Текст книги "Срывая маски"
Автор книги: Дария Дмитраш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Но он не ответил, буквально нависнув надо мной. Только сейчас я поняла, насколько хрупкой и маленькой являюсь на его фоне. Его тёмные глаза буквально завораживали, сердце почему-то вдруг ускорило ритм. Со всей внезапностью я осознала, что не могу пошевелиться.
А в следующий миг наши губы соприкоснулись. Судорожно вздохнув, я подумала, что надо бы всё это прекратить, но внезапно почувствовала его ладонь на своём затылке. Он углубил поцелуй и все тревожные мысли буквально растаяли.
Мой первый настоящий поцелуй был с привкусом шоколада. Тягучий и нежный, он заставлял теряться в пространстве. Неспешно исследуя мой рот, мужчина покусывала то одну, то другую губу. Вторая его рука нежно проводила пальцами по моим щекам. И я неосознанно ответила, несмело проведя языком по его верхней губе, слегка поддевая её зубами. Судорожно вздохнув воздух, он внезапно перетянул меня на свои колени.
Это было немного слишком, я пискнула, попытавшись отодвинуться. Но он увлёкся. Увлёкся до такой степени, что рука его с затылка переместилась внезапно на мою спину, а затем и талию. Увлёкся настолько, что вторая его рука, вместо лица, начала оглаживать мою шею. И, судя по всему, недалёк был тот миг, когда объятия перестанут быть настолько же невинными.
Я дёрнулась, но куда там? Он был гораздо сильнее меня, настолько сильнее, что даже не заметил попытки к сопротивлению. Я была абсолютна беззащитна перед его страстью, а мужчина настолько долго себя сдерживал, что перестал быть столь невероятно деликатным, как раньше.
От осознания этого я буквально заледенела. Мы были одни. Абсолютно одни. Помощи ждать неоткуда, я была абсолютно в его власти.
Перед глазами всё поплыло. К горлу подступила тошнота. В сознании замелькали воспоминания, которые я столь долго вытравливала из своей памяти, а когда не получилось, старалась хотя бы перевести их в разряд шутейных. Смешного в той ситуации, конечно, ничего не было, но ведь всё тогда обошлось!
Как будто от осознания этого факта мне было сильно легче!
Уперев обе руки о грудь преподавателя, я пыталась оттолкнуть его, заполошно и напугано повторяя:
– Нет-нет-нет-нет-нет.
В какой-то момент он заметил, что происходит что-то неладное. Стоило ему ослабить свою хватку, как я тут же вскочила, опрокинув при этом соседний стул.
– Ника, что с тобой?– встревоженно спросил мужчина.
Но я стояла, тяжело и испуганно дыша. Перед глазами всё плыло. Голова немного кружилась.
– Вероника?– более требовательно спросил он и начал подниматься со стула.
Это была последняя капля. Я буквально ломанулась в сторону двери. Замелькали окна, двери, ступени. По-моему, меня кто-то звал. По-моему, даже пытался догнать. Но куда там? Выброс адреналина позволил мне взять просто невероятное ускорение.
Я даже не помню, как добралась домой. Бегло поздоровавшись с родителями, я тут же нырнула в свою комнату. Даже не снимая одежды, я рухнула на кровать, буквально укутавшись в одеяло, словно в кокон.
А в следующий момент в моё сознание обрушились образы, тщательно похороненные в памяти. Они наслаивались, перемешивались с кадрами сегодняшнего вечера. С глаз внезапно закапали слёзы, из груди вырвался натужный хрип. Меня буквально накрыла волна всё это время удерживаемой истерики.
То, что хотелось забыть
К концу девятого класса, я смотрела на наших парней со смесью непонимания, брезгливости, может даже немного ненависти. Они спровоцировали всю эту ситуацию, но не спешили помогать мне выпутаться из этой паутины. В какие-то моменты мне даже казалось, что они ловят откровенный кайф от всей этой войнушки за их внимание.
И всё бы, может быть, со временем и нормализовалось. Я бы не стала подсознательно переносить это недоверие ко всем остальным особям мужского пола, ведь это было бы достаточно глупо, да и не тот у меня характер.
Но жизнь потрудилась мне наглядно доказать, что к парням стоит относиться как минимум с опаской. Ведь у них передо мной есть одно неоспоримое преимущество. В большинстве своём они гораздо сильнее меня.
Собранные в высокий, пышный хвост волосы. Туфельки на высоком каблуке, призванные хоть немного компенсировать мой невысокий рост. Чёрная юбка карандаш, чуть выше колена. Белая, немного просвечивающаяся, приталённая блузка. Хоть в тот день я и решила блеснуть, чтобы найти общий язык с одноклассниками. Но более фривольный или открытый наряд не могло позволить мне на себя надеть ни моё мировоззрение, ни моё воспитание. Единственную вольность, которую я позволила себе тогда, это кокетливо расстегнуть верхнюю пуговицу блузки.
Хоть и пробирал меня тогда лёгкий мандраж, но настроение было приподнятое. Его даже не испортило опоздание на урок. И приподнятым оно у меня сохранялось ровной до того момента, как я нырнула в один из закоулков между двумя школьными корпусами.
– Оуу, ничего себе куколка,– разразился хриплым, немного лающим смехом Кэп, глава местной быковатой шайки.
Холодея от ужаса, я словила на себе пристальный, оценивающий взгляд четырёх пар глаз. Не успела прийти в себя, как предводитель шайки схватил меня за руку, а в следующий миг, чтобы не сбежала, припечатал к стене здания.
– Новенькая?– совершенно не заинтересовано спросил он, окидывая меня раздевающим взглядом.
– Пусти,– дёрнулась я, в то время как сердце буквально сжалось от накатывающей волны страха.
– Аха-ха-ха-ха,– рассмеялся Кэп, его тонкие губы растянулись в кривой ухмылке.– Не советую со мной ссориться.
– Из какого ты класса?– спросил второй из парней, прислонившись рядом к стенке. Окидывая меня не менее сальным взглядом, чем его предводитель.– А знаешь, в этой школе принято искать покровителей. Особенно, таким как ты. Да, Кэп?
– Ага,– немногословно ответил тот, в то время как его взгляд прикипел к моей груди. Внезапно он сместил свою руку с моего плеча на грудь, после чего её сильно, до боли сжал.
– Нет!– ещё сильнее задёргалась я. К горлу подступила паника, от ужаса я начала задыхаться.
– М-м-м, мой размерчик,– оскалился парень и внезапно меня поцеловал.
Во рту появился привкус табака и крови, ведь я неосознанно прикусила губу. В нос ударил резкий запах травяного парфюма вперемешку с потом. Я брыкалась, лягалась, пыталась вырваться, но наши силы были просто таки не сопоставимы.
Повлажневшие от похоти руки бродили по моему телу, грубо ощупывая всё, до чего смогли дотянуться. Было до ужаса, до одури противно. Но когда одна из рук парня внезапно нырнула мне под юбку, моё дыхание буквально спёрло от ужаса.
– Нет!– придушено пискнула я, но его ладонь зажала мой рот.
– Не дёргайся,– оскалился Кэп, под гогот своей правой руки.
А я стояла, глядя на них остекленевшим взглядом. Рот открылся в немом крике, картинка вокруг вдруг начала будто расплываться.
– А это не слишком?– будто сквозь толщу воды, донёсся до меня голос одного из оставшихся двух парней, которые всё это время стояли в сторонке и флегматично наблюдали за происходящим.
– Да что мне будет?– нагло ухмыльнулся Кэп.– Всё равно отмажут. А с неё и не убудет.
Не знаю, кого мне благодарить за то, что по всей территории школы громогласно прогремел звонок. Он не только вывел меня из своеобразного ступора. Но и заставил дёрнуться парней от неожиданности, взгляды их синхронно обернулись в сторону выхода из закоулка.
Собрав в себе последние силы, я резко рванулась, вырываясь из стальной хватки. Кэп попытался перехватить мою руку, но, к счастью промахнулся. Никто, похоже, не ожидал от меня такой прыти. Этим я и воспользовалась, проскользнув между зданиями и со всей скоростью рванув в сторону школьного двора. В спину доносились крики, угрозы. Но я их не слушала, несясь вперёд, домой, в безопасность, подальше от этой прогнившей школы.
Потом меня долго рвало под кустом у обочины дороги. Тело колотила крупная дрожь, я задыхалась, не в силах отпустить ужас от произошедшего.
Не представляю, что чувствуют те, у кого акт насилия был доведён до конца. Что же касается меня, то я целый год собирала себя по кусочкам. Училась не дёргаться от каждого громкого оклика, от каждого мимолётного прикосновения. Старалась лишний раз не оставаться вне толпы на улице, ведь безлюдная местность неизменно вызывала во мне приступы паранойи.
Рылась в интернете, в поисках статей по психологии, занималась аутотренингами. Мне казалось, что после всех приложенных усилий, я сумела отпустить эту ситуацию.
Да даже эта дибильная ситуация в автобусе, как мне казалось, лишний раз доказывала, что я справилась со своими проблемами. Но, как оказалось, это далеко не так. Ведь в автобусе, не смотря ни на что, я чувствовала себя в абсолютной безопасности. Ведь я прекрасно знала, что стоит мне погромче возмутиться, как толпа тут же осадит хулигана.
Загорался за окном рассвет, медленно серело небо. А я так и не сомкнула глаз, всё так же продолжая вглядываться в сумрак комнаты. Голова опустела, думать ни о чём не хотелось.
Собираясь на учёбу, я больше походила на человека, который очень долго и тяжело болел. Под глазами залегли глубокие тени, губы обескровились, став бледными, почти синюшными. Макияж, конечно, скрыл самые заметные признаки, но группа всё равно весь день на меня странно косилась.
На следующий день мы шли в сторону кафедры анатомии. Мне тогда казалось, что я уже привела в порядок свои растрёпанные чувства. Но с каждым шагом, который меня приближал к злополучной кафедре, я начала всё больше замедляться. Сердечный ритм внезапно ускорился, в горле появился тугой комок, мешающий глотнуть.
И я не выдержала, развернулась и стремительно стала удаляться от этого кошмарного места.
– Эй, ты куда!– в непонимании прокричал староста.
– Скажите ему, что я заболела!– нашла силы крикнуть ему в ответ.
Я понимала весь идиотизм своих поступков. Понимала, что Игорь Станиславович, по сути, ни в чём не виноват. Что это неправильно сравнивать его с теми моральными уродами.
Да, сознанием я это понимала, но подсознание уже вовсю завладело моим телом. Картинки того вечера наслоились на гнилостные школьные воспоминания и я внезапно поняла, что начала панически, почти до дрожи бояться нашего преподавателя.
На улице шел первый в этом году снег, я подставила своё лицо под холоднее потоки ветра, прикрывая глаза, делая глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
Ничего. Просто прошло слишком мало времени. Я успокоюсь, возьму себя в руки и всё наладиться. Обязательно наладиться, ведь правда?
Как же я была наивна. Для начала, у меня опять разыгралась давно позабытая паранойя. Как это ни странно, но именно она помогла мне избегать преподавателя всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А он пытался со мной поговорить, всё это время пытался. Высматривал меня в коридорах, поджидал недалеко от дома на своей машине. Именно после этого я начала выходить из дома в сторону университета на час раньше.
Я понимала, что так долго продолжаться не может. Да и, это же анатомия! Один из важнейших предметов! Но стоило мне хоть немного приблизиться к злополучной кафедре, как ноги мои неосознанно уносили меня прочь.
Стараясь отвлечься, я зачастила к Кисе. Практически каждый вечер мы устраивали посиделки, играли на инструментах, пели, смеялись. Иногда нас было совсем мало, а иногда собиралась огромная толпа, в которой ребята то и дело шутейно дрались за ничейные пуфики.
От всей этой ситуации нервы мои потихоньку сдавали, спала я откровенно плохо, выглядела откровенно замучено. Я не особо удивилась, когда в один из дней я проснулась с осознанием того, что безбожно проспала первую пару.
Я была так измотана, что даже не стала паниковать, и спокойно начала собираться.
Под ногами хрустел белоснежный снег. Чувствуя себя абсолютно опустошенной, я даже не смотрела по сторонам, уставившись ничего не выражающим взглядом себе под ноги. Выскользнув за калитку, я закрыла за собой замок, повернулась и замерла. Ведь буквально в десяти шагах от меня стоял Игорь Станиславович.
Я буквально заледенела, застыв на месте ледяной статуей, глядя на мужчину широко распахнутыми в страхе глазами. А он, лихорадочно скользя взглядом по моему лицу, как-то резко встряхнулся, подобрался и неспешно, не желая лишний раз пугать, двинулся в мою сторону.
Он надвигался на меня словно скала. Чёрная дублёнка сделала его фигуру ещё более внушительно. Мои чувства усилились. Казалось, что снег под подошвами его чёрных, кожаных ботинок скрипит просто оглушающее. Я чувствовала себя добычей перед хищником.
Если бы не его взгляд. Виноватый, нежный, даже немного испуганный. Он подошел ко мне вплотную, остановившись в шаге и склонившись над моим лицом. Хотелось отступить на шаг, но тело меня по-прежнему не слушалось.
– Боишься,– как-то грустно констатировал он. Его пальцы приподняли меня за подбородок. Чёрные глаза-пропасти начали затягивать меня в свою гипнотическую воронку.
А я почти задыхалась. В душе царил непередаваемый коктейль чувств. В груди всё сжималось, все слова буквально выбило из моей головы, хотя почти каждый день, по несколько раз за сутки, я представляла наш будущий диалог при следующей встрече.
– Кто же тебя так обидел, Малышка?– хрипло, почти болезненно спросил он.
Догадался. Он догадался!
Осознание этого будто прорвало какую-то плотину. Я всхлипнула и резко втянула в себя морозный воздух, в надежде успокоиться. Я и так промотала все его нервы. Не хватало ещё в его присутствии разразиться самой настоящей истерикой.
Но мужчина внезапно шагнул ко мне и крепко обнял, начиная шептать какие-то глупости, гладя по голове, будто маленького ребёнка.
И меня прорвало. В душе будто вскрылся какой-то болезненный, гнилостный нарыв. И я буквально влипла в его широкую грудь, держась за него будто за спасительную соломинку. Буквально потерявшись во времени. Давая выход столь долго копившимся во мне негативным эмоциям.
Поймал
Когда громкие рыдания начали медленно, но неуклонно переходить в редкие всхлипы. Когда тело перестало непроизвольно дрожать, а мысли вдруг перестали быть путанными, приобретая хоть какую-то упорядоченность. Только тогда я внезапно чётко осознала, насколько я влипла.
Я. Только что. Закатила. Истерику. На груди у преподавателя!
Внезапно очень захотелось отстраниться, но осознание того, что в таком случае, мне будет гораздо сложнее прятать своё зарёванное лицо, заставило меня неподвижно замереть. Руки мои, судорожно сжимавшие до этого его дублёнку, тут же разжались, чтобы тут же быть прижатыми ко рту.
– Как ты?– тихо спросил он, внезапно целуя меня в макушку. По спине прошла приятная дрожь и я непроизвольно задержала дыхание.
Мужчина же немного отстранился, попытавшись взглянуть мне в лицо. Но я тут же отвернулась, прикрывшись ладонями.
– Ну, чего ты?– поинтересовался он, мягко, но неуклонно отводя мои ладони от лица. Вновь взял меня за подбородок, он заглянул в мои глаза.
На меня накатила просто одуряющая волна смущения. Судорожно вздохнув, я зажмурила глаза.
– Простите,– пискнула я, ощущая, как мои уши начинают безбожно полыхать.
Над всей улицей раздался его завораживающий, глубокий смех. Невесть где раздобытым платком, он внезапно начал вытирать мои слёзы. Я так удивилась, что даже не стала препятствовать ему в этом.
– А давай сегодня прогуляем?– внезапно как-то задорно, по-мальчишески улыбнулся он.
– Что?– удивлённо выдохнула я.
– М-м-м, давно я не был в океанариуме,– мечтательно проговорил мужчина, переведя взгляд на небо.– Говорят, его атмосфера действует очень умиротворяюще.
– Но…– попыталась возразить я.
Ну не наивная ли я? Пора бы было давно уже запомнить, что если этот несносный преподаватель что-то задумал, то отвертеться у меня нет ни единого шанса!
В итоге, окончательно я себя осознала сидящей в его машине. Мимо проносились улицы, дома, деревья.
– Расскажешь?– внезапно спросил мужчина.
Я медленно перевела на него взгляд, а когда поняла, о чём он просит поведать, то даже немного сжалась.
– Нет,– мотнула головой я.
– Что ж,– скосил он на меня взгляд.– Я подожду. И кста-а-ати,– его голос внезапно стал насмешливым, губы разошлись в лукавой улыбке.– А ты в курсе, что прогуливать не хорошо?
– Что?– воззрилась на него я, широко распахнув глаза в удивлении.
– Придётся тебе отрабатывать. Ты столько всего пропустила,– в предвкушении закатил он глаза.
– Я учила!– возмутилась я.– Я всё сдам!
– Конечно, сдашь,– широко улыбнулся он.– Всё-всё сдашь. Уж я-то проконтролирую.
– Ты невозможен!– буквально возопила я.
– Я знаю,– засмеялся он.
Остаток пути я сидела, надувшись. А этот невозможный тип всё продолжал подкалывать меня. В итоге, когда мы подъехали к океанариуму, я просто вылетела из машины. Находиться с ним в одном помещении становилось просто невозможно!
Гордо вскинув голову, я вышагивала вдоль череды машин по парковке. Игорь Станиславович шел позади, тихо посмеиваясь. Но наш рост был несопоставим, поэтому догнал мужчина меня буквально в два шага, нагло при этом обнимая за талию. Я было уже возмутилась, но внезапно перед моими глазами мелькнуло что-то блестящее.
– Конфетку?– спросил он, широко улыбнувшись. Как оказалось, он протягивал к моему лицу шоколадку.
– Я тебе что, ребёнок?– возмутилась я.
– Да,– кивнул он, лукаво посматривая в мою сторону.
– Что ж ты тогда со мной постоянно заигрываешь?– попыталась пристыдить его я, но куда там!
– А я тоже ребёнок,– безапелляционно заявил мужчина.– Все мы в душе немного дети. И кто сказал, что это плохо?
– Философ, блин,– фыркнула я, но непроизвольно улыбнулась.
И как у него получается вызывать во мне столь противоречивые чувства? Когда в один момент начинаешь задыхаться от возмущения, одновременно полыхать от смущения, но при этом непроизвольно тянет улыбаться.
В последний раз я была в океанариуме довольно давно, когда училась классе в пятом. Мама тогда ещё не получила повышение по работе, вечера у неё были довольно свободными. Не так как сейчас, когда она пропадает, как и отец, на работе сутками. В те времена мы подолгу гуляли по вечерам, говорили на любые темы. Потом это всё рухнуло. Не то чтобы я обижалась на подобное отношение, но того тёплого, искреннего доверия между нами не стало. Слишком редко мы виделись, слишком часто наши разговоры стали походить на шаблонные вырезки из диалогов примерной семьи.
Но попасть полумрак переходов, отливающих синевой. Когда по бокам от тебя плавают разноцветные рыбки, вокруг тихо журчит вода. Это было по-настоящему волшебно. В голове всплывали приятные воспоминания, от которых тянуло улыбаться.
Игорь Станиславович будто понимал моё состояние. Был он немногословен, мягко скользя рядом молчаливой тенью. В это время дня в океанариуме было мало народа, я этим нагло пользовалась, подолгу застывая у стекла, разглядывая понравившихся рыбок.
Через некоторое время мы нагуляли дикий аппетит. А если точнее, услышав бурчание моего желудка, мужчина утянул меня в ближайшее кафе, находившийся в торговом центре недалеко от океанариума.
– Пиццу?– отрываясь от меню, вопросительно посмотрел на меня он.
– Давай,– смущённо улыбнулась я.
– Та-ак,– вернул своё внимание к меню, задумчиво протянул преподаватель,– Что там у нас по напиткам?
В кафе было немного шумно, что-то оживлённо обсуждали люди за соседними столиками. Для ощущения приватности, интерьер кафе был продуман так, что столики хоть немного, но перегораживались то вазоном, то высоким аквариумом, то небольшой стенкой с картинами. Я была какой-то подозрительно для себя спокойной, расслабленной. Взгляд мой лениво скользил по помещению, задерживаясь то на листиках вазона, то на плавающих в аквариуме рыбках и внезапно остановился на преподавателе.
И всё-таки, впервые призналась я себе, он чертовски красив. Не той смазливой красотой, которую часто превозносят у актёров в слезливых романтических фильмах. Он скорее был похож на героя какого-то боевика. Высокий, приталенная серая кофта очень ярко очерчивала широкие плечи, рельефные руки. Да дело даже было не в этом. Весь вид его говорил о том, что он хозяин себе и своей жизни. Его поза, жесты, мимика. В них постоянно проскальзывало нечто хищное, властное. Такие люди никогда ни в чём не сомневаются, не мечутся из стороны в сторону, как я. Они просто действуют.
Я так задумалась, что даже не заметила, что Игорь Станиславович оторвал свой взгляд от меню и посмотрел на меня. И, естественно, тут же увидел, что я его разглядываю. Я бы даже сказала, он увидел КАК я его разглядываю, буквально пребывая в некоем трансе. Из которого меня, собственно, и вывел его глубокий голос, который в этот раз был с какими-то прямо таки мурлыкающими нотками.
– Нравлюсь?
Отложив, не глядя, меню, он начал медленно ко мне наклоняться. Взгляд его в этот миг хоть и был насмешливым, но в этот раз там просматривался ещё и некий вызов. И ещё… что-то более глубокое, но мне непонятное. Но тем ни менее, от этого взгляда у меня перехватило дыхание. Стало как то жарко, в животе появилась какое-то странное, щекочущее чувство. А ещё, внезапно зачесались губы, и я неосознанно их облизнула. Мужчина тут же срисовал этот жест, переведя взгляд вниз.
– Что будете заказывать?– внезапно возле нашего столика раздался звонкий голосок молодой официантки.
Я вздрогнула, внезапно выпадая из этого транса, но жар меня так и не отпускал. Абсолютно растерянная от всего произошедшего, я поспешила отвернуться, делая вид, что разглядываю рыбок в аквариуме. Со стороны преподавателя послышался какой-то судорожный выдох, едва ли не сопровождавшийся рыком.
– Пицца с морепродуктами,– ровным, слишком бездушным и деловым голосом он озвучил наш заказ.
– Напитки?– более тихо спросила официантка, которая осознала, что кое-кто на неё зол.
– Сок. Вишнёвый,– хрипло сказала я, всё продолжая таращиться в аквариум.
– Нет, давайте два глинтвейна,– отменил мой заказ мужчина.
– Эй, я не хочу,– от возмущения, я всё же нашла в себе силы на него посмотреть.
– Тебе надо расслабиться,– мягко улыбнулся он. И эта улыбка внезапно заставила все мои протесты сдохнуть в муках.
Что-то мне перестаёт нравиться то, как он на меня влияет.
Во время поедания пиццы я по большей части молчала, в то время как преподаватель пересказывал мне все казусы, которые успела отколоть моя группа, пока я не посещала его пары. Было смешно, но я всё равно была напряжена после случившегося. Тогда я и поняла, почему он заказал глинтвейн. Хитрый манипулятор. Сил на него никаких нет.
Тем ни менее, выходя из кафе, я уже вполне себе искренне улыбалась, поддерживая непринуждённый разговор. Но внезапно мужчина замер, а в следующий миг стремительно зашел в один из многочисленных бутиков, расположенных в торговом центре. Сорвав с шеи манекена оранжевый полосатый шарф, он проследовал к кассе.
– Он же женский,– удивилась я.
– Угу,– подтвердил мужчина, оплачивая покупку. После чего вдруг приблизился ко мне и обернул этот шарф вокруг моей шеи.– Не нравиться мне, что у тебя шея открыта,– тепло улыбнулся он.
– За-зачем,– даже стала заикаться я. От его действий меня вновь бросило в жар.– Не надо было.
– Ну,– улыбнулся преподаватель.– Мне хочется, чтобы у тебя была хоть какая-то памятная вещь об этом дне.
– Ка-каком дне?– недопоняла я, сжимая в пальцах мягкий край шарфа.
– Дне, когда я тебя, наконец, поймал.
Правила
– Титрирование,– припечатал преподаватель по химии, заставив нас тихо, про себя застонать.
С преподавателем по этому тяжелейшему предмету нам, мягко говоря, не повезло. Объяснял он нам материал так бегло, таким усложнённым языком, что мы ничерта не понимали. Нет, в первые разы мы пытались переспрашивать, но это совершенно не помогало. Преподаватель просто повторял свою тарабарщину ещё раз, при этом смотрел на группу таким возмущённым взглядом, дескать: «Да это же элементарщина! Как такое вообще можно не понять?!».
Оставалось сидеть у него на парах с умным видом, слушая его монолог. Плюс в этой ситуации был только один – он редко когда кого-то спрашивал. Но минусов было гораздо больше, учитывая, что нормальных учебников по химии в библиотеке универа, почему-то, не было. А экзамены сдавать то надо!!!
В это же время под рукой преподавателя просто таки со сверхзвуковой скоростью на доске появлялись формулы. Одногруппники наблюдали за этим священнодействием, будто в трансе.
– Всё понятно?– как всегда спросил он, глядя в наши остекленевшие глаза.
И в следующий миг продемонстрировал нам свой коронный жест. Заключался он в том, что преподаватель проводил своей ладонью вдоль носопырок, потом переводил руку на лоб и, в конечном итоге приглаживал волосы. Учитывая, что голос у него был всегда такой, словно у мужчины хронический насморк, то этот жест у всех всегда вызывал ну о-о-очень характерные ассоциации.
– Вот так и экономят на пенке для волос,– прошептала я. Сидящий рядом староста хрюкнул, прикрывшись учебником.
– Как будто его лысине нужны такие ухищрения,– прошептал в ответ парень.
– Вдруг он надеется, что у его соплей есть целебные свойства?– выдала предположение я.
Кирюшка стал тихонько сползать под парту, не желая быть уличённым в нарушении дисциплины, но в то же время не в силах удержать свой смех. К счастью, в этот момент прозвенел звонок. Мы начали потихоньку собираться, для того чтобы перейти на очередную кафедру.
– Ты мне вот что скажи,– внезапно серьёзно сказал староста.– Я раньше не спрашивал, но сегодня ты выглядишь нормально. Дело, конечно, твоё, но ты, наконец таки, явишься завтра на анатомию?
– Угу,– немного покраснела я, стыдливо опустив взгляд.
– Аллилуйя,– шутливо вскинул руки к небесам парень.
– Что такое?– настороженно спросила у него.
– Да анатом наш будто с цепи сорвался,– пожаловался Кирилл,– шуточки свои шутить перестал, но это ладно. Так ещё и язвить начал во время опроса. При этом таким взглядом на тебя бывает зыркнет, что сдохнуть хочется.
– Да ладно,– офигела я.
– Угу,– криво улыбнулся староста.– И что-то гложут меня смутные сомнения, что это всё происходило из-за тебя.
– Что за фантазии,– поспешила отбрыкаться я.
– Мне-то не заливай,– фыркнул парень,– уж больно из характерной машинки он недавно при мне вышел.
– Э-э-э,– крыть было нечем.
– Ладно, чёрт с тобой,– отмахнулся староста.– Главное, чтобы этот монстр стал опять адекватным.
А вечером я, как в последнее время это частенько бывало, забурилась в гости к Кисе в студию. Сегодня, кроме нас, почему-то никого не было. Джем расслабленно наигрывал на пианино джазовые мотивчики. А я, пользуясь случаем, делилась последними новостями с подругой.
– Вот это мужыгг, с большой буквы просто,– закатывала глаза девушка.– Нет, ну везёт же тебе, мелкая. Подобных случаев в автобусах обычно хватает, но чтобы при этом ещё и умудриться себе отхватить такое сокровище?
– Киса,– буквально простонала я, смущённо прикрывая ладонями лицо.– Ну, зачем ты мне напомнила о той идиотской ситуации?
– Ну а что, прикольно же получилось. Я бы даже сказала, пикантненько так,– хмыкнула подруга.– Ты кстати, не пробовала поискать о нём побольше информации в соцсетях.
– Зачем?– удивлённо посмотрела я на девушку.
– Как это зачем?– возмутилась она, от переизбытка эмоций даже хлопнув ладонями.– Посмотреть, с кем он общается, чем увлекается. При желании из соцсети можно на человека накопать просто море информации.
– А смысл? Захочет – сам расскажет,– флегматично пожала я плечами.
– Ну, ты даё-ё-ёшь,– сокрушенно покачала головой Киса.
– Не люблю я соцсети. Там столько мусора! С тем же успехом, во время поиска информации, можно ввести себя в заблуждение.
– А мы Джема попросим,– хитро улыбнулась подруга.– Он у нас спец по поиску информации.
Последний аккорд джазовой импровизации парня прозвучал ну очень громко и фальшиво. Внезапно он резко крутнулся на стульчике.
– Какого чёрта?!– возмущённо возопил Джем.– Не хочу я собирать информацию на совершенно левых мужиков.
– Это не левый мужик,– отрицательно мотнула головой Киса.– Это мужик, который подкатывает яйца к нашей мелкой! Нам надо о нём знать всё-ё-ё!
– Киса,– буквально простонала я, прикрывая лицо своими ладонями.
Начался громкий спор, с топаньем ногами, размахиванием руками. Только битых тарелок не хватало. А я смотрела на эту невозможную, несносную, совершенно невообразимую, громкую и ещё тысячи эпитетов парочку, и в груди у меня разливалось приятное тепло. Как же я их обожаю!
Время пролетело как-то совершенно незаметно. Не успела я опомниться, как уже топала в сторону кафедры анатомии. При этом рядом со мной с видом конвоира, ведущего на казнь совершенно опасного преступника, вышагивал староста, сверля меня грозным взглядом.
– Да не сбегу я, не сбегу!– не выдержала я.
Но всё равно мне было несколько не по себе. И ведь вроде всё разрешили, все разногласия убрали. Но воспоминания о том дне продолжают вгонять меня в краску. Особенно прощание.
В тот день, когда мы добирались домой, я сидела в машине в некотором подобии транса, механически перебирая только что подаренный шарф. Моё молчание мужчину ничуть не смущало. Наоборот, выглядел он до безобразия довольным. Даже мурлыкал себе под нос какой-то незамысловаты мотивчик. Проводил он меня до самой калитки, надо полагать, чтобы точно не потерялась.
– Спасибо,– выдохнула я.– За сегодня, и…
– М-м-м, не за что. Совершенно не за что,– благодушно отозвался он, а затем притянул меня к себе за руку, обнял и поцеловал.
В этот раз он не перегибал палку, руки держал исключительно на талии. Но сам поцелуй был такой, что я буквально растворилась в нём, в себе, в своих ощущениях. Я совершенно потерялась во времени, даже не заметила, что немного продрогла, а на улице начало окончательно темнеть.
И я, блин, опять половину ночи не спала. Память продолжала прокручивать у меня перед глазами события вчерашнего дня. Да, похоже, он был действительно прав. Я всё-таки попалась на его обаяние.
А на паре обнаружила, что его присутствие на меня действует совершенно невообразимо. На паре я никак не могла сосредоточится, хотя из раза в раз пыталась это сделать. Да что тут говорить, я и взгляд то от учебника поднять лишний раз боялась. Ведь стоило мне пересечься с ним взглядом, как внезапно становилось жарко, сердце пропускало удар, а перед глазами вновь появлялась картинка нашего поцелуя.
Вся эта ситуация истрепала мне буквально все нервы. Терпеть это было совершенно невозможно. В какой то момент я поняла, что если ещё и останусь с ним после пары наедине, то просто взорвусь.
Именно поэтому, когда прозвенел звонок я, не поднимая взгляда, поспешила вслед за одногруппниками к выходу из аудитории.
Но не тут то было! Внезапно спина старосты передо мной застыла. Одногрупники продолжали выходить, а я подняла взгляд, чтобы понять, почему так тупит Кирилл. А в следующий миг увидела, что парень застыл перед Игорем Станиславовичем, как кролик перед удавом.
