Текст книги "Нэнси (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Осторожно ступая на каждую ступеньку, я медленно пошла вниз, пока где-то на полпути не ощутила, как кто-то тянет меня за волосы. Тянули не сильно, но я так ошалела, что кубарем скатилась в подвал, чудом не выронив фонарик. Положив руку на почерневшую стену, я поднялась на ноги и попыталась осознать всю дикость того, что кто-то потянул меня за волосы. Прямо как с царапинами в столовой. Резко захотелось завизжать, как перепуганная маленькая девчонка, и умчаться по лестнице, но я все-таки взяла себя в руки и мысленно заставила ноги не двигаться.

Правда, тут же передумала, как только чьи-то ногти полоснули меня по руке. Я ахнула и отшатнулась. От страха по спине поползли мурашки. Взглянув на лестницу, я побежала к ней, но не успела преодолеть и двух ступенек, как споткнулась и упала. Подбородок стукнулся о деревянную доску, зубы клацнули. Фонарик полетел куда-то в сторону. Перед глазами посыпались яркие искры, а секунды две спустя опять не на шутку разыгрался страх. Мне нужен был свет. Я вслепую пошарила руками вокруг себя, ничего не нашла и задом поползла к дальней стене. Дышала я резко и часто, потому что от ужаса легкие в груди скукожились.

Все было по-настоящему. То, что ежедневно переживала Нэнси Уилхойт, оказалось настоящим. За волосы снова потянули. По руке опять царапнули ногти. Ребра заныли, как от пинка. Чтобы хоть как-то защититься, я замахала руками и, разревевшись, крикнула:

– Хватит, пожалуйста!

В тот же миг все прекратилось.

С поднятыми вверх руками я вся сжалась в комок и так сильно зажмурилась, что заболели глаза. Время шло, но ничего не происходило. А потом послышался звук, как будто по полу катилось что-то металлическое.

Очень-очень медленно я открыла глаза. Ко мне катился фонарик. Я уже приготовилась к тому, что он взмоет в воздух и забьет меня до смерти, но он просто остановился рядом.

Смелости у меня хватило только на то, чтобы смотреть. Когда я даже не шевельнулась, фонарик подкатился еще ближе, как будто уговаривал меня взять его в руки.

Я подняла голову, испуганно осмотрелась по сторонам и спросила:

– Это какая-то игра? Ты со мной играешь, Питер? Это совсем не смешно.

Приплыли. Я пополнила ряды говорящих с призраками. Ну а кто еще это мог быть? Разве есть всему происходящему другое объяснение?

Дрожащими пальцами я взяла фонарик, направила луч света на лестницу и тут же получила небольшую царапину. Не надо быть гением, чтобы понять: меня предупредили. Лестница под запретом. Выхода нет. Я закрыла глаза и нервно сглотнула. Сколько пройдет времени, прежде чем меня найдут? А может, я успею умереть от голода? Потому что ни за какие коврижки на свете я не собиралась перечить своему похитителю. Если он не хочет, чтобы я подходила к лестнице, я к ней не подойду.

Я едва могла шевелиться, но трясло меня так сильно, что я начинала беспокоиться из-за возможных побочных эффектов. Поэтому решила воспользоваться своим же советом, который дала Нэнси, и попытаться выяснить, что нужно Питеру. Для начала надо было найти способ с ним поговорить. Но ничего спросить я не успела – он толкнул фонарик. Я чуть не разжала пальцы, а потом ощутила еще один толчок.

– Что? – спросила я, и Питер снова толкнул фонарик.

Все три раза – в одну и ту же сторону. Я сдвинула луч света правее. На этот раз Питер слегка потянул за фонарик, и я развернулась полностью. Лучик высветил трещину в обугленной стене. Между деревянными досками что-то словно поблескивало.

Как только я это заметила, Питер снова меня царапнул. Потом стал подталкивать, пока я не поднялась на ноги, и уже стал толкать вперед изо всех сил.

– Ладно-ладно, – огрызнулась, непонятно откуда набравшись храбрости. – Поняла. Я посмотрю. Остынь, мужичок.

В голове толпились картинки разнообразных пауков, но я все-таки просунула руку в трещину и вытащила оттуда книгу. Нет, тетрадь. И тетради явно не было в стене во время пожара, потому что огонь страницы не тронул. На них были только пыль и грязь. Повернув тетрадь к свету, я открыла коричневую обложку и увидела написанное красивым витиеватым почерком имя. Миссис Эммануэль Кинг.

Это был дневник. И не чей-нибудь, а мамы Питера.

Не думая о том, что пятна с джинсов мне ни за что не вывести, я села на обугленную доску и принялась читать.

Приблизительно к середине дневника все встало на свои места. Муж миссис Кинг погиб в автокатастрофе, оставив ее одну с прекрасным сынишкой на руках. Потеря мужа опустошила женщину, но сын скрашивал ее дни и дарил счастье, которое она уже и не мечтала обрести.

А потом случился пожар. Миссис Кинг проснулась посреди ночи от едкого запаха гари и сразу бросилась в комнату Питера, но его там уже не было. Она отчаянно искала сына, звала, бегала из комнаты в комнату сквозь непроглядный дым, не обращая внимания на огонь, наступающий на пятки, и тлеющий подол ночной сорочки, пока ее не вынес из дома пожарный за считанные секунды до того, как обвалился второй этаж.

Несколько дней спустя под обломками и кучей пепла нашли тело Питера. Все еще лежа в больнице, миссис Кинг умоляла полицию прислушаться к ней, потому что никогда не верила в заключение, сделанное экспертами. Не верила, что сын играл со спичками и случайно спалил весь дом. Некоторые детали никак не вписывались в картинку.

Во-первых, Питер никогда не ходил в подвал. Не только потому, что ему запрещали, но и потому, что страшно его боялся. Подвал он называл «черной пещерой» и ни за что не спустился бы туда один.

Во-вторых, миссис Кинг не хранила в доме ни спички, ни зажигалки. Где бы Питер их раздобыл посреди ночи?

Но третья деталь стала решающей. Питер родился раньше срока и был очень маленьким для своего возраста. Тело, которое нашли после пожара, было на целых пятнадцать сантиметров выше.

Но, даже учитывая все эти доводы, миссис Кинг не сразу поняла, что произошло. Ключ к разгадке появился через неделю после гибели Питера. Шериф, тот самый, который вел дело о пожаре, заявил об исчезновении собственного сына. Тогда-то миссис Кинг и сложила два и два. Сначала только для себя, но потом могла подтвердить свои догадки серьезными доказательствами.

А поняла она вот что. Питер не погиб в пожаре. В подвале нашли не его тело, а тело сына шерифа, четырехлетнего Брайана. Намеренно или случайно, но шериф убил собственного ребенка. Чтобы скрыть преступление, шериф похитил Питера, пока тот спал, положил тело своего сына в подвал и устроил пожар. Всем знакомым он целую неделю говорил, будто Брайан болен, поэтому никто его не видел. А потом объявил сына без вести пропавшим. Шерифу нужна была как минимум неделя, чтобы подвергнуть сомнениям любые обвинения на случай, если кто-то вдруг узнает правду. Шериф был убийцей. Но никто не верил скорбящей вдове, которая, лишившись мужа, потеряла еще и ребенка и в поисках ответов хваталась за любую соломинку.

Сдерживая слезы, я прикрыла ладонью рот. Миссис Кинг прошла через ад, но никто ей не поверил. Никто даже не выслушал, списав все на горе и острую нужду переложить вину в смерти сына с самого Питера на кого угодно.

Из горла вырвались рыдания, и Питер погладил меня по волосам. В каждой строчке, в каждом слове я чувствовала боль миссис Кинг. И эта боль разбивала мне сердце.

Прикосновение к волосам было приятным, успокаивающим. Странно, наверное, но Питер начинал мне нравиться. А потом меня осенило. Я замерла. Глаза заметались из стороны в сторону, и мне пришлось изо всех сил бороться с отчаянным желанием свернуться в позе зародыша. Если Питер не умер в том пожаре, то кто сейчас гладил меня по голове?

– Ты… ты не Питер, да?

Кто бы это ни был, он царапнул меня по левой руке. Не сильно. Только чтобы привлечь внимание.

– Приму это за «нет». – Я посмотрела на дневник. – Ты сын шерифа? Брайан?

Еще одна царапинка.

Я нахмурилась.

– Вы миссис Кинг?

Секунду спустя к щеке мягко прикоснулись кончики пальцев.

Я понимающе кивнула:

– Значит, это вы преследовали Нэнси Уилхойт?

Меня снова ласково погладили по щеке. И все же… если с миссис Кинг так легко общаться, почему она постоянно издевалась над Нэнси? Разве Нэнси виновата в ее бедах?

Я стала читать дальше. Физическое и душевное здоровье миссис Кинг со временем ухудшалось, и почерк становился все неразборчивее и неразборчивее. Под конец читать стало уже совсем трудно, и вдруг, так же внезапно, как завертелось все случившееся, история оборвалась. Я дошла до последнего абзаца, который заканчивался на полуслове, но даже тогда миссис Кинг не показалась мне склонной к суициду.

По подвалу пронесся вздох, и до меня дошло, что вздохнула я. Потому что все поняла.

– Вас тоже убили! – ошеломленно пролепетала я.

И снова ощутила прикосновение. Не ласковое, а слегка настойчивое. А потом почувствовала, как под моими пальцами движутся страницы, словно кто-то за них тянет. Из дневника выпал клочок бумаги. Я подняла его и посветила фонариком. Это было фото маленького мальчика. В груди сдавило. Я узнала его, но все равно спросила:

– Миссис Кинг, это же Питер, да? – Я огляделась, жалея, что не могу ее увидеть. – Это ваш сын?

К щеке что-то прикоснулось. Нежное и легкое, как дуновение летнего ветерка. Я крепко зажмурилась и долго-долго сидела с закрытыми глазами. И только потом, собравшись с духом, снова посмотрела на фотографию.

– Мне очень, очень жаль.

Мальчик был удивительно красивым. С темными волосами и по-детски милым личиком. Но глаза Питера просто завораживали. Не такие, как у других. Уникальные. И губы… О да, эти губы я уже видела.

– Это он.

Услышав со стороны лестницы женский голос, я подпрыгнула от неожиданности и резко развернулась, но мне прямо в глаза светили фонариком. Причем явно намеренно. Я прикрылась от света рукой, но особого эффекта не добилась.

– Ей-богу, не надо было тебе сюда приходить.

– Саманта? – спросила я, потому что не сразу узнала голос.

– Я тебя умоляю! – Новая гостья стала спускаться по ступенькам. – Можно подумать, у этой шлюхи хватит смелости прийти сюда посреди ночи.

Наконец я разобрала интонации Нэнси и улыбнулась:

– Нэнси! Я заходила к тебе сегодня, но твоя мама сказала, что ты в церкви.

– Все правильно. Церковь – одно из тех мест, где этой твари до меня не добраться.

– Ты о миссис Кинг? – уточнила я, чувствуя, как во мне растут подозрения. – Ты же знаешь, что это миссис Кинг, а не Питер?

Нэнси спустилась на последнюю ступеньку и громко вдохнула. Словно ей было скучно. Словно я ее чем-то разочаровала.

– Конечно, знаю. Я же не идиотка. Она и тебе дневник показала, да?

Я глянула на тетрадь, которую держала в руках.

– Да. Значит, ты это читала?

Нэнси наконец-то опустила фонарик, но у меня в глазах все равно плясали белые пятна.

– Ясное дело, – отозвалась она, подходя ближе. – Давным-давно.

И тут я все поняла.

– Ты видела фотографию. Ты знаешь, что Тоби Макэфи – это Питер Кинг.

Нэнси улыбнулась. В тусклом свете я увидела, как блестят ее зубы.

– Ты хоть представляешь, что они сделают, если обо всем узнают?

– Кто – они?

– Копы. Служба опеки. – Вдруг Нэнси дернулась, крутанулась вокруг себя и заорала: – Прекрати!!! – А потом, успокоившись, снова повернулась ко мне. – Вот же тварь.

– Так что они сделают? – спросила я, уже зная ответ. Просто хотелось, чтобы Нэнси сама сказала.

– Они его заберут. Его ближайшие, а точнее единственные родственники живут через полстраны. Я не могу так рисковать. Не могу его потерять.

– Нэнси, это же просто безумие какое-то.

Она застыла, а ее лицо превратилось в маску ярости.

– Я не безумная!

Ла-а-адно.

– Но ведь он имеет право знать, Нэнси. Можно же провести какие-нибудь анализы.

Я понятия не имела, почему Питер до сих пор в Ренфилде. Его усыновили? И как так вышло, что никто не узнал в нем сына миссис Кинг? Вдруг вопросов появилось больше, чем ответов. Но сначала надо было избавиться от мисс Любовь-до-Гроба.

– Важнее всего, Нэнси, что Тоби имеет право все знать.

– Но я его только что вернула! – закричала она, сжав кулаки. – Я помню его с тех пор, как мы были еще маленькими. Мы вместе играли. Я так сильно его любила! А потом он погиб в пожаре и… – Ее голос оборвался, но она сумела договорить: – И вернулся.

Ничего не понимая, я покачала головой, и Нэнси продолжила:

– Пять лет назад он вернулся в Ренфилд. Его усыновила семья из Трента, но потом они переехали сюда, и я его узнала. – Она подошла ближе, словно умоляла меня понять. – Тогда я и пришла в этот дом. Нашла дневник и сразу поняла, что это он.

Я глянула на фото.

– По глазам узнала.

– Ты все понимаешь! – просияла Нэнси, поверив, что я на ее стороне, что не выдам ее страшный секрет. – Если кто-нибудь узнает, его увезут. Он единственный мальчик, который относился ко мне по-человечески. Единственный! А недавно он меня наконец-то заметил… Впервые с тех пор, как вернулся.

Вот почему миссис Кинг над ней измывалась. Правду знала только Нэнси, но не собиралась ни передавать дневник властям, ни рассказывать о том, что в свое время узнала миссис Кинг.

– Нэнси, он имеет право знать.

Нэнси стиснула зубы, и я поняла, что ее настроение меняется быстрее, чем вертится центрифуга. А значит, у нее проблемы с головой, и она никогда не смирится с тем, что я во что бы то ни стало намерена рассказать все полиции.

Инстинкт выживания разыгрался на всю катушку. Ну, лучше поздно, чем никогда. Я засунула фотографию в дневник, сделала глубокий вдох и рванула к лестнице, но Нэнси успела вцепиться мне в волосы. Впервые в жизни я официально стала участницей девчачьей драки. Не задумываясь о том, что это затертое до дыр клише, я со всей дури укусила Нэнси за руку. Нэнси вскрикнула и стала пинаться, больно стукнув меня по левому колену.

К сожалению, драки – это не мое. Как ни старалась я добраться до лестницы, мне никак не удавалось освободить волосы из цепких пальцев. В голове билась одна-единственная мысль: добраться до машины. Вот только на стороне Нэнси было безумие. Она обхватила меня рукой за шею и стала сдавливать горло. В глазах помутнело, и я четко поняла: безумие выигрывает.

Из-за нехватки кислорода мышцы начали слабеть, и вдруг послышался глухой стук. Через секунду Нэнси кулем навалилась на меня.

Еле-еле выбравшись из-под нее, я глубоко задышала, то и дело кашляя. Глянув на неподвижную и явно чокнутую Нэнси Уилхойт, я увидела широкую улыбку Саманты Варгас. Саманта держала в руках почерневшую доску, в уголке которой поблескивало маленькое пятнышко крови Нэнси.

– Говорила же, нельзя ей верить, – сказала Саманта с таким видом, с каким учитель отчитывает нерадивого ученика.

Я бросилась к ней и крепко-крепко обняла.

– Я так рада тебя видеть!

– Я тоже, – рассмеялась она и обняла меня в ответ. – Но давай-ка кое-что проясним. Значит, Питер не погиб тогда в пожаре?

– Ты все слышала?

– Не все, – отозвалась Саманта, похлопывая меня по спине. – Но хватило, чтобы задуматься.

Я отстранилась и показала ей фотографию.

– Это Питер Кинг.

Саманта взяла фото, прищурилась, повертела так и эдак, и тут у нее отвисла челюсть, словно Саманта глазам своим не верила.

– Это же…

– Ага, – улыбнулась я и оглянулась на Нэнси. – Только сейчас нам надо срочно звонить в полицию.

– Не переживай. – Саманта все еще смотрела на фотографию, как будто не могла отвести взгляд. – Я уже звякнула папе.

А я и забыла, что ее папа шериф.

Минуточку! Ее папа шериф!!!

Я попятилась. Саманта заметила написанный на моем лице ужас и закатила глаза:

– Да ладно тебе! Папа всего пару лет как шериф. И у меня никогда не было брата по имени Брайан.

– Это ты тоже слышала?

– Ага. Но, бли-и-ин, Тоби Макэфи?!

– Он самый.

Убедившись, что Нэнси дышит, я повернулась к лестнице. Внезапно захотелось оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Боевые ранения уже давали о себе знать, и я чуть не грохнулась, пытаясь сделать первый шаг навстречу свободе. Колено болело зверски. Саманта меня подхватила и придержала за талию. Мне оставалось только указывать путь фонариком.

– Надеюсь, лестница выдержит, – сказала Саманта.

– Я тоже, – поддакнула я.

– Если нет, использую тебя в качестве матраса при падении.

И все-таки она классная. Может быть, мне стоит пересмотреть свое отношение к популярным девочкам.

Чтобы взглянуть напоследок на темный подвал, я остановилась, обернулась и отсалютовала дневником.

– Я отдам это в нужные руки, миссис Кинг.

На этот раз мне не ответили. Может быть, миссис Кинг было достаточно просто знать, что я хотя бы попытаюсь. А слово я держу. Если в полиции меня слушать не станут, пойду прямиком к Тоби дефис Питеру и выложу все как на духу.

– Ну и как тебе теперь Ренфилд? – поинтересовалась Саманта, пока мы ковыляли наверх.

Я улыбнулась:

– Похоже, мне здесь понравится.