Текст книги "Твой ход (СИ)"
Автор книги: Дания Аувэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
21
Я осталась одна среди нескольких палаток и редкого тумана, который стелился у моих ног. Приглядеться к Катерине? Что имеет в виду Яр? Неужели мать семейства Аниковых, что только недавно отпраздновала свое сорокалетие пышным праздником, не та, кем пытается казаться? Все-таки вокруг творится что-то странное, ещё это дерево с буквой "М". Не просто так же оно там появилось, надпись явно была свежая и сделана совсем недавно.
Если здесь действительно ведутся непонятные игры, то не замешана ли в этом и моя семья? И если нет, не станем мы вдруг невольными свидетелям?
Дурацкие вопросы! Я совсем запуталась. И единственный человек, способный ответить на все мои вопросы, сейчас копошится в платке. А мне ведь его сейчас еще уломать на перевязку нужно.
Тяжко вздохнула и поплелась к себе, можно сказать, домой.
Уже привычно расстегнула замок (Яр его демонстративно закрыл), залезла и тоже начала копошиться под внимательным взглядом Яра. Парень сидел и невольно таранил головой палатку.
Достала из недр своей сумки бинт и мазь, вооружившись ими, целенаправленно повернулась к Яру и без лишних разговоров буквально завалила опешившего парня на спину, толкнув в плечи.
– Время лечиться? – Со смешком сказал парень, рукой убирая пряди, упавшие ему на глаза. Удивительно насколько у него непослушные волосы, а мои пальчики вообще так и тянутся их привести в ещё больший беспорядок.
– Вчера я не смогла поймать тебя утром, а вечером… – Замялась я, вспоминая вчерашние события и заливаясь краской. – Вечером тоже.
Яр понимающе ухмыльнулся.
– Снимай майку. – Скомандовала я, сидя радом и ожидая от него действий.
Их не последовало, парень продолжал лежать, как коврик, и только ресницами своими длинными хлопал на меня.
– Что? – Недоумевала я.
– Я же пациент. – С ленцой в голосе сказал парень, щурясь, как кот. – А ты, куколка, мой лечащий врач.
– И? – Натурально не понимала к чему он ведёт.
– И ты должна меня раздеть, так как я испытываю сильную физическую и душевную боль. – Пояснили неразумной мне.
Что несёт этот болезный? Какая ещё боль душевная? Хотя с его психами и загонами, я даже немного ему верю.
Поспорить бы с ним, только вот я явно одержу сокрушительный проигрыш. Этот парень возвел свои способности спорщика и манипулятора в ранг бога.
Но если он хочет, чтоб «кукла» покорилась его воли, хорошо, будь по его. Сейчас сострою покорную девочку и попробую между делом задать ещё один вопросик, авось прокатит.
Если нет, так в моих силах ему отомстить: нанесу побольше этой болючей мази и пусть мучается.
Руки уверенно потянулись к майке в попытки задрать, и это все под слегка удивлённым взглядом Яра. Видать, не ожидал, что гордая я так быстро поддамся и стану как какая-то санитарка-извращенка раздевать парня.
– Как же я тебя ненавижу, Яр. – Пыхтела, стягивая майку.
Рано я радовалась, занятие это на редкость сложное, когда человек, с которого ты с особым остервенением стягиваешь рубашку, вообще никак не помогает, а, наоборот, препятствует.
– Яр! – Разозлилась я.
Мне удалось стянуть с него майку ровно на половину, до плеч, а дальше этот гад должен был немного приподняться, чтобы я могла через голову снять тряпку. Только Яр ничего не делал, молчал да гаденько лыбился.
Ну это уже дело принципа!
Скопировав его лицо, лучезарно улыбнулась парню и внезапно задрала майку ему на лицо, п пока парень ничего не сообразил, оседлала его бедра.
– Ну и что ты делаешь? – Глухо спросил парень, стягивая с лица майку и смотря прямо на меня.
Не удостоила его никаким ответом. Я вообще сейчас собиралась выкинуть тот ещё фортель, пойти, можно сказать, на жертвы. Но эта игра стоит свеч.
Облизав верхнюю губу, вперила плотоядный взгляд в губы парня.
– Мирослава?.. – Не поспевал за мной парень.
Ярослав хотел ещё что-то сказать, даже рот открыл, но я заткнула его поцелуем, моментально воспользовавшись ситуацией и ворвавшись в рот к парню своим языком.
Игриво встретив вяло шевелившегося собрата, начала практиковаться в поцелуях. Он же говорил, что я в них никакая, вот и буду учиться.
Яр быстро сориентировался и сам попытался захватить мой ротик в свои владения, но фигушки ему. У меня уже все распланировано.
Сражаясь не на жизнь, а на смерть, обвила его шею руками и прижалась грудью, демонстративно потерлась. Я становлюсь какой-то извращенкой, но что не сделаешь ради победы. Если в разговорах я не могу его победить, придётся обольщать. В конце концов так делали на протяжении множества веков дамы. Я не дама, но природа наградила же для чего-то меня такими формами.
Впрочем, я отвлеклась. Кое-кто, в отличии от меня, не витал в облаках и планировал какой-то коварный план. Руки Яра ожили и по-хозяйски обхватили мои вторые девяносто.
Отлично, мальчик заглотил наживку, теперь пора преступать ко второму этапу.
Начала постепенно отстраняться, не отпуская шеи Яра и не прерывая поцелуй. Парень потянулся за мной, и вот уже он принял сидячие положение, а я оказалась верхом на нем. Пикантная поза и до жути неудобная. Да ещё палатку от нашего маневра заметно перекосило.
Постепенно начала сдавать рубежи, позволяя пробиться ко мне в рот, и в момент, когда язык преодолел последние препятствие и захватил мой рот, я взяла и легонько прикусила его.
Парень резко отстранился, выругавшись, а я, злорадно улыбаясь, стянула с него майку. Он явно не ожидал такого хитрого маневра от маленькой и глупенькой Мирославы.
Нет, дорогой мой мучитель, я выросла и теперь так легко не сдамся.
– Не больно? – Проявила сочувствие к парню, который сверлил меня взглядом.
Отрицательное покачивания головы, и злой взгляд наполняется задумчивостью, а пухлая губа оказывается в плену белоснежных зуб.
В отличие от меня, Яр хоть и кусал губы, но у него они были мягкие, когда как я, стоило им только зажить, вновь сдирала с них тонкую кожу. Поэтому на моих губах постоянно были ранки.
– Вот и хорошо. – Кивнула я и толкнула парня на спину, заставляя лечь. – Лежи и не двигайся.
Перебросила через парня ногу и слезла. Пока вооружалась бинтом, мазью и ножницами, краем глаза заметила, как парень указательным пальцем прикасаться к языку. На пальцах осталась кровь.
– Кровь пошла? – Спросила парня, разрезая бинт. – Полижи, пройдёт.
– У тебя самой кровь идёт. – Взглянул парень на мои губы.
Правила языком по губам и действительно почувствовала соленный привкус. Видать от моего неожиданного рандеву открылась одна из моих болячек.
– Полижи. – Сказал парень, наблюдая за моими манипуляциями. – Или хочешь, чтобы это сделал я?
– Не хочу. – Ответила я, продолжая посасывать губу и вновь возвращаясь к обработке.
Порез постепенно начал затягиваться, гноя не было, но все равно, уверена, такая рана до сих пор мучила парня болями.
– Яр, скажи, откуда у тебя этот порез? – Спросила я притихшего парня. – Он ведь не мог у тебя случайно появиться.
– Не важно.
Примерно такого ответа я и ожидала. На действительно важные вопросы парень ни разу мне не ответил. Даже про свою мать выразился облачно, не дав точного ответа.
– Хорошо, если ты не хочешь говорить об этом, то расскажи мне о своих татуировках.
Ярослав как-то странно взглянул на меня, встретился со мной взглядом и, разглядев что-то, закрыл глаза.
– Что ты хочешь узнать?
Ожидавшая очередного отказа, я слегка зависла. Но потом уверенно перечислила:
– Когда они у тебя появились, больно ли было набивать, что с подвигло тебя на такой шаг и, самое главное, что они значат?
– Первую римскую цифру 10 я набил, когда мне было пятнадцать. – Начал свой рассказ Ярослав.
– Что она означает?
– А ты как думаешь? – Немного даже грустно спросил парень. Синие глаза вновь следили за каждым моим движением.
– Не знаю. – Ответила, нанося мазь.
Что хотел услышать Ярослав? Откуда мне знать, что руководило им, когда он набивал эту цифру. Могу предположить только, что это какая-то важная для него дата. Все. Больше ничего в голову не лезло. Разве что….
– Десять лет, Мирослава, столько тебе было, когда я последний раз тебя видел. – Обрушил на меня информацию человек, от которого я бежала всю сознательную жизнь и в итоге к которому же и вернулась.
– Я ждал тебя, но ты так и не вернулась, и тогда я испытал боль. Боль предательства, боль потери, боль и осознание, что я сам заставил тебя уйти. Это стало для меня уроком, и я увековечил его на своём теле. Боль физическая против боли душевной.
Яр говорил, а я чувствовала себя гадко. Сейчас я понимаю, что у маленьких детей, а мы тогда были маленькими, даже Ярослав, иное восприятие мира. Все кажется ярче, сильнее, глубже и болезненнее. Возможно, тогда тот пугающий Ярослав любил меня и просто не мог иначе выразить свои чувства, найдя только один способ – покорить. Теперь слова Влада стали для меня более понятны. Он считал, что я толкнула его младшего брата на непонятный путь.
Скорее всего именно так и было, я сломала его, четырнадцатилетнего мальчишку, впервые влюбившегося. Он запутался и в итоге ввязался во что-то плохое.
Во все виновата я!
– Прости меня. – Прошептала я, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Я считала себя жертвой, но на деле оказалась редкостной эгоисткой, предпочитавшей слепо ненавидеть.
– Куколка, ты не понимаешь, тебе не за что просить прощение. Наоборот, это я должен извиниться и поблагодарить тебя.
– Я ужасный человек. – Заело меня. – Из-за меня ты…
И все-таки я сорвалась, слезы заструились по щекам, голос надломился. Утирая слезы кулачками, я пыталась не хлюпать. Руки дрожали, и даже закусанная до боли губа и кровь, струящаяся из неё, не спасали меня от истерики.
– Ты не виновата, это мой выбор, Мирослава. – Услышала я тихий голос парня. Он не стал вставать и обнимать меня. Я видела. Вместо этого рука с той самой татуировкой прикоснулась к моей щеке, согревая.
Именно в этот момент Ярослав раскрылся, пусть не вдаваясь в подробности, не на прямую, но эти его слова, произнесённые шёпотом, фактически были признанием. Парень, которого я знала с детства, с которым росла, и вправду впутался во что-то плохое. Пока не понятно во что именно, но это явно ни мне, ни Владу не понравится. И все из-за меня. Что бы он не говорил, первая татуировка была сделана, потому что я его покинула. Я стала катализатором.
– Вторая цифра, что означает она? – Спросила слабым голосом.
Парень убрал руку с моей щеки и, остановив её около своих глаз, ответил задумчиво:
– Семь. Важная для меня дата.
– Что случилось в тот день?
– Седьмого ноль седьмого родился один дорогой мне человек, и также случилось кое-что важное.
– У тебя есть ребёнок? – Не знаю с какого перепугу брякнула я. И вот парадокс, ответ на этот глупый и спонтанный вопрос я ожидала как второе пришествие господня.
– Ребенок? – Опешил парень. – Нет, куколка, ты неправильно меня поняла, тому человеку сейчас, как и мне, двадцать один, и он никак не может быть моим ребёнком.
– Ясно. – Облегчение в моем голосе было хорошо слышно Яру, у того аж от улыбки чуть лицо не треснуло.
Так, продолжаем невозмутимо обрабатывать рану.
– Мне продолжать? – Спросил парень со смешинками в голосе.
– Да.
– Четыре – это число людей, которые мне доверяли и которых я предал. – Холодно сказал парень. Я от такой смены настроения удивилась и быстро взглянула на парня, который сжимал руку в кулак и сейчас не смотрел на меня. Хотя до этого не сводил взгляд.
– Ты жалеешь?
– Нет. – Сказал, как отрезал.
– Последняя цифра это 30? – Продолжила допрос, для себя решив, что в будущем обязательно узнаю все подробности по каждой цифре, заканчивая с обработкой раны. – Сядь, пожалуйста.
Ярослав послушался.
– Почти. Это три десятка, но все вместе они обозначают тридцать. – Сказал парень и внезапно замолчал, наблюдая, как я забинтовываю его. Много времени это не заняло, и вот уже через минуту работа была закончена.
– С чем она связана?
– Это жертвы.
Жертвы?!
– Какие ещё жертвы? – Упавшим голосом спросила я, страшась услышать ответ. Неужели все настолько плохо. Я довела его до того, что он стал убивать людей. Какие ещё жертвы можно приносить, не зверей же он на алтаре мочит? – Ты…Ты убил тридцать людей?
Ярослав сначала прищурился, буквально окатив меня непонятным чувством, плескавшемся в глубине глаз, а потом в одно мгновение изменился. Красивые глаза вновь смотрели с насмешкой и некой ленцой, как на наивное дите. Губы растянулись в кривой ухмылке.
– Жертвы не обязательно должны быть людьми, – поучительно сказал парень, надевая майку.
– Тогда… – Мой голос до сих пор звучал глухо, но я почувствовала просто небывалое облегчение. Какие же все-таки люди паникёры, а я так вообще в квадрате. – Кого или что ты принёс в жертву?
– Секрет. – Ответил Ярослав, как истинный клоун. Столько интриги в голос вложил, блин.
"Сказал «а», говори и «б»!" Как же мне хотелось сказать это, но я не стала. И так парень поведал о себе слишком много. У меня остался только одни вопрос.
– Последнее тату, штрих код, что оно значит? – Кивнула на татуировку.
– Это знак. – Коротко кинул парень, весь как-то подобравшись.
Да почему он так обрывочно стал отвечать? Что, я исчерпала на сегодня лимит на вопросы? Последние несколько минут из него буквально клещами приходится информацию вытягивать.
– Знак чего?
– Ты этого никогда не узнаешь.
Вот так закончился наш диалог на сегодня. Этим лаконичным ответом Яр поставил точку и более не отвечал ни на один вопрос. Он их просто игнорировал. Да что тут, парень вообще всю меня в игнор кинул.
Ну и ладно! Не хочет и не надо!
Убрала бинт и мазь, выкинула кровавый бинт. Пока возилась, Яр отвернулся от меня и, наверно, заснул. По нему не понятно. То ли спит, то ли притворяется. Даже не сопит, паразит.
Если парню удалось отправиться в объятия Морфея, то я крутилась с бока на бок часа два. Яр за все это время вообще не шелохнулся.
Так я и мучилась, пока не услышала тихие разговоры на полянке. По голосу – мои родители и они явно проснулись.
Поспешила последовать их примеру и тоже вылезла из палатки, предварительно закрыв её.
Родители и вправду проснулись и сейчас дружненько умывались. Отец помогал маме, вытирая той лицо. Трепетное отношение папы к матери, всегда вызвывали во мне каплю ревности. Мне он таких знаков внимания не оказывал, конечно, он следил за мной, контролировал, но нежность в его поступках по отношению к дочке отсутствовала напрочь.
Иной раз я задумывалась, а любит ли он меня? Или я просто человек, на чью долю выпала задача продолжить род. Уверена, в бедующем, когда родители подберут мне мужа, а так и будет, фамилия у меня останется та же, и мой ребёнок будет носить её. Таковы условия женитьбы на дочери двух врачей с таким большим приданым.
Утро и день прошли в принципе тихо-мирно: я вломилась в палатку к Владу, злорадно растормошила эту спящую красавицу и, попрепиравшись, уломала его потерпеть, пока я буду обрабатывать рану. Потом проснулась Катерина и, как истинный ураган, пронеслась по полянке, разбудив вновь уснувшего Влада и поругавшись с Яром, которого смогла-таки вытащить из палатки. Он-то там закупорился, как килька в консервах. Что примечательно, парень не выглядел ни на грамм заспанным.
Кое-что мучило меня и заставляло раз за разом возвращаться взглядом к Катерине. После разговора с Яром я искала в этой улыбчивой хохотушке фальшь и ведь находила. Пару раз я смогла заметить, как она после долгого задиристого смеха над своей же шуткой, словно на секунду сбрасывала маску, и в такие моменты на лице мелькали непонятные для меня эмоции. Ещё я заметила странные взгляды, которые женщина бросала на моего отца, и они мне совсем не понравились.
В какой-то момент я даже в сердцах прошептала "Гадина", но быстро об этом пожалела. Все же одних взглядов мало, чтобы обвинять в чем-то человека.
Как раз во время моего импульсивного поступка рядом находился Яр. И он все слышал.
– Ещё не вечер. – Так же шёпотом ответил парень.
И эти его слова стали пророческими. Знала бы, что случится вечером, ни за что бы не отошла от своего отца ни на шаг. И пусть он ходячий айсберг, но ведь он тот, кто воспитал меня и все время был рядом. Моя семья.
22
Когда мы собрались и укомплектовались, то вновь отправились в путешествие по лесу. Запал постепенно спадал, Катерина уже не так яростно рвалась вперёд навстречу дикой природе. Я так вообще, можно сказать, ползла позади, но не последней. Эту гордую позицию занял Влад, сменивший шапку и шарф. В голове моей закрались подозрение, что это не последние перевоплощения парня. Ну хотя бы мама и Катерина больше не пытались выпендриваться и оделись максимально удобно, насколько им позволял взятый с собой набор вещей.
Я же только обновила прическу да майку сменила на свежую.
Больше половины дня мы опять потратили на пешую прогулку, а когда солнце преодолело главную точку и пошло на убыль, то обосновались на этот раз на небольшой полянке в тени деревьев. Выжженная земля и не травинки– все это мне не понравилось с первого взгляда. Впечатление эта местность производило схожее с кладбищем. Деревья, как костлявые руки, тянули свои ветки и нависали над головой.
Мне, честно говоря, вообще не хотелось здесь оставаться, я даже была готова ещё пройтись, но нет, Катерине запала в душу эта поляна. Как она сказала: таинственная и магическая местность гарантирует антураж загадочности. Романтическая натура, блин, любительница символизма.
Меня же, из-за брошенной Яром фразы, преследовало плохое предчувствие. Ещё и Влад, та-а-ак смотрел. Наверное, уже ожидал от меня каких-либо подробностей моей миссии.
Яр, кстати, тоже дерганным каким-то стал, весь день кусты глазами обшаривал. Но, тем не менее, неизменно шел рядом.
Ставил палатку Яр сам, я же помогала матерям с едой. Если кратко, крутилась под ногами, и мешала. Повар из меня никакой. Даже картошку не смогла нормально почистить, из вполне себе теннисного шарика умудрилась вырезать рыбий глаз. Ну ладно, это я утрирую. Но картофелина, вышедшая из-под моих рук, действительно не превосходила в размерах даже шарик для пинпонга.
– Мам, мне не нравится это место. – Когда мама отобрала у меня картошку и вручила морковь, я воспользовалась шансом поделиться своими ощущениями.
– Ми…
– Мирочка, что такое? – Перебила мать тётя Катя, бесцеремонно влезая в наш разговор.
Как эта женщина вообще услышала, я же максимально тихо старалась говорить. Такой её поступок разозлил и даже слегка выбесил, но я всеми усилиями контролировала себя, даже улыбку выдавила.
– Ничего, тёть Кать.
– Нет уж, если тебя что-то тревожить, не держи в себе, поведай это мне.
Я вообще-то маме собиралась поведать, а никак не вам, бесцеремонная вы тётка. Да, после разговора с Яром мой взгляд на его мать кардинально изменился, и если вначале старалась не верить во все сказанное парнем, то теперь, когда знала на что надо смотреть, эта женщина открывалась с другой стороны. Воистину двуличное существо, буквально подсовывающее всем свою лёгкую летящую сторону взамен более продуманной и хитрой.
– Это место, оно мне не нравится, – выдавила из себя, понимая, что с живой меня не слезут. – Оно как будто мертво.
– Ох, да что же это, Оль, что у вас ребёнок так запуган-то? – Запричитала женщина, приплетая и мою мамочку, которая от её слов покраснела.
– Я не запугана, просто по сравнению со всем лесом, эта поляна выглядит как антипод всему живому. Зона отчуждения какая-то. Мне именно это не нравится.
– Ясно, ясно. – Покивала деловая Катерина, сотрясая кипу своих густых волос. – Но не волнуйся, здесь тебе ничего не грозит. Тем более защитник-то вон уже нарисовался, да, сын?
Женщина хохотнула и опасно так мотнула ножом в мою сторону. Взгляд её был устремлен мне за спину.
– Ты единственная здесь, от кого нужно всем защищаться, мама, – ядом в словах Яра можно было захлебнуться.
Тем не менее с его появлением я почувствовала облегчение и лёгкую дрожь предвкушения. В связи с последними событиями это ощущение возникало вполне закономерно и неотвратимо.
– Ярослав! – Воскликнула обиженная Катерина.
Мне вот непонятно, что она ожидала от своего старшего сына. Чуда, что ли? Судя по последним дням, напрашивается вполне закономерный вывод: парень не уважает её и не питает тёплых чувств. И не скрывает этого тоже, кстати. Так чего она тогда лезет на рожон?
Да ещё и при зрителях.
– Тебе самой-то не надоело постоянно сотрясать воздух понапрасну, раз за разом восклицая моё имя? – Равнодушно сказал парень, стоя рядом со мной.
Атмосфера и без этого гнетущая становилась воистину убийственной.
Между отцом и сыном разве что искры не летали. А мы с мамой стали невольными свидетелями, и если родительница изо всех сил старалась отвести глаза, то я вот не желала упустить ни одного момента.
Нужно было вычислить момент и увести Яра от сюда, когда это будет не опасно для здоровья. А то мало ли, толкнет, как Влада, и отправлюсь в свободный полет. В конце концов комплекция у меня по сравнению с мелким до смешного хрупкая.
Хватит с меня ран.
– Ожидаешь, что я, как все твои марионетки, услышав свое имя, побегу исполнять твои указания? – Продолжал Яр, говоря тихо и от того устрашающе.
– Ярослав, я не понимаю, что за монстром ты выставляешь меня перед другими людьми? – Искренне (или нет?) удивилась женщина. Губы её задрожали, и она даже картинно сделала обрывистый глоток воздуха.
Ну супер, сейчас еще и слезоразлив будет. И кому она на этот раз в объятия кинется? Тут случайно нигде мой отец мимо не проходит?
Оглянулась, дабы проверить моё предположение, и, что вы думаете, именно он на перевес с Андреем мчался в нашу сторону.
– Яр, – тихо сказал я, схватив парня за руку в попытке успокоить, – не надо.
– Да ты с каждым годом совершенствуешь свои актерские навыки, я посмотрю. Мама, восхищаюсь твоим талантам. – Яр порывался похлопать, но я клещами вцепилась в него, не давая ему вырваться.
– Пожалуйста, – прошептала я, дергая парня в сторону, но он не поддавался. Корни он, что ли, пустил? – Пойдём от сюда.
Наконец меня услышали. Ярослав взглянул мне в глаза с высоты своего роста и тихо сказал:
– Слушай внимательно, куколка. Сейчас я дам тебе ответ на один из вопросов, мучивших твою светлую головку.
И уже не мне, а Катерине и подоспевшим к нам Андрею и моему папе:
– Только вот, как бы ты не скрывала свое истинное я, оно все равно лезет наружу. У тебя большой послужной списочек, мама, но ты, наконец, решила пополнить его и гордым званием разрушительницы семьи? – Ярослав в упор посмотрел на свою мать. Она же смотрела на него, и всего на секунду, одну крошечную и неуловимую секунду, можно было увидеть исказившее её лицо гримасу бешенства. Потом, правда, все вновь вернулось на круги своя, женщина натянула маску, и начался предсказанный мной слезрозлив.
Почему-то мне кажется, что секундное проявление истинного я женщины увидели только мы с Яром.
Кто там кинулся утешать безутешную вдову… то есть мать, я не увидела, потому что меня утащили в глубь леса.
А когда наконец тягач остановился, то заключил меня в объятия.
– Ты видела? – Спросил парень, зарываясь носом в мои волосы.
– Да, – тихо сказала я, обнимая Яра в ответ. – Спасибо.
– За что?
– За то, что открылся мне.
В ответ была тишина и только стук в отдалении от дятла, который я приняла по началу за стук наших сердец, нарушал её.
Я знаю, что он ещё не полностью открылся мне, но попытки уже делал. Маленький шаг ко мне, теперь главное не сделать такой же, но назад.
Возвращались на полянку мы многим позже, когда уже стемнело. А все из-за того, что кое-кому понравилось нежиться в объятиях, а ещё больше тискать меня. И за всеми этими ласками я не успела толком обдумать случившее ранее. Разрушительница семьи? Но чьей? Неужели…
Стоило выступить из тени деревьев на влажную землю, нас тут же заметили. Но вот что странно, никто совсем не придал нашему явлению особого значения.
А я-то уже приготовилась к крикам, визгам и очередному потопу.
Мы своим появлением нарушили вполне себе мирную идиллию, в которой две парочки, в виде моих родителей и Аниковых, ворковали около костра, Влад сидел в своеобразной зоне отчуждения и палочкой вошкался в огне, предпочитая отдавать ему все внимание.
Ярослав намеревался сразу уйти в палатку, только вот у меня были совсем другие планы. Как-то не желаю я больше воровкой и клоуном на пол ставки подрабатывать. Поэтому, уверенно схватив парня за рукав, повила к костру, удавив все попытки посопротивляться в зародыше.
Расположившись рядом с Владом, подальше от родителей, я схватила две пластиковые тарелки и впендюрила одну Яру, а другую оставила себе и начал накладывать в нее еду.
Ярослав тоже не остался бедным родственником и, сориентировавшись, подхватил инициативу.
И уже спустя каких-то две минуты мы в унисон уминали за обе щеки ужин (невозмутимый Яр и голодная я).
Когда первый голод был удовлетворен, все ещё пожевывая и иногда подкладывая соседу свою недокартошку в тарелку, я прислушалась к разговору взрослых.
И надо сказать, вклинилась в очень даже интересный момент.
Катерина со свойственной ей манерностью декламировала какое-то стихотворение.
– «…Как будто призрак я брожу.
И не хочу я ничего другого,
Лишь тьму глубокую твою.
Дрожащий стан, улыбка боли,
Твоей, моей, не разгадать.
Но знаю точно, что сегодня
Уйдешь со мной в небесный мрак.
«Открой глаза! Пора, родная,» -
Шептал, когда ты тихо замерла.
И не дыхание, не слезы, лишь бледный цвет твоего лица
Поведал мне, ничто другое:
«Я смерть, я за тобой пришла!..».
Услышав последнею строчку, чуть не подавилась. Эк же, однако, Катерина в тему стих выбрала!
Сегодня я определённо не усну. А если эта помешанная женщина ещё что-нибудь такое же зачитает, то и вовсе придётся рецепт брать, чтобы снотворные сильнодействующие продали.
– Как красиво! – восхитилась моя мама.
– Поддерживаю. – Эм, поддержал мой отец.
– Мне тоже нравится. – Закивала довольная Катерина. – Такой глубокий смысл. Когда в первый раз прочитала его, расплакалась. Главные герои, обрекшие друг друга на смерть, – это так трагично.
Томный вздох попеременно сначала вырвался из моей мамы, а потом, следом, как под копирку, из Катерины.
– Как смешно. – Смешок не очень вписал в мистическую атмосферу.
Все взгляды скрестились на жующем Яре.
– Что же смешного ты услышал в этом прекрасном стихотворении? – Вновь вступила в конфликт со своим сыном Катерина.
Неймется ей, что ли? Ну не можешь ты ему противостоять, так игнорируй. Яра ведь действительно не переговорить.
– В стихотворении ничего. Твой же анализ достоин аплодисментов, хотя чего ожидать от примитивного человека, как не таких же примитивных выводом.
– Ярослав! – Разозлился Андрей, но его угомонила жена, положив руку на его в успокаивающим жесте.
– Объясни же тогда неразумной мне, о чем сие стихотворение?
Вселенский мученический вздох вырвался из парня, и он, вручив мне вилку, поведал всем свое виденье картины.
– Появление смерти не всегда конец, и здесь, скорее всего, она просто промелькнула, но никак не пришла увести двух влюблённых за грань. Скорее уж Смерть пришла забрать умершую любовь между героями стихотворения. Они не обрекали друг друга на смерть, мама. – И вот опять это едкое и ироничное обращение.
Такое от которого на затылке волоски дыбом встают. У меня вот встали.
Никогда не любила поэзию, все эти стихи с двойным смыслом и не понятно с каким посылом. Пушкин и Лермонтов ещё куда не шло, очень даже хорошие поэты, особенно Михаил Юрьевич, но вот современники – брр.
Как вспомню всех этих рифмоплетов, гнавшихся непонятно за чем. Лицемерные люди, прикрывающиеся громкими словами и посылами.
Ну да ладно, может я просто неправильный или поверхностный человек.
Вот чего не ожидала от Яра, это живущего внутри него романтика, иначе откуда браться всем этим речам?
Ах, Смерть иногда может и не забирать людей. А здесь она и вовсе пришла, чтобы забрать не физическое, а духовное, божественное – саму любовь.
Громко, красиво и одновременно бредово.
– Это твоё вИдение на ситуацию, почему у меня не может быть своего? – спросила Катерина.
– Ну почему же, имей сколько хочешь. Я тебе не запрещаю. Ты сама спросила, я дал ответ, на этом все. – Пожал плечами парень, смачивая горло чаем из термоса.
Вилка до сих пор была у озадаченной меня в руках. И почему именно мне выпала честь держать её? Пока Яр говорил, я как оруженосец сидела рядом и гордо держала в руках прибор. Шикарная картина.
– В твоих глазах я совсем глупая, Ярослав? – С горечью в голосе спросила женщина. – Я не понимаю, что тебе такого сделала. Всю жизнь растила тебя, отдавала всю себя и вот твоя благодарность?
Внезапно Ярослав встал, дезориентировав всех своим поступком.
– Спасибо тебе за моё «радужное детство», – два последних слова парень выделил кавычками. Языки пламени плясали и отражались в глазах парня, а всю его фигуру обволакивала тьма, как плащ. – Огромное спасибо. – Повторил парень и поклонился, а потом, развернувшись, утопал в палатку, не прощаясь.
– Простите меня, – извинилась женщина и поспешила тоже ретироваться. – Сон одолевает.
Наверно, уже нету смыла удивляться актерскимии задатками этой женщины, минуту назад строила из себя убитую горем мать, а сейчас вон как бодренько поплелась в свой вигвам. Правда, лицо скорбное и голова показательно повешена. К чему вообще этот цирк? Мне непонятно.
Отношение этих двоих явно испортились не сегодня и даже не вчера, зачем тогда было тащить в лес Яра, если он и сам не горел желанием?
И все эти неоднократные истерики, в которых женщина становится жертвой, а Ярослав злодеем, при том, что каждая их стычка вызвана именно Катериной. Была бы воля Ярослава, он бы её за семь верст обходил. Словно она знала, что сказать, чтобы вызвать сына на конфликт. И почему-то мне кажется, что во всей этой истории я являюсь разменной монетой, но ради чего? Какой у всего этого итог: довести Яра или тут иной мотив?
Наша дружная компания заметно поредела, а когда ушёл спать и Влад, то мы и вовсе стали походить на каких-то фриков (или сатанистов), собравшихся около костра, дабы совершить жертвоприношение. Мой папка с беспристрастной миной, мама, иногда вскакивающая на ноги и сотрясающая руками, Андрей, взявший на себя роль рассказчика и говоривший так, словно куплет их реп песни зачитывал (без остановки), ну и я, постоянно норовившая грохнуться лицом прямо в костёр.
В какой-то момент, как самую молодую, меня послали проверить Катерину. Её ранний уход вызывал молчаливое недоумение у всех, кроме меня.
Тяжко вздохнув, встала, размялась и поплелась в сторону палатки. Все они стояли по кругу на приличном расстоянии, а по центру костёр.
Кстати, что примечательно, Влад ушёл спать к нам с Яром в палатку. В свой родной ночлег ему запретили идти, чтобы не тревожить покой психованной Катерины. Там, конечно, выразились по-другому, но суть в принципе была такова.
