Текст книги "Диссидент"

Автор книги: Данила Таран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Отдых

Макар прислал сообщение с подробным местом дислокации и предупредил, что я должен явиться немедленно, появиться на отрезке дороги, где не работал один фонарь. К моменту прихода сообщения, двигаясь в тишине и миновав ограду территории завода, больше не чувствовал страха к скинхедам. Виктимность, засевшая внутри, теперь отзывалась гулким эхом и совсем не напрягала. Когда услышал глухой свист сзади, понял, что зрение опять подвело. Обернувшись и уяснив, кто издал звук, пройдя мимо них, я ничего не заметил. Из темноты выскочили еще двое и окинули меня сверлящим взглядом. Макар выглядел грозно, без кепки и оборванных волос. Все-таки успел отшлифовать яйцо к съемкам.

– Ты как будто призрака увидел. – Услышал я из толпы.

– Так и есть, какой-то больной ублюдок поджидал меня, сторож, он был… а почему вы здесь, прямо над фонарем? Разве все будет происходить не в темноте?

– Невозможно, ты сторожа встретить не мог, однозначно, какой-то тебе деклассированный нарик попался. – Парировал Макар.

– Похоже на правду. – Согласился я, переходя к делу. – Когда явиться педофил?

Раздался общий коллективный смешок. Смейтесь, смейтесь… Я бы посмотрел на их образины, если бы они столкнулись с тем, с чем столкнулся я.

– Я сказал, что-то смешное? – Уставив на них вопросительное ожидание, продолжил. – Если вы вдруг забыли… парни… но сейчас, видимо, произойдет серьезное убийство, разве нет? – Я заметил, как один хотел произвести контратаку, но я был первый. – Не смотрите так на меня, я почти уверен, что все это превратиться в настоящую кашу и скоро! Давайте располагаться… у кого камера?

Главарь банды, старый и с животом, переглянулся с Макаром и на лице последнего четко отчеканился стыд. Я стоял в состоянии недоумения.

– Слышишь, сына, ты кто такой нахер, а? – Сказал предводитель не без чувства величия и настоящего кремня уверенности в себе. – Скажи спасибо, что мы не с севера, они бы тебя уже порезали, мальчик, ты понимаешь? – В ходе изречения, он медленно, словно хищник, сокращал расстояние до жертвы.

Вся моя уверенность после стычки со сторожем, куда-то испарилась. Вопрос был поставлен риторически, но, похоже, он не в курсе, что такое вообще существует.

– Ну… НЕ МОЛЧИ! Скажи, что просишь прощения, потому что если ты не скажешь это, то я не предоставлю тебе хату, о которой ты так расспрашивал…

– Договор у меня был только с Макаром, я ему помогаю, а он мне находит квартиру, посредники меня не интересуют. – Хотелось мне так сказать, но смелости хватило только на молчание.

Главарь обиженно понурил голову, в ответ на тишину, а потом и все остальные, включая Макара… Говнарь! Мы были вместе, держались друг за друга, зарабатывали больше всех из одногруппников, а он выбрал тех, кто ближе к его дебильной идеологии!

– Ты, котенок, все правильно понимаешь, молодец, что заводишь нас… Думаю, наверное, надо раскрыть правду… Или ты сам все скажешь?

Скоро любитель детишек появиться, что за пререкания! Разговариваем достаточно, уже пора переходить к делу, повздорили немного, и что, они же сами меня пригласили! Следом, я отметил, что никто во время диалога не оборачивался. Педофил должен явиться со стороны КПП, очевидно, но скинхеды чувствовали себя спокойными. Под воздействием серого вещества, в мозгу образовывались новые, опечаливающие меня нейронные связи. Случившееся визионерство, притормозило мозговую активность, но мне пришлось понять, почему они так удовлетворены, почему они все были так расслаблены, ведь как можно чувствовать себя спокойно, когда ждешь эту тварь? Ты не можешь найти место, куришь одну за другой, пикируешься, туда-сюда, туда-сюда, протирая кастеты, кто побогаче или костяшки кулачков, кто победнее. Правда оказалась на вкус как удар в лицо, педофил явился, когда пришел я. Именно моя фактура стала кандидатом на сегодняшнюю закрытую пьесу!

– А он был вообще? – Глядя на сырую от влажности землю, мысленно зарываясь в нее, принимая насущную участь, спросил понимая, что ответ совсем не интересует.

– Да, был, но его уже повязали… чмыри в кителях! – Макар выдохнул и продолжил извиняющимся тоном. – Ни бери на свой счет, нам нужно оттянуться, если мы идем на рубилово, то идем с концами. А кто, что, где…

– Не так важно – Сказал за него главарь.

– В любом случае, квартиру ты получишь, она стоит этого, поверь…

– Если выживешь… – Снова завершил за ним главный.

Заканчивая, лицо его не было наполнено радостью предстоящего избиения. Я просто оказался грушей, тушей для битья.

– Почему я?

– Персонал подбирал Макар, все вопросы к нему.

Я был опустошен, я не хотел бежать, скрываться, прятаться в тени, но и топтанию берцами, желанием тоже не горел. Угнетенность заполнилась как морально, так и душевно. Поганый Макар, кинул меня! Когда-нибудь достану тебя, сволочь! Всех вас, отомщу каждому!

Через несколько минут, шнурки, их белые шнурки, превратились в красные, как и рубашка, ранее белоснежная на мне. Кастетов не было, дубасили кулаками. Боль в колене отзывалась нервными окончаниям на вывих, по ощущениям, впоследствии раздробление, не иначе. Кровь во рту, скорее всего, кровь внутри меня. Сколько раз слышал фразу «боль невыносима» – мало волнует, но другого описания тогдашнего состояния не найти. Не самое тяжелое испытание, но довольно трудное, его полноправное начало… Почему они меня не убили, зачем устраивать этот цирк? Это что, плата за квартиру? За сраную квартиру? Какого хрена я до сих пор жив, что я, ничтожество, забыл в мире, вечно побирающийся, работа, дом, семья, телевизор, пиво, сигареты, дети, плохой сон, дешевая машина, бессмысленное прозябание наперевес прекрасному созерцанию, что мне не сиделось? При любом удобном случае, жены обсуждают мужей с мамашами и наоборот, разве ли не счастье? Банальный скрипт существования в России, исход смерти под пятками неонацистов сведен к нулю, если не исключен вовсе! Похоже, если ты и родился в бедности, то так тебе и суждено помереть в китайском и вонючем тряпье!

Я никогда не завидовал тем, кто родился на готовом, зная, что талантливый достигнет успехов в 20, а усидчивый в 50. Возможно, все зависит от таланта, а не от количества приложенных усилий, но играет ли роль данная дрянь в голове? Я не чувствовал того, что вселенная меня ненавидит, кому-то все, а кому-то ничего! Размышлять о вреде курения, после полета бычка в темноту своими же пальцами, значит плевать в пустоту, намереваясь в кого-то попасть.

Я не хотел умирать под их ногами. Освободиться, убежать от жестокости, скрыться, потеряться, не от ударов, а наконец от жизни… Почему же не погиб, группируясь, защищая одну часть тела, открывая для удара другую, вспоминал, как била мать, когда прикреплял наклейки от жвачки на письменный стол… Вся жизнь была болью, ее отсутствием, заменой одного на другое… Нет, все-таки, я хотел умереть, и пуля в ту ночь избавила бы меня от многих проблем, жаль, что у тупиц из субкультуры не хватило терпения и смекали прострелить череп апокрифичному злыдню.

Хлопают по лицу красным от крови кулаком, не так сильно, как по телу. Моя кровь, может и еще чья-то. Запыхавшийся голос щебечет на ушко что-то про квартиру, записку рядом, звон ключей, доносящийся сквозь заложенные перепонки, говорят, что, если выживу, искать их не следует… придут сами… говорят, чтобы не боялся, оставляя на последнем издыхании и в беспамятстве сырое тело на сырой земле.

Глава 1 Польша

После стирки, вещи, раскиданные по комнатам, могли сушиться неделями. Бывало, доставал тряпье из машинки, выбирал менее загрязненное, когда не было альтернативы и ходил в нем. Зубная щетка, прилежно исполняющая обязанности, начала разваливаться на части, спустя год интенсивного втирания в «белоснежные» клыки, специальным, дешевым порошком. Душняк, что день за днем стоял в комнате, нетренированного человека удавит удушьем, если тот, конечно, посмеет вторгнуться в мою обитель. Цветы, располагающиеся здесь, увяли в течении месяца. Они иссохли, так и не почувствовав живительной влаги напоследок.

Почти год, как я пытаюсь вылезти из создавшегося положения, но, честно говоря, попытки не выходили еще дальше рамок квартиры, которую я снимаю у одной старухе в небольшом городке на окраине Польши. С помощью первого трипа от либерки, я направил полученный опыт и добрался до границы Польши… Вытянутый палец, как ни странно помог добраться до границы. У бабули не осталось родственников, но ума хватает сдавать квартиру, получая от меня злотые, которые я рисую на обычных листах бумаги. Как только я узнал, что бабка ни черта не видит дальше собственных глаз, рискнув однажды, не прогадал и стал пользоваться этим месяцами. Когда бабуля приходит за «деньгами», я представляю прошлое, в котором мы, молодые и глупые, вскрывали почтовые ящики подъезда, в надежде увидеть конверты с деньжатами.

На вопросы, что она делает с деньгами, отвечает коротко и по делу: «Коплю и убираю на черный день». Видимо, мои кровные собственного производства она действительно копит, иначе, давно, путем ниточек и зацепок, на моих запястьях прозвучал бы треск наручников.

Помимо «шикарного» зрения, у старухи напрочь отсутствует обоняние. Приходя за липой, она обшаривает комнату, не видя мусора под ногами, полугодовалых бычков, начинающих впитываться и разлагаться в ее фамильный ковер на полу, издавая тошнотворное зловоние, способное учуять с улицы.

Бабуля видит во мне добрейшего из самых злых. Видела бы она, что я сотворил в порыве гнева с её сверстницей… Пока она спит, в последний день месяца, перед ее приходом, после наших вечерних дискуссий, я забираюсь к ней в квартиру на первом этаже, прямо подо мной, в вечно открытый балкон, который открываю сам же, подпирая его деревяшкой и краду необходимый минимум, прежде всего, чтобы она не заметила пропажи. Спекуляция вещами ее семьи и почерк прожигания накопленного, пришло с возмездием в моем виде. Обычно, с вылазки хватает на покупку сухой еду и сигарет.

Я перестал сомневался в непоколебимости убеждений, когда сопротивлялся соблазнам в прошлом, частенько проигрывая им. Под этим выражением я подразумеваю проигрыш почти всегда. Я спокойно мог пройти мимо табачной лавки, но я знал, что не пройду, когда при выходе, взял на одну злотую больше, из общей со старушкой копилки, я понимал, что пока мне не ампутируют конечности, видимо, курить не брошу. Это вещь, что помогает справиться со стрессом, давлением изнутри, после марафона приема веществ, хоть я понимаю, что стресс этот, всего лишь еще одна внутренняя профанация. Бросал курить я по сто раз, но никогда не выкидывал зажигалки, потому что понимал глубиной души, что придется снова их приобретать. Я столько раз пытался поставить точку по вопросу курения, что по итогу поставил точку на себе.

Я довольно бессовестная натура, но кое-какие человеческие качества сохранил за весь период блуждания сквозь библиотечные полки развращающей литературы, наряду с опрокидыванием бесконечных пинт пива, с сознанием дела курения сигарет и употребления наркотиков. Старушка не видит во мне угрозу не потому что слепа по здоровью, а потому что сама чувствует, догнивающими клеточками зеркальную обаятельность, отражение книжной воспитанности, безусловно, когда она рядом со мной. Мне не доставляло это ни жалости, ни грусти, ни тем более радости… Сама жизнь мне больше ничего не доставляла.

Реабилитация

«Я больше никому не нужен. Я плачу, хочу умереть… Умираю. И просыпаюсь».

Когда я пришел в себя, врач проводил опрос. Он нужен был для того, чтобы доктор узнал, насколько пациенту отбили голову. Мои мозги оказались в порядке, ведь лицо почти не трогали. Так говорил коновал и я подумал – опыта у него больше, принять его слова за правду. Он попросил рассказать ночь, когда избили, добавив от себя, что, когда меня нашли рабочие завода и захотели вызвать скорую, машина уже подъезжала, сигналя у ворот, хоть рядом не было никого, кто мог бы ее вызвать. Не дурак, умалчиваю о собрании совершения самосуда над тривиально-фантомным извращенцем. Уходя, доктор тоже умалчивает, что в обычной больнице мест не оказалось и меня положили в ближайшую дурку.

Помнил все до последних детали. Прекрасно помнил разговоры, но не мог вспомнить, как добрался до завода. Когда голову занимает эта дилемма, тут же накатывается боль, словно, тело оберегало от чего-то. Как я вспоминал об этом, старался быстро сметить тему обсуждения самого себя с самим собой, чтобы не получить за свою любопытность мучительные и весьма продолжительные головные боли.

Всякий раз, стоя перед победителем в номинации «самый желтый унитаз», предпринимая жалкие попытки сходить в туалет без крови, наблюдая, как красная струя раскрашивает старую, потрескавшуюся керамику… Какой смысл бесплатной медицины в России? Бесплатной назвать язык не поворачивается! Скорее, у тебя бесплатно заберут драгоценное время и бесплатно выдадут, что не факт, перечень лекарств и охапку бесплатных заболеваний, что факт. В здешних уборных легче подхватить заразу, чем в тех притонах, окружавших мое детство.

В умственном возвращении благодарю пациентов лепрозория, именно они давали пищу для размышления, разжевывая бессонными ночами, валяясь на скрипучей кровати года так 43, вытаскивая впивающиеся в тело пружины, пока не явился один паренек, что отвлек меня от рефлексий. Он бывал у меня в палате несколько раз, заполняя ступней квадратные плитки разного цвета, отличительной чертой пола, пока ты летаешь по комнате в поиске сна, ориентир, не потеряться между потолком и землей. По его словам, привязывать на ночь его, смысла нет, ведь глупостей он не совершает. Со слов пациента, он абсолютно нормален и держат в стенах психушки незаконно многих, в том числе и его, из-за сущего пустяка. Он говорил, что ему навязывают галлюцинации, невидимых людей вокруг. Общался с ним аккуратно, не хотел ранить его чувства наводящими вопросами, держась за приятный интерес разговора с неполноценным человеком. Именно на них все и держится. Именно на нас все и держится.

Реабилитация проходила довольно скудно. Пробыл в больнице некоторое время и каждый день, по ощущениям организма, казался намного хуже предыдущего. Врачи осматривали, когда удавалось их поймать в коридоре, иногда затаскивая в палату или заманивая ложью, плохим душевным самочувствием соседей по койке, только лишь бы они украдкой сказали, что мне очень повезло, так как внутренние органы на месте и благополучно функционируют в штатном режиме. Удручающий факт – сильные мигрени и побитое колено. Боли длились все время, связывая центр с коленкой. Тело так не болело, как голова. Я сетовал на данную неприятность, но меня успокаивали, мол, ничего страшного, все люди, что остались в живых после избиения, указывали на головные боли… и некоторые отбитые конечности… Тем не менее, я восстанавливался, со скрипом, прихрамывая и скуля через шаг, передвигался, пока не стал ходить с едва заметным перекатом, слушая по ночам трагичную историю ночного гостя, осторожно массируя коленку. Терапия виделась где-то за границей и пришлось подниматься самому. Персонал ратовал с больными по назначению, не пренебрегая обходом, но пренебрегая мной, небрежно бегая глазками по телу, оценивая конечности в пространстве и уходя, с чувством выполненного медицинского долга.

Нахождение в палате муторное, больничные будни интересны, но все же тягомотны и одной ночью, в голову пришла замечательная идея свалить. К удивлению, врачи согласились сразу же, окрестив обузой, не говоря, а просто показав это действием, в тот же час принеся тряпье наутро, к еще большему удивлению – стиранное.

Позади хлопнула дверь, поворот ключа, в легкие ворвался душистый запах плесени города, голова закружилась. Вызвав такси заранее, из больницы, стал прощупывать карманы, с целью найти бумажку, с названием необходимых лекарств. Стертые надписи, оставлены в ходе первого опроса доктором, приехавшем по мою душу терапевтом, по совместительству ясновидящим, точно знающим, что понадобиться после лечения, тех таблеток, что введут меня в подвижный образ жизни. На бумажке были какие-то иероглифы. Ничего не понятно, да я и не собирался подвергать разум такой сложной задаче, как расшифровка врачебного почерка. Поглядев на подъезжающее такси, в ту же секунду мной овладела концентрированная головная боль. Она была невыносимой, быстро сел в такси, сказал, чтобы водитель нашел ближайшую аптеку и подождал меня, пока я не куплю таблетки.

Первую порцию помощи, заглотнул в машине, следуя безучастным взглядом на прошлое, связанное с Макаром и его легкомысленный плевок в затылок. Ключ от квартиры, листок с адресом, ощущение не надвигающейся опасности ко мне, а прямое приближение меня к ней… Как только земля станет устойчивей под туфлями, с засохшей бордовой корочкой, а голова проветриться дымом, возмездие настигнет каждого причастного к той ночи, как я и обещал!

Берлога

Квартира располагалась на первом этаже в весьма паршивом районе. Торчки, барыги, шлюхи… На лестничной клетке решил, что будет неплохо принять еще одну таблетку, чтобы стало еще легче. Открывая дверь, я был в полном недоумении. Это был свинарник. Повсюду мусор, грязь, пыли, скапливающаяся месяцами, какие-то этикетки, пустые упаковки, использованные презервативы, жгуты, полые колбы, острые баяны, жалкое подобия мебели, палки, бруски… Я осторожно начал двигаться по деревянному полу, лавируя мерзкий пережиток существования типов, что здесь существовали, ощущая страшный запах. В этой квартире определенно варили винт, шприцы и склянки подстегивали догадки, а узоры на потолке их полностью подтверждали.

Рыская глазами на предмет наличия хоть какого-нибудь стоящего маломальского интерьера, мебели, кроме бардака заметить что-то еще, было сложнее обычного. Нора состояла из клозета и 2-х комнат, одна из них являлась кухней, чертовски черной, с шатающимся столом и соответствующим стулом – целее не было ничего. В комнате мне приглянулась гладильная доска и лежавший рядом утюг, явно сломанный, а если он и находится в рабочем состоянии, то засохшая корка на его основании не позволит прогладить вещи. Потупив перед стоящей впереди задачей, я протер коленку, ожидая помощи от проглоченной таблетки, стоя столбом, представляя время, что потрачу на уборку квартиры. Искать что-то лучше не хотелось. За это место я отплатил телом, став спарринг партнером одновременно для троих. Подойдя к столу, смел рукавом все, что лежало на нем и разложил таблетки из кармана на поверхность. Найдя болеутоляющее, взял одно колесо и отправил в глотку. Еще одно.

Действие лекарства подействовало через полчаса, я мог резво передвигаться, не ощущая физического дискомфорта. Открыл окна, следом распахнул входную дверь, чтобы запах выветрился как можно быстрее. Под козырьком маячили рабочие, всем видом показывая, что воздух станет еще тошнотворнее. Свободной рукой прикрывая нос, другой искал пустые пакеты, они наполнялись мгновенно, не отходя от кассы. В квартиру заваливались обитатели дома, забирая с собой всякую дрянь, с похмельным причитанием: «мое!»

Мусор сортировал по некоторым критериям. Все, что могло кольнуть, я подбирал аккуратно и не торопясь – шприцов, ножей, бутылок и стекол собралось на 4 полных пакета. По мере того, как мусор стал последовательно собираться по мешкам, около двери, я обратил внимание на обои, точнее, их отсутствие. После 3-х ходок на мусорку, я с удовольствием обнаружил факт нахождения, больше не мерзкого, скорее отталкивающего. Какова была моя печаль, когда я вспомнил про туалет, позабыв легкую эйфорию! Ржавая раковина, ржавая ванна, ржавое все! Идти в магазин не хотелось, но рано или поздно, это пришлось бы сделать. Ругнувшись, покинул туалетную комнату, спустил пар и поплелся за химией.

Тряпки, пакеты, швабра, хлорный раствор, ершик, щетки, резиновые перчатки, всякая благоухающая, вкусно-пахнущая дребедень, заполонила собой свободное пространство от мусора. Начав с туалета, я закончил комнатой. Чихая и кашляя, после проделанных манипуляций, словил себя на мысли, что здесь действительно не так плохо. Проветривать комнаты уже не представлялось возможным. Начались работы, стреляющие в голову зловонием и так поганя достаточно поганый городской воздух.

Потратив много сил, чтобы сделать из притона, просто пустую, бедную квартиру, удручал тот факт, что денег осталось не густо. Больше половины ушло на таблетки, а остальные монеты, с учетом необходимых покупок хватить не больше, чем на неделю. Нужна работа. К сожалению, придется вернуться в дом матери и забрать вещи. Возможно, придется заказать услуги перевозок… Черт, таким темпом, работа нужна позарез, лишь бы было время на проект, только и всего!

Пока грузчики заносили в трип-хату вещи, я грезил о прекрасной должности, позволившей спокойно жить, отдавая при этом козырную карту – время. В конце концов, мой проект по завершению, будет приносить неплохие деньги, с помощью которого я смогу осуществить заветную мечту – сидеть припеваючи дома, часами читать книги и не думать о самом актуальном вопросе всех и вся. Мне нужны деньги только для того, чтобы о них не думать.

Быть заложником тела, кажется верхушкой животного выражения. Пройти через голод, страх, непонимание окружающих, сжигание мостов, ментальную боль, съедающую тебя до костей день за днем. Мысли, что ничего не выйдет, вгоняют в тоску, эссенция плохого пагубно сказывается на настроении, на желании что-либо менять, только вот, как оказалось, грязь в мыслях – это последнее, чего нужно остерегаться. И понимание заставило рассчитаться, заплатить многим, если не всем…

Рассчитавшись с парнями и пересчитав барахло, первым делом, выложил книги вдоль стены в комнате – их оказалось действительно много. Моя коллекция насчитывала около четырехсот изданий, начиная от зарубежной классики и заканчивая культовым постмодерном. Поверх них, я положил тетради с терминами, стихи и собственные научные труды. Ненужное тряпье брать не думал. Зубная щетка, мыло, царапающая лицо бритва, свободная пара бело-черного одеяния, длинный китайский ремень, имевший 2 отверстия, сделанные раскаленным гвоздем, обхватывающий на два оборота узкую талию и домашние тряпки.

Деловой стиль и провинция бедности не дружат – особенно в России. Одежда, что стоит дорого, выглядит дешево только на бедняках. Мы продолжение поколения бедных, носящих китайские вещи, доставшиеся от отца, если повезет с последним, передвигаясь в куртке по жаре, потому что пиджака в наличии не имеешь. Тот аскетизм, державший голову свежей, о чем так мечтал, происходил наяву. В доме не было электричества, но была вода, к удивлению, как горячая, так и холодная. Писатели привили отстраненность к излишкам и ненужным радостям жизни, но я готов принять все прелести и блага мира, только после того, когда буду достоин. Жить здесь будет тяжело, но к испытаниям я готов.

Спать на полу неудобно, но к счастью, человек – животное, что способно привыкнуть к любым неудобоваримым условиям, превозмогая страх и боль. Постоянный стресс, раздражение, пошаговая деятельность, прозябание… Надеюсь, завтрашний день встретит меня с тянущимися теплыми ручками. Я отвечу ему взаимностью, и мы проведем вместе плодотворный на результаты день. Спорт, развитие, счета, деньги, неонацисты, еда, работа – все нужно редуцировать, мысленно отделить невидимыми нитями, поселить товарищей рядом и решить насущное. Стоя на краю новой жизни, не имея ни малейшего понятия, что меня ждет впереди, полон надежд рискнуть, рискнуть и возможно, потерять все. Принять очень легко, так вышло, что за спиной ничего нет, ни толковой корочки, ни работы, ни семьи… Я не стал брать ипотеку, я не стал заводить домашних животных, я не стал тем, кем хотело меня видеть общество, хоть на меня никто и не пялился, пошел по следам мертвых, некогда заросшим, не зная, куда они меня приведут.