Текст книги "Мои глаза открыты. Станция «Сибирская»"

Автор книги: Данила Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Нам пора, – объявила Яна и мы, нога в ногу, словно маршируем по Красной площади, принимаем старт.

На то, чтобы перейти дорогу у нас осталось 28 секунд. И хотя из нашей четверки на каблуках я была одна, в ушах четко отбивался созвучный бит метронома. Все свое внимание я сосредоточила на светящемся таймере.17. Пересекая экватор, я с предосторожностью посмотрела направо. Машины стояли смирно. 9. В считанных метрах от окончания этой короткой дистанции кто-то одернул меня за подол юбки. Я остановилась и повернулась практически машинально. Всюду стоял жуткий свист. Зебра обрывалась через каких-то пару шагов. Рядом никого не было. Я прищурилась. Голова кругом. Весь шум смешался в один нарывающий крик. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что осталась одна на дороге. Девчонки уже стояли на тротуаре и звали меня к себе. Но я почему-то, сколько усилий не прилагала, не могла сдвинуться с места даже на сантиметр. На светофоре довольно тускло горела зеленая тройка. Волнение неизбежно вздымалось, пенилось, словно волна в океане. Посмотрев на своих разноцветных подруг повторно, я не увидела Яну. Внезапно время ускорилось. Мимо меня промчалась толпа людей. Я оборачиваюсь и замечаю кусок ядовито-желтой куртки посередине дороги. Яна стояла прямо на аллее и, согнувшись в три погибели, преграждала путь снующим в обе стороны пешеходам. Адреналин закипел в моих жилах. Ноги потянули меня вперед. Я иду к ней. Все быстрей и быстрей. Перед глазами все расплывается. Я ничего не вижу.

– Лиза!!! – тормозит меня, взрывая барабанные перепонки, пронзительный крик.

Я замираю. Дорога снова пуста. Яна, вместе с остальными девчонками, куда-то исчезла. Губы и нос как – будто горят. Поднимая левую руку к лицу, я едва касаюсь уголков рта кончиками дрожащих пальцев. Больно. Я провела большим и указательным пальцем до середины нижней губы и повернула к себе. На подушечках была размазана блестящая кровь. От помады, похоже, остался один лишь блеск. Поджав губы, чувствую ее вкус. Закрываю глаза. Со свистом пролетает черная иномарка…

* * *

Очнуться, очевидно, мне удалось только в полупустой пиццерии. Мы сидели за небольшим прямоугольным столом, который был под отказ заставлен местной едой. Ничего не помню. Яна с Кариной раскатисто смеются, оставляя заметное эхо. «Видимо, все не так плохо», – подумала я и решила сесть поудобней. Моя, до неузнаваемости скорченная от боли, гримаса, немедленно привлекла излишки внимания всех присутствующих.

– Смотри, похоже, в себя пришла, – кивнула в мою сторону подбородком Карина.

Даша сразу же положила на стол «Аргументы и факты», мгновением ранее закрывавшие ее сварливое личико.

– Да, Лаврова, ты так до свадьбы не доживешь, – очень иронично произнесла она. – И с каких это пор ты в женихи сразу BMW берешь? И чуть что целоваться лезешь.

Перед глазами мелькают кадры: Машина. Свист. Поцелуй. Горечь во рту.

– Лаврова! – возвращает Даша меня в реальность и чуть ли не кидается через весь широченный стол. – Это ведь я тебе жизнь спасла! Я тебя окликнула! Где благодарность?!

Я обеими руками берусь за свою тяжеленую голову. Ну и ну.

– Лаврова, блин! – продолжала она наседать.

Ее бестолковый ор выводил меня из и без того туманного, равновесия. Однако все замерли в предвкушении, что я хоть что-то сумею вымолвить. Но, не признавать же мне вот так, открыто заслуг этой высокомерной выскочки? Яна взяла мою руку и жалобно посмотрела.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила она.

– Похоже на то, – невыразительно ответила я и перевела томный взгляд на Дашу. – Да, моя спасительница. Я слышу. Благо замуж я пока что не собираюсь. Нужно еще карьеру сделать. Олимпийские игры выиграть.

Противная собеседница громко расхохоталась.

– Лаврова, – сатирически испустила она. – Чтобы попасть в сборную, нужно играть либо за чемпиона России, либо иметь несметное количество денег и связей.

Я с напором и уверенностью поставила оба локтя на стол.

– Значит, я буду играть за чемпиона России. Наша команда добьется этого звания.

Тут в диалог вступила Яна. У нее всегда был научный подход.

– У тебя вряд ли получится, – порвала она надвое кусок пиццы. – В игре за Новосибирскую «Сибирячку» очень мало шансов. За всю свою не многолетнюю историю взрослая команда ни разу не поднималась выше шестого места. А вариантов, что твою, пусть даже фантастическую, игру заметит тренер сборной – ничтожно мало. Я бы даже сказала: вариантов нет.

Лампочка над нашими головами неожиданно замерцала. Все устремили взгляд вверх и ждали ярчайшего апофеоза. Однако теплый свет в помещении снова возобновился.

– А если выиграть какой-нибудь трофей по ходу сезона? – не унималась я. – Ведь тогда имеется хоть какая-то вероятность?

Амбиции у моих подруг, видимо, были надежно спрятаны. Секундой ранее я будто бы произнесла что-то вроде: «Приятного аппетита». Ибо я не знаю, как еще можно объяснить их хоровое молчание и внезапно пробудившееся желание есть, пить, заходить в соцсети и читать свежую прессу. «Ау?» – кричал мой внутренний голос, в то время как я поочередно рассматривала каждую из сударынь, округлив глаза словно филин.

– Ну…не знаю, – пробормотала Яна с набитым ртом. – Все равно это нереально сложно. Вон Дашка летала в Ростов на просмотр. И что ей сказали?

– Яна! – ворвалась в обсуждение его героиня.

Но та прекращать не намеревалась.

– Полмиллиона, Лиз! – с трепетом взывала она. – Полмиллиона и ты в юношеской команде самого перспективного клуба нашей страны! Представляешь?

У меня во рту как будто бы осел ком. Я не знала, что ей на это ответить. В глубине души я понимала, что это чистая правда, но мое розовое, как летний закат, эго отказывалось принимать информацию подобного рода. Ну, неужели коммерция взяла верх и над детским спортом? Я нервничала. Руки тряслись. Дабы успокоиться, решила сделать пару глотков из стоящего напротив стакана с надписью «Coca-cola». Больными губами присасываюсь к дешевой трубочке. Тьфу, морс!

– И вообще, Лаврова, хватит витать в облаках! – воспользовалась Даша этой неловкой паузой. – У тебя же есть Миша! Вот вырастите: он станет бизнесменом, ты домохозяйкой, вы купите квартиру в ипотеку, заведете парочку спиногрызов и будете жить долго и счастливо.

Карине этот разговор был явно не по душе.

– Даша, хватит! – разгневанно сказала она.

Повисло молчание. Ошеломленная выскочка переключилась на организатора турпохода.

– А что? Она тут сидит и мечтает непонятно о чем, а мы, между прочим, даже паршивый регион выиграть не можем.

Карина отодвинула поднос в сторону и ударила ладонью по столу, да так хлестко, что вся немногочисленная публика, пребывающая в кафе, прекратила трапезу и посмотрела на нас. Темпераментная подруга и бровью не повела.

– Она просто ставит перед собой высокие цели, – процедила сквозь передние зубы моя защитница. – Это ее личное право. Какая тебе вообще разница? Лиза тебе мешает?

Я вновь напряглась. Закрываю глаза. Беру всю волю в кулак и решаю, что настало время раз и навсегда прервать эту бессмысленную полемику.

– Ладно, хватит, – произношу на выдохе. – Есть проблемы и поважнее. Быть может, кто-нибудь расскажет мне о том, что произошло на дороге?

Девчонок тут же захлестнули самые разносортные эмоции. Они одновременно, перебивая друг друга, пытались по-своему, в словах и жестах, донести мне эту историю. Но в итоге Яна заставила всех заткнуться, рявкнув так, что скромная пиццерия мгновенно оглохла. От волнения я схватила другой стакан, в надежде, что там будет кока-кола.

– У меня прихватило колено, – сказала она, восстанавливая дыхание. – Под чашечкой что-то вдруг закололо. Я поняла, что не смогу идти дальше и остановилась между дорогами. Боль казалась мне просто невыносимой.

Яна так выразительно изобразила боль на своем лице, что я и сама ощутила фантомный дискомфорт и взялась за колено. Моя ненавистница в очередной раз попеременно окинула нас с подругой свирепым взором. «Видимо, этой заразе снова есть что сказать», – рефлексом отбилось в моих раздумьях.

– А ты, Лаврова – не-нор-маль-на-я! Какого хрена ты поперлась к аллее? Нам красный уже загорелся! Или ты думала она без тебя не дойдет?

Ее испытывающий взгляд съедал меня по чуть-чуть. Я даже не догадывалась о том, что можно на это ответить.

– Не знаю, что со мной произошло. Мне… мне и самой это интересно.

– Ооооо, такая молодая, а уже проблемы, – Даша била себя сверху по голове четырьмя пальцами. – Ладно. Мне пора, – добавила она, надевая жилетку. – Ян, покажись обязательно командному врачу. Завтра игра все-таки.

Травмированная кивнула, а та, в свою очередь, схватив сумку правой рукой, а левой недоеденный кусок сырной кесадии, аккуратно и грациозно направилась в сторону выхода. «Наконец-то», – выдохнула я про себя. Дверь за ней громко захлопнулась, и я повернулась к девчонкам.

– Не обращай внимания, Лиз, – ковыряя вилкой в тарелке с салатом из неестественно яркой зелени, протянула Карина, после чего широко улыбнулась. – Ну и рожа у тебя была, когда мы вытягивали твое бренное тело с дороги. Я даже тогда умудрилась расхохотаться.

Мои брови нахмурились.

– Я была без сознания?

Подруги переглянулись в смятении. У Карины салат прилип к подбородку.

– Да нет, – проронила она, вытирая лицо салфеткой. – Ходила. Вела себя только весьма необычно, но даже разговаривала с нами. Ты что, ничего не помнишь?

– Совсем, – потерянно замотала я головой. – А что…что это значит: «вела себя весьма необычно?»

– Нууу…ты нашептывала себе под нос что-то странное. Что-то о врачах, реанимации и каком-то парне.

– О парне?

– Ну да. Кажется, ты тоже называла его врачом.

Я обмякла и слилась с диваном в единое целое.

– Наверное, это шок, – не преминула обойти стороной наш диалог Яна. – Я читала о подобных симптомах. Такое бывает. Это нормально, правда тебе все равно следует впредь быть поосторожней.

Я покачала головой и снова прильнула к стакану. Ненавижу морс.

* * *

На следующий день, на пути к свежепостроенному СК «Олимпия», в этот теплый осенний вечер, свет, исходящий из возведенных через каждые два с половиной метра фонарей небольшого роста, озарял узенькую грунтовую тропинку, по которой как спортсмены, так и болельщики, могли добраться до любого значимого события или же просто посетить повседневную тренировку. А еще это место пришлось по вкусу любовным парочкам. Этакий оплот современной романтики. Во многих странах есть парки, скверы, набережные, которые у местного населения ассоциируются исключительно с уголком влюбленных. Они превратились в своенравные достопримечательности, ставшие для людей чем-то традиционным и увековечившие себя в легендах, которые ныне слагают гиды в своих эксцентричных экскурсиях. Нашей же, скромной по масштабам, аллее лишь предстояло снискать подобную славу в далеком будущем. Здесь часто можно увидеть молодые дуэты, прогуливающиеся взад-вперед и предающиеся нежным объятиям, прислонившись к одному из холодных столбов и оставляя только тень страсти на освещенной тропинке.

А вот под крышей этого громадного здания, пока в воздухе вовсю кружила приятная суета, стоял кладбищенский мотив. Тишина гробовая. Так же бесшумно было и у нас в раздевалке, где мы уже пребывали в полном составе и пока что лишь завязывали шнурки на своих кроссовках. Никто не издавал ни единого звука. Был слышен каждый нелепый шорох. И да, на наш матч не придет никто, кроме родственников. Честно говоря, игры взрослой команды тоже не собирают аншлаги. Максимум человек 600. Спросите почему? Я затрудняюсь с ответом. Гандбол – олимпийский вид спорта уже очень давно, однако популярным он не является даже в тех городах, из клубов которых состоит сборная. Вообще, в нашей стране есть два вида спорта, облюбовать которые мы готовы на уровне внутренних чемпионатов – хоккей и футбол. Все остальное можно от нечего делать глянуть по телевизору и при условии, что уровень будет, несомненно, международный. А потому культ спорта в нашем занимательном деловом обществе остается лишь культом тв и массивных фитнесс инструкторов. И все. Только так.

Меж тем я затянула на своей обуви последний забавный бантик, похожий на заячьи уши, секунду полюбовалась им, улыбнулась украдкой, а подняв голову стала очевидцем того, как многие девчонки со всей серьезностью готовились к предстоящему выходу на площадку: кто-то накладывал тейп длиною во все бедро, предварительно растерев его докрасна никофлексом, кто-то прочищал в умывальнике носоглотку, а некоторые и вовсе умудрялись зачем-то обнюхивать собственные футболки и футболки своих партнеров. Судя по всему, постирать их они так и не удосужились. «Кошмар», – всплыла в моей голове отторгающая реакция. «Ну, неужели ты теперь в вонючей играть не будешь?»

– Лиз, все в порядке? – раздался тихий голос с левого края.

Я повернулась в сторону. Яна уставилась на меня как на эротическую картину в детской художественной галерее. Мол: «что за дикость тут происходит?!»

– Да, я…просто немного задумалась, – с тревогой вырвалось из моих уст. – Ты сказала, что Борисыч поставил тебе укол.

– Угу. Он говорил, что у меня надрыв связок. Пригласил к себе в кабинет, любезно замешал как минимум дюжину каких-то цветастых жидкостей, в след за чем добавил в шприц мою кровь и ввел мне всю эту сборную солянку под чашечку. Как он утверждает, в скором времени все срастется, если избегать серьезных нагрузок. Так что сегодняшнюю игру будет лучше, если я проведу в запасе.

В беседу вмешалась еще одна леди.

– Ты Александру Валерьевичу сказала?

Выдержав паузу, Яна с улыбкой взглянула на кабинку, расположенную напротив.

– Да, конечно, – ответила она чересчур уверенно.

Леди сразу же, как будто бы расцвела. Ее зовут Вика. На поле она занимает ту же самую позицию, что и Яна, поэтому, возможно, это один из немногих шансов заявить о себе как о достойно подрастающей конкуренции. Теперь на ее румяной физиономии читался откровенный мандраж.

– Тогда не переживай. Если что я готова тебя подменить, – промямлила она, задыхаясь.

Было отчетливо видно, что моя подруга ощущала себя не менее довольной в сложившейся ситуации. Если вы считаете, что она ни есть сама добродетель, то нам не о чем разговаривать. Этот ангел всегда был рад дать шанс кому-нибудь проявить себя, дабы для нашей команды стремление к лучшей игре стало ничем иным, как мэйнстримом⁴4
  Мэйнстрим – главное, основное направление в какой-либо области.


[Закрыть].

Наш беседующий треугольник внезапно затих, поскольку гипсокартонная дверь, ведущая в раздевалку, издала резкий, преобладающий над остальными звуками, хруст. Однако прежде чем продолжить прямой эфир, мне хотелось бы немного вам рассказать о нашей команде. Она у нас дружная. Это раз. Кто-то лучше и быстрее добивается определенных личных успехов, а кто-то, естественно, медленнее. Как, в общем-то, и везде. Ярко выраженным лидером в нашем коллективе, как вы уже, наверное, догадались, является…Нет, нет, это не я. Это Яна. Она же, что вполне логично, и носит с давних пор на своей руке капитанский отличительный знак – повязку. Ее своевременные подсказки и способность тонко прочувствовать каждую из партнерш – качества просто бесценные. Вот. Ну а лучший бомбардир у нас Олеся – на ее счету огромное количество забитых мячей в последнем сезоне. По этому показателю я иду на второй позиции. Хотя несколько решающих голов в недавнем отборе на регион – именно на моем счету. Ладно. Пора возвращаться назад.

Дверь после хруста открывалась почти беззвучно. На пороге появился невысокий, плотно сложенный мужчина лет пятидесяти. Субботин Александр Валерьевич. Наш главный тренер. Он довольно харизматичный и едва ли не вечно носит на игры одни и те же бежевые, засаленные, словно тональный крем на жирной коже подростка, брюки и апельсиновую рубаху в гавайском стиле. Алоха⁵5
  Алоха – распространенное гавайское слово, обозначающее приветствие, прощание, пожелание радости и любви.


[Закрыть]! Чаще он разговаривал спокойно и твердо, вследствие чего его голос внушал уверенность, а иногда и вовсе перевоплощался в оратора и напоминал радиоприемник с коммунистическими речами Ибаррури Долорес⁶6
  Ибаррури Долорес – активный испанский деятель республиканского движения в годы гражданской войны 1936-1939 гг.


[Закрыть].

Аккуратно, ступая выверенными шажочками, он проложил свой путь до середины, заполненной под отказ, раздевалки и остановился в слегка задумчивом виде, опустив руки на пояс.

– Сегодня будет тяжелая игра, – искренне произнес он вступление. – Надеюсь, это все понимают?

Я молча кивнула. Девчонки проделали то же самое. Наставник не прерывался.

– Для них это последний шанс доказать, что они способны соперничать в этой группе с другими областными командами. В противном же случае – они вылетят. А значит, будут просто вгрызаться в каждый мяч! Игра будет ужасно напряженной и проходной уж точно не станет. Это я вам как доктор говорю. Поэтому я хочу спросить вас: сегодня все готовы на 100%?

Тишина. Головы опущены. Настрой запредельный. У меня засосало под ложечкой. Скривив отвратную мину, краем глаза я замечаю, как зашебуршала наша недавняя собеседница.

– Можно я выйду вместо Яны? – звонко прокричала она.

На лице тренера отразилось явное замешательство. Брови нахмурились так, будто для него это прозвучало чересчур неожиданно. Я повернулась к нашему капитану. Кажется, она тоже обеспокоена.

– В смысле вместо Яны? – недоверчиво проявил интерес Валерич, с трудом сдерживая повышенный тон. – Я чего-то не знаю? – разводил он руками в недоумении. – Чижикова, что у тебя стряслось?

«Оей», – пискнула я в глубине души. Ответ последовал не сразу. Но Яна решилась.

– Два дня назад я почувствовала сильную боль в колене. А вчера Алексей Борисович сказал, что у меня надрыв связок и будет лучше, если эту игру я отсижусь на скамейке.

Теперь уже бровки у наставника были домиком. Он глубоко вздыхал и нервно потирал лоб ладонью правой руки.

– И что ты мне предлагаешь? Раньше сказать нельзя было?!

Бессовестная виновница грядущих ротаций смотрела в совершенно другую сторону и с ответом снова не торопилась. Узнаю свою подругу.

– Пусть Вика играет, – невозмутимо, серьезным тоном, произнесла Яна, обратив к ней свои очи. – Ведь я буду не всегда, а достойная замена должна иметься.

Валерич выдохнул. Все улыбались.

– Хорошо, – согласился он, превозмогая себя. – Вика, значит,…выходишь на место Чижиковой. Остальные точь-в-точь как на пред игровой тренировке. Все помнят?

В ответ хоровой оркестр с единственным словом – «да».

– Тогда бегом на паркет! Давать установку вам уже некогда. Время поджимает. Ну? Кому-то особое приглашение нужно?

«Как знать», – подумала я, высматривая из сидячего положения как барышни, одна за другой, выходили из раздевалки. Мне хотелось покинуть ее последней, но Валерич не двигался с места даже когда мы остались наедине. Ключ валялся на подоконнике. Я потянулась за ним, но наставник меня тут же остановил.

– Я закрою, – сердито отрезал он. – Иди скорей на площадку.

Я застыла в полупозиции. Моя рука по-прежнему тянулась к пыльному подоконнику, а глаза поднялись чуть вверх, чтобы как можно лучше рассмотреть лицо Александра Валерьевича, с которым он произнес вышесказанное. И я была просто поражена. Его вид оказался настолько взволнованным и поникшим, что люди, пережившие минутой ранее конец света, по сравнению с ним выглядели бы нарочито спокойными. Зрачки в бездонных карих глазах уменьшились до размеров песчинки, а рот слегка приоткрылся. Я бросила взгляд в окно. Там никого не было.

– С вами все хорошо? – спросила я, повернувшись обратно.

Он явно мешкал, но немедленно сменил интонацию на более радужную.

– Не переживай за меня. Сегодня очень многое будет зависеть от того, какую игру ты покажешь. Не давай в обиду себя и девчонок. Дерзай, Лиза! – подхватил тренер мою руку и провел мимо своей фигуры в сторону выхода, хлопнув дружелюбно ладонью по пояснице.

Я шла прямо и больше не оборачивалась. Исключение сделала лишь в самом конце, уже выйдя из раздевалки и повернув за угол. Притормозив, я с опаской выглянула из-за хрупкого косяка и посмотрела вовнутрь. Он все еще стоял там, повернутый спиной к выходу и изредка мотал головой из стороны в сторону, томно вздыхая при этом. Внезапно, пластик, за который я держалась рукой, довольно эпично хрустнул и Валерич резко повернулся к двери, на месте которой еще секундой ранее красовалась моя голова. Однако я успела ее убрать и в один миг прошмыгнула на лестницу, ведущую в игровой зал.

«Фух» – выдыхала я с облегчением, выбираясь наверх. «И что с ним такого произошло?»

На последнем пролете я встретила Вику, прижавшуюся лицом к перилам. Подойдя к ней вплотную, я аккуратно обняла ее за плечо.

– Хей, ты чего? – прильнула я губами к, покрытому волосами, уху.

– Ничего! Иди куда шла!

Это был голос отъявленной истерички. Она упорно закрывала свое лицо, но не нужно было видеть его, чтобы понять, как тут все запущено. Мое нескромное воображение в считанные мгновения воссоздало картину раскрасневшейся заплаканной рожицы, и я наклонилась, повторно убирая ее волосы за ухо.

– Ты из-за Яны? – проронила я шепотом.

А в ответ тишина.

– Слушай, я уверена она хотела, как лучше, – продолжала я скрупулезно шептать. – Тем более все получилось. Ты на ее месте сегодня играешь.

– Ага. Точно, – появился безликий гундеж. – Только Валерич…хнык…чуть голову не сломал сначала, когда…хнык…узнал, что Яна играть не может.

«Да уж. Ничего от тебя не скроешь», – сетовала я про себя. Мне нужно было как можно скорее вернуть ее в тонус, ибо до начала игры оставались минуты. Я немного поморщилась, а затем снова прижалась губами к мочке ее теплого уха.

– Тебе нужно успокоиться.

Вика тут же распустилась, словно цветок, и посмотрела на меня той самой, ничуть не отличавшейся рожицей – заплаканной и опухшей.

– Серьезно?! – всхлипывала она, изрыгая ярость.

От испуга я несколько растерялась.

– Да, – ответила я без иронии. – У нас впереди важная встреча. И ты, – впирая ей в грудь указательный палец. – Играешь сегодня на очень серьезной позиции, заменяя не менее серьезного игрока. Поэтому сосредоточься и не ударь в грязь лицом. Возможно, после этого Валерич перестанет тяжело вздыхать при звуке твоей фамилии!

Я произнесла это с чувством и пошла в зал, не отслеживая ее реакции. Мне казалось, это был мой психологический максимум. На большее я не способна.

Площадка была заполнена спортсменками из обеих команд. Все разминались. Некоторые из девчонок продолжали делать растяжку, а остальные совершали несложные броски по воротам. Их, не шибко усердствуя, отражала наш первый голкипер – Дроздова Соня. Я встала на бровке, расположившись в паре метров от скамьи за воротами, на которой в гордом одиночестве, сложив ногу на ногу, пребывала Яна, попивая кислородный коктейль из маленького стакана. В отличие от остальных, мне было необходимо с нуля и в экспресс режиме подготавливать свое тело к предстоящему поединку. Таков удел опоздавших.

Нехотя посматривая за происходящим в зале, я увидела новоиспеченную Вику, стремительно пытавшуюся просочиться сквозь толпу никуда не спешивших девчонок. Быстрым шагом она приблизилась к нашему капитану и резким движением вырвала из ее рук природный напиток.

– Ты соврала, там, в раздевалке! – осуждающе выплескивала она. – Ты ведь не говорила ему!

Несмотря на откровенную ярость в претензиях, Яна по-прежнему улыбалась.

– Не говорила.

– Но зачем?!

– Чтобы у него было как можно меньше времени на принятие решения, – коснувшись ее руки на поясе, ответила Яна. – Теперь все в твоих руках, дорогуша.

Вика застыла. До этой секунды она лишь со стороны наблюдала за тем, как Яна живет командой. Но сегодня ей удалось ощутить в полной мере всю ее доброту. На экспрессивный диалог с запозданием среагировали остальные партнерши и подбежали к скамье, окружая парочку. Я с радостной физиономией продолжала тянуть обеими руками голеностоп.

– Что у вас тут происходит?! – командующим возгласом спросила Олеся.

Яна привстала и, зацепившись языками с кем-то еще, двинулась к противоположной скамье, в наглую проигнорировав прозвучавший вопрос. В этот момент Вику, кажется, расколдовали, но взгляд ее по-прежнему был пустой.

– Чижикова! Я у тебя спрашиваю! – продолжала Олеся дышать огнем.

Но капитан была неумолима. Она, как никто другой понимала, к чему приводят междоусобицы и часто уходила от конфликта в буквальном смысле. К тому же в этот раз еще и раздался свисток, приглашая команды пройти на торжественное приветствие.

Все проходило в оперативной манере. Послушали гимн России. Пожали друг другу руки. Судье оставалось только одно: дать стартовый свисток и свести нас в битве. Но ко мне неожиданно подбежала Яна.

– Одну секунду, – показывала она поднятую вверх правую руку арбитру. Тот кивнул.

Я стояла в недоумении.

– Вот, дай сюда, – забирая мое запястье и натягивая на него уже потрепанную повязку действующего капитана, произнесла экс-обладатель этого почетного статуса.

Я тут же бросила свой взор на Олесю. Мне стало волнительно. Ведь это она только что примеряла на себя лидерство и участвовала с судьями в жеребьевке. Видок у нее был недовольный.

– Спасибо, конечно, но…

– Никаких но! – оглушительным выстрелом отрезала Яна. – Веди себя уверенно! У тебя все получится!

Я больше не успела сказать ни слова. Она сразу убежала назад. Мне все еще было не по себе. Поворачиваюсь к сопернику. Закрываю глаза. Свисток. Поехали.

Матч начался агрессивно. Провокации. Столкновения. Еще не образовавшиеся синяки. Однако в скором времени нам удалось захватить инициативу и уверенно предопределять исход поединка. На протяжении всего первого тайма, несмотря на весьма комфортное преимущество в счете, на лице Александра Валерьевича не дрогнул ни один мускул. Ни о какой улыбке, естественно, не могло быть и речи. Как – будто бы мысленно он находился совсем на другой планете. Возможно, там даже в гандбол не играют.

На перерыв мы ушли, имея весомый задел: 17:10. Площадку покидать не стали и пока все отдыхали и переводили дыхание, я внимательно следила за нашим тренером, который, чуть сутулясь, о чем-то нервно шептался в сторонке с молодым человеком в строгом черном костюме. Из-под пиджака выглядывал самый кончик тонкого синего галстука, а белая рубаха с накрахмаленным воротничком обладала неестественным блеском. Лицо и шея, смуглые как у обывателя Лиссабона⁷7
  Лиссабон – столица Португалии.


[Закрыть], что смотрелось весьма изящно на фоне его сорочки. Мне все это показалось странным. Сначала неясное поведение Александра Валерьевича, теперь вот какой-то мужчина, обольстительный и в очень уж деловом прикиде. «Может это владелец клуба?» – тонула я в переменных раздумьях. «Или спонсор? А вдруг это новый тренер?» Волнение бушевало и кипело внутри меня, но я всячески старалась не придавать этой ситуации особенного значения и сразу после свистка, правда немного лениво, отправилась на второй тайм.

Последующая половина игры проходила в том же ключе, разве что стыков и вспышек ярости, что вполне логично, заметно прибавилось. Этого следовало ожидать, ведь никакая команда, даже самая слабая, просто так мириться с поражением явно не станет. Так и случилось. В конце концов, на экваторе данного временного отрезка, вспыхнул настоящий, вытекающий из общей заряженной атмосферы, пожар. Олеся, попытавшаяся осуществить мгновенный переход из обороны в атаку сольным проходом по флангу, была наглым образом вытолкнута за пределы игровой площадки соперницей. С трибун полилась отцовская ненормативная лексика. Я подбежала к обидчице в полном негодовании.

– Ты что делаешь?! – импульсивно заорала я словно в рупор.

В ответ молчание. Я без промедления кинулась в драку. Крики, оры. В общем, любительский махач во всей красе. Совсем скоро стычка приобрела статус битвы, и участвовали в ней все поголовно. Ситуация абсолютно вышла из-под контроля. Со стороны могло показаться, что у нас тут Зимний дворец образца октября 1917. Революционное восстание, но никак не драка девчонок. Все голоса до единого, смешались в один общий крик. Кто-то валяется, прибитый к полу руками соперницы, кто-то, уже, будучи с разбитой губой или носом, пытался изо всех сил вытолкнуть горячие, будто бегущая с кратера лава, эмоции, нанося выверенные и невыверенные удары по любой части тела своего оппонента. Тренерский состав был совершенно бессилен. Данная заварушка, по меньшей мере, продолжалась еще минут десять. В результате, разъяренных девиц подросткового возраста все же удалось успокоить. Но ни о каком продолжении игры не могло быть и речи. В связи с чем, матч пришлось перенести на следующие выходные, а наши тела в раздевалки.

Кабинки опустели почти в один миг. Душ отважились принимать лишь самые лихие бойцы. В том числе и Олеся. Обмолвиться хоть, одним словом у большинства не было никаких сил. Все они были потрачены в бесстрашном бою с непримиримым соперником. Лишь у единиц, получивших отчасти славные ранения в виде потерянного зуба или ожесточенного укуса, все еще хватало адреналина, и они хлестались друг перед другом проведенными ударами в миновавшем сражении.

На все это я смотрела с улыбкой, сидя возле своих шмоток с босыми ногами. «Да уж. Надо собираться», – уговаривал меня внутренний голос. Скидав все вещи кучей в спортивную сумку, я принялась обуваться стоя. Голова кругом. Было бы неплохо присесть. Действую. Опустив голову вниз, я почувствовала, как обильно выделяется пот. Лицо выше бедер теперь подниматься отказывалось.

– Лиза, с тобой все нормально? – прозвучал издали голос Карины.

Я не могла разомкнуть уста. «Нет. Мне хреново, Кариночка. Но ты – то чем мне поможешь?» – свирепела я про себя.

– Лиза?

Голос был ближе. Прикладывая недюжинные усилия, я повернула свое бледное вспотевшее личико в его сторону. Карина взирала на меня испуганно и обостренно.

– Божечки! – прикрыла она ладонью открывшийся рот. – Да ты прямо позеленела!

Ощущение глубокого страха стало вполне осязаемым, но я держалась. Веки так и норовили разогнать нас с внешним миром по разным углам. Однако я не сдалась. Когда возле моего, почти бездыханного, тела скопилось полраздевалки, мне все же удалось, крепко сжав кулаки, произнести цельное предложение.

– Похоже,…голова закружилась, – выдавила я в пол.

– Это мы уже поняли, – раздалось в ответ отовсюду.

Пока я медленно приходила в себя, девчонки наперебой спорили о причинах моего неясного самочувствия. Через полминуты я уже могла спокойно поднимать голову. Внезапно, галдеж прекратился и из толпы выскочил растерянный Александр Валерьевич.

– Ты в порядке, Лаврова? – присел он на корточки и приложил тыльной стороной свои холодные пальцы к моему мокрому лбу.

– Кажется, да, – сказала я с облегчением и взглянула на румянистую Карину.

Она еле слышно добавила, что будет ждать меня в автомобиле отца. Я кивнула.

– Может тебя проводить? – назойливо продолжал Валерич.

Я устремила уставший взор на его сморщенный лоб.