Текст книги "Спасти посольство"

Автор книги: Данил Корецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Москва, Министерство обороны

Совещание началось ровно в двенадцать, как и планировалось. Министр занял свое место в торце длинного стола для совещаний, по правую руку сидели заместители, руководители Генштаба, руководство воздушно-десантных войск.

Доклад делал командующий ВДВ. Высокий широкоплечий мужик с коротко стриженными волосами оттенка «перец с солью», с лицом, будто грубо слепленным из остатков не подходящих друг к другу деталей разных лиц: маленькие, постоянно прищуренные, что делало их ещё меньше, глаза, широкий расплющенный нос профессионального бойца, тяжёлый копытообразный подбородок. Сжатые, почти неподвижные, как у чревовещателя, тонкие губы. Сквозь них в басовом диапазоне тяжело проходили слова, словно за этими губами была объёмная гулкая пустота:

– С тысяча девятьсот восьмидесятого года существует оперативно-боевой план «Стальной коридор», исполнение которого возложено на российскую сто шестую дивизию ВДВ, дислоцированную в Азербайджане, под Кировабадом. У комдива в сейфе лежит пакет, вскрываемый по команде из Москвы…

Командующий стоял, как утёс, без движения и говорил без всяких интонаций, как робот.

– В операции задействуется один полк – тридцать транспортных самолётов, двадцать БМД, две тысячи личного состава…

При перечислении материальных составляющих и живой силы голос командующего непреднамеренно зазвучал более громко, наполненный гордостью за вверенную хозяину мощь. Но министр слушал и едва заметно морщился.

– Вначале выбрасывается парашютный десант, который захватывает кабульский аэродром, – продолжил генерал. – Затем приземляются борты с основными силами. Десантные подразделения на БМД и на автомобилях выдвигаются к посольству, блокируя все перекрёстки, закоулки и другие потенциально опасные места…

На вспыхнувшем экране за спиной командующего появилась красочная, нарисованная на компьютере схема: от аэропорта к посольству чулком разворачивается цветной «Стальной коридор». Тщательно прорисованы расставленные БМД, кружками выделены пулемётные точки. Всё выглядит очень эффектно.

Командующий вытаскивает из нагрудного кармана раскладную указку, которая кажется в его ручищах соломинкой для коктейля:

– В посольстве сотрудники и члены их семей – всего около двухсот человек, занимают свои места в автобусах и ждут. Как только развёртывание достигает посольства, автобусы выезжают и движутся по безопасному коридору. По мере их прохождения коридор сворачивается обратно, – победным тоном докладывает командующий, ткнув указкой за время доклада всего в три точки: аэродром – посольство – аэродром.

– Посольские и десантники грузятся в самолёты и взлетают.

Генерал сложил указку, чётким движением вложил её обратно в нагрудный карман рубашки и буднично закончил:

– Время на подготовку операции – двое суток, активная фаза – три часа! Всё очень просто: коридор развернулся и тут же свернулся!

На экране несколько раз для наглядности демонстрируется, как анимационный «Стальной коридор» разворачивается и сворачивается обратно.

– Доклад закончен!

Министр скептически, исподлобья смотрел мультик.

– Стальной коридор, говоришь? – мрачно произнёс он. – Вообще-то, он у тебя больше на пожарную кишку похож!

Генерал склонил, будто присматриваясь, голову набок и усмехнулся:

– Во! Или на презерватив!

– Немного есть, – вроде как смущённо соглашается командующий. Смущение идёт ему, как, наверное, пошли бы тени для век. Он моментально взял себя в руки и твёрдо закончил: – Но всё равно – стальной!

Все присутствующие за столом офицеры заулыбались и стали перемигиваться ещё при упоминании министром презерватива, но последние слова командующего стёрли улыбки с лиц.

– Вношу коррективы! – Министр обороны прихлопнул рукой по столу. – Про тридцать самолетов, двадцать БМД и две тысячи личного состава – забудьте! Сейчас другая историческая реальность. Хозяин против масштабного применения военной силы. А дипломаты и вовсе строят из себя святых, живущих исключительно по международным законам! Поэтому задачу надо решить тремя самолетами и ротой десанта! Дипломаты переработают план эвакуации под новые условия…

Командующий ВДВ молчал, но на его лице застыло непонимание. Как можно решить ту же задачу вдесятеро меньшими силами?!

– А в остальном план остается прежним! – продолжил генерал армии. – Готовьте операцию! На все про все – трое суток. Ход подготовки докладывать мне лично. Все свободны!

Глава 4
Оперативная работа

Афганистан, окрестности Кабула. Полевой лагерь Хекматияра

В лесу на склоне горы, противоположном тому, с которого вёлся обстрел города, расположился лагерь Хекматияра. В нескольких метрах друг от друга под деревьями стояли небольшие палатки защитного цвета, мало отличающиеся от палаток обычных туристов. Жилище командира ничем не отличалось от остальных, кроме того, что его постоянно охраняли двое часовых.

Штаб находился в большой армейской палатке, под маскировочной сеткой, с двухметровым брезентовым козырьком над входом. Внутри, склонившись над раскладным столиком, сидел на торце ящика из-под патронов крупный человек с непропорциональной для такого тела маленькой головой. Эта диспропорция усугублялась окладистой черной бородой. Из-под зелёной майки на спине, плечах, груди и из-под мышек торчали клоки густых черных волос, будто лесной человек – йети – заглянул к моджахедам на огонёк и накинул на себя то, что Аллах послал или добрые люди дали.

«Йети» напряженно работает. Пот стекает по мощной шее на могучие плечи, на густо заросшую спину. У Вахи такая же сильная фигура, такая же борода, и потеет он даже сильнее. Он сидит на корточках с русским АКМ на коленях. В палатке жарче и душнее, чем на улице. Вахе очень жарко, но он не может снять ни длинную белую рубаху, ни черную выгоревшую жилетку, ни паколь, не может уйти с этого опасного места. Потому что он – начальник охраны Хекматияра и отвечает за все, что происходит в лагере. Ваха, как завороженный, наблюдает за быстрыми и ловкими движениями уже немолодого моджахеда, собирающего потайную мину.

«Вот сейчас он в чем-то ошибется, – думает Ваха. – Мина взорвется, и я предстану пред Аллахом. Все в его воли, и какая, в сущности, разница, произойдет это через несколько лет или прямо сейчас?»

Но минер работает очень уверенно, сразу видно профессионала – такие не ошибаются. Перед ним на столике лежит синяя, вывернутая, как разделываемая рыба, синяя кроссовка. Руки «йети», крупные, волосатые, с толстыми, неуклюжими на вид пальцами, двигаются осторожно и ловко, выполняя ювелирную и опасную работу: он собирает в кроссовке мину. Вот он аккуратно заложил в выпотрошенную подошву слой шариков от подшипника, сверху кладет заряд тола в виде стельки, вставляет в него миниатюрный взрыватель, к которому прикреплен шнурок, – потяни и… Сверху опасную начинку подошвы минёр замаскировал настоящей стелькой, потом осторожно вывел наружу шнурок от взрывателя. Лица минёра не было видно, только на его смуглом затылке горел жутким цветком розовый звездообразный шрам.

– Готово! – минёр протянул Вахе заминированную обувь.

Начальник охраны сравнил её с другой, «незаряженной» кроссовкой: скрупулёзно осмотрел каждую, приложил друг к другу, только что на зуб не попробовал.

– Не отличить, – говорит он, наконец. – Только подошва немного толще получилась…

– А-а-а, брат, ничего страшного, – ответил минёр. – Ему не марафон бежать… А хромой вызывает сочувствие, и доверия к нему больше…

– Тоже правильно! – Ваха, поднимаясь на ноги и отряхивая грязные шаровары, спрашивает: – Ты где этому научился?

Минер не спешит с ответом, он лишь внимательно смотрит на любопытного из-под тяжелых век.

– Я спросил, где учился этой премудрости? – повторяет Ваха с явным раздражением – он не привык долго ждать ответа на свои вопросы.

Тонкие губы минера как бы нехотя разжимаются:

– Учился, где учили.

– Ты смелый или глупый? – цедит сквозь зубы Ваха. В его словах и взгляде можно прочитать угрозу.

– Прощай, брат, – Минер поворачивается и идет к выходу из палатки.

Начальник охраны громко лязгает затвором и вскидывает автомат. Дерзкий моджахед не спеша останавливается и поворачивает тяжелую голову. На заросшем бородой лице губы явственно видны, и сейчас они раздвинуты в презрительной улыбке. Он, несомненно, знает, что жизнь повисла на волоске, но спокойно смотрит в черную дырочку ствола, ожидая – как решит Аллах. Секунды бегут одна за другой, палец Вахи окаменел на спусковом крючке. Улыбка стала шире, минер неторопливо повернулся и вышел из палатки.

– Сын собаки! – Ваха в бешенстве. В другой раз он, безусловно, нажал бы спуск, но не сейчас. Этот тип слишком важен для хозяина и еще не выполнил всю свою работу, убить его – означало расстаться с собственной шкурой в буквальном смысле слова.

– Шайтан тебе брат, – цедит Ваха сквозь зубы. – Ты еще пожалеешь о своей дерзости!

Успокоившись, он поворачивается к третьему афганцу, безучастно сидящему в углу на табуретке. Глаза у того широко раскрыты и неподвижно уставлены в брезентовую стену.

– Давай, Муфид, примеряй…

Тот совершенно не реагировал.

– Эй! – Ваха поводил ладонью перед его глазами. – Очнись, мужчина! Примеряй, давай!

Муфид встрепенулся, пришёл в себя и стал надевать кроссовки. Тело двигалось, но в глазах жизни так и не наблюдалось. Встал, прошёлся по палатке, попрыгал на месте. Выглядел он отстранённо, как лунатик. Было ясно, что Муфид не понимает, что делает, он двигался как зомби.

– Удобно? – спросил Ваха.

Ответа не последовало. Муфид ходил по палатке, как заведённый, слегка прихрамывая. Ваха заорал ему прямо в ухо:

– Удобно, спрашиваю?

Тот опять не ответил. Ваха схватил его за плечи и насильно остановил. Спросил, упершись лбом в лоб:

– Ты всё понял? – Ваха посмотрел ему прямо в глаза и продолжил, не обращая внимания на отсутствие реакции. – Приходишь к Масуду, когда он будет принимать просителей, садишься напротив, рассказываешь, как тебе тяжело жить, а потом… Что ты делаешь потом, Муфид?

Муфид, как робот, присел на табурет, поднял левую ногу с «заряженной» кроссовкой, прижал колено к груди, направляя подошву в сторону своего инструктора, и нащупал шнурок взрывателя, явно собираясь его дёрнуть. Лицо Вахи исказилось, глаза в ужасе расширились, он бросил автомат и прыгнул вперед.

– Подожди, ты что! – Ваха успел перехватить руку смертника. – Не сейчас!

Он сложил руки Муфида на его коленях, осторожно снял опасную кроссовку с ноги, вытер вспотевший лоб.

– Сделаешь это там, у Масуда… И не бойся: взрывом кость ноги вобьёт тебе прямо в сердце, ты ничего не почувствуешь и сразу предстанешь перед Аллахом…

Муфид опять промолчал, глядя перед собой.

– Значит, ты все понял! – Ваха похлопал лунатика по плечу и тихо сказал для себя: – Надо чуть уменьшить дозу…

Снаружи, у входа в палатку, всё это время сидел охранник в чёрной чалме и острым ножом искусно вырезал курительную трубку. Его звали Бахтияр, среди соплеменников он отличался высоким ростом и ярко-голубыми глазами и, будто стесняясь всего этого, вечно ходил, немного ссутулившись, а при разговоре редко глядел собеседнику в лицо. Он был так увлечён резьбой по дереву, что никому бы и в голову не пришло, что при этом Бахтияр внимательно прислушивается к разговору внутри штабной палатки. Но он прислушивался и слышал каждое слово.

Афганистан, Кабул. Базар Миндаи

Ночью недалеко от посольства схватились две группы афганцев. Несколько коротких очередей, и они разбежались, оставив двух убитых и нескольких раненых. Раненые до утра исчезли, а трупы лежали почти до полудня.

Посол запретил выходы в город без служебной необходимости и специального разрешения. Но «подкрышников» это не касалось: они работали по своему распорядку и по своим, одним им ведомым законам. Заместитель Шарова капитан Зеблицкий беспрепятственно выехал на тонированной «мазде» с обычными кабульскими номерами за ворота посольства, проехал по проспекту Майванд на примыкающую торговую площадь. Здесь находились основные базары: Чар-Чата и снискавший наибольшую популярность Миндаи.

– Притормози за углом, – сказал лежавший до поры до времени на заднем сиденье Шаров.

И, как только машина на миг остановилась, быстро выскочил наружу. Через пару минут, одетый в афганскую одежду, он вошел в огромный, многолюдный и шумный базар и смешался с тысячами себе подобных. Кабульский базар – особое место. Здесь можно не только купить свежие овощи, мясо и специи, но и от души пообщаться со словоохотливыми бойкими торговцами, узнать последние новости, повидать знакомых… К тому же овощами и специями перечень товаров не ограничивается. Здесь можно купить оружие, наркотики, женщину… Впервые попавший сюда и заблудиться может, и в неприятную ситуацию попасть, а некоторые пропадали в нем, как суда в Бермудском треугольнике. Был человек – и нет, ни слуху о нем ни духу. А иные живут годами, не выходя за пределы базара, находя здесь и стол, и кров, и любовные утехи. Разведчику, полицейскому агенту или преступнику легко затеряться в лабиринте лавчонок, магазинчиков и чайных, правда, те, кому надо, могут отыскать тут любого.

Шаров прошелся по фруктовым рядам и неожиданно вышел к оружейным прилавкам. Чего здесь только не было! Кривые афганские кинжалы, которыми резали горло еще английским завоевателям, широкие пуштунские ножи, почти наверняка знающие вкус крови чужеземцев, автоматы – в основном калаши советского, китайского, румынского производства, редкие в этих краях «Узи», американские штурмовые винтовки М-16, пистолеты – китайские ТТ и советские «макаровы», американские кольты, раритетные маузеры в деревянных кобурах… Россыпями лежат патроны различных калибров, есть гранаты и взрывчатка… Разведчик потрогал ребристые Ф-1 и гладкие РГД-5, незаметно осмотрелся, ничего подозрительного не заметил. Но все равно он испытывал странное беспокойство.

Шаров чувствовал, что за ним следят, хотя не мог определить это наверняка. Даже ему, опытному разведчику, не один год проработавшему в восточной стране, было сложно профильтровать сотни однообразно одетых людей с лицами, практически лишенными эмоций. Наблюдателем мог быть пожилой аксакал или безусый юнец, слепой нищий или богатый иностранец, стоящий за прилавком торговец или чайханщик, словом – кто угодно…

Что ж, в бурлящей толпе и дичь, и охотник находятся в одинаковом положении. С одной стороны, контролировать ситуацию здесь почти невозможно, с другой – легко затеряться и сбросить «хвост». Но сбрасывать, кроме неясных подозрений, было нечего, и резидент неспешно двинулся сквозь бурный людской водоворот по направлению к чайхане Махмуда, где часто проводил встречи с агентами.

Голубоглазый Бахтияр был уже на месте. Он сидел за низеньким угловым столиком, допивая жасминовый чай вприкуску с конфетами-тянучками и крутя в смуглых пальцах новенькую короткую трубку. Шаров, поздоровавшись, сел напротив, поднял руку, и ему тут же принесли керамический чайник, тонкого фарфора пиалу и горячую ароматную лепешку. Он стал ловко переливать содержимое чайника в пиалу и обратно, как делают все, кто не спешит и хочет, чтобы чай заварился лучше. Пока длилась вся эта процедура, Бахтияр, глядя в стол, тихо говорил, почти не шевеля губами:

– Чем ближе мы подходим к городу, тем сильнее командиры грызутся между собой. Кабул – слишком лакомый кусок. Кто им завладеет, тот и будет главным… Наши боятся, что первым будет Панджерский Лев, он самый сильный… А нашего командира он не любит…

– Гостей у Хекматияра не было? – так же тихо поинтересовался Шаров.

– Были люди от Исмаил-хана, он на западе от Кабула, и от Юнуса Халеса. Он с востока идет. Говорили долго, о чем – не знаю, когда уходили, Хекматияр сам провожать вышел. Значит, о чем-то договорились, а о чем – догадывайся сам Безбородый.

– Что-нибудь еще сказать хочешь?

– Да. За тем и пришел.

– Говори!

Но Бахтияр застыл, как зачарованный, уставясь на входную дверь. На пороге стояла высокая плотная женщина в длинном свободном никабе черного цвета, с закрытым черной же вуалью лицом. Взгляд сквозь густую сетку быстро просканировал зал, отметил склонившиеся головы Безбородого и Бахтияра. В следующую секунду черная фигура исчезла.

– Что с тобой? – Шаров повернулся по направлению взгляда агента, но увидел лишь колыхнувшуюся занавеску.

– Ничего, – ответил агент, но разведчик заметил в его глазах тревогу.

– Тебя что-то встревожило? – спросил он парня.

Тот неопределенно пожал плечами:

– Даже моя тень меня тревожит. Дурные сны снятся…

Шаров отхлебнул ароматного чаю.

– Мне тоже снится всякое… Так, что ты хотел сказать?

– Хекматияр подготовил смертника для ликвидации Шах Масуда, – сказал агент, снова уставившись в стол.

Шаров даже подпрыгнул на месте.

– Ничего себе! Подробности знаешь?

– В лагерь прислали взрывника, тот изготовил потайную мину – в кроссовке. Смертника зовут Муфид, у него вид, будто опиума накурился. К Масуду придет в то время, когда он принимает население, будто с просьбой. У него старые синие кроссовки. В левой – мина…

– Это важная новость, Бахтияр, – взволнованно произнес Шаров. – Очень важная. Ты молодец!

В очередной раз окинув чайхану внимательным взглядом, резидент положил перед Бахтияром увесистый пакет.

– Это твое последнее задание. Подложи под установку НУРСов, зажги шнур и быстро уходи. У тебя будет пять минут.

Агент покачал головой и отодвинул пакет.

– Нет, Безбородый. Я не хочу, чтобы с меня содрали кожу.

Шаров вновь придвигает пакет, сверху кладет толстый конверт.

– Ты давно работаешь на нас, и все было нормально. НУРСы обстреливают наше посольство, убивают наших людей. Это очень важно!

Агент вновь отодвигает пакет и конверт. И второй раз посмотрел прямо в глаза резиденту:

– Все изменилось. Шурави ушли, а те, кто остались, потеряли силу. Никто не верит вам, никто не хочет с вами работать. И я работаю не на вас. На тебя лично, Безбородый. Но даже для тебя я не возьмусь это делать. Извини, но ваше время ушло. Если бы вы опять ввели войска, другое дело…

– Это вряд ли, – Шаров вздыхает и прячет пакет обратно в сумку, а деньги в очередной раз придвигает своему собеседнику. – Но я тебе все равно очень благодарен. Деньги твои, ты их честно заработал.

– Спасибо, – Бахтияр сунул конверт за пазуху и встал. – А это тебе, Безбородый, я сам вырезал… – Он положил перед разведчиком новенькую трубку.

– И тебе спасибо, – Шаров вздохнул. – Ну что ж, дружище, как у нас говорится, не поминай лихом. Прощай, Бахтияр, береги себя…

Афганец третий раз поднял на него печальные глаза и, прикрыв веки, кивнул – вроде поблагодарил и попрощался одновременно. Повернулся и вышел.

«Больше не будет работать! – отчетливо понял Шаров. – Это была прощальная встреча! А жаль… Добросовестный парень, с ним никогда не было проблем…»

Шаров выждал несколько минут, расплатился и, взяв трубку, медленно встал, вышел из чайханы в бурлящие торговые ряды и повернул в противоположную сторону, смешавшись с пёстрой и шумной толпой базарного люда.

Через несколько минут, отойдя от базара на несколько кварталов, в условленном месте он обнаружил ждущую «мазду», сел на заднее сиденье и откинулся на спинку, пытаясь расслабиться. Но не вышло: дурные предчувствия не отступали.

– Ну как, товарищ подполковник? – спросил Зеблицкий, глядя в зеркальце заднего вида на резидента в облике «афганца».

– А не ваше дело, товарищ капитан, – передразнил его тон начальник.

– Ну что вы опять, Александр Михайлович, – помрачнел водитель.

– А то, Василий Антонович, – устало сказал резидент. – На хрена мне вопросы задавать в неуставной форме, мы же не водку пьём, а работаем. К тому же это вы мне должны докладывать о своих успехах в оперативной работе, а не я вам…

Заместитель обиженно засопел.

– Вот нальёшь вечером, тогда и спрашивай, если дозволение будет, – смягчил ситуацию Шаров. – А сейчас мне мозги не скипидарь, дуй в посольство по максимально выпрямленной спирали.

– Есть, – буркнул Зеблицкий и прибавил газу.

Тем временем Бахтияр шёл среди красочных натюрмортов фруктовых и овощных развалов, среди ароматов восточных пряностей и аппетитных запахов готовящихся на углях кебабов.

На душе было печально. Он решил прервать связь с Безбородым, хотя думал о нем с грустью и благодарностью. Русский всегда держал слово, да и относился с искренним уважением. Такие вещи всегда чувствуются. Не так уж много доброго к себе отношения видел в жизни Бахтияр.

«Прощай, Безбородый, извини, если что не так, – думал он. – Ты хороший человек и не в тебе дело. Но время шурави закончилось, мне теперь надо о себе позаботиться…»

Занятый своими невесёлыми мыслями, Бахтияр расслабился. Слишком долго он ходил по лезвию ножа, рискуя своей шкурой, он привык оглядываться и незаметно проверяться, привык спать вполглаза и отдыхать вполуха, привык жить в напряжении и всегда находиться настороже. Но теперь все кончено! И он может жить обычной жизнью, без всяких хитростей и уловок…

Впервые за долгое время Бахтияр чувствовал себя свободно и раскованно. И не обращал внимания на массивную черную фигуру, закутанную с головы до ног, которая незаметно двигалась за ним от самой чайханы. Выбрав мгновение, она на миг притёрлась к Бахтияру и, тут же резко отстранившись, свернула к боковому выходу на пустынную улочку. За этот миг тонкое длинное шило вонзилось бывшему агенту под лопатку. Профессиональный, хорошо поставленный удар пронзил сердце. Бахтияр пошатнулся, схватился за грудь и тяжело рухнул на грязную, засыпанную мусором и очистками овощей землю. Ещё не достигнув земли, он был уже мёртв.