Текст книги "Игра не для всех II. «Вторая Отечественная» (СИ)"

Автор книги: Даниил Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2. О сегрегации и поиске знаний

С дружелюбной улыбкой на дружелюбном лице мой сопровождающий объяснил мне правило, которого придерживается вся аристократия итхисов. Своих любовников и любовниц, привезенных на родину, они оставляют здесь. Любовники и любовницы обычно идут на подобную сделку с радостью, они получают брендовую одежду, люксовые автомобили, дома, слуг и солидный счет в банке. Теряют они тоже немало: возможность связаться с родственниками, самостоятельность, солнечный свет. Мы с Аэрто не договаривались о смене моего постоянного проживания, о чем я сообщила Грегу. В ответ на мое откровение мужчина посмотрел на меня так, словно я отказывалась от рая, чтобы отправиться в преисподнюю.

Спорить с ним мне не хотелось, ведь рай каждому видится по своему. Тем более дружелюбие Грега могло бы сыграть мне на руку в дальнейшем. Лучше не приобретать лишних врагов в месте, где законы судя по всему не менялись уже столетие. И были явно не на моей стороне.

Солнце скрылось внезапно, свинцовые тучи, пригнанные северным ветром наползли на небо и изменили пейзаж. Они были вязкими, словно созданными из ртути и тяжелыми, нависающими над головой. Стая жадных чаек взлетела и, крича, взвилась над рекой. Не знаю, кто решил, что чайки — романтичные птицы, наверное кто-то, кто никогда не слышал их истошных воплей.

— Пойдет дождь, — с видом знатока сообщил мой сопровождающий. Он указал мне на ход под площадь, над которым возвеличивалась вывеска, не требующая перевода. Торговый центр обладает особенной, манящей аурой, которая привлекает модниц словно огонь мотыльков. Немного опустошить карманы Аэрто после услышанного показалось мне отличной идеей. Секс рабыню из меня вздумали сделать. Зря… ой как зря.

Слабо освещенная лестница расходилось на три коридора. Дружелюбный охранник спросил что-то у Грега, после чего пропустил нас в правый. Грег перевел для меня их короткую беседу и причину разделения.

— Он поинтересовался полукровка вы, гостья или аристократка. В магазинах разное освещение и товары, чтобы сделать шоппинг приятным для всех.

Или чтобы лишний раз указать, кто на каком месте находится… Подумалось мне.

Коридор постепенно становился все светлее, встроенные лампы дневного цвета, излучение подобрано так, чтобы южные растения уютно чувствовали себя, раскинув широкие листья. Высоченные потолки, дорогая плитка на полу и бутики, бутики, бутики. Магазины одежды на любой вкус, ювелирные украшения, магазины с бельем и секс шопы, которых я насчитала три за жалкую минуту. Посетителей и посетительниц было не много и все они отличались молодостью и потрясающей красотой. Черт, да просто серая мышь по сравнению с половиной из них. Вот идет словно вытесанная из обсидиана женщина. Ее густые волосы лежат роскошной волной на спине и плечах, каждое движение хищное и изящное. Она так хороша в своих спортивных кроссовках и одежде в стиле кэжьюал, что мне вдруг тоже захотелось так одеться, хотя я понимала, что роста мне явно не хватит, чтобы вещи смотрелись столь же изысканно как на ней. А вот идет мужчина, похожий на греческого бога. Смуглая кожа, поцелованная солнцем, волосы темные и курчавые, нос с горбинкой. В нем есть нечто первобытное, дикое и даже то, что одет он в костюм от Армани не убирает этой дикости, а лишь подчеркивает ее. Блондинки, брюнетки, девушки с каштановыми волосами и прическами-радугой. Мужчины, место которым на подиуме. Итхисы находили для себя красивейших представителей каждой национальности.

Однако не только потрясающая красота роднила всех этих незнакомцев. В их глазах присутствовал лихорадочный блеск и вместе с тем какая-то поволока, словно каждый из них находился в иллюзорном мире или же видел перед собой иллюзию. Ударенные ложной искрой. Все как один — подумалось мне. Бутики с одеждой меня, конечно, интересовали. Можно было бы прикупить чего-нибудь для Викки и Веры, раз уж мне в руки попали деньги налогоплательщиков целой страны. Но к ним я всегда успею вернуться, а пока…

— А книжный тут есть? — спросила я своего сопровождающего с надеждой. Тот явно бывал в этом царстве неоднократно и мог с легкостью поработать картой.

— Никогда не встречал в окружении принца подобных вам женщин! — Грег замолк, поняв, что ляпнул лишнее.

— А какие женщины в окружении принца?

— Вы не подумайте, они все очень достойны и потрясающе красивы. Но большинство бы сейчас интересовало, где находится магазин нижнего белья. Наряды, наряды, попытки привлечь его внимание. Женщины принца влюблены только в него.

Это я знаю. И «влюблены» слабо сказано. Я видела, что прикосновение Аэрто творит с противоположным полом. Ему поклоняются, его обожествляют, ради него готовы умереть. Как хорошо, что судьба одарила меня частичным иммунитетом к касанию итхисов.

— Так, книжный?

Слушать про гарем принца мне не хотелось. Не из ревности. Я ведь не планировала связывать свою жизнь с Аэрто, и сколько там у него любовниц помимо меня, мне в общем то по барабану. Просто неправильно это, чудовищно неправильно забирать чью то жизнь. Делать из человека послушного твоей воле раба. Пусть раба радостного, готового услужить любым из доступных ему способов.

Мужчина было покачал головой, разбивая слабую надежду, но потом вдруг хлопнул себя по лбу.

— Есть кафе. В общей зоне. Владелица довольно экстравагантная особа и очень любит читать. И делится книгами охотно. Она открыла кафе после того, как вышла из фавора. Там вы можете найти бумажные книги по истории Октавии, много художественной литературы. Но зачем вам это?

Я лишь похлопала ресницами, не собираясь отвечать на вопрос. Потому что я буду искать загадочное слово. «Эодэртэ», слово, которое прошептала мне мама в время нашей короткой встречи, а Александр, услышав его, потерял дар речи. Что такое «эодэртэ» и почему мне нельзя касаться других итхисов? У нас с мамой было слишком мало времени, чтобы она успела мне объяснить, поэтому ответ на эту загадку мне предстоит отыскать самой. Напрямую спрашивать опасно, а так. Кто обвинит девушку в интересе к культуре ее «парня»?

— В переводе, естественно, ничего?

Мужчина пожал плечами. Что ж. Информация это информация. А научиться читать на новом языке, говорят, не так уж и сложно.

Мы шли мимо магазинов одежды, косметики, техники и товаров для дома. В нескольких местах мне захотелось остановиться, потому что здесь были представлены неизвестные мне бренды, явно внутреннего происхождения. Один магазин запомнился особенно. Белая одежда, с белой же вышивкой. Удивительного качества ткань. Никогда бы не подумала, что белый может быть таким разным. Легкий полутон: розовый, серый или бежевый оттенок и каждая вещь смотрится уникальной. Если вспомнить, я видела нечто подобное на принце.

— Это традиционная одежда итхисов. — Пояснил Грег. — Итхисы носят белый на все торжественные встречи. Если захотите, на обратном пути остановимся здесь.

— Хочу, — я глядела на платье с едва заметным золотым отливом.

Платье походило на вечернее, но отличалось очень простым фасоном. Бретельки, полукруглый вырез на груди — длина по щиколотку. Просто, элегантно, волшебно. Мне нестерпимо захотелось его примерить. Позже. Позже. Я одернула себя и оторвалась от витрины. В начале книги.

Общая зона располагалась под прозрачным куполом и напоминала элитный фудкорт. Десятки небольших ресторанчиков были расположены по краям окружности. Центр же занимал еще один фонтан на этот раз из белого мрамора, где плескались длинноволосые нереиды. Грег оказался прав. По куполу били крупные капли дождя, перемежавшегося с градом. Было почти страшно наблюдать за этим буйством природы, не верилось, что эта ненадежная стеклянная преграда устоит.

— Нам сюда. — мужчина увлек меня к противоположному концу окружности.

Там, укрытая от посторонних глаз с помощью хитроумных деревянных перегородок, располагалась уютная кофейня. Спокойный интерьер в бежевых тонах, мягкий полумрак, который разбавляли лампы для чтения, и аромат кофе и старых книг.

Немногочисленные посетители были заняты чтением или разговорами и поглощением кофеина. Я приметила двух девушек, которые явно были чистокровными итхисами. Молочно белая кожа и волосы словно снег. Они оживленно о чем-то разговаривали и смеялись.

Я и Грег заняли место в уголке, рядом с полками, наполненными книгами. Книги здесь были везде, они лежали прямо на полу, на столиках, креслах. Книги жили своей собственной жизнью и перемещались будто бы по своей воле. Надеюсь, я обнаружу здесь словарь. У итхисов существовала какая-то религиозная заморочка, которая не позволяла им создать электронные словари. Язык Октавии был устным и письменным, существующим только на бумажных носителях.

— Найдете для меня словарь? — попросила я мужчину. Тот растворился среди стеллажей. Мне несказанно повезло обзавестись таким болтливым сопровождающим.

К меню были прикреплены картинки, по которым я поняла, что выбор здесь богатый, а кофе самых лучших сортов. В ожидании официанта, я продолжила рассматривать посетителей. К девушкам присоединился Аполлон в костюме от Армани, которого я видела накануне. Он с нежностью взял в ладони руку одной из них, провел губами по коже, вдохнул, словно аромат этой кожи пьянил его. Девушка улыбнулась, рассеянно погладила его по плечу. Очевидно, этот мужчина едва сдерживался, чтобы не наброситься на нее прямо здесь. Она же оставалась холодна и спокойна. А значит псевдоискра со стороны женщин-итхисов также действует на мужчин подобно яду.

— Вы здесь недавно. — услышала я женский голос позади себя. Я обернулась и увидела высокую рыжеволосую женщину в годах. На вид ей было к пятидесяти, но я могла ошибаться. Она была подтянутой, собранной, в глазах легкий лихорадочный блеск как у всех, кто испытал на себе счастье прикосновения чистокровных итхисов.

— Как вы догадались? — спросила я. Незнакомка заговорила по-английски. В голосе слышался британский акцент.

— Вы рассматриваете здесь все как турист. Так, как давно вы в Октавии?

— Около недели.

— И как вам здешняя погода?

— Я бы назвала ее дерьмовой.

Женщина мягко рассмеялась, от чего ее тяжелые кольца-серьги, сделанные из дутого серебра, закачались.

— Оливия, — протянула она мне унизанную перстнями руку. Ладошка была узкой и холодной.

— Кира, — ответила я на рукопожатие.

— Я принесу для вас кофе за счет заведения, а вы расскажете мне о внешнем мире. — после того, как я согласно кивнула, женщина захлопала в ладоши. То, что передо мной та самая эксцентричная владелица кафе, о которой упоминал Грег, сомнений не вызывало. Она и мой сопровождающий вернулись одновременно. Мужчина принес три разных словаря. А женщина две чашечки ароматного кофе. Она бросила быстрый взгляд на словари, снова на меня. Хмыкнула. Затем обратилась к Грегу на языке итхисов. Она лучилась дружелюбием и говорила с той приклеенной широкой улыбкой, которую я успела заметить у местных. Надо взять на вооружение. Грег кивнул, улыбнулся в ответ, а потом сказал:

— Оливия говорит, что для нее честью будет рассказать вам о языке и кое-каких здешних обычаях, и что я могу вас пока оставить. Что скажете?

Я устремила взгляд на столик, чтобы не выдать обуявшую меня радость.

— Я с удовольствием пообщаюсь с Оливией.

Грег воодушевленно удрал в сторону магазинов, а мы с владелицей кафе остались наедине. Она действительно хотела узнать, как изменился внешний мир, спрашивала о новых фильмах и книжных новинках. Оказалось, что, в Октавии существовала строгая цензура и сюда поступали только мрачные книги и фильмы, благодаря которым жизнь вне этой страны выглядела сущим адом. Таких же правил придерживались новостные каналы и газеты. Теперь стало понятно, отчего Грег решил, что живет на последнем неиспорченном клочке земли. Сама Оливия была любовницей одного аристократа из среднего по значимости рода, а потом он женился и довольно счастливо. Как оказалось, итхисы не бросают своих любовников даже после того, как расстаются с ними. У них присутствовала какая-то извращенная верность, и аристократы заботились о бывших любовниках, или помогали проходить реабилитацию, если любовник или любовница того желали. Оливия выбрала свободу, и ее покровитель предоставил ей эту свободу в той мере, которую позволял закон. Вернуться домой женщина уже не могла. Услышав про запрет, я еще сильнее захотела собрать свои вещички. Пора заканчивать свои каникулы, и настало время серьезно поговорить с Аэрто.

— Значит это правда? Я не имею права вернуться домой? А если я убегу? Кто-то же пробовал сбежать…

— Никто никогда не сбегает. — мрачно сказала она мне, размешивая сахар в кофе — Любовь к ним сковывает сильнее цепей. Ты скорее вырвешь собственное сердце, чем оставишь своего покровителя. Хотя, в тебе есть что-то особенное, Кира. Я здесь уже двадцать лет и редко встречаю новеньких, которые способны внятно разговаривать, по крайней мере в начале отношений. Кто ваш покровитель?

— Аэрто, — неохотно отозвалась я. Женщина присвистнула, посмотрела на меня внимательней.

— Его Высочество… И вы все еще в здравом уме?

— Вполне. Только с трудом выбираюсь из постели, если вы понимаете, о чем я.

Оливия снова рассмеялась. Громко и задорно. Этот смех и сейчас привлекал внимание, превращал ее в красавицу. А когда она была молодой, то наверное мог свести с ума.

— Конечно понимаю! Мне, чтобы выбраться из постели своего покровителя понадобилось десять лет. Но я справилась. А ведь он был не эодаре.

Я вспомнила это слово. «Эодаре», Александр называл так себя. Александр, Александр… Где ты сейчас? Что делаешь? Смог ли укрыть маму?

— Я знаю это слово «эодаре»— древняя кровь. Значит эод, это древний, а «аре» переводится как кровь, — я была вполне горда собой за сообразительность.

— Не совсем так, — мягко поправила меня женщина. «Эод» — на их языке кровь. «Аре» — древний. Прилагательные идут всегда после существительных. Девушка — красивая, мужчина — высокий. А не наоборот. — Она объясняла эти правила с легкостью, так что мне сразу стало понятно. Оливия упоминала, что в той, далекой своей жизни работала учительницей начальной школы. Когда я попросила Оливию научить меня читать на языке итхисов, она с готовностью ответила согласием. Чтобы освоиться с алфавитом мне понадобился час, спустя который я с гордостью смогла прочесть несколько предложений из детской книжки, а еще написать свое имя и слово «эод».

Я постоянно заглядывала в старенький словарь, где были выведены буквы с транскрипцией. Буквы в языке итхисов больше всего напоминали мне арабскую вязь, хотя по уверению моей учительницы у этих языков не было ничего общего. Оливия убрала прочь все учебники, которые принес Грег и достала зачитанную книжечку, по которой сама начинала заниматься когда-то давно. Когда мой сопровождающий вернулся, чтобы увезти меня обратно к принцу, тот проснулся и жаждал моего общества, Оливия вручила мне потрепанный томик.

— Дарю вам эту книжку. Мне она уже без надобности. А вам еще пригодится. Приходите в любое время, я почти всегда здесь.

— Я думаю, что скоро уеду домой.

Оливия лишь улыбнулась в ответ на мои слова.

— Приходите. С удовольствием дам вам несколько уроков.

Мы вернулись к машине, я так и не успела купить понравившееся мне платье. Но, чутье подсказывало, не стоило заставлять Аэрто ждать. Тот позвонил Грегу уже трижды, а голос его звучал раздраженно. Дождь прекратился, но небо так и осталось затянуто тучами, которые в своих тесных объятьях не пропускали ни единого солнечного луча.

Грег вырулил с парковки и поехал прочь от площади, но вдруг затормозил.

— Вам несказанно повезло, Кира! Несколько детей Луны сегодня танцуют возле фонтана.

Он воскликнул с восторгом и обожанием. Кто такие дети Луны? Малыши-итхисы?

Я попыталась разглядеть фонтан, возле которого двигались размытые фигуры в белом и мысленно выругала себя за то, что отказалась от ношения очков. Пора уже прекратить обманывать себя и заказать пару. Зрение у меня ни к черту.

— Грег, а можно я подойду поближе?

Мужчина отворил дверь и сопроводил меня вперед. Когда же я увидела, чем именно так восхищался Грег, то закрыла рот ладонями, чтобы не закричать.

Фигуры в балахонах были итхисами. Идеальными, беловолосыми и белокожими, с голубыми глазами, «правильными» итхисами, как бы сказал Аэрто. Но эти итхисы, все без исключения были уродами. Массивные подбородки, искривленные спины и лопатки. Конечности, непропорционально длинные или короткие. Мужчины и женщины, мальчики и девочки. В ушах некоторых я заметила слуховые аппараты, другие двигались, выставив перед собой трости. Третьи улыбались бессмысленными и безумными улыбками. Их сопровождали молчаливые и строгие слуги. Дети Луны двигались под спокойную музыку, преисполненные чувства собственного достоинства. Они размахивали руками, растопыривая пальцы, словно птицы, что должны вот вот взлететь. Приседали и вытягивались в полный рост.

— Это…

— Дети Луны. Аристократические фамилии иногда благословлены такими детьми. Дети Луны приносят счастье, они — величайшая ценность Октавии.

Или результат близкородственных браков … Молча констатировала я. Система, уж очень похожая на кастовую, маленькая плотность населения и погоня за чистой кровью. Результат этой политики плясал сейчас перед моими глазами. А Грег восхищенно хлопал. Мне захотелось малодушно зажмуриться, не видеть этих людей, которых собственные родители обрекли на подобную жизнь. Намеренно ли? Судя по тому, как хорошо образован Александр и Артур да. Они не могут не знать, к чему ведет брак между кузенами, или… быть может более близкими родственниками.

— Грег, я думаю Аэрто уже весь извелся. Нам пора ехать.

Я убралась с площади прочь, села в машину и еще долго не могла произнести ни слова. Грег этого, казалось, не замечал. Он только говорил о том, что быть может одна из его дочерей сможет выйти замуж за ребенка Луны. Если ей конечно, очень повезет. Он слышал о подобном, но в деревни поговаривали, что дети Луны берут своей парой только тех, кто был рожден Искрой. А их в Октавии было не много.

Я открыла было рот, чтобы сказать ничего не значащую дежурную фразу. Показать мужчине, что я его слушаю. Но вместо этого спросила:

— Грег, а что значит «эртэ» на октавийском?

— «Эртэ»? «Эртэ» значит злой на старом наречии, злой, как… дьявольский. А что, вы где-то слышали это слово?

Я махнула рукой. Подумаешь, много можно услышать в торговом центре. Услышать, ослышаться, перепутать два похожих по звучанию слова. Я перевела тему, поинтересовавшись, как звучат на октавийском простейшие слова. Грег говорил, я повторяла за ним, специально ошибаясь в произношении, шепелявя и не правильно выговаривая «р», что заставляло мужчину хохотать, да так, что он едва руль не выпустил. Хорошо, что дорога была пустынна и даже самый хреновый водитель мог справиться с ездой.

Мыслями же я была далеко. «Эодэртэ» — злая кровь или дьявольская кровь. Еще бы узнать, что это значит и как именно относится ко мне.

Глава 3. О нездоровых отношениях

Стоило мне ступить на гравийную дорожку, беловолосый вихрь заключил меня в объятья, снес с ног и закружил.

— Я скучал, малышка. Я так скучал.

Аэрто прикасался к моему лбу и вискам холодными губами, шептал какие-то нежности на октавийском. Мы не виделись всего несколько часов, но в голосе принца звучала такая тоска, словно прошла сотня лет. Нос его был перемазан белым порошком, а потому я не сильно удивилась подобным перепадам настроения.

— Пришлось так торопиться обратно к своему котику, что я даже не успела купить понравившееся мне платье, — посетовала я, капризно надув губы. Грег говорил, в окружении принца все женщины зациклены исключительно на нарядах. Быть может, если я начну вести себя аналогичным образом, то надоем ему. У Аэрто куда больше власти, чем у рядового итхиса, и он точно отправит меня домой, когда я ему наскучу. А я приложу все усилия, чтобы наскучить ему как можно скорее.

— Я куплю тебе все, что ты захочешь. Только не оставляй меня так надолго.

На «котика» Аэрто не отреагировал. Что ж: попробуем «поросеночка» и «щеночка», быть может это немножко охладит пыл его Высочества. Я послушно положила голову ему на грудь. Аэрто ждал на улице в одной лишь рубашке, он замерз и мелко трясся, а его сердце лихорадочно стучало. Но в моем присутствии мужчина стал согреваться, а сердцебиение замедлилось.

Что же с ним происходит? Виной тому наркотики? Или это нормальное состояние принца, когда он встречает новую женщину? Есть такие мужчины-светлячки, они моментально загораются, и столь же быстро перегорают. Быть может это классический сценарий поведения для него? Если так, было бы замечательно, чтобы он переключился на кого-то другого. Руки Аэрто лихорадочно переместились на мою талию, он прижал меня к себе, и я почувствовала, что мужчина очень рад меня видеть. А между тем пора заканчивать секс-марафон, пока у меня мозоли не появились.

— Не оставлю.

Нельзя испытывать такое удовольствие, от прикосновения к кому-то. Это не правильно. Мне нестерпимо хотелось снять с Аэрто рубашку, почувствовать гладкость кожи, болезненное и постыдное возбуждение скрутило живот — Я видела детей Луны. Расскажи мне о них.

Несчастные калеки, возводящие руки к небесам. Упоминание о них помогло остудить пыл принца, как и разгорающееся внутри меня пламя. Аэрто взял меня за руку и повлек к дверям. И правильно, потому что холод летнего дня пробирал до костей. Боюсь представить, какие в Октавии зимы.

Вопреки ожиданию, Аэрто повел меня не в спальню, а в свой кабинет. Спасибо ему за это. Когда мы лишаемся одежды, то разговаривать я уже не в силах. Казалось и до принца это начало доходить.

Из окна кабинета мужчины было видно море. Оно беспокойно колыхалось вдали, напоминая, что будет здесь, даже когда от меня, Аэрто и даже этого замка не останется ничего. Осознание своей незначительности странным образом успокаивало.

Почему я только сегодня заметила это серое беспокойное чудище? Наверное, потому, что не поднималась в кабинет Аэрто, а окна спален выходили на сад. Мрачный сад, наполненный вековыми деревьями и полудикими кустами роз, которые, не взирая на холод обильно цвели кроваво красными бутонами.

В кабинете принца стояла старинная деревянная мебель. Деревянные панели, расписанные пейзажами с птицами украшали стены. Старомодно, но учитывая, сколько Аэрто лет… Яркими, не вписывающимися в это место пятнами были принтер, телефон и современный компьютер. Экран той же фирмы, что у Александра. У такого экрана есть специальные настройки, включающие особый режим для чувствительных глаз итхисов. Рядом с экраном валялись очки, Аэрто надевал их, когда пользовался компьютером. Его зрение было еще более слабым, чем у Александра. А может быть сказывался возраст. Черт знает, как именно итхисы стареют.

— Что же ты со мной делаешь, малышка? — спросил он, кажется, скорее себя, чем меня. Аэрто избегал на меня смотреть, его руки лежали, плотно прижатые к коленям. Я все также стояла у окна, рассматривая море.

— Хорошо провожу время, — как можно беззаботнее ответила я. А что я могла ответить? Я не могла злить Аэрто, он и так болезненно воспринимал мое желание отправиться домой. — Как и ты, солнышко.

— Мне нравятся ласковые прозвища, которыми ты меня награждаешь. Раньше бы это вывело меня из себя, но как ТЫ говоришь, нравится. — Аэрто провел рукой по длинным волосам. Значит и «поросеночек» не сработает. Черт. Черт. Черт. Меня между тем тянуло к старому креслу, в котором располагался мужчина. Аэрто вытянул длинные, невозможно длинные ноги, стройные до худобы. Сейчас я заметила, что почти что слишком стройные. Что-то было в этих ногах неправильное, скрытое за дизайнерскими брюками. Да и в лице. Какая-то неуловимая деталь выдавала, что и Аэрто был результатом брака дальних родственников, а, может, и не столь дальних.

— Дети Луны. Это ведь из-за кровосмешения…

Аэрто кивнул.

— А родители знают, на что обрекают себя и их?

Снова безразличный кивок. Во мне же нарастал гнев. Аэрто какой-никакой принц. Он должен заботиться о подданных. А он здесь развлекается со мной, да «носик припудривает».

— Сохранение древней крови имеет свою цену, — добавил мужчина, окончательно выводя меня из себя. — Дети Луны были и раньше, но сейчас их стало больше. Поэтому отец придумал этот танец у фонтана и другие способы одобрения. Нужно, чтобы аристократы полагали рождение Детей Луны честью, иначе они могут испортить старую кровь.

Я пожалею о том, что сорвалась. Наверняка пожалею.

— Это сомнительное оказание почестей нужно прекратить. Нужно объяснить людям, что так неправильно. То, что я увидела сегодня: ваши законы, обычаи, отношение к людям. Аэрто, это ужасно!

Ответом на мои слова стал короткий смешок.

— Ты увидела бедность? Унижения? Ты видела кого-то несчастным? — белесая бровь изогнулась. Аэрто говорил короткими фразами, он делал паузы между ними, приглашая меня обдумать его слова. Я видела сегрегацию, но все казались довольны положением вещей. Видела людей, к которым относились как к красивым вещам. Их берегли и лелеяли, но навряд-ли уважали. Но и эти люди выглядели довольными своим положением. Я видела красивые деревни, великолепный центр города, ухоженные леса. Даже окраины города лучились благополучием. В ответ на вопросы Аэрто я лишь могла глотать воздух и молчать, словно выброшенная из воды рыба.

— Но Дети Луны… Вы же вымираете.

Рука принца подлетела ко рту, но он мужественно себя сдержал. Я уже неоднократно замечала, что у его Высочества есть абсолютно не царственная привычка грызть ногти. Аэрто лишь усмехнулся, мол «ты все равно не доживешь до того момента, когда мы вымрем». Срок отмеренной ему жизни как минимум в два раза превышает мой, даже если я доживу до преклонного возраста. А Дети Луны? Они также живут необыкновенно долго или же болеют чаще итхисов?

Я вздохнула. Аэрто воспринял мой вздох, как капитуляцию. Его я ни за что не смогу убедить, что его страна, не рай на земле. По крайней мере его личный рай.

— Не забивай свою хорошенькую голову политикой. С этим я разберусь сам. Ты мне нужна, Кира. — он раскинул объятья, уверенный, что я в них нырну. Какой-то части меня бы этого хотелось. Не думать. Раствориться в животных инстинктах. Но нет. Хватит. Секс нам не надоедал, а затягивал словно трясина.

— В каком качестве? Пополнить твой гарем? Стать одной из восхищённых дурочек? — на самом деле я не считала женщин из гарема Аэрто дурами. Не в большей степени, чем себя. — Сколько их там у тебя? Десять? Двадцать?

Вспышка показной ревности эффекта не произвела. Аэрто вдруг щелкнул себя по лбу, потрясаясь своей забывчивости.

— Девочка, завтра здесь никого не будет. Я еще не распустил гарем только потому, что забыл о нем. Я же встретил свою Искру, зачем мне кто-то еще?

— Я не…

Договорить я не успела. Когда он этого хотел, то двигался удивительно быстро. Его губы накрыли мои в требовательном поцелуе. А кто я такая, чтобы отказывать ему?

***

В этом сне я была обнажена. Ветер хлестал по голым плечам и спине, словно наказывая за что-то. Но самым страшным в этом кошмаре была темнота. Я не понимала даже где низ и верх, словно парила в вакууме и не знала, за что схватиться, чтобы обрести равновесие. Темнота и одиночество душили меня, казалось, тьма вот вот заползет мне в рот, польется из ушей и носа. Задушит меня, заполнив собою легкие. Я беспомощно боролась с тем, что не могла увидеть, пока в безмолвной агонии не коснулась рукой чего-то материального.

Из темноты выполз мой змей. Мой молчаливый хранитель рассекал ее словно серебристый нож. Его кожа светилась, она отгоняла густой черный туман, сковавший мои руки и ноги.

«Забери меня, забери меня, забери меня» — я хватаюсь за морду огромного змея, смотрю в его глаза. Зверь кивает головой, словно понимает. «Скоро» — шипит он мне в ответ. Я целую холодную кожу. Он нужен мне. Почему он оставил меня? Или это я покинула его…

***

Я очнулась на полу в кабинете Аэрто, видимо во сне я откатилась от него, каким-то образом расцепив крепкие объятья, в которых он меня сжимал. Царила глубокая ночь. Принц был как и я обнажен. Он раскинул руки и выглядел безмятежным и очень красивым. Свет Луны серебрил его белую кожу, падал на брови и волосы, превращая их в подобие снега. Сравнивая себя и его, я посмотрела на свои руки, они выглядели болезненно желтыми. Мне свет Луны не идет.

Осторожно, не касаясь мужчины, я накрыла его пледом, сорванным с кресла, а сама выскользнула в темноту коридоров. Нужно найти кого-нибудь, чтобы Аэрто уложили на кровать. Простудится еще, а меня потом обвинят в намеренном вредительстве короне.

Я отправилась в сторону обеденного зала, на нижних этажах должна быть прислуга.

— Эй! Есть кто-нибудь?

Мягкий свет от малочисленных вмонтированных в грубую кладку ламп едва справлялся с освещением коридоров. В обеденном зале было не намного, но все же светлее за счёт массивной хрустальной люстры над длинным полукруглым столом. Приметив спину управляющего я вздохнула от облегчения. Этот выцветший старик готов был ради принца расшибиться в лепешку.

Когда я потихоньку подошла, он за что-то отчитывал беловолосую пышнотелую девицу, которая стояла, низко опустив голову. Только подойдя ближе, я смогла понять, чем именно провинилась прислуга. Девушка неловко прихватила неподобающе низкий вырез. Оголенная молочно белая грудь колыхалась при каждом вздохе, будто спешащее вырваться из формы дрожжевое тесто.

— Там принц… устал, — лучших слов я подобрать не смогла. Управляющий и горничная прервали спор и устремились вверх к кабинет Аэрто. Последнюю никто не звал, она сама вприпрыжку отправилась вслед за нами. Когда она замерла на пороге комнаты и уставилась на Аэрто, мне стало понятно, для кого предназначалось декольте. Принц лениво открыл один глаз, он протянул ко мне руку: