Текст книги "Зов предков"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Напауши был мертв.
– О боже!.. – прохрипел Жан. Он еще не пришел в себя и не знал, что делать дальше. Вачиви первой пришла в себя. Схватив Напауши за одну ногу, она знаками показала Жану, чтобы он взялся за другую, и они вместе поволокли тело в кусты, чтобы спрятать его под ветками и листьями. Вачиви понимала, что великий вождь не заслуживает подобного обращения, к тому же Напауши был к ней по-своему добр, но что им оставалось делать?! Им нужно было бежать, и как можно скорее. Вождя в любой момент могли хватиться в лагере. Кто-то мог знать, что он отправился к озеру, да и пройти по его следам индейским следопытам не составило бы большого труда. Если кроу прискачут к озеру и наткнутся на труп Напауши, они не пожалеют усилий, чтобы догнать и прикончить и Вачиви, и бледнолицего. И какой смысл теперь объяснять, что Напауши напал первым, а Жан убил его, обороняясь. Для расправы кроу было достаточно того, что он это сделал. Впрочем, даже если бы Жану удалось каким-то образом справиться с вождем, не убивая его, их положения это бы не улучшило. Вачиви принадлежала Напауши, а белый был пришельцем, поэтому они подвергли себя смертельной опасности, еще когда только-только подружились.
Кусты, куда они затащили тело, были такими густыми, что Вачиви не сомневалась – вождя здесь найдут не скоро. Забросав тело ветками, она выпрямилась и показала Жану сначала на себя, потом на него и наконец махнула рукой в ту сторону, где молодой человек обычно оставлял лошадь. Эта пантомима означала, что теперь ей придется уехать с ним, но Жан и сам успел подумать о том же. Он быстро смыл кровь с ножа и, сунув его за пояс, жестом поманил Вачиви за собой, но та отрицательно покачала головой. Ей пришло в голову, что Напауши тоже мог приехать к озеру верхом, однако непродолжительные поиски в окрестностях озера ничего не дали – очевидно, вождь оставил коня в лагере, боясь, как бы тот не выдал его присутствия случайным шумом.
Вскоре Жан и Вачиви уже скакали прочь от озера. Вачиви сидела в седле впереди молодого человека и указывала едва заметные прогалины и тропинки в лесной чаше, которые он вряд ли заметил бы без ее помощи. Жан сразу понял, что его новая знакомая прекрасно ездит верхом. Стремясь оказаться подальше от озера, Вачиви постоянно понукала лошадь, и та подчинялась, хотя скакать по узким лесным тропкам с двумя всадниками на спине животному было нелегко. Жан не останавливал ее – как и Вачиви, он прекрасно понимал, что спасти их может только скорость. Он уже догадался, что убитый им индеец был вождем или, по крайней мере, занимал в племени важное положение. Исчезновение такого человека, конечно же, не может пройти незамеченным. Его будут искать и в конце концов найдут труп – и тогда в погоню за ними отправится многочисленный отряд.
Загадкой оставалась для Жана и реакция Вачиви, на глазах которой произошла эта короткая смертельная схватка. Ему даже показалось, что девушка испытала что-то сродни облегчению. Кем же приходился девушке убитый вождь – мужем, хозяином, кем-то еще? Ему очень хотелось это узнать, но спросить он не мог – объясняться на языке жестов, когда твой собеседник сидит к тебе спиной, было довольно затруднительно, к тому же Вачиви была сосредоточена, выбирая путь в лесной чаше. Что ж, рано или поздно им придется сделать привал, и тогда он попытается объясниться с девушкой, а заодно подумает, как им быть дальше.
Так они ехали несколько часов и остановились, только когда окончательно стемнело. Лошадь очень устала, она постоянно спотыкалась, и Жан боялся, как бы она не захромала – для них это была бы настоящая катастрофа. Путь предстоял неблизкий, а они были еще в самом его начале. Впрочем, Жан имел довольно смутное представление о том, куда они движутся. Похоже, они ехали на северо-восток. Жан надеялся, что так и было, ведь в той стороне жил знакомый охотник, француз по происхождению, у которого Жан гостил, прежде чем отправиться в путешествие на запад. Его хижина находилась достаточно далеко от территорий, по которым кочевали кроу, и если бы Жану и Вачиви удалось до нее добраться, они могли бы считать себя в безопасности.
Поблизости от поляны, на которой они пустили пастись лошадь, была небольшая земляная пещера. Вооружившись пистолетом, Жан обследовал ее и, убедившись, что в ней нет ни зверя, ни человека, повернулся к Вачиви. Знаками он попытался объяснить ей, что здесь они остановятся на ночлег, но девушка не сразу отреагировала на его попытки. Лицо у нее было задумчивым – казалось, она сама хочет что-то ему сообщить, но не знает как.
А Вачиви одолевали противоречивые чувства. Сначала, когда они только отъехали от озера, девушка хотела направить лошадь в сторону ее родного селения, но потом поняла, что этим она может подвергнуть опасности своих соплеменников. Вряд ли кроу оставят неотмщенным убийство своего вождя, а связав ее побег с его гибелью, нападут на сиу. И тогда погибнет множество воинов, а она не хотела принести своему народу новые беды.
А такая война непременно начнется, рассуждала Вачиви, ведь кроу ничего не знают о белом человеке! Обнаружив у озера труп Напауши, они решат, будто она убила их вождя и вернулась в родное племя. Если они застанут ее в поселке сиу, их подозрения превратятся в уверенность, и тогда… Нет уж, пусть кроу думают, что их вождя убили индейцы какого-то другого племени.
Потом ей пришло в голову, что на берегах озера нет никаких следов этого «другого племени», поэтому кроу в любом случае решат, что в смерти Напауши виновата она. А раз так, то у нее нет выбора – только ехать все дальше и дальше вместе с этим белым мужчиной со странным именем Жан. Что будет с ней потом, Вачиви не представляла. Когда они в конце концов остановились на ночлег, оба настолько устали, что даже не пытались объясниться при помощи жестов и только обменялись несколькими взглядами, впрочем, достаточно красноречивыми. И белый человек, и Вачиви знали, что с ними будет, если их настигнут мстительные кроу.
Ночью они спали мало. Едва только начало светать, беглецы наскоро перекусили сушеным мясом и ягодами и отправились дальше. В этот второй день они проехали еще большее расстояние и оказались в землях племени тетонов, которые хотя и относились к дакотскому союзу, были даже воинственнее кроу. Все окрестные племена боялись свирепых многочисленных тетонов, но Жану и Вачиви повезло – их никто не заметил, даже когда они ненадолго оказались на открытой местности. Впрочем, широкий равнинный участок беглецы преодолели с быстротой молнии и снова скрылись среди деревьев. Здесь было безопаснее, но ветви и корни замедляли их продвижение. Теперь погони соплеменников Напауши они могли не опасаться – вряд ли кроу отважились бы вторгнуться в земли тетонов даже для того, чтобы настичь предполагаемую убийцу вождя.
В следующую ночь они заночевали в лесу, не отважившись даже разжечь костер. Жан и Вачиви до утра просидели под деревом, чутко прислушиваясь к ночным шорохам, но кругом не было слышно опасных звуков. Похоже, никто их не преследовал, но и обойти дозоры тетонов тоже было нелегкой задачей. Одному Жану это вряд ли удалось бы, но к счастью, с ним была Вачиви, хорошо знавшая обычаи этого племени и выбиравшая такие пути, где вероятность столкнуться с враждебными индейцами была меньше всего.
На третий день лошадь Жана шла заметно медленнее, и все же до вечера им удалось преодолеть еще несколько десятков миль. Теперь молодой человек хорошо представлял себе, где именно они находятся: эту часть Великих равнин он когда-то пытался обозначить на своих картах. Он сумел определить, что они покинули и территорию тетонов и теперь ехали по землям, населенным миролюбивыми племенами, занимавшимися охотой, торговлей, выращиванием маиса и бобов. Конечно, время от времени и им приходилось воевать, объединившись против общего врага, но Жан надеялся, что здесь ему и Вачиви ничто не грозит. За три дня они преодолели почти полтораста миль. Никогда прежде Жан не путешествовал по стране с такой скоростью. Он не считал себя слабым или изнеженным – пять лет скитаний по необжитым пространствам американского континента закалили его, однако выносливость Вачиви поражала Жана. Она не знала усталости, да и как наездник она превосходила его во много раз. Казалось, девушка выросла в седле, как азиатские кочевники, о которых Жану приходилось читать, да и лошадь слушалась ее беспрекословно. С помощью негромкого восклицания или легкого прикосновения Вачиви добивалась того, для чего Жану пришлось бы пустить в дело шпоры и хлыст, и он не переставал удивляться ее мастерству.
В этот день они не остановились даже после наступления темноты и наконец достигли местности, где жили белые – несколько фермеров-поселенцев и охотников. Впервые за все время пути тревога отпустила Жана, он остановил лошадь перед хижиной, где жил его знакомый. Спешившись, он помог спрыгнуть на землю Вачиви (из чисто французской галантности, поскольку в его помощи девушка вряд ли нуждалась) и, привязав уздечку к коновязи, постучал в дверь.
В том, что в этом доме он найдет помощь и совет, Жан не сомневался. Люс Ферье прожил в Новом Свете уже много лет, он ловил зверей в Канаде и на Великих озерах, торговал с индейцами и даже был одно время женат на индианке, которая умерла года два назад. Несмотря на разницу в возрасте (охотнику было далеко за сорок), Люс и Жан сдружились, и теперь молодой человек надеялся, что старший товарищ поможет ему найти выход из этого непростого положения.
Увидев на пороге своей хижины давнего друга, охотник вскрикнул от радости.
– Неужели ты вернулся?! – воскликнул Люс. – Я не ждал тебя так скоро – думал, ты пропутешествуешь еще с месяц или около того. Что-нибудь случилось или ты испугался наших Великих равнин?
Жан улыбнулся. На правах старшего Люс позволял себе подразнивать молодого человека, хотя сам не принадлежал к знатному роду – он происходил из крестьянской семьи, жившей когда-то в лесистой части Пиренеев на юге Франции. Впрочем, сердце у него было доброе и благородное, и Жан это ценил, понимая, что на самом деле Люс относится к нему как к младшему брату. А Люс за шутками скрывал уважение, которое питал к молодому человеку: Жану не раз случалось бывать в опасных переделках, но он никогда не терял хладнокровия и всегда выходил из них с честью.
– Да, кое-что случилось, – объяснил Жан небрежным тоном, но Люс сразу понял, что произошло что-то серьезное. Его друг выглядел усталым и озабоченным, словно провел в седле несколько дней и ночей подряд. Впрочем, так оно и было, но Люс об этом пока ничего не знал. За спиной Жана он с удивлением увидел незнакомую индианку редкой красоты и догадался, что за всем этим стоит романтическая история. О подробностях Люс допытываться не спешил. Главным было то, что за помощью Жан приехал именно к нему и в его хижине молодой человек и его спутница рассчитывали почувствовать себя в безопасности.
– Как зовут девушку? – спросил Люс. И Жан ответил:
– Ее имя Вачиви. К сожалению, это почти все, что я о ней знаю: она не понимает ни гуронского, ни ирокезского наречия, на которых я пытался с ней говорить. Мне кажется, она была в плену у кроу, которые похитили ее из какого-то другого дакотского племени.
Люсу приходилось торговать с дакотами, и он владел их языком – как, впрочем, и языками других племен: у него были отменные способности. Пригласив гостей войти и располагаться, он обратился к Вачиви и задал ей несколько вопросов.
В ответ девушка произнесла целую речь. Она явно рассказывала свою историю, так как в ее голосе отчетливо слышалось глубокое волнение, но Жан не понял ни слова. Ему оставалось только надеяться, что Люс, который время от времени кивал и задавал девушке короткие вопросы, расскажет ему, почему Вачиви оказалась на озере и кто был человек, которого ему пришлось убить. По правде говоря, Жану не хотелось, чтобы Люс узнал об этом эпизоде, – он не хотел подвергать друга опасности. Если напавший на него индеец действительно был вождем, мстительные кроу могли в конце концов добраться и до Люса, но вмешаться в их разговор и помешать рассказу Вачиви Жан не мог. Единственное, что он считал нужным предпринять в этой ситуации, – это как можно скорее отправиться дальше на восток – в форт Сент-Шарль, а оттуда – в Сент-Луис. Только там кроу уже не будут представлять для них опасности. Что делать с Вачиви, Жан не знал, но надеялся, что Люс сможет прояснить положение и даст ему дельный совет.
Прошло, однако, довольно много времени, прежде чем Люс растолковал другу, во что он ввязался. К этому моменту все трое уже сидели за столом, и Люс поставил перед гостями глиняные миски с дымящимся рагу, которое он приготовил себе на ужин. Он был отличным поваром, а Жан и Вачиви в последние три дня питались только ягодами, орехами и сушеным мясом, поэтому были голодны. Вачиви быстро освоилась с деревянной ложкой, которую вручил ей Люс. Пока она ела, охотник ввел Жана в курс дела.
– Плохи твои дела, приятель, – сказал он и ухмыльнулся. – Твоя Вачиви – дочь вождя сиу Матошки. Это великий вождь, я о нем слышал, хотя встречаться не приходилось: сиу не торгуют с французами – только с другими индейскими племенами. Она говорит, что прошлой весной кроу напали на их летний лагерь, убили двух ее братьев и жениха, а потом похитили ее и еще двух женщин. Саму Вачиви подарили вождю кроу в качестве трофея. Он хотел сделать ее своей третьей женой, но она отказалась наотрез, что, должен заметить, довольно необычно. Женщина, захваченная в плен, обычно становится бесправной рабыней. Вождь кроу оказал Вачиви большую честь, когда решил сделать ее своей женой, – отказаться в таких случаях нельзя, это может плохо кончиться для женщины. Вождь мог убить Вачиви, но, как видишь, он этого не сделал, да и девушка говорит, что он обращался с ней достойно, несмотря на то что она пыталась бежать. Она предприняла две таких попытки, но каждый раз ее ловили и возвращали вождю.
– Должно быть, ей досталась плохая лошадь, – заметил Жан. – Эта девушка ездит верхом намного лучше нас с тобой, да и с лошадьми она обращаться умеет. Я просто поражаюсь, что моя лошадка до сих пор стоит на ногах: за три дня Вачиви сумела выжать из нее больше, чем я за три года. Боюсь, как бы лошадь не пала к утру.
Люс рассмеялся.
– Вачиви – очень храбрая и мужественная девушка. Не каждой индианке хватило бы отваги раз за разом пытаться бежать, рискуя озлобить вождя. Она утверждает, что ты спас ее от кроу. Если хочешь знать мое мнение, это был самый безрассудный поступок, какой ты только совершил за всю свою жизнь. Если бы индейцы тебя поймали, ты остался бы без головы, это уж как пить дать. Просто не представляю, как вам удалось уйти от погони.
– Это все она, – сказал Жан. – Она вела нас через такие места, где я в одиночку в жизни бы не проехал. Кроме того, у нас была приличная фора… – Жан замялся. Похоже, Вачиви не сказала Люсу, что он убил вождя кроу и спрятал тело в кустах. Тем не менее он счел необходимым добавить: – Честно говоря, я не думал оставаться у тебя надолго. Мы теперь слишком опасные гости. Хочу как можно скорее добраться до форта Сент-Шарль, там кроу нас уже не тронут.
Люс кивнул.
– Думаю, вам и сейчас ничто не грозит, но подстраховаться не помешает. Твоя лошадь скакала без отдыха три дня; вряд ли она теперь на что-то годится, поэтому я дам вам свою. Вачиви сказала, что хотела вернуться к отцу, но побоялась навлечь беду на него. Кроу, конечно, очень разозлятся, что пташка ускользнула, они будут ее искать и начнут, разумеется, с лагеря сиу. И если они отыщут Вачиви там… – Люс посмотрел на друга в упор. – Что ты собираешься с ней делать?
– Честно говоря, не знаю. – Жан покачал головой. – Ты прав – к отцу она вернуться не может, это слишком опасно. Но где в таком случае мне ее спрятать?
– Вы с ней любовники? – напрямик спросил Люс.
– Что ты! Я едва ее знаю, – ответил Жан, и это было почти правдой. Они встречались всего несколько раз и при этом почти не разговаривали, но ему почему-то казалось, что он мог бы полюбить Вачиви.
– То, что я ее спас, вышло случайно, – добавил он.
– Она считает, что теперь она твоя рабыня, – сообщил Люс.
– Мне не нужна рабыня, – твердо сказал Жан. – У меня даже дома нет – только лошадь и начерченные мной карты. Я мог бы отвезти ее к моему дяде в Новый Орлеан, но… А вдруг она захочет остаться в Сент-Шарле?
– В военном форте ей нечего делать, к тому же она не знает ни слова ни по-французски, ни по-английски. В большом городе Вачиви тоже никогда не была. Только вообрази, как она будет чувствовать себя в Новом Орлеане! Да она там просто с ума сойдет.
– Даже не знаю, как быть, – в замешательстве повторил Жан, запуская пятерню в бороду. – Ей нужна была помощь, и я помог. Насчет дальнейшего я как-то не думал.
На самом деле ему было ясно, что им с Вачиви необходимо как можно скорее двигаться дальше, чтобы кроу не смогли настичь их ни при каких обстоятельствах, поскольку опасность грозила не только девушке, но и ему самому.
– На твоем месте я бы оставил ее себе, – сказал Люс, хитро улыбаясь.
– Она не вещь, – резко возразил Жан, – и я не могу просто взять и «оставить ее себе», как ты выражаешься. Она еще молода, и у нее, как у всех людей, должна быть своя жизнь – семья, дети. Не могу же я вечно возить ее с собой!
– Ты мог бы купить для нее дом. Она не пропадет – Вачиви умная девушка, и у нее есть характер. Сам посуди, какой храбростью нужно обладать, чтобы раз за разом бросать вызов вождю, который похитил ее из родного дома и сделал своей собственностью. Кроме того, Вачиви говорит, что теперь она ничего не боится, потому что она с тобой.
– Мне, конечно, очень лестно слышать такое мнение, – ответил Жан, – но на самом деле я бы ни за что не добрался сюда так быстро, если бы не она. Вачиви прекрасно ориентируется в лесу, к тому же она ни разу не пожаловалась, а ведь наше путешествие было не из легких.
– Попробуй выучить ее французскому, тогда вы сможете разговаривать.
– А что потом? Даже не знаю… Может, все-таки отвезти ее в Новый Орлеан к моим родственникам? В Сент-Луисе я куплю ей приличное платье, и…
– То, что надето на ней сейчас, на самом деле гораздо приличнее всего, что можно раздобыть в европейских лавках. Посмотри только на эту вышивку, на иглы дикобраза, на бусы… Сразу видно, что она – дочь вождя.
– Не думаю, что мои родственники в Новом Орлеане разбираются в этом так же хорошо, как ты. Нет, если я повезу девушку туда, нужно одеть ее по-европейски. Жена моего дяди Анжелика знает в этом толк, ей вряд ли понравится индейское платье Вачиви.
Упомянутая Жаном Анжелика родилась в Париже и приходилась дальней родственницей королю Франции, о чем она никому не позволяла забыть, хотя к настоящему моменту прожила в Новом Свете уже больше сорока лет. Все в ее доме было устроено на европейский манер, и Жан не сомневался, что она разрешит оставить Вачиви в ее доме только при условии, что девушка выучит язык и будет одеваться как настоящие француженки. Впрочем, думал Жан, носить европейские платья Вачиви научится быстро – в этом ей должны были помочь врожденная грация и достоинство, с которым она держалась.
Сам Жан некоторое время жил с новоорлеанскими родственниками, когда приехал в Америку. До сих пор он иногда останавливался у них в перерывах между своими экспедициями, чтобы, так сказать, «глотнуть цивилизации», но никогда не задерживался в Новом Орлеане надолго. Городская жизнь нравилась ему куда меньше путешествий по девственным лесам и бескрайним прериям, и он сомневался, что Вачиви она придется по душе. Но в Новом Орлеане им уж точно не будет грозить никакая опасность, да и Вачиви нужно было время, чтобы освоиться с жизнью вдали от своего племени.
В том, что девушка сумеет освоиться в новой жизни, Жан был уверен. Природное любопытство сочеталось в ней с пытливым, деятельным умом, да и молодость должна была облегчить ей знакомство с миром белых. Вот и сейчас, поев и поблагодарив Люса за ужин, она быстро вымыла миски в предназначенной для этого лохани и теперь с интересом рассматривала простенькую кухонную утварь.
В хижине была только одна спальня, и Люс уступил ее гостям. Сам хозяин устроился в большой комнате на самодельном диване.
В спальне Вачиви сразу же легла на пол – она никогда не видела кровати, но решила, что это странное ложе предназначено только для белых людей. Молодой человек заставил ее встать и жестами показал на кровать, а потом попытался объяснить, что на полу должен спать он, но Вачиви только отрицательно покачала головой и снова легла на расстеленное одеяло. Некоторое время они спорили на языке жестов, кто где должен спать. Вачиви считала себя рабыней Жана, но для него она была прежде всего женщиной, которая только что проделала долгий и тяжелый путь верхом. В конце концов, чтобы прекратить спор, он лег на пол рядом с ней, и Вачиви хихикнула. Жан хотел показать, что если она будет спать на полу, то и он не должен ложиться на кровать, но Вачиви то ли не поняла его, то ли просто не хотела уступать. Молодой человек едва не рассердился на нее за такое упрямство, но потом понял, что ничего удивительного тут нет. Именно упорство и твердость помогли Вачиви пережить плен и домогательства вождя кроу, а теперь она ехала с ним на восток, ехала навстречу неизвестности, что, конечно же, требовало от нее еще большего мужества. С другой стороны, он видел, что Вачиви доверяет ему и целиком на него полагается. Да и как могло быть иначе, если их судьбы переплелись таким причудливым образом? Если бы не Жан убил Напауши, а вождь прикончил бы молодого человека, Вачиви ждала весьма печальная участь. Скорее всего, ее бы тоже убили за то, что она тайком встречалась с белым. Получалось, что Жан не только вырвал ее из рук вождя, но и спас ей жизнь – до сих пор спасал, и она это понимала. Кроме того, Вачиви считала, что теперь она принадлежит Жану, и с этим ему тоже нужно было что-то делать, а что – он не представлял. Оставить ее Жан не мог – Вачиви некуда было идти.
Ладно, обо всем этом он подумает утром, решил Жан наконец и, уступая настойчивости Вачиви, лег на кровать. Девушке он дал еще одно одеяло, она завернулась в него и уже через пять минут крепко спала. Жан устал не меньше, но он еще долго лежал без сна и думал о Вачиви. Три дня, которые он провел в ее обществе, навсегда изменили его жизнь. Жан по-прежнему не знал, как ему быть дальше, но одно ему было ясно: теперь он отвечает за эту удивительную и прекрасную дакотскую девушку.
