Текст книги "Калигула"

Автор книги: Даниель Нони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

VIII. Матроны, распоряжавшиеся Калигулой и его миром

Особенностью римской истории было то, что жены римских аристократов занимали необычное место в течение более чем века: от эпохи гражданских войн до пресечения рода Юлиев-Клавдиев, и не зная этого, трудно понять, почему Калигула занял столь заметное место в обществе и политической жизни.

В римском городе, в конце Республики, некоторые женщины играли специфическую роль, заметно отличавшуюся от той роли, которую играли женщины в афинском городе. Конечно, всегда можно было дать им советы, которые Ксенофон в конце V века до н.э. давал своей юной супруге: «Ему необходимо, чтобы ты оставалась в жилище, чтобы ты отправляла тех слуг, которые работают снаружи, чтобы ты следила за теми, кто работает в доме; ты получаешь продукты, как привезут, распределяешь их как надлежит расходовать, сохраняешь их как надлежит беречь, заботишься об этом, не расходуя больше должного. Когда тебе приносят шерсть, ты должна позаботиться о том, чтобы соткали одежду для тех, кто в ней нуждается, также заботиться о том, чтобы продукты остались хорошими... если слуги заболеют, ты делаешь все, чтобы их вылечить» (Экономика, VII, 35-37).

Все эти советы оставались в силе, но хозяйка дома, которая принадлежала к сенаторской среде, всадникам или квесторам и жила в столице, распоряжалась не десятью слугами, а сотнями, иногда тысячами рабов, не считая вольноотпущенников и клиентов. Это существенно меняло дело. Общество не было демократическим, а у власти утвердилась семейная династия. Три компонента отныне играли роль: семейная принадлежность, богатство и поведение.

Знатной женщину делала семья, так как вся ее общественная деятельность роли не играла. Можно привести такой пример. В 22 году умерла Юния, племянница Катона Утического, соперника Юлия Цезаря, вышедшая замуж за Гая Кассия, и сестра Марка Брута, убийцы Цезаря. Тиберий произнес в ее память хвалебную речь перед Рострами на римском Форуме и шел в похоронной процессии, во главе которой несли изображения двадцати самых знатных семей – Манлиев, Квинктиев и других (Тацит, Анналы, III, 76). Почти со дня своего рождения юная дочь нобилей обручалась согласно интересам своего отца. Возможно было несколько следующих друг за другом обручений, если интересы менялись. К четырнадцатому году жизни обычно справлялась свадьба, но семейные интересы могли привести к разводу, а затем – опять к свадьбе. Овдовев, женщина могла быть принуждена к повторному замужеству. Из этого следует, что в больших римских семьях именно семейные интересы преобладали, что сказывалось и в политике. Соответственно, политические разногласия сказывались на отношениях семейных. Так, ссора между Тиберием и Юлией I привела к отъезду его в добровольную ссылку на Родос. Таким же образом, к примеру, женская ревность между Октавией, сестрой Августа, и Ливией, его женой, определила политическое развитие: чтобы избежать обручения сына Ливии с дочерью Августа, Октавия развела своего зятя Агриппу с дочерью Марцеллия для того, чтобы он обручился с племянницей Юлией I.

Но жена нобиля имела и экономический вес. В Риме обрученная женщина оставалась владелицей своего приданого. Она сохраняла полную собственность на все свое имущество, муже же не владел правом пользования чужим имуществом. Август сам запретил жене ручаться за своего мужа. Имущество больших семей могло по сути дела контролироваться женами до их смерти. Их экономическая власть могла превосходно вскармливать заговор против государства. Жена, ответственная за имущество семьи, могла влиять на своих сторонников в масштабе империи; в свою очередь муж богатой жены нередко не обладал никаким личным влиянием.

Что касается достоинств, которых ожидали от этих женщин, то они были такими же, как и у мужчин. Женщины пользовались уважением с момента рождения и это уважение выражалось по-разному. Как хранительница семьи женщина-нобиль должна была, по мнению Августа, иметь для пользы государства не менее трех детей. Эта плодовитость ценилась как и целомудрие, а лучший способ сохранить ее – это оставаться в доме в хлопотах по хозяйству. Тем более, что считалось – женщина не должна мешать деятельности мужчин, т.е. избегать «политических дел». Правда, не упоминалось, когда речь шла об идеале, что зачастую трудно не заниматься общественными делами и в то же время быть достойной уважения просто за свое происхождение.

Калигула, живя в трех домах, следовал за своей матерью, за своей прабабушкой и бабушкой, находясь в жизненных условиях, отличающихся от тех, которые он знал до этого. Главное местожительства было в Риме, и оно представляло огромное жилище, расположенное вокруг одного или двух дворов, окруженных колоннами, часть которых были украшены фресками. Усадьба состояла из нескольких десятков участков, часть прислуги проживала в окрестных домах. Это был обширный и удобный ансамбль. Именно такими владело большинство семей нобилей. Существовал контраст между передней частью дома, открытой, кишащей людьми, как близлежащая улица, и задней частью, закрытой и доступной только для избранных посетителей.

Таким же образом женщины распоряжались вторым жилищем, расположенным на окраине, чтобы иметь там роскошный сад; третий тип местопребывания должен быть или в деревне, или на холмах, зачастую вверх по течению реки, чтобы убежать от городской жары и пожить там беззаботно. Обстановка была чисто сельской, а сады дополнялись плантациями винограда, пастбищами и возделанными землями. Еще более полноценной делала жизнь нобилитета резиденция на берегу моря, обычно в Байе, известная целебными свойствами воздуха. Этот образ жизни был введен аристократией I века до н.э. и долго оставался неизменным.

Светская жизнь, а стало быть и политическая, происходила и в районе Неаполя. Аппиева дорога соединяла большие морские города с их просторными садками с живой рыбой и обустроенными пещерами с приемными залами и помещениями для пиршеств. Жизнь римских матрон, как и всех нобилей, протекала довольно размеренно. Но важно было вести жизнь, достойную их происхождения, т.е. блистать перед дворовыми слугами, соперничать с другими домами и обмениваться новостями.

Калигула жил вместе со своей матерью Агриппиной, братьями и сестрами с 20 до 28 года, когда ему исполнилось шестнадцать. Невозможно точно определить его пребывание у Ливии, прабабки, так как она умерла в 29 году; видимо, он провел у нее менее одного года. Наконец, его бабка Антония приняла Калигулу к себе жить между 29 и 30 годами. Но в это время, по исполнении девятнадцати лет, он уехал с Тиберием на Капри. Таким образом, Калигула десять лет находился под женским влиянием, и трудно оценить этот период его жизни, не зная характера женщин, которые управляли его развитием.

Что Калигула получил от своей матери? Он был третьим сыном, и Агриппина отдавала предпочтение старшему Нерону, но до 25 года, похоже, царило семейное согласие. Ничто не свидетельствует, что юный Гай был лишен материнского внимания, напротив, о нем все заботились, он жил в хороших отношениях со своими старшими братьями. Агриппина была превосходной матерью, ее плодовитость вошла в поговорку, как и ее супружеская любовь. Она разделяла жизнь своего мужа, и ее целомудрие было выше всех подозрений. Но, вероятно, ключ ее поведения лежал в повышенной чувственности, что отличало ее мать Юлию I и сестру Юлию II, которые были удалены из Рима за бесстыдство. Эта чувственность была удовлетворена в браке и рождении детей. Но так как Тиберий помешал повторному браку, вдова прославилась как целомудренная и воздержанная женщина, что давалось ей с большим трудом, учитывая ее характер. Она гордилась своим происхождением, ведь она была внучкой Августа, который ее очень любил. При этом она словно забывала, что ее отец Агриппа был выходцем из семьи малозначительной и принадлежал к сословию всадников. Агриппа выкупил свое происхождение и распоряжался тремя консулатами, занимая значительные провинциальные должности. Агриппину поддерживали все «друзья» Германика, которые потеряли вместе со своим покровителем самые лучшие надежды и перенесли свои чаяния на его старшего сына Нерона. Агриппина была окружена сторонниками Германика, и этот круг аристократов концентрировал в себе недовольство. Тиберий много страдал от высокомерия Юлии I, которая должна была выйти за него замуж по приказу, и вот он снова нашел в Агриппине бесцеремонность по отношению к нему. Она не колебалась ни дня, полностью расстроив жертвоприношение, обратившись к нему с горькими упреками, и Тиберий ответил, что она «гневается потому, что не царствует» (Тацит, Анналы, IV, 52). Умирающий Германии, который хорошо знал свою жену, советовал ей смирить свое высокомерие в интересах их детей. Теперь известно, что она придерживалась этого совета более пяти лет после его смерти, но когда ее старший сын должен был стать квестором и был окружен почестями, опять начинается ее несдержанное отношение к власти.

Второй знатной матроной в семье была Ливия, прабабка Калигулы. Ей тогда исполнилось 85 лет. С рождения она принадлежала двум великим семьям: Клавдиев и Ливиев, поскольку ее отец, урожденный Клавдий, был воспитан в семье Ливиев. Его мать Альфидия, напротив, по происхождению была из семьи муниципальных нобилей Фонтеев. Из наших документов можно предположить, что имел место неравный брак, по крайней мере, так считал сам Калигула (Светоний, 23, 3). Она родилась 30 января 58 года до н.э., вышла замуж еще совсем молодой за своего двоюродного брата Тиберия Клавдия Нерона. От этого брака родились Тиберий (16 ноября 42 года до н.э.) и Друз I (апрель 38 года). 17 января 38 года она вышла замуж, достигнув соглашения со своим первым мужем, за Августа, с которым создала примерную супружескую пару. Ее целомудрие было известно всем, так же как и ее сдержанность, но плодовитостью она не отличалась, поскольку не смогла родить Августу ни одного ребенка. Она сопровождала своего мужа почти во всех его путешествиях, но при его жизни получила мало признания. Ливия была добродетельной супругой и матерью, глубоко привязанной к своим детям, озабоченная тем, чтобы обеспечить им хорошее будущее. Калигула назвал ее «Улисс в юбке», что подчеркивает ее хитрый ум. Действительно, она по праву выступала в качестве первого советника своего мужа и затем и сына. Имела ли она большое влияние? Несомненно, ее роль была преувеличена и в первую очередь ее друзьями, которые этим хвалились. До конца жизни признаки заискивания, проявленные в форме публичного уважения, были оказаны ей повсюду, но в области управления делами она была осторожна, вероятно, потому, что не нашла общий язык с Агриппиной, женой своего внука. Тацит считает, что именно после ее смерти Тиберий начинает злоупотреблять властью. Калигула приходил к ней по возможности скрытно, чтобы предстоящий судебный процесс против Агриппины не коснулся самого младшего из ее детей. Вероятно, что в эти драматические моменты 28-29 годов Калигула сопоставлял поведение своей матери и бабушки: одна полна искренности и высокомерия, другая была приветливой и скрытной, и, наверное, более умной.

Остается бабка Антония; о ней мы не знаем почти ничего. Эта дочка Марка Антония и Октавии, сводной сестры Марцелла, основная наследница своего деда Августа, сводная сестра Юлия Антония, известного любовника Юлии I, дочки Августа, приговоренная за то, что подготовила заговор, была воспитана строгой матерью Октавией, плодовитость и целомудрие которой ставились в пример. Агриппина теми же качествами ее потом затмила. Как и Ливия, Октавия не вмешивалась в политику после смерти своего сына Марцелла. Антония пошла по пути матери. Родившись 31 января 36 года до н.э., она вышла замуж за Друза I, второго сына Ливии, которого сопровождала в его провинциальных должностях. Она имела много детей, трое из которых достигли зрелости; это – Германик, Ливилла, которая вышла замуж за Друза II, и будущий император Клавдий. После смерти своего мужа в 9 году она отказалась выйти замуж во второй раз, выбирая вдовство. Отныне она решила посвятить себя распоряжению своим необъятным имуществом, поскольку была наследницей части состояния своего отца Марка Антония в Азии и Египте. Такое уединение иногда шокировало, как и то, что она не появилась на похоронах своего сына Германика. При жизни Ливии она не участвовала в общественной жизни, но когда умерла вдова Августа, она взяла к себе двух детей – Гая и сестру Гая Друзиллу. При восшествии на престол Калигулы она оказалась единственной, оставшейся в живых из его советников, и честь, оказанная ей, подчеркивает уровень признательности, если не любви, со стороны Калигулы. В своем роде она была наследницей Ливии в императорской семье.

На пороге своего двадцатилетия в начале 31 года Калигула покинул Рим, чтобы присоединиться к Тиберию на Капри. И можно предположить, что эти три женщины, безупречные в личной жизни, одинаково были озабочены судьбой юноши и одарили его огромным состоянием. Они также заботились о том, чтобы воспитание молодого Гая было как можно более совершенным, что, вероятно, так и было.

IX. Воспитание Калигулы как молодого нобиля

Согласно обычаю, молодые римляне, каким бы ни был их социальный статус, начальное воспитание получали в семье. Главными действующими лицами в воспитании Калигулы были, в первую очередь, его родители, потом, после их смерти, воспитанием занимались его прабабка и бабка. Но поскольку речь идет о мальчике, который происходил из семьи высших нобилей и был предназначен для почестей, духовной власти, высшего командования, даже для верховной власти, воспитание это принимало особенные черты. Домашнее образование включало в себя изучение двух культур и двух языков – латинского и греческого, серьезную физическую тренировку, риторику.

Таким образом, он научился говорить, читать и писать одновременно на латинском и греческом языках. Вокруг него все члены семьи знали два языка и были знакомы с греческой и латинской культурой. Переписка Августа и Ливии содержала цитаты на греческом языке, его дедушка Тиберий и отец Германик писали на греческом языке поэмы и пьесы, его дядя Клавдий, кроме греческого языка, знал в совершенстве этрусский. Начальная школа Гая развертывалась в семейном кругу с семи до одиннадцати-двенадцати лет под наблюдением его матери, ей помогали рабы или вольноотпущенники. Возможно, мать обращалась к учителю грамматики, которого она могла нанять в Риме. Методика преподавания заключалась в усвоении маленьких текстов в виде пословиц, которые надо было выучить наизусть. «Илиада» и «Одиссея» были его любимыми сочинениями, и Калигула выучил прежде всего отрывки из этих двух поэм. Позднее, будучи императором, он очень часто цитировал Гомера. Били ли его, как и других учеников, если он не выполнял свое задание? Вероятно, да, потому что в этом не было ничего необычного, хотя его отец был известен своей мягкостью. Дальнейшую учебу, с одиннадцати-двенадцати до пятнадцати-шестнадцати лет, Калигула проходил тоже дома – в Риме, в Лациуме или Кампании. Конечно, большая часть римской молодежи в Италии или в провинциях в этом возрасте посещала государственную школу, но с Калигулой все обстояло иначе, потому что он был из знатной семьи. У матери была возможность платить учителю за уроки на дому или даже купить образованного раба, однако в Риме было престижно учиться у известного грамматика. Такой учитель способствовал хорошему овладению языком. Еще лучше было иметь двух грамматиков, одного по греческому, другого по латинскому языку. Гай изучал, как и все его братья, классическую филологию, дисциплину, которая тогда была наиболее предпочтительной и которую в это время Квинтий Ремний Палемон адаптировал к латинскому языку, углубляя исследования Варрона. При этом требовался глубокий анализ произведений известных поэтов и прозаиков. Первым в этом ряду стоял Вергилий, которого позже Калигула критиковал, а также Гораций и Овидий. Все они были близки к его семье. Более ранние авторы также тщательно изучались, такие, как Акций [7]7
  Акций (ок. 170-80 до н.э.) – поэт-трагик.


[Закрыть], которого цитировал Калигула, а также, возможно, Плотин и Теренций. Среди прозаиков, как утверждает Светоний, он знал Тита Ливия и ритора Сенеку, двух своих современников. Не исключено, что он также изучал Цицерона. Однако не следует приписывать Калигуле страсть к литературе, которая отличала большинство членов его семьи. Светоний свидетельствует, что он был мало привязан к литературе. Видимо, багаж его знаний был средним; молодой человек владел необходимыми цитатами, чтобы показать образование и свою высокую культуру. Особый интерес Калигула проявлял к физическим упражнениям и особенно к риторике.

Любой молодой нобиль, собираясь стать офицером, должен уметь ездить верхом, что было само собой разумеющимся, а также уметь воевать на коне или в пешем строю. Гай никогда не пропускал такие упражнения, особенно он пристрастился к фехтованию. Он приобщался к кулачным боям, к бросанию копья, к борьбе, но удивительно, что, несмотря на его способность к овладению всеми видами спорта, он так и не смог никогда научиться плавать. К разным видам спорта молодой человек прибавил еще управление колесницей и искусство танцев. В Риме эти пристрастия были обычными. Его отец Германик занимался беговыми лошадьми, которые одержали победу в Олимпии. Калигула, естественно, имел в своем распоряжении конюшни отца и необходимое оборудование, т.е. тренировочные площадки в пригородных виллах и в Кампании. Бега на колесницах долгое время пользовались в Риме наибольшей популярностью, и они часто проводились в Большом Цирке.

Искусство танцев зависело от возраста. Молодые люди из благородных семей учились танцевать, так чтобы тело гармонично чувствовало звуки музыки. К тому же в некоторых церемониях требовалось выполнение танцев молодыми людьми и девушками. Искусство танца было прежде всего искусством молодых, и, естественно, заканчивалось вместе с возрастом. Перед публикой выступали профессионалы, театральные представления совмещались с короткими танцевальными выступлениями подростков. Проявляя интерес к танцам, Калигула здесь полностью соответствовал своему возрасту. А его положение в семье как самого младшего позволяло ему быть естественным и свободным, потому что за ним меньше следили.

Областью, где легко и при всеобщем одобрении мог проявить себя Калигула, была риторика, что стало своеобразным завершением его образования. Начиналась общественная жизнь Калигулы. Он все активнее участвовал в официальных церемониях и торжествах. Когда ему исполнилось семнадцать лет, Калигула выступил с надгробной речью в память своей прабабки Ливии на римском Форуме. Своеобразным «выходом в общество» являлись встречи молодежи на занятиях физическими упражнениями, верховой ездой, беседы в общественных банях, прежде всего в тех, что были сооружены Агриппой на Марсовом поле. Наконец, особую роль играло обучение искусству риторики, которая, впрочем, толковалась по-разному. На высшем уровне риторика опиралась на солидные философские и исторические знания, в том числе – право. Но обычно латинская риторика выступала как утилитарно-практическая. Она мало что заимствовала у философии, разве только «внешний лоск и основополагающие идеи и методы» (Марру, с. 414). История же преподносила примеры, высказывания, памятные события, демонстрировала многообразие выступлений, показывая культуру ораторов и, соответственно, значимость опровергающих аргументов согласно сложившемуся в веках искусству логики (mos maiorum). Иначе говоря, исторические примеры показывали, как можно действовать и вести себя, если ты оказался в сходных обстоятельствах.

Обучающийся исходил из советов ритора и ориентировался на образцы, которые преподносились ему на страницах составленных его предшественниками «руководящих трудов». Затем он составлял условную речь на определенную тему, следуя строго заданным нормам. Эти речи заучивались наизусть и затем публично произносились перед учителем и однокашниками, а также перед приглашенными родителями или друзьями. Предлагаемые сюжеты выступлений сводились к двум видам – обсуждение и полемика.

Обсуждение чаще всего строилось на исторических фактах. К примеру:

– Ганнибал после победы под Каннами спрашивает себя – нужно ли ему идти на Рим;

– Цицерон, находясь в Кампании, узнает, что в Риме за его голову назначена цена. Он спрашивает себя – бежать ли ему в Грецию или же ожидать убийц дома.

Полемика обращалась в первую очередь к сфере юриспруденции:

– посылка: обесчещенная женщина должна выбрать между осуждением на смерть своего обидчика или браком с ним без приданого. Сюжет: однажды ночью мужчина изнасиловал двух женшин. Одна из них требует его смерти, другая – выбирает брак с ним. Выскажитесь в защиту одной и другой.

– посылка: жрица должна быть чистой и целомудренной, как и ее родители. Сюжет: одна девственница была захвачена пиратами и продана в рабство своднику, который решил сделать ее проституткой. От клиентов она требовала уважения и платы. Когда некий солдат не пожелал этого делать и применил силу, она его убила. Будучи осужденной, она откупилась и вернулась к родным. Теперь она пожелала стать жрицей. Выскажитесь «за» или «против».

Подобные риторические упражнения обычно заимствовались из трудов Сенеки-отца, современника Калигулы, однако связаны они были с многовековой греческой и латинской традицией, а сюжеты почти не менялись. Конечно, прежде всего это интеллектуальные упражнения, мало связанные с реальностью, но они играли важную роль в обучении риторике, поскольку помогали блеснуть в торжественной речи, дать выразительное название выступлению, овладеть вниманием аудитории с помощью слов, логики рассуждений, умело подобранного стиля или силой убеждения. Прежде всего речь шла о том, чтобы быть решительным и уметь убеждать или переубеждать слушателей. Таким образом, искусство риторики одновременно принадлежало и аристократическому обществу, где господствовал дух соперничества, и государству, где граждане имели право на получение информации и обоснование принимаемых решений. Это было не показное красноречие, а упражнения, необходимые и в судебных прениях, и в ходе каждого заседания сената. А эдикты принцепса и его послания должны документироваться и редактироваться хотя бы потому, чтобы они не выглядели как решения тирана.

Подобные риторические упражнения обычно практиковались в публичных местах, например, на Форуме Августа, что отличало римлян от греков, которые упражнялись в красноречии в палестрах, вблизи спортивных сооружений. Правда, во времена Калигулы нобили не выступали с речами перед народом, за исключением надгробных, но в ходе дебатов и судебных процессов в сенате красноречие было особенно в цене.

Офицер из числа нобилей также должен был уметь выступить с речью перед солдатами, но только некоторые из них могли бы поставить это себе в заслугу, более того, мало кто мог быть литератором, обрабатывать свои мемуары или исторические труды. Калигула ушел недалеко от них, предпочитая утилитарный подход в ораторском искусстве. У него, как и у отца, проявляется склонность к судебной полемике, где не требовалось хорошего знания права, а достаточно было «домашних заготовок» по искусству защиты в суде. Можно было также пройти курс обучения у известного мастера судебного красноречия, наблюдая за его жестами и слушая его речь. В двадцатилетием возрасте Калигула покинул Рим, так и не освоив в полной мере искусства красноречия, однако сохранив в глубине души, как и его отец, страсть к изобличениям. Тем не менее Калигула был хорошим оратором, о чем свидетельствуют и Иосиф Флавий, и Светоний, который был хорошим литератором и изучал ораторское мастерство императоров.

Калигула умел выступать с энергией и страстью, но не только; в своих речах он высказывал немало идей, умело обосновывал тезисы защитной речи, обладал богатым запасом слов и имел сильный голос. Как и его соученики, Калигула любил блеснуть, но предпочитал все же в речах действенность и аргументированность. Преждевременный отъезд из Рима помешал ему расширить и усовершенствовать свои познания в риторике, однако во время принципата Тиберия Калигула проявил свои способности в публичном красноречии. Может быть, ответом на красноречие эпохи Августа, почитающего разум, порядок и спокойствие, стал возврат к веку Цицерона, но если речи Тиберия, к примеру, отличались от речей Августа, в частности, использованием знакомых образов, то речи Калигулы не строились по этой модели, так как стиль Тиберия был иногда хаотичным, даже изворотливым, тогда как его преемник стремился ухватить суть дела, что, несомненно, было связано с возрастом и темпераментом.

Калигуле невозможно приписать качества литератора, он никогда не заботился о том, чтобы оставить потомкам свои сочинения, предпочитая будущему настоящее, однако школьное образование заметно влияло на его сознание и характер. Предлагаемые в ходе обучения упражнения опирались на разнообразные сюжеты: «...фантастические удачи, неправдоподобные склонности; здесь фигурировали тираны и пираты, чума и безумства, похищения и изнасилования, мачехи и обездоленные дети, сомнительные положения и очищение совести, воображаемые законопроекты» (Марру, с. 415).

Декламационные упражнения вводили в несколько ирреальный мир, в ментальную вселенную, наполненную жестокостью, различными нарушениями и вместе с тем страстным стремлением к победе. Вот некоторые сюжеты:

– Агамемнон спрашивает себя: приносить ли в жертву свою дочь Ифигению?

– Александр Великий после неблагоприятного предсказания оракула спрашивает себя: входить ли в Вавилон?

– Женщина была подвергнута пыткам тираном, требовавшим, чтобы она признала участие ее мужа в заговоре; она отвергает все обвинения. Ее муж убивает тирана, а жену изгоняет из дома за бесплодие. Она обвиняет его в неблагодарности. Выступите «за» или «против» (Сенека-отец).

Практическое образование впоследствии исправляло то, что было излишним в этих сюжетах и примерах. Однако молодому нобилю еще надо было его получить, что и стало предметом забот его деда Тиберия.