Текст книги "Школа прошлой жизни (СИ)"
Автор книги: Даниэль Брэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава тринадцатая
– Прости? – переспросила я.
Девочкам могло померещиться что угодно. Дракон, Нечистый – Нэн однажды развеселила меня историей, как все студентки разом помешались на идолопоклонстве. В лесу поселился некий волхв, которого никто не видел, но он был сказочной красоты и поклонялся Вещему Древу. Скандал вышел знатный – еще в те времена, когда в Школе властвовали монахини, и если верить Нэн, то именно после этого случая, когда выяснилось, что девицы сходят с ума от скуки, в Школу перестали приглашать прислугу и заняли студенток полезным трудом.
Дуб, к слову, спилили тоже, дабы не искушать.
– Ну, говори, – нетерпеливо потребовала Мэдисон. – Не заставляй госпожу Гэйн понапрасну ждать.
– Это, право, так глупо, – пробормотала Трэвис. – И стыдно. Я… я встала по нужде. А в нашей туалетной комнате… в общем, мне нужно было… немного времени…
Мэдисон хихикнула.
– Трэвис, ты в Школе Лекарниц. Пусть госпожа Гэйн не лекарница, но какая из лекарских проблем, как ты думаешь, ее смущает?
Я хотела заметить, что торопить Трэвис не стоит. Хотя бы потому, что мне нужно было понять: говорит она правду или пытается придать правдоподобие очередной байке, которая настолько понравилась всем, что они сочли необходимым пересказать ее мне.
– Я… я решила закрыть окно. И тогда я увидела во дворе… нечто.
– Как оно выглядело?
Глаза Трэвис бегали, но я не была уверена, что это из-за того, что она врет. Может, она чувствовала неловкость – потому, что все это увидела во время посещения туалета, или потому, что сознавала, как неубедительно пока звучит ее рассказ.
– Я не могу описать, – Трэвис поморщилась, потом нахмурила брови. – Это… оно… оно как тень. Большая. Я не знаю. Я не испугалась, нет, просто…
Она совсем стушевалась и замолчала. Я не знала, как заставить ее продолжать. Отвести к директору? Но Лэнгли не госпожа Рэндалл, и с ним Трэвис тем более не станет откровенничать насчет того, какой вид открывается из туалетной комнаты.
Мне в голову пришла странная мысль. Неуместная, и она удивила меня настолько, что я, кажется, даже ахнула. Девочки тут же насторожились, решив, что я сделала из рассказа Трэвис какой-то вывод, но я всего лишь подумала о том, что директор Лэнгли вынужден делить туалет с Филом, а теперь еще и с Арчи.
Я облизнула губы и изобразила заинтересованность. Насколько умело – неважно.
– Прости, я подумала о другом. Так тебя испугала тень?
– Она меня не испугала, – повторила Трэвис с нажимом. – Я просто никогда такого раньше не видела.
Она посмотрела на Мэдисон с неприязнью, и я не могла понять, чем она вызвана. Трэвис растеряна, может, немного рассержена, но не напугана. Мэдисон демонстративно закатила глаза, не менее картинно вздохнула, но ничего не сказала.
– Что-то огромное и полупрозрачное было подле стен Школы. – Трэвис отвечала как на занятии. – Оно двигалось ровно, не шло, а плыло, и на нем был как будто плащ. И нет, это не было похоже на тень дерева или чью-то мантию, повисшую на ветвях, оно было не живое, но… живое одновременно. Это очень по-дурацки звучит, госпожа Гэйн, и мне жаль, что мы отняли ваше время.
Закончила Трэвис, уже глядя мне в глаза. В ее искренности я сомневаться перестала – почти. Червячок сомнения еще грыз.
– Мэдисон? – я повернулась к ней. – Почему же вы с Торнтон считали, что это важно?
– Легенды так описывают эмпуса, – ответила Мэдисон, тоже смотря на меня прямо и открыто. – Разве нет? Вы об этом не знаете?
Даже это слово я услышала первый раз.
– Легенды описывают много интересных существ, – возразила я, и мне стало понятно, почему так сопротивлялась Трэвис. Когда я училась в интернате, мы любили попугать друг друга разными страшилками, иногда до такой степени, что вся комната не могла уснуть до утра. Но нам и в голову не приходило донимать этими историями преподавателей. – Что такое эмпус?
– Проклятый, – пояснила Мэдисон, а я подумала про Юджина. Кем бы он ни был на самом деле – злобным завистником или оклеветанным беднягой, но не призраком из Нечистого мира точно. – Считается, что эмпус показывает человеку тот лик, которого тот больше всего боится. Эмпусу нет покоя, потому что его тело не предано земле, а не предано оно потому, что нельзя хоронить самоубийц… Кто увидит эмпуса, долго не проживет.
Мэдисон тоже отвечала как на экзамене. Трэвис подергала ее за рукав.
– Хватит, – попросила она. – Ты еще вспомни волколаков и упырей.
– Я бы вспомнила, если бы ты описала нечто, похожее на зверя или дерево, – парировала Мэдисон. – Не говори, что тебе самой не было страшно, иначе ты бы не обратила на это вообще никакого внимания.
– Это выдумки! – Трэвис едва не крикнула, но сдержалась. Где-то в глубине коридора хлопнула дверь, и мы переглянулись.
Кто-то прошаркал по коридору, потом скрипнула дверь. Я определила, что это госпожа Джонсон. Ее шаги и дверь ее комнаты. Кажется. Она жила – единственная из всех нас – одна.
– Но тебе ведь не показалось? – тихо и очень серьезно спросила Мэдисон, а Трэвис неохотно, с явным усилием, сначала кивнула, а потом замотала головой.
Я допускала еще один вариант. Потому что и сама школьницей такое проделывала.
– Почему вы рассказали об этом именно мне?
У нас было подобное развлечение: пари «на слабо». Учебник по астрономии мне однажды пришлось вызубрить, хотя у нас не было такого предмета. И спорить с нашим математиком тоже пришлось. А потом – убираться в классе, когда он сообразил, что я его разыгрываю.
– Потому что остальные нам не поверят, – Мэдисон оставалась все такой же серьезной.
Была еще Нэн, была Джулия, был директор, если на то пошло. Но они пришли ко мне – мне должно было это польстить, но мне это не нравилось.
– И вы администратор. Госпожа Гэйн, нам… не страшно. Мы здесь в безопасности. Но мы не хотим, чтобы были другие смерти.
– Арчи перебрался в Школу, – добавила Трэвис. – Маленькая Кин погибла на улице. Криспин тоже. Госпожа Коул остается в своих теплицах.
Я пожала плечами. Верить этой сказке или…
Да нет, сама мысль об этом смехотворна.
– Этот эмпус не может войти в дом? – спросила я, не слишком скрывая улыбку.
– Эмпус боится тепла.
Вот теперь я почувствовала, как меня с размаху окунули с головой в ледяную воду. Девочки переглянулись, потом Трэвис кивнула.
– Мне кажется, она тоже об этом подумала. Но все равно ничего не скажет, – прошептала она. – А это… предосторожность. Эмпус появляется только зимой, в другое время года он засыпает. Школа никогда не станет настолько холодной, чтобы он сюда проник. – Трэвис беззащитно улыбнулась. – Это так глупо, правда? Я говорю, что не боюсь, а сама все равно напугана. Как можно всерьез в это верить, вы правы.
Как можно всерьез верить в какие-то древние выдумки, подумала я, особенно если ты – монахиня. Говоришь о святости, убеждаешь, что на нашей земле благодать Сущих и нам ничего не грозит. А потом, никому ничего толком не объясняя, приказываешь сделать то, что остановит того, кого – чего? – ты боишься и во что все-таки веришь.
– Вы кому-нибудь говорили об этом, кроме меня? – спросила я, подразумевая госпожу Джонсон. – Кому-то из девочек?
– Нет, – хмуро ответила Трэвис. – Только Торнтон и Честер, но Честер сказала, что это глупые байки.
А Мэдисон сегодня ночью сбежала из Школы в поисках волчьего корня. Опять неувязка?
– Честер нас высмеяла, – обиженно заявила Мэдисон. – А я, если бы знала об этом, не вышла бы никогда. Вы спрашивали меня, не видела ли я что-то или кого-то, – вспомнила она, – вы имели в виду…
– Человека, Мэдисон, – я глубоко вздохнула. – И только человека. Я понимаю, вы сначала не придали этому никакого значения. Но потом госпожа Джонсон приказала протопить Школу, Арчи бухтел про древнее зло, и это напомнило вам о легенде. – Как-то много было в этом месте легенд. – Идите спать, я спрошу у нее, почему она так сделала, хотя мне кажется, все дело лишь в том, что сюда пришел Арчи, которого можно заставить работать.
Меня устраивало объяснение госпожи Джонсон.
– Идите спать, – повторила я, и девочки покорно повернулись и пошли в свое крыло. – Нет. Стойте.
Мэдисон обернулась с готовностью, Трэвис – явно нехотя.
– Откуда вы узнали эту легенду?
Арчи, подумала я. А тому могла натрепать предшественница госпожи Коул.
И – нет, меня не устраивало объяснение госпожи Джонсон. Бывшая монахиня, верящая в сказки.
– В библиотеке есть книга, – отозвалась Трэвис. – Я болела два года назад, две недели торчала в лазарете, и девочки приносили мне книги. Эта забавная, но очень старая.
Я точно помнила, что такой книги не видела. И она вряд ли могла затесаться среди пособий и учебников, да и полки были пусты. И все же я уточнила:
– Как она выглядела?
– Здоровая, – Мэдисон развела руки, показывая размер. Да, немаленькая, можно не подниматься в библиотеку и не проверять, я бы точно не пропустила ее. Как две, а то и две с половиной обычные книги. – Я ее вернула на полку, где лежали старые молитвенники, они, похоже, написаны примерно в одно время…
Не было в библиотеке этой книги. Что ничего не значило – кто угодно из преподавателей, да и старших студенток, мог взять ее почитать. Это не возбранялось.
– Идите спать, – сказала я, надеясь, что мне не придется снова окликать их.
Странно? Ничуть не меньше и одновременно не больше, чем история про Юджина и Новоявленную. В любом месте старше полувека появляются истории. Почему Школа Лекарниц должна отличаться?
Смешно? Было бы, если бы не две смерти. Если бы не совпадение с отоплением. И не тот фaкт, что все погибшие действительно были за стенами Школы. И госпожа Коул, которая, выходит, тоже могла не опасаться эмпуса в своих теплицах.
Она знала?
«Сущие, Стеффи, ты бредишь», – осекла я себя. Но я не пошла к себе в комнату, где можно было расспросить обо всем Нэн, я отправилась в туалет, из окна которого Трэвис видела… Это.
Иллюзию, повторяла я, пока шла. Иллюзию, создаваемую нашим болтающимся фонарем. Потому что не только эмпусы привидятся, но и целая стая драконов. Арчи, подумала я, может, видит в темноте еще и не такое.
Но почему Арчи сбежал в Школу? У него в сторожке очень тепло. Выходит, дело совсем не в эмпусе? Не в том, что этой сущности нужен холод? Арчи спокойнее среди людей?
А что он сказал?
«Нельзя будить древнее зло».
«Больше жизни здесь нет».
Он ждал этой смерти.
В какое бы зло он ни верил, он очень боялся.
Я накрутила себя до такой степени, что входила в туалет, шарахаясь от собственной тени. Удивительно, но кто-то, возможно, Фил, намертво заколотил оконную раму и даже подпихнул в щели пучки плотно смятых трав. Сделай он это раньше, и Трэвис ничего не смогла бы увидеть.
Трэвис не боялась. А я – мне казалось, что я на месте умру, если разгляжу что-то за мутным стеклом. Я всматривалась в серую хмарь, окутывающую двор и деревья, около фута от земли скрывалось за пеленой. Ветер стих, фонарь висел неподвижно, и я боялась моргнуть.
Что-то было. Что-то чужое, там, где теплицы. Что-то на секунду закрыло светлое пятно окна.
Глава четырнадцатая
Я не заорала, но застыла, и сердце сначала замерло, а потом пустилось в бешеный скач. Что это? Тень? Большая и полупрозрачная тень?
Тень мелькнула снова. Не такая большая и совсем не прозрачная. Правда, что у страха глаза велики, а девочки, наверное, сейчас хихикают, потому что напугали меня своими историями.
Мне стоило бы разозлиться на них, но я не могла. Они провернули это красиво. А я получила заряд эмоций, а заодно и урок. Почти как в парке развлечений, которых полно в Анселских Долинах и о которых никто не слышал в Дессийских Перевалах.
Я утерла пот со лба. Госпожа Коул еще что-то поделала под окном теплицы, потом вернулась – четкий прямоугольник света в двери, и снова темнота.
Из крана капала вода, я подошла и закрутила его до конца, вода продолжала капать, но реже. Я вышла из туалета и отправилась к себе. Никакого эмпуса, или я его не увидела, значит, мне еще отпущено немного времени на этой земле.
Нэн не спала, сидела на кровати и расчесывала волосы.
– Красота, – поделилась она, – можно принять душ, не опасаясь умереть от холода. Госпожа Джонсон просто душка.
Я не могла не зацепиться за эти слова. Пусть Нэн ничего не имела в виду… Или имела, но полагала, что я не пойму.
– Расточительно, – сказала я, садясь с ней рядом, – но мне тоже нравится. Я сегодня смогу заснуть без концентрации. Или сосредоточусь на том, что постель у меня мягкая, а за окном долгожданное лето.
Нэн тряхнула головой, и я залюбовалась ее шевелюрой, еще не полностью высохшей, но все равно бесконечно прекрасной. Если бы у меня были такие локоны, я ни за что не стала бы их собирать бесчисленными острыми шпильками и заколками.
– Надолго нам хватит этого барахла? – спросила Нэн. – Того, что в молитвенном зале?
Я не имела понятия, сколько осталось мебели после сегодняшнего роскошества. Может, пара столов, и то потому, что девочки не сумели их пустить на растопку.
– Совсем ненадолго. Запас дров рассчитан на минимальное отопление и еще немного на тот случай, если холода продержатся дольше обычного. – Я подумала, что завтра стоит наведаться в подвал, где хранились наши запасы. Фил, отлично зная, как сильно подвал затапливает, сделал специальные стеллажи, но никто не давал гарантий, что дрова не намокнут или хотя бы не отсыреют. В таком случае их приходилось вытаскивать в коридор и ждать, пока они немного просохнут. – Госпожа Джонсон сказала, что хочет заставить Арчи заделывать щели.
– Старуха сама утомилась мерзнуть, – отмахнулась Нэн, – или хочет досадить этой безголовой Лидделл. Но сильно переживать не стоит, вокруг тьма деревьев, конечно, по закону мы не можем их рубить как нам вздумается, но кто их, в конце концов, будет считать?
Я попробовала зайти с другой стороны.
– Ты не знаешь, у нас есть какие-нибудь книги в библиотеке? – Нэн уставилась на меня так, словно для нее стало вообще откровением, что я умею читать. – Я сегодня посмотрела – молитвенники, «Жития», старые атласы…
– У меня есть парочка философских романов, – Нэн встала, сгребла с тумбочки шпильки и заколки в верхний ящик, бросила туда же расческу, захлопнула ящик и начала заплетать косу. Завтра с утра у нее будут умопомрачительные локоны. – Я не смогла их читать, больно нудные и поучительные, может, тебе они больше понравятся.
– Кто-то мне говорил, что у нас есть сборник легенд и учебник анселского языка. – Насчет учебника я выдумала только что, на ходу, но нужно было хоть чем-то прикрыть свое любопытство. – Я подумала, может, стоит обучать девочек, кто захочет? Да и мне полезно поддерживать язык, а то все забуду.
У Нэн эта идея вызвала живейший интерес. Она бросила косу на середине, плюхнулась на кровать, глаза ее горели восторгом.
– Ты в самом деле хочешь вести уроки анселского?
Я успела пожалеть, что не придумала что-то менее вдохновляющее. Нэн знала анселский, как и все выпускницы Высшей Женской Школы, то есть довольно позорно. Говорить она могла, и писать, и читать, но ее речь была похожа на дессийскую, сказанную анселскими словами. В Долинах бы не поняли ничего.
Нэн нужно было срочно отвлечь, а я порадовалась, что не предложила это всем преподавателям разом. В другое время – когда в Школе не творилась бы всякая… ерунда, я с удовольствием попробовала себя на благороднейшем из поприщ.
– Мне нужен учебник. Я знаю, как говорить и писать, но я не умею учить.
– Там уметь нечего, – рассмеялась Нэн. – Посмотри на наших преподавателей. Девочки, кто хочет учиться, вечно сидят за книгами…
– А кроме учебников у нас что-нибудь есть?
Нэн задумалась.
– Возможно. Тебе должно быть виднее, это ведь ты закупаешь все необходимое… Слезь с кровати, я хочу спать. Что ни говори, тепло – это умиротворяюще.
Я послушно поднялась и стала готовиться ко сну. При этом стараясь не думать о том, что я сегодня узнала. Я могла не уснуть, и дело было не страхе, просто вопросов накопилось в разы больше, чем возможных ответов.
Спросить некого, верить… Сущие, а кому?
– Как тебе господин Лэнгли? – вырвалось у меня. Слово не воробей, но делать нечего. – Говорят, если хочешь как следует узнать человека, посмотри, как он ведет себя в критической ситуации?
– Ты все еще считаешь его воплощением зла? – Нэн похихикала в подушку. – Школа в неплохих руках, это главное.
Несмотря на то, что Лэнгли не запятнал себя пока что ни словом, ни поступком, я продолжала относиться к нему настороженно. И не его ли видела Трэвис?
Нет, это, конечно, абсолютная чушь.
– А как он среагировал на слова Арчи?
Мне надо было немного умерить пыл. Да, я была озадачена, но это не давало мне права разговаривать с Нэн в таком тоне, будто она обязана была давать передо мной отчет. Нэн что-то пробормотала.
– Прости?
– О, Сущие… Стеффи, он только приехал, еще даже не понял, какой туалет мужской, какой женский, а на него уже свалился труп и перепуганный пьяница! – прохныкала Нэн из-под одеяла. Я, посмотрев на нее, начала стаскивать юбку, потому что так и стояла полураздетая. Что значит – тепло. – Если он и считает кого-то виновным в смерти Криспина, то точно не гостя из потустороннего мира.
Я в этот момент переступала юбку и чуть не упала.
– Потустороннего?
– Ну а откуда еще возьмется это зло?
Я встряхнула юбку, повесила ее на спинку стула, начала расстегивать блузку. Можно говорить прямо, нужно, но решиться было очень тяжело. Почему – я не могла себе объяснить.
– Одна девочка мне сказала, что видела во дворе Школы эмпуса.
– Кого? – Нэн резко села, сдернув с головы одеяло, и уставилась на меня. Притворилась она великолепно, но притворилась ли?
И поэтому я ответила ей не сразу. Сложила одежду, надела ночную рубашку, забралась в кровать. Нэн сидела недолго, легла, еще когда я переодевалась. Возможно, она обиделась или решила, что я не расслышала ее вопрос.
– Эмпуса, – отчетливо проговорила я, надеясь, что Нэн не успела уснуть. – Знаешь, что это такое?
– Нет, – протянула Нэн. Так ли это? – А как оно здесь оказалось?
– Наверное, откуда-то пришло. – Я помолчала. – Трэвис видела нечто словно в плаще, оно плыло и было и живое, и неживое. Она сказала, что легенда так описывает эмпуса и что она прочитала об этом в книге, которую ей приносили из библиотеки, когда она лежала в лазарете два года назад.
Нэн хмыкнула.
– Помню такое. Не книгу, а то, что Трэвис была в лазарете. При чем тут этот эмпус?
– Он боится холода. Он пугает человека тем, что тот больше всего боится…
– В случае с Криспином он напугал кобылу, – веско вставила Нэн. – Но продолжай, это кажется увлекательным.
Я проглотила обиду. Нэн не всегда понимала, когда ее слова задевают человека, я знала об этой ее особенности и все равно воспринимала насмешки болезненно, когда они касались меня. Плюс – мне стало понятно, почему я не хотела быть с ней откровенной.
– Эмпус – это самоубийца, которого не предали земле, и кто увидит его, обречен…
– Я не помню, чтобы у нас тут были самоубийцы, – сообщила Нэн теперь совершенно серьезно. – Конечно, многое могло пройти мимо меня, но все же мне кажется, что о подобном кто-то, да проболтался бы. Но звучит соблазнительно, особенно то, что госпожа Джонсон озаботилась отоплением Школы.
Нэн тоже это заметила. Или не только Нэн? Может, все остальные тоже и очень убедительно сделали вид, что все в порядке? Это легко объяснялось: не стоило пугать студенток. И нового директора.
– Есть только один нюанс, – продолжала Нэн. – Арчи, если верить его словам, этого твоего эмпуса видел. Причем трижды, перед каждым происшествием. Может, Арчи при Лэнгли так осмелел, потому что тот – человек новый, а так бы и сидел в своей сторожке и таскал у Фила выпивку. Но когда я сегодня его видела, он был живее всех живых и… Стеффи, ты куда?..
Глава пятнадцатая
Мне было не до того, чтобы надеть халат. Я еле успела влезть в тапочки. Я неслась в крыло, где была каморка Арчи, не разбирая дороги, и, кажется, пробежала мимо кого-то из преподавателей или студенток и не обратила на это никакого внимания.
Возле двери я замерла. Даже если бы я могла ее вышибить, придав себе силы магией, я не стала бы этого делать. Много шума, проснется вся Школа. Если Арчи уже нет в живых, то…
Запоздало я сообразила, что тот, мимо кого я пролетела, уже понял, что что-то не так, и если это та же Кора Лидделл или студентка, то новость о том, что я бегаю посреди ночи по Школе в одном исподнем, разлетится в ближайшие десять минут.
Но сокрушаться об этом было несколько поздно, и я постучала в дверь. Тишина. Арчи мог наклюкаться до такой степени, что не проснулся бы, даже если бы рушились стены, но глупая, иррациональная мысль, за которую меня обсмеяли бы в университете, стоило мне только заикнуться, билась в голове и не давала покоя.
Если это все правда, если на один момент допустить, что это все правда, что существует некое зло… эмпус, как назвали его Мэдисон и Трэвис, если встреча с этим эмпусом сулит неминуемую гибель…
Я постучала громче, снова с тем же результатом. И я уже была готова ко всему.
– Стефани?
Я не стала оборачиваться, узнав голос.
– Тебе нужна помощь?
«Мне – нет, а вот Арчи, возможно, да», – про себя ответила я и была рада, что это Джулия. Она могла мне помочь, пусть как маг была куда бесполезнее.
– Зачем тебе Арчи? Где Фил?
Я собралась с мыслями. Пересказывать то, что мне рассказали девочки, не было смысла, но раз уж Джулия застала меня тут, стоило быть убедительной. Я только не знала – как.
– Мне не нравится, что ворота остались без присмотра. Если кто-то приедет, мы не узнаем. – Я сомневалась, что кто-то нагрянет к нам в эту пору, но Джулия, как ни странно, кивнула.
– Главное, что если кто-то приедет ночью, мы не узнаем об этом совсем. Арчи, кажется, был чем-то напуган, но я полагаю, в твоей власти отправить его в сторожку. Даже если он пьян.
В отличие от меня, Джулия не церемонилась и бахнула по двери с силой, которой я от нее не ожидала. Дверь не дрогнула, зато от звука удара пронеслось глухое эхо и затихло в глубине коридора.
Мы подождали, и я уже была убеждена в самом худшем. Джулия подумала и ударила в дверь еще раз.
– Может быть, он ушел вниз к Филу? – предположила она не слишком уверенно. – Я так колочу в дверь, что проснется и мертвый.
Возможно, меня спасло то, что в коридоре был полумрак, потому что я должна была побледнеть при этих словах. Джулия тряхнула головой и улыбнулась.
– Поищи его внизу, – предложила она и оставила меня торчать возле двери в одиночестве. В этом была вся Джулия – как и в случае с поисками пропавшей Мэдисон, она посчитала инцидент исчерпанным, а оказанную помощь – посильной и достаточной. – Нечего тут, идите все спать! Спать! Все в полном порядке!
Значит, девочки уже успели сбежаться, может, на мои шаги или на стук Джулии, поэтому я не торопилась покидать коридор. Если то, что я думаю, уже случилось, то спешка ничему не поможет, а девочкам узнавать очередные печальные новости ни к чему. Арчи для них был всего лишь школьной обслугой, но все же человеком, которого они видели каждый день. Даже смерть Криспина они восприняли спокойно, хотя общались с ним помногу, помогая в конюшне, но я полагала – они не взволнованы потому, что почти каждая девочка в нашей Школе видела смерть близко и не однажды. Кто-то лишился родителей, кто-то братьев и сестер, а когда ты в десять лет остаешься один на всем белом свете, начинаешь иначе относиться к тому, что в ином случае счел бы огромной трагедией…
Мне не хотелось, чтобы слухи про эмпуса из страшилки превратились в опасения. Трэвис будет молчать, но если в библиотеке была книга, она не единственная могла ее прочитать…
Книга, вспомнила я. Где же она? Это необходимо выяснить.
Я повернулась, прислушиваясь к голосам. Девочки переговаривались теперь где-то возле своих комнат, вот уже и закрылась дверь, я быстро направилась к лестнице и остановилась, заметив чью-то фигуру в тени пролета.
– Что случилось, госпожа Гэйн?
Лэнгли приобрел привычку бродить по Школе, когда все спят, решила я. Он и в первую ночь успел осмотреться, потому что… потому что он очень вовремя оказался там, где оказываться был не должен. И неплохо ориентировался, я привыкала гораздо дольше.
– Я хотела разбудить Арчи, сэр, – ответила я, глядя ему прямо в глаза. – Мне не нравится, что ворота остались без присмотра. Если кто-то приедет, например, жандармерия…
Про жандармов я сказала нарочно и внимательно следила, как отреагирует Лэнгли. Абсолютно спокойно, будто и сам о подобном думал.
– Ну, если вам удастся его убедить, что службу стоит нести там, где должно, – слегка улыбнулся он, а мне показалось странным, что обязанность убеждать Арчи он передал мне. Да, как администратор я должна была за этим следить, но госпожа Рэндалл всегда была готова вмешаться, если ее вмешательство требовалось.
Лэнгли, продолжая странно улыбаться, обошел меня, но тут же остановился, улыбка его стала шире, и он красивым, отточенным жестом стянул с плеч мантию – директорскую, пережившую не одно поколение руководителей Школы, уже порядком потрепанную и выцветшую, но все еще остающуюся символом власти и надежности. Что-то вроде королевского плаща, реликвии с давних времен. И таким же красивым, мягким жестом накинул мантию мне на плечи.
Джулию я боялась напугать внезапной бледностью, а сейчас залилась краской, осознав с невероятным стыдом, что стою перед Лэнгли… В столице меня за это могли бы побить камнями, как побивали девушек и женщин, кидающихся за повитухами в помощь матери или сестре, выбегающих из горящего дома. Но Лэнгли просто сказал:
– Госпожа Джонсон подарила этим стенам немного тепла, но вы можете простудиться.
Я кивнула, и меня хватило только на то, чтобы дрожащей рукой указать в сторону двери комнатки Арчи.
– Вернете потом, – разрешил Лэнгли и добавил без малейшей насмешки: – Она вам идет. Знаете, я бы не удивился, если бы вы в скором времени примерили ее с полным правом.
Я хотела сказать, что руководство Школой Лекарниц – последнее, что я в этой жизни хочу. Что директором должен быть маг, потому что случается всякое, что нужны хоть какие-то знания кроме тех, которые я получила в университете, знания жизни, а их у меня нет, и вряд ли я смогу обрести их в этой глуши. Но я промолчала, только пошла следом за Лэнгли, уверенным и спокойным, и думала – кто, в конце концов, этот человек. И если его в самом деле сослали за то, что он флиртовал с чужими женами, то могли ли найти кандидатуру лучше?
Госпожа Рэндалл уже подняла бы крик. Она уже нашла бы виновного, и не так было важно, причастного ли вообще. Лэнгли просто ждал и изучал обстановку.
«Может быть, он офицер?» – подумала я. Выправка была похожа, хотя офицеров Армии Дессийских Перевалов я не видела, только когда пересекала границу. Но я могла сравнить с офицерами Гвардии Анселских Долин, сомнительно, чтобы офицеры двух стран разительно отличались. «А что, красавчик-офицер, соблазняющий жен, весьма романтично...»
Лэнгли, как до того я и Джулия, подошел к двери и постучал. Потом прислушался, покачал головой.
– Может, он внизу у Фила? – робко спросила я.
– Фила я отправил разбираться с запасами дров, – озабоченно сообщил мне Лэнгли, – и он очень ругался на Арчи, который переусердствовал с настойкой. Скажите мне прямо, чего вы опасаетесь?
Ни о каких эмпусах он от меня не узнает, пообещала я себе, но Лэнгли сам дал мне подсказку.
– Пьяный человек… может себе навредить, – уклончиво объяснила я. – Я волнуюсь.
Лэнгли подергал ручку. Дверь была заперта, я и так это знала, сейчас в этом убедился и Лэнгли, и вот теперь он взглянул на меня с беспокойством. Я дернула плечом – я его понимала.
И очень не хотела увидеть то, что увидеть могла.
Лэнгли скривил губы. Мне показалось, он принимал какое-то решение и при этом не делал попытки уйти. Он взялся за ручку, словно прикинул, плотно ли она сидит в пазах, затем опять посмотрел на меня.
– Она открывается внутрь, – подсказала я. – Если я правильно помню.
А потом дверь открылась. Я услышала треск, что-то упало на пол, и я поняла, что это сломанный засов. Лэнгли толкнул дверь сильнее и вошел, я осталась стоять на пороге. Но света из коридора хватало, чтобы увидеть, как Арчи блаженно дрыхнет, развалясь на спине, и грудь его высоко вздымается. В комнатке воняло дешевым пойлом, разило, как из самого дрянного на земле кабака, Лэнгли посмотрел по сторонам, наклонился и показал мне почти допитую бутыль с непонятной красной жидкостью внутри.
– Какая гадость, – глубокомысленно заметил он и поставил бутыль на небольшой прикроватный столик. – Филу этого могло хватить на несколько лет.
Лэнгли подошел к двери, мне пришлось отступить на шаг. Я изображала улыбку облегчения, и губы меня не слушались совершенно. Лэнгли кивнул мне, прикрыл дверь и ушел, а я стояла, судорожно сминая бесценную директорскую мантию.
Лэнгли держал лестницу? Не просто так.
Он легко, как могло показаться со стороны, сломал крепкий деревянный засов. Магия, требующая огромной концентрации, кратковременная нечеловеческая сила. Владели ли ей только ученые маги? Наверное, нет. Кузнецы, вероятно, какие-то мастеровые. Цирковые атлеты, но в Дессийских Перевалах не было цирков.
Я не знала ни одного человека из круга Лэнгли, который бы с какой-то целью тренировал концентрацию подобной магии.
Может быть, Лэнгли был из другого круга.
Он был не тем, за кого себя выдавал.
