Текст книги "Еврейские Евангелия. История еврейского Христа (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Боярин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

4. Страдания Христа как мидраш на Даниила

Страдания Иисуса на кресте – центральный, определяющий образ христианства для большинства из нас. Христиане носят крест, и они сами себе крест. На протяжении веков художники изображали сцены страданий Мессии множество раз; в современности, даже еврейский художник Шагал представлял этот культовый христианский символ. Снова и снова, мы находим обычные заявление о том, что то, что резко разделяет большинство христиане и иудеев – это идея, что божественный Мессия может страдать и умереть; и действительно, многие считают, что эта вера, придуманная якобы, уже после событий, является наиболее наглядным признаком абсолютного разрыва между евреями и их новые соперниками, христианами. В классическом высказывании об абсолютной разнице еврейских и христианских представлений о Мессии, Мессианская идея Израиля, Иосиф Клаузнер, видный еврейский историк, специалист по эпохе второго храма, приводит аргументацию или, скорее, предлагает абсолютно доминирующим и сложившееся мнение по данному вопросу: что изначально разница между «христианами» и «евреями» была в том, что одни верили, что Мессия уже приходил, а другие считали, что всё еще впереди[72]72
  Joseph Klausner, "The Jewish and Christian Messiah/' in TheMessianic Idea in Israel, from Its Beginning to the Completion of the Mishnah, trans. W. F. Stinespring (New York: Macmillan, 1955), 519-31.


[Закрыть]

Но из–за того, что Мессия, который уже пришел, был распят как обычный повстанец после того как был наказан и унижен, и тем самым не был успешными в политическом смысле, не спас свой народ Израиля, из–за скромного политического статуса евреев в конце периода второго храма и после разрушения; и из–за страха, что римляне будут преследовать верующих в политического Мессию, по этим причинам там волей–неволей получили развитие такие идеи, которые после столетий споров, стали кристаллизоваться в христианство.

Согласно общему мнению, идея мессианских страданий, смерти и воскресения пришла только как оправдание факта смерти Иисуса. В исходном виде, это просто скандал для христианской мессианской мысли, что Иисус был избит и унижен как обычный мятежник, несмотря на то, что он был Мессией. Почему Бог допустил, что бы его избранник, Мессия, прошёл страшную боль и его даже распяли самой позорной смертью (по Цицерону 24 и Тациту 2Б), а не спас его от всех этих вещей? Ответить можно только тем, что это была воля Бога и воля самого Мессии, что он должен быть наказан, унижен, и распят. Но откуда пришла такая идея, что привело к страданиям и смерти человека без греха? Ответ на вопрос о страданиях и смерти Иисуса, по данным Клаузнер (и почти всех остальных), что страдания Мессии был заместительными и смерть была искупительная, иными словами, общее христианское богословие креста. После унижения Мессии—Иисуса, страдания и смерть, согласно этой точке зрения, которая проводится у многих христианских мыслителей и ученых, богословие страдающего Иисуса Искупителя был обнаружено в стихах Исаии 53, которые был переосмыслены как относящееся не к преследованиям Народа Израиля, но и к страданиям Мессии

«10 Господь пожелал послать ему страданья и обрек его на муку. Если Ты сделаешь его жертвой за грех, то узрит он потомство свое, будет жить долго и волю Господа сумеет исполнить.

11 После бедствий он узрит свет и насытится. «Он, праведник, раб Мой, своей мудростью оправдает многих, на себя вину их примет.

12 Поэтому Я ему долю дам средь великих, и вместе с сильными будет он делить добычу. Ведь он на смерть себя отдал, к преступникам был причислен – он принял на себя грехи многих людей, за преступников он был ходатаем».

Если эти стихи действительно относится к Мессии, то они четко предсказывали Его страдания и смерть, чтобы искупить грехи людей, но евреи, якобы, всегда интерпретировали эти стихи как относящийся к страданиям Израиля а не Мессии, который должен был только Триумфатором. Подводя итог – есть общепринятое мнение: богословие страданий Мессии был придумано постфактум, как апологетический ответ, что бы объяснить страдания и унижения Иисуса, поскольку он был опознан христианами как Мессия. Христианство, с этой точки зрения, возникло из факта распятия, которое положило начало новой религии. Более того, многие, кто придерживается этой точки зрения, соглашаются, что Исайя 53 была искажён христианами из его якобы первоначального смысла, в котором говорится о страданиях народ Израиля, чтобы объяснить шокирует факт, что Мессия был распят.

Это общепринятое представление должно быть полностью отвергнуто. Понятие униженного и страдающего Мессии не чужеродное в рамках иудаизма, во времена до приходом Иисуса, и оно осталась таким среди евреев и в будущем.[73]73
  See Martin Hengel, «The Effective History of Isaiah 53 in the Pre—Christian Period,» in The Suffering Servant: Isaiah 53 in Jewish and Christian Sources, ed. Bernd Janowski and Peter Stuhlmacher, trans. Daniel P. Bailey (Grand Rapids, MI: William B. Eerdmans, 2004), 137-45, for good arguments to this effect. Hengel concludes, "The expectation of an eschatological suffering savior figure connected with Isaiah 53 cannot therefore be proven to exist with absolute certainty and in a clearly outlined form in pre-Christian Judaism. Nevertheless, a lot of indices that must be taken seriously in texts of very different provenance suggest that these types of expectations could also have existed at the margins, next to many others. This would then explain how a suffering or dying Messiah surfaces in various forms with the Tannaim of the second century C. E., and why Isaiah 53 is clearly interpreted messianically in the Targum and rabbinic texts" (140). While there are some points in Hengel's statement that require revision, the Targum is more a counterexample than a supporting text, and for the most part he is spot on.


[Закрыть] Интересно, что эта традиция была хорошо задокументирована современными Мессианскими евреями, которые заботятся о том, чтобы продемонстрировать, что их вера в Иисуса не делает их не евреями. Независимо от того принимать или нет их теологию, остаётся фактом, что такая точка зрения обладают сильной текстовой основой для мнения, что традиция страдающего Мессии имеется в еврейских текстах раннего и позднего происхождения. Евреям, кажется, было не трудно, независимо от их понимании Мессии, представить что Он должен был бы пострадать, чтобы искупить мир. В том что Мессия будет страдать и унижаться евреи узнали из внимательного чтения библейских текстов, внимательное прочтение именно в стиле классических раввинских толкований, которое стало известно всем как мидраш, созвучие стихов и отрывков из разных мест в Священном Писании для получения новых нарративов, образов и духовных идей.

На протяжении этой книги мы наблюдаем, как идеи, которые считались наиболее характерными нововведениями Иисуса или его последователей могут быть найдены в религиозных текстах евреев того времени или раньше. Вместо того, чтобы видеть христианство как новое изобретение, можно видеть в нем один из путей, который принял иудаизм–это путь, древний в своих истоках, такой же как раввинтический иудаизм. Многие евреи ожидали божественного человека Мессию, Сына Человеческого. Многие приняли Иисуса как Мессию, в то время как другие нет. Очевидно, некоторые среди евреев, в дохристианский период, думали о страдающем Мессии, поэтому есть хорошие основания рассмотреть эти парадоксальные для "еврейства" идеи. Позвольте мне ещё раз пояснить, что я не утверждаю, что Иисус и его последователи не внесли свой вклад и у них не было ничего нового в истории страданий и смерти Мессии; Я, конечно, не отрицаю их собственного религиозного творчества. Я заявляю, что даже такие нововведение, если действительно они их изобрели, был полностью в духе и герменевтических методах древнего иудаизма, и не скандального отхода от него.

Для "еврейства" искупительные страдания Мессии может быть установлена двумя способами: сначала показывая, как Евангелий использовать вполне традиционные, для мидраша способы рассуждений, чтобы развить эти идеи и применить их к Иисусу, и во–вторых, демонстрируя, как общие идеи страдающего и умирающего Мессии были среди вполне "правоверных" раввинских евреев со времен Талмуд и далее. Мои аргументация состоит в том, что если бы это была такая шокирующая идея то, почему раввины Талмуда и мидраша обратили внимание на это, только пару веков спустя? Почему не было трудностей с изображением страдающего Мессии и связи с текстом Исайи 53?[74]74
  Hengel, "Effective History/' 133-37, even makes a case that the Septuagint (Jewish Greek translation) to Isaiah (second century B. C. ) may already have read the Isaiah passage as referring to the Messiah.


[Закрыть] Но я забегаю вперед: во–первых, давайте посмотрим, насколько близко библейские чтения в стиле мидраша может лучше объяснить осуждение и смерть Иисуса.

Постыдиться Сына Человеческого: Марк 8:38

Первый раз у Марка Иисус раскрывает неизбежность его страдания и смерти в главе 8. Как мы видели, иногда загадочные и шокирующие заявления Иисуса о его власти могут быть получены из текстов Даниила о Сыне Человеческом. Эти евреи корпели над Писанием и толковать каждую деталь для того, чтобы понять, как Мессия будет выглядеть и чего ожидать, когда он придёт. Здесь мы имеем еще один пример, который освещает наш вопрос о страданиях Мессии:

«27 Иисус пошел с учениками в селения близ Кесарии Филипповой. По дороге Он спросил учеников: «Кем считают Меня люди?»

28 «Одни говорят, что Ты – Иоанн Креститель, другие – что Илья, а некоторые – что один из пророков», – ответили они.

29 «А вы кем считаете Меня?» – спросил Он их. «Ты – Помазанник Божий», – ответил Петр.

30 Иисус строго наказал им никому о Нем не говорить.

31 И Он начал учить их, что Сыну человеческому надлежит претерпеть много страданий и что старейшины, старшие священники и учителя Закона отвергнут Его, и что Его убьют, но через три дня Он воскреснет.

32 Он говорил об этом открыто.

33 Тогда Петр отвел Его в сторону и стал Ему перечить. Но Он, обернувшись и глядя на учеников, оборвал Петра: «Прочь с глаз, Сатана! Ты думаешь не о Божьем – о человеческом!»

34 Подозвав к себе народ и учеников, Иисус сказал: «Кто хочет следовать за Мной, пусть забудет о себе, возьмет свой крест – и тогда следует за Мной.

35 Кто хочет спасти свою жизнь, тот ее потеряет. А кто свою жизнь потеряет ради Меня и Радостной Вести, тот ее спасет.

36 Что пользы человеку, если он приобретет весь мир, а жизни своей повредит?

37 Разве не все отдал бы он, лишь бы вернуть себе жизнь?!

38 А кто постыдится признать Меня и Мои слова перед этим безбожным и грешным поколением, того и Сын человеческий постыдится признать, когда придет облеченный в Славу Отца Своего с Божьими ангелами».

В этом отрывке, как и сразу после Мк 9:12, Иисус говорит нам, что Сын Человеческий должен "пострадать за многих". В стихах 29-31 это совершенно ясно, что Христос будет страдать и что Иисус считает, что он-Христос. Уравнивание Сына Человческого и его страданий со Христом делается абсолютно понятны, в этих стихах. Все это имеет большой смысл если мы предположим, что Иисус намекает на Сына Человеческого, фигуру из Даниила и его судьбе, которая должна быть раздавлена в течение времени в два раза и ещё половина времени, прежде чем он восстанет как торжествующая.

Иисус имел очень четкое представление о своей мессианской роли и судьбе, и что эта роль и судьба были предсказаны для Сына Человеческого у Даниила 7. Иисус сперва идентифицировал себя как Мессию, а потом соотносил себя с Сыном Человеческим, таким образом, устанавливалась как личность Мессии так и его окончательная участь, что в Данииле 7 Сын Человеческий и есть Иисус.

В Марка 14:62, мы находим похожую, и даже более явную, самоидентификацию Иисуса как Мессию и как Сына Человеческого. Не будет преувеличением сказать, что эти два явных момента, в которых даётся ключ к прочтению всех упоминаний Сына Человеческого в Евангелии, как свидетельство о чувстве Иисуса своего божественного призвания и роли:

«61 Но Иисус молчал и не давал ответа. Первосвященник снова спросил Его: «Ты – Помазанник, Сын Благословенного?»

62 «Я, – ответил Иисус, – И вы увидите Сына человеческого сидящим по правую руку Всемогущего и идущим с облаками небесными»

Мы узнаем несколько ключевых моментов из этого отрывка.[75]75
  While it is universally acknowledged that w. 14:61-64 are an unambiguous allusion to Daniel 7:13, scholars who cannot abide the idea that Jesus himself claimed messianic status or to be the Son of Man have either denied that these could have been Jesus' true words (Lindars) or understood them as Jesus speaking about someone else (Bultmann) (and see 13:25 as well). The clear sense of these words, however, as written by Mark in his Gospel is that here Jesus speaks of himself.


[Закрыть] Во–первых, как мы видели выше, заключается в том, что «Мессия» – это для Иисуса эквивалент «Сына Человеческого». Во–вторых, мы узнаем, что утверждение быть Сыном Человеческим первосвященник счёл кощунством и, следовательно, это означает претендовать не только на статус Мессии но и на божественность. Когда Иисус отвечает «Я есть», он утверждает, не просто статус Мессии, «я есть» – точно отвечает тому, как Яхве называет себя, когда Моисей спрашивает Его имя: "это то, что вы сказать сынам Израилевым: «я есть» послал меня к вам " (Исход 3:14). Первосвященник иудеев едва ли могли пропустит такой намек. Иисус утверждает, что он Сын Божий, Сын Человеческий, и даже сам Бог. Такое заявление является не столько истинным или ложным: это правда или хула!

Это же кощунство, в которых Иисус был обвинен в главе 2, когда он предположил, что Божественная прерогатива прощать грехи. В-третьих, мы узнаем, что для Иисус Евангелий, титул "Сын Человеческий" происходит от Даниила 7, это имя для божественного Искупителя высокой христологии, и, таким образом, является кощунством о которым говорит первосвященник.

Развитие евангельского повествования идет следующим образом:

• Иисус спрашивает учеников, кем они его считают.

• Петр отвечает, что он – Мессия.

• Иисус отвечает, что Сын Человеческий должен пострадать за многих.

• Петр отрицает это (ему стыдно за страдания Мессии).

• Иисус упрекает его.

• Иисус призывает учеников, чтобы дать им урок, который следует извлечь из его резкой отповеди Петру.

• Все, кто будут следовать за Иисусом должны выбрать крест и быть готовы потерять свою жизнь, как он.

• Но если кто то постыдится Иисуса в его унижении и распятии, великий Сын постыдится за них в последний момент, когда он придет во славе с его ангелами (Даниил 7).

Именно под титулом Сын Человеческий, Иисус предрекал свои страдания. В конце 7-ой главы Даниила, символ «Сын Человеческий» интерпретируется как "народ святых Всевышнего", которые будет «раздавлен» на некоторое временя под каблуком четвертого зверя, а потом восстанет и, победит зверя, "получите королевства и удерживайте царства во веки веков". Конечно, вряд ли можно сомневаться, что выражение "Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отверженым" – это ссылка на Исаия 53:3, в котором нам говорят, что страдающий раб Господа "был презрен и умален пред людьми". Это, как мы видели, очень правдоподобное чтение. Мы должны, конечно, помнить о других библейских текстах в бэкграунде, в том числе и особенно псалмы плача. Поэтому нам не нужно постулировать особый христианский настрой чтения, который привел к этой идее. Основным видом ранних еврейских толкований был мидраш, который является конкатенацией, связанных с (или даже, казалось бы, несвязанные) отрывков и стихов из всей Библии, чтобы получать новые уроки и рассказы. Это мидраш, мы тоже здесь разберём.

Ассоциация этих пророческих текстов с Сыном Человеческим Даниила является именно тем, что позволило всесторонне развить христологию страдания, и смерти (и вознесение) Иисуса. Другими словами, логично предположить, что евреи придерживались этой точки зрения на искупительное страдание Мессии и его искупительной смерти, как предсказанной пророком Исайей до Иисуса. А не как многие предположили, что христиане сделали это после распятия. В очередной раз, мы находим Иисуса как того, кто видит себя и представляет себя и полностью выполняет мессианские ожидания о том, что "сыну человеческому много должно пострадать за всех".

Евреи ожидали Спасителя во времена Иисуса. Собственные страдания, под Римским господством, казались такими большими, что считалось и Искупитель будет предназначен для них. Читая внимательно книгу Даниила, по крайней мере некоторые евреи те, что в первые века читали Притчи Еноха и те кто был с Иисусом, пришли к выводу, что Искупитель будет божественной фигурой и будет называться Сыном Человеческим, который придет на землю как человек, что бы спасти евреев от угнетения и править миром, как его государь. Иисус, многим казался, соответствовал этой программе. Его жизнь и смерть были поняты, как именно исполнение того, что было предсказано о Мессии, Сыне Человеческом, старыми книгами и традицией. Но случилось, что ожидаемое избавления было отложено и большое количество язычников присоединились к этому сообществу, но это есть уже история Церкви, христианства. Это не страдания и смерть Мессии породили эти истории и ожидания вообще, как мы видим, когда мы читаем Евангелие в его тесной связи с Даниилом.

Связь с Даниилом может быть даже яснее, когда мы читаем параллельные версии учения Иисуса к ученикам в 9:31:

Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал.

Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет.

Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись.

Что эта вражда будет подниматься против Мессии также можно очевидно быть получена из чтения мидраша в конце Даниила 7:

и против Всевышнего будет произносить слова и угнетать святых Всевышнего; даже возмечтает отменить у них праздничные времена и закон, и они преданы будут в руку его до времени и времен и полувремени.

Затем воссядут судьи и отнимут у него власть губить и истреблять до конца.

Царство же и власть и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, Которого царство – царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться Ему.

Те евреи, которые читают про Сына Человеческого в соответствии с концом главы, представляющий народ Израиля, пришлось сделать некоторые согласующие усилия, чтобы объяснить явно божественное последствия видения в первой части, но евреи, в свою очередь, кто гордится божественностью Сына Человеческого имели некоторые трудности работы согласования, что бы объяснять конец главы в соответствии с их чтением первой части, понимание "народа Всевышнего", как божественного Мессию. Это Христос, Иисус, кого передали злодеи, в соответствии с предписанным пророчеством, здесь говорят "один время, два времени, и половина времени". Это повествование о Мессии не было революционным отступлением в религиозной истории сообщества читателей Библии, но очевидный и правдоподобный следствие устоявшейся традиции читать Даниила 7 как о божественно–человеческой Мессии.[76]76
  I do not know early evidence outside of the Gospels for this particular way of reading the Daniel material as applying to a suffering Messiah, still less to a dying and rising one, and I have no reason to think that it did not fall into place in this particular Jewish Messianic movement. (As we shall see below, however, the reading of this as referring to the Messiah is not unknown to later rabbinic Judaism, not at all.) It should be noted that also in Fourth Ezra, discussed above in chapter 2, an enemy arises to the Messiah, an enemy eventually defeated by him forever and ever


[Закрыть] Воскресение Иисуса «после трех дней», – говорится в версии Марка, в отличие от «трех дней» более поздних евангелистов, возможно, вытекают также из внимательного чтение Даниил прохода, ибо, если страдания Иисуса до возвышения идет от «времени, в два раза, и половина времени», во время которых, как бы Сын Человеческий страдать в Даниила 7, и если эти «разы» не понял как дней, тогда Иисус воскреснет через день еще два дня, и часть дня, то есть после третьего дня, но это должно остаются домыслом.

Как написано о Нем (Мк 9:11-13)

История Иисуса и его постепенного самораскрытия своим ученикам снова и снова возвращается к Писанию—и мидрашам на это Писании. Марка 9:11-13 есть рассказ о беседе Иисуса с учениками, после преображения на горе. Таким образом, он представляет собой кульминационный момент в истории Евангелия и особенно красноречивым для христологии. Этот пассаж озадачивал большинство комментаторов до сих пор, но мы увидим, что текст лучше всего понимается как неотъемлемая часть Еврейской традиции о страданиях Мессии. Вот стихи, которые необходимы и дают контекст – после преображения в котором Моисей, Илия и Иисус были явлены для близкого окружения в видении

11 Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых.

12 И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых.

13 И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? Он сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену. Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем.

Многие комментаторы писали что, этот отрывок вызывает большие трудности. Нет в священном Писании, что Илию будут унижать, издеваться, так на каком основании в Евангелие сказано, что "это было написано о нем"?[77]77
  This punctuation is Wellhausen's, as reported in Joel Marcus, The Way of the Lord: Christological Exegesis of the Old Testament in the Gospel of Mark (Louisville, KY: Westminster/John Knox Press, 1992), 99.


[Закрыть] Кроме того, как отметила Джоэль Маркус, «если Илия восстанавливает все вещи, тогда как представить себе Мессию, который будет отвергнут человечеством, Мессия, чьи страдания и отказ предсказано в Писании (9:12с)? Два ожидания, как представляется, противоречат друг другу». Маркус дала блестящий ход – осознать, что это не недостаток Евангельского текста, а его расширение.[78]78
  Marcus's great insight was that the Gospel text thematizes the contradiction. He somewhat goes off track in the beginning of his discussion by citing (in the way of Dahl) the tannaitic rule of «two verses that contradict each other»; the correct comparison is to the midrashic form of the Mekhilta, which is given later. This initial confusion has some consequences, for which see below.


[Закрыть] Это, конечно, противоречие в евангельском тексте, но это не «баг», как мы можем сказать, а расширение (feature). У нас есть нечто очень близкое к стандартной форме мидраша: на вопрос учеников не «как написано, что Илия придет первым?», но «почему книжники говорят это, если то, что они говорят правда: как это написано, что Сын Человеческий будет страдать за многих?» Они указывают на противоречие между стихами, где Иисус говорит и заявления книжников, а не между двумя стихами.[79]79
  From here on, I will be following Marcus quite closely. Marcus, Way of the Lord, 106


[Закрыть]

Ученики понимают Иисуса ст. 9-11 очень хорошо. Они понимают, что Иисус является Сыном Человеческим, и они знают, что это значит. Они потрясены, что Иисус будет страдать, хотя, как Иисус указывает, это, действительно написано, что Сын Человеческий будет страдать. В конце концов, в конец главы в 9:30, они до сих пор не поняли предсказание Иисуса, что он будет передан в руки человеков, и что они убьют его, и что он воскреснет. Они также озадачены, что Иисус как Мессия пришел, но Ильи, казалось бы, ещё нет, а книжники говорят, что Илия должен прийти перед Мессией и восстановит все вещи. Ответ Иисуса–просто гениальный:

И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде?

Он сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену.

Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем.

Книжники говорят, что Илия придет, перед Cыном Человеским, и восстановит все вещи и как тогда могло получиться, что Сын Человеческий пострадает? И Иисус отвечает: Так ли Пророки, в самом деле, сказали, что Илья восстановить все; если это было так, как, собственно, это может быть написано, что Сын Человеческий должен будет пострадать за многих? Нет, заявляет Иисус (правильно), это не говорится в писании, что Илья будет восстановливать все вещи; это книжники, придумали эти идеи сами. И книжники просто ошибаются в их интерпретации пришествие Илии; все будет восстановлено, не Ильеё, но Сыном Человеческим и только после ужасных мучений в день Господень, который четко описан в тексте Малахии. Теперь ответ ясен: Илия уже пришел в форме Иоанна Крестителя (как явно в Евангелии от Матфея), и они сделали ему, что они захотели.[80]80
  It should be noted that in some respects the Matthean parallel goes in quite a different direction from Mark, especially by leaving out the crucial «It is written» statements in both instances. There is no midrash in Matthew here at all. For other entailed differences in this passage between the second and the first Gospels, see W. D. Davies and Dale C. Allison Jr., A Critical and Exegetical Commentary on the Gospel According to Saint Matthew, International Critical Commentary (Edinburgh: T & T Clark, 1988), 712. If Marcus and I are right, then Mark is much closer to a Jewish hermeneutical form than Matthew at this point.


[Закрыть]

Его страдание становится прототипом страданий Сына Человеческого, которые ему предстоит претеррпеть, и ученики получают ответ на оба их вопроса. Иисус показан здесь, как и умелый в галахической дискуссии, что мы уже видели ранее, обойдя книжников и фарисеев в их собственной технике мидраша. Идея страдания Сын Человеческий есть нечто, не импортированное в иудаизм; но фактически очень характерное.

Именно здесь, пожалуй, больше как нигде в Евангелие от Марка, мы видим еврейский бэкграунд в интерпретации Библии – мидраш. Еще раз напомню читателям, мидраш – это способ умножить контекстуализации стиха с помощью других стихов и отрывков в Библии, для того, чтобы понять их смысл. Этот аргумент даёт поддержку нашему утверждению, что Евангелие, или, по крайней мере стиль этого Евангелие очень близок к мидрашу, в создании повествования, особенно для данного случая с Сыном Человеческим. Опять же, мы здесь видим свидетельство того, что мысль о страданиях Мессии не было совершенно чужда для еврейского чувства, которые черпали свои мессианской надежды и ожидания от таких методов близки чтение Священного Писания, как это делал Иисус. Это отождествление между Сыном Человеческим и судьба Иисуса приходит к своей кульминации в стихи из главы 14 (обсуждалось выше), в котором Иисус спрашивает о его мессианской идентичности первосвященниками перед распятием и сознается открыто (впервые), что он есть Сын Божий, Мессия, Сын Человеческий, который придет на небесных облаках.