Текст книги "Двойник"

Автор книги: Дана Посадская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Дана Посадская
Двойник
Тайны Черного рода – 3

1
Посланник

Посланника звали… Впрочем, этого, наверное, не знал никто – слишком жалким и незаметным созданием он был. Тем не менее, на сей раз ему досталась поистине великая миссия – и во многом благодаря его рвению. Он был послан своим владыкой… к ней. К той, чьё имя такие, как он, привыкли произносить только шёпотом. К ней, порождённой древнейшими тайнами, равной которой не было во всех мирах.

Дрожа и потирая горячие потные ладони, он стоял перед дверями замка. Прежде он никогда не выходил из воды на твёрдую землю. Непривычная одежда давила и резала где только можно, солнечный свет слепил глаза. От воздуха, который был повсюду, кружилась голова. По сторонам он смотреть не мог: от просторов и справа, и слева, и над головой, его охватывал дикий первобытный ужас. На какой-то миг он даже усомнился, – готов ли он к этому заданию? Но пути назад не было. Он зажмурился и решительно, хотя и еле слышно, постучал по двери из рассохшегося чёрного дерева.

В тот же миг дверь отворилась и перед ним возникло видение из ночного кошмара: женская фигура с головой незнакомого животного. Жуткая щетина, нос розовый, цвета сырого мяса, усы как у моржа… О, ужас, что это за чудовище? Неужели такое бывает на свете?!

Не успел он даже отшатнуться, как монстр без звука сделал движение рукой, и какая-то сила рванула его вперёд и бросила во мрак. Он полетел, но не вниз, а вверх, и при этом зигзагами. Ничего не было видно, кроме каких-то разноцветных вспышек, то возникавших, то исчезавших без следа.

Вдруг он остановился, но вокруг, как и прежде, была пустота. Он просто завис в ней, как будто кто-то схватил его грубо за шиворот. Перед ним возникло лицо, – лицо женщины… нет, не женщины. Даже в таком состоянии он осознал, кто перед ним.

Это была Она.

Но при этом смотрелась она далеко не так царственно, как в его воображении. Тёмные волосы спутались и стояли дыбом, на лице играли всполохи румянца. Она нетерпеливо кусала губы и хмурила брови – точь в точь, как избалованный ребенок, которого оторвали от игры.

– Ну! – воскликнула она нетерпеливо, поспешно напуская на себя приличествующую сану надменность. – Чего тебе нужно?

– Э… – только и смог выговорить он, нелепо загребая в воздухе руками.

– Ах, да. – Она небрежно щёлкнула пальцами, – и под его ногами возник неровный каменный пол, о который он больно ударился пятками. Ещё щелчок – и по сторонам взметнулись грубые каменные стены. По углам с треском зачадили смоляные факелы.

– Так лучше? – спросила она раздражённо. – Ты сам виноват, что явился не вовремя… Мы тут как раз с Вивианой… а где она, кстати? Да, так мы с Вивианой как раз забавлялись с пространством. Так что скажи спасибо, что остался цел, а не уменьшился до атома и не застрял между измерениями. Так что там у тебя, в конце концов?!

Он перевел, наконец, дыхание и торжественно пал на колени.

– О, несравненная Белинда, принцесса Тьмы, прекрасней и сильней которой несть и не будет во всей Вселенной! – возопил он. – Позволь мне, скромному посланнику, обратиться к тебе…

Белинда посмотрела на него, не скрывая неприязни. Силы Тьмы, какое убожество! Тощий, сутулый, нескладный юнец. А шея! Хорошо, что здесь нет кузена Люция, его бы затошнило при виде такой шеи. Впрочем, ей ненамного лучше. И главное, главное, – этот уродец ещё и гнусавил на каждом слове.

– О, Белинда! – завёл он тем временем. – О, прекрасна Белинда, луна среди звёзд, скала среди холмов, океан среди озёр! Кожа Белинды – белый мрамор древних храмов, белый снег на вершинах Гималаев, лунный свет, заключённый в магический круг! Руки Белинды – лучи силы, творящие чудо! Волосы Белинды – тёмные реки, текущие в вечность, мрак Вселенной, полный звёзд и комет, красное дерево в неизведанных диких лесах! Губы Белинды – вся кровь, пролитая на алтарях во имя богов и древней магии. Глаза Белинды…

– Ну, хватит! – рассвирепев, Белинда взметнула одну из вышеупомянутых рук, – лучей силы, – и посланник в панике замер на месте, глупо моргая. – Это уже переходит всякие границы. С какой это стати я должна терять время, выслушивая всякие банальности и глупости. В подобных выражениях меня восхваляют с тех пор, как я себя помню! Если ты – посланник, говори немедленно, кто тебя послал и зачем, а затем убирайся с глаз моих долой! Ну!

– Мой владыка… – протянул удручённо униженный до крайности посланник, – мой владыка, Повелитель морей, просил передать… сиятельной принцессе Тьмы, что просит её о встрече… – Он замолк, вжимая голову в плечи.

– И это всё? – строго уточнила Белинда, пригвождая его к месту обжигающим взглядом.

– Да…

– Хорошо! Передай своему владыке, что я встречусь с ним. А ещё передай, что благодаря такому посланнику, моё мнение о нём заранее сильно испорчено! А теперь – вон!

Она сощурила глаза, и посланника в тот же миг охватил золотой, бушующий огонь, затем темнота, – и вот он снова стоит под дверью замка Белинды, как будто ничего и не было…

Впрочем, нет, было. Каким-то образом он умудрился, вылетая, расквасить о дверь свой нос.

2
Повелитель морей

Вечерело. Над водой вились, как дым от пожара, серебристые сумерки. Небо постепенно становилось тёмно-сиреневым с кровавыми прожилками.

Она сидела в узкой лодке, небрежно раскинув руки и глядя вдаль. Гребца не было. Едва заметное подводное течение само несло лодку в нужном направлении. Что ж, она гостья Повелителя морей; естественно, что море готово лично доставить её к нему в целости и сохранности.

Среди волн неожиданно вырос, как призрак, небольшой островок, на котором он ждал её.

Он протянул руку и помог ей выйти из лодки, а затем склонился в церемонном поклоне.

– Приветствую вас, принцесса Тьмы, – произнёс он мягким рокочущим голосом.

Она кивнула, глядя на него в своей обычной бесцеремонной манере. Интересный мужчина, но не в её вкусе. Высокий, – ей приходилось смотреть на него снизу вверх и это ей очень, очень не понравилось. Львиная грива выбеленных морем жёстких волос. Глаза… ну, конечно, цвета морской волны. Как предсказуемо.

– Полагаю, – начал он, – вы не против, что я выбрал для встречи этот островок. Под водой, полагаю, вам было бы не слишком удобно.

Он равнодушно пожала плечами, давая понять, что ей всё равно.

– Кроме того, я хочу извиниться за своего посланника. Сожалею, что он вас рассердил. Он довольно странный мальчик. Боюсь, человеческий облик, который он принял, был не слишком привлекателен…

– Это ещё мягко сказано, – Белинда передёрнулась. – Даже не напоминайте!

Её собеседник со смущенным вздохом покачал головой.

– Ещё раз простите. Наверное, мне следовало выбрать кого-то другого; но он так мечтал увидеть вас и зачитать вам свою хвалу…

– Как видно, у вас очень доброе сердце, – скривила губы Белинда.

Он не обиделся на это замечание, как обижалась обычно она, слыша такое.

– Да, пожалуй, – произнёс он рассеяно, глядя ей прямо в глаза. – Но в чём-то этот дурачок был прав. Вы действительно прекрасны. Самый тёмный янтарь всех моих морей не может сравниться с вашими глазами.

– Довольно! – перебила его Белинда, – Никаких комплиментов до следующего века! Уверяю вас, – с меня вполне хватило вашего посланника!

– Никогда не поверю, – заметил её собеседник с мягкой улыбкой, – что женщина, даже такая, как вы, сможет целый век прожить без комплиментов.

– Нельзя ли сразу к делу? – Белинда уже окончательно вышла из себя.

– Ну что ж. Если вам так угодно. – Повелитель морей помолчал, глядя то на неё, то на бескрайний простор своих владений. – Принцесса, вы повелеваете миром Тьмы, а я миром Воды. Вы не слишком цените воду, я знаю. Но поверьте, в ней скрыта великая сила. Океанские глубины хранят величайшие тайны; многие из них даже мне не доступны. В океане зародилась жизнь; и до сих пор вода питает жизнь во всех её формах.

– И что же?

– Моя сила велика принцесса, и ваша тоже. Вместе они бы создали мощь, равной которой нет во Вселенной. И потому я хочу предложить вам союз принцесса.

– Что?! – она побледнела; в глазах же её, напротив, вспыхнуло чёрное пламя. – Я правильно вас поняла? Вы… предлагаете мне… – Она невольно запнулась, ощутив, что презрение в её тоне было, пожалуй, чрезмерным.

Он сделал вид, что не заметил этой бестактности.

– Да, принцесса. Я предлагаю вам именно то, о чём вы подумали. Брачный союз – между вами и мной, между тайнами Тьмы и тайной морей.

Наступила пауза. По её лицу пробегали тени; ноздри нервно раздувались. Наконец, она сумела взять себя в руки.

– Что ж, это очень лестно. Но, боюсь, я не создана – для союзов такого рода.

Он молча смотрел на неё. И вдруг, холодея, она прочитала в его глазах то, что не прощала никогда и никому. Сострадание! О, всесильная Тьма! Он жалел её! Её, Белинду, принцессу Тьмы! Жалел! Да как он только смеет?!

– Я предлагаю вам лишь союз наших сил, принцесса, – произнёс он так, словно успокаивал капризного ребёнка. – Я никогда не попросил бы вашей любви. Принцесса, я знаю вашу историю.

Она задохнулась; её щёки вспыхнули ярче, чем солнце, догоравшее в этот момент на западе.

– Я знаю, кого вы любили, принцесса. И я знаю, что вы уже никого не удостоите своей любви.

Лицо её потемнело. Каждый раз, когда кто-то из Чёрного рода хотя бы намекал… каждый раз её охватывал этот огонь. Но слышать эти слова от того, кто видел её впервые…

– Вы позволяете себе слишком много, – процедила она. Её взгляд, её губы, её слова – всё сочилось раскалённым ядом. – Полагаю, нам не о чем больше говорить.

– Подождите, принцесса, – Он наклонился вперёд и попытался коснуться её руки, но она отдёрнулась, как от удара. – Если я позволил себе это сказать, то лишь потому, что, как никто, понимаю ваши чувства. Моя история чем-то похожа на вашу. И я хочу поведать её вам.

Она сделала жест рукой, словно желая сказать, что её это ничуть не интересует. Но он уже начал торопливо говорить, глядя мимо неё.

– Я тоже любил… и люблю, принцесса. Хотя, – он немного нервно усмехнулся, – предмет моей любви не стоит столь высоко, как ваш, моя любовь не менее глубока. Ещё много веков назад… я полюбил… одну смертную душу.

Как она не старалась казаться безразличной, при этих словах на её лице промелькнуло удивление. Он заметил это и кивнул.

– Да, именно душу… Я видел её и любил во многих, очень многих воплощениях. Это очень женственная душа, и поэтому обычно она рождалась женщиной. Несколько раз она всё же была мужчиной, но и тогда я любил её не меньше. Она тоже ощущала что-то. По крайней мере, в любом воплощении она всегда стремилась жить возле водоёмов.

И однажды я совершил ошибку. Было ли её очередное обличие слишком прекрасно, или причина в чём-то другом – не знаю. Но я сделал то, что всегда хотел сделать, и чего делать было нельзя. Я принял облик человека, чтобы встретиться с ней и любить её, как человек.

И всё вышло так, как я и хотел. Но я понимал, что долго длиться это не может. С самого начала это было ложью. Я не был человеком, а она была. Мы принадлежали к разным мирам, и не было средства разрушить эту преграду. Она была прикована к миру людей крепче, чем цепями.

И мне пришлось оставить её. Я понимал, что причиню ей страшную боль, но если бы это случилось позже, боль была бы ещё сильнее. Я покинул её и с тех пор не видел.

Он замолчал. В тишине еле слышно плескалась вода. Островок окутывала тьма; не было видно даже их лиц; только глаза Белинды горели, как два маяка.

– Прощайте, – сказала она устало и холодно, и, не глядя, ступила в ладью.

– И всё же, принцесса… подумайте ещё раз над моим предложением, – произнёс он негромко, но так что она слышала каждое слово.

3
Воспоминания

Глубокой ночью она вышла на пустынный берег океана.

Был час прилива. Волны скользили одна за другой, как тени, и, достигнув берега, льнули к нему блестящими чёрными змеями.

Прилив… Сколько их было за её бесконечную, запутанную тёмную жизнь. И сколько ещё будет?

Океан и небо казались двумя половинами гигантской чёрной раковины. Это звёзды… или солёные брызги, искрящиеся в лунном свете?

Луна! Она резко вскинула голову, ища её глазами среди черноты. Та испуганно нырнула за тучи. Луна… Единственное зеркало, в котором она могла видеть собственное «Я». И единственное зеркало, которое порой ей хотелось разбить.

«Принцесса, я знаю вашу историю».

Она яростно вздрогнула всем телом; наклонившись, зачерпнула горстями воду. Несколько секунд (или несколько часов?) она неотрывно смотрела, как сочатся между пальцев смоляные капли.

Затем устремила глаза в непроглядный мрак.

– Где ты?

Её горячее дыхание вторило рёву ветра в прибрежных скалах. И грохот океана… грозный, отрешённый… словно с каждой волной умирает и вновь рождается весь мир.

– Где ты?

Ничего. Впрочем, нет… Голоса… Вновь и вновь голоса. Когда голоса звучат в голове у людей, это называется безумием. А когда у таких, как она? Просто воспоминания…

Сколько лет ей было тогда? Мало, очень мало. О, глупая, тысячу раз глупая маленькая ведьма! А впрочем, вполне достаточно, чтобы…

«Матушка, я…»

«Я знаю, дитя моё, знаю. И, право, не нужно так шуметь».

«Почему вы так смотрите, матушка? Почему так странно улыбаетесь?»

«Потому что всё случилось именно так, как должно было случиться. Ты родилась, чтобы любить, Белинда. Это твоя сущность. Это твоя сила и слабость, твоя ахиллесова пята. Не имею понятия, в кого ты такая пошла. По крайней мере, точно не в меня. Хотя мы всегда рождаемся разными – и в этом заключена суть нашего рода».

Молчание. Чёрные глаза пристально смотрят на неё… словно тянут в ледяные глубины ада.

«А раз так, кого ты ещё могла полюбить? В тебе ведь столько гордости, дитя моё. Пожалуй, даже больше, чем во мне. Только он достоин тебя и твоей любви. Иначе быть не могло. Это твоя судьба, Белинда. Но в ней боль и страдание».

«Боль? Страдание? Почему?»

«Потому что он одинок, Белинда».

«Я разделю его одиночество, матушка».

«На время – да; но сколько это продлится? Ты не в силах представить глубин его одиночества. Оно неиссякаемо и неизбывно. Он сам – одиночество, с ним оно пришло в этот мир. И каждая, которая его полюбит, обречена на вечное одиночество».

«Почему, матушка?»

Смех.

«Почему? Ну, хотя бы потому, что, полюбив его, уже невозможно полюбить никого другого».

Снова молчание.

«Мне жаль, Белинда. Хотя нет, я лгу. Мне никогда ничего не жаль. И потом, о чём тут жалеть, если это твоя природа, твоя судьба? Если иначе и быть не могло? Как говорят в мире людей? Это логично. Да-да, именно логично. – Пауза. – А теперь оставь меня, дитя моё. Я так устала».

Голоса затихли. Она стиснула руками голову. Но вот снова – уже другой голос – голос из совсем недавнего прошлого. Голос мягкий и неотступный, как несмолкающий рокот прилива.

«Я знаю, кого вы любили, принцесса. И я знаю, что уже никого вы не удостоите своей любви».

Не удостоите!

– Где ты? – вновь прошептала она, скаля зубы, вгоняя ногти в ладони.

Ничего.

Ничего?! Только стук собственного сердца, от которого больно в груди.

Она опустилась, упала на гладкий, как мрамор, берег. Зачем, зачем, зачем? Что произошло, почему вернулось это безумие, это проклятие?

Вернулось? Но разве оно покидало её хотя бы на миг?

Её лицо застыло, охлаждённое порывами ночного ветра. Тело замерло в дикой позе, немыслимой для человека. Лишь указательный палец чертил механически что-то на влажном, излизанном волнами песке.

Шесть… шесть… шесть… Сама того не сознавая, она чертила одну шестёрку за другой.

«Я разделю его одиночество, матушка»…

Влажный песок забился под ноготь. Она потрясла брезгливо рукой – пальцы изогнуты, словно когти.

Вдруг, пробудившись, она вскочила.

– Будь ты проклят! – Она сама уже не понимала, – кричит или шепчет. – О, будь ты проклят!

Как глупо. Бессмысленно. Совсем по-детски. Если он слышит её, то, конечно, смеётся над ней.

Он ведь давно уже проклят. А она, из-за своей любви, навеки проклята вместе с ним.

– Ненавижу тебя, – процедила она сквозь зубы, обнажённые в страшной гримасе. – Ненавижу!

Удивительно, сколько в этой ненависти было нежности.

4
Прогулка

Крылатые кони птицами парили между скал. Они то опускались, и тогда их копыта выбивали снопы искрящегося снега, то взмывали ввысь, разрезая ветер лезвиями крыльев. Вверх, вниз! Вверх, вниз! Всадницам пришлось бы нелегко, будь они обычными людьми. Но, по счастью, одна из всадниц была не больше не меньше как сама Белинда, сиятельная тёмная принцесса; а вторая – её протеже, сероглазая начинающая ведьма Вивиана.

Конь Белинды был монолитный и чёрный, как тысячелетние скалы вокруг. Вивиане достался экземпляр похуже – довольно хрупкий, пугливый с белым пятном на носу. Вполне естественно – Белинда с детства привыкла получать всё самое лучшее.

Подгоняя коня, который и так едва не срывался с уступов, Белинда вознеслась на самую вершину одной из гор. Там она спешилась – и замерла продолжением горного пика. Несколько секунд Вивиана мешкала, наблюдая за тёмной фигурой на фоне жгучего синего неба. Затем сжала бока своей клячи коленями и в один прыжок оказалась возле Белинды.

Та даже не оглянулась.

Кони замерли, тут же забыв о сумасшедшей скачке-полёте. С их влажных атласных губ заструился в морозный воздух пушистый пар.

Белинда стояла, кутаясь в плащ, точно ей было холодно. Но Вивиана отлично знала, – её госпожа не способна чувствовать холод. На мертвенно-белой коже Белинды таяли тёмные пятна румянца; только глаза полыхали – два чёрных костра на снегу.

Вивиана облизнула губы, не решаясь заговорить. Белинда вдруг резко повернула голову:

– О чём ты думаешь?

Как будто это не она, а Вивиана стояла, замерев, как изваяние и погружённая в пучину своих мыслей.

– О Клотильде, – ляпнула Вивиана первое, что пришло ей в голову. – Последнее время она мне не нравится.

– О… а она тебе когда-нибудь нравилась? – протянула Белинда со своей обычной усмешкой. Но Вивиана знала эту усмешку – знала как никто другой – и понимала, что это лишь тень.

– Хотя ты права, – продолжала Белинда, – Последнее время Клотильда ведёт себя странно. Интересно, как может вести себя странно тот, кто всё время молчит?

– Но вы тоже последнее время какая-то странная, госпожа Белинда, – произнесла Вивиана, удивляясь собственному безрассудству. – Вы… скучаете по Анабель? – поспешно предположила она.

Анабель какое-то время жила с Белиндой, но вскоре было решено, что столь юное создание должно созревать в родовом замке. Нужно было заниматься обучением Анабель, а Белинда никогда не стала бы тратить на это своё бесценное время.

– Анабель? – переспросила Белинда. Она нахмурилась, как будто вспоминая. – Да, было приятно, когда тут жил этот ребёнок. Но в то же время весьма утомительно.

– Вот как… – отозвалась Вивиана тихо. – Госпожа Белинда… а почему… почему вы не приняли… предложение того господина… Повелителя морей? – Вымолвив это, Вивиана ощутила себя идущей по тонкому волосу над пропастью, в которой резвились голодные тигры.

– Что?! – Белинда посмотрела на Вивиану взглядом, обращающим в пепел; затем рассмеялась, и с одной из гор поползла снежная лавина. – Поразительно, какой ты стала бесцеремонной, Вивиана. И откуда вообще ты об этом узнала? Но всё равно. Нахальный вопрос, дорогая – да ещё и глупый. Разве ты сама не знаешь, что я не подхожу для замужества? И к тому же… – она замолчала.

– Что – к тому же? – совсем тихо спросила Вивиана.

– Что? – ещё тише повторила Белинда. Её лицо стянула ледяная кора. Что до глаз, то впервые Вивиана не могла в них смотреть. Никогда ещё в них не было столько черноты… черноты и боли. – Ты действительно хочешь это знать? Хочешь узнать хотя бы на миг, что я чувствую – и почему? – И она посмотрела ей прямо в глаза.

(Нет – не надо, не надо, не надо)!

Вивиана сжала виски руками, отгоняя видение. Нет, нет, нет! Она зажмурилась, она зажала уши. За судорожно стиснутыми веками промелькнули багровые кольца и где-то сбоку, неуловимо… что это? Шаги, которых не слышишь; тень, которую не видишь… Не подходи, не подходи, не надо! Всё внутри её сжалось в холодный липкий комок. И вот, наконец, она всё – таки рухнула в пропасть, к мурлычущим ласково тиграм, обретая покой и забвение.

5
Кража

Замок. Ни одна из них не заметила, как лошади ступили во двор. Белинда отшвырнула поводья и со змеиной грацией выскользнула из седла. Солнце, которое уже клонилось к закату, опалило огнём её профиль. Белинда лениво закинула руки за голову, потянулась, зевнула, и окончательно стала самой собой. Вернее – стала той Белиндой, которую знала Вивиана. Сколько ещё тёмных и едва различимых сущностей скрывалось в чёрных туннелях её зрачков?

Они вошли в замок.

– Клотильда! – крикнула Белинда.

Тишина.

– Клотильда!

Они обе огляделись, – Клотильда всегда появлялась бесшумно и незаметно. Но сейчас она не появилась вовсе.

– Да где же она… – начала раздражённо Белинда, но тут же умолкла. Её глаза внезапно расширились, а затем так же резко сузились.

– Что – то случилось, – произнесла она медленно, почти по слогам. – Что-то не так, Вивиана.

– Что?

– Не знаю. Как будто – как будто… Но…

В этот момент по зале пронёсся какой-то звук – то ли вздох, то ли звон колокольчика. Повеяло терпким запахом липких весенних листьев и, одновременно – сладковатым тленным ароматом пожухлой осенней травы, окроплённой холодными каплями дождя.

Перед ними возникла, неуютно ёжась, хрупкая фигурка. Рыжие кольца волос упруго касались плеч. Светлые веснушки на носу и щеках взволновано дрожали, как лютики от ветра.

– Анабель! – воскликнула Вивиана.

– Анабель! – Белинда со смехом поймала её почти невесомую руку. – Какими судьбами, малышка?

Анабель расцвела, обвила на секунду шею Белинды (та слегка поморщилась, но стерпела), а затем запрыгнула в кресло, скрестив по-турецки ноги.

– Я – посланник, – со скромным сознанием собственной значимости объявила она.

– Нет! – Белинда в ужасе прижала руки к вискам. – Только не это, радость моя! У меня теперь аллергия на это слово… и боюсь, что надолго. Забудь и никогда не повторяй. А как ты, кстати, сюда перенеслась?

– Это – новые возможности моей двойственной природы, – вдохновенно процитировала Анабель. – Дядюшка Магус недавно обнаружил. Я могу переноситься куда-то, оставаясь в то же время в замке… И быть как бы посредником.

– Главное, что не посланником, – машинально заметила Белинда. И тут же изумлённо вскинула ресницы: – Как, малышка? Ты можешь раздвоиться?

– Да, – Анабель потупилась. – Вот сейчас я вижу и тебя с Вивианой… и мамочку. И слышу тоже. Мамочку, правда, я пока вижу и слышу немного хуже… но дядюшка Магус сказал, что это вопрос практики. Ой, да, мамочка, я отвлеклась. Белинда, у меня от мамочки важное послание… ой, не сердись, поручение. Дело в том, что она волнуется.

– Что?! – переспросила Белинда. – Детка, я правильно тебя поняла? Ты сказала, – волнуется, да? Ты уверена, что речь идёт именно о нашей матери? Об Энедине? Или вдруг обнаружилось, что ты – ошибка молодости тётушки Лавинии?

Анабель подавилась смехом.

– Нет, я, правда, говорю о нашей матери, Белинда.

– И ты хочешь, чтобы я поверила в то, что она волнуется?!

– Ну, – Анабель задумчиво потёрла пальцем веснушчатый нос, – не то, чтобы она очень волновалась…

– Ну, разумеется.

– Но она встала из саркофага. И послала меня к тебе немедленно. Она так и сказала: немедленно. А ещё… – Анабель прислушалась. – Сейчас она говорит, чтобы ты не упражнялась в чём? В остроумии. Правильно, мамочка? Да. А ещё она говорит… говорит, что не для того оторвалась от вак… сейчас… вак-хи-че-ской оргии, чтобы слушать всякие глупости… Да? Белинда, а что такое оргия?

– Довольно! – Белинда вскочила. – Похоже, это действительно матушка… А насчёт оргии, пусть она тебе объяснит! У неё в этом деле намного больше опыта. Впрочем, это лучше не передавай. Так в чём, собственно, дело?

– Мамочка говорит… – Анабель нахмурилась; чувство ответственности придало её мордашке уморительно серьёзное выражение. – Что она ощутила опасность. Нет, не опасность, а … Она говорит, что что-то с силой… Да, с силой Рода, вот так. Что-то происходит, и она это чувствует… А ещё она говорит, что ты тоже должна это ощущать.

– Да… – протянула Белинда. – Именно это я и ощутила… как раз перед тем, как ты появилась. Но если… Не может быть!

Белинда оскалила зубы и подошла, дрожа от гневного волнения, к одной из стен. Прошептав несколько неразличимых слов, она очертила пальцем дверь. Шагнула туда – и исчезла.

Вивиана и Анабель замерли, не шевелясь, не смея даже вздохнуть. Они знали, где сейчас Белинда.

Хранилище. Сокровенная тайна Чёрного рода, погребённая в самом сердце замка, в самом тугом и причудливом узле измерений, вне пространства и времени.

Там хранилось это. Нечто незримое и неосязаемое. Но именно оно воплощало и питало силу Чёрного рода с начала времён.

Белинда вышла. Лицо её было смутным и бледным, как туман над водой. Глаза засыпало чёрным пеплом.

– Анабель, – произнесла она. – Полагаю, мне нужно отправиться в замок Рода вместе с тобой. Чёрная корона Рода похищена.

– Мамочка… мамочка говорит… – сказала Анабель высоким прерывающимся голосом. – Она говорит… что именно это и предполагала.