Текст книги "Фигура Речи"

Автор книги: Дана Мари Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Аллилуйя, – Эмма пробормотала.

– Черт возьми, давно пора. – Бекки посмотрела на Джима.

– Хм. – Шери скрестила руки на груди и шмыгнула носом.

Хлоя проигнорировала их всех. Она продолжала есть свой сэндвич, тщательно избегая зрительного контакта с Джимом или с его братом.

Джим вздохнул. – Есть намного больше, чем ты знаешь.

– Ты сказал, что быстрое время (Ты все сказал в первый раз). – Хлоя мельком увидела замешательство на лице Спенсера. Джим, должно быть, не поведал ему о ее парафазии.

Джим вздохнул. – И на нас напали, помнишь? Я никогда не должен был говорить тебе, что ты...не то, что мне нужно.

Хлоя отказалась чувствовать жалость к сукиному сыну. Изменения против воли, укус оборотня, который не был твоей половинкой, был чрезвычайно болезненным. Но если бы он просто принял их спаривания ничего этого бы не случилось с ним. Он был бы Лисой, а не волком, в паре с ней перед нападением.

– Хлоя? Ты когда-нибудь собираешься со мной разговаривать? – Его тон был мягким и разочарованный.

Как будто он имел право быть совсем не на коленях, прося о прощении. Она фыркнула. – Я звякаю (подумаю) об этом.

Спенсер поднял руку. – Можете мне объяснить?

Прежде чем Джим успел ответить у него зазвонил телефон. Не в силах остановить себя, она посмотрела на его выражение лица как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вздрогнул. – Тебе придется.

– Мм. Я знаю этот тон, брата. Это тот, кто я думаю? – Спенсер хмурился, держа его руку на Джиме.

– Да. Я буду снаружи, если понадоблюсь.

Спенсер наблюдал, как его брат покинул магазин, затем повернулся с решительным взглядом, и покатил к Хлое. – Позвольте мне рассказать вам о птицах, пчелах и небольшой вещи под названием ХВДП …

***

Джим держал трубку у уха и слушал, как его мать рвала и метала. В Желтофиолях он видел, как Хлоя склонилась к Спенсеру, слушая пристально его слова. Ужас и сочувствие, которое вспыхнуло в лицах всех трех женщин, оторвали, по крайней мере, ненамного его от бредящего сумасшедшего, которым стала его мать.

– Не могу поверить, что ты привез ублюдка своего отца домой, Джеймс. – Ванда Вудс практически рычала от ярости. – Этот сукин сын ничего не делает, только причиняет этой семье боль.

– Спенсер не сделал ничего плохого, мама. – Джим наблюдал за Хлоей, когда знакомые аргументы накатывали на него. – Это все папа.

– Он существует. Этого для меня достаточно.

Джим вздохнул. – Обвиняй папу, не Спенсера. – Спенсер был единственным ярким пятном в его трахнувшей семье.

– Что я тебе говорила? Оставить этого жуткого сопляка в покое! Почему ты не мог просто оставить его в Чикаго? – Как обычно, его мать уже не слушала его. С тех пор, как она обнаружила, что не только его отец изменял ей, но был ребенок от другой женщины, она свихнулась. Продолжающийся бракоразводный процесс были замкнутый с обеих сторон, так как каждый из родителей пытался взять верх над другим.

Если бы он не чувствовал больше симпатии к своей матери, он бы не был на приемном конце в ее приступы гнева. Это было не в первый раз, когда она звонила ему, чтобы вылить на него гнев из-за чего-то, к чему он имел мало отношения. – Это не моя вина, что папа обманул тебя, и это не Спенсер виноват.

– Но ты виноват, что пихаешь мне это в лицо!

– Я не могу игнорировать его, мам. – Он сомневался, что будет в состоянии противостоять ей, но он пробовал. Бог знал, он пробовал. – Он – мой брат.

– А я твоя мать. – Холод, который пришел в ее голосе заставил его вздохнуть. – Привозя его в Галле ты уже всем сказал, что принимаешь сторону своего отца.

– Я не принимаю сторону никого, и ты знаешь это. – Развод его родителей был его смертью. – Я люблю Вас обоих одинаково.

– Если бы ты любил, ты оставил бы Спенсера где его нашел. Даже Артур не хочет его в Галле.

Что, по крайней мере, было правдой. Папа Джима хотел не больше иметь дел со Спенсером, чем его мать. Мужчина не мог даже побеспокоиться, чтобы позвонить Джиму. Тишина Артура Вудса приносила ту же боль, что и пронзительно обличительные речи Ванды.

Семья, которую он знал и любил, исчезла, сгорела в предательстве и ярости, и Джим остался разбираться с разбитой жизнью, оставшейся позади. Единственный ребенок в семье, он был вынужден слушать, как его родители недооценивают других, как их брак распался. Ему пришлось выступать в качестве не только психотерапевта, но их посредником, так как каждый бросал свои обвинения и страдания на его плечи.

Когда Джим узнал о Спенсере, стало только хуже. Если бы он не выслушал отца, его пьяные тирады о Спенсере, он бы никогда не нашел своего сводного брата, и не узнал сильного духом человека, который вырос без отца в его жизни. Пока Джим горько оплакивал смерть брака своих родителей, он не мог не быть благодарен за нахождение Спенсера. Спенсер был единственным, кому, казалось, не насрать на то, через что Джим проходит. Даже его друзья сказали ему послать все, что он был взрослым. Просто, потому что Джим был взрослым, не означало, что ему не были нужны его родители, не было жаль, что вещи стали, каковы они стали.

Но ничто не могло вернуть светлых, любящих родителей, которых он думал, что когда-то имел. Может быть, после того, как развод будет завершен, они поймут, что они сотворили с ним, но Джим не собирался ждать затаив дыхание. Нет, ребенок не должен проходить через то, через что проходит Джим, независимо от его возраста.

Таким образом, он вел единственный бой, который мог, зная, что он не победит независимо от того, каким путем он пойдет. – Спенсер – моя семья, Мама, и это – конец.

Он должен был быть удивлен, когда она стала вешаться на него, но к сожалению она стала слишком распространенным явлением в эти дни. Оба они ожидали, что он примет чью-то сторону. Когда он пытался быть справедливым, относиться к каждому из них в равной степени, он не получал ничего подобное в ответ.

В некоторые дни ему было жаль, что он не мог заставить себя проигнорировать звонящий телефон или прекратить жалеть, что это не был его отец вместо его матери. Только раз, он желал, чтобы они сказали ему, что все будет в порядке, вместо того, чтобы оставить его, чтобы иметь дело со всем этим дерьмом самостоятельно.

По крайней мере, Спенсер, казалось, понравился Хлои. Его брат держал руку Хлои, и она кивала сочувственно.

Возможно, просто возможно, вместо того, чтобы пытаться цепляться за старое, он должен начать что-то новое. Пришло время сделать его собственную проклятую семью, и к черту его родителей. Позволить им иметь дело с их собственным штормовым дерьмом. Он собирался сконцентрироваться на Хлои и Спенсере и остальной части людей, которых он любил. Они были его семьей, по которой он сильно скучал.

Джим ступил в Желтофиоли, полностью ожидая приветствия с улыбками. То, что он получил, было …

–Уф. – Джим рассмеялся, поскольку Эмма практически подскочила на него. – Эй, симпатичная девочка.

Разозленный лай послышался с дивана.

– Ты – такой хороший мальчик, Джимбо. – Эмма зажала его щеки. – Да Ты. О, да Ты.

Джим засмеялся и оттолкнул ее. – Прекрати.

Бекки покачала головой на них, в то время как Шери просто улыбнулась, хорошо привыкшая к безумию Эммы к настоящему времени.

Их реакции не были теми, которые интересовали его. Именно Хлои, все еще сидевшей и державшейся за Спенсера, мнение которой действительно имело значение. – Хлоя?

– Скажи мне. – Она посмотрела на него, ее глаза красновато-коричневые, тон ее резкий.

Он маневрировал мимо Эмма, встав на колени возле стула Хлои, пока они не стали с глазу на глаз. Ее Лиса была близко к поверхности, заставляя его Волка реагировать. Его зрение размылось, блестящие рыжие волосы Хлои стали приглушено желтовато-коричневыми. Он знал, что волки были не в состоянии видеть красный или зеленый, но пока его глаза не изменились он не понимал как это может повлиять на его мир.

Он любил рыжие волосы Хлои.

– Спенсер рассказал тебе что с ним?

Она кивнула. – И я сожалею об этом, но я не уверенна, что это имеет отношение к тебе и мне.

Он нервно провел пальцами по волосам. Здесь была грубая часть, часть, где он волновался, что она не будет в состоянии простить его. – Мы думали, что он умирает.

– И? – Ее глаза стали широкими. – О. Это прошедшее время…

– Когда ты была в больнице, да. – Даже хуже, в то время он все равно считал ее не только слишком молодой для него, но тосковавшей по другому мужчине. Хотя, это было обсуждение на другой день. – Я только нашел его, и мы думали, что он умирает. Все, что я слышал, что ты была здесь, ты была без сознания, но стабильна, и лучшие из лучших работали на вас.

– В то время как у меня никого не был, – тон Спенсера был мягким, но даже сейчас в нем не звучало сожаления о себе. Спенсер был слишком комфортно в своей коже, чтобы когда-нибудь огорчаться по поводу его ситуации. – Джим пришел тогда когда никто другой не хотел иметь со мной ничего общего, в том числе мой донор спермы.

Джим улыбнулся. – Я очень не хочу говорить это, но я начинаю думать о нем так же.

Братья поделили сочувствующий взгляд, прежде чем Джим вернул свое внимание опять на Хлою. – Итак. Однажды мои родители поняли, что я помогал Спенсеру, они оба в шоке и потребовали, чтобы я держался от него подальше.

– Да, даритель спермы даже дошел до того, что позвонил и начал угрожать мне. Сказал не общаться с Джимом.

Джим впивался взглядом в Спенсера. – Ты не говорил мне это.

Спенсер пожал плечами. – Это не имело значения. – Та развязная, привлекательная усмешка появилась на его лице. – Кроме того, ты проигнорировал бы меня, если бы я попробовал.

– Правда.

– Хуже, это произошло. – Спенсер сжал руку Хлои, когда она попыталась убрать ее. – Его отец прекратил говорить с ним несколько месяцев назад, а его мать? Она – похожа … как же …

Джим пожал неизбежно плечами. – Ярость-тэстик?

– Статус Дроматикус?

Он хмурился, пока попытался придумать другое. Это была игра, в которую они играли, они оба наслаждались игрой на словах. – Галактическое зло?

Спенсер поставил палец на подбородок. – Ей нравится посылать зло на твою задницу.

Джим закатил глаза на это. – Это было плохо.

– Я прав.

– В следующий раз, когда она позвонит, тебе придется отговориться от этого зла. – Хлоя моргнула невинно. Предназначалось ли слово отговориться специально или нет, Джим принял решение полагать, что да. Она играла в их игру.

Спенсер вздохнул счастливо. – Мне она нравится. Мы можем забрать ее?

– Получу ли я сказать это (Получу ли я право голоса)? – Хлоя попыталась выдернуть руку еще раз, но Спенсер был как собака с костью, когда он чего-то хотел, а он хотел Хлою для Джима.

У Его бедной пары не было шансов.

– Нет. – Джим встал, протягивая руку. – Итак, Прогуляйся со мной?

– Подожди. Постойте. – Спенсер отпустил Хлою. – Вы оставляете меня в центральном эстрогене?

– Почему парни продолжают называть его так? – Эмма наклонила голову, ее "конский хвостик" упал на плечо.

– И я не понимаю, – добавила Бекки.

Шери усмехнулась. -Я понимаю, но я не скажу.

Джим проигнорировал игривое подшучивание между тремя женщинами и потянул Хлою на ноги. Эмма Кэннон знала точно, что мужчины думали, когда входили в Магазин впервые. – Давай. Я обещаю, ты не пожалеете об этом.

Хлоя впивалась взглядом в него, но взяла его руку. – Я стана (сама) еще не решила, если я запрещаю вам еще (прощаю ли я тебя).

– Я знаю. Но ты готова дать мне шанс заслужить твое прощение? – Он не знал, что будет делать, если она скажет "нет". Наверное, станет каким-то жутким сталкером, она вынуждена будет получить запретительный судебный приказ и носить аконидный перечный спрей, чтобы избавиться от него.

Она медленно кивнула, ее выражение лица было, почти отказывающееся. – Я могу попробовать.

– Хорошо. – Он поднял ее руку к губам, целуя ее суставы.

Цвет, который затопил ее щеки, вызвал у него ухмылку. Он любил, что она краснела так легко. Он будет сильно стараться, чтобы узнать все о его половинке, он не позволит ей ускользнуть от него. Теперь, когда Спенсер был дома, он мог сконцентрироваться на исправлении ошибок, которые он сделал с Хлоей, начиная с этого момента.

И если она не простит его, ну...

Волки были очень хороши в преследовании своей добыче.

Глава 3.

Хлоя не могла поверить в это. Она шла по улице с ее парой, их руки крепко были переплетены. Быстрые короткие взгляды, которые он продолжал бросать на нее, как будто он ожидал, что она убежит, если он ослабит свою хватку, странным образом успокаивали. Он был здесь, это было ясно, он хотел ее прямо там, где она была.

Хлоя выдохнула и попыталась успокоить себя. Она так нервничала, что боялась, что не сможет быть в состоянии говорить, и ее левая рука продолжала бесконтрольно дергаться.

– Как логопедические дела?

Хлоя вздрогнула. Они шли в тишине так долго, что она уже ожидала, что они и продолжат в том же духе. – Я пытаюсь сжечь, чтобы замедлить мой Бич, но это труднее, чем кремы (я пытаюсь концентрироваться…, чтобы уменьшить мои невнятности, но это труднее, чем кажется). – Она устало вздохнула, удивляясь, как Джим понял ее искаженную речь.

– Не торопись. Я не стану тебя торопить. – Еще один быстрый взгляд. – Твоя речь невнятная еле-еле.

– Это было радо (ужасно) в начале, но это получило место лучше (но сейчас стало намного лучше).

Джим остановился и повернулся к ней, заставив ее также остановиться. – Я хочу, чтобы ты делала то, что твой терапевт говорит, и немного сбавь обороты. Хорошо? Я слушаю, и я знаю, что ты пытаешься сказать.

Хлоя снова попыталась расслабиться. Джим улыбнулся сочувственно, но это не помогало вообще. – Я... – Она нахмурилась, слова потерялись на секунду. Иногда было только хуже, когда она пыталась сконцентрироваться. Она могла чувствовать, как слова ускользают сквозь ее разум, прячась от нее. – Я. По-прежнему. Голодная.

Джим рассмеялся. – Ты не доела свой бутерброд, не так ли? – Он начал снова идти. – Давайте поразим Франка, и мы сможем поговорить немного подробнее.

– Угу. – Хлоя скривилась. Ее семья могла бы вынести ее странность, но она сомневалась, что Джим долгое время будет выносить.

– Ты не хочешь со мной разговаривать?

Она неровно выдохнула, слова снова ускользали. – Нет. – Она покачала головой. – Да.

Джим поднял ее руку к губам, целуя ее суставы. В то время как ее Лиса делала Излишне любопытный танец, а ее голова говорила ей, что некоторые моменты, почему они не могут быть вместе, он снова вспомнит. Один к восемьдесят, что это не могло продлиться долго, не так ли?

Они вошли в Небольшой ресторан Франка. Джим положил руку вокруг ее плеч и начал вести их через толпу обедавших.

– Мой балдахин нормально.

Джим мигнул, но у него не заняло очень много времени, чтобы выяснить то, что она пыталась сказать. – О. Баланс? Я знаю.

– Тогда почему ты держишь меня?

Он заискивающе улыбнулся. – Потому что я так хочу.

Прежде чем она смогла ответить, они были у кабинки. Она скользнула в кресло, а Джим сел напротив нее. – Итак. – Она взяла одну из свернутых салфеток, в которой было завернуто столовое серебро, и начала распутывать ее, порвав салфетку на малюсенькие кусочки. – Спенсер.

Он кивнул. – У моего отца был роман с женщиной, живущей в Чикаго. Когда она забеременела, он ее бросил. Она была матерью-одиночкой без поддержки от него или остальной части ее семьи, и она была слишком гордой, чтобы потом после выйти замуж за отца за алименты. Она подняла Спенсера самостоятельно и сделал чертовски хорошую работу.

– Что заклинивало (Он замечательный). – Хлоя не знала, что она будет делать, если она потеряет свою семью.

– Да, это так. Когда она умерла, Спенсер обратился к своему отцу, который сказал ему, чтобы он шел в ад. Когда я об этом узнал, я решил встретиться с ним.

– Почему? – Хлоя сделала бы то же самое, но она хотела услышать его причины с его собственных губ.

– Почему я хотел встретиться с ним, или почему мой папа не хотел?

– Ты, – мягко ответила Хлоя.

– Потому что он семья. – Джим пожал плечами. – Мама узнала о Спенсере и вышла из себя, выбросив моего отца из дома. Он пробовал месяц или около того заставить ее принять его обратно, но она стала злой, и он решил, что оно того не стоило.

– И ты имел дело со Спенсером? – Хлоя старалась говорить медленно, проговаривая каждое слово про себя, прежде чем сказать.

– Да. Мы думали, что у него болезнь Лу Герига. Большинство людей, у кого она есть, умирают в течение трех-пяти лет из-за дыхательной недостаточности. Спенсер болеет уже три, так что...

Боль в тоне Джима нельзя было фальсифицироваться. – Ты учил, что он умер (Ты думал, что он умрет).

– Да. Когда последний врач сказал нам, что это не Лу Герига, но хроническая воспалительная демиелинизирующей полиневропатия (ХВДП), мы были просто в восторге.

Хлоя нахмурилась. Она никогда не слышала о... – Что это?

– Это хроническая форма синдрома Гийена-Барре, вроде как. Спенсер никогда не будет ходить, но мы остановим (замедлим) болезнь до того, как он потеряет еще какие-либо другие моторные функции.

– Ох. – Хлоя вздрогнула в сочувствии. – Он не говорил мне эту часть.

– Хорошая новость заключается в том, что, в отличие от СГБ, это не смертельно. Он проживет долгую, счастливую жизнь, правда с терапией. И у него есть я теперь, так что он снова имеет семью.

– Я рада за него. – Хлоя вздрогнула, когда Джим накрыл ее руки, останавливая разрывание бедной бумажной салфетки. – Что?

– Почему ты не говорила мне? – Его пристальный взгляд остался добрым, но его тон был непреклонен.

– Скажите, что ты бодаете (что ты имеешь ввиду)? – Ее мозгу действительно, казалось, нравилось это слово в последнее время.

– Что я твоя пара.

– Шшш. – Она посмотрела вокруг, благодарная, что другие в закусочной, казалось, погруженные в свои разговоры. – Ты не можешь говорить об этом публично.

– Все в порядке. Успокойся. – Он погладил ее руки и отпустил, откинувшись в кресле. – Ты хочешь гамбургер или что-то еще?

Она моргнула. – Есть что-то еще?

Он рассмеялся. – Да, гамбургеры здесь лучшие. – Когда официантка, которую Хлоя никогда не встречала прежде, подошла к их столику, Джим заказал за них обоих. Как мужчина узнал, что она любит экстра-большой шоколадный Шейк вместе со стаканом воды, она понятия не имела, но это именно то, что он попросил.

– Спасибо. – Хлоя улыбнулась.

– У тебя кондуктивная афазия, верно? – Когда она кивнула, он продолжил. – Я хочу, чтобы ты расслабилась. Чем больше ты напряжена, тем сложнее говорить, используя правильные слова.

– Я могу читать и писать их поужинать (правильно), но... – она замолчала, пытаясь выплюнуть слово на кончике языка. Она не могла заставить его выйти, но Джим терпеливо ждал, и в итоге она смогла сказать. – Говорить-это иногда карта (тяжело), и я переключаюсь (путаю) слова.

– Парафазия. – Он кивнул. – Я искал немного информации об этом, когда понял, что происходит. У меня это заняло некоторое время, но я понял.

Он, казалось, был так горд собой.

– Почему? Насколько я привлек (знаю), ты не хотел иметь ничего общего со мной.

Он на самом деле покраснел. – Потому что ты важна для меня, больше чем я хотел, чтобы ты знала. Я старался держаться подальше, чтобы держать тебя подальше от моей головы, но я просто не мог.

АУч. Больно, но по крайней мере он был честен с ней.

– Какая-нибудь слабость в левой стороне, отличной от твоей руки?

– Идти (Нет). Я прихорашивается (прихрамываю) иногда в плохую погоду или когда я уволен (устаю), но все остальное вроде в порядке. У меня покалывание в правом пресным (руке), что мне нужно было выезжать скоро (хотя мне нужно провериться в ближайшее время). – Левую руку Хлои все еще била дрожь, спастические движения вне ее контроля. – И афазия легкой степени.

– Они говорят, выздоровеешь ли ты дальше с большим количеством логопедии?

Она пожала плечами. – Вполне уверенный это столь хорошо, как это собирается установить (Они уверены это уже хорошо, что лучше может не быть).

– Что насчет твоей руки?

Она подняла ее вверх. – То же самое. – В то время как она потеряла некоторый контроль над ее моторными функциями, по крайней мере, она может все еще использовать ее в незначительной степени. Она могла держать гамбургер, если была осторожна.

Кстати говоря, тарелка с горячей, жирной катлетой была поставлена перед нею вместе с густым, сливочным коктейлем. Другая тарелка была поставлена перед глазами Джима, и тот кивнул свою благодарность официантке. – Принесете нам еще два брауни с фруктовым мороженом на десерт?

Хлоя мигнула. Как в мире он узнал ее любимый десерт?

Когда официантка ушла, Джим подмигнул ей. – У меня есть слабость к шоколаду и мороженому.

Она прикусила губу. Уверенная, что он врет. Она видела постоянно, что он ел на обед. Салаты с курицей-гриль и легким соусом, диетические газировки или вода, и если он был действительно голоден, у него было яблоко или Апельсин на десерт. Она работала, и желала, его довольно давно. – Лжец.

– Неа. Я просто хорошо скрываю свою склонность. – Он откусил огромный кусок от его бургера, застонав в знак признательности. – Кроме того, все эти салаты позволяют мне съесть такой ужин.

Хлоя откусила намного меньший укус от своего собственного гамбургера, насладившись вкусом хорошо приготовленного мяса, плавленого сыра и кетчупа. – Хорошо.

– Мм-хм. – Он вытер губы своей салфеткой. Гамбургеры Франка не были опрятной едой. – Итак. Что я должен сделать, чтобы заставить тебя простить меня?

Ей внезапно пришлось тяжело сглотнуть. Пожимая плечами, она сделала глоток воды, надеясь, что это ослабит ее сжатое горло.

– Сны, так же тяжела для тебя, как и для меня?

Она всхлипнула, прежде чем смогла остановить себя.

Он негромко рассмеялся. – Я приму это как "да”. – Смех медленно угас, углубляющийся голод занял его место. – Ты сильнее, чем я мог предположить. – Он скривился. – Сильнее чем я, это точно.

Она кивнула. Она точно была.

– Ты, по крайней мере, дашь мне шанс сделать это для тебя? – Он взял ее руку, прежде чем она смогла ответить. – Я знаю, что не заслуживаю его, но я хотел бы попробовать.

Она думала об этом, пока снова откусывала гамбургер. Да, она разозлилась, что он не пришел к ней, когда он впервые обнаружил Спенсера, она могла бы понять его. Он не чувствовал то же самое, что и она. Он не чувствовал и не имел дело со снами пар, мучающих ее ночь за ночью.

Даже когда он был превращен, он сделал то, что было необходимо сначала для его семьи, и это было чем-то, что член клана Бансун-Уильямса мог полностью понять. – Да.

Облегчение на его лице стоило храбрости, которую это взяло, чтобы сказать то одно небольшое слово. – Спасибо.

Это не означало, что она не собиралась заставлять его поработать над этим, по крайней мере немного. – Не заставляй меня сожалеть.

Его карие глаза стали коричневыми. – Я обещаю.

Она планировала пользоваться этим.

***

Джим терпеливо ждал в очереди в продуктовом магазине, молился, чтобы это было не надолго. У него была еда, которую нужно приготовить и съесть с братом, не говоря уже о телефонном звонке, которого он очень с нетерпением ждал. Хлоя была более чем щедрой, когда дала ему шанс попробовать и сделать все правильно между ними, и он собирался принять ее предложение.

Честно говоря, если бы он был ею, он бы надрал ему задницу на улице. Вместо этого, она предложила продвигаться медленно, чтобы дать им время узнать друг друга, прежде чем он, наконец пометит ее.

Его Волк был не слишком доволен этим, но так, как он дулся и ворчал, Джим знал, что это был правильно. Он причинил Хлои сильную боль, и он хотел удостовериться, что она знала, что он ценит ее так же сильно, как он ценил Спенсера. Если бы он быстро все сделал, то он никогда не смог бы получать ее полное доверие.

– Кхм.

Джим закатил глаза. Ой, радость то. Он узнал этот голос. На самом деле, он ожидал, его в скором времени. – Привет, Райан. – Рука на плече заставила его повернуться. – И Алекс.

Райан Уильямс и Александр “Зайчик” Бансан стояли за ним в очереди, одинаково хмурые. Райан был первым, кто заговорил. – Я слышал, ты встречаешься с моей сестрой.

От хихиканье впереди и от «о черт, чувак ты мертв» Алекс ухмыльнулся. – Ты не представляешь, как сильно я хочу надрать тебе задницу.

Не было секретом, что Алекс очень сильно защищал своих кузин, Хлою и Хизер в особенности. – Хлоя не сказала тебе?

Алекс зарычал, а Райан просто смотрел.

– Она объяснила, что происходит? – Джим толкнул свою тележку вперед, так как очередь двигалась, надеясь, что они оба не планировали кровавые разборки посреди супермаркета.

– Что-то про ублюдка, но я полагаю, что она говорила о тебе. – Ухмылка Райана была раздражающей. У Джима было желание стереть ее с его лица, но, вероятно, Гризли покалечит его одним мизинцем. Хотя Джим мог бы одолеть человека, Гризли Медведь совсем другое дело.

Кроме того, даже если бы был шанс, что он может выиграть, он не обидит брата Хлои. Она может быть и готова простить ему многое, но он сомневался, что она простит Джима, если он заставит Райана истекать кровью.

– Она говорила о моем единокровном брате. – Джим начал опорожнять свою корзину на ленту транспортера, когда человек впереди него продвинулся вперед. – Мой отец изменял моей матери и вот родился сын вне брака. Спенсер живет со мной теперь. – Он не собирался вдаваться в подробности этим двум, пока их отношения не изменятся. Он понимал, что они чувствовали, но в то время как Хлоя была сестрой Райана и кузиной Алекса, Спенсер был его братом.

– И ты думаешь, что это прощает то, что ты сделал с Хлоей? – Алекс разминал руки, почти разминая кулаки.

– Вы хотите сказать мне, что Хлоя сказала, или вы просто хотите запугать меня? – Джим не собирался позволять этим двум, его запугать. Они могли разодрать его, но он не позволит вытирать об себя ноги. Кроме того, он был уверен, что если бы они навредили ему, Хлоя была бы на их задницах как горящая сыпь. – Потому что я не скажу тебе ни хрена, если только ты не отойдешь. – Пока он не вляпался в неприятности с Хлоей, начав бой, но он уверен, что будет защищаться как черт, в случае необходимости.

Они обменялись сердитым взглядом, пока Джим заканчивал разгружать свои продукты. Они говорили тихо, пока кассир пробивал ему, затем последовали за ним из супермаркета к его машине.

– Прекрасно. Хлоя сказала, что Спенсер был в инвалидном кресле, что у него было что-то не так с его нервами.

Джим быстро объяснил ХВДП. – У него есть редкое воспалительное заболевание, которое разъедает миелиновые оболочки, окружающие нервы, которые доставляют сигналы к рукам и ногам. Потому что он был так долго без правильного диагноза, он прикован к инвалидному креслу. Это все равно лучше, чем когда мы думали, что у него болезнь Лу Герига или МС. ХВДП не фатально.

Двое мужчин смотрели в шоке.

– Хуже, донор спермы не хочет иметь ничего общего с ним, поэтому я единственная семья Спенсера. – Джим загрузил продукты в машину и захлопнул багажник. – Поэтому он согласился переехать ко мне, пока мы ждем работников, чтобы переделать это место для людей в инвалидных креслах. – У Джима больше не было с этим проблем, теперь, когда он знал, что Спенсер не был неизлечимо болен. Если бы Спенсер умирал, Джим сделал бы его уровень комфорта максимальным, чтобы дать брату в самые последние дни все возможное, но диагноз означал, что он будет жить с Джим до конца своей жизни.

У Райана словно гора свалилась с плеч. – Черт побери. Я действительно хотел разбить тебя в сопли.

Алекс мягко выругался. – Блять. Это, что мы можем понять. Семья на первом месте.

Райан протянул руку. – Я сожалею, что назвал тебя злоупотребившим, карликовым носиком спринцовки.

Джим взял ее, пожимая твердо руку Райана. – И мне жаль, что я обидел твою сестру. Я сделаю, что смогу, чтобы убедиться, что этого не повторится.

– Просто... – Алекс посмотрел на него, и Джим мог видеть борьбу, происходящую внутри него. Его карие глаза были чернее, чем обычно. Часть Алекс все еще была зла на него. – Говори с ней отныне. Не оставляй ее так снова.

– Да. Я не думаю, что ты точно понимаешь, как ей было плохо. – Райан поморщился. – Она умирала, и мы ничего не могли с этим поделать.

– Подожди. – Джим поднял руку, когда холодный озноб прошел через него. – Когда мне позвонили, мне сказали, что она стабильна и с наилучшим возможным уходом. – Джим смотрел, как кузены обменялись гримасами. – Серьезно? Умирала? Почему мне сказали, что с ней все будет в порядке?

Алекс и Райан нахмурились. – Кто сказал тебе это?

Алекс зарычал.

Ну, дерьмо. – Моя мать. – Это было сразу после того, как он рассказал ей, что собирается найти Спенсера, нравится ли ей это или нет.

Эти два мужчины разделили непонимающий взгляд. – Это не имеет смысла.

Алекс смотрел на него подозрительно, как будто думал, что Джим ему врал. – Тетя Лаура сказала мне, что позвонила и рассказала тебе о Хлое.

Джим покачал головой. – Нет. Я никогда не говорил с ней, пока я не добрался туда, и Хлоя уже проснулась.

– Что, черт возьми? – Алекс выглядел чертовски расстроенным.

Джим пожал плечами. – Может, что-то перепутали? – Боже, пожалуйста, пусть это будет так, пусть моя мать не будет стервой. – Я знаю, что ваша тетя была расстроена. Возможно мама просто не понимала, что ей говорили. – Незначительная вероятность, что это правда, но все же есть. Он отказывался верить, что его мать лгала ему нарочно.

Райан бросил на него острый взгляд. – Ты продолжал говорить ей, что она была слишком молода для тебя.

– Да. – Джим все еще никак не мог привыкнуть к разнице в возрасте, но он сделает это. Десять лет было между ними, и она была практически ребенком, когда он впервые встретил ее. – Когда я навестил ее в больнице, никто не сказал мне, как плохо она была. – Она была в синяках, побоях, напугана и травмирована, но она не спала. Ее зеленые глаза засветились, когда она впервые увидела его, став приглушенными, когда он сказал ей, что они не могут быть вместе.

Ебать. Если бы он знал то, что он знал сейчас, он бы не смог остановить себя от того, чтобы быть с ней. Как бы это не было, он бы разрывался между своим долгом перед Спенсером и его стремлением к Хлое, с которой он стал бы Медведем.

– Если бы не Джулиан, она была бы мертва.

Джим почти взвыл вслух.

Кузены обменяли другим, нечитабельным взглядом. – Говоря о Джулиане …

– Ты, возможно, захочешь немного поболтать с ним. – Райан откашлялся. – Они имеют... связь, которую не имеют большинства других оборотней.

Связь? О, Волку Джима не понравилось, как это звучит. Ни капельки. Это не имело значения, что Джулиан Дюшарм был безумно влюблен в свою вторую половинку, Синтию Рейс. Он пристально посмотрел на двух мужчин, отметив, как неловко они стали внезапно выглядеть. – Какая связь?