Текст книги "Четыре партии в шатрандж"

Автор книги: Дамина Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

III

Эмгра, или Город Эмегенов, как они себя называли, когда-то назывался по-другому, и здесь жили люди. Летописцы в соседних краях писали, что это был свободный город, где царили мир и благоденствие, а ворота гостеприимно распахивались перед усталым путником. Но однажды пришли дикари с дубинами – многочисленное дикое племя, не знавшее о том, что такое человечность. Они расправились с горожанами, а тех, кто уцелел, сделали своими рабами.

Закрывая печальную страницу летописи, Амарель, ученик старого жреца Фаресара, и подумать не мог, что когда-нибудь окажется в Эмгра. Но кто способен предсказать свою судьбу?

…Амарель ворвался в горящий храм, зовя учителя. Языки пламени ползали по стенам, лизали скамейки для прихожан, пожирали чёрное покрывало на алтаре. Амарель закашлял от дыма, огляделся, борясь с желанием убежать как можно дальше.

– Учитель, – выдохнул Амарель. Он ведь не мог бросить старого жреца одного! Если тот ещё жив, конечно.

– Рэль…

Жив! Амарель бросился на зов и позади алтаря увидел Фаресара, под его телом расплывалась лужа крови. Амарель упал рядом на колени, схватил учителя за безвольную руку.

– Рэль, – Фаресар закашлялся, изо рта его полилась кровь. – Возьми…

Вторая рука его сжимала слабо светящуюся палочку из горного хрусталя. Амарель знал её – это была священная реликвия храма Кальфандры, хранившаяся здесь веками, как говорил учитель.

– Что мне надо будет делать? – Амарель осторожно вынул палочку из пальцев Фаресара, спрятал её у себя за пазухой.

– Направить на врага… Описать круг… Заклинание… Эл-ги-та… ранит или убьёт.

Амарель торопливо кивнул.

– Понял.

– Теперь иди, – Фаресар еле слышно вздохнул, отпуская Амареля.

– Учитель, я помогу вам… Я слышал, что все храмы Кальфандры подожгли, а жрецов убивают, но может быть, мы в лесу спрячемся!

– Я всё равно умру. Иди! – Фаресар оттолкнул снова протянутую к нему руку Амареля. Недалеко от храма послышались чьи-то истошные крики, затем они стихли, и Амарель порывисто поднялся на ноги.

– Король, – прошептал Фаресар. – Он давно хотел расправиться с нами. Он и его маги…

Амарель молча смотрел на него сверху вниз. Он не находил слов, чтобы попрощаться с учителем – суровым, порой жёстким и непреклонным, но единственным близким человеком, который был у Амареля.

– Ты теперь… жрец, – и Фаресар умолк. Глаза его уставились в потолок, и вот сейчас Амарелю стало по-настоящему страшно, страшнее, чем прежде. Искры с догорающего алтарного покрывала попали на его плащ. Тот вспыхнул, Амарель торопливо скинул его и побежал прочь из храма. Скорее к городским воротам!

И только очутившись в лесу, Амарель смог вытереть с лица слёзы.

Однажды Амарель услышал от учителя, что волшебство бывает разным, и ответил – на месте волшебника он, Амарель, захотел бы повелевать огнём. И гасить любой пожар.

Когда-то его родители погибли в пламени. Пятилетнего Амареля взяли в храм Кальфандры – а иначе некому было бы о нём позаботиться. Ни дома, ни семьи – один только старый жрец, который увидел в мальчишке избранника Несравненной и учил всему, что знал сам, чтобы потом Амарель занял его место.

Вот он и стал жрецом. И, возможно, последним жрецом Кальфандры – остальные, скорее всего, погибли, раз уж королевские маги объявили на них охоту.

Он пробирался через лес, мысленно прося Кальфандру о помощи, когда справа послышался треск. Амарель остановился, вытащил хрустальную палочку из-за пазухи. Иного оружия у него с собой не было – даже ножа не успел прихватить, забыл обо всём.

А тем временем из-за деревьев вынырнули трое в красном. Маги-убийцы! Амарель их не рассматривал, только сразу вскинул дрожащую руку с палочкой.

– Спокойно-спокойно, – поморщился один из магов, постарше остальных и, конечно, самого Амареля тоже. – Ты ученик, верно?

Если жрецы Кальфандры носили просто длинные волосы, то ученики были обязаны заплетать одну косичку. И, убегая из города, меньше всего Амарель думал о том, чтобы расплести косичку или вовсе отрезать под корень длинные кудри. Это всё равно не помогло бы – жрецы Кальфандры и их ученики всегда одинаково одеты. Чёрные плащи с вышитыми на них скрещёнными жезлами, чёрные рубахи и штаны. От плаща Амарель избавился, но не бежать же по улице голым, в одних башмаках!

– Пойдёшь с нами, – продолжил маг, не дождавшись ответа. – Там и…

Амарель не дослушал. Он развернулся и устремился прочь, а маги за ним. Они пытались поодиночке обойти его и поймать, но у них не вышло – и это приободрило Амареля. До тех пор, пока он на бегу не зацепился волосами за торчавшую впереди ветку. Пока высвобождался, стараясь не поцарапаться, маги подоспели ближе. Амарель услышал их крики:

– Лучше сдавайся, и мы тебя не тронем!

Амарель и отвечать не стал. Он снова помчался, но теперь в другую сторону, надеясь, что магам надоест его преследовать. Они же видели, что у него ничего нет, кроме палочки – махнули бы рукой, решив, что он не выживет в лесах! Но нет, шли по пятам.

Пока ещё Амарель не пытался применить магию. Он знал, что слишком много колдовать нельзя – иначе палочка превратится в обыкновенный хрусталь. И Амарель хотел её приберечь – но, похоже, не судьба.

«Великая Кальфандра, помоги!» – это была первая его мысль, когда он очутился на поляне, окружённый тремя врагами, и понял, что от испуга не может вспомнить заклинание.

Сдаться? Просить, чтобы отпустили? Амарель не знал, что делать, но вмешался случай – или, может быть, сама Кальфандра.

– Ашш-ши, – послышалось неподалёку, и маги переглянулись, отвлекаясь от Амареля. У него появилась надежда – пока он не разглядел тех двоих, что тоже вышли на поляну.

Огромные, одетые в шкуры существа с дубинами… У Амареля по спине побежали мурашки. Он попятился, но один из магов вцепился в его руку с палочкой, что-то прошептал, и Амарель несколько мгновений не мог пошевелиться.

А маги попытались расправиться с эмегенами. Воздели руки, нараспев принялись читать заклятья. Но для своего роста дикари двигались удивительно быстро, да и заклятий не испугались. Взмах дубиной – и старший маг отлетел прочь с проломленным черепом. Удар эмегенским кулачищем – и другой маг отшатнулся, с воплем прикрыл руками окровавленное лицо.

Тот, который заставил Амареля стоять на месте, выкрутил у него из пальцев хрустальную палочку и направил на врагов. Однако действие чар иссякло, и Амарель схватил мага за руку, невольно спасая кого-то из дикарей. Они боролись, пока хватка мага не ослабела, а на лицо Амареля не брызнуло что-то тёплое. Держа в руках палочку, он отпрянул – и увидел, как поверженный маг оседает на траву. Рядом стоял эмеген с дубиной.

Амарель поспешно смахнул чужую кровь со своей щеки. Огляделся – маги были мертвы, и теперь его окружали трое эмегенов. Скрыться от них он бы не смог, и Амарель поспешно указал на свою палочку, на себя:

– Я… я маг.

Он не знал, понимают ли эмегены его родной гафарсийский язык, но попытался объясниться с ними:

– И могу быть полезен! Помочь вам… в чём-нибудь!

В убийствах? Или его поставят надсмотрщиком над рабами? Ничего хорошего Амарель придумать не мог, но зато он останется в живых, а там, может, сбежит раньше, чем его заставят кого-нибудь прикончить.

Эмегены перебросились парой фраз на своём шипящем языке, а потом жестами показали, что хотели бы увидеть палочку в деле. Амарель кивнул и судорожно попытался вспомнить заклинание. «Великая Кальфандра, подскажи… спаси своего слугу»…

И богиня услышала его мольбу.

– Эл-ги-та, – обрадованно выдохнул Амарель, описал палочкой круг и направил на трухлявый пень неподалёку. Только бы пожар в лесу не начался…

Искры вспыхнули, и эмегены взревели от восторга.

Амарелю пришлось ещё не раз выслушать восторженные крики – в Эмгра, куда его отвели трое спутников. Верховный эмеген, чьё имя Амарель толком не разобрал и про себя переделал в «Шисс», жестами объяснил, что Амарель и его хрустальная палочка пригодятся. Кроме него, в Эмгра были другие люди, но все они носили цепи и ошейники, строили для эмегенов дома, обрабатывали землю и даже пасли скот. Эмегены не умели ковать, и Амарель решил, что цепи и всё металлическое остались от прежних хозяев Города.

Рабы жили в деревянных пристройках, некоторые в хлеву рядом со скотом, но подобной участи Амарелю удалось избежать. Он стал почётным пленником-магом, которому отвели ветхий, покосившийся, но собственный домик, и позволяли разгуливать по улицам без цепей и ошейника.

– Откуда ты? – однажды спросил у Амареля смуглый раб, возвращавшийся от колодца. Невысокий, молчаливый, средних лет, раб говорил на бей-ялинском языке. Амарель худо-бедно владел этим языком и ответил:

– Гафарса.

– Кебек, – назвал своё имя раб, поставил тяжёлые ведра с водой на землю и протянул крепкую мозолистую ладонь. Амарель охотно пожал её, представился и заметил, каким взглядом Кебек окинул его изнеженные белые руки с длинными пальцами. Хорошо хоть, косичку Амарель давно расплёл и просто завязывал волосы сзади чёрным шнурком.

– Вас много здесь? В Эмгра? – тихо спросил Амарель, пряча руки за спину. Он хотел рассказать о себе, но побоялся – вдруг и Кебек из тех, кто ненавидит жрецов Кальфандры.

Кебек нахмурился:

– Много.

– И вы ни разу не пытались сбежать? – Амарель с опаской подумал о том, что придётся задеть бей-ялинца, чтобы напомнить тому о гордости. – Это… это ведь не жизнь!

Кебек недружелюбно взглянул на него узкими тёмными глазами:

– Были такие умные. Пытались.

Из-за поворота вышли двое эмегенов с дубинами, и Кебек, подхватив вёдра с водой, поспешно удалился. Амарель остался гадать, что сталось с теми «умными» – быстро их поймали, или они нашли свою погибель от звериных клыков и когтей в лесах.

Прошло несколько дней. Амарель пытался вступить в разговор с кем-то из людей, кроме Кебека, но они пугливо отмалчивались. В конце концов, Амарель решил, что он только навлечёт на себя подозрения эмегенов, и оставил рабов в покое. Всё, что ему оставалось – это взывать к Несравненной, чтобы она послала ему знак.

И настал день, когда богиня услышала его молитвы.

IV

– Мэриэн, Мэриэн! – Эсфи уцепилась за пояс подруги, когда чьи-то грубые руки схватили её. Эсфи вырвалась, закричала, а потом так и застыла на месте. Она видела! Как тогда, на корабле. Мир перед ней теперь был ярким, страшным, полным оскаленных рож и поднятых кулаков. Но среди дикарей Эсфи внезапно увидела высокого, стройного человека с бледным лицом, обрамлённым чёрными кудрями. С каким изумлением он смотрел своими чёрными глазами на Эсфи!

Она оглянулась. Мэриэн держали двое дикарей, заломив ей руки за спину. Рассердившись, Эсфи сжала кулаки – с земли поднялись камни, полетели прямо во врагов, те закричали от боли. Так им и надо, так им и надо!

Дикарь с повязкой на лбу торопливо отдавал приказы. Кто-то кинулся на Эсфи, но ей удалось увернуться и подбежать к Мэриэн. Они должны были взяться за руки и броситься к воротам, пока дикари не опомнились.

На пути у Эсфи выросла гигантская фигура с дубиной. Эсфи попятилась и услышала крик Мэриэн: «Не смей!» Та выхватила у эмегена дубину и отшвырнула прочь. Нужны были ещё камни, много камней! Но тут мир перед глазами Эсфи подёрнулся знакомой пеленой… Сначала она понадеялась, что это лишь слёзы, а потом сообразила, что волшебство иссякло так же быстро, как и появилось.

Кто-то схватил Эсфи за руку – Мэриэн! Она сумела освободиться и теперь заслонила Эсфи своим телом от дикарей. Эсфи в отчаянии подумала, что всё кончено. Она не попадёт в Гафарса, и дар ей так и не пригодится. И Мэриэн тоже умрёт… Эсфи зажмурилась.

– Ши-са-уа! Ши-са-уа! – кричал кто-то, и Эсфи распахнула глаза. Обеими руками она обнимала Мэриэн сзади – и теперь выглянула из-за её спины.

Тот человек! На странном, мерзком, как решила Эсфи, языке он объяснялся с дикарями. Может, убеждал их, чтобы оставили Эсфи и Мэриэн в живых? Дикари отступили, но затем повели всех троих куда-то вниз по дороге. Эсфи то и дело спотыкалась, но Мэриэн поддерживала её своей сильной рукой, и удивительное дело – больше не было так страшно. У них появилась надежда.

Эсфи ковыряла грязным ногтем край грубо сколоченной деревянной скамьи и слушала разговоры взрослых. Мэриэн сидела рядом, и время от времени Эсфи касалась её руки, чтобы наверняка знать – та никуда не денется, и дикари её не утащат. Дикари, которых Амарель называл эмегенами.

Амарель, стоявший напротив скамьи, рассказывал о себе. Ему недавно исполнилось восемнадцать лет, и он был родом из Гафарса. Эмегены, со слов Амареля, захватили его в плен, когда он путешествовал. Амарель неплохо говорил на афирском языке, и Эсфи с удовольствием вслушивалась в его низкий и, как ей показалось, взволнованный голос. Ещё у Амареля была с собой хрустальная палочка, как у настоящего волшебника из сказки.

– Откуда ты знаешь язык эмегенов? – спросила Мэриэн.

– Я уже месяц живу здесь, – ответил Амарель. Эсфи подумала, что его талант к языкам порадовал бы её учителей.

– Почему эмегены хорошо к тебе относятся? В цепи не заковали, работать не заставляют, – подозрительно заметила Мэриэн, и Эсфи встрепенулась. Действительно, ведь эмегены доверили пленниц именно Амарелю, а не кому-нибудь другому!

– Эмегены думают, – спокойно объяснил Амарель, – что я маг. И стану делать для них всё, что они потребуют.

– На самом деле ты не маг? А как же палочка?

– Я потом всё объясню.

Амарель увильнул от прямого ответа, Эсфи это не понравилось, и она решила вмешаться:

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал…

Мэриэн нарочито кашлянула, но Эсфи не обратила на это внимания. Она всё равно сделает по-своему!

– Что именно? – тихо и обеспокоенно спросил Амарель.

– Обещай, что поможешь нам выбраться отсюда!

– Я… постараюсь. Мне ведь и самому надо…

– Нет, дай слово! Я приказываю! – властно проговорила Эсфи. Амарель смущённо усмехнулся и пожал ей руку, как взрослой:

– Даю слово.

– Я не хочу гороховое пюре, – Эсфи отпихнула от себя тарелку. – Нет ничего лучше?

Раньше она любила капризничать за столом – жареная куропатка жестковата, а пирог не очень сладкий, но теперь всё это вспоминалось как вкуснейшие яства.

– Не глупи, – Мэриэн снова подвинула тарелку ближе к Эсфи и сунула ей в руку ложку, вытесанную из дерева так же грубо, как тарелка, стол и скамья – Эсфи уже успела всё ощупать.

– Амарель мог бы нам мяса достать, – Эсфи собственными ушами слышала блеяние овец сегодня утром, когда они с Мэриэн выходили немного погулять.

– Амарель не наш слуга, – отрезала Мэриэн, и Эсфи недовольно оттопырила нижнюю губу. – Ему тут и самому нелегко.

Эсфи вместо ответа набрала полную ложку и сунула в рот таким резким движением, что часть пюре упала ей на рукав. Мэриэн достала откуда-то тряпку, вытерла рукав Эсфи и спросила с издёвкой:

– Вас покормить с ложечки, светлая принцесса?

Эсфи вскинулась:

– Я и сама управлюсь!

Скрип открывшейся двери помешал ссоре – вернулся Амарель, но вовсе не с мясом, а с неприятными вестями. В доме Верховного эмегена, который раньше принадлежал самому богатому купцу города, прошло собрание уважаемых горожан.

– Уважаемых, – повторила Эсфи и приглушённо хихикнула, вспоминая эти звероподобные рожи.

На собрание позвали и Амареля. Тут выяснилось, что эмегены хотят пойти войной на Бей-Ял – соседнюю страну, где правил Эрекей-хан.

– Да их же там из луков перестреляют, – заметила Мэриэн, и Эсфи согласно кивнула, доверяя её суждениям. – Выскочат на конях и осыплют тучей стрел! Дубинами тут не справишься.

Всё оказалось куда интереснее. Эмегены хотели пойти большим войском, взять с собой рабов и… Амареля с Эсфи, которую только затем и оставили в живых.

– Я не буду им помогать! – Эсфи отбросила ложку – у неё весь аппетит пропал.

– Они так и думают, – голос Амареля прозвучал невесело, – и начнут угрожать Мэриэн, чтобы тебя… заставить.

Вот теперь Эсфи замолчала.

– Всё будет хорошо, – успокаивал её Амарель, и она почувствовала его прикосновение к своему плечу. Ладони у Амареля были непривычно мягкими, не то, что жёсткие, мозолистые руки Мэриэн. – Я помогу вам сбежать в Гафарса. Обязательно.

Прошло несколько дней, но Амарель только успокаивал и обещал, да приносил скудную еду, которую ему выдавали эмегены. Уверял, что пленницам нельзя лишний раз попадаться эмегенам на глаза. Мэриэн, правда, не послушала его и два раза отлучалась к колодцу за водой, но довольно быстро возвращалась.

Они полностью зависели от Амареля, и если Эсфи привыкла полагаться на взрослых, то Мэриэн ворчала и не находила себе места от нетерпения. Она хотела вернуть обратно свой меч, чтобы не оказаться беспомощной в лесах, после побега. Но Амарель сказал, что не сможет достать оружие, и им придётся уповать только на его волшебную палочку. Между тем, эмегены заставили Амареля устроить целое магическое представление. Он разжёг своей палочкой огромный костёр на главной площади города, показывая, что точно так же будет сжигать врагов дотла. Эмегены остались довольны, зато Амарель с тревогой заявил Эсфи и Мэриэн, что палочка немного потускнела.

– Так надо торопиться, – отозвалась Мэриэн. Эсфи грызла корешок и, встав на скамью ногами, водила пальцем по плёнке бычьего пузыря, которым было затянуто окно в домике.

Как-то незаметно тишина стала напряжённой, а потом вдруг Амарель рассмеялся:

– А чего мы думаем-то? Во время похода на Бей-Ял и сбежим!

Эсфи замерла и обернулась. Неужели всё так просто? Ей хотелось верить, что Амарель всё устроит, но Мэриэн… вечно хмурая, недоверчивая Мэриэн!

– Уверен? – вот и всё, что она спросила.

– Уверен, – решительно подтвердил Амарель.

Эсфи спрыгнула со скамьи. Амарель объяснял, что где-то на пути есть горная местность, там легко можно оторваться от эмегенского войска и ускользнуть от погони.

– Мне нужен мой меч, – вставила Мэриэн таким тоном, каким знатные дамы говорили о своих лучших нарядах. Эсфи невольно улыбнулась:

– Я думаю, у нас и так всё получится!

– Меч – не меч, – отмахнулся Амарель, – да хоть дубина! Ты ведь сильная, дубиной сумеешь махать? – Судя по его голосу, он тоже улыбался, и вдвоём они с Эсфи побороли сопротивление Мэриэн. Хотя она всё-таки не удержалась:

– А лучше б попытались сбежать вчера ночью. Или сегодня.

Эсфи расспрашивала Амареля о Гафарса: хорошо ли там, ждут ли его родные и друзья. Он ответил «да» и заверил, что пристроит Эсфи и Мэриэн на знакомом постоялом дворе, а дальше видно будет. Он думал, что Эсфи – обычная девочка по имени Миана, и она решила, что в походе непременно раскроет ему свою тайну. Амарель был хорошим человеком и не заслуживал обмана.

V

Мэриэн проснулась посреди ночи – и первым, что она увидела, было тёмное, усеянное звёздами небо. Такое красивое и величественное – именно величественное, подумала Мэриэн, – что походило на рисунок художника. Далёкое воспоминание шевельнулось в её памяти.

Мэриэн поёрзала на траве, устраиваясь поудобнее. Она слышала храп эмегенов и ровное дыхание Эсфи. Все спали, даже часовой – хоть буди Эсфи и пытайся сбежать… Мэриэн села и провела рукой по металлическим браслетам, соединённым цепью, которые были у неё на ногах. Убежишь тут, как же. Эмегены оказались вовсе не так тупы, как считал Амарель.

Мэриэн обхватила колени руками и снова подняла глаза к небу. Сзади раздалось шуршание и еле слышный звон цепей – и, не оглядываясь, она знала, кто это. Амарель устроился рядом.

– Послушай, – шёпотом заговорил он, – не всё так плохо…

Мэриэн была так зла, что охотно пихнула бы его в бок кулаком, но вместо этого кивнула – мол, слушаю.

– Раз так вышло… с цепями, – торопливо шептал Амарель, – то может, просто доберёмся до Бей-Яла, а там сбежим?

Мэриэн не сумела промолчать:

– Нам нужно в Гафарса, а не в Бей-Ял! И надо было бежать, пока ноги у нас были свободны! – Она с силой ткнула кулаком… в цепь. Та звякнула, часовой эмеген завозился и вздохнул во сне, как самый обыкновенный человек.

– Тише, тише, – Амарель положил ей руку на плечо, но Мэриэн сбросила её и отодвинулась. – Я же не виноват. Я хотел как лучше, правда!

Слушая его сбивчивые объяснения, Мэриэн вспомнила, как впервые выбралась к колодцу в Эмгра и увидела там хмурого раба, который представился Кебеком. Мэриэн не знала бей-ялинского языка, и им пришлось объясняться жестами, но, так или иначе, Кебек сделал ей знак, когда она упомянула об Амареле. Скрестил два пальца. Как если бы это были два скрещённых жезла, нарисованных в той книге. Когда Мэриэн её читала – пять лет тому назад? Десять?

– Всё будет хорошо, – Амарель повторял эти слова, как молитву, и Мэриэн поморщилась. Сколько ни говори «пирог, пирог», во рту сладко не станет.

– Иди, – прошептала она, и Амарель удалился так тихо, как только мог. После его ухода часовой, наконец, проснулся и грозно поглядел на Мэриэн, но ей было всё равно.

Мэриэн до сих пор помнила обложку той книги – тёмно-красную, с жирным чёрным названием «О верованиях чужестранных». Мэриэн предпочитала книги, посвящённые охоте и истории, но так случилось, что ей пришлось ждать королеву Агрей по какому-то делу. Может быть, оно касалось Эсфи – сейчас Мэриэн не смогла бы сказать.

Ждать пришлось в тихой, пыльной библиотеке, а на столе лежала книга, которую Мэриэн принялась от скуки перелистывать. О том, какие верования были у других народов, она знала очень смутно, несмотря на все старания придворных учителей. Мэриэн и об афирской вере знала немного – и всё равно ей, как и королеве с принцессой, иногда приходилось выстаивать службы в храме Четырёх Богов. Но голоса священнослужителей не будили в Мэриэн трепета, колени её не подгибались, и сердце не пело. Четверо Богов – всего лишь четыре стихии, думала Мэриэн; огонь, вода, земля и воздух. Кто знает, нуждались эти стихии в поклонении, или всё придумали люди? Но говорить такие мысли вслух было бы кощунственно, даже если ты воспитанница королевы, и Мэриэн помалкивала.

Книга о чужестранных верованиях была полна описаний кровавых ритуалов. Мэриэн с отвращением прочитала о том, как некоей богине, согласно древней легенде, принесли в жертву ребёнка, и захлопнула книгу, отодвинув её подальше. Но прежде, чем Мэриэн это сделала, в глаза ей бросился рисунок на той же странице. Два скрещённых жезла на фоне звёздного неба – и объяснение под рисунком гласило, что таковой изображали на дверях храмов.

Храмов Кальфандры. Богини смерти.

– Тос-си! Тос-си! – кричал эмеген с повязкой на голове, командовавший отрядом, и это означало «вперёд». К поясу он прицепил меч Мэриэн, и она то и дело, хмурясь, поглядывала в его сторону.

Войско было разбито на отряды из десяти эмегенов, и в каждом отряде – по два раба с цепями на ногах. Рабы несли запасы еды в корзинах, должны были при случае ловить рыбу или собирать грибы. Их послушание не вызывало сомнений – Амарель заявил, что они запуганы до полусмерти.

Запуганы, да не все. Мэриэн вспомнила, как при второй встрече Кебек принёс ей нож и знаками показал, что хотел бы сбежать вместе с ними. Хоть в чём-то повезло – Кебек был в их отряде, и Мэриэн порой ловила на себе его взгляд и отвечала своим, твёрдым и решительным. Никакие цепи на ногах её не остановят – лишь бы спасти принцессу, которой грозили опасности со всех сторон.

Эсфи и Амарелю, как будущим ценным бойцам, полагались привилегии, поэтому их не обязали прислуживать эмегенскому отряду во время пути. Зато Кебеку и Мэриэн пришлось несладко…

– Хочу домой, – донёсся до Мэриэн голосок Эсфи, но ей тут же мягко ответил Амарель:

– Всё будет хорошо.

Повторяет одно и то же! Мэриэн стиснула зубы, глядя, как Амарель бережно взял Эсфи за руку, и та сразу успокоилась. Эсфи доверяла человеку, чьего выражения лица и рассмотреть-то не могла. Довольно привлекательного, к слову, лица – большие глаза, прямой нос, красиво изогнутые губы. Но этим Мэриэн не обманешь, как и сладкими речами.

– Айе, – нараспев произнёс шагавший позади Кебек, привлекая внимание Мэриэн. Она чуть задержалась, чтобы поравняться с ним – и он показал рукой вперёд. На какое-то время отряд окажется в узком месте, где эмегены не смогут так хорошо присматривать за пленниками. Будут заняты тем, чтобы в пропасть не свалиться. И тогда…

Мэриэн уловила мысль Кебека, когда он жестом изобразил волшебную палочку, и коротко кивнула.

– Айе.

Она понятия не имела, что означало это слово, но обветренное лицо Кебека расплылось в улыбке. Можно было догадаться, сколько времени он жил безо всякой надежды.

Мэриэн недолго занимала эта мысль – она сменилась раздражением оттого, что идти до скал ещё долго. Проклятые эмегены, могли бы держать лошадей, тогда не пришлось бы плестись на солнцепёке пешком. Мэриэн угрюмо хмыкнула: совсем от жары отупела, кто ж рабу или рабыне лошадь даст!

Цепи уныло звякали при каждом движении. Мэриэн поглядывала на Эсфи, которая шла всё медленнее, несмотря на поддержку Амареля. Скорее бы привал! Мэриэн показалось, что Эсфи побледнела – не станет ли ей плохо?

Отряд замыкал эмеген, чьей обязанностью было подгонять отстававших. И, конечно, он заметил, как Мэриэн стянула со спины котомку и, замедлив шаг, стала вытаскивать оттуда бутыль с водой.

– Га-ассе! – рявкнул эмеген и для острастки ткнул Мэриэн дубиной в бок. Она споткнулась, котомка упала, и все вещи высыпались наружу. Мэриэн замерла, стискивая бутыль в руках.

Нож. Он валялся на земле, поблёскивая в лучах солнца, среди завёрнутых в листья лепёшек и рассыпавшихся луковиц.

Всё случилось слишком быстро.

Эмеген и Мэриэн почти одновременно рванулись к лежавшему на земле ножу. Она успела первой – и, схватив нож за костяную рукоять, поняла, почему. Кебек вцепился в горло эмегену и душил изо всех сил своими крепкими жилистыми руками.

– Мэриэн! – вскрикнула Эсфи.

Со всех сторон к ним бежали эмегены. Амарель пытался оттащить Эсфи и, как мимолётно заметила Мэриэн – прикрыть её собой.

– Да помоги же ты! – закричала она, опаляя его взглядом, швырнула нож Кебеку и бросилась на оторопевшего Амареля. Палочку отберёт и сама всё сделает. Сама…

Двое эмегенов налетели на Мэриэн, как тогда, в Эмгра. И один обхватил её поперёк туловища, прижимая руки к телу, а другой…

…занёс камень.

Говорят, в последние мгновения вспоминается вся жизнь. Ничего подобного! Всё, что успела сделать Мэриэн – это повернуть голову, чтобы увидеть, как Кебек охнул и, весь в крови, свалился на землю. Нож не помог – эмегены быстро расправились с мятежным рабом.

А вот для Мэриэн мгновения растянулись надолго…

…пока она не обнаружила, что эмегены так и застыли на местах, выпучив глаза, как если бы их что-то держало. Оковы на ногах Мэриэн треснули и раскололись, словно сделанные из сухих деревяшек.

Всему виной была Эсфи.

Она стояла, подняв руки, и отряд эмегенов удерживала невидимая сила. Оковы раскололись не только на ногах у Мэриэн, но у самой Эсфи – и Амареля. Они были свободны.

– Бежим! – Мэриэн вывернулась из эмегенской хватки, устремилась к предводителю отряда, забрала у него свой меч и прицепила к поясу.

Подбежав к Эсфи, Мэриэн схватила её за руку, не обращая внимания на Амареля, который тоже не шевелился – возможно, Эсфи нечаянно и его обездвижила. Хорошо, если так.

Сзади раздались крики и брань, но Эсфи и Мэриэн не оглядывались. Прочь, скорее! Вверх по той тропинке, мелькнула мысль у Мэриэн. Мимо груды камней. Эсфи вдруг остановилась и снова подняла руки. Камни сорвались с земли, и грохот вперемешку с воплями возвестил, что эмегены получили по заслугам.

Мэриэн дёрнула Эсфи за рукав, и они снова побежали. Им удалось найти укрытие за деревьями, на берегу горной реки, и Мэриэн шумно выдохнула. Прислонилась к стволу рябины, но тут же схватилась за меч. Эсфи подняла к ней испуганное лицо, и Мэриэн приложила палец к губам. По взгляду Эсфи стало понятно, что её волшебство опять исчезло.

– Тсс! – Мэриэн показалось, что чья-то фигура мелькнула за скалой.

Медленно, крадущимися шажками Мэриэн двинулась вперёд – а затем резким прыжком очутилась рядом с Амарелем и выбила из его руки… палочку. Сверкнув на солнце, та полетела в реку и исчезла в бьющем потоке.

Мэриэн не стала горевать о потере – не до того было. Приставив меч к шее Амареля, Мэриэн посмотрела ему в глаза – теперь-то не увильнёт!

– Ну и зачем тебе Эсфи, жрец Кальфандры? Смотри не ври, а то полетишь следом за своей палочкой. Понял?