Текст книги "Фиеста отважных. Сборник научно-фантастических произведений"
Автор книги: Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
– Разве я отношусь к числу почетных гостей?
– Сегодня всякий, кто может себе позволить путешествовать по Советскому комплексу первым классом, является почетным гостем, – насмешливо пояснила девушка.
– Ясно. Что ж, тогда вперед.
– Какой вы нетерпеливый, – кокетливо передернула плечами Ана.
Рекс исподтишка принялся ее разглядывать. Брюнетка. Ростом ему по плечо. Изящный овал смуглого лица, крупный рот. Весьма привлекательна. Лет этак двадцать пять. По-английски говорит не хуже его самого. Умна. Наверняка получила приличное образование, раз цитирует Байрона. И каким-то образом связана с теми людьми, с которыми он должен установить контакт от имени Фрэнсиса Роже.
Ладно, его дело сторона. Им тут виднее, как поступать.
– Рекомендую отель «Атени палас», – сказала девушка. – Он находится в самом центре города. Это удобно еще и тем, что вы сможете попутно принять участие в фестивале.
– В фестивале?
– На дворе же сентябрь, товарищ Бадер. В самом разгаре фольклорный фестиваль. Разве вы не знали? А мы в бюро решили, что вы летите к нам именно поэтому.
Интересно, подумал Рекс, а можно ли подслушать наш разговор? Вдруг за нами следит в бинокль какой-нибудь специалист по чтению по губам. И вовсе не обязательно, что это человек Ильи Симонова.
– Очень занимательно, – вежливо отозвался он. – Вообще-то я просто устал от Праги и решил посмотреть другие крупные города. А тут под руку как раз подвернулся туристическим справочник, где говорилось, что Бухарест называют восточноевропейским Парижем, ну и…
Девушка серьезно кивнула.
– Да, они похожи. Широкие бульвары, скверы, сады, парки. Наша река Дымбовица во многом напоминает Сену в своем пути через город. И потом, Бухарест ведь тоже центр искусств и развлечений. Однако мы пришли. Что вы предпочитаете, товарищ Бадер, поездку по открытой местности или подземное шоссе? Если хотите, я могу вызвать электропаровой лимузин.
Следом за своей спутницей Рекс вошел в административное здание. Аэропорты всего мира являют собой одинаковое зрелище: толпы пассажиров, багажные флоатеры, билетные окошечки с экранами автоматического резервирования мест, всякие разные ларьки и киоски, бары и кафе-автоматы, мерцающие справочные экраны.
Он переспросил удивленно:
– Лимузин? Вы хотите сказать, что у вас разрешен въезд индивидуальным автомобилям в центр города?
Ана улыбнулась.
– Лимузин, о котором я упомянула, принадлежит НБТО, товарищ Бадер. В Советском комплексе больше нет частных автомобилей.
– А в Штатах еще попадаются, – заметил Рекс. – Ладно, согласен. Погляжу на город.
– Если нам удастся пробиться через праздничную толпу, – предостерегла девушка.
Они вошли в дверь, табличка на ней на многих языках, в том числе на английском, извещала, что здесь находится контора НБТО. В помещении сидела всего одна женщина, одетая точно так же, как и Ана. Она так была поглощена чтением информации на стоявшем перед ней телеэкране, что не обратила на вновь пришедших никакого внимания. Похоже, по автоматизации своих услуг НБТО не уступает «Америкэн Экспресс-Кук», знаменитому западному транскору.
Ана Георгеску остановилась перед другим экраном, включила его и проговорила что-то на непонятном Рексу языке. Должно быть, по-румынски. Потом повернулась к Бадеру:
– Сюда, пожалуйста.
Через еще одну дверь они вышли на улицу. У обочины уже стоял лимузин. При их приближении дверца распахнулась сама собой. Этот автомобиль ничем не отличался от тех, на которых Рексу доводилось ездить в Праге: не такой ультрасовременный, как у Софии Анастасис – вернее, не такой вызывающе роскошный. Бадеру подумалось, что европейцы, в отличие от его соотечественников, сохранили у себя некий шарм былого. Они не особенно рвались в завтра. Но нравится ему это или нет, он решить не мог.
Ана задала роботу маршрут.
– А мой багаж? – спросил Рекс.
– Вы найдете его у себя в номере, – улыбнулась Ана. – Мы вовсе не такие дикари, какими вы, видимо, нас считаете.
– И никаких таможен? И международную кредитную карточку предъявлять не надо?
– Вы же прошли через все эти процедуры в Праге, верно? К тому же сегодня нет никакой необходимости при проверке багажа переворачивать его вверх дном. А что касается вашей кредитной карточки, то мы все проверили еще тогда, когда вы только собирались покинуть свою страну. Как только вы заказали авиабилет в Советский комплекс.
– Время мчится вскачь, – пробормотал Рекс, – хотя, должен признаться, порой мне хочется соскочить с лошади – или с кого там? осла? мула?
Девушка рассмеялась, хотя острота получилась не бог весть какая.
Лимузин тронулся. Вскоре они по мосту переехали Дымбовицу. Рекс уже заметил, что Бухарест выглядит современнее Праги, в нем куда больше жилых небоскребов западного типа. Интересно, сколько времени понадобится псевдогородам, чтобы достигнуть Балкан?
По дороге Бадеру не раз бросались в глаза приметы фестиваля. Если в Праге он видел национальную одежду только в ночных клубах да в средневековых тавернах вроде «У Флеку», то здесь она встречалась повсюду. Мужчины и женщины – все были в красиво расшитых народных костюмах. Преобладали яркие цвета: красный, зеленый, белый, золотисто-голубой.
По улицам, часто рука об руку, бродили людские толпы, горланившие веселые песенки. Причем аккомпанемент им как будто и не был нужен. То и дело машина тормозила или даже вовсе останавливалась – дорогу преграждали лихо разгулявшиеся посреди мостовой плясуны. Наблюдая за одним из таких танцев. Рекс тут же окрестил его про себя «неистовым». Танцевали по-всякому: то дюжина мужчин, положив друг другу руки на плечи, топталась по кругу в сумасшедшем ритме, то их место занимали женщины, а порой женщины и мужчины плясали вместе. Лица людей раскраснелись – от напряжения, от спиртного или от того и другого вместе.
Во время одной из таких остановок лимузина к Рексу Бадеру обратился через раскрытое окошко плясун с затуманенным взором, едва стоявший на ногах. Он сунул Рексу в руку выпуклую бутылку и что-то пролепетал. Бадер разобрал только последнее слово: «лихьер».
Ана спокойно перевела:
– Он приглашает вас выпить вместе с ним цуйки.
– А что такое цуйка или как там вы произнесли это слово? – поинтересовался Рекс.
– Попробуете – узнаете, – отозвалась девушка сухо. – Это румынский национальный напиток. – И добавила: – Отказаться – значит нанести обиду.
Рекс поглядел на бутылку. Пробки на ней не было. Он поднес горлышко к губам, сделал глоток…
– Ооох!
Крепостью этот напиток ничуть не уступал венгерскому бараку.
Плясун пьяно улыбнулся Рексу, забрал у него бутылку и поплелся прочь.
– Для вас, как я погляжу, фестиваль не шутка, – бросил Рекс. – И долго это будет продолжаться?
– Всю ночь.
– Начавшись сегодня утром?
– Начавшись вчера.
Машина свернула налево – как пояснила Ана, на бульвар Киселева. Глядя по сторонам. Рекс решил, что Бухарест вполне заслуженно называют восточноевропейским Парижем.
Толпа на улицах становилась все плотнее. Тут и там виднелись оркестрики бродячих музыкантов: скрипачи, гитаристы, аккордеонисты – словом, что душе угодно. Попадались и одиночки. Большей частью музыканты были цыгане; один из них вел на цепи медведя.
– Куда мы направимся после отеля? – спросил Рекс.
– Если вы не возражаете, поедем осматривать город.
Рекс поглядел на девушку.
– Вы ни с кем не хотели бы меня познакомить?
Ана быстрым движением поднесла пальчик к губам. При этом вид у нее был такой, словно она всего лишь хотела подправить слой помады.
– Да вроде нет. А с кем бы вам хотелось встретиться? Боюсь, у нас в Советском комплексе не водится частных детективов. Поэтому не рассчитывайте, что вам удастся пообщаться здесь на профессиональном уровне.
– О'кей, оставим это. В Штатах любой автомобиль, общественный или личный, управляется компьютером, память которого хранит сведения обо всех поездках. Если необходимо, компьютер может записать разговор, который ведут пассажиры в салоне. Ваша автоматизация до такого уже дошла?
– Уже перешла, товарищ, – сказала Ана ровно. – В Советском комплексе записываются все разговоры, которые ведутся в салонах автомобилей. Наша полиция считает, что это весьма эффективный метод слежки за предполагаемыми шпионами и другими врагами народа. Причем записываются разговоры не только в автомобилях, но и во всех общественных зданиях, а также почти во всех квартирах. Это очень удобно.
– Разумеется, – мрачно согласился Рекс. – Однако что значит «почти во всех квартирах»? Бывают исключения?
– В автомобилях и домах членов партии, которые занимают ответственные посты, подобные устройства отсутствуют, поскольку крупные правительственные чиновники, каковыми они все являются, вряд ли станут заниматься подрывной деятельностью. Кому придет в голову подрывать самого себя?
Машина еле двигалась. Народу на улицах все прибавлялось. Пестрые национальные костюмы, вереницы плясунов – картина была просто феерическая.
Рекс Бадер глядел во все глаза.
– Это ваша повседневная одежда? – спросил он, имея в виду костюмы гуляк.
– Ну что вы! – рассмеялась Ана. – Конечно, нет. Однако мы, румыны, больше всех других европейских народов привержены традициям в одежде. Наши люди гордятся своими костюмами и надевают их только по особым случаям.
Лимузин вполз на большую площадь. Рекс невольно восхитился мастерством компьютера, который управлял автомобилем, – казалось, в толпе яблоку некуда упасть.
– Это площадь Победы, – тоном гида объявила девушка. – Если хотите, могу рассказать, как она получила свое название.
– Наверно, не стоит. Ведь в каждом городе на земле есть площадь либо проспект Победы независимо от того, сколько раз то или иное государство терпело поражение в войне. Кстати сказать, я что-то не припомню ни единой площади Поражения.
Автомобиль выбрался на широкий бульвар. Ана сказала – в голосе ее слышалось удивление:
– Вы правы. Эта улица называется проспектом Победы.
На проспекте народу было поменьше, чем на одноименной площади, но все равно достаточно. Метр за метром лимузин продолжал движение.
Наконец он остановился у подъезда отеля.
Здание это выглядело так, словно было построено по меньшей мере полвека назад. В Штатах же сегодня не осталось ни одного отеля даже двадцатилетней давности. Они уступили свое место более современным гостиницам.
Однако ультрамодерновым американским отелям была присуща некоторая, что ли, стерильность, которая, как заметил Рекс, напрочь отсутствовала во всех европейских гостиницах, где ему довелось останавливаться.
Выбравшись из машины, Рекс и Ана направились было ко входу. Но их тут же разлучили, увлекли в разные стороны две группы разгоряченных танцоров. Одна компания поглотила смеющуюся Ану, а другая потащила за собой Рекса.
Ана что-то крикнула ему, но он не расслышал. Лицо ее вдруг приобрело тревожное выражение, а потом широкие спины похитителей скрыли девушку от Бадера.
Кто-то сунул ему в руки бутылку. Пышногрудая молодая поселянка в бело-голубом с золотом платье, задорно хохоча, прильнула к Рексу, обвила его руками за шею и крепко поцеловала.
– Эй! – только и смог вымолвить он.
Его влекли все дальше по улице. Зеваки, которые стояли у входа в отель, засмеялись неловкости его положения, но потом их внимание привлекло что-то другое.
Рекса несли, кружили, раскачивали, пихали. Шум, гам; потные раскрасневшиеся люди; их неуверенные движения свидетельствовали об избытке пропущенных стаканчиков цуйки. Он оглянулся по сторонам, ища, кому бы отдать бутылку, но у всех тех, кто танцевал рядом с ним, были в руках свои собственные флаконы и фляги.
На дороге возник старомодный цыганский фургон, который тащили за собой лошади, – весь разрисованный, скорее карнавальная принадлежность, чем настоящий.
Рекс начал уставать. Знай он, что это за танец, он попытался бы присоединиться к плясунам, чтобы не нарушать компанию. А так – оставалось лишь держаться на ногах.
Толпа надавила, и Рекса прижали к задней стенке фургона. В каком-то особенно неистовом повороте взметнулись высоко в воздух юбки и шали. Бадер почувствовал, как за его спиной открывается дверь.
Кто-то толкнул его в грудь. Он не устоял – и очутился внутри фургона.
Дверь захлопнулась.
Ровный голос произнес:
– Добро пожаловать в Румынию, Рекс Бадер.
8
Рекс кое-как сел, потом поднялся, свирепо озираясь.
На деревянной скамейке у борта фургона расположились двое прилично одетых мужчин.
– Извините нас за тот романтический способ, которым мы вышли на связь с вами, – сказал один из них.
– О'кей. Мне за это и платили. Кстати, какой пароль?
Ему на самом деле было интересно, каков будет ответ. Ведь паролей у него в запасе мешок и маленькая корзинка.
– Байрон, естественно.
– Шелли. Но меня уже приветствовали Байроном. Что сталось с мисс Георгеску? По правде сказать, она выглядит получше вас обоих, вместе взятых.
Он ладонью отряхнул пыль с брюк.
– С Аной ничего не случилось, – отозвался другой мужчина. – Она выполнила свое задание и привела вас сюда. Нам показалось, что таким образом легче всего будет избавиться от возможного «хвоста». У Аны теперь полное алиби: она вас потеряла. Когда вы вечером возвратитесь в отель, слегка навеселе и малость подустав, никто не сочтет это странным.
Рекс поглядел на своих похитителей. Умные лица; примерно одного с ним возраста. Первый – светловолос, похож на славянина; другой, темненький, – скорее всего румын. Оснований не доверять им вроде бы нет.
– Откуда вам известно, что эта телега не прослушивается? – спросил он, добавив про себя: «Совсем свихнулся, малый».
Мужчины заулыбались. Фургон между тем уже пришел в движение; цоканье лошадиных копыт слышалось даже сквозь визгливые крики танцующей на улице толпы. Блондин взмахнул рукой.
– Посудите сами, мистер Бадер, ну какой полицейской ищейке придет в голову устанавливать подслушивающее устройство в этакой развалюхе? Садитесь, нам довольно далеко ехать.
Рекс последовал приглашению. Окна фургона были задернуты изнутри плотными занавесками. Все хранили молчание. Минут через десять-пятнадцать шум гулянья отдалился и цоканье копыт стало слышно отчетливее.
– Куда мы едем? – спросил Рекс.
Темноволосый молча покачал головой.
Дорога как будто пошла под уклон. Шум карнавала окончательно затих. Рекс подумал, что, наверно, они въехали в какой-нибудь гараж. Фургон остановился, один из мужчин встал.
– Вот мы и на месте, – сказал он, распахивая дверцу.
Фургон стоял в помещении, которое, как правильно догадался Рекс, служило гаражом. Невдалеке виднелось несколько лифтов. По-прежнему сохраняя молчание, Рекс со спутниками вошли в один из них. Створки мягко сомкнулись, блондин что-то произнес по-румынски. Лифт пошел вниз и через два или три этажа остановился. Его дверь открылась в пустой коридор. Темноволосый шагнул вперед. Рекс за ним. Блондин составлял арьергард.
Они остановились перед большой массивной дверью. Темноволосый пробормотал что-то в опознавательный экран. Потом встал справа от входа, а его товарищ – слева.
О'кей, подумал Рекс и переступил порог.
Комната, где он очутился, представляла собой конференц-зал. Главенствующее положение в нем занимал огромный стол, за которым сидело человек десять. Все они с интересом воззрились на Рекса. У дальнего торца восседал полковник КГБ Илья Симонов.
За спиной Рекса Бадера захлопнулась дверь.
После довольно долгой паузы Рекс, прокашлявшись, проговорил:
– Мы же, кажется, договорились, что вы не будете мне мешать.
Надменный полковник контрразведки в ответ продекламировал:
– Не правда ли, мистер Бадер?
Воспари сейчас советский разведчик над столом, Рекс Бадер, вероятно, изумился бы не более. О случайном совпадении тут не могло быть и речи.
Сознавая, что ставит себя в глупое положение, он все-таки не удержался:
– Вам известно, кого вы только что процитировали? Это же Роберт Бернс!
– И это означает, что мы сотрудничаем с мистером Дэвидом Циммерманом. Вы правильно подумали, мистер Бадер. Весь вопрос в том, с кем сотрудничаете вы?
Рекс обвел взглядом сидевших за столом. Они молчали, но внимательно прислушивались к разговору. Бадер снова посмотрел на полковника.
– Честно говоря, я еще не решил.
– Судя по нашим данным, Рекс Бадер, вы не двойной агент, а тройной и даже, если считать меня, четверной. Но мы забыли про Дэйва Циммермана. Итак, мистер Бадер, вы тайный агент пяти враждебных друг другу сторон. Не слишком ли много?
Рекс проигнорировал откровенную насмешку в голосе Симонова. Кивком головы указав на стол, он спросил:
– Кто эти люди?
– Те, с кем вы должны были выйти на связь. Однако ситуация такова, что они пребывают в сомнении, стоит ли им это делать.
Рекс поочередно оглядел всех, одного за другим.
– Вы влиятельные ученые, инженеры, преподаватели и так далее, которые заинтересованы в дальнейшей интернационализации транскоров с целью создания опирающегося на них всемирного правительства?
Один из сидевших за столом, пожилой человек, кивнул:
– Можно сказать и так.
У противоположного тому, где сидел Илья Симонов, торца стоял свободный стул. Не дожидаясь приглашения, Рекс опустился на него и тяжело вздохнул. Вдруг он понял, что в комнате находится и тот самый чех, с которым они беседовали в таверне «У Флеку». Бадер кивнул, получил радостный кивок в ответ, но этим дело и ограничилось.
– О'кей, – наконец заговорил Рекс. – Полагаю, пришла пора выложить карты на стол.
– Единственная трудность, – заметил Симонов, – в том, что вы, Бадер, играете за пятерых. Должен сказать, что даже для меня такая цифра удивительна.
Рекс нахмурился.
– Чего ради было втягивать меня в это дело, если у вас и без того уже налажен контакт? Вы что, сами не могли справиться?
– И раскрыть себя? – резонно возразил Симонов. – Я ведь, понимаете ли, тоже в некоторой степени двойной агент. По правде сказать, связь с группой мистера Циммермана я установил уже после нашего с вами расставания. Я не подозревал об их существовании до тех пор, пока вы меня на них не вывели. Но, мистер Бадер! Поясните нам, пожалуйста, на кого вы все-таки работаете. Кто из пяти: Фрэнсис Роже, мисс Анастасис, мистер Кулидж, тайная полиция Советского комплекса или мистер Циммерман? На кого из них?
– Пожалуй, на себя, – проговорил Рекс.
В голосе его собеседника послышались зловещие нотки:
– Мистер Бадер, в той самой игре, где вы предлагали выложить на стол карты, ставки чрезвычайно высоки.
– Мне ли этого не знать? – горько заметил Рекс. – Они такие высокие, что я хотел сбежать, когда игра только еще начиналась. Но испугался.
Илья Симонов презрительно поглядел на него, однако смолчал.
Рекс продолжал:
– Отвергая предложение Роже, я вовсе не опасался за свою жизнь. Тоже и с Дэйвом Циммерманом, хотя он вел себя несколько грубовато. Но вот Всеамериканского бюро расследований я боюсь. Правда, не так, как КГБ и «Международного производства всякой всячины». Постепенно я пришел к убеждению, что наступит время, когда я покажусь лишь кому-нибудь из этой троицы или всем сразу. Они ведь не скрывали от меня своих планов, и я узнал слишком много.
– Ну и что?
– А то, что вряд ли вы станете убирать человека, который, как вы считаете, куплен вами вместе с потрохами. Я постарался убедить каждого, что работаю именно на него. Когда партнеры жульничают, полковник, нужно быть ослом, чтобы продолжать играть честно.
Самый пожилой из присутствовавших за столом, по всей видимости негласный председатель собрания, рассмеялся.
– Но так кого же вы все-таки представляете? – спросил он.
– Себя, – отозвался Рекс.
Слушатели нахмурились, и он прибавил медленно:
– В самом начале этого дела я твердил направо и налево, что не интересуюсь политикой. Однако теперь я понял, что это далеко не так. И потом, должно быть, мне передалась по наследству частичка отцовского идеализма. Я вовсе не хочу, чтобы на меня или на кого-то другого начали падать бомбы. Мне очень нравится идея всемирного правительства. Вопрос только в том, кому из вас удастся создать его без бомб?
Некоторые продолжали хмуриться. Потом все они заговорили между собой на каком-то славянском, как решил Бадер, языке.
Наконец председатель сказал:
– Очень хорошо, мистер Бадер. Вы должны были передать нам послание от Фрэнсиса Роже из МСС. Изложите его, пожалуйста.
Рекса не пришлось упрашивать. Время от времени его прерывали вопросами. Каждый из сидевших за столом задал по крайней мере один вопрос. Бадер отвечал так, как научил его Роже.
Председатель кивнул.
– Очень хорошо. Откровенно говоря, вы сообщили нам мало такого, чего мы уже не знали бы. У нас достаточно источников информации, и полковник Симонов не последний среди них.
Рекс поглядел на разведчика.
– Вы же изображали из себя сторонника Джона Кулиджа! Когда же ваши взгляды успели так резко перемениться?
Симонов обратился к председателю:
– Товарищ, быть может, нам немного просветить мистера Бадера?
Пожилой кивнул.
– Насколько мне известно, мистер Бадер, вы обладаете определенными познаниями в политэкономии. Однако там у себя, на Западе, вы зачастую неправильно воспринимаете ситуацию в странах Советского комплекса.
Он откинулся на спинку стула, помолчал и заговорил размеренным голосом:
– Мистер Бадер, русская революция 1917 года победила благодаря стечению обстоятельств. История не была готова к выходу большевиков на сцену. Во многом для последователей учения Маркса и Энгельса, да и для мира в целом, эта революция оказалась трагедией. Экономика России была подорвана первой мировой войной; прибавьте сюда еще слабость правительства. Ленин получил возможность, о которой до тех пор мог только мечтать. Выступая на Съезде Советов, он заявил, что теперь, когда большевики взяли власть, их задача – построение первого в мире социалистического государства. Он ошибался, мистер Бадер. В то время Россия не была готова к социализму, и никакое правительство не смогло бы его построить. Социализм, чем бы вы его не считали – блажью, злом, нелепостью или невозможностью, предполагает высокоиндустриализованное общество, каковое в России отсутствовало.
Он сделал паузу и посмотрел на Рекса.
– О'кей. Пока вы не открыли мне ничего нового, – сообщил тот.
– Я понимаю. Заметьте себе, мистер Бадер, что старые большевики были идеалистами. Революционеры в первом поколении, готовые погибнуть за свои, пусть даже ошибочные, убеждения. Многие и в самом деле погибли, когда пришло второе поколение, которое возглавлял Сталин. Он и сам как будто принадлежал к старым большевикам, но был достаточно умен и потому принялся планомерно уничтожать своих прежних товарищей. Его поколение было вторым поколением партократов, которые ставили перед собой задачу модернизировать отсталую Россию и подготовить ее к истинному социализму. Третье же поколение партократов, мистер Бадер, Ленин назвал бы оппортунистами чистой воды. Старые большевики устанавливали себе зарплату не больше той, что получал на заводе обычный механик. Суммы же, которые выплачивались представителям «младого племени», ничуть не уступали окладам западных специалистов. Так зародился, если воспользоваться термином югослава Милована Джиласа, новый класс. Более того, этот новый класс занялся самоувековечиванием. Дети партократов обучались в лучших школах, вступали в партию и со временем занимали самые прибыльные посты. Постепенно такое положение дел стало правилом. Партия превратилась в правящую касту.
– Мне все это известно, – нетерпеливо заметил Рекс.
Пожилой человек снова кивнул.
– По мере же индустриализации общества ситуация все более стала напоминать ту, которая существует на Западе. Как капиталистам старого типа уже не по силам совладать с транскорами, так и политикам Советского комплекса не сдержать промышленного взрыва. Политики не могут управлять производством, мистер Бадер. Для этого требуются ученые, техники, инженеры, квалифицированные механики – словом те, кого вы называете должнократами. Энергичные, с высоким коэффициентом интеллектуальности. Энергии у политиков часто хоть отбавляй, но просто удивительно, что только у единиц из них высокий КИ. Очевидно, чтобы стать политиком, много ума не надо.
Он перевел дух и заговорил медленнее.
– Время партократов, мистер Бадер, сознают они это или нет, прошло. Нам, тем, кого вы на Западе называете должнократами, от них больше вреда, чем пользы. Будущее за транскорами. Государственные границы отжили свое.
– О'кей, – заключил Рекс. – Что же мне передать мистеру Роже?
Председатель помедлил с ответом, поглядел на своих коллег. Некоторые кивали, но все хранили молчание. Неразговорчивая попалась компания, подумал Рекс.
Председатель повернулся к нему:
– Это дело не пяти минут, но чем скорее мы начнем, тем лучше. Поторопите мистера Роже с проведением через ваш Конгресс билля об интернационализации средств связи. Если этот законопроект пройдет, то наверняка будет организован международный симпозиум, и партократам волей-неволей придется согласиться на наше в нем участие. Они, быть может, попробуют повернуть процесс вспять, но мы, советские должнократы, приложим все силы, чтобы этого не произошло. Нам кажется, что популярность этой идеи приведет в конце концов к ее триумфу. Если же по данному вопросу будет достигнуто соглашение между правительствами Запада и Советского комплекса, то встанет задача создания транскоров нового типа, с базой скорее всего в Швейцарии. Вот этот вопрос, мистер Бадер, мы и хотели бы обговорить с нашими западными коллегами. Обговорить и выработать планы на будущее. На очереди – транспорт. Скажите все это мистеру Роже.
– О'кей, – согласился Рекс. – Да, я хотел спросить… Что здесь делает полковник Симонов? Мне как-то не по себе от того, что мы обсуждаем такие важные дела в его присутствии.
Рексу ответил сам Симонов:
– Среди бюрократов Советского комплекса хватает таких, как я, Бадер. Не скажу, что все, но многие ожидают смены власти. Да, в высших государственных эшелонах процветают кумовство и местничество, но мы, те, кто на самом деле работает, вовсе не идиоты. Сотни и тысячи людей ничего не имеют против всемирного правительства, которое опиралось бы на транскоры. Вряд ли стоит пояснять, что я отношусь к их числу.
– Но как же ваше сотрудничество с Дэйвом Циммерманом?
– Нам интересны идеи, которые он выдвигает. Поймите: когда партия лишится власти, нам в Советском комплексе придется создавать новые общественные институты. Разумеется, о возврате к царизму или к классическому капитализму никто не говорит. Что касается меня лично, то мне не особенно по душе и ваша штатовская диспозиция с одним голосом за один заработанный доллар.
– Что же, по-вашему, необразованный чернорабочий может управлять государством с тем же успехом, что и физик-ядерщик? – поинтересовался Рекс.
Симонов отрицательно помотал головой.
– Нет. Люди не созданы равными друг другу – в том смысле, что одни из них гораздо ценнее для общества, чем другие. Но почему бы не попробовать такой путь? У каждого голосующего первоначально имеется один голос. За каждую дополнительную единицу коэффициента интеллектуальности – КИ, как вы его сокращенно называете, – после цифры 100 он получает еще один голос. Скажем, у человека с КИ 101 будет два голоса, у того же, чей КИ равен 150, – пятьдесят один голос.
– Интересное предложение, – кивнул председатель.
Рекс передернул плечами.
– О'кей. Ну что ж, это все?
– Все, – подтвердил председатель, вставая.
За ним поднялись и остальные. Общество разбилось на оживленно переговаривающиеся группки. К Рексу подошел Илья Симонов.
Он добродушно хлопнул Бадера по плечу:
– Мистер Бадер, вы Макиавелли наших дней. Вами гордился бы сам Сталин.
Откинув голову, он громко расхохотался:
– Играть сразу на пять сторон! Конечно, где-нибудь да повезет!
Рексу пришлось улыбнуться в ответ.
– Полковник Симонов, вы наверняка и сами штудировали «Государя».[12]12
Речь идет о выдающемся итальянском политике, дипломате и философе эпохи позднего Возрождения Никколо Макиавелли (1469–1527) и его трактате «Государь»; герой политической философии Макиавелли – рассудительный, ловкий и хитрый государь, доводящий до полного совершенства искусство политической интриги.
[Закрыть] Мне почему-то кажется, что вам известно обо всех разговорах, которые я вел в последние несколько недель.
Полковник хохотнул.
– К сожалению, не обо всех. На ультрасовременные скрэмблеры, которые применяет, скажем, мистер Роже, противоядия еще не придумано.
Он презрительно фыркнул.
– Но портативные вроде тех, которыми пользуются ваши приятели Луис Костелло и Гарри Беллини – другое дело. Эта парочка была слишком уверена в своей безопасности. У нас записаны все их разговоры до единого слова.
Покачав головой, Рекс дружески похлопал полковника по спине:
– Ну и в переплет я попал!
И озадаченно нахмурился. Неужели советский полковник носит корсет?
Симонов заметил недоумение Рекса и правильно его истолковал. Он снова расхохотался:
– Это всего лишь бронежилет, мистер Бадер. Он трижды спасал мне жизнь. Чтобы пробить его, потребуется лазер.
– Да, – повторил Рекс, – ну и в переплет я попал! О'кей, как мне вернуться в отель?
– Так же, как попали сюда, – отозвался Симонов, – в цыганском фургоне.
Насколько Рекс мог судить, его повезли той же самой дорогой. Сопровождали его прежние охранники или кто они там были. Вскоре послышался шум народного гулянья. Фургон остановился.
Светловолосый парень сказал:
– Мы сейчас позади отеля «Атени палас». Мисс Георгеску встретит вас в холле. Она будет делать вид, что сильно встревожена вашим исчезновением. Засмейтесь и скажите, что очень неплохо провели время. Если хотите, притворитесь подвыпившим. Поднимитесь к себе в номер, вечером Ана зайдет за вами, и вы вместе отправитесь на экскурсию по городу. А утром поезжайте в аэропорт: вам заказано место на рейс до Парижа. Оттуда доберетесь до Большого Вашингтона.
– Именно так?
– Да.
Сначала все шло как по маслу. Ана Георгеску была страшно расстроена и все время извинялась. Рекс добродушно посмеивался. Договорившись с девушкой о встрече вечером, он прошествовал в свой номер, мечтая о ванне, стаканчике чего-нибудь крепкого и свежей одежде. Денек выдался хлопотливый.
Он решил сперва выпить, а уж потом искупаться и переодеться, но едва Бадер заказал себе цуйки – эта штука ему очень понравилась, – как загудел зуммер опознавательного экрана.
Он включил изображение: перед дверью стоял Луис.
Рекс замысловато выбранился.
Может, не открывать? Да нет, надо дознаться, что нужно гостю. Бадер нажал на кнопку.
Вошли Луис и Гарри, а за ними – Таг Дермотт. Увидев его, Рекс вздрогнул. Он уже начал привыкать к самым неожиданным связям, двойной игре и всему такому прочему, но вот чего он не ожидал, так это сотрудничества Всеамериканского бюро расследований и мафиози.
– О'кей, – вздохнул он. – Заказывайте выпивку, если хотите, и рассаживайтесь. Чем обязан, джентльмены?
Гарри холодно поглядел на него.
– Не паясничай, Бадер.
– Извини, – Рекс глянул на Дермотта.
