Текст книги "Не тронь мои помидоры, нахал! (СИ)"
Автор книги: Далиша Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Вали отсюда, пока не пришиб, – произношу негромко, перегораживая ему доступ к прилавку. Мужик начинает было возбухать, но быстро соображает, что лучше не надо. Отступает и показав мне фак смывается в толпу. Ушлепок. Поймаю, ответишь за свои жесты.
Ленка, видя, что хмырь исчез, тут же руки в бока и шипит:
– Вы что себе позволяете? С какой стати покупателя отпугиваете?
– Сам хочу купить, – отвечаю и беру помидор с прилавка. – Хорошие помидорки!
– Вы только что говорили, что они чахлые. И вообще, они уже все куплены! Сейчас за ними подойдут.
– Так я дороже заплачу, – улыбаюсь ей своей фирменной улыбкой. – Две цены даю.
– Нет! – гордо отворачивает нос.
– Ну ладно, три, – усмехаюсь, уверенный, что не устоит. И правда, в глазах мелькает что-то, похожее на задумчивость, и… Нет, не сдается.
– Вам ничего не продам, – отрезает сурово. Надо же, какая принципиальная.
– Четыре! – соблазняю.
– Нет.
– Пять!
– Мужчина, идите отсюда или я сейчас охрану позову, – цедит презрительно.
– Слушай, ты чего такая вредная? – спрашиваю удивленно. – Тебе такие деньги предлагают.
– Деньги не главное, – парирует и больше даже не смотрит на меня.
– Ну ладно, не хочешь, как хочешь, – усмехаюсь. Достаю купюру и подкладываю под верхнюю помидорину в горке. – За то, что развлекла меня.
Поворачиваюсь и иду прочь, не обращая внимания на ее возмущенный вопль:
– Ты! Забери свои деньги!
Не оглядываясь, поднимаю руку и машу ей – пока, крошка. Еще встретимся.
В офисе вижу Славку, нашего штатного водителя. Достаю кошелек и прошу:
– Слав, будь лругом, сгоняй на ярмарку – там в шестнадцатом ряду под третьим тентом девчонка с помидорами стоит. Купи у нее все оптом, заплати, сколько попросит не торгуясь.
Паренек берет купюры, салютует:
– Будет сделано, шеф! – и исчезает за дверью.
Я падаю в кресло за своим столом и закрываю глаза – значит вот какая ты стала, Елена Прекрасная. Повзрослела, похорошела. И характер все такой же вздорный. Как я помню…
Глава 3
Понятное дело, стоит мне закрыть глаза, как сразу в памяти всплывает то лето. Самое лучшее в моей жизни. С тех пор было много всяких отдыхов, много друзей и красивых девушек. Но так, как тогда – не было.
– Чем будешь заниматься летом? – спросил Сашка, когда стали известны оценки по выпускным из девятого класса экзаменам.
– Фиг его знает, – фыркаю. – Сбегу куда-нибудь, чтобы родаков не видеть. Может, поеду в грузовом вагоне по железной дороге, давно хотел так попробовать.
– Ну ты что? Совсем уже ненормальный? – Сашка всегда был здравым звеном в нашей цепочке. – А давай со мной в деревню? Мои родители уезжают, а меня отправляют к бабушке. Помочь надо, они уже старенькие совсем. Думаю, еще одна пара рук им не повредит. Ну и отдохнешь от города. Там свежий воздух, вкусная еда. Речка. С дедом на рыбалку сходим.
– А девчонки там есть?
– Еще какие, – Сашка знал, чем меня взять. – Городским до деревенских топтаться и топтаться. Кровь с молоком. Огонь, а не девчата. Я в прошлом году… с одной целовался, прикинь?
Я ухмыляюсь, но не говорю другу, что вообще-то очень рассчитываю на что-то побольше, чем поцелуи. Пора уже мужиком становиться, а то все мальчик и мальчик. Тогда мне казалось, что стоит завалиться на сеновале с хорошенькой девчонкой и я сразу стану каким-то супер-мужиком. И мой отец больше никогда не посмеет при мне обижать мать и орать на меня.
Дурак… малолетний, что тут скажешь. Понимание, что мужиком можно быть даже в десятилетнем возрасте, и это не зависит от того, завалил ты девчонку или нет, пришло ко мне позже, а тогда…
Тогда я с радостью ухватился за идею свалить из города и пожить оставшиеся два месяца подальше от своих вечно пьяных родаков. Родители Санька были так счастливы, что он поедет не один, что запросто оплатили билеты и мне.
Первые дни в деревне я только и делал, что ел в три горла, купался в речке и валялся на травке. А потом мы пошли на сенокос. И там я встретил ее. Ленка. Белобрысая, худая зазнайка. Ни груди, ни попы. Прямая противоположность тому образу, который я себе придумал для девушки на лето.
– О, гля какая мелочь пожаловала, – хохотнул я, когда девчонка подошла к нам, протягивая кувшин с молоком.
– Привет! – поздоровалась она с Саньком, а меня проигнорировала.
– Привет, – ответил мой друг, моментом став цвета вареной свеклы.
– Хочешь попить, – и протягивает ему кувшин.
– Я хочу, – выхватываю у нее посудину, она пытается отобрать и в итоге, молоко выплескивается и обливает нас обоих.
Я ржу, но недолго. Взгляд как-то сам прикипает к ее груди. Тело обдает жаром, и чтобы загасить его, я залпом выпиваю почти весь кувшин.
– Придурок! – сообщает девчонка, зло сверкая глазами.
– Ага, – соглашаюсь с ней и тут же добавляю. – Пошли на речку?
– С тобой не пойду! – все еще сердится белобрысая, оттягивая промокшую майку.
– А с нами? – подпихиваю Сашку, чтобы он отмер уже.
– Ты тоже пойдешь? – спрашивает она моего друга, глядя на него невозможно яркими, сейчас синими глазами.
– Пойду, – наконец, выдавливает дружбан.
С того дня оставшиеся два месяца мы были неразлучны. А потом была малина в лесу и ее теплые губы. И мой первый поцелуй. Глупый, слюнявый и самый лучший за всю мою жизнь.
Мои воспоминания прерывает Славик.
– Все готово, шеф. Помидоры купил. Что теперь с ними делать?
– В смысле что? Отнеси нашему повару, он разберется. Пацанам на ужин сварганит че-нить. Я тоже останусь тут, посмотрю, как дела идут.
Снова остаюсь наедине со своими мыслями. Ну что же, Леночка, незабудка моя голубоглазая. В прошлый раз я тебя прошляпил. А теперь уж, извини, но из рук не выпущу ни за что!
***
Лена
Вот прямо взбесил меня этот лощенный хлыщ! Помидоры ему. А ушат помоев не хочешь?! Нахал! Стою, кипячусь, уже из ушей пар валит. Тут к моему прилавку подходит приятного вида мужчина.
– Здравствуйте. По чем помидорки ваши?
– Тут разные сорта и цена разная, – отвечаю охотно, радуясь, что могу отвлечься от негатива. – Вы какие любите? Вот эти, желтые крупные – мясистые и сладкие, их с сахаром очень вкусно есть. А вот эти, черные, классно смотрятся консервированными. Тугие, без лишнего сока, не будут брызгать в разные стороны. Если же на томат, то вот эти хороши. Красные. Дадут много густого сока и кислинку.
– Ох, ну теперь вы меня совсем запутали, – усмехается мужчина очень доброй, располагающей к себе улыбкой. – А давайте все заберу. Пусть жена разбирается, какие куда ей нужны.
Щедро со мной расплатившись, мужчина уносит весь урожай, который я успела собрать сегодня утром. Довольная собой, тоже пробегаюсь по ярмарке. Покупаю несколько лимонов и пучок мяты, сделаю мохито, побалую бабушку. Еще беру немного шоколадных конфет и красивый, разрисованный пряник.
Уже на выходе сталкиваюсь с каким-то мужчиной. Сразу видно – один из потенциальных покупателей коттеджей: белая рубашка наглажена, брюки с идеальными стрелками и одеколон с нотками лаванды и лимона, явно дорогой.
– Извините, – говорю, пытаясь отодвинуться, но руки мужчины крепко держат за талию.
– Лена? Ты?
– Простите. Мы знакомы? – внимательно всматриваюсь в лицо брюнета. Высокий, худощавый, но жилистый, сильный. Глаза за стеклами дорогих очков сверкают весельем, улыбка на одну сторону, насмешливая. Я помню такую однобокую усмешку. Когда-то давно знала мальчика, который так же улыбался, но он это делал застенчиво, словно нехотя. А этот…
– Серьезно? Не помнишь? – теперь в глазах мужчины разочарование, которое, впрочем, быстро проходит. – Ладно, я подожду, когда вспомнишь. Еще встретимся.
Отпускает меня и просто уходит, а я стою, смотрю ему вослед. Странное чувство на сердце, словно к середине груди приложили кусок льда. С чего бы это?
Домой возвращаюсь в задумчивости – настроение после той неожиданной встречи как-то внезапно испорчено. Сама не знаю почему.
Долго перерываю в памяти прошлое. Но нет, не припомню этого брюнета. Помнится, когда еще была девчонкой тут, в этой деревне, познакомилась с двумя мальчишками. Один – Саша, второй – Ромка, Ромашка, так я его называла, а он меня – Незабудкой. Вот Рома был брюнет. Но этот мужчина точно не он. А дальше… у меня были только светловолосые знакомые парни.
Господи… чувствую себя старой маразматичкой с обострением склероза. Усмехнувшись, принимаюсь готовить обед – надо бабушку кормить. А мужики… пофиг на них. У них только одно на уме, а мне моя свобода дорога.
***
Остаток дня мы с бабулей проводим вместе. Едим, смотрим телевизор, вспоминаем детство.
– Знаешь, а те мальчишки, с которыми ты дружила в свое последнее лето у меня, потом приходили сюда. Когда тебя родители внезапно забрали домой, – вспоминает бабушка.
– Да? И что хотели?
– Тот, что посветлее, выгоревший на солнце, Саша, кажется, молчал. А темненький зыркал глазами и допытывался твой адрес. Я не дала, потому что ты ничего на этот счет не говорила.
– Ну да… но я была слегка не в себе, когда мама внезапно приехала и забрала меня. Такого ведь прежде не случалось. Тогда у папы инсульт произошел и кто-то должен был за ним присматривать, пока она работает.
– Так разве ж ребенку это делать? – бабушка неодобрительно поджимает губы.
– Ну ты знаешь свою дочь, если ей что втемяшится в голову…
– Да знаю. Вся в отца своего пошла, – бабуля вздыхает. – Тяжело мне с ним было, как и с мамой твоей. Через год этот паренек снова приходил. И еще через два года.
– Какой паренек? – погрузившись в воспоминания я немного потеряла нить нашего разговора.
– Ну тот, хмурый такой, чернявый. А потом авария произошла с Сашиными родителями. Они погибли. Мария хотела внука сюда забрать, но тот наотрез отказался, а потом и вовсе разорвал все отношения с последними родственниками.
– Саша? Ты уверена? Он такой спокойный, стеснительный мальчик был. Вообще на него не похоже. Хотя, после того, как он чуть не утонул…
– Что? – бабушка удивленно приподнимает брови.
– Ой, неважно, давно это было, я уже и сама мало что помню. Стресс от папиного инсульта вытеснил почти все воспоминания о том лете.
– Эх, бедная моя. Вечно тебе приходится ухаживать за больными и немощными, – бабушка виновато улыбается.
Встаю со стола, порывисто ее обнимаю, прижимая к себе.
– Ну что ты говоришь? Я рада тут быть. Скучала очень. Ты главное – выздоравливай. Я оставлю тебя ненадолго, хорошо? Там забор покосился и дощечки некоторые отвалились, надо бы починить.
– Оставь, завтра можно будет попросить кого-то из строителей, они только рады будут.
– Ой, нет, спасибо. Опять будут трясти тут своим тестостероном. Там дел – на полчаса, а красоваться будут весь день. Обойдемся, бабуль, сама управляюсь.
– Упрямица, – улыбается бабушка, а у самой глаза сонные, уставшие.
– Спи, родненькая, отдыхай. Я недолго.
Целую бабулечку в лоб, укрываю пледом и выхожу, тихонько прикрыв дверь, чтобы ей не слышно было стук молотка с улицы. Солнце уже садится, становится не так жарко, можно и немного поработать.
Вооружившись молотком, гвоздями и свежими досками, иду к дыре в заборе. Туда же приношу старую пилу. Подняв выпавшую дощечку, лежащую по другую сторону забора, проверяю на прочность. Суховата, но в принципе, можно и ее прибить. Ла-а-адно… полный вперед, Лена!
Пристраиваю доску на место, прикладываю гвоздь и приступаю к работе. Только-только замахиваюсь, как с улицы доносится насмешливый мужской голос:
– По пальцам не попади!
Резко поднимаю голову, чтобы посмотреть, кто там такой умный и натыкаюсь на внимательный взгляд сегодняшнего любителя помидоров, которому я отказалась их продавать.
– Помощь нужна?
– Нет. Идите, куда шли, – и демонстративно бью молотком по гвоздю.
Бью-то я по гвоздю, но почему-то попадаю по пальцу!
***
– Аа-а-й!! – взвыв, бросаю молоток… на ногу внезапно оказавшегося возле меня мужчины.
– Да твою-ю-ю ж кочерыжку!! – рявкает тот, подпрыгнув вверх не хуже олимпийского чемпиона по прыжкам в высоту. – Женщина!!
– Мужчина!! Что вам надо тут?! На кой ляд вы приперлись мешать?!
– Я помочь хотел!
– А кто вас просил помогать?! Помогатор, блин!
Потихоньку боль проходит, но палец выглядит не очень: посинел и, кажется, начал опухать.
– Перелом? – спрашивает любитель помочь без просьбы.
– Не знаю, – отвечаю растеряно.
– Подвигайте пальцем.
Двигаю, он гнется, но болезненно, о чем и сообщаю мужчине.
– Надо бы врача, – подает неплохую идею хаятель чужих помидоров.
– Фельдшера тут нет, а амбулатория в соседнем селе.
– Знаю. Мы как раз строим тут клинику. Детский сад и школа тоже будут, – добавляет.
– Какая радость, благодетель вы наш, – отвечаю с издевкой и разворачиваюсь, чтобы уйти в дом.
– Подождите, вы куда?
– На кудыкины горы. Приложу лед, может, до завтра пройдет.
– Нет, так нельзя! А если все-таки перелом? Или трещина… а в той деревне рентген есть? – с сомнением спрашивает у меня.
Смотрю на него, как баран на новые ворота. Отвечаем одновременно:
– Это вряд ли.
– Значит, нужно в город, – делает вывод мужчина. – А это два с половиной часа езды. – С сомнением смотрит на свою ушибленную ногу. – Но мне тоже надо показаться, значит, едем вместе.
– Я с вами не поеду! – тут же отвечаю категорично.
– Почему это?! – мужик реально удивлен.
– Вы стрёмный! И приставучий, – отвечаю, отходя на шаг, чтобы быть поближе к входной двери.
– Я стрёмный?! – сейчас у него глаза выпадут. – Да я очень благонадежный! И меня, кстати, все тут знают! Я две недели назад ребенка с вашей улицы… Жанну, возил к окулисту в город! И родители ее мне доверили, между прочим. А вы говорите – стрёмный.
Обиделся что ли?? И палец этот болит… очень. Может и, правда, перелом.
– Подождите тут, я к бабушке зайду, – говорю, потом останавливаюсь и спрашиваю, – а зовут вас как?
– Ярик. Ярослав, – после паузы выдает мужчина.
Киваю и захожу в дом.
– Бабулечка, ты только не волнуйся, но я немного ушибла палец, – говорю без предисловий. – Нужно съездить рентген сделать. Может, тебе что-то нужно? А то меня минимум пять часов не будет.
– Нет, миленькая, я уже спать хочу, – отвечает бабуля, вяло открыв глаза.
– Тогда я быстро. Ну… насколько это возможно.
– Поезжай, Леночка, проверь обязательно.
– Я с Ярославом еду. Ты его знаешь? Нормальный?
– С темными волосами, молодой? – спрашивает бабушка, с большим трудом держа глаза открытыми.
– Да, – подтверждаю.
– Нормальный, не волнуйся.
Целую бабушку в лоб.
– Я быстро, – повторяю в который раз.
– Ничего, все в порядке. Я в порядке, – отвечает и засыпает, мерно задышав.
Еще раз целую бабушку и, захватив кофту и сумку с кошельком, выхожу во двор. Запираю дом, поворачиваюсь к ожидающему меня мужчине.
– Ну что же, Ярослав, поехали.
Глава 4
Роман Звягинцев
Едва Славка уходит на охоту за помидорами Елены Прекрасной, звонит мой телефон. На экране высвечивается номер финансового директора Олега Железнова. Интересно, что там такого срочного?
– Слушаю, – принимаю звонок.
– Роман Георгиевич, – его голос звучит, как всегда, официально, – у нас тут странности какие-то с акциями.
– Что там может быть странного? – удивляюсь.
– Акции падают в цене, хотя явных причин для этого нет, и кто-то их активно скупает. Возможно, это просто случайный всплеск, конечно. Но, на всякий случай, решил вас предупредить.
На минуту задумываюсь… Когда я только создавал бизнес пришлось обращаться за внешними влияниями и для этого регистрировать акционерное общество. Соответственно, акции компании размещены на бирже в свободных торгах. Конечно, есть конкуренты, которые их помаленьку подкупают.
Но моя компания – это не Озон, не Mail, не «Самолет», чтобы кто-то начал их брать большими партиями. Тем более, целенаправленно играть на понижение…
– Есть идеи, кто это может быть? – спрашиваю задумчиво.
– Это точно не Фролов, а и не Ростовский. Или кто-то новый, кого я не знаю, или, как я уже сказал, случайный всплеск, – уверенно отвечает зам.
– Ладно, Олег, я тебя услышал. Приглядывай за ситуацией. Если тенденция продолжится – докладывай и будем думать, что делать, – отдаю распоряжение и прощаюсь.
Едва кладу трубку, как стучат в дверь:
– Георгич, можно к тебе? Разговор есть, – в приоткрытую дверь просовывается усатое лицо моего прораба, невысокого кряжистого мужика лет пятидесяти, работающего у меня уже лет семь или восемь.
– Заходи, Пал Иваныч, – приглашающе машу рукой, – Что у тебя?
Он плотно закрывает за собой дверь, идет к моему столу и садится на стул для посетителей. Стягивает с загорелой лысой головы кепку и смущенно вертит ее в руках, явно не решаясь заговорить.
– Ну давай, хорош мяться, – подбадриваю его.
– Я вот о чем поговорить хотел, Георгич, – наконец произносит, – Древесину сегодня привезли недосушенную. Такую нельзя в стройку, покрутит ее.
– Ну так отправь обратно и свяжись с юристами, пусть претензию поставщику выкатят, – пожимаю я плечами. Некачественные поставки случаются, что в таких случаях делать все знают, зачем ко мне с этим приходить?
– Так-то оно так, назад отправлю. Но… – прораб отводит глаза и выглядит еще более смущенным. – Вчера камень привезли битый, тоже обратно пошел. А в среду краска была не того оттенка, что заказывали.
– Вернули?
– Вернули, конечно. Только, три случая за неделю – многовато будет. Уже не просто халатность поставщиков, а будто намеренно кто-то дерьмо нам подсовывает. Стройка-то задерживается из-за каждого такого случая.
– На сколько задерживается? – спрашиваю резко.
– С камнем быстро вопрос решили. Краска еще терпит – мы ее заранее заказали, я как чувствовал. А вот из-за древесины несколько дней отставание от графика будет. Нагоним, конечно, если на замену доски быстро доставят, – вздыхает Пал Иваныч. – Но еще несколько таких подстав и точно в срок не уложимся. А ты уже покупателей, смотрю, навез.
– Не просто навез, Иваныч, а продал всю первую очередь домов, – хмурюсь я.
– Какие мысли у тебя по поводу происходящего? – спрашиваю, потому что знаю своего прораба как мужика неглупого и внимательного, многие вещи подмечающего, даже те, что не в его ведомстве происходят.
– Что думаю? Подставляет тебя кто-то, Роман Георгич. Еще, уверен, крот-диверсант у нас в компании имеется, который сливает информацию кому не надо. Причем не в низах он сидит, а где-то рядом с тобой.
– Со мной, говоришь? – настроение, еще недавно приподнятое после встречи с Ленкой и ее помидорами, безвозвратно портится.
Не доверять мнению Иваныча у меня нет причин – мужик он, как я уже говорил, опытный, жизнью тертый.
В прошлом, когда я еще пацаном безусым в своем бизнесе был, не раз мне советами помогал, от ошибок удерживал. Иваныч мне, в каком-то смысле, как отец родной. Не такой, как мой папаша, конечно, а нормальный, который за своего сына и в огонь, и в воду…
– Спасибо, Пал Иваныч, что предупредил. Бракованное дерево отправляй обратно, и если еще что-то подобное придет, сразу мне сигналь.
Едва прораб уходит, снова стучат. Может сегодня дверь в кабинет вообще не закрывать?
– Заходите! – приглашаю. Может хоть этот визитер пожаловал с хорошими новостями?
– А это я к вам, Роман Георгиевич, – на пороге появляется та самая сложная покупательница коттеджа, которая любит «зубастую молодежь». Надеюсь, она не собирается отказаться от покупки?
***
– Слушаю, вас, Ольга Антоновна, – указываю посетительнице на кресло.
Дама садится, и, не разводя политесов, рубит с плеча:
– Роман Георгиевич, я тут погуляла по ярмарке, с местными жителями потолковала. Работяг с вашей стройки подслушала, и скажу прямо – меня смущают упорно циркулирующие слухи, что стройка у вас сильно выбивается из графика.
– Я слухам, конечно, не особо верю, но… Знаете, очень хочется въехать в новый дом на свой день рождения. Подарок, так сказать, сделать себе на юбилей… – и смотрит, как учительница первая моя, незабвенная Лидия Петровна – с прищуром и так, словно мысли мои читает.
Несколько секунд размышляю, потом складываю руки на столе и отвечаю, как на духу.
– Есть некоторые сложности с поставщиками – упорно пытаются привезти некондицию или брак. Мы, так же упорно отправляем обратно и выбиваем из них качественные материалы. К сожалению, это широко распространенная тенденция в наше время – продать брак по цене высшего сорта. Это несколько затягивает сроки строительства, но ничего катастрофического.
– Ну а я обещаю вам, Ольга Антоновна, что в лепешку расшибусь, но стройка будет завершена вовремя – это дело принципа для меня, – завершаю свой ответ.
Покупательница некоторое время молчит, смотрит на меня, поджав губы – неужели не верит и расторгнет только что подписанный договор?
– Ну а про акции вашей компании что скажете, Роман Георгиевич? С какого перепугу они начали в цене падать? – спрашивает неожиданно.
Я аж замираю в восхищении – вот это акула, ничего мимо себя не пропустит. Таких в компаньонах иметь одно удовольствие, а в противниках – сразу надгробие своему бизнесу заказывай.
– Есть такое, вот только что с финдиром обсуждали. Держим руку на пульсе и мониторим ситуацию, чтобы понять, откуда ветер дует, – опять ничего от нее не скрываю.
Видимо ей нравится моя откровенность, потому что она неожиданно признается:
– А знаете, ко мне недавно приходил один милый молодой человек. Сказал, что в курсе, что я собираюсь приобрести жилье у вашей компании и предлагал коттедж лучше, чем у вас и ближе к цивилизации.
– Не поделитесь контактами этого милого молодого человека? – спрашиваю небрежно, хотя от злости уже чуть не скрежещу зубами – кто-то явно копает под меня, причем целенаправленно. Кому я умудрился дорогу перейти? Вроде со всем игроками на этом рынке договоренности достигнуты…
– Имя точно не скажу, не помню, как он представился – Слава, Сеня, Саша… Но визиточку, которую он мне оставил, могу вам отдать.
Достает из сумки визитницу и перелистав ее, отдает мне плотный пластиковый прямоугольник черного цвета. Встает и прощается:
– Как я уже говорила, вы мне симпатичны, Роман Георгиевич. Нравится ваш подход к бизнесу и деловая репутация у вас прекрасная. Очень надеюсь, что все недоразумения вы уладите и порадуете меня ключами от новенького коттеджа точно в оговоренный срок.
***
После ухода бизнес-вумен тщательно изучаю визитку, которую она щедро мне оставила. Хотя что там изучать – ни имени, ни фамилии, ни названия компании, только телефон и сайт.
Лезу в инет и изучаю сайт. Написано, конечно, все красиво: у нас все самое качественное, дешевое, выгодное. Но вот в контактах тот же номер, что на визитке. Ни имени руководства, ни фактического адреса. Только юридический где-то в деревне Гадюкино Тьмутараканской области.
Звоню по номеру телефона – трубку не берут ни в первый звонок, ни в пятый, только автоответчик предлагает оставить свой контактный номер. И обещает, что со мной свяжутся. Странно все это, смахивает на разводилово…
Чувствую, что мне надо срочно прогуляться и развеяться, стряхнуть злость на ситуацию. Поэтому закрываю офис и выхожу на улицу – пройдусь, подышу деревенским свежим воздухом, глядишь, и надумаю что-то.
На улице стало еще теплее, чем было, когда по ярмарке гулял. Тепло, но не жарко, и воздух просто кристально чистый, напоенный ароматами зацветающего клевера и одуванчиков.
Бреду по деревенской улице и размышляю не о проблемах, негаданно свалившихся на голову, а… о том, что надо себе дом во второй очереди строительства оставить. Буду приезжать сюда по выходным. Зимой в бане париться, на снегоходе и лыжах кататься. Летом за грибами-ягодами в лес ходить…
Пока мысленно перебираю проект и решаю, какой из коттеджей мне подойдет, каким-то образом выхожу на знакомую улицу. Еще несколько шагов и уже стою у того самого забора. А там…
Вооружившись молотком, гвоздями и досками Ленка, деловая до невозможности, пытается заделать дыру в заборе.
Пристраивает какую-то деревяшку между двух штакетин и замахивается на нее молотком. Ну прямо красотка из рекламы магазина строительных материалов. Такая вся секси в своих коротеньких шортах и маечке, подчеркивающей изгибы. Только каски не хватает на белокурых волосах.
– По пальцам не попади! – советую насмешливо.
Она резко вскидывает голову и кривится, разглядев мою персону. Ты смотри, мало того, что не узнала, так еще и морщится, словно от меня уксусом воняет.
– Помощь нужна? – настаиваю.
– Нет. Идите, куда шли, – и демонстративно бьет молотком по гвоздю.
Целится-то по гвоздю, но закономерно попадает по пальцу!
– Аа-а-й! – взвыв, бросает молоток точно мне на ногу.
– Да твою-ю-ю ж кочерыжку! – рявкаю, подпрыгивая вверх точно бешеный кенгуру. – Женщина!
– Мужчина, что вам надо тут?! – верещит возмущенно. – На кой ляд вы приперлись мешать?!
– Я помочь хотел! – рычу на нее
– Да кто вас просил, помогатор, блин! – шипит, тряся уже прилично распухшим пальцем.
– Перелом? – спрашиваю.
– Не знаю, – удивительно, больше не рычит и выглядит растерянной.
– Подвигайте пальцем, – предлагаю, забыв о собственном ушибе.
Двигает, он гнется, но явно болезненно.
– Надо бы врача, – подаю идею.
– Фельдшера тут нет, а амбулатория в соседнем селе, – буркает.
– Знаю. Мы как раз строим тут клинику. Детский сад и школа тоже будут, – сообщаю зачем-то.
– Какая радость, благодетель вы наш, – отвечает с издевкой и разворачивается в сторону дома.
Э, нет, так не пойдет! Торможу ее и предлагаю отвезти в больницу, а то эта язва собралась лечить возможный перелом прикладыванием льда и аутотренингом.
Кое-как убеждаю ее, что надо сделать рентген, который есть только в городе. Показываю на свой ушиб на ноге и заявляю, что мне тоже не помешает показаться врачу.
– Я с вами не поеду! – тут же отвечает категорично.
– Почему это?! – я реально удивлен.
– Вы стрёмный! И приставучий, – отвечает недовольно, заставив меня прифигеть.
– Я стрёмный?! Да я сама благонадежность! – заявляю возмущенно.
Рассказываю, как две недели назад возил к окулисту в город ребенка с ее улицы и называю имя девочки. Только после этого Елена Вреднястая смягчается.
– Подождите тут, я к бабушке зайду, – заявляет, потом спрашивает: – А зовут вас как?
– Ярик. Ярослав, – отвечаю, сам не знаю почему. Но что-то решил пока не называться своим настоящим именем, а то еще передумает ехать.
А у меня большие планы на эту поездку. Два с лишним часа дороги в город, и столько же обратно – времени вполне хватит, чтобы поговорить. Узнать, как она жила это время и попытаться понять, почему не узнала меня. Почему не помнит то лето так же ярко, как я.
***
Поначалу в машине Лена сидит, вытянувшись в струночку. Поджала губы и вообще, вся из себя недотрога и королева. Ну ладно, поиграем в твои игры, мне несложно.
Веду машину молчком и почти не смотрю на пассажирку. Тем более, нажимать на педаль распухшей ногой реально тяжело, так что почти все внимание уходит на то, чтобы не морщиться, когда ногу простреливает болью.
Правда, когда отъезжаем от Гаврилкино километров на пять, Ленка расслабляется. Вытягивает перед собой руку и рассматривает опухший палец.
– Слушай, а если перелом, мне ведь гипс наложат? – спрашивает неуверенно.
– Наложат. Никогда не ломала себе ничего? В детстве, например? – спрашиваю, косясь на ее руку.
– Не-а. Я, конечно, не была нежной фиалкой в детстве, но как-то обошлось без переломов. А ты?
– Тоже нет, обошлось. Хотя я вообще не был фиалкой. Скорее, верблюжьей колючкой, – хмыкаю, вспомнив свои вечно разбитые в драках кулаки. Даже сейчас парочка побелевших шрамов на костяшках виднеется, память о боевом детстве.
– Колючкой? А я думала ты мальчик-мажор, мамин-папин сладкий пупсик, – фыркает она.
– Вот чего не было, того не было, – открещиваюсь. – А ты, если не фиалка, то кто?
– Я… Да просто девочка была. Ну, училась хорошо. Танцами занималась…
В этом месте я чуть не ляпаю, что помню, что она много лет в танцевальную студию ходила. Едва поймал себя за язык! Я же Ярик, которого она сегодня первый раз в жизни увидела, а не Ромка, которому тем летом показывала, какие пируэты умеет делать…
Остальное время в дороге мы болтаем обо всем и ни о чем. Ленка рассказывает про свою работу, про последний проект, на котором хорошо заработала. Про бабушку, за которой приехала ухаживать.
Я слушаю и мотаю на ус. Еще с удовольствием понимаю, что парня у Елены Прекрасной, кажется нет. Вот и отлично.
В травматологии нас встречает целая очередь из каких-то алкашей и бомжей с разбитыми рожами и воняющих перегаром. Это что, где-то на районе произошло массовое побоище среди местных маргиналов?
– Ой! Страшные какие, – Ленка непроизвольно жмется ко мне, испуганно глядя на эти испитые и раскуроченные рожи. – Может пойдём отсюда? Мне кажется, палец у меня почти не болит уже.
– Без паники, Елена Прекрасная, – успокаиваю ее. Усаживаю на диванчик в сторонке от этой братии, а сам хромаю к начальнику отделения. Несколько минут переговоров плюс пара красивых бумажек, переселившихся из моего кошелька в карман доктора, и нас с Ленкой уже ведут на рентген.
– У вас, девушка, просто ушиб, – объявляет пожилой усталый доктор, рассматривая наши снимки. – Фиксирующую повязку наложим и поберечь руку несколько дней.
– А вам, молодой человек, повезло меньше – перелом. Что же вы так неосторожно? – с осуждением качает головой, словно я виноват в том, что у меня не ушиб.
– Ой! – ахает Ленка, услышав вердикт доктора. – Прости меня, пожалуйста, Ярослав! Я правда не хотела… Что я могу для тебя сделать? – и глаза виноватые-виноватые.
– Ну-у, не знаю. Может быть… принять мое приглашение в кафе на чашечку кофе? – я делаю задумчивое лицо.
Через час мы выбираемся из травмпункта. Оба с плотно забинтованными пальцами, только у Ленки на руке, а у меня на ноге – гипс мне накладывать не стали, обошлись тугой повязкой и фиксажем.
Идем в кафе рядом с больницей и пока пьем кофе, я продолжаю раскручивать Елену Прекрасную на рассказы о ее детстве. Ну не верю, что она меня не помнит!
– Ты часто приезжала к бабушке в детстве? – пошел напролом.
– Да, каждое лето, все три месяца каникул.
– А с кем дружила в деревне? Как к тебе, к городской относились? Или и другие городские ребята в Гаврилкино приезжали? – подвожу к интересующей меня теме.
– Да, Саша был. Его бабушка и дедушка неподалеку от моей бабушки живут. Он тоже каждое лето приезжал, мы с ним общались.
– Один приезжал? – делаю я стойку.
– Почти всегда один, но…, – глаза у Ленки вдруг делаются мечтательными. – Однажды с ним приехал его друг. Все лето жил вместе с Сашкой у его дедов. Мы в то лето втроем везде были. Я, Сашка и… Роман. Ромашка…
Я во все глаза смотрю на ее лицо, ставшее таким мягким и счастливым, словно то лето, это самое лучшее ее воспоминание. Хочу закричать: «Это я! Я тот Роман. Твой Ромашка!» – и молчу, потому что в голове не укладывается, как она может не узнать меня. Но по ее лицу, по глазам понимаю – реально, она не сопоставляет меня сегодняшнего и меня из прошлого, из того сладкого лета.
