Текст книги "Самый богатый пещерный человек"
Автор книги: Даг Батчелор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Через несколько недель, ведя свой старенький грузовик, я услышал хлопок, потом шипение, а после чего раздались шлепающие звуки. «Ох, опять!» – вздохнул я. Уже второй раз за день спустило шину. Грузовик разваливался прямо на глазах. За последние двадцать четыре часа у него выпала фара, отпал задний борт и задымился мотор.
Приподняв грузовик с помощью домкрата и поменяв шину, я подумал о новом пикапе «Датсан» с приводом на четыре колеса, который увидел в рекламе. Как я хотел такую машину! «Эх, купить бы такой пикап, с вместительной кабиной, где уместилась бы вся моя семья, с пятиступенчатой коробкой передач, с лебедкой спереди и платформой, чтобы перевозить древесину», – стал я мечтать. Закончив наконец ремонт, я закрутил последнюю гайку, защелкнул крышку и завел мотор, мысленно находясь все еще там, с новым пикапом «Датсан». И вдруг выпалил: «Господи, я бы даже курить бросил, если бы Ты дал мне такую машину!»
Я много раз слышал голос Божий сердцем, но никогда – ушами. Однако тут я услышал голос, эхом отозвавшийся в кабине моего старого грузовика: «Ты бы бросил курить ради грузовика, но не бросил ради Меня?» Потрясенный, я несколько минут сидел, ожидая услышать снова этот голос, а затем подумал: «Иисус, умерший ради меня на кресте, просит оставить только те привычки, которые вредят мне, но ради Него я не хочу расставаться с сигаретами…»
– О, Господи, пожалуйста, прости меня! Я не это имел в виду, и с Твоей помощью я больше никогда не буду курить!
Вернувшись домой, я взял сигареты и выбросил их в туалет на улице, потому что знал, что туда я за ними не полезу, и по милости Божьей больше никогда не курил. Две недели спустя я принял крещение.
Ровно через десять лет Бог дал мне пикап «Датсан», с приводом на четыре колеса, лебедкой, огромной кабиной, пятиступенчатой коробкой передач, и даже тем, о чем я и не молился – со стеклоподъемниками и круиз–контролем! «Господи, – удивился я, – почему Ты ждал десять лет?» Бог ответил, что за это время я, перестав курить, сэкономил достаточно денег, чтобы купить машину.
Глава 15
Но, Господи, я никогда не смоги стать проповедником!
С того самого дня, как я в пещере принял Иисуса Христа своим Господом и Спасителем, я говорил людям о любви Божьей и, всегда стараясь перевести разговор на религиозную тему, рассказывал, что Бог сделал для меня. Я говорил со сторожем гаража, с хиппи, с уличными бродягами, с соседями, с теми, кого подвозил на своей машине, – то есть со всеми.
Когда вскоре после моего крещения пастор объявил в церкви, что через две недели начнется евангельская программа, я подумал обо всех тех людях, с которыми беседовал, и решил пригласить их на программу, ведь многие из них, казалось, хотели обрести мир и счастье, как я.
В день начала кампании зал была переполнен. Я стоял у дверей, выглядывая своих друзей. Многие из моих соседей в горах пришли в первый вечер и потом посещали каждую встречу. Когда было первое крещение, десять из двенадцати крещеных были теми, с кем я изучал Библию и кого пригласил на программу. «Как радостно служить Богу! – думал я. – Это такое счастье, и голова потом не болит, как после пьянки».
Однажды ко мне подошел пастор Джо:
– Почему бы тебе не сказать для нас проповедь, Даг? Твоя любовь к Богу и энтузиазм трогают сердца людей, так поделись этим из–за кафедры.
Меня сразу же охватила робость. Говорить проповедь?!
– О, нет, пастор! Я для этого человек не подходящий и никогда не смогу стать проповедником! У меня нет образования, я не представляю, что говорить. Спасибо, пастор Джо, но я просто не смогу.
– Необязательно иметь образование, – уговаривал он. – Просто встань и расскажи людям, что Бог сделал для тебя. Вот и все.
– О, нет, думаю, у меня не получится, – решительно ответил я.
Тогда пастор больше не настаивал, но его слова засели в моем разуме, а Святой Дух взращивал их. Когда пастор Джо заговорил об этом снова, я уже не так сопротивлялся и в конце концов согласился попробовать.
Даже если я проживу сто лет, мне никогда не забыть свою первую «проповедь»! Костюм был не мой, надеть галстук я забыл, но беспокоился я не об одежде. Сидя на сцене, я очень нервничал, ладони мои вспотели, и слышно было, как стучит сердце. Когда я наконец встал, чтобы проповедовать, и положил перед собой Библию, я вцепился в края кафедры, радуясь, что можно за чем–то спрятаться, и присутствующие не увидят, как у меня стучат коленки. Мой голос был совсем чужим, во рту у меня пересохло, поэтому я то и дело сглатывал и облизывал губы.
Но эти чудесные люди! Честное слово, они слушали меня очень внимательно. Пастор и миссис Филипс сидели на первом ряду, и каждый раз, когда я делал какой–то вывод, они кивали и говорили «аминь». Такой отклик на мои невыразительные слова воодушевлял меня продолжать, и каким–то образом мне удалось закончить. Когда у дверей я на прощание пожимал людям руки, многие со слезами на глазах говорили, каким благословением стала для них моя проповедь.
– Благословением? – удивлялся я. Заметив, что несколько верующих, хваливших мою проповедь, пользовались слуховыми аппаратами, я сделал вывод, что, наверное, в то утро они не работали.
С тех пор я говорил довольно часто, и каждый раз мне это давалось все легче и легче.
– Даг, ты обязательно должен поступить в колледж и учиться, чтобы стать служителем, – побуждал меня пастор Филипс. – Господь дал тебе особый талант для этой работы. Ведь ты так любишь делиться свидетельством! Ты нужен для Его дела.
Всматриваясь в лицо этого доброго пожилого джентльмена, я думал: «Если когда–нибудь я стану проповедником, то хотел бы быть таким же, как вы». Как он меня вдохновлял! И я ответил ему: «Конечно, пастор Джо, будем молиться об этом».
В конце концов я пошел–таки учиться. Мой бедный отец! Он всегда хотел, чтобы я получил образование, даже если оно было религиозным, и был счастлив помогать, пока я шесть месяцев учился в Юго–западном адвентистском колледже в г. Кин, штат Техас. Это был один из лучших периодов в моей жизни. В школе я так много валял дурака, что сам себя убедил, будто у меня нет способностей, но в Юго–западном колледже я учился на круглые пятерки и понял, что могу усвоить знания, если захочу.
В библиотеке я взял книгу «Автобиография Бенджамина Франклина». Я удивлялся, читая, как этот человек бросил школу и убежал из дому, но, тем не менее, научился читать и писать на семи языках! Он изобрел двухфокусные очки, почтовую систему, общественные библиотеки и пожарные бригады, усовершенствовал камин. Б. Франклин сделал открытия в области электричества, основал газеты и журналы и был первым послом США во Франции. А еще он был вегетарианцем!
Я подумал: «Раз он смог научиться, то и я смогу. Иисус обещал, что я «все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп. 4:13). Став христианином, я многому научился, о чем даже не мечтал, включая игру на флейте, гитаре, аккордеоне, пианино и трубе. А еще – немного говорить по–испански и водить самолет, кататься на виндсерфинге. В то время я как раз учился петь, хотя друзья умоляли меня бросить это занятие!
После учебы в колледже я какое–то время работал с пастором Марвином Муром в Техасе. Это был высокий дружелюбный человек, чем–то напоминавший Авраама Линкольна. Мы вместе проводили семинары по Откровению и отлично сработались. Господь благословил наши усилия, и многие приняли крещение. В конце того же года меня пригласили в качестве проповедника в знаменитую христианскую музыкальную группу «Певцы наследия». Я все еще учусь петь!
Бог знал, что делал, потому что, когда я вечер за вечером на каждом концерте группы «Певцы наследия» рассказывал аудитории, что Бог совершил для меня, и приглашал их последовать за Иисусом, последние остатки страха перед аудиторией исчезли. Восемнадцать месяцев выступлений по пять раз в неделю с лихвой компенсировали то, что я упустил, учась в учебных заведениях.
Глава 16
Индейские сказки
Однажды, когда я был в офисе «Певцов наследия», зазвонил телефон. – Меня зовут Лерой Мур, – сказал незнакомый голос. – Я руковожу работой адвентистов седьмого дня среди индейцев в Северной Америке. Много слышал о вашем успехе в евангелизации. А не хотели бы вы приехать в миссию Ла Вида и поработать с навахо?
Я вспомнил дни, которые провел среди индейцев, когда жил у дяди в Нью–Мексико. Мне нравились эти люди. Но было то, о чем я очень хотел забыть.
– Извините, мистер Мур, – ответил я. – Наш трейлер уже загружен, мы скоро отправляемся в Калифорнию. Я работаю с «Певцами наследия».
– Понимаю, – произнес он и, немного помолчав, добавил: – Но, раз уж вы все равно будете проезжать через Нью–Мексико, почему бы вам, по крайней мере, не познакомиться с нами? Вы сможете переночевать у нас, в миссии Л а Вида.
– Спасибо, мистер Мур, – сказал я. – Мы заедем, а я помолюсь о вашем предложении и сообщу, какое решение принял.
В глубине души я был уверен, что нам это неинтересно, но Бог имел другие планы. Мы еще не доехали до миссии, как наш трейлер начал странно покачиваться и издавать необычные звуки.
– Хорошо, что мы почти приехали, – сказал я Карин. – Что–то с нашим трейлером не так.
Через несколько минут мы добрались до Ла Вида и едва заехали во двор, как у трейлера отвалилось колесо. Это могло случиться в любой момент на протяжении нашего 3200–километрового пути, но произошло именно во дворе миссии!
– В трейлере надо заменить шаровую опору, – сказал один из местных механиков. Он снял колесо и показал мне стертые детали.
– Сколько потребуется времени? – спросил я.
– Полагаю, это не будет так уж быстро, – ответил мужчина. – Здесь в автомастерских мало что есть. Наверно, придется заказывать детали в Альбукерке. Я бы сказал, уйдет по меньшей мере дня два.
Я вздохнул, но подумал, что такая задержка даст нам возможность немного осмотреться в миссии. И когда мы с Карин увидели нужды индейцев навахо, то поняли: Бог хочет, чтобы мы были именно здесь.
– Мы останемся, – вскоре сказал я Лерою.
Миссия хотела, чтобы мы основали церковь в Уотерфлоу, штат Нью–Мексико, и приобрела там для нас старый дом. Но предыдущие жильцы фактически еще не выехали – не забрали старую мебель, оставили ненужный хлам и мусор, на столе даже были грязные тарелки. Примерно за месяц мы покрасили и убрали дом, и получилось неплохо. По крайней мере, там было много места.
Рядом стоял передвижной домик, принадлежащий миссии. Он был арендован индейской семьей. Обилие пивных банок, валяющихся во дворе, выдавало пристрастие обитателей этого жилища. Во всей округе не было видно ни деревца – только сухая земля и небольшие холмы, стоящие, словно молчаливые стражи этих пустынных мест.
Работу начали с небольшого. Сперва мы превратили старый магазинчик, где раньше продавались гамбургеры, в место собрания, и стали проводить там семинар по Книге Откровение. Господь благословил наши усилия, и вскоре в этом маленьком домике собиралось около сотни человек.
Миссия была всего в ста десяти километрах от торгового поста моего дяди, и я часто думал о нем, его семье и своих друзьях. Однажды во двор, где я работал, еле–еле заполз разваливающийся пикап. Машина была не старая, просто в плохом состоянии: на ветровом стекле трещина, шины стерты, а двери помяты, одна из них даже заклеена. Какой–то индеец медленно выбрался из машины. У него были длинные волосы, висевшие сосульками, блестящее лицо, покрытое шрамами, запавшие глаза и брюшко. На вид я дал бы ему лет пятьдесят. Подковыляв ко мне, он осторожно оглянулся и спросил:
– Вы знаете человека по имени Даг Батчелор?
Я с удивлением услышал свое имя, посмотрел на него пристально, но так и не смог понять, кто он такой.
– Ну да, я Даг Батчелор, – ответил я, все еще теряясь в догадках.
Он на мгновение заколебался, внимательно посмотрел на меня, а затем его лицо просияло.
– Даг! – закричал он. – Даг, ты помнишь меня? Это я, Кен! – Он, шатаясь, шагнул ко мне и, схватив в охапку, обнял. Я тоже обнял его, так и не вспомнив, кто это такой.
– Кен? – спросил я.
– Ага! Кен Платеро. Помнишь? Мы вместе гоняли на мотоциклах, когда ты жил у дяди.
И тут меня осенило – это же был мой приятель, которого я подбил сводить меня в бар, тот самый парень, который говорил, что пьянство – плохо.
– Это ты! А я тебя не узнал! – воскликнул я. – Давно это было, лет десять назад.
– Где–то так… Я услышал от твоего дяди, что ты здесь. Он говорит, что ты теперь христианин. Это правда?
– Правда, Кен. Я – адвентист седьмого дня.
– Я очень рад! – Казалось, он говорит из глубины сердца. – Мне так нужен Бог! У меня в жизни сплошные проблемы!
От тревоги у Кена на лбу пролегли морщинки, и, когда он вздохнул, я понял, что он сильно переживает.
– Что случилось? – спросил я.
– Моя жизнь – кошмар: жена уходит от меня, к тому же возникли большие проблемы с законом… – Кен выглядел глубоко опечаленным. – Мне нужен Бог.
– Понимаю твои чувства, – ответил я. – Я тоже великий грешник. Давай помолимся вместе.
Мы с Кеном преклонили колени прямо во дворе, и я помолился за него и его близких. Слезы струились у него по щекам, когда мы встали. Кен обеими руками взял мою руку.
– Я приду в твою церковь, Даг. А ты, пожалуйста, молись и дальше обо мне и моей семье.
– Буду ждать тебя, Кен, и всегда буду молиться о тебе, – заверил я его.
– Ты всегда был моим лучшим другом, – сказал он, забираясь в машину.
Когда он уехал, я с горечью подумал: «Нет, Кен, я был твоим злейшим врагом и толкнул тебя на неверный путь. О, Боже, что я наделал? Неужели я, будучи молодым и глупым, своим дурным примером разрушил жизнь человека?»
Больше я Кена никогда не видел. Я надеялся, что он как–нибудь придет на наши собрания, но он так и не пришел. Тогда я попытался узнать, где он живет, но не смог найти его адрес. Может, плохо старался. Вспоминать об этом очень тяжело. «Господи, – молился я, – пожалуйста, покажи мне, что делать, если я могу хоть как–то исправить это великое зло!»
Вознося молитву, я стоял перед передвижным домиком, расположенным по соседству с нами. Что за люди живут здесь? Мы с Карин знали, что они умны и красивы и у них трое детей. Позже нам стали известны имена супругов – Том и Эллис Бигей. У нее была хорошая работа – оператор компьютера и офис–менеджер. Он служил во Вьетнаме, бегло говорил как на местном наречии, так и по–английски и был высококвалифицированным электриком. Но в тот день, когда я стоял во дворе и молился, они оставались для нас загадкой.
Мы старались быть хорошими соседями и всячески пытались подружиться с ними. Карин пекла хлеб и печенье и шла угостить их. Эллис приоткрывала дверь, с улыбкой все вежливо принимала, и тут же закрывала ее. Встречаясь с ними, мы всегда здоровались и заговаривали, но они по какой–то причине оставались замкнутыми.
Однажды ночью раздался сильный стук в дверь. Не успел я открыть, как зазвонил звонок и снова постучали. Я распахнул дверь и увидел на пороге одиннадцатилетнюю Трейси, старшую из троих соседских детей. Ее глаза были круглыми от страха.
– Быстрее! – взмолилась девочка. – Папа убивает маму!
На мгновение я заколебался, напряженно думая – может, стоит позвонить в полицию и не вмешиваться самому в дела соседей? Но, поступив так, мне, возможно, никогда не удастся донести до них Евангелие. Я бросился через двор к их двери и начал громко стучать. Изнутри доносились крики, было слышно, как кто–то кого–то бьет. Сообразив, что открывать никто не собирается, я резким движением распахнул дверь и вбежал в дом.
В спальне, прислонясь к стене и тяжело дыша, стоял мужчина и в упор глядел на свою жену. Она сидела на полу, и, прикрывая руками окровавленные нос и рот, всхлипывала и стонала. Ее смуглое лицо опухло и было покрыто синяками.
Когда я вошел в комнату, мужчина едва взглянул в мою сторону. Он пристально смотрел на жену, выкрикивая проклятия то на английском, то на наречии навахо. Он замахнулся, пытаясь ударить ее, но промазал. Он снова замахнулся – и снова мимо. Женщина вскрикивала и сжималась перед ним. Тогда я понял, что сейчас он хочет просто попугать ее, а не бить. В комнате был сильный запах алкоголя.
Я больше не мог просто стоять и смотреть, поэтому встал между ними и помог ей подняться.
– А, так ты позвала проповедника на помощь, да? – рассердился мужчина.
– Прекрати, – ответил я. – Оставь ее в покое!
– Тебя кто–то звал? – зарычал он. – Убирайся вон! Я настойчиво продолжал:
– Успокойтесь, я просто пытаюсь помочь Мог бы вызвать полицию, но не стал – этим проблемы не решить. Если ты так ее ненавидишь, уйди, но не избивай ее.
– Это она виновата! – заорал мужчина. Потом они начали кричать, обвиняя друг друга, и он снова стал размахивать кулаками.
Мой рост – метр восемьдесят, а рост Тома – метр девяносто, но я применил один хороший прием: просунув руки у него под мышками, я пальцами крепко схватил его сзади за шею. Когда женщина увидела, что ему не вырваться, то вцепилась в его волосы.
– Довольно! – закричал я и, оттолкнув его к одной стене, а ее к другой – это было несложно, так как они оба были изрядно пьяны, встал между ними. Мы все тяжело дышали. Двое младших детей забились в угол и тихонько плакали.
Когда мы немного успокоились и остыли, я сказал:
– Почему бы нам не сесть и не обсудить все, как разумным людям?
Том и Эллис, спотыкаясь, прошли в гостиную и сели. Оба были нарядно одеты – по крайней мере, до начала скандала – и собирались пойти в гости. Они не желали общаться между собой, но я решил, что не покину этот дом, пока один из них не уйдет. Через несколько минут Эллис поднялась и вышла, а за ней последовали дети.
Так раскрылся их секрет. Вскоре мы с Карин узнали, что это самая печально известная семья в этих местах. Много лет их фамилия попадала в газетные заголовки. Том был высоким, красивым и грубым, а Эллис – привлекательной и кокетливой. Они ревновали друг друга, а когда напивались – что случалось очень часто – возникали стычки.
Я не знал, как поступить. Стоит ли обращаться в миссию с просьбой, чтобы их выселили? Если я сделаю это, то потеряю всякую надежду когда–либо привести их ко Христу. Как бы повел себя Иисус? Наверное, Он стал бы их другом. «Хорошо, Господи, я попробую», – подумал я про себя.
Когда у Тома возникла проблема из–за того, что он достал пистолет, угрожая человеку, который оскорбил его, я пошел с ним в суд. Когда он попал в тюрьму, я помог ему освободиться.
Карин подружилась с Эллис и детьми. Она готовила печенье и приглашала их в гости. Порой, когда возникали проблемы с Томом, дети (а иногда и Эллис) прятались у нас дома и наблюдали, как две–три полицейские машины с красно–синими мигалками приезжали во двор и офицеры разбирались со случившемся.
Однажды вечером, когда я уехал на несколько дней проводить евангельскую программу, Карин сидела в постели и читала. Вдруг задняя дверь, ведущая в спальню, открылась и вбежала Эллис. Заметив Карин, она бросила: «Извини!» и побежала дальше, а следом за ней с метлой тут же промчался Том. Карин даже не успела встать с кровати.
Мы привыкли к такому поведению. Их пьянки и скандалы отравляли все вокруг. Бывало, Том не пил несколько недель подряд и устраивался на работу, где хорошо зарабатывал. Потом он снова уходил в запой и не только пропивал деньги, но и громил все, что под руку попадется. Однажды он разбил свою новую машину, а в другой раз запустил что–то в собственный дорогой телевизор и сломал его.
Часто, когда Том был трезвым, я говорил с ним о любви Божьей. Сначала он держался настороженно, но мы с Карин просто продолжали дружить и приходить. Наконец он понял, что мы заботимся о них, и начал слушать. У Тома появился интерес к духовным вопросам. Когда–то он прочел несколько христианских книг и одно время даже посещал церковь. Друзья–баптисты немного рассказали ему, что значит быть христианином, но Тому предстояло еще узнать, как важно изучать Библию и лично общаться с Богом в молитве, что значит следовать за Иисусом, как воспитывать своих детей и молиться с ними. Все это было ново для него.
Мы собирались провести очередной семинар по Книге Откровение, и я очень надеялся, что смогу уговорить Тома и его семью прийти. Однажды я заговорил с ним.
– Том, – сказал я, – ты мне кое–что должен.
– О чем это ты?
– Я ходил с тобой в суд, я защищал тебя от полиции и был тебе хорошим соседом. Теперь я ожидаю от тебя услуги.
– Ладно, Даг, чего ты хочешь? – спросил он.
– Хочу, чтобы ты пришел на программу, которую я скоро буду проводить. Мы будем изучать Книгу Откровение. Уверен, что тебе понравится.
– О, нет, Даг, этого я не могу сделать.
– Почему? – не унимался я. – Сходи хотя бы на несколько первых встреч. Если не понравится, можешь перестать посещать их.
– Ладно, я приду, – ответил он.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Я знал, что договариваться с ним надо, когда он трезвый.
Другие общины нас не поддержали. «С навахо ничего не добьешься, – предупредили они. – Хорошо, если придет пятьдесят человек. Но скорее всего будет десять–пятнадцать».
– Давайте поставим цель: сто человек, – сказал я своей маленькой общине. – Мышца Господня не сократилась. Бог может благословить нас.
Итак, мы молились о ста посетителях. В первый вечер пришло триста семьдесят пять человек, включая детей! Спортивный зал был битком забит.
– Среди американских индейцев я такое вижу впервые, – сказал нам Лерой Мур. – Невероятно, что эти люди вдруг захотели послушать Евангелие!
Самым радостным в тот вечер было увидеть там Тома и Эллис вместе с детьми. Люди все приходили и приходили. Наши помощники просто сбились с ног, пытаясь всех зарегистрировать.
– Можно, я помогу? – спросила Эллис у Карин, которая работала не покладая рук.
– Конечно, можно! – с благодарностью ответила Карин, освобождая еще одно место за столом – для Эллис.
Программа проводилась шесть дней в неделю в течение шести недель. Было очень интересно наблюдать за изменениями, происходившими в этой семье на протяжении полутора месяцев. Эллис начала улыбаться. Потом начали улыбаться дети. Том, Эллис и даже Трейси, их старшая дочь, принимали участие в дискуссиях. Они сидели в первом ряду, и я видел, как внимательно они слушают вопросы и записывают ответы. Когда мы обсуждали темы, они поднимали головы и порой сразу были готовы сказать ответ.
Однажды, начав проповедовать, я заметил, что Тома нет в зале. Мое сердце наполнилось грустью, и я внутренне воскликнул: «О, Господи, не дай ему напиться!» Когда через несколько минутой зашел и сел рядом со своей семьей, у меня вырвался вздох облегчения.
Я начал замечать перемены и в их семейной жизни. Однажды, выглянув в окно, я увидел, как Том и Эллис собирали банки из–под пива и складывали их в пакеты. Потом они убрали и почистили двор. Через несколько дней мы с Карин заметили, что вся семья вышла вскапывать землю под сад. Том и Эллис весело поливали друг друга из садового шланга. Дети подбежали к папе и закричали: «И нас, и нас полей!» Том направил на них шланг, и вскоре все были мокрыми, а двор наполнился смехом.
Какой контраст! До того, как начался семинар по Откровению, я никогда не видел, чтобы эти дети улыбались в присутствии родителей, а тем более смеялись. Они даже не играли в своем дворе – только в нашем.
Однажды они неожиданно пришли на субботнюю школу и богослужение. Какая это была замечательная семья, как все аккуратно и красиво одеты – от Тома и Эллис до самого младшего ребенка!
В конце семинара по Откровению почти сто человек заявили о своей вере и выразили желание принять крещение. Нас предупредили не спешить крестить навахо.
– Они очень доброжелательные и так стремятся угодить, – сказал нам Лерой. – Вы должны быть уверены, что они принимают крещение, потому что Святой Дух обратил их, а не просто потому, что они стараются проявить учтивость.
Поэтому перед крещением мы посетили каждого, на что, конечно, потребовалось некоторое время. Пока мы проводили эту подготовку, в церкви продолжались богослужения, и Том с Эллис приходили каждую субботу. Однажды мой переводчик не приехал. Что мне было делать? Я мало говорил на наречии навахо, а многие из пожилых индейцев не понимали по–английски.
– Я буду переводить, – вызвался Том.
На глаза наворачивались слезы, когда я смотрел, как люди наклонялись вперед, чтобы не пропустить ни одного слова, и как сияло лицо Тома, когда он стоял перед навахо. Он не просто переводил. Он учил. Не знаю, кто был счастливее, Том или я. Через несколько месяцев Том и Эллис крестились, и, думаю, мир стал лучше от того, что Евангелие сделало для этой семьи!
