Диалоги о медитации. Русский йогин о практике, психологии и будущем человечества

Текст добавлен: 12 апреля 2021, 15:42

Текст книги "Диалоги о медитации. Русский йогин о практике, психологии и будущем человечества"

Автор книги: Дада Садананда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Дада Садананда, Виталий Лейбин
Диалоги о медитации: русский йогин о практике, психологии и будущем человечества

Предисловие

Дада Садананда – монах, учитель медитации, наставник раджадхираджа-йоги, известный сотням тысяч людей, получившим у него первые наставления в практике очно или онлайн благодаря сайту урокимедитации. рф, мобильному приложению и популярному YouTube-каналу.

«Все желающие научиться медитации могут обращаться в любое время дня и ночи. За обучение денег не беру», – пишет Дада на своей странице в соцсети «ВКонтакте». Его демократизм, подкупающая даже на видео искренность и отсутствие «понтов», нередких на рынке эзотерических услуг и восточных практик, ставят его вне этого рынка. Он просто и ясно, без пафоса дает начало практики (а наиболее упорным – и продвинутые уроки). И эту практику и правда можно «взять» – и с помощью проекта «Уроки медитации», и с помощью, как мы надеемся, этой книги, и в личном общении, конечно. Дада Садананда показывает, что чудесную и радостную практику йоги и нашу обычную жизнь не разделяет пропасть.

Но йога – не товар. Да, восточные практики в разных упаковках давно уже являются частью жизни и культуры европейского, в том числе и русского человека. Они – как редкая позволительная для взрослых сказка: здесь есть и чудесные случаи излечения с помощью восточной медицины, и суперспособности йогинов, и мечта о саморазвитии, о том, как стать больше себя. Эти практики обросли самыми разными культурными ассоциациями, от индийского ситара в харрисоновских песнях «Битлз» до эзотерических снов в книгах Виктора Пелевина. Сейчас они широко представлены услугами различных тренингов и кружков по интересам, преподаватели в которых чаще всего далеки от какой-либо живой традиции и тем более монашеской самодисциплины.

В отличие от большинства из них Дада Садананда – редкий на Руси настоящий йогин-монах, представляющий индийскую тантрическую традицию, наследующую легендарным йогинам древности, но без архаического догматизма. Парадокс – это и современная духовная практика, и древняя традиция. Но это парадокс живой, возможно, отчасти объясняющий популярность «Уроков медитации».

Дада (это слово в переводе с бенгальского означает «старший брат») учит современной духовной практике. Она понятна как раз человеку нашего времени, поскольку у нее нет отталкивающих догматических и мифологических наслоений. В том числе она не требует слепой веры в богов и демонов, не делит людей на касты, равно доступна и мужчинам, и женщинам, она демократична и в зависимости от запросов может открыться духовному путешественнику на любую глубину, вплоть до монашества, при этом она не отрицает как мираж, а поощряет активную жизнь в обществе и социальное служение.

При всей гибкости и понятности современному человеку это все же именно практика, требующая серьезных усилий и концентрации, а не развлекательно-оздоровительный товар.

Дада цитирует классические тексты на санскрите, при этом основы медитации дает на народном, сибирском русском, с обычными бытовыми примерами из нашей жизни: «Вот вы еще повторяете мантру, но тут подспудно возникают посторонние мысли: надо сходить за хлебом… супермаркет… кончились деньги… банкомат… банкомат сломан… надо доехать туда-то… маршрут отменили… Ох, я же медитирую! Здесь происходит точка перелома, и разум снова возвращается к объекту медитации», – так совсем просто Дада объясняет основы концентрации на видео базового курса.

В «Уроках медитации» подкупает не только свободное переключение Дады с языка древней традиции, говорящей на санскрите, на речь современного русского городского человека и обратно, но и улыбка Дады, как будто он прямо сейчас, во время урока, вдохновлен и счастлив. Так бывает, когда давние друзья встретились и с двух-трех реплик уже хохочут, непонятно отчего.

– Вы знаете, что излучаете какое-то специфическое очарование на видео, как будто вот-вот рассмеетесь в голос?

– Я не задумывался, это как-то само получается, наверное, – говорит Дада.

– Вы радостный человек?

– Пожалуй. Но когда я говорю, я, конечно, особо радуюсь. Вот вы сейчас спросили, и я задумался. Бывают такие моменты, когда я говорю и меня восхищает идея, о которой рассказываю. И мне просто становится радостно. Это то, что называется «поток», «чувствовать поток». «Уроки медитации» стали и для меня открытием, потому что «быть в потоке», как оказалось, можно и при общении через интернет. Во время уроков я стараюсь себя отодвинуть в сторону, дать слово радости, гармонии и любви внутри меня, более высокой части моего «я». Дать им перелиться через край. И когда я так настраиваюсь, что-то происходит, может быть, с химией моего мозга: чувствуешь поток энергии, мозг работает очень быстро, и он проникает в какие-то тайны, о которых ты раньше не знал, но тебе вдруг они становятся очевидными и ясными. И когда ты начинаешь о них говорить, ты испытываешь восторг от того, что сам что-то новое для себя узнал, чему-то новому научился. Наверное, я что-то все же читал или слышал об этом, но в момент урока к тебе приходит чистейшее озарение, вдруг ты видишь предмет лекции с суперской ясностью. Поэтому я и улыбаюсь, скорее всего.

Мы давно хотели взять у Дады Садананды максимально подробное интервью как у очень интересного и необычного человека, создающего некое новое явление в обществе прямо на наших глазах. Но из-за житейской суеты мы сами по себе не продвинулись в этом ни на шаг. И вдруг соратники Дады сами обратились к нам с просьбой помочь издать книгу. Разве не чудо?

Эта книга построена на десятках часов бесед с Дадой, из них рождались тексты, которые мы затем вместе дорабатывали. Использовались также фрагменты текстов традиции, философские, духовные и поэтические тексты и многое другое. Прямая речь Дады Садананады набрана основным шрифтом, а косвенная речь редакторов-соавторов, сюжетные дополнения, пояснения, куски диалогов из интервью и прочее – шрифтом без засечек или курсивом.

В основании большей части материала этой книги – откровенные (местами очень откровенные) беседы с Дадой Саданандой о его жизни, а также о практике и идеологии: о медитации, йогической этике и морали, философии, психологии, социальной и исторической теории. Теоретические вопросы обычно обсуждаются здесь через очень личную призму, как живое знание, а не просто как абстрактная информация. Внешняя информация, чтобы превратиться в знание, должна стать частью личности, быть «субъективирована», как следует из теории познания, которую обсуждает Дада.

Эта книга не повторяет и не заменяет ни один из видеокурсов «Уроков медитации». Духовные путешественники, ищущие практики и наставления могут обратиться к онлайн-видео, принять участие в обучающих семинарах-ретритах, которые с регулярностью проводятся проектом «Уроки медитации» в России и близких странах, и в результате, если захотят, получить личные уроки у Дады Садананды или других дад или диди (женщины в таком случае занимаются с наставницами, диди, «старшими сестрами»).

Эта книга не является систематическим изложением ни практики, ни теории тантрического пути, хотя, скорее всего, духовные искатели найдут в ней множество «инсайтов» в зависимости от собственного настроя и опыта, а также практических рекомендаций. Многие найдут здесь, как хочется верить, и вдохновение на медитацию, и множество приемов для жизни в практике, и философскую и житейскую мудрость, а также много баек и духовных анекдотов-притч. Для начинающих это может быть настольной книгой, дополнением к видеоурокам, помощником в пути.

Однако по жанру это не методичка, не практическое руководство и тем более не религиоведческая или философская работа, а скорее откровенный разговор о предельных вопросах человеческой жизни и жизни общества. На эти исключительно важные темы очень редко удается откровенно поговорить, ведь такая беседа – всегда риск. Для нас важно, что Дада был готов отвечать в том числе и на жесткие и неприятные вопросы – потому что предельные темы требуют и предельной откровенности.

Именно так Дада рассказывает в этой книге о гуру Шри Шри Анандамурти (1921–1990) и об основанном им духовном движении «Ананда марга прачарака сангха» («Организация для распространения Пути блаженства»). В проекте «Уроки медитации» мало места для обсуждения таких тем – практика важнее разговора о доктринах, любимая в нашем народе «важная болтовня» иногда полезна, но чаще отвлекает от практических занятий. Тем не менее и у широкого читателя, и у практиков-маргов (последователей «Ананда марги») часто остаются многие вопросы, которых Дада счел уместным коснуться как раз в этой книге.

– Я ученик гуру Шри Шри Анандамурти. – говорит он. – Он для меня – высший духовный авторитет. Философия, школа, практика, которую он создал, называется «Путь блаженства». Чаще всего человека в жизни мотивирует страсть или страх, желание или избегание, и это – животное поведение. А вот «Ананда марга» – это идеология, в которой человек мотивирован на по-настоящему человеческое поведение, его мотивирует высшее блаженство. Когда я в первый раз сел медитировать, то обнаружил, что счастлив. И понял: это и есть Путь. «Уроки медитации» – это более широкая, максимально светская платформа, не требующая приобщения к какой-либо организации. Проект основан на моем восприятии традиции, но в ней велика доля моей личной интерпретации учения.

Главная цель книги, с точки зрения Дады Садананды, – конечно, вдохновение на медитацию и гармоничную, моральную и осмысленную жизнь.

– Мне хотелось рассказать, что йогическая практика содержит много практических решений для реальных человеческих проблем. Чтобы люди увидели, что такие решения есть, и вдохновились этим, – говорит Дада. – Я бы хотел, чтобы книга ответила на простые жизненные вопросы, чтобы по ее прочтении у читателей возникло множество прозрений: например, о том, почему так важно жить нравственно. Есть традиционные ответы на этот вопрос, но современный человек к таким ответам относится с нарастающим в истории скепсисом, не находит в них честной мотивации или правдоподобной картины. А в йоге мотивирует сама практика – жизненный практический эффект от нее гораздо сильнее, чем от нравоучений и мифов. Практика медитации вдохновляет даже современный критический ум, но успех в ней оказывается невозможным без соблюдения принципов нравственности. Мне бы хотелось, чтобы эта книга могла продвинуть мышление читателя, чтобы он был вдохновлен и медитировать, и жить нравственно, чтобы у него сложилась ясная и стройная картина мира: что мы и кто мы как люди и как народ, каких высоких целей мы можем достичь и к какому позитивному будущему прийти.

Мы надеемся, что в какой-то мере это удалось передать через книгу, и уж точно нам самим было интересно и говорить с Дадой, и работать над текстом, и действительно иногда казалось, что поток где-то близко.

– Дада, а правда через вас порой говорит Высшее сознание?

– Ну… Хочется верить в это. Я думаю, что нужно делать собственное сознание гораздо более тонким, чтобы честно ответить себе на этот вопрос. Но я хочу верить в это. И я стараюсь так сделать, чтоб оно через меня говорило, а я бы… в сторонке постоял.

Глава 1
Настоящее «я»

Кризис веры

Когда я давал монашеские обеты, я испытывал такое счастье, как никогда ранее. Высшее счастье. Я стал монахом! Я отрекся от всего ради того, чтобы обручиться с Богом! Честно говоря, это было очень круто.

Дада рассказывает об этом в «Ананда шивани», центре медитации, расположенном недалеко от Барнаула и, как кажется, на пересечении миров и языков – русского и санскрита, высокого и простого, снега и неба. Наверное, никто еще не описывал предельный мистический опыт – самадхи – простым подростковым словом «круто».

Терплю, пытаюсь не думать о Боге, пытаюсь быть нормальным материальным человеком, чтобы меня не вынесло моим состоянием, чтобы не стать чуждым по отношению к этому, все еще материальному миру. Зашел в комнату. Там – большой портрет гуру, от него идет невероятная энергия. А надо держать себя в руках, давать обеты! Собрался – и сказал слова клятвы. И пока говорил, мне эти обещания вдруг показались такими сладкими, такими восхитительными, так жаждала душа дать эти обещания, что я реву, не могу остановиться. Я в таком сильном восторге пребываю, так это сильно меня трогает.

Дада, который проводит процедуру принесения обетов, гладит меня по щекам:

– Чего ты плачешь? Ты только что стал ачарьей. Ты только что стал Его апостолом. Чего ты плачешь? Чего ты плачешь?.. Ладно-ладно, давай выходи. Следующий!

Это было в мае 2008 года в Индии. Но привычное для русских очередей «следующий» звучит как-то по-домашнему. И хочется увидеть эту сцену как в кино – как выглядят люди, только что решившие изменить всю жизнь: принесли строжайшие обеты монахов и при этом счастливы. Дада, впрочем, рассказывает, что одна женщина так и стала монахиней: случайно увидела тех, кто выходит из комнаты обетов, заглянула им в глаза – и все. Так что идея заглянуть в глаза рискованная, как и все настоящее, – можно увидеть Путь. Как и то, что этому предшествовало.

За день до принятия монашеских обетов еще не ачарья Садананда думал, что придется все бросить, он испытывал жесточайший духовный и личный кризис. Причем это произошло на пороге мечты, после десяти лет практики и очень быстрого для тех, кто стремится стать монахом, – всего три года – успешного обучения в тренинг-центре в Швеции.

Это был очень сильный кризис. Я начал терять веру. У меня такого никогда до этого не было. И вот еще что противно: я начал в душе придираться к людям.

«Посмотри на него, – говорил я себе. – Вот что ему медитация дала? Ведь многие люди лучше, чем он, без всякой медитации».

Такие вопросы у меня возникали. И моя преданность гуру начала тускнеть. А я был очень предан ему к этому времени, но тут накатились жесточайшие сомнения и в нем тоже: «Кто он такой? Да практически чужой мне человек. А может, он сделал все это, просто чтобы себя увековечить в истории? Чтобы его все прославляли?» Я начал сомневаться во всем – в себе, в «Ананда марге», даже в существовании Бога.

Я уже многие годы практиковал и не мог и не хотел врать ни себе, ни людям. Я не хотел лицемерить. К тому времени я инвестировал десять лет своей жизни в этот духовный путь, но что делать. «Я же не могу стать монахом-обманщиком, который убеждает других верить в то, во что сам не верит», – думал я.

И что же? Сейчас мне придется начинать жить заново, возвращаться в Россию (или не в Россию?), находить работу, учиться какой-то профессии. Я правда-правда очень хотел быть монахом, но чувствую – недостоин. Чувствую, нет во мне достаточной веры.

Сильно переживаю, пока не делаю резких движений, но уже подхожу к мысли, что мне нужно честно рассказать о сомнениях наставнику и, вероятно, уйти. И тут к нам приехал один очень старый дада, ачарья Нигамананда Авадхута (он уже покинул тело). Очень силен был этот дада, и прежде всего как раз преданностью – бхакти. Для него гуру – это всё, он превыше всего, – то, чего мне как раз не хватает. Мы сделали коллективную медитацию, а после он рассказал историю.

Жил-был йогин Матсьендранатх, легендарный мастер, один из духовных отцов хатха-йоги. И гуру учил его: живи в умеренности, будь воздержан, контролируй себя во всем. Однажды он пришел к своему гуру без приглашения. И застал того пьяным, валяющимся с двумя девицами возле дымящегося кальяна. Матсьендранатху было больно даже смотреть на это.

«Неужели это тот самый гуру, что учил меня умеренности? Неужели это он учил меня воздержанию, самоконтролю? И что же я вижу? Я же вижу распутника перед собой!» – думал он.

Таковы были его первые мысли. Потом он овладел собой. И снова подумал. Мысли стали иными: «Я знаю своего гуру, он не может быть таким. Наверное, что-то не так с моими глазами».

И в этот самый момент мираж рассеялся. Он увидел, что нет девушек, яств, алкоголя, дыма. А что есть? Сидит гуру в позе лотоса и жестом благословляет его. Так Матсьендранатх прошел испытание сомнением.

О, как сильно эта история меня зацепила! Вообще может показаться, что опытные ачарьи рассказывают байки, а на самом деле каждый, кто слушает, получает ответы на свои вопросы. И я понял: «Да, всё так! Испытание сомнением!» Я понял, что снова вдохновлен. Но этого мне хватило ровно на сорок минут. Я гулял по улице Стокгольма и чувствовал, что остываю, что вновь обретенная вера уходит из меня, утекает как песок сквозь пальцы. Интеллект снова начинает доминировать над верой, он снова начинает судить, придираться, критиковать.

«Мне был дан еще один шанс поверить, – думал я. – И у меня не получилось. Наверное, не быть мне монахом».

Внезапно меня словно разворачивает какая-то сила: «Иди обратно». Я пошел, интересно же, что там такое. Загадка – хорошая ловушка для интеллекта.

Вижу – вниз по улице открытое окно. Я в него заглядываю: в комнате висит большой плакат из модных тогда, а на нем написано: «Keep calm and carry on (Оставайся спокойным и продолжай двигаться вперед)».

Я подумал: «Ладно, хорошо». Решил не дергаться, раз уж так-то. Может быть, это знак для меня, посмотрим, что из этого выйдет. Может, что-то прояснится.

Киртан и чудо

В этом тяжелом состоянии я поехал в Индию на финальный тренинг. Там мое состояние только усугубилось. Я увидел, насколько это бедная страна. Я увидел нищету и отчаяние. И я увидел наши школы, открытые маргами. Ну к чему, казалось бы, придраться? Но интеллект изощрен. Приходит мысль, что наша обычная русская школа будет побогаче этих. Я как-то забыл к тому времени, что в этой бедной среде даже такие простые школы – прекрасный пример служения. Образование в бедных штатах Индии – это как источник чистой воды. Да, бедно, в материальном смысле школы могли бы быть лучше и богаче. Но в духовном смысле – это очень важное служение. Я как ослеп тогда, я этого не видел. В уме только мысль о том, какая у меня школа была в моем российском детстве, и какая сейчас в Индии.

«Сарай какой-то, а не школа, ничего-то наша организация толком не умеет делать», – думаю я.

Кризис все обостряется. И в каждом человеке я вижу недостатки. Какого монаха ни встречу – придираюсь. Я вижу в них по тысяче прорех, что они далеко не идеальные, обычные люди.

«Зачастую обычные люди даже лучше, чем эти монахи!» – думаю я.

Какая-то часть мира ускользает от меня. Здесь вижу, здесь не вижу. Полуослеп духовно. И становится все хуже и хуже.

Мы уже все экзамены сдали, тюрбаны надели, мы уже настоящие монахи, только что клятву пока не дали. Завтра давать клятву, приносить обеты. Обеты на всю жизнь! А я все еще не знаю, хочу ли я и могу ли становиться монахом или нет.

И в этот день был нагар-киртан…

Вообще киртан – коллективная духовная практика, используемая во многих индийских традициях, она заключается в пении коротких ритмичных священных текстов, мантр, то есть в воспевании Бога и его имен. Часто во время пения киртана добавляют еще и движение, танец, и тогда он становится динамической медитацией. Есть разные киртаны для самых разных ситуаций, про них рассказывают чудеса, и действительно во время киртана, особенно когда в коллективной медитации принимают участие многие практикующие, чувствуется невероятная концентрация энергии, возникает очень плотное ощущение единства всех существ – и тех, кто сейчас поет, и всего творения, что отзывается на воспевание Бога. Сейчас Дада говорит о таком киртане, который похож на то, что традиционно делают кришнаиты – идут по городу и поют мантру. Марги в Индии практикуют такой большой «уличный» киртан в особо важные дни.

Мы все вышли на улицу, нас было около десяти тысяч человек, мы шли процессией. Если смотреть со стороны – мощный митинг получился. Мы пели мантру, а еще иногда выкрикивали лозунги, например: «Одна кухня, одна печка, одно человеческое общество. Общество едино!» Дело в том, что представители разных каст в Индии не могут есть вместе, высшие касты считают, что их оскверняют низшие. Мы против каст, мы за равенство всех людей. Атмосфера суперклассная, я наслаждаюсь высоким духовным накалом.

По возвращении – медитация, потом аварта-киртан. Это киртан, в котором практик благословляет шесть направлений, сторон света (четыре стороны и верх-низ). Мы поем мантру, поворачиваясь к разным сторонам света, но при этом медитируем на определенную идею, у каждого из шести направлений она своя.

Первое направление: «Я – воплощение искренности». Второе: «Я – воплощенная любовь к Богу». Третье: «На огне этой любви я сжигаю все свои недостатки». Четвертое: «Я преодолеваю все внутренние и внешние препятствия». Пятое: «О, Господи, прими меня», ты представляешь, что сидишь на коленях у Бога в очень-очень сильной близости к Нему, и шестое – отпускаешь все свои привязанности.

Тут-то меня и накрыло. Был сильнейший духовный подъем. Сомнения исчезли как мелкие и ненужные.

Но вечером я снова мучаюсь (а это ночь перед принесением обетов). Опять кризис, опять я все критикую, все на свете подвергаю сомнению. Сомнение вообще вещь нужная, хорошая. Мы не склонны верить в догмы, мы все проверяем своей практикой, опытом.

Но это была на самом деле уже гордыня, комплекс превосходства – «я умный, а все дураки». И в то же время я знал и чувствовал, что не имел права никого осуждать. И мне от этого так противно стало. Я не хочу быть таким человеком, который ко всем придирается и всех осуждает. Я хочу быть просто человеком, который любит других людей.

И вот из этого отчаяния я стал взывать к гуру. Я стал просить его: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, забери мой интеллект. Он только портит мою жизнь. Пусть я буду глупым, пусть я буду вообще дураком, но я буду человеком!»

Вечером мы снова делаем аварта-киртан, поем мантру. Первая сторона: «Я – воплощение искренности». И…

Внезапно до меня доходит, что я и вправду воплощение искренности. Каждая моя клетка всегда жаждала только одного, она стремилась к Богу и хотела служить ему. У меня не было никакой другой «повестки дня», я никогда ничего другого не хотел. И я понял, что реально и буквально я и есть воплощение искренности.

Тут я поворачиваюсь и пою мантру. Вторая сторона: «Во мне есть врожденная любовь к Богу». И я вдруг понимаю, что все эти комплексы, этот кризис, через который я прохожу, это вообще не я. Я не этот критичный ум, который всех и все разбирает по косточкам. А я просто любовь к Богу. Я всегда и был любовью. Я есть любовь и всегда буду ею.

У всех есть какая-то самоидентификация. Например, «я Вася» – и считаешь себя Васей. Но в тот момент как будто штора упала, заслонявшая свет окна, пелена невежества растворилась, и я вдруг прозрел. Если бы меня спросили в тот момент «Кто ты?», то я бы не сказал, что я Петя, Садананда, или ачарья, или кто-то еще, я бы просто сказал, что я есть любовь.

Сильно-сильно я почувствовал, что я и есть любовь.

У меня до этого был комплекс, что во мне нет любви. И я отчаянно пытался достичь ее. А тут понял, что не нужно достигать любви. Я понял, что и сам вопрос, есть ли у меня любовь, – неправильный. Я и есть любовь. А все остальное – вообще не я.

Это было очень высокое экстатическое переживание.

Третья сторона киртана: «На огне этой любви я сжигаю все свои недостатки». Конечно, конечно! Если я и есть любовь, то все остальное вообще никакого значения не имеет, все сгорает, все будет уничтожено этой любовью, останется только она.

Когда мы доделали аварта-киртан, я сел медитировать. И в процессе медитации попал в одно из высоких состояний, видимо, самадхи. Я не помнил себя. Не могу никак это описать словами… Это было состояние экстаза, запредельного по моим понятиям.

Потом я очнулся. В зале демонстрировали видео с гуру. А тут такое дело: когда ты в тонком душевном состоянии, ты не можешь не плакать, глядя на гуру, – испытываешь слишком сильную любовь, которая идет от него, и возникает сильное желание соединиться с ним. Я не хочу ничего больше, чем каждой своей клеткой слиться с ним.

– Почему все плачут, когда появляется гуру? Что это такое?

Это очень сложно понять без практики. Бог проявляет себя через гуру… То есть Бог проявляет себя через все вещи в мире – цветы, небо, все живое и неживое, но в человеке его проявление максимально ясное. Человек – самое прекрасное создание во Вселенной. Если человек светлый, находится в благости, то в нем отражение Бога самое сильное. А гуру – это самое сильное и концентрированное отражение Бога. Бог имперсонален, он за пределами любой формы. Но человек ограничен формой, и для его духовного роста нужен личный контакт. В момент духовного возвышения практики персонифицируют Бога в образе гуру, но на самом деле плачут и смеются от того, что испытывают божественное присутствие как таковое.

Я начинаю рыдать, хохотать, неадекватно себя вести, меня все успокаивают, но я не понимаю, что происходит, а просто хохочу. Я испытываю невероятную радость внутри, радость, что обрел то, к чему всегда-всегда стремился. Я плачу от радости. А потом плачу от горя, когда это ощущение начинает проходить, я чувствую, что гуру исчезает, он растворяется, и мне от этого невыносимо больно. Я молюсь: «Только не уходи от меня, только не уходи от меня, только не уходи от меня». И он опять появляется, я опять хохочу, он опять пропадает, я опять плачу. В итоге я опрокидываюсь в какое-то состояние без сознания, в экстаз.

Я очнулся, все ушли. Со мной осталась группа ребят, с которыми я тренинг проходил. Голова лежит у кого-то на коленях. Сидят, ждут, что же со мной будет.

Когда я очнулся, меня посадили, слезы мне вытерли.

– Ну, пойдем, – говорят.

– Пойдем, – отвечаю. Почему не пойти?

Назад к карточке книги "Диалоги о медитации. Русский йогин о практике, психологии и будущем человечества"

Ваша оценка произведения: