Текст книги "Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота"

Автор книги: Д. Лихарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

ЛЮДИ И КОРАБЛИ

Первой в списке преобразований Фишера стоит реформа обучения и подготовки морских офицеров. Критики адмирала часто упрекали его в чрезмерном увлечении чисто техническими вопросами и пренебрежении к проблемам личного состава флота. Между тем, Фишер всегда был убежден, что «люди важнее машин». Еще будучи командующим Средиземноморским флотом, Фишер активно взялся за изучение проблемы отбора, обучения и подготовки макросов и офицеров флота. Поиск наилучших форм системы военно-морского образования был весьма актуален для британского флота на протяжении многих лет. Многочисленные комиссии, которые занимались изучением данного вопроса еще с 70-х гг. прошлого века, были единодушны в том, что существующее положение вещей надо менять. Однако все рекомендации этих комиссий имели совершенно ничтожный практический результат.

Идея унифицированного обучения морских офицеров не была единоличной заслугой Фишера. Известный английский военно-морской теоретик Джон Коломб почти 20 лет пропагандировал этот принцип ¹. Заслуга Фишера состояла в том, что он претворил идею в жизнь.

Реформа подготовки морских офицеров началась с опубликования в конце декабря 1902 г. так называемой «схемы Селборна», которая предусматривала новые правила приема и новую программу обучения морских офицеров. Несмотря на то, что проект был назван по имени морского министра, «…в действительности он был детищем адмирала Фишера, …который и являлся реальной движущей силой в Адмиралтействе того времени» ².

Новая система предусматривала общие правила поступления и единую программу обучения для трех основных отраслей военно-морской специальности – командной, инженерной и морской пехоты. Для этого планировалось создать два военно-морских колледжа в Осборне и Дартмуте с двухгодичным курсом обучения. По окончании Королевского военно-морского колледжа молодой человек последовательно в чине кадета, мичмана и младшего лейтенанта в течение 4–5 лет проходил обучение вначале на учебном корабле, а затем на одном из боевых кораблей флота. В возрасте 22 лет ему присваивалось звание лейтенанта, и курс обучения считался законченным. Далее морской офицер мог по своему желанию специализироваться в любой из трех названных областей ³.

«Схеме Селборна» в Англии склонны были придавать большое значение. Интерес к предстоящей реформе вышел далеко за пределы узких рамок военно-морского ведомства. Полный текст проекта реформы опубликовали многие газеты. В «Таймс», например, ему отвели целых шесть полос, отпечатанных самым мелким шрифтом. Проектирование здания Королевского военно-морского колледжа в Дартмуте было поручено одному из лучших архитекторов – Астону Уэббу. «Военно-морской ежегодник» Томаса Брассея опубликовал эскиз здания. 7 марта 1902 г. Эдуард VII в торжественной обстановке лично заложил первый камень в фундамент главного корпуса будущего колледжа.

«Схема Селборна» представляла собой громадный шаг вперед в деле подготовки командных кадров для флота. До реформы существовало раздельное обучение морских офицеров разных специальностей. Программы обучения различались самым существенным образом, и в дальнейшем между разными отраслями службы продолжала сохраняться «китайская стена». В самом плохом положении находились военно-морские инженеры. Они были лишены многих прав по сравнению с «палубными» офицерами и их продвижение по служебной лестнице было затруднено. Морские инженеры носили совсем другую форму, не имели права наказывать матросов и т. д. У морского инженера практически не было шансов дослужиться до адмирала и даже капитана 1-го ранга. В условиях, когда роль морского инженера возрастала по мере усложнения судовых механизмов и насыщения корабля новой техникой, такое положение дел вызывало в их среде законное недовольство ⁴.

С другой стороны, «палубные» офицеры, не получавшие технического образования, практически не имели никакого представления о судовых механизмах. Чарльз Бересфорд как-то заметил в одном из своих писем: «Через 20 лет морские офицеры будут удивляться, как мог паровой броненосный флот управляться людьми, которые не имели ни малейшего понятия о паре и механизмах…» ⁵. По системе Селборна командные кадры стали получать солидную техническую подготовку и в случае необходимости могли нести вахту в машинном отделении.

По реформе Фишера морские инженеры получали те же права, что и «палубные офицеры». Различия в военной форме между ними сводились к минимуму, устанавливалась общая очередность в присвоении воинских званий. Согласно новому уставу морской инженер в чине капитана 1-го ранга мог быть назначен командиром крупного корабля. Морской инженер, получивший адмиральские погоны, вполне мог рассчитывать на такие престижные посты, как начальник государственных военных верфей или комендант военной базы в Портсмуте.

«Схема Селборна» предусматривала большую степень интеграции морской пехоты в систему военно-морской службы. До реформы офицеры морской пехоты обучались только сухопутному бою и рассматривали себя как часть армии, а не флота. Офицерский корпус морских пехотинцев до 1902 г. формировался на добровольном принципе из числа выпускников армейских колледжей в Вулвиче или Сэндхерсте. Теперь подготовка кадров для морской пехоты велась в военно-морских колледжах Осборна и Дартмута по единой программе обучения с курсантами других специальностей. По новому уставу у офицеров морской пехоты появились обязанности на корабле: учения во время плавания и несение вахты во время стоянки в бухте ⁶.

Однако «схема Селборна» была делом гораздо более серьезным, нежели просто пересмотр устава и программы обучения. Реформа носила ярко выраженную социальную направленность. На рубеже XIX и XX веков в офицерской среде британского, военно-морского флота господствовал «дух корпоративности». «Палубные» офицеры представляли собой замкнутую элитарную касту. Все они, как правило, были выходцами из очень обеспеченных семей, многие могли похвастаться аристократическим происхождением. Военно-морские инженеры, выделившиеся в самостоятельную отрасль службы на английском флоте с 1843 г., вообще не рассматривались как офицеры.

Надо отдать должное Фишеру – он всячески стремился демократизировать корпус морских офицеров: «…ум, характер и манеры не являются исключительными качествами детей тех родителей, которые могут позволить себе потратить тысячу фунтов на их обучение, Давайте дадим каждому мальчишке испытать свой шанс независимо от глубины кошелька его родителей»⁷. По подсчетам Фишера, плата за обучение в военно-морском колледже автоматически исключала из числа претендентов представителей тех семей, чей годовой доход был меньше 700 ф. ст. «Если предположить, что средний состав семьи пять человек, то отсюда следует, что число людей, из которых набираются морские офицеры, составляет не более 1 500 000, а ведь больше половины этого числа женщины и дети. Из оставшейся части населения в 41 500 000 человек практически ни один не имеет шанса стать офицером военного флота! Поистине мы ищем наших нельсонов внутри слишком узкого круга!» ⁸.

На наш взгляд, утверждение американского исследователя Артура Мардера, что «Фишер был демократом, а возможно даже в душе социалистом» ⁹, страдает некоторым преувеличением. Тем не менее, приведенные выше высказывания характеризуют взгляды Фишера на проблему комплектования офицерского корпуса, как, весьма радикальные. Такие убеждения тем более удивительны, что адмирал, на первый взгляд, сам был представителем замкнутой военной касты. Но это только на первый взгляд. Как уже говорилось, в начале своей морской карьеры Фишер испытал серьезные материальные затруднения и быстрым продвижением был обязан только своим талантам и настойчивости. За военные заслуги в 1894 г. Фишер получил титул барона (барон Килверстон), а в 1909 г. стал пэром и пожизненным членом палаты лордов. Титулы облегчили Фишеру доступ к монарху, возможность общения с членами кабинета министров, сделали возможными связи и знакомства с влиятельными людьми. И все же Фишер так и не смог «интегрироваться» в истеблишмент Британской империи, оставшись до конца своих дней аутсайдером, несмотря на титулы и заслуги. Лондонский высший свет не принял адмирала. В одном из писем Эдварда Грея от 12 июля 1905 г. есть такие строчки: «Вчера вечером на обеде у Розбери леди Фишер сделала массу неуместных замечаний, которые шокировали всех, кроме самого Фишера» ¹⁰.

Неприятие, по-видимому, было взаимным, поскольку адмирал часто высказывался о верхушке в весьма нелестных выражениях, критикуя «старую банду» ¹¹. Несмотря на частые контакты с монархом, и танцы с герцогинями на придворных балах, Фишер до конца дней остался радикалом по своим политическим убеждениям. Старый адмирал считал, что подавляющее большинство людей, облеченных высшей властью в Британии, занимают свои посты по праву рождения, а не по заслугам. Как правило, Фишер предпочитал общество либеральных политиков, таких как Маккенна, Черчилль, Асквит, Ллойд Джордж. Тори гораздо чаще навлекали на себя критику адмирала, который называл их «мандаринами», и «ретроградами». Возможно, именно по этой причине у первого морского лорда были довольно натянутые отношения с Лигой военно-морского флота Великобритании, которая неизменно поддерживала консерваторов.

Аналогичным образом политические убеждения Фишера характеризуют и его связи с прессой. Среди журналистской братии «лучшими друзьями» адмирала были либо откровенные радикалы вроде У. Т. Стида, либо, на худой конец, «неортодоксальные» правые вроде Арнольда Уайта. Таким образом, стремление Фишера демократизировать офицерский корпус военнно-морского флота не шло вразрез с его политическими убеждениями.

Неудивительно, что многим, из власть имущих, такая радикальная реформа подготовки морских офицеров пришлась не по вкусу. Десять лет спустя после опубликования «схемы Селборна» Фред Джейн напишет: «Немногие реформы критиковались так неистово и в то же время так незаслуженно… Как и все его преобразования, она явилась слишком смелым шагом для ультраконсервативных умов британского флота, ненавидевших все, кроме самых медленных, постепенных перемен» ¹². Здесь следует отметить, что «социальная» критика «схемы Селборна» началась гораздо позднее. Первоначально реформа получила почти единодушное одобрение. Даже такие непримиримые критики Фишера из числа профессиональных военных, как Карлион Белаерс, отметили ее положительные качества и своевременность ¹³.

Поначалу немногочисленные критики, главным образом, отставные адмиралы и офицеры, требовали отказа от «схемы Селборна» под тем предлогом, что на военных флотах других стран такие изменения не планируются. Этот аргумент был отвергнут. Некоторое время спустя многие морские державы последовали примеру Англии, осуществив аналогичные преобразования в системе подготовки морских офицеров. Причем в Японии это было сделано в самый разгар войны с Россией.

31 августа 1903 г. Фишер покинул Адмиралтейство, получив назначение начальником военных верфей в Портсмуте. Он оставался на указанной должности чуть более года. Как было официально объявлено, пребывание в Портсмуте позволило адмиралу наилучшим образом контролировать проведение в жизнь разработанной им системы образования. Многим тогда казалось, что такое перемещение Фишера означает опалу и, по сути дела, конец его карьеры. Иногда так думал и сам Фишер. Однако его опасения оказались напрасными. Когда срок пребывания Уолтера Керра на посту первого морского лорда стал близиться к концу, было решено, что его заменит Фишер. 21 октября 1904 г. Фишер вновь вернулся в Адмиралтейство, на этот раз в качестве руководителя морской политики Британской империи.

В мае 1904 г. Селборн направил ему два программных документа, в которых сжато излагались некоторые аспекты будущей морской политики ¹⁴. В первом меморандуме говорилось о новом распределении функций в Адмиралтействе и расширении полномочий первого морского лорда. Этот шаг был предпринят с целью усиления позиций Фишера на тот случай, если его реформы встретят оппозицию в военно-морском ведомстве.

Второй документ содержал целый ряд положений, которые уже неоднократно высказывал сам Фишер: обучение артиллерийскому бою на дальних, дистанциях, вывод из состава флота устаревших кораблей, требование большего количества миноносцев и подводных лодок, введение новых принципов мобилизации, разработка новой военно-морской доктрины. Была упомянута и необходимость перераспределения базирования британского флота, правда, в очень обтекаемом виде: «организация и комплектование наших заграничных эскадр требует пересмотра». Самая главная мысль, которая совершенно четко выражалась в первом параграфе меморандума, гласила, что в основу будущей политики Адмиралтейства должен быть поставлен принцип строжайшей экономии. Наличие такого положения не вызвало удивления у Фишера и не особенно его расстроило. Фишер не отказался от своего намерения удержать на прежнем уровне расходы на военно-морской флот за счет сокращения армейского бюджета.

В дальнейшем выяснилось, что позиция министра финансов в данном вопросе была непреклонной: он требовал – сокращения как армейского, так и флотского бюджетов. Ожидалось существенное сокращение в таких важных статьях, как строительство новых кораблей и ремонт военных судов. В меморандуме Селборн перечислил количество и типы военных кораблей, закладка которых предусматривалось в 1905–1906 и 1906–1907 гг.: 5 эскадренных броненосцев, 8 броненосных крейсеров, 8 легких крейсеров, 28 миноносцев, 20 подводных лодок и 6 вспомогательных судов. По поводу судостроительных программ было отмечено, что осенью 1904 г. предстоит решить, будут ли они аннулированы или выполнены частично. Решение зависело от исхода войны между Японией и Россией ¹⁵.

Прежде чем приступить к выполнению своей геркулесовой задачи реформирования военного флота Фишер предпринял еще одну попытку покушения на армейский бюджет. На сей раз адмирал призвал правительство пересмотреть оценку ситуации на индийских границах. Он указывал, что требование армейского руководства держать там 100 тыс. солдат явно завышено, и что, по его мнению, там за глаза хватило бы 60 тыс. Свое послание Фишер адресовал премьер-министру ¹⁶. Адмирал полагал, что если с этой попыткой у него ничего не выгорит, он все равно ничего не потеряет и сможет развернуться в пределах тех ограниченных средств, которые обещал Селборн.

То, что Фишер был противником сокращения военно-морского бюджета, факт неоспоримый. Он, например, с самого начала потребовал, чтобы его жалованье на посту первого морского лорда было увеличено на 600 ф. ст. против обыкновенного! В письме к Эшеру от 11 сентября 1904 г., подписанном в обычной манере адмирала «Ваш до гробовой доски», он писал: «Поскольку я собираюсь здорово порадовать моих братьев-офицеров в качестве первого морского лорда, я прошу сделать исключение для моей персоны и увеличить мое годовое жалование с 3 400 ф. ст. до 4 000, чтобы доставить им удовольствие!» ¹⁷.

Селборн воспротивился такому исключению из правил, и просьба Фишера не была удовлетворена. Но, позднее, адмирал своего добился. После того, как в 1905 г. Селборн оставил пост морского министра, Фишер вновь обратился с этой просьбой к премьеру А. Дж. Бальфуру и тот счел возможным ее удовлетворить. Но увеличения морского бюджета за счет бюджета армии Фишеру осуществить не удалось.

Средства на преобразования пришлось изыскивать за счет внутренних резервов. Единственный путь, который вел к экономии финансов и позволял высвободить дополнительный резерв обученных офицеров и матросов, было сокращение численности корабельного состава флота за счет устаревших судов, утративших боевую ценность. Фишер смело пошел на эту меру, поскольку был убежден, что она не приведет к ослаблению боевых качеств военного флота. Одна из заповедей первого морского лорда гласила: «Главной обязанностью военного флота является ежеминутная готовность к нанесению удара по врагу, а это может быть достигнуто только при концентрации кораблей, несомненной боевой ценности, абсолютно не обремененных устаревшими единицами» ¹⁸.

Британский военный флот начала XX столетия представлял собой благодатное поле деятельности для таких сокращений. По всем морям планеты на берегах британских колоний были разбросаны многочисленные морские станции, на которые базировалось несметное число изолированных друг от друга маленьких канонерских лодок, старинных шлюпов, отслуживших свой срок крейсеров 2-го, 3-го и т. д. классов, которые были заняты исключительно «показом флага» и выполнением необременительных полицейских функций. Эта система распределения сил флота восходила еще к тем временам, когда отсутствовал беспроволочный телеграф и запрос о вмешательстве кораблей военного флота в случае возникновения такой необходимости мог идти много дней. Такой порядок вещей устраивал чиновников из Форин Оффис и в особенности дочек британских консулов, с которыми изнывающие от безделья морские офицеры играли в теннис и танцевали. Иногда эти корабли и их команды использовались для оказания помощи местному населению в случае землетрясений или других стихийных бедствий.

Однако для военных целей они были совершенно непригодны. Мало того, что на содержание допотопного флота уходила уйма денег. В случае столкновения с сильной морской державой все эти суденышки сразу же стали бы добычей вражеского крейсера, который уничтожил бы их без всякого ущерба для себя. Они даже не смогли бы избежать своей участи по причине недостаточной скорости хода. Офицеры и матросы устаревших канонерских лодок постепенно утрачивали свою квалификацию, не имея возможности тренироваться с современными видами морских вооружений, а также отрабатывать совместные маневры кораблей во время плавания в составе эскадры.

По инициативе Фишера большинство отслуживших свой срок кораблей и устаревшая система базирования были ликвидированы. Эту меру Фишер назвал «наполеоновской по своей смелости и кромвелевской по своей тщательности»: «…мы вернули домой около 160 военных судов, которые были не в состоянии ни сражаться, ни удирать, и офицеры с которых стреляли фазанов на китайских реках и распивали чаи с британскими консулами, Что эти консулы писали! Как бесновался Форин Оффис!» ¹⁹.

Многие сослуживцы Фишера были недовольны чрезмерной поспешностью, с которой осуществлялась реформа. Сидней Фримантл, служивший в то время командиром флагманского броненосца британской эскадры в китайских водах, вспоминал об этих событиях следующее: «Фишер был приверженцем, как он выражался, «смелого росчерка пера», скорее всего потому, что коренная реформа, и он это предвидел, вызовет неистовый протест со стороны многих ведомств – военно-морского, дипломатического и коммерческого. Таким образом, он не предупредил Ноэля (адмирал Джерард Ноэль – командующий английским флотом в китайских водах – Д. Л.) о том, что готовится, и в один прекрасный день пришла телеграмма с приказом в кратчайшие сроки разоружить и распродать все шлюпы и канонерские лодки. Некоторые из них были распроданы прямо на местах их стоянки в отдаленных портах или бухтах, остальные собрали в Гонконге и перевели в резерв самого низшего разряда, что означало полное разоружение, снятие имущества, такелажа, двигателей и передачу их под надзор нескольких китайцев. Офицеры и матросы при первой же возможности были отправлены на родину для укомплектования современных кораблей, находившихся в постройке. …В кратчайшие сроки около 25 судов были списаны и распроданы, а еще 15 или около того разоружены и поставлены в резерв в бухте Гонконга. …Еще многие месяцы гонконгские кули щеголяли в матросских ботинках и бушлатах»²⁰.

Аналогичную картину можно было наблюдать на всех отдаленных военно-морских станциях. Лишь несколько канонерских лодок сохранили для выполнения полицейских функций на реках Китая и у западного побережья Африки. Подавляющее большинство малых военных судов было отозвано с заграничных станций, разоружено и продано на слом. Уже к 1 декабря 1904 г. эта мера позволила сэкономить 40 000 ф. ст. и высвободить около 7 000 обученных матросов и офицеров ²¹.

Однако политика «разоружения», проводившаяся Фишером, не исчерпывалась сокращением заморских эскадр британского флота. Следующий удар был нанесен по военным судам так называемого «докового резерва». По количеству эти корабли составляли значительную часть действующего флота, но на деле подавляющее большинство из них могло послужить только в качестве музейных экспонатов. Это были разнотипные броненосцы «эпохи проб и ошибок» 60-70-х гг. прошлого века, с замысловатыми настройками, вооруженные еще гладкоствольными пушками. Среди судов «докового резерва» имелись даже деревянные корабли с полной парусной оснасткой и такелажем, защищенные накладной бортовой «броней», которую снаряды современных нарезных орудий могли прошить с такой же легкостью, как если бы эти плиты были деревянными. К перечисленным «боевым единицам» следует прибавить целую армаду маленьких и совершенно бесполезных в силу своей устарелости шлюпов и канонерских лодок.

Первый морской лорд приказал немедленно вычеркнуть все корабли «докового резерва» из списков действующего флота. По его распоряжению под сокращение попали все эскадренные броненосцы со сроком службы большим, чем у двух кораблей типа «Нил», спущенных на воду в 1887 г. Было также решено прекратить работы по доделке строящихся броненосных крейсеров, проектная скорость которых не превышала 25,5 узлов. Такая радикальная политика «экономии средств» вызвала ожесточенное сопротивление не только со стороны некоторых адмиралов и офицеров, но и в дипломатическом ведомстве, поддержанном представителями финансовых кругов, ведущих активную торговую и предпринимательскую деятельность в колониях. Впоследствии даже создали специальную комиссию для расследования деятельности Фишера в данной области.

Но, несмотря на все препоны, Фишеру удалось «списать» в общей сложности 154 корабля²². Из них 90 были квалифицированы, как «совершенно бесполезные», полностью разоружены и проданы на слом. Из оставшихся 64, 37 разоружили и поставили в резерв, для использования их в случае войны в качестве тральщиков или минных заградителей. И, наконец, 27 судов зачислили в так называемый «материальный резерв». Ремонту они не подлежали и деньги на их содержание не отпускались. В дальнейшем ежегодно создаваемая комиссия должна была производить ревизию кораблей «материального резерва», результатом которой становились очередные сокращения их численности.

Реформа оказала благотворное влияние на повышение боеготовности британского флота. Акватории военных портов Англии были очищены от большого количества устаревших кораблей. Значительно сократились расходы на содержание флота. По подсчетам профессора Мардера экономия только на ремонте устаревших судов составила 845 тыс. ф. ст. ежегодно²³. Малокалиберные пушки, снятые с канонерских лодок, частично были использованы для укрепления береговой обороны, а частично переданы в учебные подразделения для тренировки курсантов и матросов ²⁴. Но самым главным итогом было высвобождение значительного количества обученных офицеров, старшин и матросов. За счет полученного резерва удалось осуществить другую реформу – внедрение системы неполных экипажей на кораблях резервного флота.

По старой системе, существовавшей до реформ Фишера, организация британского флота включала следующие подразделения. В число кораблей 1-й линии в составе действующего флота входили новейшие боевые единицы с полными экипажами матросов и офицеров по комплекту военного времени. Они подразделялись на флоты и эскадры и находились в состоянии боевой готовности. Корабли 2-й линии делились на «флот резерва» и «доковый резерв». В «доковом резерве» числились устаревшие суда, полностью утратившие свою боевую ценность и не принимавшие участия даже в ежегодных больших маневрах. Как уже говорилось, «доковый резерв» Фишер практически ликвидировал.

Однако существовавшая система нуждалась в дальнейшем совершенствовании. Вполне еще новые и боеспособные корабли флота резерва ржавели у причальных стенок. После 1889 г. военно-морское ведомство испытывало хроническую нехватку обученного персонала для поддержания этих кораблей на должном уровне боеготовности. Все пополнения поглощались укомплектовкой новейших кораблей действующего флота. До реформы на кораблях резерва оставлялось всего по нескольку человек «для присмотра». И лишь на короткий срок, во время ежегодных больших маневров, они укомплектовывались командами из резервистов по комплекту военного времени и выходили в море. Эта эскадра представляла собой жалкое зрелище. Команды были плохо обучены и не имели опыта совместного плавания и обращения с судовыми механизмами.

Большинство кораблей, едва выйдя в море, вынуждены были возвращаться назад из-за частых поломок. Так, например, во время больших маневров 1903 г. только два корабля из состава флота резерва смогли выполнить все требуемые эволюции и выдержать без серьезных аварий до конца учений ²⁵.

Имея в своем распоряжении резерв обученных офицеров и матросов со списанных устаревших кораблей заграничных эскадр, Фишер получил возможность в корне изменить систему комплектования кораблей 2-й линии. По распоряжению первого морского лорда для всех кораблей резерва были сформированы так называемые «неполные экипажи», составлявшие примерно ²/₅ численности комплекта военного времени ²⁶. В состав «неполного экипажа входили офицеры и старшины основных специальностей. Такого количества людей было достаточно, чтобы держать военный корабль в состоянии высокой боевой готовности.

Флот резерва был подразделен на три компактных и хорошо сбалансированых эскадры, базирующихся на Портсмут, Девонпорт и Ширнесс. Регулярно раз в три месяца они выходили в плавание, продолжавшееся от 10 до 14 дней. Экипажи отрабатывали совместные маневры и проводили учебные артиллерийские стрельбы. Раз в год корабли резерва укомплектовывались полными экипажами для участия в больших маневрах. На эскадрах резко сократилось число поломок и аварий. В случае необходимости превращение флота резерва в грозную боевую силу с полным комплектом экипажей было делом нескольких часов. Недаром Фишер назвал систему «неполных экипажей» краеугольным камнем нашей готовности к войне».

Гораздо более важной и имевшей далеко идущие политические последствия стала реформа по передислокации главных сил британского флота. Она явилась венцом преобразований Фишера, осуществленных им в 1904–1905 гг.

Прежняя система распределения кораблей английского флота восходила своими корнями еще к эпохе парусников, когда длительность плавания и отсутствие современных средств коммуникации требовали самого широкого рассредоточения боевых единиц для защиты протяженных торговых путей Британской империи. К моменту прихода Фишера в Адмиралтейство военно-морские силы Великобритании подразделялись на девять флотов или эскадр. Между тем, новые условия требовали создания более концентрированных и мобильных соединений. Условия эти были созданы не только техническим развитием и совершенствованием военных кораблей и морских вооружений, но и изменениями в международной обстановке. Заключение тесного военного и политического союза с Японией в 1902 г. сделало излишним содержание мощной эскадры линейных кораблей в дальневосточных водах. Оформление англо-французской Антанты в 1904 г. дало возможность Великобритании сократить число военных кораблей в Средиземном море.

Многие биографы Фишера утверждали, что острие его реформы по перераспределению сил флота с самого начала было направлено против Германии. Это не совсем так. Его схема, разработанная в ноябре 1904 г., практически не отличалась от той, которую он предлагал несколькими годами ранее, будучи командующим Средиземноморским флотом. Прежде всего, Фишер стремился сократить дробность британских военно-морских сил, уменьшив число основных флотов с девяти до пяти. Согласно проекту деление было следующим: 1. Отечественный флот с главной базой в Дувре; 2. Атлантический флот, базирующийся на Гибралтар; 3. Средиземноморский флот со стратегическим центром в Александрии; 4. Западный флот, сосредоточенный у мыса Доброй Надежды; 5. Восточный флот, базирующийся на Сингапур. Согласно проекту ядро Отечественного флота должны были составить только 8 эскадренных броненосцев. Для Средиземноморского флота первоначальная схема Фишера предусматривала 12 эскадренных броненосцев, причем самых новых и самых лучших ²⁷. Именно за такое количество Фишер проводил агитацию в 1901 г.

Отдельные флоты на Тихом океане, в Южной Атлантике и Северо-американских водах были ликвидированы. За последние два военно-морских театра отныне отвечал Западный флот, базировавшийся на мысе Доброй Надежды. Восточный флот с главной базой в Сингапуре контролировал огромные пространства «к востоку от Суэца». В его состав входили Австралийская, Китайская и Ост-Индская эскадры. Предполагалось, что каждая из них в мирное время будет иметь самостоятельное командование. Раз в год все они собирались в Сингапуре для участия в совместных больших маневрах²⁸.

Таким образом, в своих стратегических планах Фишер по-прежнему не брал в расчет Германию. Можно с уверенностью утверждать, что его первоначальный вариант распределения сил флота был рассчитан на любого потенциального противника, пока Фишер не получил заряд антигерманских настроений в результате инцидента у Доггербанки. В связи с этим на событиях осени 1904 т. следует остановиться несколько подробнее.

Сентябрь и большую часть октября Фишер провел на континенте. Затем он вернулся в Лондон и 21 октября официально приступил к своим обязанностям на посту первого морского лорда. На следующий день, 22 октября, 2-я русская Тихоокеанская эскадра Зиновия Рожественского, направлявшаяся из Балтийского моря в Порт-Артур, приняла несколько английских рыбацких судов у Доггербанки за японские миноносцы и обстреляла их. Этот инцидент послужил причиной большого международного скандала, и в течение двух недель казалось, что война между Россией и Англией неизбежна. Были опасения, что этот конфликт мог повлечь за собой и военное столкновение с союзницей России Францией.

По Англии прокатилась волна шовинистического угара. Шла русско-японская война, и Великобритания была связана с Японией военным союзом. Фишер срочно направил командующим флотами приказы о приведении кораблей в полную боевую готовность. Однако спустя несколько дней стороны нашли удовлетворявшее их решение, и инцидент был исчерпан.