Текст книги "Наёмник (СИ)"

Автор книги: Д. Васильченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Глава 4. Плен.

«Страх делает человека узником. А что делает его свободным? Только воля и мечты. Глубоко внутри человека». (Побег из Шоушенка).

Горы. Скалы. Горы. Скалы. Горы! О, долинка! Снова горы. Так выглядит дорога в Алабиии. И в Хортии. И в Сребии. Нет, есть там и нормальные дороги, города, но граница между осколками бывшего государства проходит по горам, поэтому почти все военные Организации Объединённых Государств, а таковыми в этих странах были все военные, так как именно этим государствам было запрещено иметь собственные вооружённые силы, раз по двадцать ездили по этим живописнейшим дорогам. Как говорили местные гиды, сопровождая туристов и не замечая пару БМПешек, сопровождающих автобус, мы очень мирные страны. Нет, на туристов не нападали. Почти. Была пара эксцессов, но потом разобрались, что это не совсем бандиты, а так, шалили разведки через бандитов. После этого фракийцы, ацеольцы и ругийцы договорились туристов не трогать. Ну, во всяком случае, массово. Понятно, что иногда то один, то другой турист, напившись в хлам, пропадали, но... Не часто. И проводилось тщательнейшее расследование, которое заканчивалось ничем. А потом пропадал уже турист с другой, так сказать, стороны. Потом страны обменивались мнениями, и всё затихало до следующей пропажи. Легитимным правительствам осколков неплохой страны вообще на это было наср... плевать, пока это не затрагивало деньги из дотаций. Но с недавних пор, после появления пары скандальных репортажей о массовом изъятии органов для чёрных трансплантологов, в ацеольской и фракийской прессе поднялась волна, которая докатилась и до чёрной дыры, как называли Сребию, Хортию и Алабию во всём мире, ибо в этих странах можно было как найти всё, что угодно, так и потерять бюджет такой огромный, что если бы его раздали на руки местным жителям, то они все могли уехать в другие страны и... там остаться жить. Сначала начали приезжать массово всякие журналисты. Эти были шебутные. Приходилось их отлавливать в самых разных местах. Иногда они падали и разбивали головы шесть раз подряд. При этом ломали ноги и руки. Бывает! Потом правозащитники. Эти предпочитали кучковаться по крупным городам и в свете софитов. На этих было достаточно потратить пару шведских столов и фуршетов. Потом –представители всяких благотворительных фондов. Эти вообще были самые безобидные. Они всё организовывали через властные структуры, поэтому времени на реакцию было вагон и маленькая тележка. А главное, власти тоже были довольны, что засветились на радио и телевидении. Короче, информация о всякой жути начала просачиваться, но долгое время все заинтересованные стороны неплохо справлялись с этими наплывами и нападками. Местные власти и военные всех трёх стран боролись, но так, вяленько. Может тоже были в доле? А потом всё докатилось до штаба группировки. Причём в виде внеплановой комиссии. Это когда прилетела куча гражданских, которые могут оторвать хвост даже генералу. Пришлось принимать не очень популярные меры.

Конвой, в который попал Ярослав, сопровождал каких-то гражданских и полного майора-ацеола. Гражданских было всего трое, но все офицеры перед ними стелились. Они загрузили кучу оборудования в машины конвоя, а сами загрузились в вертолёт и улетели. А конвой... Это была международная сборная военная солянка Организации Объединённых Государств. Именно под эгидой этой организации осуществлялись все военные проводки по трём государствам. В Алабию, Хорию, Сребию нельзя было вводить любые войска, кроме Организации Объединённых Государств. Но... Три самых мощных государственных образования планеты немного лукавили. Все остальные государства составляли лишь десять процентов от всех войск Организации Объединённых Государств. Поэтому любая военная операция была целой чередой интриг, взаимных уступок и компромиссов между странами. В этом конвое правили бал ацеольцы. Полный майор – это где-то подполковник Ругии. Так что, большой чин. В сопровождении было две брони и сборный взвод. Первое отделение было чисто ацеольское, и они кучковались у головы колоны, рядом с машиной майора. Это были бойцы-конвойники – военные, которые осуществляли доставку грузов между базами (многочисленными!) по всему миру. Их ещё называли сторожами. Нет, они и стрелять умели, но в основном это были... сторожа. В широком смысле. Середина была из отделения фракийцев-легионеров, но из так называемых «выбывающих в запас», то есть, отслужившие свои срока и ждущие направление на место жительство в колониях. В большинстве это были списанные по ранению бойцы, которые почти попрощались со службой. Бойцы опытные, но... расслабленные.

И хвостик – отделение ругийцев, гражданские машины и старенькая БМПешка. Здесь ВСЕ были залётчиками и новичками. Так что конвой не внушал никакого доверия. Лейт приказал курсантам залезть на броню и ехать внутри. Те попытались объяснить, что надо бы перестроить колонну, бойцов посадить сверху на броню, выделить дозор, растянуть колону, послать боковые дозоры, а если нет возможности, то... А главное, им следовало бы насторожится, что сам майор не собирался никуда ехать. Куда там. Лейт так побагровел и начал вентилировать лёгкие через сильно открытый рот, что стажёры порскнули на броню, как воробьи! Первый боевой приказ! Лейт стал так орать, что забрызгал слюной даже БМПешки. Сначала наорал лейт, потом майор. Он услышал, что какие-то стажёры ОСУЖДАЮТ его гениальное построение колоны. Майор, похоже, был не боевой, а скорее из интендантов или снабженцев. Правда, слюны у него было больше, чем у нашего лейта. И изо рта сильно воняло. Поэтому он обрызгал все машины и всех, кто подходил ближе пяти метров. После своих гениальных выкладок, майор-ацеол сел в джип и укатил. За стажёров взялись остальные офицеры колонны, но стажёры уже выработали тактику. Выслушав всё от гениев стратегии и сделав совсем дебильные лица, парни залезли внутрь БМПешки. Потом к ним внутрь заскочил лейт, сделав вид, что стажёры сильно не правы. Через пять минут колона тронулась. Внутри, несмотря на шум, Ярослав заснул. Это в нем сыграла привычка. Все военные, если не идут и не бегут, засыпают мгновенно. Привычка! Проснулся парень от удара. Бахнуло так, что Ярик прикусил язык и приложился головой о броню. В голове шумело, внутри машины всё было в дыму. БМПешка, походу, лежала на боку. Ярик пополз к выходному верхнему люку. Переползая через Люфа, Ярослав понял, что его товарищ жив, но без сознания от контузии. Из аптечки достал БК – боевой коктейль. Если его вколоть человеку, боец даже с переломанными ногами сможет двигаться. Не очень долго, но активно. Вколол через штанину. Переполз к Анри. Тут было похуже: ноги явно сильно ушиблены, но, кажется, не сломаны. Анри тоже был без сознания. Этому вколол противошоковое и обезболивающее, а потом БК. Печень и почки потом выплюнут кишки, но это потом. К этому времени Люф уже пришёл в себя и полз к Ярику, используя идиоматические выражения сразу трёх языков, описывающие его ощущения и то место, где они находятся. Слышал Ярик его, как сквозь наушники. Значит, тоже контузия. Себе тоже вколол БК. Изнутри ударила жаркая волна, затошнило, но потом зрение прояснилось и захотелось кого-нибудь прибить. Перехватив поудобнее автомат, курсант стал открывать люк. Бой всё ещё продолжался. Конвой прижали классически: подорвали переднюю БМПешку управляемым зарядом, заднюю расстреляли из гранатомётов, а центр причесали минами направленного действия. Такие мины пробивали борта машин и положили половину личного состава. Слева обрыв, справа склон, откуда стреляют несколько десятков автоматов и пять-шесть пулемётов. Теперь со склона били снайпера, выбивая самых активных, а остальных прижимали автоматическим огнём ещё несколько десятков стрелков при поддержке нескольких пулемётов. Колонну практически добили. Люф вытащил Анри и стажёры стали оглядываться. Скоро пойдут группы зачистки. Люф махнул в сторону склона вниз, и Ярослав кивнул. ОЧЕНЬ слабый шанс. Даже если они доберутся до нижнего серпантина, вряд ли отсечную команду туда не поставили. Значит, их зажмут с двух сторон. Но жить так хочется! Они потащили Анри к обрезу дороги, но бойцов никто не собирался отпускать. Взрыв нескольких гранат из подствольных гранатомётов накрыл ползущих, пара осколков саданула в броник, и Ярослав окончательно отрубился.

Ярик много читал, смотрел фильмы, про то, как пытают, курсантам рассказывали на профильных лекциях... Как надо сосредоточится, не говорить ничего и подобная чушь! И всё же это было не так, как на лекциях. Совсем не так. Ярослава сначала привязали намертво к стулу, а потом... Парня не били! Пленного стали прижигать раскалённым гвоздём. Руку. Вернее, кисть. И знаете что? Ярослав просто кричал, а потом взахлёб рассказывал им всё, что они спрашивали. Нет, юношу не били! Просто жгли раскалённым железом! Боль. Ярик считал, что он о боли знает, причём, почти всё. Ведь его били, у него болели зубы, ему ломали кости, даже дважды ранили. Правда, легко ранили и на тренировках. Да, на выездах было всякое. Но Ярославу везло, и он ни разу не попал под раздачу. Но присутствовал при проблемах, так сказать, сам тащил раненых, сам успокаивал их, сам встречал их после госпиталя. Нет. Пытка – это другое. Там, после ранения, травмы, нужно просто потерпеть, и всё пройдёт, придёт помощь, отвезут в госпиталь, успокоят и ты окажешься в безопасности. А здесь чем больше терпишь, тем сильнее боль. Нет пафоса и преодоления. Просто боль. Боль такая, что ты не можешь контролировать мочевой пузырь и постоянно, когда пик боли, подсыкиваешь. Ты бы и обосрался бы с удовольствием, но мышцы так напряжены, что не до того. При этом ты кричишь. Потом плачешь. Потом материшься и плачешь. Потом опять кричишь. И так – по кругу. Короче, боль, боль, боль и ещё раз боль. Унижение? Да насрать, лишь бы боль закончилась. Но так как Ярослав ни хрена не знал, то его прекратили пытать часа через два. А может, через двадцать минут... Кто его знает. Просто при пытках время идёт по-другому, всё вокруг другое! Потом подошёл к Ярику здоровенный алабец, потрепал по щеке, улыбнулся, а потом как дал в морду. Очнулся Ярослав в каком-то коровнике или складе, приспособленном под хранение картошки. Вот на неё, родимую, и кинули его тело. Потом утащили Анри, за ним Люфи. Потом притащили двух хортов, сильно избитых. К вечеру все пленные более-менее оклемались и попытались поговорить, но охранник дал очередь через слуховое окно, чуть не задев курсантов. Все притихли и попытались заснуть. А дальше про пленников как будто забыли. Только хортов на следующий день буднично вывели под слуховое окно и перерезали горло. Сделали это прямо под слуховым окном в паре-тройки метров от курсантов и кровью несло в окно целый день. Пряный, приторный, острый запах, от которого они постоянно хотели рыгать, представляя себя на месте хортов. А ещё мухи! Жирные, серые, много. Твари! Жужжат и жужжат. Первые три дня было просто плохо. Болела прижжённая рука, голова раскалывалась после контузии, внутренности выпрыгивали после боевых коктейлей. Пленных не кормили, не били, не вспоминали. Было холодно и хотелось есть, несмотря на постоянную тошноту. Голод нарастал постепенно. Через три дня их покормили какой-то кашей, сваренной на воде, не мытой, не доваренной до конца. Пленные обрадовались и думали, что дальше будут кормить регулярно, но куда там. Кормили не регулярно, как будто случайно. Желудки набивали по максимуму, еда была препаршивейшая, хлеб чёрствый и не всегда, вода из-под ржавого крана, из-за чего начались поносы. У всех. А может, из-за того, что от голода грызли сырую картошку, которой был забит склад и на которой они спали? Пленным повезло, что в коровнике была труба с водой и краном. Через месяц привезли ещё хортов, но потом хортов забрали, а пленники ослабели настолько, что почти не вставали. У Ярослава все его суперспособности ушли, и он стал просто слабым и жалким. Голод, срачка, изредка побои. И тут сломался Люфи. Есть люди, которые ломаются как ветки, на чём-то одном. А есть те, кто ломаются как печенье. В брызги и крошки! В один из дней принесли недоваренную кашу, и охранник привычно в неё плюнул. Попал в миску Люфи. Люфи переклинило и он начал орать, что Люфи важный человек и за него заплатят много денег. Он орал и орал. Даже две очереди по окну его не заткнули. Ярослав и Анри пытались его остановить, но куда там! Их обматерили и приказали заткнутся. Люфи продолжал орать и блажить. Потом заскочили четверо алабцев, попинали всех пленных, схватили Люфи и вытащили его наружу. Пленникам всё было видно через слуховое окно. Люфи начали бить. Сначала ногами, потом прикладами. Ярослав видел, как от удара у Люфи выскочил глаз и повис на какой-то ниточке. Потом он упал, и его забили насмерть. Труп так и остался там лежать. Опять пахло кровью и дерьмом целый день. Перед смертью Люфи обосрался. На следующее утро приехал кто-то из начальства и долго орал на местных. Анри, хорошо знающий язык местных, сказал, что орал про деньги и их матерей. И про то, что их доля уменьшится вдвое. Пленные уже научились распознавать местных и приезжих. Те, кто приезжал, были лучше подготовлены и вооружены. А местные, в основном, были похожи на вооружённых крестьян с примесью уголовщины. Пленников вывели из коровника и забросили в джип. Двое бандитов сели впереди, а один сзади, сложив на них ноги. Так Анри и Ярослав отправились в новую жизнь, с грязными берцами на морде, связанные, голодные и грязные.

Глава 5

Глава 5. Возврат АСи.

«Бог дал человеку свободу выбора, а госпожа инициатива дала возможность открыть проход в самую глубокую задницу». (Майор Муравьёв (кличка Борман), офицер-воспитатель, наставник Минского СВУ 1987–1988 год. Спасибо, учитель!)

Нас, пленников, долго везли по горам, не меньше шести-восьми часов. За это время останавливались дважды на каких-то глухих съездах с дороги. Оба раза нас по одному выводили отлить. Потом передали другим, таким же бородатым и с оружием охранникам. Потом опять дорога. Снова несколько часов езды по горным и не очень дорогам. Передача ещё каким-то бородачам. Почему они все носят эти бороды, даже если там всего три волосины ? Опять несколько часов езды . И так несколько раз. Каждый раз задерживались на несколько часов только в темноте. В темноте не ехали ни разу. Может боялись проверок, может ещё чего-нибудь.

Иногда останавливались, но нас не доставали. То покурить, то пообщаться нужно было бородачам. Каждый раз подходили и били. Просто так. Чаще– за то, что неверные. Один раз Ярослав попробовал сказать, что мусульмане уважают людей, верующих в Спасителя, но... Получил в три раза больше по морде. Анри тоже досталось. Он сказал, что, если Ярик ещё раз откроет рот, он его сам придушит. Последние были совсем... бородатые и дикие. Знаете, на Кавказе и у мусульман есть ПРИКОЛ. Отращивать бороды. Нет! Это объясняется религией, мусульманскими традициями, требованиями Корана, вот только... ВСЕ бородачи почему-то нарушают заповеди Корана, кроме отращивания бороды. Они не просто нарушают, они не воспринимают Книгу. И при попытке спросить, про Фетху, Суру... просто бьют. Или убивают. За эти дни Ярослав видел бородатых наркоманов, бородатых... мужеложцев, бородатых убийц. Но все они хотя бы один раз пнули пленников, за то, что они НЕ МУСУЛЬМАНЕ! Ярик не пытался понять это, но злобу копил. Последние бородачи, принимавшие груз, заставили их с Анри раздеться догола, потом ощупали, осмотрели зубы, гениталии, хлопнули по ягодицам и.. сказали одеваться. При этом, одобрительно кивали, что, мол, хороший товар. Эти же бородачи, предварительно пнув по паре раз пленников, засунули их в какой-то подвал, правда, кинув им буханку хлеба, пару яблок и бутылку воды. Кайф! Парни отщипывали по небольшому куску хлеба, откусывали небольшой кусочек яблока и запивали водой. После вечной каши, хлеб пошёл «на ура». Есть старались медленно, тщательно всё пережёвывая, растягивая удовольствие. Под такую еду, Ярослав разговорился с Анри. На вопрос, почему его до сих пор не выкупили, лейт Ярику на пальцах объяснил, почему так произошло.

Если его, Анри, выкупают, появляется след к тем гражданским, что были в колоне. Ну не могли ВСЕ командиры уехать и улететь, а не сопровождать колонну. Там были образцы, документы, оборудование в закрытых боксах на миллионы ацеольских марок, которые потом бандиты... уничтожили. Зачем? Почему майор свалил до отправки каравана? А был ли он настолько тупой, чтобы ТАК расположить колонну? Или был умысел? А может он был ОЧЕНЬ хитрым майором? Да и караван был не простым. Он вёз спецов. А ехали они, оказывается, для расследования торговли органами. И ехал с ними инспектор какой-то международной организации, которой Организация Объединённых Государств дала гарантии. А вот он, инспектор, поехал с колонной, где и погиб в подорванной машине. И главное. Ну, напали, раздолбали колонну... Бывает! Но никто не должен знать, что пленных взяли профи. Судя по схеме засады и применяемому тяжёлому оружию в виде тех же «джавелинов», это были ацеольцы. Либо люди, натренированные и вооруженные ими. А вот зачем, почему взяли колонну? Кто теперь узнает.

Почему не убили всех? Простая жадность. Били колонну ацеольцы или наёмники, а зачищали местные. Пленных решили перепродать маракешцам, потому что это ОЧЕНЬ много денег. У них рабство до сих пор поощряется на уровне государства. Самые крупные рынки рабов тоже у маракешцев. Тем более, сейчас ранняя весна, а в начале лета в Сингее, городе-порте проводится крупнейший аукцион рабов. Фракийский дворянин из старой семьи, плюс ругиец. Молодые, дерзкие, не сломленные. Хоть в евнухи, хоть в постельные рабы, хоть в боевые рабы. Лакомые кусочки.

Ярослав всегда считал, что рабства нет, а Анри так спокойно об этом говорил, что Ярика это напрягло. Он начал возмущаться, но... Тогда Анри объяснил, что рабство в той или иной степени существует в половине стран. И кому надо, об этом знает и зарабатывает на этом деньги. Рабства не существует для обывателей. Рабство почти всегда маскируется. Вот, например, пожизненные контракты на детей, подписанные родителями? Или поездки с четвёртого континента поклонится святыням на восток первого континента? Почему туда едут с детьми, а обратно возвращаются без них, подписав ПОЖИЗНЕНЫЙ контракт на ребёнка? При этом РОДИТЕЛИ возвращаются с очень большими деньгами? А взрослые, подписывающие контракты на работу, на двадцать, а то и тридцать лет? Потому что должны денег кому? Поэтому рабство–это ОЧЕНЬ выгодный бизнес, а значит, при минимальной отстёжке денежек государственным чиновникам, существует везде. Как наркота или оружие, как проституция. Та же схема, вид сбоку. А в Маракеше решили не заморачиваться этими плясками и просто разрешили рабство на государственном уровне. У них даже есть государственные рабы.

– Так что собираешься делать? Или ты, Анри, смирился? –спросил Ярослав мрачно.

–Будем ждать. Может, повезёт и получиться подать весть моим. Главное – выжить. А там посмотрим, – Анри говорил спокойно, но тоже был мрачен.

–А я? – Ярослав не понимал, что делать и хотел, чтобы хоть кто-то взял на себя часть его проблем.

– Ну и тебя заодно выкупим, – пожал плечами Анри.

Анри скупо улыбнулся и продолжил есть. Вот никак это Ярослава не вдохновило. Заодно выкупим! А выкупим ли? Ладно, надо поспать. Они улеглись, прижавшись друг к другу и стараясь сохранить тепло. И вдруг внутри себя Ярик услышал голос.

– Замри и не шевелись! В левом верхнем углу инфракрасная камера! Да это я, АСя! Не говори вслух. Да, я тебя слышу, когда ты ко мне обращаешься мысленно.

–Ты где была?! – Ярослава заполнила радость и ярость.

–В тебе, где ещё. Мы с тобой не проходили биологию и физиологию человека углублённо, но всё же! Видимо зря. Это заняло бы у тебя несколько месяцев, но ты бы всё понял. Если кратко, то я перенеслась с тобой и инфицировала информационно гиппокамп твоего мозга. Вернее, гиппокамп носителя. Мгновенно и импульсом. Он от этого пострадал. Короче, личность стёрло. Поэтому из-за этого ты и впал в информационную кому, а местные посчитали, что просто потерял сознание от стресса. Потом я стала расти. Мне надо было сделать базовое хранилище, где бы я вся поместилась. Но пришлось прерваться и спасать тебя при первой возможности. Спасла, а ты опять вляпался! Как это на мне отразится, я не знаю. Сейчас я сжигаю себя, свою личность и базовые установки, распиханные по всему организму, которые перенесла и записала в твой мозг первыми. По большому счёту, я управляемый, разумный рак. Это такая болезнь, перестраивающая клетки организма под себя. Так и я, строила себя из твоих клеток. Только мои клетки на порядок сложнее раковых. Каждая моя клетка может поддерживать связь с другими моими клетками, даже не находясь с ними в контакте. А вот с тобой сложнее. Мне пришлось построить сначала несколько сот тысяч клеток сканеров, чтобы отсканировать тебя, потом встроится в твои аксоны и адроны, чтобы считать твою память, построить особый орган, чтобы связаться с тобой. Так что дел было много. А ты мне только мешал своими ранами и голодовками! Но в приоритете твоя жизнь и пришлось вмешаться, так как анализ показывает твою смерть в трёх случаях из пяти.

–Блин, я так старался, так старался тебя не подвести, что аж в плен попал! Ладно. А камеру эту инфракрасную, как увидела? Да, я рад тебя слышать АСя. И почему у меня радость такая странная, тусклая? От усталости?

– Поставила фильтр на гормоны. Ты сейчас их много вырабатываешь, а я их утилизирую и перестраиваю в тебе кое-что. Ты теперь спокойный, как чугунная болванка. Камеру увидел ты, просто не обратил внимания. Я не могу видеть сама, только с помощью тебя. Я запустила программу укрепления твоих связок и мышц. Нервы я тебе изменю первыми, но это очень долгий процесс. Сейчас ты качаешь строительные материалы отовсюду. Даже из твоего дружка Анри, через прикосновения.

Ярослав тут же, как будто потянувшись откатился от Анри.

–Прекрати сейчас же! Людей нельзя использовать! А как я качаю материалы? – Ярику стало любопытно.

–Я не могу ослушаться прямого приказа, но должна предупредить, что восстановление от твоих приказов затянется. Видишь, какие грубые у тебя стали ладони? Это я создала особые клетки, разлагающие и впитывающие органику. Потом уберу, впитаю и их. Чувствуешь, что весь горишь? Это ускоренный метаболизм, плюс перестройка клеток. Температура у тебя сейчас под сорок градусов из-за этого.

–А связь у тебя только со мной? К приборам, например компьютеру, ты можешь подключиться? – Ярик вспомнил фантастику, которой увлекался в училище.

– Ну как ты это представляешь? Создать орган, коммутирующий с местными приборами? На каких волнах? Какие параметры? Нет. Для начала ты мне дай доступ к техдокументации, потом будем думать. И то, это займёт, при полноценном питании, пару лет, если ни на что не отвлекаться, кроме этой задачи. Так что связь могу осуществлять только с тобой и только мысленно. Да, не делай такое глупое лицо! Я, конечно, не вижу тебя, но ощущаю, как напрягаются мышцы лица. Я теперь чувствую весь твой организм и частично могу на него влиять.

– Всё, что могло случиться плохого, уже случилось! Так что давай думать, как будем выбираться, – Ярослав обиделся. Ничего у него не глупое лицо. Ну, удивился! Так это нормально. Ярик уже смирился с потерей АСи, а тут она живая!

– Выбираться? И куда? После смерти Люфи в Ругию тебе нельзя. Посадят однозначно. А может, и шлёпнут. Да, ты будущий пёс императора, но очень уж у тебя всё сейчас плохо. В плен попали втроём, Люфи убили, а тебя продать хотят. Почему? Он дороже, чем ты! Так что вопросов будет море, а потому просто закроют. Не забыл, что ты относишься к первой категории граждан? Там, конечно, поменьше стало коррупции, но мёртвый единственный внук министра – это очень плохо. Помнишь безопасника? Вот он тебя и закопает, чтобы прикрыть себя! В страны под протекторатом ацеолов тем более попадать нельзя. С вероятностью девяносто процентов, тебя убьют или подставят под операцию, дискредитирующую Ругию, а это лучше делать с трупом. Остаются задницы мира и страны под протекторатом Фракии. Причём, не метрополия, а именно колонии. А колонии где? Среди чёрных и среди азиатов. До азиатов добираться дольше. До четвёртого материка ближе. Плюс в том, что Анри может помочь. Ещё плюс в Легионе.

– Откуда ты всё знаешь? И какой мне плюс в Легионе?

– Балбес! Всё знаешь ты, только пользоваться не умеешь. При поступлении в Легион берёшь любое имя. По окончании контракта тебе сделают документы на это имя. Причём легальные. Контракт пять лет – и получаешь гражданство Фракии.

– Откуда ты знаешь?

– Ярик! Раньше ты был сообразительнее! Всё, что слышал, читал, учил ты – знаю я. Я твоя интерактивная библиотека, помощник, аналитик и попутчик в одном лице. Умрёшь ты – и я самоликвидируюсь. А слышала я, вернее ты, это от Анри, когда были в плену.

– Почему такая странная связь? Почему только мысленно? – из упрямства возразил Ярослав.

– Откуда я знаю? Просто есть такое ограничение. Ладно! Ты, главное, не сдохни не вовремя! Правда убить тебя сейчас сложнее, я поработала, но очень мало. Только не надо проверять на себе, умрёшь ты или нет. Я пока очень слаба и не контролирую почти ничего. Давай так. Сейчас я тебя усыплю. Ты же устал? Только переляг так, чтобы рука лежала на мешках с картошкой, а лучше на самой картошке. Луке? Да какая разница! Просто ложись рядом с этими... овощами. А ещё лучше ложись на них. Я тебя немного за ночь подлечу и обновлю, но утром тут будет вонять гнилью. Только по самому минимуму обновлю, это всё-таки не мясо! Завтра буду анализировать наш путь, и при первой возможности попробуем сбежать. Анри надо тоже вытягивать. Так что действовать по команде быстро, чётко и без рефлексий. Понял? Ладно. Спать!

Ярославу снился очень странный сон. Он был... Он был разными существами. Под разными небесами. На разных планетах. Кто он? Высшее существо! Бог для червей! Он овладевал их телами и правил ими. У некоторых были тела гуманоидов, у некоторых были абсолютно не гуманоидные тела. Но он всегда был главным. Правителем. Вождём. Жрецом. Его власть была запредельной, все живые ему подчинялись. Его жестокость была даже больше его власти. Он относился к своим подчинённым как к грязи. Презрение. Власть. Сила. Вечность. И бессмертие...

Ярослав почти проснулся посредине этого кошмара, но АСя что-то начала шептать успокоительное и он заснул.

Глава 6

Глава 6. Побег.

«В чём разница между мечтателем и убийцей? Убийца чаще может воплотить свои мечты в жизнь, чем мечтатель». (Малыш Кид).

– Ты думаешь, что-тот, кто стреляет в тебя, не имеет жены и детей? Его не ждёт мать-старушка? Сынок! Все, кто подняли на тебя оружие – это мишени! Стреляй! После боя будешь рефлексировать». (Прапорщик Кроватько. Орджоникидзе, сейчас Владикавказ, 1992 год. Спасибо, учитель!)

Следующие три дня в плену были похожи, как под копирку. Пленников подымали, кормили – не разнообразно, но и не скудно, –засовывали в какую-нибудь закрытую машину и долго везли. Правда, везли теперь на закрытых машинах почти без охраны. Просто сковывали и кололи какое-то снотворное. Автомобилями были и грузовики, и джипы, и микроавтобусы. Ярославу было попроще, его чистила АСя. АСя вечером делала доклад и привязку к местности. Она как-то просчитывала все повороты и скорость движения машины. Вечером пленников тоже кормили, причём АСя заставляла съедать всё до крошки и просить добавки. Униженно! Пару раз давали, хотя и смеялись. Приходилось разыгрывать целые спектакли. Анри смотрел с презрением, но АСя говорила, что нужны строительные материалы, поэтому НАДО! Потом пленников засовывали в подвалы, либо изолированные комнаты, где они проводили от нескольких часов– до суток. Ярослав постоянно старался что-нибудь съесть или касаться любой органики. Выходило не очень. АСя контролировала его гормоны, поэтому Ярик выглядел сонным и заторможенным, а главное – жалким и беспомощным. Но у Ярослава даже злится не получалось на сопровождающих. Было постоянное чувство, что Ярослав находится под успокаивающими или наркотическими препаратами. На третьи сутки вся их компания охранников и пленников, спустилась к морю. Так сообщила Ярославу АСя. Что-то там про йод и соли, которые присутствовали в воздухе, которые чувствовала и анализировала только она. Вот как, она могла при помощи его же тела это определить?

Добравшись до побережья, группа остановилась на ночёвку в пакгаузе, где-то в порту. Часть сопровождающих и встречающих уехала, а охранять их оставили сначала восемь бойцов, но потом половина охранников попрощались и уехала. Ярослав подумал, что слишком много людей задействовано из-за двух пленников, но АСя объяснила, что таких, как они, здесь побывало несколько десятков пленников. Здесь у бандитов была какая-то перевалочная база.

Те четверо, что остались на охране, стали вести себя расслабленно и много говорить. До этого вся охрана при пленниках почти не говорила. АСя проанализировала все разговоры и как-то запомнила их каркающий язык, а Ярослав стал понимать, о чём говорит охрана. Не в полной мере, но достаточном для перевода. Это был обычный трёп. Они не в первый раз сопровождали такой груз. Им было привычно и скучно. Они знали, что завтра прибывает корабль под лигонским флагом. Пленников засунут в контейнер к ещё паре десятков бедолаг, собранных со всего мира, а потом пленники поплывут в Маракеш. Охране перепадёт по паре тысяч ацеольских марок, хозяевам –десятки тысяч, а купят рабов за сотни тысяч. Нет, есть и дешёвые рабы, только нафига заморачиваться с дешёвыми? Именно поэтому дешёвых рабов гнали и везли другими маршрутами.

Водили их охранники с Анри в два места в пакгаузе. Сначала по одному вывели в кабинку туалета, в конце пакгауза, потом обоих привели к какому-то контейнеру и заставили взять что-то вроде матрасов, циновок и небольших подушечек. Отнесли они это всё в тупик между контейнерами, у входа в который и расположилась охрана. АСя проанализировала походы пленных по пакгаузу и на базе знаний Ярослава в том и этом мире предложила свой план побега.

Пленных водили в туалет по одному. При этом второй охранник контролировал либо Анри, либо Ярослава. Ну, как контролировал? Посматривал в сторону пленника краем глаза. При этом охранник смотрел телевизор, слушал музыку, читал, а не наблюдал пристально за пленником. Устав охрана точно не учила, а может, просто не воспринимала пленников как опасность – слишком уж привыкли к постоянному послушанию и униженности от парней. В это время двое других охранников спали на матрасах в пяти метрах дальше по коридору между контейнерами, расположенными в пакгаузе. Спала охрана под матерчатыми пологами наподобие палаток, поэтому быстро среагировать не смогла бы. Нет, оружие у них ВСЕГДА у всех было под рукой, но среагировать в секунды они не могли. Это давало лишних секунд пять на действие до реакции. Смена охранников происходила каждые восемь часов.