Текст книги "Магия лжи"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Настолько важные, что она не могла позвонить по своему телефону, а все время названивала из его приемной? Где она сидит? В соседнем кабинете?

– Не знаю. Наверное, ей так было удобнее, – нахмурившись, ответил Адамс. – Но она сидит на другом этаже.

– Мы можем с ней переговорить?

– Не думаю.

– Почему?

– Она не вышла сегодня на работу.

– Может, заболела?

– Видимо, так, она несколько дней уже плохо себя чувствовала, – согласился Адамс, продолжая не смотреть в глаза гостю.

– Вы можете дать ее телефон, чтобы мы ей позвонили?

– Можем. Номер ее телефона вам даст Наталья. Это секретарь Ягмыра, они дружат с Милой. Мне ее личный телефон неизвестен. И не нужен, – вздохнув, добавил через секунду Адамс.

Дронго взглянул в глаза вице-президенту и прямо спросил:

– Это его любовница?

Глава 6

Услышав этот вопрос, Адамс смутился, покраснел и снова отвел глаза. Взял ручку, лежавшую перед ним на столе, переложил ее в другое место. Дронго терпеливо ждал.

– Как вы думаете, что именно я должен ответить на такой вопрос? – наконец поднял голову вице-президент.

– Если бы я пришел из модного глянцевого журнала, то вы должны были просто закончить со мной беседу и выставить нас из кабинета, – сказал Дронго, – но я эксперт по вопросам преступности. И появился здесь для того, чтобы разобраться, почему вчера убили садовника в доме президента вашей компании и каким образом сам Пурлиев мог попасть в аварию. Вчера действительно был дождь, но каким образом его навороченная машина могла перевернуться на повороте, я не совсем понимаю. О расследовании обоих случаев меня попросила и оппозиционная туркменская организация, в которой он состоял. Именно поэтому я приехал к вам в компанию, и именно поэтому вам не нужно игнорировать мой вопрос, а постараться ответить на него максимально открыто и честно.

– Я не комментирую личную жизнь наших коллег, – сухо отрезал Адамс.

– Повторяю, я пришел не сплетни собирать, – терпеливо напомнил Дронго, – мне нужна правда. Которую я, в общем, уже знаю. Вчера ваш «эксперт» несколько раз звонила на мобильный телефон Пурлиева из приемной. И он почти все время отключал телефон, хотя видел, что ему звонят с работы. Нормальная реакция любого шефа – ответить своему секретарю. Ведь на работе могло произойти нечто важное. Но он каждый раз сбрасывал звонки. Рядом была супруга, и именно поэтому ему звонили с мобильного. Самое смешное, что для этого ваша Мила должна была каждый раз подниматься со своего этажа в приемную, чтобы позвонить. Значит, ей было важно, чтобы ее номер телефона не высвечивался на аппарате господина Пурлиева. Очевидно, его супруга уже догадывалась о подобной связи. Ну и, наконец, после вчерашней аварии эта дама сегодня не появилась на работе. Вывод более чем очевиден. Я не удивлюсь, если узнаю, что она навещала Пурлиева в больнице.

Наступило молчание. Адамс усмехнулся, покачал головой.

– Никогда не думал, что встречу человека с мышлением Шерлока Холмса. Хотя вы – эксперт по вопросам преступности, значит, сыщик. Я могу только подтвердить, что наша сотрудница была в достаточно близких отношениях с президентом нашей компании. Вас устроит такой ответ?

– Более чем, – согласился Дронго. – Телефон и адрес мы, конечно, возьмем у Натальи, но меня интересует, что именно вы думаете об этой Миле. Как ее полное имя? Людмила?

– Нет, Милена, – ответил Адамс, – у нее отец был сербом, а мать русская. Но отец бросил их еще много лет назад. Она была Миленой Носовой по матери, потом стала Миленой Виноградовой по мужу.

– Вы знаете достаточно много для человека, не интересующегося личной жизнью своих коллег, – поддел его Дронго. – Сколько ей лет?

– Тридцать четыре. Она окончила институт Губкина десять лет назад.

– И с тех пор повышала свою квалификацию в вашей конторе? – не удержался от сарказма Дронго.

– Нет, – оценив шутку, улыбнулся Адамс, – нет. Она работала в разных местах. И только последние три года работает у нас. Ведущим экспертом. Хотя их двое.

– Вторая тоже молодая блондинка?

– Откуда вы знаете, что она блондинка?

– Пурлиев говорил нам, что особенно любит блондинок, – снова солгал Дронго. Однако на этот раз он был убежден в правильности своего вывода. Ведь Пурлиев говорил как раз обратное, а его секретарь была ярко выраженной блондинкой. Возможно, он высказывался так только для своей супруги, которая была брюнеткой.

– Вы правы, – кивнул Адамс, – ему действительно нравятся блондинки. Южный мужчина имеет право на подобный выбор. Мила тоже блондинка. Натуральная. Она чем-то похожа на молодую Татьяну Доронину. Тоже немного в теле, и такие же волосы. Хотя, на мой взгляд, Доронина гораздо красивее, в ней чувствуется настоящая женщина.

– А в Милене?

– Другая порода зверей. Доронина – прекрасная львица, – немного подумав, пояснил Адамс, – а Милена скорее волчица, которая при помощи остальных зверей загоняет свою жертву для нанесения последнего удара. Вот такой зоопарк.

– Интересная характеристика, – усмехнулся Дронго. – А кто вторая? Я имею в виду эксперта. Тоже блондинка?

– Только седая. Горбштейн Лев Эммануилович. Ему уже семьдесят шесть. В молодости был рыжим, можно считать, почти блондином. Сейчас седой и лысый. И настоящий эксперт. Просто финансовый гений. Мы платим ему колоссальную зарплату, но если он попросит в два раза больше, то и тогда мы не прогадаем, настолько точные и верные прогнозы он дает. Только об этом не нужно ему говорить, – на всякий случай попросил вице-президент.

– Не скажем, – пообещал Дронго. – Вот видите, я верю вам на слово и не спрашиваю ничего про Льва Эммануиловича, который тоже мог быть «любовницей» вашего шефа.

Они расхохотались почти одновременно, улыбнулся и Вейдеманис.

– Смешно, – сказал Адамс, – но я стараюсь отвечать на ваши вопросы максимально корректно, чтобы никого не обидеть и не оскорбить.

– Это мы уже оценили, – кивнул Дронго, – с экспертами тоже разобрались. А где она живет?

– Кажется, где-то в центре, – вспомнил вице-президент, – по-моему, на Гоголевском бульваре, но, возможно, я ошибаюсь.

– Неужели у нее такая большая зарплата, – притворно удивился эксперт, – или она получила там квартиру в наследство? Она москвичка?

– Нет. Приехала из Воронежа.

– И сразу получила квартиру в самом центре?

– Я не знаю подробностей. Но ее первый муж был достаточно состоятельным человеком. Потом они развелись. Возможно, он оставил ей квартиру, – предположил Адамс.

– Или квартиру купил ей ваш шеф, – уточнил Дронго.

– Может быть, – ответил Адамс, – но я не уверен. И никогда его об этом не спрашивал. Я вообще стараюсь не лезть в чужие дела, это мой жизненный принцип.

– Ваш шеф сейчас в коме, – напомнил Дронго, – и неизвестно, чем все это закончится. Вероятно, это была не просто авария, а целенаправленное столкновение, пока мы не знаем результатов технической экспертизы.

– Что вы от меня хотите?

– Только правды. Пурлиев утверждал, что чувствует, как за ним наблюдают. Как вы считаете, господин Долгушкин мог организовать подобное наблюдение за своим конкурентом?

– Не знаю, – удивился Адамс, – я же вам сказал, что не был лично знаком с моим предшественником. Когда я здесь появился, он уже уволился. Говорили, что Пурлиев даже выплатил своему бывшему компаньону двенадцать миллионов долларов. Но, возможно, это только слухи. Хотя после ухода господина Долгушкина у нас были некоторые проблемы, я это точно знаю. Но сейчас мы твердо стоим на ногах, даже если болезнь Пурлиева затянется на месяц или два. У нас очень устойчивое положение.

– Секретарь вашего шефа Наталья могла знать Долгушкина?

– Нет. Абсолютно точно, нет. Она пришла только два или три года назад. Уже после меня. Кажется, по протекции Милены.

– И здесь никто не работал с Долгушкиным?

– Работал, – вспомнил Адамс, – Лев Эммануилович. Если хотите, я его сейчас приглашу. У старика фантастическая память и эрудиция. Дай нам бог всем так мыслить в его возрасте.

– Позовите, – попросил Дронго.

Адамс поднялся и, подойдя к своему столу, поднял трубку внутреннего селектора.

– Добрый день, Лев Эммануилович, – вежливо поздоровался он, – вы не могли бы зайти ко мне? Да, прямо сейчас. – Он положил трубку и взглянул на гостей: – Сейчас придет.

И действительно, через пару минут позвонила секретарь и доложила:

– Пришел Лев Эммануилович.

– Пусть войдет, – разрешил Адамс.

В кабинет вошел пожилой мужчина среднего роста. Седые редкие волосы, большие уши, красноватое лицо – очевидно, Горбштейн был гипертоником, достаточно крупный нос, выразительные большие глаза. Очки без оправы. Он был одет в серый элегантный костюм, голубую рубашку и модный галстук в полоску. Лев Эммануилович подошел к поднявшимся со своих мест гостям.

– Познакомьтесь, – представил их друг другу хозяин кабинета. – Лев Эммануилович Горбштейн и господа эксперты, господин Дронго и господин Вейдеманис.

– Тот самый Дронго, – усмехнулся Горбштейн, пожимая сыщикам руку, – не предполагал, что когда-нибудь с вами лично встречусь.

– Вы знакомы? – удивился Адамс. – Я не думал, что вы знаете друг друга.

– Господин Дронго известный сыщик, – пояснил Горбштейн, – про него иногда пишут в зарубежных изданиях. А я читаю по-английски и по-французски, поэтому достаточно часто встречаю его фамилию в разделе криминальной хроники, которую тоже просматриваю. Такой интересный гибрид Эркюля Пуаро и Ниро Вульфа.

– У нас к вам необычное дело, Лев Эммануилович, – начал Дронго. – Вы, очевидно, уже знаете, что именно произошло с президентом вашей компании.

– Попал в автомобильную аварию, – кивнул Горбштейн. – Утром я еще ничего не знал, но по каналу РБК уже передали в сводке новостей. Я позвонил Наталье, и она подтвердила мне неприятную новость. Надеюсь, что он поправится.

– Мы тоже на это надеемся, – кивнул Дронго, – но нам необходимо задать вам несколько вопросов.

– Мне? – удивился Лев Эммануилович, поправляя свой модный галстук. – Даже интересно, чем именно я могу помочь сыщику. Мне казалось, что я достиг такого возраста, когда могу быть гарантирован от общения с вашими коллегами. Но, видимо, правильно говорят – от сумы и тюрьмы не зарекайся. Чем я могу вам помочь?

– Вы давно работаете в компании?

– С самого первого дня ее основания. Собственно, все началось с того, что меня пригласил господин Пурлиев. Сначала нас было двое, потом пятеро, потом мы основали эту компанию, и я стал ведущим экспертом. Что именно вас интересует?

– Долгушкин был с вами?

– Да. Он был третьим, – улыбнулся Лев Эммануилович. – Требовался российский гражданин с российской пропиской, чтобы зарегистрировать компанию, и с небольшим начальным капиталом. Долгушкин оказался идеальной кандидатурой, и мы позвали его в компанию.

– У них не было конфликтов с Пурлиевым?

– Какие конфликты? Пурлиев работал, а Долгушкин только бил баклуши, – сказал Горбштейн. – Так продолжалось достаточно долго, пока Пурлиев не получил российское гражданство. После этого он уже не захотел терпеть загулы Дмитрия Павловича. Начались скандалы, и в конце концов Ягмыр просто выставил своего компаньона из компании, уплатив ему двенадцать миллионов долларов. Они все оформили нотариально. Вот тут у Долгушкина и проявился характер. Он нашел несколько человек из тех молодых ребят, которые нам обычно помогали, переманил их посулами хорошей зарплаты и основал свою компанию. Ну, а молодые ребята решили доказать, чего они стоят. Когда есть молодой задор и хорошие мозги, да еще и большие деньги… можно многое сделать, даже при таком владельце, как Долгушкин. Поэтому их компания стала нашим основным конкурентом.

– Понятно, – снова кивнул Дронго. – Как вы считаете, Долгушкин мог организовать наблюдение за своим бывшим компаньоном?

– Думаю, что мог, – немного подумав, ответил Лев Эммануилович, – ведь все равно его компания раза в три или в четыре меньше нашей по объемам, и Дмитрию Павловичу это, конечно, не нравилось. Его задачей номер один стало не просто конкурировать с нами, но и постараться нас превзойти. Никто, кроме Ягмыра, не знал, что Долгушкин дважды предлагал мне перейти к нему и готов был платить в два раза больше денег. Но я аналитик, и у меня достаточно известное имя. Если я позволю себя перекупить и об этом узнают в других компаниях, то моей репутации будет нанесен непоправимый ущерб. Это не значит, что я такой бессребреник, просто моя репутация стоит еще больших денег, чем те суммы, которые мне предлагал Долгушкин. Вся Москва знает, что мне можно доверять, и я никогда и никого не подводил.

– Прекрасная речь, – улыбнулся Дронго, – сейчас так мало людей, которые заботятся о своей репутации.

– Спасибо. Только почему вы все время спрашиваете меня про Долгушкина? Вы считаете, что авария, в которую попал Ягмыр, так или иначе связана с ним?

– Пока не знаю, но пытаюсь это понять. Дело в том, что вчера скончался садовник Пурлиевых, и я убежден, что смерть его была насильственной.

– Это очень серьезно, – нахмурился Лев Эммануилович. – И вы считаете, что за этими преступлениями стоит Долгушкин? Конечно, у него было чувство уязвленного самолюбия, обиды человека, которого прогнали, несмотря на все его миллионы, но решиться на такое… Я не думаю. Или нет, не знаю, так будет точнее. Все-таки прошло несколько лет. Хотя Долгушкин не похож на человека, готового идти на такие серьезные преступления.

– А вы считаете, что для подобной акции нужна некая внутренняя готовность? – поинтересовался Дронго.

– Безусловно, – кивнул Горбштейн, – человек должен быть готов к подобному злу, носить его в себе, кормить, лелеять, пестовать и в один прекрасный день позволить этому «чудовищу» овладеть собой.

– Я занимаюсь расследованием преступлений много лет, – возразил Дронго, – и скажу вам по секрету, что некоторые люди совершают такие поступки, о которых они не могли даже подумать. В каждом человеке изначально сидит нечто божественное и нечто дьявольское. Люди замешены на этих двух началах. Один и тот же человек может быть хорошим семьянином и прекрасным товарищем, а в какие-то считаные мгновения превращается в вурдалака. Люди изначально не рождаются хорошими или плохими.

– Хотите сказать, что судьба повелевает человеком? – спросил Лев Эммануилович.

– Нет. Человек сам хозяин своей судьбы, но в нем однажды могут проснуться демоны, о которых он даже не подозревает. Испытание страхом, деньгами, славой или завистью, ревностью или злобой. Не каждый человек готов пройти через все эти чувства, сохранив свою душу в неприкосновенности. Кант говорил, что более всего на свете его поражает звездное небо над нами и нравственный императив внутри нас. А этот императив формируется в каждом человеке, но не каждый готов к нему прислушиваться.

– Интересное наблюдение, – задумался Горбштейн. – Похоже, я могу с вами согласиться, особенно учитывая, что я – главный аналитик нашей компании.

– У вас два эксперта-аналитика, – напомнил Дронго.

– Ну да. И примерно одной квалификации. Я не удивлюсь, если узнаю, что она получает даже больше меня. Хотя каждому свое. Возможно, ее труд более ценен и гораздо сложнее моего. Как вы думаете? – лукаво осведомился Лев Эммануилович, обращаясь к Адамсу.

– Не нужно так говорить, – мрачно попросил тот, – вы знаете, что самый большой оклад в компании именно у вас.

– Надеюсь, – улыбнулся Горбштейн.

– Что вы думаете о своей коллеге? – продолжал Дронго.

– Красивая, – ответил Лев Эммануилович. – Роскошное тело, прекрасные волосы, чувственные губы. Всегда хорошо одета и не выглядит вульгарной, что очень важно. Умеет себя подать. Недавно выучила английский, наняв специального преподавателя. Очевидно, ее раздражало, когда все английские газеты и журналы приносили только мне. В общем, красивая и неглупая женщина при богатом друге. Почти идеальное сочетание.

«Он еще и циник», – подумал Дронго. Но ему нравилась откровенность старого специалиста.

– В вашей компании в последнее время были какие-то особые проблемы? – уточнил эксперт.

Горбштейн недоуменно посмотрел на Адамса. Тот медленно покачал головой.

– Мелкие проблемы есть у всех, но каких-то особых у нас не было, – ответил Лев Эммануилович. – Мы неплохо закончили прошлый квартал. Нет, у нас не было особых проблем. Все нормально.

– Можно еще несколько очень личных вопросов? – спросил Дронго.

– Надеюсь, вас не интересуют мои любовницы, которые могут быть в моем возрасте? – пошутил Горбштейн.

– Нет. Ваша личная жизнь меня не беспокоит. Я уверен, что все в порядке, – парировал Дронго.

– Не иронизируйте, дорогой сыщик. Моя третья супруга, на которой я сейчас женат, моложе меня на тридцать восемь лет. И у нас есть восьмилетняя дочь.

– С чем вас и поздравляю, – кивнул Дронго. – Но меня больше интересует личная жизнь шефа вашей компании. Как вы считаете, у него были хорошие отношения с супругой?

Адамс заерзал на стуле. Ему явно не нравились подобные вопросы.

– Нормальные, – немного подумав, ответил Горбштейн.

– Делером могла знать о Милене?

– Понятия не имею. Но могла догадываться. Ягмыр достаточно любвеобильный человек. Имея миллионы в Москве, невозможно не замечать красивых женщин. Они вас тоже сразу вычисляют в толпе. Нужно только умело противостоять напору этих девиц, но не у всех получается. У Ягмыра не всегда получалось.

– И все они попадали к вам на работу? – уточнил Дронго.

– Никто, кроме Милены, – ответил Лев Эммануилович, – это я гарантирую.

– Она могла быть причастна к устранению Пурлиева?

– Послушайте, – не выдержал Адамс, – ваши вопросы становятся все более и более неприличными.

– Вы можете ответить на мой вопрос? – повернулся к нему Дронго.

– Нет, не могу, – отрезал Адамс.

– А вы? – обратился эксперт к Горбштейну.

– Думаю, что могу. Само предположение выглядит абсолютной дикостью. Пурлиев является для Милы настоящей золотой дойной коровой. Вы видели где-нибудь человека, который хотел бы зарезать такую корову? Только абсолютный психопат. А Мила еще не достигла подобной стадии.

– В вашей компании президента любили? – Дронго уже понял, что его собеседник достаточно независимый человек и не будет лгать в угоду своему руководству. Они больше зависели от аналитика, чем он от них.

– Скорее уважали, – почти не думая, ответил Лев Эммануилович.

– Последний вопрос – у Пурлиева были личные враги?

– Думаю, что личные враги есть у каждого, – покачал головой Горбштейн. – Он всегда боялся, что его заберут прямо на улице и увезут в Ашхабад. Но после получения российского гражданства немного успокоился. Если вам нужны конкретные имена, то я их не знаю.

– Понятно. Спасибо, Лев Эммануилович, за приятную беседу.

Дронго поднялся, протягивая руку аналитику. Рукопожатие было достаточно крепким, несмотря на возраст Горбштейна. Тот пожал руку и Вейдеманису, после чего быстро вышел из кабинета.

– У вас странная манера допроса, – недовольно заметил Адамс.

– Очевидно, у каждого свой метод дознания, – ответил Дронго, – не беспокойтесь, мы скоро уйдем, только поговорим с секретарем вашего шефа.

– Ей вы тоже будете задавать подобные неприличные вопросы? – поинтересовался Адамс.

– Только приличные, – заверил его Дронго. – Мне нужен адрес и номер телефона Милы, пока до нее не добрался кто-то другой.

– Идемте, – согласился Адамс, – только запомните, что вы дали мне слово. Совсем необязательно задавать откровенные вопросы молодой женщине, чтобы ее напугать.

– Она тоже была «экспертом»? – уточнил Дронго.

– С вами невозможно разговаривать! – вспылил Адамс. – Идемте, я хочу, чтобы вы как можно скорее покинули территорию нашей компании. Пойдемте вместе, мне совсем не нужно, чтобы вы смущали всех остальных своими вопросами.

Они вышли втроем из кабинета, направляясь в соседнюю приемную, когда зазвонил телефон Дронго. Он посмотрел на экран, узнал вчерашний номер следователя и сразу ответил:

– Слушаю вас.

– Рядом с больницей неустановленная машина сбила женщину, – раздался злой голос Мельникова. – Вы можете мне объяснить, что вообще происходит?

Глава 7

Дронго ошеломленно взглянул на стоявших рядом Адамса и Вейдеманиса. Подобное известие было абсолютно невероятным.

– Она погибла? – спросил он в трубку, увидев, как оба одновременно тревожно посмотрели на него.

– Погибла на месте, при выходе из больницы, – подтвердил следователь, – именно поэтому я решил побеспокоить такого знаменитого сыщика, как вы, – не удержался он от сарказма.

– Это была Милена Виноградова? – Дронго не мог и не хотел верить в случившееся. Если Милену сбила машина, это уже совсем не случайность, и Пурлиев был прав, когда говорил об организации, следившей за ним и его близкими.

– Мы пока не знаем, кто это был, – продолжал следователь, – вы, очевидно, имеете в виду сотрудницу Пурлиева, которая навещала его сегодня утром. Но мы пока еще не сумели опознать тело. Хотя полагаю, что это могла быть она. А откуда вы знаете про Виноградову?

– Мы приехали в его компанию, – пояснил Дронго.

– Не удержались и решили проводить собственное расследование, – понял Мельников. – Напрасно вы ввязываетесь в это запутанное дело. Я уже не говорю о том, что это незаконно.

– Мы здесь по просьбе товарищей Пурлиева, которые заключили с нами официальный договор. У нас есть лицензия на подобную деятельность. И мы исправно платим налоги, – терпеливо напомнил Дронго.

– Я вас предупредил, – строго проговорил Мельников. – Даже если вы самый знаменитый эксперт, в нашей стране расследованием убийств и наездов занимаются следственный комитет, прокуратура и полиция. Мне хотелось узнать вашу реакцию на это сообщение. А оказалось, что вы меня даже опередили. До свидания.

Дронго положил телефон в карман и повернулся к Эдгару и Адамсу:

– Рядом с больницей машина сбила неустановленную женщину. Следователь полагает, что это может быть Милена Виноградова. Утром она приезжала в больницу – узнать, как чувствует себя пострадавший.

– Какое несчастье, – нахмурился Адамс, – неужели и она пострадала?

– Машина сбила Милену? – не поверил Эдгар.

– Пока тело не опознали, – ответил Дронго.

– Неужели бывают такие совпадения? – спросил изумленный Адамс. – Или вы считаете, что кто-то нарочно… – Он не договорил, глядя на обоих гостей.

– Пока мы ничего не знаем, – сказал Дронго, – идемте к Наталье и возьмем телефон Милены. Можно ей перезвонить и выяснить, кто была эта несчастная женщина, которая пострадала у больницы.

– Это была она, поэтому и не пришла сегодня на работу. Наталья говорила моему секретарю, что Милена собирается навестить в больнице Пурлиева. Черт возьми, – вырвалось у Адамса, – как такое могло случиться?!

– Кажется, это дело становится абсолютно непредсказуемым, – вставил Вейдеманис, – я просто не понимаю, что происходит. Даже если за Пурлиевым следили, кому могла понадобиться его знакомая? Зачем ее убивать?

– Этого мы пока не знаем, – ответил Дронго, – не знает и следователь, иначе не стал бы звонить. Идемте быстрее, мы можем все проверить сами.

Они прошли в соседнюю приемную, где в большой светлой просторной комнате сидела за столом Наталья. Она с кем-то разговаривала. Увидев вошедших, секретарь быстро попрощалась, положила трубку и поднялась с места.

– У вас есть домашний и мобильный телефоны Милены Виноградовой? – спросил Адамс.

– Да, – кивнула Наталья, – конечно, есть. Вы хотите ей позвонить?

– Нет, – смутился Адамс, – я не хочу. Будет лучше, если вы сами ей позвоните.

Наталья понимающе усмехнулась и, взяв свой мобильный телефон, нашла имя Милены, которое значилось в ее телефонной книжке. Нажала на кнопку вызова, поднесла трубку к уху, прислушиваясь, и через некоторое время произнесла:

– Странно, Милена не отвечает на мои звонки. Обычно она сразу отвечает или перезванивает. Давайте немного подождем.

Адамс, нахмурившись, посмотрел на Дронго:

– Похоже, предположения вашего следователя оказались верными.

– Что случилось? – испугалась Наталья. – Почему она не отвечает? Вы что-то знаете?

– Пока ничего, – ответил Дронго, – может, перезвоните ей домой?

– Да, конечно. Сейчас перезвоню. – Наталья набрала номер подруги. Руки у нее дрожали, было заметно, как она нервничает.

Ей снова не ответили. Она испуганно посмотрела на стоявших рядом мужчин и почти жалобно проговорила:

– Она должна быть дома.

– Ваша подруга живет одна? – уточнил Дронго.

– Да. Но у нее есть домработница, которая приходит к ней три раза в неделю, – вспомнила молодая женщина. – Скажите, что с ней случилось? Она жива?

– А почему вы думаете, что ей что-то угрожает?

– Не знаю. Но люди разное говорят.

– Не нужно слушать чужие сплетни, – резко произнес Адамс.

– Что именно говорят? – не обратил внимания на выпад Дронго.

– Говорят, что у Пурлиева кого-то убили дома, и он пытался сбежать, но его машина перевернулась, – пояснила Наталья.

– Глупости! – нервно дернулся Адамс. – Не нужно их слушать и тем более верить в подобную ерунду. Наш президент попал в автомобильную аварию и временно нетрудоспособен. Скоро он поправится и выйдет на работу. Вот и вся информация, которую вы имеете право распространять. Вы меня понимаете?

– Конечно, – кивнула Наталья, – я так и говорю.

– Напишите телефоны Виноградовой и дайте их нашему гостю, – распорядился Адамс. – И чтобы больше никаких сплетен в нашей компании. Пока наш президент болеет, я исполняю его обязанности и требую соблюдать дисциплину.

Наталья быстро написала номера на листке и передала его Дронго.

– Что с ней случилось? – не удержавшись, спросила она.

Адамс осуждающе покачал головой.

– Ничего, – ответил Дронго, – пока мы ничего точно не знаем. Напишите свои телефоны тоже, пожалуйста. Они могут нам понадобиться. А я могу задать вам несколько вопросов наедине? Это нужно, чтобы помочь господину Пурлиеву.

Наталья посмотрела на вице-президента. Тот пожал плечами, не зная, что именно ему следует говорить. Вейдеманис взял его за локоть и шепнул в ухо:

– Давайте выйдем и оставим их одних, так нужно.

Адамс не стал возражать. Вместе с Эдгаром они вышли из приемной. Наталья показала на два кресла, стоявших в углу специально для гостей, и села в первое, все время глядя на свой телефон, который положила рядом на столик. Пока Дронго усаживался в другое кресло, она, не выдержав, подняла трубку и снова нажала кнопку повторного вызова. И снова никто ей не ответил. Она раздраженно положила его на столик, достала сигареты, щелкнула зажигалкой и, закурив, нервно уточнила:

– Что вы хотели спросить? Задавайте свои вопросы. Только сначала я задам вам свой. Что с ней случилось? Почему вы сюда пришли? Что произошло на самом деле с нашим президентом?

– Это три вопроса вместо одного, – заметил Дронго. – Вы напрасно так нервничаете. Мы тоже пытаемся выяснить, что именно случилось с вашей подругой и что произошло вчера с вашим президентом.

– Но утром вы не интересовались Миленой, – настойчиво продолжала задавать вопросы Наталья.

– Утром мы еще не предполагали, что сегодня она поедет в больницу к вашему патрону, вместо того чтобы выйти на работу.

– Она не могла выйти на работу в таком состоянии, – пояснила Наталья, выпуская струю дыма в сторону, – вы ведь уже наверняка знаете, что она была близким другом Ягмыра Пурлиева.

– Настолько близким, что он купил ей квартиру?

Услышав вопрос Дронго, молодая женщина нахмурилась, с силой затушила сигарету и вызывающе произнесла:

– Да, купил. Он совсем не бедный человек и мог позволить себе делать такие подарки красивой женщине.

– Почти согласен. Это значит, что они были более чем близкими друзьями.

– Ну и что? Это личное дело каждого. Или вы приехали по поручению его жены, чтобы выяснить, какие отношения были у Милены с нашим президентом? – спросила Наталья, доставая вторую сигарету.

Дронго поднялся и буквально вырвал пачку сигарет из ее рук.

– У меня аллергия на сигаретный дым, – пояснил он изумленной женщине.

– Что вас еще интересует? – нахмурилась Наталья, но не потребовала назад своей пачки сигарет.

– Я – эксперт по расследованию тяжких преступлений, – пояснил Дронго, – и не выполняю поручений членов семьи олигархов, тем более туркменских олигархов, сбежавших из собственной страны. Давайте закончим со мной и вернемся к вашей подруге. Это она помогла вам устроиться сюда на работу?

– Вам уже успели сообщить, – ядовито произнесла Наталья. – Об этом мне всегда напоминают. Да, она попросила Ягмыра взять меня секретарем. Предыдущий секретарь ушла в декретный отпуск. А я пришла. У меня высшее образование и знание двух иностранных языков. Я могла устроиться и в другом месте, но выбрала именно эту компанию.

– Но не устроились, – заметил Дронго, – а выбрали именно эту компанию.

– Мне показалось, что здесь будет интереснее, – сухо пояснила она.

– Не сомневаюсь в ваших способностях, – продолжал Дронго. – Однако хочу у вас спросить: почему ваша подруга звонила от вас? Его супруга знала об их отношениях?

– Думаю, что догадывалась. У нас ведь бывали разные кооперативные вечеринки, встречи, приемы, и она могла что-то увидеть и услышать. Делером – сильный человек, и ей не могли понравиться подобные отношения ее мужа с Миленой. Поэтому она начала обращать внимание на номера телефонов, когда звонила Милена. А та не хотела лишний раз подставляться или подводить Ягмыра, и ей приходилось звонить отсюда. Меня Делером подозревает меньше, – улыбнулась Наталья, – я ведь должна по долгу службы все время общаться с ее мужем.

– Делером ревновала?

– Думаю, что да. А кто бы не ревновал? У нас здесь работают красивые женщины, она не могла этого не замечать.

– Я спрашивал про Милену, – напомнил Дронго.

– И в этом случае тоже, – продолжала Наталья. – Милена красивая, умная, породистая женщина. Настоящая европейка. В хорошем обрамлении бриллиант должен засиять. Есть такое понятие у ювелиров. Просто Милене не повезло с первым мужем. А Делером, наоборот, очень повезло. Так иногда случается в жизни. Вы знакомы с супругой Пурлиева? Она ведь такая злыдня. Приезжала к нам три или четыре раза и заходила к мужу, даже не здороваясь со мной. Вот такая стерва. Просто смотрела на меня как на пустое место и проходила мимо, даже не спрашивая разрешения. Наверное, хотела застукать мужа в объятиях другой женщины. Один раз у него шло совещание, и я не успела ее остановить. Ему пришлось выпроводить всех из своего кабинета, чтобы поговорить с женой. В общем, все не так просто.

– Вы ее не любите?

– Терпеть не могу, – призналась Наталья, – а вы знаете секретарей больших боссов, которым бы нравились жены их патронов? Я о таких не слышала. – Она посмотрела на телефон и покачала головой: – Не понимаю, почему она не перезванивает. Что у нее могло случиться? Вы ведь наверняка что-то знаете.

– Я уже сказал, что пока ничего не знаю. Есть подозрение, что ваша подруга могла попасть в автомобильную аварию.