Текст книги "Коэффициент подлости"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Эпизод тринадцатый

Вечером Резо вышел к соседям, чтобы позвонить двоюродному брату. Он спрятал пистолет в пиджак, не решаясь расстаться с оружием даже на несколько минут. Вера объяснила соседям, что у нее не работает телефон, а пришедший знакомый должен срочно позвонить. Соседи любезно разрешили воспользоваться их телефоном, тем более что Вера заранее оставила одну стодолларовую купюру на столике, невзирая на энергичные протесты хозяев дома. Резо вполне оценил ее благородство. Соседи жили через три этажа. Пенсионеры, с трудом сводившие концы с концами. Разумеется, сто долларов для них были огромным подарком, но старики упрямо не хотели брать денег, перешептываясь с Верой, стоявшей в другой комнате.

Хозяин дома, располневший лысый старик, с мясистым лицом, даже дома ходил в рубашке с длинным рукавом и темных брюках с подтяжками. Его жена была в обычном старом халате, выцветшем от частой стирки, но опрятном и чистом. Волосы у нее были собраны на затылке и перетянуты резинкой. Старые дешевые очки постоянно сползали с носа, и она поправляла их привычным движением руки.

Резо набрал номер Автандила и услышал знакомый голос жены:

– Что случилось, Резо? Что у тебя произошло?

– У меня неприятности, – закричал он в трубку, – ни в коем случае не приезжай в Москву. Что бы тебе ни сказали, не приезжай. Ты меня понимаешь? Даже если тебе передадут, что я попал в больницу, даже если узнаешь, что меня арестовали. В Москву не приезжай ни под каким видом.

– Что ты говоришь? – не поняла Манана. – Почему тебя должны арестовать?

– Я на всякий случай говорю. Деньги в голландском банке. Ты номер счета знаешь. У тебя есть карточка на твое имя. Только никому номер счета не давай. И детей никуда не отпускай.

– Все поняла, Резо., Ты когда приедешь в Тбилиси?

– Посмотрим. Может, через несколько дней. Только если тебя спросят про меня, никому ничего не рассказывай.

– Ты сейчас дома?

– Нет, я в другом месте. Ты все поняла?

– Когда ты будешь дома?

– Не знаю. И ты туда не звони. Ни в коем случае не звони.

– У тебя появилась женщина? – спросила «догадливая» жена.

– Дура! – разозлился Резо. – Передай трубку Автандилу и не говори глупостей. Никуда не звони, не ищи меня. И не прилетай в Москву.

– Хорошо, хорошо. – Она передала трубку двоюродному брату.

– Автандил! – крикнул Резо. – Не пускай их в Москву. И следи, чтобы ни с кем не говорила обо мне. Ты не знаешь телефон Нодара? Он мне нужен.

– Я могу узнать. Куда тебе позвонить?

– Позвонить… – Он обернулся и позвал Веру. – Скажите, Вера, какой здесь номер телефона?

Она быстро продиктовала номер, и он сообщил номер телефона Автандилу.

– Позвони и попроси позвать меня. Или лучше продиктуй номер. А потом позвони Нодару, скажи, что мне нужна срочная помощь. Только сделай все быстро, ты понял?

– Все сделаю, дорогой, не волнуйся. Может, мне прилететь в Москву, помочь тебе?

– Нет! – закричал Резо. – Ни в коем случае не прилетай. Мне не нужна твоя помощь. Узнай телефон Нодара и сообщи мне. Если что-нибудь будет нужно, я тебе позвоню.

– Хорошо. Через пять минут перезвоню. Дядя Нодара живет через улицу. Я сбегаю и узнаю.

– Спасибо. Я буду ждать. – Резо положил трубку и вздохнул. Может, действительно удастся что-то сделать. Нодар уважаемый в Москве человек, руководитель крупной фирмы, известный меценат, коммерсант, у него в друзьях половина правительства страны. Резо несколько раз с ним встречался и знал, что у Нодара хорошие связи, в том числе и в криминальном мире. Надо выйти на него и попытаться с его помощью прорваться в Грузию или получить хоть какие-нибудь гарантии свободы и жизни.

– Вы поговорили? – спросила Вера.

– Да. Но мой брат должен сюда перезвонить, чтобы сообщить мне нужный номер телефона.

– Посидите у нас, – любезно предложила хозяйка, – выпейте чайку.

Резо взглянул на Веру и согласно кивнул. Старики жили не просто бедно. Они жили очень бедно. Резо давно уже не видел подобных семей. С другой стороны, эти двое не чувствовали себя ущербными или несчастными. Старики искренне радовались гостям. И хотя к столу были поданы лишь наколотые кусочки сахара и дешевые конфеты, тем не менее Резо неожиданно почувствовал, что давно не испытывал такого чувства тепла и благожелательности, с каким к нему отнеслись старики.

Хозяин дома, бывший главный инженер крупной строительной организации, любовно рассказывал о своем дачном участке, на который не всегда удается выехать. Старенький «Запорожец» барахлил и заводился через раз. Старик рассказывал об этом с юмором, вспоминая смешные истории, случавшиеся во время их поездок на этой допотопной «антилопе гну». Резо иногда ловил на себе взгляды Веры. Он подумал, что давно не видел такой семейной пары, такой спокойной атмосферы в доме, хотя старики отчаянно нуждались.

Как странно, подумал Резо. Можно быть счастливым, ничего не имея. Можно быть счастливым, не претендуя ни на что. Может, в этом и заключается сокровенный смысл счастья. Он смотрел на стариков, слушая их беседу, и утверждался в мысли, что именно такой жизни можно завидовать. Когда хозяин спросил его, чем он занимается, Резо рассказал, что руководит туристической компанией.

– Туристов за границу отправляете, – обрадовался старик, – мы тоже были за границей. В Болгарии. Ты помнишь, как у меня паспорт пропал и мы его два дня искали, боялись нашим рассказать? – спросил он у супруги. Та кивнула, улыбаясь воспоминаниям. – Страху-то было, – продолжал старик, – как мы испугались, как мы боялись признаться. Мы даже думали рассказать об этом на границе и написали номер моего паспорта на бумажке, чтобы показать его таможенникам.

– А откуда вы помнили номер паспорта? – спросила Вера.

– Так мы же в одной группе были, – улыбнулся старик, – и фамилия у нас одна. И первый раз мы за рубеж отправлялись. Так нам паспорта и выписали вместе. Один за другим.

– Что? – вдруг вздрогнул Резо. – Что вы сказали? – бледняя, спросил он старика.

– Оба паспорта были одной серии, – повторил испуганно хозяин дома, – и номера шли один за другим.

– Паспорт, – повторил Резо, вскакивая так, что за ним опрокинулся стул. – Паспорт, – повторял он как безумный.

Он вспомнил, о чем именно они говорили с Никитой. Паспорта. Четверо разных людей, обратившихся к ним в разное время и из разных организаций, принесли четыре паспорта с одинаковыми номерами, и они решили направить запрос в УВИР, чтобы разобраться с этими паспортами, перед тем как проставлять швейцарские визы. Паспорта с одинаковыми номерами.

Какими идиотами они были! Конечно, паспорта выдавались подряд. И выдавались именно этой группе. Как же они могли этого сразу не понять? Они еще отправили запрос в УВИР. Наверное, они нечаянно выдали какую-то тайну. Эти четверо были сравнительно молодыми мужчинами и одновременно должны были вылетать в Швейцарию. Когда вылетать? Он этого точно не помнил. Кажется, в понедельник. Нет, точно он не помнил… Как они могли так подставиться с этими паспортами? Наверняка эти четверо были связаны с ФСБ. Но почему они сами не заметили такой ошибки? Они ведь могли дать своим людям другие паспорта с разными номерами.

– Что с вами? – спросила Вера.

– Ничего, – опомнился он, – ничего. Извините меня.

И в этот момент зазвонил телефон. Хозяева смотрели на него, не понимая причин его волнения. Он подошел к телефону, взял трубку.

– Резо, это я, – сказал Автандил, – запиши телефон Нодара. Можешь передать ему привет от дяди. Он для тебя сделает все, что нужно. Это номер его прямого телефона.

– Спасибо, – сказал Резо, – береги наших. Он дал отбой и набрал номер Нодара. Один звонок, второй, третий. Наконец голос Нодара:

– Слушаю.

– Простите, батоно Нодар, – взволнованно сказал Резо, – с вами говорит Резо Гочиашвили. Мы с вами раньше встречались. У Петра Константиновича на даче. Ваш дядя просил передать вам привет.

– Спасибо. Где мы встречались?

– У Петра Константиновича. У него был день рождения. На даче.

– Да, я тебя вспомнил. У тебя, кажется, есть какая-то туристическая фирма?

– Верно. Батоно Нодар, мне нужно с вами встретиться.

– Тебе нужна помощь? – понял его собеседник.

– Мне нужен ваш совет, – чуть подумав, сказал Резо. – И помощь, – торопливо добавил он.

– Хорошо. Приезжай утром ко мне. Часов в десять. Ты знаешь, где мой офис?

Говорить о том, что он не может ждать до утра, не имело смысла. Резо оглянулся и покорно согласился.

– Конечно, знаю. Спасибо вам.

Он положил трубку и повернулся к хозяевам дома.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил он, – вы мне очень помогли.

– У вас, видимо, немалые трудности, – сказал старик, – возьмите деньги. Мы не богатые люди, и, когда придет счет, вы сами сможете его оплатить. А сто долларов нам не нужны. Это очень большие деньги. Возьмите. Мы не хотим пользоваться вашим несчастьем.

Старик протянул ему деньги. У Резо дрогнуло лицо. Глаза неприятно защипало. Он протянул руку, взял деньги, переложил их в левую руку. И снова протянул правую, чтобы пожать руку старику.

– Спасибо, – сказал он.

Когда они вернулись в квартиру Веры, Резо сказал:

– Какие потрясающие люди.

– Да, – согласилась Вера. – Что вы думаете делать?

– Я завтра уйду, – сообщил он женщине, – если вы мне разрешите, я останусь у вас до утра.

– Оставайтесь, – кивнула она, – я не возражаю. Спать будете на диване. И без глупостей. Согласны?

– Разве я похож на подлеца? – тихо спросил Резо.

– Не обижайтесь, это я сказала глупость. – сухо призналась Вера. – Сейчас будем ужинать.

Рассказ восьмой

Утром я приехал на службу и позвал ребят. Зоркальцева и Кислова. Мы договорились, что наметим список людей, с которыми общался Семен Алексеевич, и проверим всех, кто с ним встречался в последние две недели. Каких-то коммерческих дел у покойного не было. Вдобавок мне позвонила его жена, которая спросила, когда можно забрать тело. Мне пришлось звонить в морг, потом в прокуратуру, искать Дубова, чтобы получить у него разрешение на похороны. Потом позвонил Виталик. Он сообщил, что квартира новому жильцу понравилась и он готов взять ее в аренду на пять лет. Я сразу возразил, сказав, что сдам только на два или три года. Виталик обещал передать мои слова и сообщить мне их окончательное решение.

Я так и не нашел Дубова, но зато сумел дозвониться до Лобанова. Тот обещал найти прокурора и получить разрешение на похороны. Я сразу перезвонил Елене Сергеевне и сообщил, что надеюсь сегодня же сообщить ей о сроке. И еще я подумал, что веду себя по-хамски по отношению к семье Семена Алексеевича. Не по-людски. У людей такое горе, а я занимаюсь своими проблемами. Правда, моя проблема была не такой простой, но если вспомнить, что Семен Алексеевич, возможно, погиб из-за меня, то я обязан был все бросить и поехать к Елене Сергеевне. Но вместо этого я сидел в своем кабинете и ждал звонка Виталика. Он позвонил уже в половине первого и сообщил, что клиент согласен взять квартиру на три года. И даже платит вперед за два года. Причем из расчета двух тысяч долларов в месяц.

– Но с ними нужно торговаться, – добавил Виталик, – они наверняка могут заплатить три тысячи. И за три года вперед.

– Пусть будет две с половиной. Но только за три года, – твердо сказал я, сразу просчитав, что это дает мне девяносто тысяч долларов. За налоги я не боялся. Сейчас все равно никто не платит налогов. Можно написать, что я сдаю квартиру за сто долларов, и платить из этого расчета. А если я получу девяносто тысяч, то смогу сразу отдать пятьдесят и найти приличную однокомнатную квартиру. В общем, я ждал звонка Виталика. Он позвонил еще раз через полчаса и сообщил мне, что они согласны выплатить мне две тысячи за три года.

– И еще, – добавил он, – у моего родственника есть однокомнатная квартира рядом с твоим домом. Он сдает ее тебе на три года без оплаты. Я думаю, твоя квартира стоит не меньше трех, а эта однокомнатная не больше трехсот долларов. Но на другой вариант мой родственник не пойдет. Он для этого слишком большой сукин сын.

– Я согласен, – торопливо сказал я, – пусть платят деньги. Только сегодня. Андрей хочет взять у кого-то в долг, и я хотел бы получить деньги именно сегодня.

– Нужно подписать договор, – сообщил Виталик, – только тогда они дадут деньги.

– Пусть привезут ко мне на работу. Скажут в проходной, чтобы меня позвали, и я выйду. Только сегодня.

– Может, ты посмотришь квартиру, в которой будешь жить?

– Какая разница! Если есть такой вариант, то я согласен. Не хочу даже смотреть. Пусть привозит договор. И деньги чтобы заплатили сегодня же, обязательно сегодня.

– Сделаем, – пообещал Виталик. Я сразу перезвонил Алене. Она сняла трубку, и я снова уловил в голосе некоторую истеричность.

– Алло. Кто говорит?

– Это я, Леня. Андрей дома?

– Нет, он на работе. Скоро придет. В два часа мы должны быть в немецком посольстве, для получения визы. А почему ты спрашиваешь?

– Когда он приедет, ты скажи ему, чтобы он не брал денег в долг. Ты меня слышишь? Чтобы не смел брать денег в долг. Скажи, что я уже достал пятьдесят тысяч долларов. Ты меня поняла? Скажи, что я привезу ему деньги сегодня вечером.

– Откуда у тебя деньги? – испуганно спросила она. – Откуда, Леня?

– Я привезу деньги, – не отвечая на ее вопрос, повторил я, – привезу пятьдесят тысяч. Ты ему передашь?

– Да, спасибо,

– Как Игорь?

– Все в порядке. Он смотрит телевизор. Позвать?

– Нет, – в последние дни я все время боялся сорваться при мальчике. А этого делать никак нельзя, – до свидания. Успехов вам в посольстве.

– Спасибо. До свидания.

Я положил трубку и стал ждать, когда с приходной позвонит дежурный. Я сидел в своем кабинете весь перерыв и ждал. А в два часа ме^я позвали к Облонкову. Я позвонил Зоркальцеву и Кислову, которые работали в соседнем кабинете, и попросил их перебраться ко мне. А сам отправился к Облонкову. Честно говоря, я не удивился, когда он меня вызвал. Он ведь заменял нашего генерала, улетевшего с президентом в зарубежную командировку. В кабинете у Облонкова сидели Галимов и Дубов. Саши Лобанова не было, и это меня сразу насторожило.

– Здравствуйте, Литвинов, – строго сказал Облонков, – проходите и садитесь. Мы хотим с вами поговорить.

Я был уверен, что они захотят. После найденного вчера календаря, где дважды была записана моя фамилия да еще жирной чертой соединенная с фамилией банкира Цфасмана, у меня просто не оставалось в этом сомнений. Но мне не понравилось, что в комнате не было Лобанова, единственного в этой компании нормального человека, который мог бы отнестись ко мне благожелательно. Но вообще-то в этот момент я меньше всего думал об этой троице. На меня и без того свалилось слишком много за последние дни. Болезнь Игоря, убийство Семена Алексеевича, разговор Облонкова, который я нечаянно подслушал. Слишком много для одного человека, и я вовсе не хотел бы встречаться с этими типами и отвечать на их вопрос. Вдобавок ко всему я постоянно помнил о том, что в проходной меня может ждать посланец родственника-кровососа, который должен привезти мне договор с богатой сволочью, которая решила арендовать мои квадратные метры. Впрочем, наверное, преувеличиваю, человек, который хотел взять мою квартиру, вряд ли был сволочью. Он ведь не знал, почему я сдаю свою квартиру. Хотя, с другой стороны, если он был такой богатый, то наверняка – сволочь. В наше время девяносто девять богачей из ста стали таковыми только благодаря мошенничеству, воровству или коррупции.

Наверное, во мне бушует комплекс неполноценности. Я ведь не сумел к сорока годам стать миллионером и теперь вынужден сдавать свою квартиру, чтобы помочь сыну. Но, с другой стороны, для чего мне эти миллионы? Жил я один, получал вполне достаточно. Имел прекрасную квартиру в центре города. Не всем же быть миллионерами. Но… Опять это проклятое «но». Почему другие могут, а я нет? Наверное, потому, что они смогли заработать приличные деньги, а я не смог. В нашей стране необязательно, чтобы миллионер был самым умным человеком. В Америке или в Европе – да, там действительно нужно обладать некоторым интеллектуальным потенциалом, чтобы сделать деньги. Вернее, там интеллект стоит денег, и чем больший интеллект, тем большие деньги получает его владелец. В нашей стране миллионерами пока становились в силу совсем других качеств. Поэтому, наверное, у нас так не любят очень богатых людей. Ведь некоторые наши шахматисты, артисты, писатели, художники, я, конечно, говорю о самых известных и самых удачливых, тоже очень богатые люди, но к ним другое отношение. Люди знают, за что они получают деньги. А вот все прочие… Когда шахтерам не платят зарплату по полгода и тут же показывают по телевидению миллионеров, строящих и покупающих дворцы, можно представить себе состояние голодных парней, точно знающих, что дворцы построены на недоплаченные им деньги. Хотя, если начнется бунт, я буду не с этими парнями. Как цепной пес, буду охранять тех, у кого больше денег, а значит, и больше прав.

В общем, сидел я перед этой троицей и думал совсем о других вещах. А на Облонкова мне и смотреть не хотелось. Я ведь с первой минуты был уверен, что он замешан в убийстве Семена Алексеевича. Я только хотел закончить все дела с Игорем, найти им деньги, отправить в Германию, а уже потом сказать подлецу все, что я о нем думаю и знаю. Но он не дал мне на это времени…

– Вы знаете, зачем мы вас позвали? – спросил Облонков. Он был на «вы» со всеми старшими офицерами и грубо тыкал младшим.

– Догадываюсь, – ответил я, – вчера нашли календарь.

– Не только. Зачем вы скрыли, что два раза заходили к Семену Алексеевичу в день убийства?

– Я ничего не скрывал. Меня никто не спрашивал. А заходил я по делам. По-моему, это нормально, когда сотрудник заходит к своему начальнику, даже два раза в день.

– Не прикидывайтесь, Литвинов, – одернул меня Облонков. – Здесь находятся сотрудники прокуратуры и ФСБ. Вы сами видели календарь Семена Алексеевича. Там значится ваша фамилия.

– Там есть много фамилий, – устало заметил я. – При чем тут календарь?

– При том, – торжествующе сказал Облонков. – Вы знаете, что там ваша фамилия соединена с фамилией банкира Цфасмана?

– Видел, – угрюмо согласился я, – лучше бы не соединял.

– И чем вы объясняете такую деталь?

– Ничем. Просто так захотелось Семену Алексеевичу. Завтра в своем календаре я проставлю вашу фамилию и соединю ее чертой с фамилией Президента. Ну и что?

– Шутите, – строго вставил Дубов, – неужели вы не понимаете, насколько все серьезно?

– Понимаю, – разозлился я. – Семен Алексеевич был моим наставником, мудрым учителем. Другом. Я его очень любил. А вы позвали меня сюда, чтобы допрашивать из-за этого… дурацкого календаря.

– Хватит! – разозлился Облонков. – Вы забываетесь, подполковник Литвинов. Здесь не базар. Извольте отвечать по существу. Чем вы объясняете, что Семен Алексеевич связал ваши фамилии жирной чертой? И рядом с вашей фамилией поставил вопросительны и знак?

Как я мог ответить на этот вопрос? Начать рассказывать все сначала? Рассказать о том, как я просил Семена Алексеевича помочь мне в решении проблемы с Игорем. Рассказать, как он звонил банкиру. Как тот потом отрекся от своего намерения, отказавшись мне помогать. Рассказать о том, как я подслушал разговор самого Облонкова. И как передал все Семену Алексеевичу. Рассказать о том, что у меня не было времени, и в проходной меня должен уже ждать посланец Виталика с договором. Я посмотрел на их лица. На суженные глаза Галимова, на тупое лицо Дубова, на ухмыляющегося Облонкова. И понял, что никогда и ничего им не расскажу. Хотя бы потому, что они ничего не поймут.

– Не знаю, – упрямо сказал я, – спросите лучше у Цфасмана.

И в этот момент они переглянулись. Странно переглянулись. Мне не понравилось выражение их лиц, не понравилось, как быстро отвел глаза Дубов.

– Значит, нам лучше все узнать у банкира? – гнусно ухмыльнулся Облонков.

– Как хотите, – я уже почувствовал неладное. Может, банкир рассказал им какую-нибудь гадость про меня? Например, сказал, что я звонил и шантажировал его? После смерти Семена Алексеевича я мог поверить в любую неожиданность. Но то, что произошло на самом деле, оказалось для меня абсолютной неожиданностью.

– Неужели вы еще ничего не знаете? – спросил Галимов.

– Нет, – ответил я, – что-нибудь случилось?

– Случилось, – разозлился Облонков, – конечно, случилось.

– Сегодня утром банкир Цфасман убит, – пояснил Дубов, – нам сообщили об этом только час назад. Теперь вы понимаете, почему нас так интересуют ваши две фамилии, поставленные рядом?