Текст книги "Рандеву с Валтасаром"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– И поляки, – сказал Яцек. – У тебя не болит голова?

– Болит, – кивнул Дронго. – Почему участников будят каждое утро в шесть утра? Кому нужны такие экстремальные условия? Можно вставать в девять и выезжать в десять.

– У нас организаторы – немцы, – усмехнулся Яцек, – для них это самый настоящий отдых. Обычно они встают в пять утра и отправляются на работу. Поэтому они не понимают, как можно спать до девяти утра.

Оба рассмеялись.

– Поэтому они самые богатые в Европе, – заметил Дронго.

– Да, – кивнул Яцек, – никто так не работает, как немцы, но все хотят жить, как они.

– У нас в группе примерно сто сорок человек, – сказал Дронго, – но не все находились с нами в отеле на Гран Виа. Только сорок человек, Яцек. И портье говорит, что там никого не было.

– Он сказал неправду, – сразу ответил Яцек, – я узнал через Нелли Мёллер. Она была с литовцами в Мадриде, видела их в ту самую ночь. Вечером двое из нашей группы приходили в отель. Портье, наверное, забыл или побоялся сказать, но они были в нашем отеле, а потом пошли в свой, который находится чуть дальше. И я не знаю, зачем они заходили к нам.

– Кто это был?

– Двое из Литвы. Эужений и Геркус.

– Евгения Алисанку я знаю. Высокий, красивый парень, похожий на мушкетера. А второй?

– У него бритая голова, всегда одет в черный костюм. Круглое лицо, полные губы, на лице небольшой шрам…

– Я его помню…

– Вот-вот. Они приходили за полчаса до смерти Пьера Густафсона. Приходили вдвоем, Дронго. Не знаю, о чем ты думаешь, но мне кажется, что такое убийство лучше делать, или, как это по-русски, совершать вдвоем. Один должен страховать другого. Или подстраховывать?

– Можно сказать и так, – согласился Дронго. – Почему ты не рассказал об этом в Бордо?

– Я об этом еще не знал. Мне рассказала Нелли.

Миловидная девушка-официантка принесла чайник, чашку, сахар и сахарин. Поставив все на столик, она приветливо улыбнулась Яцеку и ушла.

– Мне кажется, она в тебя влюблена, – заметил Дронго.

– Эта девушка?

– Нет, Нелли. Она хороший человек.

– Да, – согласился Яцек, – очень хороший. А ты думаешь, я не могу нравиться женщинам?

– Можешь. Сколько тебе лет?

– Сорок семь.

– Ты еще молодой и красивый мужчина.

– А ты очень старый?

– Да, – сказал Дронго, – на самом деле я очень старый. Ты просто этого не замечаешь. Хотя я моложе тебя на семь лет.

– Ты мудрый, – задумчиво сказал Яцек, – а мудрые люди всегда рано стареют. Знания умножают нашу скорбь.

– Надеюсь, я не такой уж мудрый, чтобы превратиться в пятьдесят лет в старика. Так ты думаешь, это они убили Пьера?

– Не знаю, – признался Яцек. – Если это они сделали, то зачем? Почему они хотели убить Густафсона? И такой риск. Ведь портье мог запомнить, что они приходили в отель. Нужно было дождаться, когда Густафсон окажется с ними в одном отеле.

– Ты сам рассказал мне про их визит.

– Чтобы ты все знал. Но нужно сделать верные выводы. Я составил список всех, кто оставался в нашем отеле в ту ночь. Из сорока человек я никого не убрал. И первым поставил себя.

– А вторым меня?

– Конечно. Мы профессионалы, Дронго, а Густафсона застрелил убийца, у которого был глушитель. Значит, мы главные подозреваемые.

– Кто еще – «главный»?

– Павел Борисов, конечно. Ты ведь знаешь, этот болгарин с русским именем работает на французскую разведку. И, кажется, еще на другие разведки.

– У болгар полно Борисовых, – пробормотал Дронго. – Кто еще?

– Двое литовцев, они тоже приходили в отель. Югослав, македонец. И супружеские пары – испанская, украинская, турецкая. Там было много людей. Кстати, у Кати сегодня день рождения.

– Нужно вовремя предупреждать, – строго произнес Дронго, – я ведь с ними общаюсь. Мог бы и заранее сказать. Хорошо, что сказал, поеду покупать подарок.

– Мне бы твои заботы, – вздохнул Пацоха. – Я думаю, что нужно всех проверить. Или проверять. Как правильно?

– Проверять каждого – это долго. Но нам нужно проверить их багаж. Сейчас жарко, и все ходят в легких платьях и брюках. Если у убийцы есть пистолет и глушитель, он не станет носить их в кармане, рискуя быть разоблаченным. Скорее, он спрячет их в своем багаже. Нам нужно проверить вещи.

– Каким образом? – спросил Яцек. – Залезть к каждому в номер? Это невозможно. Никто не разрешит тебе копаться в чужих вещах.

– Зачем копаться? – улыбнулся Дронго. – У меня есть план. Ведь свои чемоданы никто не грузит самостоятельно. Мы сдаем багаж в отеле. Когда мы уезжаем, багаж грузят в специальный грузовой автобус и везут на вокзал, где переносят в грузовой вагон. А когда приезжаем, багаж выгружает бригада грузчиков, они же привозят его нам в отель. Верно?

– Верно, – кивнул Яцек. – Ну и что?

– У каждого отеля есть свои специальные наклейки, чтобы грузчики не перепутали багаж, – продолжал Дронго, – а группы для проживания в отелях составляет Нелли Мёллер. В Лилле мы будем жить в четырех отелях. Можно попросить ее, чтобы именно нужных нам сорок человек расселили в одном отеле. Только тех, кто жил вместе с нами в Мадриде. Мы выдадим им специальные наклейки. Когда поезд прибудет в Лилль, багаж погрузят в четыре автобуса. Остается договориться именно с теми, кто повезет чемоданы нужных нам людей. Мы можем сказать грузчикам, что должны проверить груз. И пропустить всю кладь через металлоискатель. Пистолет будет сразу засвечен.

– Ты это сейчас придумал? – недоверчиво спросил Яцек.

– Когда ты сказал про оружие, я подумал, что его можно найти.

– Ты большой мастер, – восхитился Пацоха, – давай я закажу две рюмки французского коньяка. И выпью за твое здоровье. Только учти, что у меня в багаже есть оружие.

– У меня тоже, – сказал Дронго, – но я думаю, что мы легко разрешим все сомнения. Посмотрим оружие друг друга и убедимся, какой тип пистолета у каждого. Ведь в Пьера стреляли из «беретты». А у меня «магнум».

– Я покажу тебе свой пистолет, – согласился Яцек. – ты очень умный человек, Дронго. И очень опасный. Я теперь буду бояться и тебя, и твоего пистолета. Вдруг он случайно в меня выстрелит? Кажется, русские говорят, что если есть ружье в первом акте, в третьем оно обязательно выстрелит. То есть правда?

– Надеюсь, мы вместе доживем до третьего акта, – ответил Дронго.

Париж. 14 июня

В эту ночь он плохо спал. Ему снились лица друзей, давно погибших товарищей. Лица, которые он всегда помнил и которые появлялись каждый раз, когда ему было плохо, словно напоминание о его провалах и ошибках, за которые эти люди так дорого заплатили.

Иногда ему казалось, что он все еще там, в той первой региональной группе, где ему было доверено дежурство с Луиджи Минелли и Шарлем Дюпре. Много позже он узнает их подлинные имена. Из трех членов их группы один погибнет, второй станет инвалидом, а третьим будет сам Дронго. Впрочем, тогда он не носил этой странной клички. «Может быть, я сам выбрал свою судьбу? – подумал он. – Ведь дронго – одинокая птица, гордая и одинокая, все преимущество которой состоит в том, что она умеет подражать крикам хищников и этим отпугивать остальных птиц. Хотя нет, она еще и очень храбрая птица. Может быть, мои внутренние качества трансформировались в нечто другое. Моя верность давно исчезнувшей стране стала отдавать примитивным консерватизмом, моя ностальгия по погибшим друзьям напоминает угрюмую тоску ветерана, понимающего, что все его победы в прошлом, а мое нынешнее неустроенное состояние – всего лишь расплата за мою бурную жизнь». Проснувшись, он долго лежал, глядя в потолок, словно собираясь с мыслями перед предстоящими встречами.

По утрам он не любил завтракать, ограничивался чашкой чая. Заказав себе чай в номер, Дронго позвонил в отель «Ибис Алесия» и узнал, что вечером недалеко от площади Республики состоится прием в честь участников «Литературного экспресса», а затем будут выступления. Литераторов разобьют на три группы. Он сразу позвонил Яцеку:

– Кто разбивал людей по группам? – спросил он вместо приветствия Пацоху.

– Немцы, конечно, – ответил Пацоха, – наверное, руководитель проекта Томас Вольфарт.

– И ему помогала Нелли Мёллер? – раздраженно уточнил Дронго.

– Возможно, – согласился поляк. – Почему ты меня все время о ней спрашиваешь? Можно подумать, что ты ревнуешь.

– Позвони ей и узнай, как они разбивали группы, – попросил Дронго. – Мне интересно знать, совпадают ли они с тем распределением, которое было в Мадриде.

– Я понял, – быстро ответил Пацоха.

Он перезвонил через десять минут. Эти минуты показались Дронго вечностью.

– Да, совпадают, – подтвердил Яцек, – получается, что третья группа будет выступать позже остальных. Начнут примерно в одиннадцать вечера и закончат в половине второго ночи. Автобус отвезет их в отель, чтобы они могли до утра сдать свои чемоданы.

– Если убийца в этой группе, – быстро сказал Дронго, – а он наверняка в этой группе, нам с тобой нужно будет сегодня дежурить в отеле «Ибис Алесия». Ты меня понимаешь. Если убийца будет в последней группе, значит, он побоится уйти оттуда, рискуя вызвать ненужное любопытство. И получается, что оружие наверняка лежит в его чемодане, если только у него нет сообщника. Тогда нам остается проверить чемоданы. Или того, кто попытается уйти вечером с этих выступлений либо покинет отель сегодня ночью.

– Ты хорошо все придумал, – сразу ответил Пацоха. – Буду дежурить в отеле весь вечер. Я аттендант, только помогаю писателям, и мне не обязательно быть на литературной встрече. Буду весь вечер сидеть в холле, и мимо меня не пройдет незамеченным ни один человек.

– Договорились, – сказал Дронго, – но если мы не найдем оружие, у меня останется один главный подозреваемый.

– И кто это будет? – поинтересовался Пацоха.

– Ты, – ответил Дронго и, не прощаясь, положил трубку.

На протяжении следующих семи часов он звонил Эдгару, пытаясь его найти. И все это время мобильный телефон Вейдеманиса не отвечал. Это встревожило Дронго. Он уже собирался звонить в Москву, чтобы проверить через Потапова, куда мог исчезнуть его напарник, но решил немного подождать до вечера, полагая, что у него еще есть время. Чтобы как-то успокоиться, он вышел в город и направился через Сену к музею Орси. Обилие картин импрессионистов в музее несколько успокоило его нервы. Вечером он был в назначенном месте, где должна была состояться грандиозная ночь европейской поэзии.

Литераторам помогали известные французские актеры, читавшие их тексты на французском языке. Пространство в саду Сен-Сюлпайс было ограждено темно-зелеными палатками, в каждой из которых разместили павильон страны, представленной в европейском турне «Экспресса». На импровизированной сцене должны были выступать поэты. Все пространство сада было отдано в этот вечер европейской литературе. Но Дронго, стоявший в толпе журналистов, тревожно озирался, словно предчувствуя нечто неприятное. И неприятное случилось. Около восьми часов вечера зазвонил его телефон мобильной связи. Он удивленно достал аппарат. Номер его телефона не знал почти никто. Почти, если не считать Вейдеманиса. На экране высветился номер Эдгара, и Дронго сразу ответил:

– Я тебя слушаю. Где ты был весь день?

– У меня к тебе очень важное дело, – торопливо сказал Вейдеманис, не отвечая на его вопрос. – Я не могу говорить по телефону. Нам нужно срочно увидеться. Буду ждать тебя через час в ресторане «Фукетс» на Елисейских полях.

– Подожди. – крикнул Дронго, – я не могу отлучиться. Здесь выступают писатели и поэты. Мы договорились с Яцеком Пацохой, что он будет контролировать отель, а я останусь здесь.

– Нам нужно увидеться, – настойчиво повторил Эдгар.

– А нельзя это сделать через минут шесть? – спросил Дронго.

Это был их условный сигнал. Если Эдгар скажет, что нельзя, значит, его контролируют.

– Лучше через две, – сразу ответил Вейдеманис.

Это означало, что контроль существует, но опасности для встречи нет, и Дронго может приехать.

– Я приеду, – сразу сказал он.

– У тебя с собой игрушка, которую я тебе подарил?

Вейдеманис имел в виду оружие, и Дронго его понял.

– Куда я ее дену? – раздраженно спросил Дронго. – Здесь очень жарко, я в рубашке и в брюках. Поэтому я оставил ее в отеле. Мне взять ее с собой?

– Не обязательно, – чуть подумав, ответил Вейдеманис, – но приезжай обязательно. Придумай что-нибудь и приезжай. Может, Пацоха уже спит в отеле.

– Он не уснет, – убежденно сказал Дронго, – но если я уеду один, он станет подозревать именно меня. Ты понимаешь, что я не смогу с ним работать, если отсюда уеду. У нас с ним есть одна задумка. Я не могу отсюда отлучиться. Это все сразу заметят.

– Нам нужно увидеться, – упрямо повторил Вейдеманис. И неожиданно добавил: – Рядом со мной твой португальский друг из Каишкаша, с которым вы вместе испачкали свои костюмы.

– Я понял, – Дронго задумался. – Хорошо, – наконец сказал он, – я постараюсь что-нибудь придумать.

Он убрал телефон в карман. Конечно, встретиться с Планнингом необходимо. Этот настырный англичанин уже успел установить связь и с Вейдеманисом. Интересно, что ему нужно от Эдгара? Хотя, скорее, не он установил связь, а резидентура английской разведки в Париже сумела выследить Вейдеманиса, который оказывался рядом с Дронго и в Мадриде, и в Бордо, и в Париже.

Дронго смотрел по сторонам. Нужно было что-то срочно придумать. Он сжал зубы, стараясь не выдавать своего настроения. Нужно было принять решение в течение нескольких минут. Встретиться с Эдгаром необходимо, а приехать сюда он не может, потому что в этой толпе кто-нибудь может его запомнить. И хорошо, если этим человеком будет не убийца, который наверняка находится где-нибудь рядом… Дронго подумал, что он все равно уедет, что бы ни произошло. Неожиданно он увидел идущих ему навстречу членов украинской делегации. Микола Зинчук что-то рассказывал молодой семейной паре, и те внимательно слушали. Дронго шагнул к ним.

– Добрый вечер, – весело сказал он. – Мне кажется, что все места в кафе вокруг заняты. Я могу пригласить вас на чашку кофе?

Микола улыбнулся. Ему нравился этот человек, так неожиданно появившийся на их пути. Андрей Бондаренко вежливо поздоровался. На правой щеке у него был пластырь. Это был высокий молодой человек, белокурый красавец с аккуратно подстриженной бородкой и усами. Он носил очки и был похож скорее на православного священника, чем на поэта.

– Что с вами случилось? – удивился Дронго. – Вы с кем-то подрались?

– Нет, – засмеялся Андрей, – просто занес инфекцию. Еще в Испании. Врачи наложили повязку.

– Напрасно он смеется, – вставила Катя. – Мне пришлось вести его к врачу и ждать, пока тот обработает рану. Но, кажется, антибиотики не особенно помогают.

– Лучше купите «октонисепт», – предложил Дронго, – он очень эффективен. Запишите название и поищите в аптеках.

– Как вы сказали? – оживился Бондаренко. – Я запомню.

– Запишите, – повторил Дронго, – это очень хорошее лекарство. Кстати, мое приглашение все еще в силе. Вы хотите отправиться со мной?

– Куда? – спросил Андрей, оглянувшись на супругу.

Та нахмурилась:

– У нас еще выступления, – не очень уверенно сказала она.

– Знаю, – кивнул Дронго, – но они начнутся через два часа. Мы успеем выпить кофе или бокал хорошего французского вина. Какое вино вы любите?

– А где вы найдете свободные места? – вместо ответа спросила она. – Все кафе вокруг заняты. Мы уже обошли весь квартал. Здесь столько людей, ни одного свободного столика.

– Но у нас есть целых два часа, – напомнил Дронго. – Вам не кажется, что мы могли бы поехать в какой-нибудь более известный ресторан? Например в «Фукетс».

– Где он находится? – поинтересовался Бондаренко.

– На Елисейских полях, – любезно ответил Дронго, – это самый знаменитый ресторан во Франции. Во время Каннского фестиваля сюда приезжают звезды на один вечер, чтобы встретиться в Париже. И тогда ресторан закрывают. Кстати, при входе мы увидим таблички с их именами.

– Вы бывали на Каннском фестивале? – спросил Андрей.

– Нет, – улыбнулся Дронго, – конечно, нет. Но знаю это по рассказам очевидцев и по газетным статьям.

Он не стал рассказывать молодым людям о том, что произошло три года назад во время юбилейного, пятидесятого, Каннского фестиваля, когда фильм Клинта Иствуда был показан с трехчасовым опозданием, а сам Дронго едва не погиб. Им этого знать совсем не обязательно.

– Давайте поедем, – настаивал Дронго, – я угощаю.

– Ну зачем мы будем вас беспокоить? – вставил Микола. – Посидим где-нибудь рядом в кафе. Найдем свободные места.

– Быть в Париже и не побывать в «Фукетсе»! – притворно ужаснулся Дронго. – Мы едем немедленно! Я остановлю такси. Только нужно предупредить кого-нибудь из организаторов, что мы уезжаем все вместе, вчетвером, и вернемся через час. Лучше сказать об этом Нелли Мёллер.

– Я ее предупрежу, – кивнула Вотанова и ушла.

Через минуту она вернулась. Дронго поднял руку, останавливая первое же такси. Но таксист, узнав, что нужно взять четверых клиентов, отказался.

– Нельзя сажать четверых, месье, лучше возьмите две машины.

– Может, мы поедем в одной, а вы в другой? – предложил Микола.

«Только этого и не хватало, – подумал Дронго, заметив, что на них смотрят два польских поэта. – Они наверняка все расскажут Яцеку. Черт побери!» Он остановил следующий автомобиль. Но водитель также отказался везти четверых пассажиров.

– Возьмем две машины… – снова начал Микола.

Дронго решительно поднял руку. Третье такси остановилось рядом с ними. За рулем сидел негр.

– Сейчас я его уговорю, – улыбнулся Дронго и просунул голову в машину. Он сделал страшное лицо и шепотом сказал водителю, протягивая деньги: – Пятьсот франков, но мы едем вчетвером. И ни одного лишнего звука.

– Я понял, месье, – кивнул испуганный и одновременно обрадованный водитель, убирая вещи с переднего сидения.

– Садитесь, – пригласил Дронго, – я договорился.

Они разместились в салоне автомобиля, и через двадцать минут машина затормозила у знаменитого ресторана. Дронго вышел первым.

– Посмотрите на таблички, – сказал он, кивнув в знак благодарности водителю.

– Вы, кажется, ему не заплатили, – отметил наблюдательный Микола.

– Что вы, – засмеялся Дронго, – разве такое возможно! Я оставил деньги на переднем сидении. Предлагаю сесть за столик и заказать бутылку хорошего вина. Здесь великолепный выбор. Я попрошу официанта принести нам карту вин.

Выбор был действительно великолепным. Официант принес бутылку вина в корзинке. Это было «бордо» девяносто третьего года, так называемый сорт «Медок». Официант проворно откупорил бутылку, принес мороженое, кофе. Дронго рассказывал смешную историю, когда увидел, как за одним из дальних столиков появился Эдгар Вейдеманис. Дронго, словно бы неловко задев рукой пакетик с сахарным песком, просыпал его и испачкал ладонь.

– Кажется, мне нужно помыть руки, – улыбнулся он, вставая из-за стола.

Вейдеманис поднялся почти одновременно с ним. Дронго вошел в туалет, когда дверца открылась и появился Эдгар.

– Что за срочность? – спросил Дронго. – Почему нельзя было подождать?

– Меня вычислили англичане, – объяснил Вейдеманис убитым голосом. – Они взяли меня вчера, когда я от тебя выходил.

– Узнаю их «джентльменский» стиль, – поморщился Дронго, – сначала они забирают тебя, а потом пробуют договориться. Ты видел Планнинга?

– Да. Он знает, что я твой связной. Он вообще многое знает. Но он не понимает, кто в вас стрелял и почему убили Густафсона.

– Только поэтому они тебя и схватили?

– Нет, не поэтому.

Вейдеманис, увидев, как в туалет вошел незнакомец, замолчал. Тот возился довольно долго, но оба упрямо молчали, пока он не вымыл руки и не ушел.

– У них есть свои аналитические службы, – шепотом сказал Вейдеманис, – и есть некоторые данные, которых у нас нет. Планнинг просил, чтобы я тебе их передал.

– Они захватили тебя, чтобы проверить, на кого ты работаешь, – понял Дронго.

– Да. Они думали, что мы проводим обычную операцию Службы внешней разведки России. Мне даже сделали рентген, чтобы убедиться, что у меня была операция. Не знаю почему, но вид вырезанного легкого убедил англичан лучше всех моих слов. Они, видимо, считают, что такой тяжелобольной человек не может работать в разведке…

– Не нужно говорить неприятные вещи, – перебил его Дронго. – Какие данные они тебе дали?

– На Густафсона. Он оказался еще большим сукиным сыном, чем мы думали.

– Это не так страшно. Теперь его грехами занимаются небесные судьи. Что еще они тебе сообщили?

– У нас есть один босниец, который скрыл некоторые факты своей биографии. Он проходил сначала по спискам как военный преступник, но его дело не дошло до Гаагского суда. Кто-то изъял его документы. Англичане сейчас уточняют, кто и зачем это сделал.

– У нас двое боснийцев. Который из них?

– Мехмед Селимович.

– Ясно. Какие еще неприятные вещи успел сообщить тебе Планнинг?

– С кем ты приехал?

– Можно подумать, ты не видел.

– Видел. Хочу тебя предупредить. Екатерина Вотанова училась в США, в Сан-Диего. Этого факта почему-то нет в ее биографии, распространенной по Интернету.

– Планнинг совсем ненормальный, – разозлился Дронго, – а ты передаешь мне его чушь. Ей двадцать четыре года. Когда она успела поучиться в США?

– Семь лет назад, – холодно ответил Вейдеманис, – как раз когда заканчивала школу. Целый год училась в Сан-Диего.

– Ну и что? И ее сделали там террористкой? Мне иногда кажется, что все разведки миры нужно сильно сократить из-за того, что они жрут деньги налогоплательщиков и занимаются чушью. Эта девочка годится мне в дочери и вряд ли имеет хоть какое-то отношение к нашим проблемам.

– Сдаюсь, – согласился Вейдеманис. – И последний штрих. На твоем месте я все-таки не доверял бы Пацохе.

– Почему?

– По данным английской разведки, двенадцать лет назад именно Пацоха ликвидировал одного двойного агента, работавшего на английскую и польскую разведки. Но конкретных доказательств у Лондона не было, и Пацоху тогда не стали задерживать.

– Самос главное ты, как обычно, сказал в конце, – пробормотал Дронго. – Значит, Яцек Пацоха способен и на подобные вещи. Это сильно меняет дело. А ты как считаешь?

– Не знаю. Англичане продержали меня весь день. Их интересует очень важный вопрос. Только один, но самый главный: почему ты здесь?

– Что ты им ответил?

– Сказал, что ты любишь путешествовать. Они вкатили мне три порции «сыворотки правды», и я наверняка разговорился. Хотя помню, что все упрямо отрицал. Но три следа от уколов остались у меня на левой руке. И я понял, что они не пожалели лекарства, чтобы узнать у меня твою тайну. Я не могу быть уверенным, что не проболтался.

– Ничего страшного, – успокоил его Дронго, – в конце концов, рано или поздно, англичане все равно бы обо всем узнали. Теперь Планнинг будет рыть носом землю, но в Россию попытается попасть. Если до этого не произойдет ничего особенного.

– Я могу знать, кого ты подозреваешь, – прямо спросил Вейдеманис, – Пацоху, Борисова или кого-нибудь из украинцев?

– Пока никого, – ответил Дронго, – слишком мало фактов. Но я почти убежден, что моя версия точна. И убийца нарочно оставил деньги и кредитные карточки, точно рассчитав время моего возвращения в отель. Он был убежден, что я вызову полицию, что женщина рядом со мной начнет кричать или плакать. А я сорвал его планы, убрав деньги и кредитные карточки. Таким образом, я пустил полицию по неверному следу, но зато уточнил характер возможного убийцы и его непонятную мстительность. Хотя вполне вероятно, что это была не месть. Это было, скорее, желание исключить меня из игры. Убрать любым способом, подставить под подозрение испанской полиции и заставить меня прервать рейс. Убийца все сделал правильно, но он не учел главного – что я заберу деньги. Представляю, как он сходил с ума, узнав, что деньги и кредитные карточки убитого пропали.

– Он попытается избавиться от тебя еще раз, – напомнил Вейдеманис.

– Возможно. Где Планнинг?

– Приедет к тебе вечером в отель. Я сказал, что ты будешь в «Ле Гранде».

– Нет. Я перееду в «Ибис Алесию». Сегодняшнюю ночь я должен провести именно там. У нас с Пацохой появилась идея. Я как раз искал тебя, чтобы ты мне помог. Но лучше, если это сделает сам Планнинг. Нет, это тоже не подходит. Ему нельзя там появляться. Мы возвращаемся на площадь, пусть он срочно приедет туда. У тебя есть его телефон?

– Конечно. Он сидит где-нибудь рядом, на противоположной стороне. Ты ведь знаешь, как обычно работают англичане. Я ему передам твою просьбу. Что мне делать потом?

В туалет опять кто-то вошел. Высокий полный мужчина прошел в кабинку и закрыл дверцу.

– Берешь билет и улетаешь… – прошептал Дронго.

– Нет, – упрямо ответил Вейдеманис, даже не дослушав друга. – Нет, я останусь здесь, чтобы помочь тебе.