Текст книги "Исчезновение (сборник)"

Автор книги: Честер Гейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Вот он! – провозгласил Норлин. – Хочешь, чтоб я сейчас приземлился?

Рейд сделал глубокий вдох.

– Нет. Я хотел бы подобраться как можно ближе. Держись примерно сотни футов над берегом, пока в поле зрения не появятся те фермы, о которых ты говорил. Если будешь держаться ближе к горным стенам, нас не увидят.

Норлин снижал высоту до тех пор, пока струя воздуха из реактивной трубы не стала вздымать кверху песок. Он снизил скорость, чтобы подойти поближе. Рейд наблюдал, как растет город, и каждая клеточка его существа сосредоточилась на этом зрелище.

– Вон фермерские земли, – сказал, наконец, Норлин, указывая вперед.

– Тогда приземляйся, – велел Рейд.

Норлин приземлился на берегу поближе к горному кряжу. Они с Рейдом покинули корабль и поднялись вверх на удобный каменный карниз. Оба смотрели в молчании.

Лицо Рейда смягчилось от восхищения тем, что он видел. Город был как драгоценный камень в безупречном обрамлении.

Он лежал в огромной долине, внутри полукруга, образуемого титаническими горами. В его нижней части широко раскинулись сельскохозяйственные угодья, огромная мозаика из зеленого, желтого и коричневого. По другую сторону поднимались густые, величественные леса.

Местоположение, подумал Рейд, не просто идеальное, оно само совершенство. Жители города могут любоваться водами залива. Они укрыты и защищены горами. У них есть доступ к древесине и руде. Рейд почувствовал неизмеримую печаль от того, что это место не может принадлежать Аркайтам. Он понимал, что ищи он хоть всю жизнь, ему не удастся найти другого такого места.

В этой картине преобладающую роль играл сам город. Он был все еще слишком далеко, чтобы можно было разглядеть какие-то подробности, но Рейд знал высоту гор на Нью-Терре, и судя по тому, как город уравновешивал те, что вздымались в небо за ним, было понятно, что он очень большой. Он прошелся взглядом вдоль рисунка изящных шпилей и разновеликих арок, и сразу же почувствовал глубокую печаль и огромное уважение к людям, которые умели так хорошо строить. Полный горечи, он отвернулся.

– Послушай, – вдруг сказал Норлин. – Давай спустимся туда. Давай войдем в город. – Во взгляде его горели нетерпение и бесшабашность.

Рейд медленно покачал головой.

– Нет. Мы не можем этого сделать.

– Но почему? – запротестовал Норлин. – Никакой опасности нет. Ее просто не может быть. Люди, которые построили такой город, не могут быть плохими.

– Нет! – повторил Рейд, на этот раз резче. Он посмотрел разведчику прямо в лицо. – Норлин, пора тебе очнуться и понять, что этот город не для нас. Люди, которые построили его, осуществили свою собственную родовую мечту о могуществе и величии. Было бы несправедливо вынуждать их разделить ее с нами. Мы другая раса, другая нация, когда-то могущественная. И мы должны найти в себе силы осуществить свою мечту, построить свой город.

На лице Норлина отразилось замешательство.

– Что-то я тебя не понимаю, командир. Ты хочешь сказать, что мы никогда не будем иметь ничего общего с этим городом и людьми, которые живут в нем?

Рейд отвел взгляд, кивнул.

– И не только это, – хрипло проговорил он. – Как только мы вернемся в лагерь, мы погрузим все на «Парсек» и покинем Нью-Терру.

– Что! – пораженно вскричал Норлин. – Но это безумие, командир. Самое настоящее безумие!

– И, тем не менее, именно так мы и поступим.

– Послушай, командир, тебе ведь хорошо известно, через какие трудности мы все прошли в этом лагере. Мы неженки, да, я могу это признать. Мы не первопроходцы, не закаленные пионеры, и не были ими вот уже как две сотни лет. Подобная жизнь убивает нас – и убьет многих из нас, прежде чем мы еще где-то построим постоянную колонию. – Норлин почти умолял.

– К черту национальные достижения, командир! Важны мы, здесь и сейчас, а не те, кто придет после нас. Да и все равно они не оценят. Там, внизу, развитой город, населенными людьми вроде нас. Все, что нам нужно сделать, это войти в него и обосноваться там! Нет никакой разумной причины упустить подобную возможность и отправляться в какой-то другой мир, и начинать все испытания заново.

Рейд резко развернулся к разведчику, глаза его горели, а тело дрожало от ярости.

– В жизни не слышал подобной чуши, видит небо. – Его речь сделалась медленной и четкой от презрения и отвращения.

– Разнежились? Черта с два! Да вы просто насквозь испорчены своей ленью! Вы нажимали на кнопки так долго, что не в состоянии приспособить свои мозги к другой системе поведения. Вы, в сущности, дошли в своей деградации до той точки, когда готовы приползти к другому народу на брюхе и выклянчивать пищу и кров, потому что слишком беспомощны, чтобы добыть это самим.

Что ж, я это изменю, не сомневайтесь! Если у всех вас уже не осталось ни гордости, ни честолюбия, то у меня этого с избытком, хватит на всех. Я сказал, что мы улетим с Нью-Терры, и мы улетим. Я сказал, что мы построим свой собственный мир, и мы это сделаем. И я больше не желаю слышать ни слова возражений, понятно тебе?

На мгновенье разгневанный взгляд Рейда сцепился с угрюмым взглядом Норлина; затем разведчик опустил глаза, и Рейд стал спускаться вниз к кораблю. Норлин задержался, чтобы бросить последний взгляд на город. Когда он повернулся, чтобы последовать за Рейдом, его брови были задумчиво сдвинуты.

Обратный путь проходил в напряженном молчании. Вскоре после полудня шестого дня они вернулись в лагерь.

Рейд обнаружил лагерь в плохом состоянии. Дождей по-прежнему не было, и воздействие ужасающей жары Альфа Центавры тяжело сказывалось на землянах. Странная лихорадка разразилась в лагере, и около дюжины Аркайтов слегли с ней. Родник, который был для них источником питьевой воды, пересох, и трудные походы к далекому озеру стали необходимостью. Те их Аркайтов, которые еще имели силы двигаться, были вялыми, апатичными и угрюмыми.

Рейд рассказал Лейну о том, что произошло во время путешествия. Худое лицо Лейна помрачнело.

– Джон, ты же помнишь, я предупреждал тебя, что Норлин – нарушитель спокойствия. Не стоит и говорить о том, что он может теперь сделать. При том, что дела в лагере так ухудшились, Аркайты ухватятся за любую предложенную им возможность.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Рейд, нахмурившись. – Ты же не предполагаешь, что Норлин с Аркайтами убегут в город?

– Не совсем, Джон. Послушай… войны случались и из-за гораздо менее значительных поводов, чем нынешний. Сама Солнечная система была уничтожена из-за пустого идеала. Аркайты уже довольно настрадались. То, о чем ты сейчас просишь, будет означать верную смерть для многих из них. Ты просто не можешь ожидать, что они пойдут за тобой так далеко. И что тогда им остается?

– Мятеж? – прошептал Рейд. Голос его возвысился в неожиданном взрыве нетерпения. – Но, святые небеса, Дуг, цивилизации строятся на крови и поте! Это неизбежно, без этого не обойтись. Возможно, многие погибнут в процессе строительства – может, и я среди них – но какое это имеет значение, если при этом род человеческий приблизится на шаг или два к своей славе и величию?

– Я понимаю это, Джон, но смотрят ли Аркайты на это так же? Величие и слава не имеют для них ни малейшего значения в их теперешней ситуации. Чего они хотят больше всего, так это приличной еды и крова, чистоты и элементарных удобств. Они знают, что могли бы найти все это в городе. – Лейн сделал глубокий вдох и опустил взгляд на свои ноги. Когда он снова заговорил, голос его дрогнул.

– Джон, боюсь, мы оба взяли на себя больше, чем в состоянии унести. Мы думали, что сможем сыграть роль богов для Аркайтов, но не слишком преуспели. И еще много, много лет не сможем обеспечить их всеми теми удобствами, которые предлагает сейчас город. Может… может, было бы лучше нам отправиться в этот город.

– Дуг… и ты тоже! – Крик Рейда был полон муки, словно вызванный внезапной, ужасной болью. Он схватил Лейна за руки, глядя на него потрясенным, неверящим взглядом.

А потом руки его упали, безвольно повиснув вдоль тела. Он отступил назад, лицо превратилось в застывшую маску.

– Дуг, даже твое сомнение не отвернет меня от цели, которую я установил для Аркайтов. Она правильная и единственная, и если ни ты, ни они этого не видите, значит, вы только усложняете все для самих себя. Потому что мы должны ее достигнуть – и достигнем. Я не позволю такой мелочи, как удобства для нынешней горстки встать на пути будущего нашей расы.

– Джон, погоди! – Лейн умоляюще вскинул руку. – Я не сомневаюсь в тебе. Я просто предложил возможную альтернативу теперешней ситуации. До сих пор я следовал за тобой, и последую дальше, ты же знаешь.

Рейд отвернулся со стальной решимостью.

– Ну, и довольно об этом. Мы покидаем Нью-Терру, и это окончательно. Нам с тобой надо немедленно приступать к разбору двигателя. А что касается мятежа среди Аркайтов, – он сжал губы в тонкую нитку, – я с этим разберусь!

Рейд поднялся на вершину и скрылся в «Парсеке». Когда он в следующий раз появился в лагере, угрожающего вида бластер висел у него на бедре, притороченный к ремню. Глаза расширились при виде оружия, потом мстительно сузились. Аркайты расступались перед ним, куда бы он ни шел, словно он внезапно стал чем-то чужим и страшным.

Рейд ничего не объяснил в отношении появления и цели оружия. Его внимательные глаза сказали ему, что Аркайты знают. Он отдал отрывистые распоряжения о частичной разборке лагеря и упаковке инструментов и запасов. Затем снова отправился к «Парсеку», чтобы помочь Лейну с ремонтом двигателя.

– Джон, погоди минутку.

Это была Сьюзан, она поджидала его на краю лагеря. Девушка указала на бластер у него на бедре.

– Зачем ты это носишь?

– Ты не можешь не знать. Ты же видела, какой стала обстановка в лагере. Ты пришла сказать, что не собираешься выцарапать мне глаза за шанс отправиться в город и жить в роскоши?

Ее серые глаза потемнели.

– Не совсем. Но… но если б я так сказала, ты бы мне поверил?

– Поверить тебе? – Рейд презрительно фыркнул. – Ты пытаешься убедить меня, что готова отказаться от этой возможности вернуться к легкой жизни, которую знала – красивые платья, духи, украшения… и все остальное, что любит женщина?

– Да, – ответила она очень тихо.

– Сьюзан! – Рейд схватил ее за плечи, пальцы больно вонзились в мягкую кожу. – Посмотри на меня, девочка! Ты играешь со мной? Что ты хочешь сказать?

Ее серьезный взгляд встретился с его озадаченным.

– Джон, знаешь, кем я была до войны? Дебютанткой, глупой прожигательницей жизни. У моего отца была куча денег, и мне никогда не приходилось ничего делать. Как безмозглая бабочка, я кружилась в нескончаемом вихре развлечений. Но война и жизнь здесь, на Нью-Терре, кое-чему научили меня. Я нашла цель в жизни, причину для существования. Да, я много и тяжело трудилась вместе с остальными… но, Джон, мне это нравилось! Впервые в своей жизни я делала что-то настоящее и важное. Я была действительно полезной!

– Да, но я не понимаю.

– Погоди, Джон. Я, вероятно, здесь одна из немногих, кто по-настоящему верит в твою мечту. Я хочу увидеть фундамент, заложенный для новой, лучшей цивилизации. И я готова работать для этого, ибо нашла счастье в труде. Но остальные – нет, и просто не могут смотреть на это так. Они здорово настрадались, особенно, в последнее время, от этой жары и засухи. Они понимают, что если покинут Нью-Терру, им придется начинать все заново, и еще неизвестно, какие испытания их ждут в новом мире. Больше они не могут вынести, они сломлены физически и душевно. И мне это невыносимо, Джон! – Поток слов Сьюзан закончился внезапным всхлипом. Ее маленькое личико сделалось умоляющим, губы задрожали.

– На себя мне наплевать, – продолжала она. – Но я не могу позволить и не позволю им страдать еще сильнее. В лагере перешептываются о бунте. О, разумеется, я знаю об этом. Этому я тоже не могу позволить случиться, ибо это будет означать новые страдания, боль и смерть для многих. – Она помолчала, ее серые глаза снова потемнели.

– Джон, я знаю о твоих чувствах ко мне. Они так очевидны… послушай, если я… если я отдамся тебе, ты тогда предпримешь необходимые шаги, дабы избежать дальнейших страданий и, может, даже кровопролития? Позволишь Аркайтам отправиться в город?

Рейд смотрел на нее, онемев от потрясения и изумления.

– Ты… ты бы отдалась мне… ради этого? – хрипло спросил он.

– Да, Джон.

– Но ты же любишь Норлина!

Она опустила глаза на свои покрасневшие руки и медленно кивнула.

– Но он тут ни при чем, – внезапно проговорила она, вскидывая глаза. – Это не будет иметь значения. Клянусь, что буду такой же верной.

Рейд обратился в каменную статую, для которой слова были бесполезны. Сьюзан вновь повесила голову и закусила губу. Слезинки выкатились из глаз и повисли на кончиках длинных ресниц.

Рейд посмотрел на ее склоненную, золотисто-каштановую головку и маленькие плечи, дрожащие под грязной блузкой. Он испытал внезапный, всепоглощающий порыв заключить ее в объятия и прижать к себе. Но он знал, что этому никогда не бывать, и отвернулся. Грустная, нежная мелодия, которая играла в его сердце, закончилась на оборванной струне.

Он зашагал вверх по склону к «Парсеку», но до него вновь донесся голос девушки.

– Джон… разве ты не хочешь меня?

Он резко развернулся.

– Не хочу тебя! Да я… – он проглотил слова, которые сказали бы ей о любви и желании, которые наполняли его так же, как прекрасная, счастливая жизнь наполнит город его мечты. Его лицо снова стало каменным.

– А с чего ты вообще решила, что ты для меня важнее будущего целого народа? Построив свой мир, мы сохраним нашу культуру и традиции. Живя в том городе, мы потеряем нашу самобытность и с таким же успехом канем в небытие, как если бы остались в Солнечной системе и погибли вместе с остальными. Ты думала, я бы допустил это – только ради тебя?

И вам не приходило в голову, что люди в том городе могут нам не обрадоваться и не встретить с распростертыми объятиями, как вы все вообразили? Разве кто-нибудь из вас на самом деле побывал в том городе, видел их лицом к лицу, разговаривал с ними? Они могут походить на нас, но не забывай, что это чужой мир, удаленный от Земли на несколько световых лет. Они могут быть настолько чуждыми, что мы сойдем с ума в попытке понять их или поладить с ними. Или, с другой стороны, они могут уничтожить нас по какой-нибудь идиотской религиозной, политической или экономической причине… или просто потому, что им не понравится наш запах. – Рейд рубанул рукой по воздуху.

– Ну, все, хватит. Как только мы с Лейном починим двигатель, мы покинем Нью-Терру. – Не сказав больше ни слова и не оглянувшись, он зашагал вверх по склону.

Наверху какое-то неожиданное ощущение прохлады заставило его приостановиться. Ветер! Он растрепал ему волосы и захлопал краем туники по шортам. Он загудел в ушах и ударил в ноздри запахом свежести.

Небо резко потемнело. Взглянув вверх, Рейд увидел огромное черное облако, плывущее в небе. А потом не только ветер стал прохладой; она разом накрыла землю, словно вдруг сорвали теплое одеяло. Черные тучи собирались на востоке и направлялись в сторону лагеря. Пока Рейд наблюдал, внезапно сверкнула ослепляющая молния, а мгновение спустя прогремел раскат грома, как рассерженный рев разбуженного гиганта.

Рейд ошеломленно огляделся вокруг. На Нью-Терре грозная стихия пробуждалась к жизни. Деревья, росшие на дальнем краю холма, гнулись и раскачивались, словно от мучительной боли, их листья шелестели как тысячи дрожащих от ужаса тамбуринов. Сухая бурая трава опадала и вздымалась как волны на бесконечно волнующемся море.

Дождь! Рейд пробежал оставшийся путь до «Парсека» и заколотил в переходный шлюз.

– Дуг! – прокричал он. – Дуг! Иди сюда скорее!

Когда Лейн появился, его длинное лицо было бледным и напряженным.

– Я думал… что… – А потом заметил: – Дождь! – прошептал он. – Хвала небесам, наконец-то!

Они наблюдали за тем, как неистовствовал ветер, а огромные черные тучи наползали до тех пор, пока, казалось, не закрыли все небо. Молния сверкнула еще раз и еще, и оглушительный раскат грома сотряс землю. Это было как сигнал, прозвучавший на гигантском барабане где-то в небесах. Дождь застучал крупными, полными каплями, вначале медленно, потом быстрее и быстрее, пока потоки воды не превратились в одну сплошную серую стену между небом и землей.

– Силы небесные! – воскликнул Лейн. – Да там настоящее светопреставление!

Рейд кивнул, глядя широко открытыми от потрясения глазами. Действительно, это был не просто дождь, которого он ожидал поначалу… это была буря невероятной, ужасающей силы. Ветер превратился в воющий, бушующий ураган, молния трещала и вспыхивала почти безостановочно, а гром оглушительно грохотал, как предвестник конца света. Сама земля, казалось, сотрясалась под «Парсеком».

Внезапно Рейд оцепенел.

– Аркайты! – вскричал он. – О, боже! Дуг, я должен идти. – С лицом, посеревшим и исказившимся от ужасных предчувствий, Рейд выбежал в бурю.

– Вернись, глупец! – заорал Дуг. – Слишком поздно что-то делать!

Но Рейд был уже снаружи. Пошатываясь, он сделал несколько шагов, а потом ураганный ветер налетел на него и повалил на землю, как подкошенный ствол дерева. Он терзал его, перекатывал. Дождь колотил по нему, ослеплял. Грохот бури его оглушил.

Истерзанный, задыхающийся, насквозь промокший, Рейд пробивался назад к «Парсеку». Он смутно сознавал рядом с собой других, тоже сражающихся со стихией. Затем ощутил холодный металл корпуса корабля под своей ладонью и стал на ощупь искать шлюз. Его ищущие пальцы наткнулись на мокрую человеческую плоть – другие тоже пытались войти в корабль. Он действовал механически, оцепенелый от ярости стихии, с которой столкнулся. Одному за другим, он помогал людям скрыться в корабле, тянул, толкал, промахиваясь на скользкой, мокрой коже, при этом все время всеми силами пытался устоять на ногах под ударами неистового ветра. Он не знал, сколько их было, ибо чувства его были настолько перенапряжены, что уже не отмечали больше никаких впечатлений. Все это длилось, казалось, бесконечно… а потом он провалился в черную пропасть беспамятства.

Когда Рейд очнулся, то обнаружил, что находится внутри корабля. Медленно возвращающееся сознание смутно отметило этот факт. Повернув голову мгновение спустя, он понял, что лежит на полу большого общего отсека с подложенным под голову свернутым одеялом.

Освещение и обогрев были включены в этой части судна, и было вполне светло и удобно, не считая душной, спертой атмосферы переполненной комнаты. А она была переполнена, как увидел Рейд. На какой-то миг он понадеялся, что все Аркайты спаслись от бури.

– Джон, ну, ты как? – Кто-то присел рядом с ним. Это был Дуг Лейн.

– Дуг, как… как там все? – отрывисто спросил Рейд.

– Пока не знаю. Немногим больше половины Аркайтов удалось добраться до корабля во время первого удара бури – ты сам помогал большинству из них. После этого они прибывали малыми группами по двое-трое. Некоторые и сейчас еще подходят, но мы не узнаем общее число потерь, пока буря не закончится. И теперь уже скоро.

С внезапным испугом Рейд подумал о Сьюзан. Глаза его быстро заметались по забитой людьми комнате, а потом он облегченно обмяк. Склонившись над кем-то из Аркайтов, девушка делала перевязку. Он заметил и Норлина, который разговаривал с группой мужчин. Очевидно, разведчик и Сьюзан были среди первых, кто добрался до «Парсека».

Рейд подумал, а как сам он попал на корабль, но ничего не мог вспомнить.

– Дуг, как я попал сюда? – спросил он, поворачиваясь к Лейну.

– Я вышел и втащил тебя в шлюз, когда понял, что ты потерял сознание. Я был там все время, помогал тебе втаскивать Аркайтов внутрь.

Рейд с нежностью улыбнулся другу.

– Добрый старый Дуг! Ничего не помню. Все как в тумане. – Голос его вдруг сделался отрывистым и суровым. – Но я не могу и дальше тут лежать, надо делать дело. – Он с трудом поднялся на ноги и проковылял на середину комнаты.

– Внимание, пожалуйста! Как только буря закончится, мы пойдем в лагерь и заберем выживших. Для этого мне нужны добровольцы. Потом несколько человек могут спуститься в трюм и разобрать с десяток упаковочных клетей, чтобы использовать их как носилки. Я бы хотел, чтобы трое или четверо женщин пошли на кухню и приготовили горячий бульон. В шкафчиках полно концентратов на непредвиденный случай. Остальные могут собрать все имеющиеся сухие вещи и одеяла для себя и пострадавших. Есть тут кто-то из врачей?

Двое Аркайтов вышли вперед, подавленные, изнуренные мужчины, на которых одежда висела лохмотьями. Каждый сжимал в руке промокший и потрепанный медицинский чемоданчик.

– Хорошо! – сказал Рейд. – Поешьте бульона, когда он будет готов, и приступайте. – Он повернулся и вышел из общего салона. Из цейхгауза он взял флюоресцентные фонари и раздал их мужчинам, которые вызвались выполнять спасательные работы. Потом Рейд пошел в переходный шлюз посмотреть, что творится снаружи.

Снаружи была ночь. Гром и молния ушли, оставив только дождь и ветер. Мало-помалу ветер стих, а дождь из сильного ливня перешел в мелкую морось.

Рейд взглянул на Дуга Лейна, который присоединился к нему во время этого ожидания.

– Ну, полагаю, теперь мы можем выйти, – медленно проговорил он. Тон его был мрачным.

Лагерь, как высветили лучи фонарей, представлял собой затопленные развалины. Все было залито водой выше колен. Ни одна хижина, ни одна палатка или навес не остались стоять, все было сметено, уничтожено неистовством бури. Всевозможные предметы плавали в воде.

Была обнаружена лишь горстка выживших. Рейд нашел их жмущимися к скалам, которые немного защищали от порывов ветра и стены дождя. Их уложили на самодельные носилки и отнесли на «Парсек». Но для Рейда и Лейна работа на этом не закончилась. Смертельно уставшие от хождения туда-сюда по затопленному лагерю, от подъема и спуска по склону, они еще несколько часов занимались спасательными работами. Убедившись, в конце концов, что все неотложное сделано, Рейд завернулся в одеяло и провалился в тяжелый сон.

Наступившее утро выдалось ясным и холодным. Поспешно позавтракав концентратами, Рейд опять спустился в опустошенный лагерь, чтобы руководить страшным делом обнаружения погибших. К середине дня все тела были найдены и положены на склоне. И теперь Рейд узнал истинный размер потерь.

Почти четверть Аркайтов погибли в этой невероятной и безжалостной буре. Их число потрясло Рейда, наполнило душу горечью и скорбью. Его конфликт с Аркайтами из-за города на какое-то время заставил его упустить из виду тот факт, что они его люди. Он относился к ним с гордостью и заботливостью наседки, ревностно оберегающей свой цыплячий выводок. Теперь, перед лицом потери, это чувство вернулось с новой силой, и его эмоции затронули доселе неизведанные глубины печали и сожаления.

Остаток дня был посвящен похоронам тел и спасению инструментов и запасов. К тому же, был оборудован временный лагерь вокруг «Парсека». Рано утром на следующий день Рейд с Лейном спустились в недра корабля, чтобы начать работу над двигателем.

Рейд печально почесал голову, обозревая сверкающие ряды гиперпространственных генераторов.

– Есть идея, с чего начать, Дуг? – спросил он. – Ты тут впустую ковырялся целых две недели.

– Ну, есть у меня подозрение, что что-то может быть не так с релаксорными реле. Давай снимем корпус и тщательно проверим проводку и соединения. Потом… – Лейн осекся, прислушиваясь. Затем резко повернулся к Рейду.

– Джон… похоже, сюда идет много людей!

Лицо Рейда, уже изборожденное морщинами скорби и страданий, сделалось еще мрачнее.

– Пусть приходят, – резко отозвался он и достал из кобуры свой бластер. Оружию каким-то образом удалось остаться при нем, несмотря на все произошедшее.

– Джон, ты… ты же не собираешься осуществлять свой план после всего, что случилось?

– До горького конца, Дуг. Моя мечта ничуть не утратила своей реальности.

Рейд стоял, прямой и непреклонный, пока топот множества ног приближался. Холодное пламя вспыхивало в темных глубинах его глаз.

Потом мужчины целой гурьбой ввалились в двери машинного отделения. Первым вошел Норлин. За ним плотная группа Аркайтов с мрачными лицами.

Норлин выступил вперед.

– Рейд, мы пришли сделать заявление.

Рейд посмотрел на разведчика. Буря изменила Норлина, как изменила всех остальных. Его форма больше не была аккуратной и безукоризненной, она была помятой и порванной. Неотразимая улыбка исчезла, как и беспечные искорки в глазах. Лицо его было застывшим, угрожающе мрачным.

– Мы знаем, зачем вы оба здесь, – продолжал Норлин. – Вы пришли отремонтировать двигатель, чтобы увезти нас с Нью-Терры. Ну, так мы никуда не едем. Мы приняли решение – мы отправляемся в город. И ты доставишь нас туда на «Парсеке». Что ты будешь делать потом, нас не интересует.

– Это мятеж! – яростно прорычал Рейд.

– Понимай как знаешь! Мы больше не желаем следовать за тобой. Если ты не намерен принимать во внимание наше благополучие, преследуя свои безумные планы, значит, мы сами о себе позаботимся.

– Постой минуту, Норлин. – Рейд подался вперед, испепеляя разведчика взглядом. – А ты ничего не забыл? Не забыл, что я вызволил тебя и всех остальных из того ада, который остался на Земле? Как думаешь, какие были бы у вас шансы там сейчас – у таких неженок и слабаков как вы? Голодная смерть, чума, безумие… смерть!

Самим актом вашего спасения я сделал ваши жизни своей собственностью. Вы в долгу передо мной, и этот долг может быть оплачен только строгим подчинениям моим желаниям и приказам. Неужели вы настолько утратили гордость и самоуважение, так деградировали, что лишились чувства чести и долга, что готовы наплевать на этот долг ради роскоши и удобств, которые, как вы воображаете, ожидают вас в этом городе? – Рейд окидывал Аркайтов горьким обвиняющим взглядом, одного за другим, и их глаза опускались.

– Не будьте глупцами! – прикрикнул на них Норлин. – Я признаю, что он спас нас, но разве это делает нас его рабами? Неужели мы позволим водить себя, как бычков на веревочке, вынуждать страдать и умирать из-за этого долга? Буря прекрасно показала всем вам, чело ждать, если мы будем продолжать идти за ним. Вам этого мало? Хотите еще? – Он вновь развернулся к Рейду.

– Ты безумец, если требуешь от нас такой платы! Весь твой план покинуть Нью-Терру после того, что произошло, безумие. Мы ничего не должны безумцу – и нельзя ожидать, что мы последуем за ним.

– Безумец! – Рейд был взбешен, но сохранял хладнокровие. – И это твое единственное объяснение моей решимости покинуть Нью-Терру и не иметь ничего общего с тем городом? Значит, ты дурак, Норлин. Неужели вы не видите, что мое личное удовлетворение здесь не при чем? Разве не понимаете, что комфорт и безопасность Аркайтов не имеют никакого значения. Будущее нашей расы – вот что важно. Все, что я сделал и намерен сделать, предназначено вашим детям и детям ваших детей, и если вы не в состоянии этого понять, значит, это вы безумцы! – Внезапно весь гнев покинул Рейда, он стал отчаянно искренним.

– Люди, вы должны понять, что ваше намерение отправиться в этот город – ошибка, страшная ошибка. Это непростительное изъявление слабости и трусости. Вы хотите сделать из себя попрошаек, паразитов, которые намерена присосаться к другой расе. Вы разрушите последнюю надежду когда-то могущественной цивилизации. Какие шансы, как вы думаете, будут у ваших детей, если они будут жить среди иноземцев? И, если на то пошло, какие шансы будут у вас? Вы же совсем ничего не знаете о людях в том городе. Вы не знаете наверняка, примут они вас или же убьют на месте.

– Мы это обсудили, Рейд, – холодно сказал Норлин. – Мы уверены, что сможем о себе позаботиться. – Он нетерпеливо взмахнул рукой. – Ну, довольно уже! Мы приняли решение и не намерены его менять. После бури мы готовы, скорее, рискнуть, чем двигаться куда-то дальше. Спрашиваю еще раз, ты отвезешь нас в город?

Ультиматум прозвучал. Рейд понял, что умолять или взывать к их разуму дальше бесполезно, и что теперь осталось только одно. Челюсти Норлина были стиснуты так крепко, что побелели, а тело, как сжатая пружина, было готово к действию. Полные мрачной решимости Аркайты позади него медленно, почти неуловимо подались вперед.

– Знаете, каким будет мой ответ? – прорычал Рейд. – Вот каким! – Его рука метнулась к кобуре на бедре и выхватила бластер. Не дрогнув ни единым мускулом, он нацелил оружие на них. – Я убью первого, кто шевельнется, клянусь! А теперь слушайте меня. Обе стороны дела были полностью представлены, и по всем законам здравого смысла, моя по-прежнему остается правой. Если вы не можете и не хотите этого понять, значит, единственный.

– Джон! Стив! Бог мой, прекратите!

Внимание Рейда непроизвольно сфокусировалось на источнике крика, он не договорил. Рыжеволосая фурия яростно протискивалась в машинное отделение. Это была Сьюзан с побелевшим и искаженным от ужаса лицом.

Рейд на долю секунды оторвал взгляд от мужчин перед ним, но это краткое мгновение стало для него губительным. Бластер был внезапно выбит из его руки, и почти в тот же миг Аркайты набросились на него ударной волной человеческой плоти. Дуг Лейн сдавленно всхлипнул и бросился на помощь Рейду. Но попытка отбиться была тщетной для обоих, слишком уж велик был перевес сил.

Всего мгновенье Рейд чувствовал удары и тычки, и боль, которая вспыхнула и взорвалась, а в следующую секунду уже погрузился в черные глубины бессознательности.

Когда Рейд пришел в себя, то обнаружил, что находится в кабине управления и сидит в кресле пилота. Он изумленно помотал головой, и это движение как будто потревожило массу расплавленного металла внутри черепа, ибо капли обжигающей боли внезапно побежали по всем нервным каналам. Он поморщился и снова закрыл глаза, осознав с притупленной яростью, что тело его так избито, что превратилось в одну сплошную пульсирующую боль.

Рейд не мигая смотрел на приборную панель перед ним, к глазам медленно возвращалась ясность. Затем он уловил краем глаза какое-то движение, повернулся и увидел появившегося рядом с собой Норлина. В одной руке разведчик сжимал бластер, на который Рейд возлагал последние надежды в противостоянии… и потерпел поражение.

– Итак, ты наконец, очнулся, да? – хмыкнул Норлин. – Что ж, давно пора. Мы все ждали, когда ты придешь в себя. Все погружено на корабль, и мы готовы лететь.

– Готовы… – Губы Рейда горько скривились. – Ты спешишь совершить это безрассудство, не так ли, Норлин?

– Возможно. Но я бы не называл это безрассудством. У меня есть эта штука, не забывай. – Норлин помахал оружием. – А теперь послушай, Рейд, я не потерплю никаких фокусов, ясно? Ты проиграл безвозвратно, и меньшее, что ты теперь можешь сделать, это достойно принять свое поражение. Я не держу на тебя зла. В сущности, когда мы доберемся до города, вы с Лейном будете свободны делать, что пожелаете.