Текст книги "Путь сердца"
Автор книги: Черил Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Разумеется, некоторое время супругам придется проводить вместе, чтобы дать жизнь наследнику. Чем больше граф смотрел на Джейн, чем дольше с ней разговаривал, тем яснее ощущал, что с общением подобного рода проблем не возникнет. Разве могут обмануть зеленые глаза, пухлые губы, чувственная грудь? Одна лишь мысль о возможности ласкать это нежное тело разжигала воображение и возбуждала желание.
Джейн внимательно наблюдала за каждым движением лорда Уэссингтона, старалась не пропустить ни единого слова. Выражение лица графа не представляло особой тайны и ясно показывало, что с каждой минутой мысль о женитьбе казалась все менее неприятной и оскорбительной Джейн не удалось бы вспомнить точно, какие именно слова переломили ситуацию, но зато она могла без сомнения определить тот самый момент, когда граф решил, что союз может оказаться полезным и даже желанным. Еще не осознавая, что именно происходит, Филипп Уэссингтон стремительно шагал навстречу судьбе.
Как и все остальные участники встречи, Джейн тоже ощущала радостное волнение, предвкушая скорое и благополучное развитие событий по собственному сценарию, разработанному в тиши бессонной ночи.
Отведенные для встречи два часа близились к завершению. Тамбертон достал из жилетного кармана золотой «брегет», открыл крышку и с сожалением заметил стремительный бег времени.
– Увы, вынужден предупредить, что наша встреча неумолимо походит к концу. Признаюсь, мисс Фицсиммонс: знакомство с вами доставляет истинное удовольствие.
Адвокат заранее обсудил с Филиппом то предложение, которое должно было прозвучать в случае интереса к развитию отношений, и сейчас мальчик не разочаровал.
– Да, – поддержал он спутника, – признаюсь, беседа оказалась чрезвычайно приятной. Если у вас еще нет иных планов на вечер, то осмелюсь пригласить на ужин. – Филипп с улыбкой перевел взгляд на Элизабет. – Миссис Керью и мистер Тамбертон, разумеется, не откажутся составить нам приятную компанию.
Джейн не могла не радоваться столь стремительному продвижению по намеченному пути.
– Что ж, я вынуждена решать быстро и вовсе не намерена тянуть.
Ответ показался Филиппу хорошим знаком.
– Хотелось бы продолжить беседу и обсудить ваши взгляды и планы на будущее. – Он выдержал выразительную паузу. – И мои тоже. – Еще одна улыбка в сторону Элизабет. – У меня абонирована ложа в театре. Возможно, после ужина дамы пожелают развлечься.
– О, это было бы просто чудесно! – радостно воскликнула миссис Керью. – Только подумай, Джейн, театр! Разве не восхитительно?
– Право, не знаю, Лиз. – Джейн помолчала, наблюдая, как радость на лице подруги сменяется выражением молчаливого вопроса. – Если честно, лорд Уэссингтон, я немного подумала и пришла к выводу, что мы не слишком подходим друг другу.
Услышав эти слова, Филипп выпрямился, немало удивленный тем обстоятельством, что самодовольная купеческая дочка набралась смелости отвергнуть его благосклонное внимание. Но еще больше удивился мистер Тамбертон: глядя на него, можно было подумать, что сию минуту разбилось множество тайных надежд и мечтаний.
– Если позволите, мисс Фицсиммонс, – медленно, тщательно взвешивая каждое слово, заговорил адвокат; он чувствовал исходящие от Филиппа волны раздражения и хотел опередить возможное проявление недовольства. – Смею заметить, что столь ответственное решение лучше было бы принять в результате некоторого спокойного размышления. Возможно, вы могли бы провести сегодняшний вечер наедине с миссис Керью, а продолжение беседы и знакомства состоялось бы завтра.
– Право, не думаю, что дальнейшие размышления принесут ощутимую пользу. – Джейн встала и направилась к буфету. Наполняя вином бокал, словно невзначай взглянула через плечо. – Думаю, милорд, вы не станете возражать, что союз с дочкой торговца ниже графского достоинства. – Джейн слегка наклонилась и в точности повторила выражение одного из вчерашних гостей лорда: – Право, Уэссингтон, насколько же низко вы готовы пасть? Предел все-таки должен существовать. Аристократы не имеют права так портить голубую кровь, женясь на ком попало!
Щеки Филиппа вспыхнули от стыда. Он прекрасно знал, что многие в его кругу считали именно так. Больше того – когда-то он и сам разделял эту точку зрения. Правда, сейчас, после того как крайне неудачный первый опыт существенно охладил чувства к браку вообще, он уже не придавал большого значения тому, кто и на ком женится.
– О, мисс Фицсиммонс, если бы я придерживался подобных принципов, то никак не смог бы оказаться в этой гостиной.
Джейн рассердилась: оказывается, повеса даже не в состоянии узнать точные слова одного из собственных друзей! Вчерашняя встреча в гостиной явно выглядела столь незначительным эпизодом, что граф ее даже не запомнил. Гнев придал голосу новую силу:
– Понимаю, насколько вы разочарованы моим равнодушием к возможному замужеству, особенно если учесть степень вашей заинтересованности размером моего кошелька.
– Джейн, – не выдержав, зашипела Элизабет. – Где твои манеры?
– Манеры? Манеры я оставила дома, в Портсмуте. Сейчас речь идет о куда более важных вещах – о моем выборе и моей жизни. – Снова с яростью взглянув на графа, Джейн ловко сымитировала голоса его приятелей: – Даже в браках по самому горькому расчету иногда приятно наткнуться на хорошенькое личико. – Она дотронулась до собственной щеки.
– Джейн! – не выдержав испытания, почти взвизгнула Элизабет.
Филипп пораженно наблюдал, как спокойная, рафинированная леди, обществом которой он наслаждался на протяжении целых двух часов, внезапно превратилась в неукротимый ураган, безудержную мегеру. Он и представить не мог, чем вызвал подобное перевоплощение. Слова, которые вылетали из недавно столь прелестных губок, казались знакомыми, однако граф никак не мог вспомнить, где и когда их слышал.
Понимая, что и миссис Керью, и мистер Тамбертон напряженно ожидают его реакции на извержение вулкана, лорд Уэссингтон спокойно, ровным голосом произнес:
– Мисс Фицсиммонс, судя по всему, я каким-то образом вызвал ваше чрезвычайное недовольство, однако, право, не могу даже представить, чем именно его спровоцировал. Позвольте заверить, что никогда не планировал ни унижения, ни обиды. Я пришел в этот дом с открытым сердцем и чистым разумом, надеясь выяснить, возможен ли в принципе брак по расчету, однако…
– Неужели, лорд Уэссингтон? Неужели вы в состоянии всерьез думать о браке, когда ваши собственные друзья и подруги распускают грязные слухи обо мне? – Джейн подняла бокал и картинно выплеснула вино в камин; пламя эффектно зашипело. – А теперь немедленно убирайтесь отсюда, пока я совершенно случайно не уронила на вас поднос со сладостями, как сделала вчера с той самой шлюхой, которую вы развлекали в собственной гостиной.
– Вы! – взревел Филипп, вскакивая словно пружина.
– Джейн, о, Джейн, что же ты наделала? – изумленно воскликнула Элизабет.
Не отводя раскаленного взгляда от лица Уэссингтона, Джейн ответила подруге:
– Всего лишь очень удачно решила выяснить, что же в действительности представляет собой этот негодяй. С гордостью признаю, что таким способом избавила себя от жизни, полной унижения и сердечной боли.
В три огромных шага Филипп пересек комнату и, дрожа от гнева, угрожающе навис над Джейн.
– Вы позволили себе ворваться в мой дом…
Джейн не осталась в долгу. Сердито и воинственно сложив руки на груди, она закричала, пытаясь прервать обвинительную тираду:
– Я вовсе не ворвалась! Меня пригласили!
– …без приглашения и представления, – не желая слушать возражений, продолжал граф. – И после этого у вас хватает наглости обижаться из-за того, что пришлось увидеть и услышать?
Тамбертон подошел поближе и положил руку на плечо Филиппа, однако молодой граф возмущенно отстранился.
– Извините нас, Тамбертон, – попросил он тихо. Напряженный голос едва заметно дрожал от ярости.
– Уэссингтон, мне, право, кажется…
Граф резко повернулся к человеку, которому доверял больше всех на свете, и не столько попросил, сколько приказал:
– Уйдите! И возьмите с собой миссис Керью. Наш разговор продлится не дольше нескольких минут.
Джейн обрадовалась возможности остаться наедине с обидчиком. В душе накопилось немало горечи, которую требовалось выплеснуть как можно скорее.
– Да, пожалуйста, мистер Тамбертон, оставьте нас наедине всего лишь на пару минут.
Покраснев от смущения, Элизабет решила вмешаться в рискованную, почти неприличную ситуацию:
– Джейн, милая, тебе ни в коем случае не следует оставаться здесь наедине с графом.
Джейн выглянула из-за могучей фигуры неприятеля:
– Не стоит волноваться насчет вспыльчивости его сиятельства, Лиз. Ведь лорд Уэссингтон не привез сюда ни одну из своих шлюх, а это означает, что никто не ударит меня по лицу. А если ты опасаешься за мою честь, то на этот счет имеются вполне авторитетные свидетельства: его светлость лишает этого немаловажного достоинства только тех молодых служанок, которые сами того хотят.
– Чертово отродье! – Едва не взрываясь от безумной ярости, граф снова повернулся к не ведающей границ фурии.
– Сэр, не смейте ругаться в моем присутствии!
– Вот еще! Я буду говорить так, как считаю нужным!
Разъяренных молодых людей разделяли всего лишь несколько дюймов, и Филипп не мог не восхищаться необычайной выдержкой миниатюрной девочки. Она не собиралась отступать и отчаянно, до безрассудства храбро стояла на своем. Гнев малышки пылал так же ярко, как ею собственный, и каждому слову графа она была готова противопоставить десяток самых несдержанных возражений.
– Тамбертон, немедленно проводи те миссис Керью прочь. – Категоричный приказ был произнесен не терпящим возражений и промедления тоном. Филипп знал, что ни у одного из сопровождающих не хватит силы воли, чтобы ослушаться, а потому просто стоял спиной к выходу – до тех самых пор, пока не услышал удаляющиеся шаги. Наконец дверь захлопнулась. Граф сделал шаг вперед, однако Джейн не только не пошевелилась, но даже и бровью не повела.
Сквозь стиснутые зубы Уэссингтон прошипел:
– Отдаю вам должное как самой дерзкой и нахальной женщине в мире.
– А я отдаю вам должное как самому низкому из мужчин!
– Ха! – с нескрываемым сарказмом в голосе воскликнул Филипп. – Но ведь это вы пробрались на мою вечеринку. И по собственной злой воле оказались в кругу моих друзей! – Ему так хотелось схватить самоуверенную девчонку за плечи и посильнее встряхнуть! – Вы хотя бы отдаете себе отчет, с кем имеете дело?
– А вы, сэр? Я вовсе не принадлежу к кругу тех пустоголовых дурочек, с которыми вы привыкли общаться. И с теми шлюхами, что развлекают вас среди бела дня, у меня тоже нет ни капли общего.
– Не смейте оскорблять дам, которые приходят в мой дом!
– О, разумеется, вы правы, – согласилась Джейн самым снисходительным тоном. – Это занятие я вполне могу оставить вашим слугам. Ведь им прекрасно известно, что представляют собой эти гостьи. Скажите-ка лучше, вы с любовницей славно посмеялись, после того как она едва не набросилась на меня? Не сомневаюсь, развлечение оказалось хоть куда!
– Никто и не думал смеяться. Напротив, я очень расстроился. Что бы вам ни померещилось, мисс Фицсиммонс, на самом деле со слугами в моем доме обращаются весьма достойно.
Джейн не собиралась сдаваться.
– Разумеется! Особенно с теми из девушек, которые приходят девственницами, а уходят, простившись с этим недостатком.
– Да где же вы успели наслушаться этих диких глупостей?
– Отрицаете, милорд? Хотите сказать, что вы не посмеете совратить юное беззащитное создание? – Джейн решительно отвернулась к буфету, делая вид, что переставляет какие-то вещицы. – Убирайтесь отсюда. Не желаю даже видеть вас.
Снова это невозможное высокомерие! Ведет себя так, словно это в ее жилах течет голубая кровь, а он – простой мальчишка.
– Не смейте прогонять меня! – снова закричал граф. Схватив Джейн за руку, он повернул ее лицом к себе. – Последнее слово все равно останется за мной!
– Так говорите же скорее и уходите.
Филипп выпрямился и сразу стал на голову выше противницы. Но та даже глазом не моргнула. Ни капли смущения. Ни грамма уважения и почтения к титулу и древности рода. Полное пренебрежение всем, что представляет собой он, граф Роузвуд.
– Я пришел по доброй воле, чтобы выяснить, возможен ли между нами взаимовыгодный союз. Но теперь прекрасно понимаю, что адвокат ввел меня в весьма печальное заблуждение.
– Прошу, сэр, откройте, каким же образом это случилось? В чем заключается суть заблуждения? – наивно хлопая ресницами, поинтересовалась Джейн.
Милая, очаровательная, слегка насмешливая улыбка – это уж слишком! Настало время ответного удара.
– Мистер Тамбертон сказал, что нашел приятную, порядочную молодую леди из хорошей семьи, которая всерьез думает о браке. Действительность же выглядит очень далекой от его представлений. Увы, вы оказались грубой и крайне неприятной особой, подверженной необъяснимым вспышкам злобы. Отсутствие здравого смысла способно привести вас к самым невероятным, самым непредсказуемым и отчаянным действиям.
Никакой реакции на эти жестокие слова не последовало. Граф решил целиться в главную мишень – в женскую и семейную гордость.
– Ваша семья настолько утратила понятие о чести, что отец позволил дочери впутаться в коммерцию. Никогда в жизни я не смог бы назвать супругой столь низко опустившуюся особу.
– Да, просто ужасно, что я умею хорошо считать и разбираюсь в тонкостях торговли, – саркастически заметила Джейн. – Однако должна признаться, что, покидая Портсмут, оставила семейный бизнес в состоянии полного и несомненного процветания. А чем похвастаетесь вы?
Филипп понимал, что необходимо тотчас выйти из комнаты, иначе дело кончится плохо: он боялся, что не выдержит и ударит обидчицу. Неслыханное нахальство! Совершенно незнакомая женщина, да к тому же вовсе не аристократка, отваживается задавать такие вопросы!
– Пожалуй, я лучше пойду, мисс Фицсиммонс. Вам удалось оскорбить меня, мой титул и мою семью. Брак с вами оказался бы невозможным, даже останься вы единственной и последней женщиной на всем белом свете.
Граф повернулся к двери и, выходя, услышал:
– Вы правы. Я не вышла бы за вас замуж, окажись вы даже единственным и последним мужчиной в мире!
После этого замечания в дверь полетел стакан. Стукнулся и со звоном разбился. Однако лорд Уэссингтон словно и не заметил происшествия. Тамбертон и миссис Керью стояли внизу, возле лестницы, изо всех сил пытаясь расслышать, в чем заключалась суть громкого спора. Адвокат держал шляпу и трость графа. Филипп схватил их и стремительно направился к выходу.
– Пойдемте, сэр! Прочь из этого ужасного дома!
Глава 6
Джейн стояла возле окна, вглядываясь в холодную серую мглу и слушая, как спускается по лестнице пятый, и последний, претендент на ее руку и деньги. Улица казалась совершено пустой: лишь один-единственный смельчак отважился поспорить с погодой и отправиться по неотложным делам.
– Ушли? – шепотом поинтересовалась Джейн, едва Элизабет вернулась, любезно проводив посетителей до входной двери.
– Да, слава Богу.
Чувствуя, что настроение подруги вполне соответствует мраку дня, миссис Керью подошла и встала рядом.
– О чем думаешь?
– О том, что лучше всего сейчас выйти замуж за этого человека с улицы. Он наверняка окажется достойнее всех недоумков, так услужливо подобранных несравненным Тамбертоном.
Джейн негромко рассмеялась, и Элизабет тоже не смогла удержаться от улыбки. А через минуту подруги уже хохотали от души. Чем подробнее они вспоминали встречи двух последних дней, тем искреннее становилось веселье. Джейн отошла от окна и без сил шлепнулась на оттоманку.
– Ой, даже поверить не могу. Не помню, встречала ли я когда-нибудь раньше такого неприятного человека.
– Сам-то мистер Вайли еще ничего, но вот матушка – истинный подарок! Можешь представить жизнь рядом с ней, в одном доме?
Втайне мечтая выпрыгнуть из окна и бежать куда глаза глядят, Джейн лишь молча покачала головой. Два последних дня казались истинной катастрофой!
Все джентльмены, с которыми пришлось встретиться по рекомендации мистера Тамбертона, вызывали лишь отвращение. Бедный мистер Вайли, последний из соискателей, выглядел лишь одной из горошин в неудачном стручке. За исключением Филиппа Уэссингтона ни один из претендентов не мог похвастаться хоть сколько-нибудь привлекательной внешностью, обаянием или приятными манерами. Граф Роузвуд прекрасно умел поддерживать интересный разговор. Лишь он один поинтересовался жизнью в Портсмуте. Для всех остальных женихов личность потенциальной невесты представляла так мало интереса, что никто даже не подумал задать вопрос о том, что ей близко и дорого.
Печальные размышления нарушил мягкий, негромкий голос Элизабет.
– И что же ты собираешься делать, Джейн?
– Ума не приложу. Отец наверняка даже понятия не имел, каких джентльменов подыскал мудрый мистер Тамбертон. Как ты думаешь, что скажет отец, если я привезу одного из этих героев домой, в Портсмут?
– Если честно, то, по-моему, граф Роузвуд должен ему понравиться.
– Не упоминай о графе, Лиз. Одна лишь мысль об этом человеке делает картину еще более мрачной. Надо искать выход.
Папка со сведениями о пяти джентльменах лежала на столике рядом с софой. Джейн взяла ее и принялась рассеянно листать.
– Сам мистер Тамбертон вызывает искреннюю симпатию и, по-моему, производит впечатление очень рассудительного и даже проницательного человека. Ума не приложу, с какой стати почтенный адвокат решил, что кто-то из этих кандидатов имеет шанс завоевать расположение женщины. Можешь представить хоть одну несчастную, которая согласилась бы связать свою судьбу с кем-нибудь из этих болванов?
– Не могу, даже при огромном желании.
– Думаю, надо попробовать поговорить с Тамбертоном. Может быть, он сможет переубедить отца. Попробует объяснить сложность выбора. Попытается договориться об увеличении срока, чтобы поискать кого-нибудь более подходящего.
Элизабет печально улыбнулась.
– Милая, я вчера и так долго с ним шепталась. Адвокат уверял, что инструкции мистера Фицсиммонса не оставляют даже малейшей возможности что-нибудь изменить в принятом плане действий. Никогда и ни за что, ни при каких обстоятельствах данный тебе срок увеличен не будет.
– Ах, Лиз, ну что же мне делать?
– Одна идея у меня все-таки есть.
– И что же это за идея?
– Прекрасно понимаю, как ты сердита на графа, и все же постарайся хоть на минуту забыть о раздражении.
– С какой стати?
– Если не думать о той картине, невольной свидетельницей которой ты стала в доме в Мейфэре, то достоинства этого джентльмена весьма впечатляющи.
– Лиз, ради всего святого! – Джейн покраснела. Однако она ни за что не призналась бы, что румянец порожден странным, неведомым жаром, который захлестывал при одной лишь мысли о графе. Джейн всеми силами стремилась изгнать из души и сердца образ обидчика, однако сделать это почему-то никак не удавалось.
Элизабет заметила румянец и помахала рукой, словно отвергая все возражения.
– Нет-нет, не смущайся, пожалуйста. Он обладает титулом, поместьями, уважением в свете. Только представь себя супругой члена палаты лордов!
– Правильно, – фыркнула Джейн. – Вот только трудно вообразить, что ленивый и распущенный бездельник найдет в себе силы посетить хоть одно заседание.
– Ты согласилась меня выслушать. Тебя интересует то, что я скажу?
– Хорошо, хорошо. Продолжай.
– Ситуация выглядит вот как: если сравнить графа Роузвуда с другими претендентами, то сразу возникает предположение, что мистер Тамбертон намеренно устроил все именно так.
– Что ты хочешь сказать? Думаешь, адвокат специально выбрал четырех откровенно неподходящих кандидатов, чтобы у Уэссингтона не оказалось соперников?
– Подумай сама. – Элизабет принялась расхаживать по комнате. – Разумеется, так оно и есть. Разве не понятно? Хитрец сделал все, что мог, чтобы кандидатура графа выглядела единственным разумным выбором.
– Думаю, ты права. Но ведь Тамбертон – очень известный и почтенный адвокат. Так зачем же ему играть в такие игры?
– Только представь: не приди тебе в голову безумная идея отправиться на разведку, ты бы ничего не узнала об Уэссингтоне заранее и увидела бы его впервые вот в этой гостиной. Неужели в этом случае смог бы возникнуть вопрос о возможности иного решения?
– Разумеется, нет, – без тени сомнения призналась Джейн.
– Вот тебе и ответ. Я абсолютно уверена, что старый сводник действовал с тайным умыслом. – Элизабет присела рядом с подругой. – По какой-то причине мистер Тамбертон очень хотел, чтобы ты выбрала именно графа, и сделал для этого все, что было в его силах.
– Да, наверное, ты права. Ведь он и представить не мог, что я испорчу хитроумный план, проявив самостоятельность и взяв дело в свои руки.
– Конечно. Если честно, адвокат вызывает глубокую симпатию, а его суждения – искреннее доверие. Да и его сочувствие к графу наверняка имеет солидное основание.
– Да, теперь я все понимаю. Хитрый старый лис! – Элизабет крепко сжала руку подруги.
– Джейн, вынуждена признаться, что предлагаю горькое лекарство, и все же… тебе непременно надо поговорить с мистером Тамбертоном, причем не откладывая. Завтра же утром, первым делом. Подробно расспроси о графе. Не стесняйся узнать, почему адвокат оказывает ему очевидное предпочтение и так старается помочь выиграть нелепый конкурс. Возможно, у тебя еще остался шанс.
– Думаешь, граф теперь проявит ко мне хоть каплю интереса? О, Лиз, это просто смешно! Боюсь, я безнадежно проиграла!
– Неизвестно. Вполне вероятно, что обстоятельства Уэссингтона столь же чрезвычайны, как и твои, иначе он просто не появился бы в этой гостиной. – Элизабет придвинулась ближе. – Джейн, с самого детства я люблю тебя, словно родную сестру, и просто не смогу вынести, если такой чудесной девушке придется связать жизнь с одним из тех идиотов, которых притащил сюда Тамбертон. Понятно, что в твоих глазах граф обладает очень серьезными недостатками, но, может быть, он способен искупить их? Тебе просто необходимо выяснить все обстоятельства и узнать, в состоянии ли адвокат исправить положение. Если дорожишь нашей дружбой, то сделай это для меня. Прошу.
Джейн прекрасно понимала, что Лиз, как всегда, права. Обратиться к почтенному джентльмену с просьбой склонить Уэссингтона к новой встрече казалось невыносимо стыдным и унизительным. Однако иного выхода из тупика, судя по всему, просто не было. Секунду помолчав, она внимательно взглянула на подругу:
– Хорошо, Лиз. Утром отправлюсь в адвокатскую контору и поговорю с Тамбертоном.
Грейвз вошел в комнату и увидел, что Филипп стоит перед зеркалом и изо всех сил дергает неумело повязанный галстук. Отношения дворецкого с графом вовсе не походили на те, которые обычно связывают слугу и хозяина. Из-за плачевного финансового состояния Уэссингтон не имел возможности нанять нескольких слуг, а потому Грейвзу приходилось выполнять множество ролей: камердинера, секретаря, привратника, дворецкого.
– Позвольте мне, сэр. – Слуга протянул руку к галстуку. Несколькими ловкими движениями Грейвз привел галстук в образцовый порядок.
– Готово, сэр. Позвольте заметить, что сегодня вы выглядите просто потрясающе.
– Что ты задумал, хитрец? Если надеешься на повышение жалованья, то зря: ответ будет резко отрицательным.
Грейвз усмехнулся.
– Очень печально, сэр, если человек не имеет возможности сделать всего лишь скромное и невинное замечание относительно внешности.
– Еще ни разу в жизни не слышал от тебя ни единого невинного замечания. Так в чем же дело?
– Если позволите, сэр, то просто хотелось узнать, успели ли вы в достаточной степени остыть после вчерашнего неприятного… – Грейвз замолчал, подыскивая слово, способное адекватно описать встречу графа с мисс Джейн Фицсиммонс и не взбесить его снова. – Вчерашнего неприятного инцидента.
– Ах вот как? Значит, теперь это называется «инцидент»? Вчера вечером происшествие называлось катастрофой, а сегодня утром – поражением с какой стати столь заметное изменение оценки?
– Сейчас вы уже в значительной степени успокоились, и я подумал, что пора обсудить дальнейшие действия.
Филипп любил и высоко ценил минуты общения с Грейвзом. С первых же дней появления в доме этого умного человека стало ясно, что дворецкий имеет собственное мнение на все случаи жизни и намерен делиться им с хозяином вне зависимости от того, желает тот слушать или нет. Слуга отличался честностью, преданностью, живостью ума и весьма солидным запасом здравого смысла. Филипп нередко самокритично признавался в отсутствии оного, а потому был чрезвычайно рад узнать суждение Грейвза. Этот человек без труда находил единственно верное решение всех сложных и запутанных вопросов.
– Так что же мне делать дальше?
– Ну, мы обсуждали разнообразные возможности…
– Мы? Гром небесный, только совета слуг мне и не хватает! Понятно, что все вы любите посплетничать, но разве тебе никто до сих пор не объяснил, что выносить общее мнение из кухни не стоит?
– Право, сэр, кто сможет понять вас лучше, чем кухарка и те несколько человек, которые знают вашу светлость с раннего детства? Они всегда дадут единственно верный совет. Другое дело, понравится ли он вашей светлости или нет…
– Ну, ты мог бы немного подыграть мне и притвориться, что идея принадлежит тебе одному, а не рассказывать так откровенно и безжалостно, что я в очередной раз оказался предметом обсуждения. – Граф шутливо покачал головой. – Но все же очень интересно, к какому мудрому решению пришел кухонный совет?
– Вам непременно следует поговорить с мистером Тамбертоном и попросить его передать мисс Фицсиммонс самые искренние извинения. Необходимо получить возможность снова встретиться с этой достойной молодой леди.
Ни разу в жизни графу не доводилось совершать столь неприятных визитов и окунаться в такой бурный поток оскорблений и обвинений, а потому меньше всего он планировал новую встречу с непредсказуемой особой. Однако неожиданный вывод преданных домочадцев показался весьма интересным и даже вызвал острое любопытство.
– И в чем же, по-вашему, должна заключаться цель этой встречи?
– В том, чтобы возобновить переговоры о возможности брака и кухарка, и я просто влюбились в эту молодую особу.
Филипп выразительно поднял брови.
– Поскольку именно ты впустил в дом взбалмошную девчонку, даже не проверив, есть ли у нее рекомендация агентства, не стоило бы делать столь категоричных заявлений.
– Но она просто восхитительна. Мила, хороша, сообразительна и прекрасно воспитана.
– Не забудь о богатстве.
– Помню. Разумеется, возможны и более блестящие варианты но, к сожалению, нельзя исключать и куда более неудачные.
Грейвз выразительно взглянул в сторону кровати, на спинке которой все еще небрежно висел розовый шелковый пеньюар Маргарет, не желая вступать в препирательства по поводу любовницы, Филипп предпочел пропустить замечание мимо ушей.
– Итак, вы все дружно хотите женить меня на мисс Фицсиммонс? Но позвольте спросить, как должно выглядеть продолжение отношений после вчерашнего фиаско?
– Начать необходимо с цветов, причем в огромных количествах. Ну и, разумеется, непременно поможет какой-нибудь изящный презент. Нечто простое, но элегантное Вы же опытный дамский угодник. Уверен, что сможете придумать что-нибудь оригинальное.
– И какова же цель всех этих приношений?
– Показать, насколько вы сожалеете о печальном недоразумении.
Филипп направился к двери.
– В твоем плане есть одна небольшая неувязка.
– Какая же именно, милорд?
– Дело в том, что я нисколько не сожалею. Просто ни капли. Джейн Фицсиммонс – ненормальная, сумасшедшая женщина. Я уже однажды был женат на такой и ни за что не суну голову в петлю во второй раз. Единственный положительный результат вчерашней встречи заключается в том, что я выяснил правду и сделал соответствующие выводы.
– Так что же, не существует ни малейшего шанса на примирение?
Дворецкий выглядел до такой степени огорченным, что Филипп готов был пожалеть о том, что разбивает последнюю надежду.
– Прости, Грейвз, но шансы действительно равны нулю. – С этими словами он открыл дверь и вышел на крыльцо. Стоял отвратительный, отчаянно холодный и дождливый вечер.
– Плащ? – предложил Грейвз, прежде чем хозяин успел подумать о существовании теплой одежды.
Филипп улыбнулся. Появление в доме незаменимого Грейвза оказалось единственной удачей за несколько последних лет.
– Скорее всего вернусь очень поздно. Не жди меня. Приятного вечера, Грейвз.
– И вам того же, милорд.
Вызванный дворецким наемный экипаж ждал у ворот. Филипп отдал вознице несколько еще остававшихся в кармане монеток, без посторонней помощи поднялся на сиденье и с удовольствием откинулся на мягкие подушки. Через несколько часов предстояла встреча с Маргарет. Хотя красотка и провела ночь в его постели, после неприятного случая в гостиной отношения все еще оставались напряженными. Разумеется, любовница пришла в неописуемый восторг, узнав, что неуклюжая служанка и мисс Фицсиммонс оказались одним и тем же лицом.
Честно говоря, графу вовсе не хотелось встречаться ни с самой Маргарет, ни с ее развязными приятелями. Однако приглашение на ужин было принято уже несколько недель назад, так что избежать визита без нежелательных разговоров оказалось просто невозможно. Но ведь именно пересуды и страшили больше всего, будь то сплетни о финансовой несостоятельности, об отношениях с Маргарет или о том направлении, в котором эти отношения развивались.
Для поднятия духа граф намеревался провести пару часов в клубе. Несколько бокалов вина и партия в карты со старыми знакомыми наверняка смогут успокоить расшатанные нервы.
Войдя в клуб, Филипп отдал привратнику плащ и трость. Сквозь анфиладу переполненных посетителями комнат направился в самую дальнюю – туда, где стояли карточные столы. По пути пришлось несколько раз остановиться, чтобы поговорить со знакомыми или пропустить стаканчик с приятелями. Ощущая себя бессовестным вымогателем, граф в то же время не мог не радоваться угощению: каждый предложенный дружеский тост означал прямую экономию – ведь его не приходилось записывать на непомерно раздутый счет.
Каждый постоянный член клуба мог выбирать азартную игру по собственному вкусу. Филипп предпочел кости и направился к свободному месту за столом, откуда ему уже призывно махали. Пройдя через большую комнату, граф присоединился к разгоряченным игрокам, которые явно провели в пылу азарта уже не один час.
Усевшись, Уэссингтон жестом попросил билет, необходимый для того, чтобы провести вечер в кредит и получить возможность играть. Жест казался безукоризненно отточенным, ведь на протяжении целого десятилетия Филипп повторял его почти ежедневно. Слуга не спешил подходить, и Уэссингтон ощутил резкий укол самолюбия и раздражения. Он уже собрался встать и отправиться на поиски лентяя, однако в этот самый момент рядом возник посыльный.
