Текст книги "Любовный эликсир"

Автор книги: Черил Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Черил Холт
Любовный эликсир

Глава 1

1813 год, Англия, Лондон

– Любовный напиток? – фыркнула Кейт Дункан. – Ты шутишь?

– Нисколько.

– Ну и для чего он тебе нужен?

Шестнадцатилетняя леди Мелани Льюис, ее дальняя кузина, была очень дерзкой и своевольной.

– Неужели не догадываешься, для чего? Я хочу заставить лорда Стамфорда влюбиться в меня.

Кейт едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Лорда Стамфорда? Влюбиться? – Кейт изо всех сил пыталась сохранить спокойствие. – И где же ты его достала?

– В аптеке. – Мелани наклонилась и прошептала: – Аптекарь клялся, что зелье очень сильное, поэтому нужно соблюдать осторожность и применять его крайне аккуратно, чтобы не вызвать нежелательных последствий.

– И каких последствий следует опасаться?

– Если не быть осмотрительным, то два чуждых друг другу человека вдруг влюбятся. Просто ужасно.

Кейт закатила глаза.

– Мелани, неужели ты веришь, что это действительно любовный напиток?

– А почему ты считаешь, что это не так?

– Любовного напитка не существует вообще.

– Ха! Мало же ты знаешь! Я отдала за него целое состояние. Это самое настоящее зелье.

Кейт поднесла флакон к лампе, рассматривая его содержимое. В пузырьке колыхалась какая-то темная жидкость. Кейт была готова поспорить на что угодно, что это красное вино.

– А что именно… мм… я должна сделать с напитком?

– Ты дашь его лорду прямо перед моей встречей с ним. Тебе надо налить напиток ему в рюмку с бренди или в суп, конечно, чтобы он ничего не заметил.

– О, разумеется.

– Пожалуй, завтра вечером будет лучше всего, в момент нашего первого знакомства. Я хочу огорошить его сразу.

Кейт вздохнула. На протяжении ряда лет она была для Мелани не столько домашней учительницей и компаньонкой, сколько подругой и наперсницей. Ее подопечная впитала в себя кучу разной чепухи, внимательно прислушиваясь к самым пустым идеям, но последнее сумасбродство Мелани было совсем уж ни на что не похоже.

По общему мнению, Маркус Пелем, тридцатилетний граф Стамфорд, представлял собой тип законченного негодяя, бездушного, беспутного и самоуверенного. Поэтому стремление Мелани вскружить голову графу выглядело по меньшей мере глупым. Совершенно безумная затея. Уж не лишилась ли она рассудка?

Маркус Пелем никогда не полюбит Мелани. Добавляй хоть какой угодно любовный эликсир ему в пищу, он все равно не воспылает к ней страстью. Естественно, Мелани была прекрасно осведомлена о требованиях и условностях аристократического брака. Ее мать, Регина, едва не замучила дочь разъяснениями и наставлениями на этот счет. Если бы лорд Стамфорд согласился взять Мелани в жены, то скорее всего по вполне объяснимым и видимым причинам: богатство, знатность, родственные связи. Чувство здесь не играло бы никакой роли.

– Очень важно рассчитать время, – продолжала наставлять Мелани. – Ты должна поговорить с прислугой, узнать, когда и где удобнее всего ему…

– Мелани, послушай меня. – Кейт схватила ее за плечи и слегка встряхнула. – Я не собираюсь делать этого.

– Еще как сделаешь!

– Стамфорд – умный, сообразительный и проницательный человек. Что, если он уличит меня? Как я все это ему объясню?

– Со всей откровенностью, Кейт, без утайки. – Мелани стряхнула с плеч руки Кейт. – Ты должна заранее приготовить какое-нибудь оправдание на случай, если тебя изобличат. Почему бы нам не придумать что-нибудь прямо сейчас?

Кейт сосчитала про себя до десяти, чтобы успокоиться. Капризы своенравной и непослушной Мелани немало попортили ей крови.

– Позволь мне быть откровенной. Я против того, чтобы ты занималась этим, а если будешь упорствовать, то я поговорю с твоей матерью.

При одном упоминании о матери, Регине Льюис, вдовствующей графине Донкастер, Мелани разозлилась. Ее белокурые локоны затряслись от раздражения.

– Если только ты осмелишься, – громко заявила она, – я найду способ заставить тебя пожалеть о содеянном.

– Ради Бога, потише, ты разбудишь весь дом, – вспылила Кейт. Она достаточно долго прожила с Мелани, перенесла немало вспышек ее недовольства и не желала покорно сносить ее капризы, особенно посреди ночи. Раздосадованная, она поставила флакон на комод с зеркалом, сделав вид, что уходит. – Сейчас очень поздно, к тому же завтра тяжелый день.

– Ты возьмешь напиток с собой! – повелительно заявила Мелани и, схватив флакон, принялась размахивать им, словно оружием.

– Как ты смеешь указывать мне таким тоном?

– Если ты не захватишь его с собой, то я не ручаюсь за себя, я… я…

В этот момент она уже не задумывалась, насколько предосудительно ее поведение, и, повинуясь только своей безрассудной прихоти, была готова на какой угодно отчаянный поступок.

– Что ж, очень жаль, – проворчала Кейт. – Давай его сюда.

Она сделала шаг навстречу Мелани и взяла у нее флакон. Хотя глаза Мелани еще сердито сверкали, в них явно проблескивало торжество от сознания своей власти над Кейт.

Стиснув зубы, Кейт удалилась из спальни, закрыв за собой дверь. Их хозяйка, леди Памела, очаровательная мачеха лорда Стамфорда, явно не испытывала нужды в деньгах: на этаже горела лампа, освещая путь. Кейт медленно и тяжело подошла к лестнице, ведущей в ее комнату. Как же она устала, измоталась и от поездки в Лондон, и от отношения к ней Регины и Мелани! На третьей ступеньке Кейт, вздохнув, спрятала лицо в ладонях.

Впрочем, торопиться ей было некуда и не к чему. Ее чистая, опрятная комнатка содержала все необходимое, хотя меблирована она была довольно скудно и скромно, да и располагалась в самом конце коридора. Изолированное расположение спальни только усугубляло чувство одиночества, которое Кейт с недавних пор начала остро испытывать.

Но по крайней мере ей не придется больше ютиться вместе с остальной прислугой на чердаке. С тех пор как она осиротела в восемь лет, ей довелось испытать немало унижений, но последнее сильнее всего уязвляло ее гордость.

Как давно это было! Тогда ее отец был хозяином графства Донкастер. Кейт еще помнила те незабвенные благодатные времена всеобщего поклонения. Когда же он скончался, его титул вместе со всем состоянием унаследовал Кристофер, сын Регины.

Неужели она действительно дочь графа? И ее мать была самой красивой женщиной в Англии? Неужто она жила когда-то словно принцесса? Или все это происходило лишь в странном и причудливом сне?

Мать Кейт вышла замуж очень молодой. В замужестве она была несчастлива и безутешна и в конце концов сбежала в Италию с любовником. Ее отец не пережил позора и покончил с собой, не позаботившись о Кейт; он не выделил ей приданого и даже не назначил опекуна, который защищал бы интересы маленькой девочки.

Когда прошел шок от случившегося, в Донкастер прибыла Регина, полная решимости захватить в свои руки бразды правления имением. В течение нескольких коротких недель ее хилый муж вступил в права владения графской землей и состоянием. Однако он скоро и очень вовремя умер, его жена стала вдовой, а ее крошка сын – новым лордом. С тех пор Регина получила неограниченную власть в Донкастере, она железной рукой правила в графских владениях, держа в узде и страхе всякого, кто осмеливался перечить ей.

Регина никогда не упускала возможности напомнить Кейт о том, что она стала всем надоевшей докучливой обузой, что ее себялюбивые родители не захотели видеть ее богатой и счастливой и бросили на произвол судьбы. Регина постоянно разглагольствовала о том, какими убогими и сумасшедшими были ее отец и мать, что теперь их золотушная кровь течет в жилах Кейт. Она так часто и так громко бранилась по поводу и без повода, что Кейт стала слишком болезненно принимать это к сердцу и редко называла себя полным именем, чтобы как можно меньше людей знало об ее ужасном происхождении и не осуждало ее.

В коридоре на стене висело зеркало. Кейт задержалась напротив него, чтобы рассмотреть свое отражение. При тусклом свете лампы ей никак нельзя было дать ее двадцать пять лет. У нее были роскошные густые темно-рыжие, отливающие медью волосы. Регина утверждала, что это волосы ведьмы, что такой цвет, признак неуправляемости, принес гибель матери Кейт. Из-за боязни, что это будет сочтено проявлением пагубных наклонностей, Кейт стремилась прятать волосы под шляпками и капорами.

В полумраке ее зеленые глаза блестели и лучились светом, а ее красота стала более заметной и волнующей. Кейт разглядывала свое отражение как образ женщины, которой она стремилась стать, а вовсе не той, какой она была на самом деле.

Посмотрев вниз, она внимательно оглядела флакон в своих руках.

– Любовный напиток, – тихо произнесла она. – Что же потом?

Довольно рано она убедилась, насколько глупо предаваться пылким мечтаниям. Здесь сыграл роль и пример ее родителей: неуемные желания, вырвавшиеся на волю, привели к несчастью и трагедии. Поэтому Кейт не собиралась попустительствовать Мелани в ее безумной затее.

Кейт сняла крышку с флакона с намерением вылить его содержимое в цветочный горшок, но под влиянием невесть откуда взявшегося желания – из озорства, из прихоти или от скуки – передумала. Вместо этого она подняла флакон и выпила его содержимое.

Странно, но напиток по вкусу не походил на вино, как она предполагала, от него пахло землей, его привкус был более сладким и душистым, как будто он был сварен из цветов и мяты. Кейт несколько раз коснулась нёба кончиком языка, затем облизала губы. Неужели это все?

Внезапно она услышала шум прибоя, будто океанские волны с грохотом бились о берег. Кейт стало жарко, она развязала пояс на халате, его полы распахнулись, но она не почувствовала облегчения. Она словно вся кипела изнутри. Кейт расстегнула пуговицы на ночной сорочке и рванула за ворот, желая, чтобы ее обдуло воздухом. Ткань сорочки казалась горячей, колючей и натирала ей кожу.

Хотя на дворе стоял приятный июньский вечер и в доме не топили, ей хотелось сбросить с себя всю одежду и бежать нагишом неведомо куда. Она словно опьянела. Кейт тихо рассмеялась при этом сравнении.

Ее волосы давили тяжелой копной, длинная скрученная коса будто стягивала кожу на голове. Кейт развязала ленту, встряхнула головой, и от этого движения ее чудесные локоны волной рассыпались у нее по плечам и спине. Ничто ее не сдерживало, она чувствовала себя несказанно веселой, ничем не скованной и никому не подвластной.

Она снова взглянула на себя в зеркало. От нее исходили неизъяснимая прелесть, неземное очарование. Роскошные волосы ниспадали до самых бедер, локоны мерцали красновато-золотистым светом, отблески которого ложились на атласную кожу, отчего все ее тело как бы светилось. Ее глаза, словно два изумруда, загадочно поблескивали, как у кошки, щеки пылали. Самой себе она казалась шаловливой, разыгравшейся искусительницей, словно она делала что-то из ряда вон выходящее или была намерена совершить нечто подобное.

Изумленно озираясь вокруг, Кейт обнаружила, что больше не стоит ни на лестнице, ни даже возле нее. Она не имела ни малейшего понятия, каким образом очутилась здесь, в длинном, с нескончаемыми дверьми коридоре, уходящем в бесконечность. Все плыло перед глазами, вместе с тем ее чувства были обострены до крайности. Она чуяла запах воска, которым натерли мебель и полы, осязала пылинки под туалетным столиком, слышала, как скребется мышь за стеной.

Где же она была? Она с уверенностью могла сказать, что внутри особняка леди Памелы, но где именно, не знала.

Был ли это коридор, ведущий в ее спальню? Все двери казались почти одинаковыми. Какая же дверь ее?

Отчаянно желая прилечь, чтобы унять головокружение, она направилась вдоль двух бесконечных рядов дверей. Ее тело словно оцепенело, ее движения были медленными и вялыми, ей казалось, что она не идет, а тихо плывет.

Она бросила из-под бровей взгляд на одну из дверей, затем ее рука, слегка коснувшись, повернула ручку, и Кейт проскользнула внутрь. Но это была вовсе не ее спальня!

Она очутилась внутри огромных апартаментов, явно принадлежавших мужчине, – темно-коричневые портьеры, пышные мягкие ковры, массивная мебель красного дерева. Первая комната пустовала, к ней примыкала другая, и Кейт проскользнула дальше, неслышно и легко ступая по коврам.

Вторая комната была еще больше первой. В роскошном камине из мрамора ярко и весело горел огонь. Посреди на возвышении стояла внушительных размеров кровать. Крепкий остов, шикарная перина, украшенные резьбой вычурные изголовье и изножье – одним словом, это было ложе, достойное принца или даже короля.

Поверх покрывал лежали двое – мужчина и женщина, оба бесстыдно обнаженные, и Кейт понимала, что ей следовало бы удалиться. Однако она находилась целиком во власти непонятного влечения и не могла оторвать взгляд от происходившего. Мужчина лежал на спине, а сверху его сидела женщина. Это была блондинка, очень симпатичная, ее с золотистым оттенком волосы волнами спадали по спине. Ее сладострастные груди свободно колыхались вниз и вверх. Она ритмично вращала бедрами и покачивалась прямо над чреслами мужчины, словно скакала на лошади. Она очень походила на всадницу – отточенная посадка, изящные, плавные движения.

Кейт попыталась определить, кто эта женщина. Сперва она решила, что это леди Памела, уж больно она напоминала ее. Но когда Кейт прищурилась, чтобы рассмотреть получше, то там, где полагалось быть лицу женщины, она увидела себя. Неужели на кровати была она сама? Как же она одурманена!

Безмолвно, сгорая от нетерпения, она следила за ними, не волнуясь о том, заметят они ее или нет. Она была невидимым, плывущим по воздуху неуловимым призраком, она сделала шага два вперед, прячась в тени, чтобы разглядеть мужчину.

Он показался ей самым красивым из всех когда-либо виденных раньше мужчин. Прекрасные темные волосы под цвет глаз, идеально правильные черты лица. Стройный, сильный, мускулистый. По всей видимости, он занимался фехтованием или боксом, чтобы поддерживать форму.

Она не узнавала его и не имела понятия, кто это, хотя он выглядел таким знакомым, желанным, словно был близким другом, с которым она вновь повстречалась.

«Наконец-то я нашла тебя!» – едва не вымолвила она. Но, вовремя спохватившись, удержалась. Однако буйная радость от этой встречи била в ней через край.

Мужчина обнял груди женщины и принялся их ласкать и гладить, от его ласк та вся задрожала в экстазе.

Тело Кейт подергивалось в ответ, словно он гладил ее грудь, а не грудь другой женщины. Внутри у нее все стонало от возбуждения. В самом укромном месте ее тела, в промежности, Кейт ощутила жар, жжение, она даже вся вспотела. Ее охватило вожделение. Она изнемогала от страсти и жаждала чего-то большего. Она вся дрожала от желания, которому никак не могла подобрать названия.

Между тем любовная пара совершала какой-то невероятный танец, изящный балет утонченной чувственности, причем у каждого из них была своя отдельная партия. Они вытягивались, изгибались, соединялись и кружились друг возле друга, их руки и ноги скрещивались в безупречном сочетании; некоторой первозданной частью своего «я» Кейт вдруг поняла, что они занимались любовью. Она наблюдала, как происходит интимная близость на брачном ложе. Сам момент оказался настолько прекрасным и потрясающим, что она могла оставаться здесь еще очень долго, разглядывая их обоих и стремясь глубже понять, что скрывается за их отношениями и намерениями.

«Ты можешь быть вместе с ним, – прошептал ей внутренний голос. – Ты можешь любить его. Он полюбит тебя в ответ. Разве ты не этого хочешь? Разве ты не этого хотела всегда?»

Голос был так отчетлив и тверд, словно кто-то говорил вслух. Звук его смущал, волновал Кейт. Она даже подозревала, что если бросится вперед, то может превратиться в ту женщину, которая была с мужчиной.

Сбитая с толку, Кейт не понимала, что происходит на самом деле, она хотела уйти, но ноги не слушались ее.

Мужчина посмотрел в ее сторону и улыбнулся ей, и тут она заметила, что его глаза вовсе не были карими – они светились густой синевой. Глаза блестели так ярко, что его взгляд она восприняла как нечто реальное, как будто он дотронулся до нее своим взором.

«Иди ко мне, – донеслось до нее. – Позволь мне быть вместе с тобой».

Он снова дотронулся до грудей своей партнерши, затем провел рукой по ее животу, погладил в самом низу. Кейт вдруг почувствовала его прикосновение, ощутила тепло его ладони, вдохнула дурманящий запах его тела. Он простимулировал чувствительное место, о котором она даже не догадывалась, там что-то сладострастно заныло и забилось в унисон с ее сердцем, а также и с его. Они представляли собой одно целое, казалось, что у них одна общая душа.

Внутри Кейт росло странное, все усиливающееся напряжение. Напор был таким мощным, что она с трудом удерживала его, ей казалось, что еще чуть-чуть, еще совсем немного, и она не устоит, взорвется от наслаждения и разлетится на тысячу мелких осколков.

Внезапно прямо перед ней возник он, она даже не сообразила, как и когда он очутился рядом. Высокий, ростом не меньше шести футов, он склонился над ней, его массивная фигура прижалась к ее телу, заставив ее прислониться спиной к стене.

Каждый дюйм его тела плотно примыкал к ее плоти. Она была округлой, он плоским, там, где у нее была выпуклость, у него – вогнутость. У Кейт промелькнула мысль, что они удивительно подходят друг другу.

– Я люблю тебя, – еле слышно пробормотала она.

– Так будет всегда, – ответил он.

Он поднял руку, на пальце поблескивал драгоценный перстень, усыпанный брильянтами. Маленькие камешки окружали сапфир в центре, который по цвету точно соответствовал цвету его глаз.

– Это тебе, – произнес мужчина. – Храни его как память.

– Я не могу.

Кейт мгновенно осознала, насколько дорог ему этот перстень. Да и она была слишком незначительной особой, чтобы принять такой подарок. Как она сумеет объяснить появление такого кольца у нее? Она оттолкнула его руку с перстнем, однако он ловко надел его ей на палец, согнул ее ладонь в кулак и сжал его, чтобы она не смогла снять его подарок.

– Сделай это для меня.

Выражение его лица было настолько решительным и неподдельно искренним, что она не нашла в себе сил отказаться от этого дара.

Он нагнулся, и она зажмурилась, уверенная в том, что он хотел поцеловать ее. Однако вместо этого он с силой стащил с нее сорочку, обнажив ее грудь. Затем, прильнув ртом к одной из ее грудей, он принялся лизать, потягивать и посасывать ее сосок, под конец захватив его целиком в рот.

Само действие вызвало глубокий отклик внутри ее, оно затронуло одно из ее сокровенных мест, где прятались ее одиночество и тоска. Кейт обняла его, прижалась теснее, желая слиться с ним в одно целое и никогда не разлучаться.

Когда мужчина принялся покусывать ее сосок и грудь, ее охватило безудержное возбуждение. Все поплыло у нее перед глазами, а когда зрение прояснилось, Кейт внезапно обнаружила себя в собственной спальне, в своей постели. Одеяло и покрывало были скомканы, подушка валялась на полу. Вероятно, она беспокойно металась, ворочалась и крутилась на кровати.

Она, должно быть, грезила или спала. Голова раскалывалась от нестерпимой боли, а сердце билось отчаянно. Между ног она почувствовала что-то мокрое и липкое. Ее тело все еще изнывало от страстного желания. Вся потная, она поежилась от внезапного озноба.

Кейт, опустив глаза, посмотрела на себя и удивилась: платье на ней было надето криво и косо, а грудь обнажена. Дрожа от волнения, она провела ладонью по еще твердым соскам, тихо постанывая от возбуждения. Затем одернула платье, чтобы принять благопристойный вид.

Что же случилось на самом деле? Что она натворила?

Лунный свет отбрасывал мрачные тени на ее комоде с зеркалом, а Кейт все смотрела прямо перед собой, пытаясь постичь, что же с ней произошло, после того как она выпила на лестничной площадке флакон с любовным зельем.

Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но, взбивая подушку, она заметила какую-то тяжесть у себя на руке. Подняв ладонь, она с ужасом увидела на пальце украшенный камнями перстень.

– Боже мой, – еле слышно промолвила она. Тяжелый, из гладкого полированного золота, усыпанный искрящимися, искусно ограненными камнями перстень представлял собой украшение чрезвычайно тонкой работы.

Откуда он взялся у нее? Что это означало? Если у нее обнаружат перстень, как ей объяснить его появление? Она терялась в догадках.

Кейт бросилась на постель и крепко зажмурилась, сгорая от желания заснуть и проспать как можно дольше, а проснувшись, увидеть, что перстень и флакон с зельем исчезли.