Текст книги "Моя любимая ошибка (ЛП)"

Автор книги: Челси М. Кэмерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Ничто так не привлекает, как девушка со здоровым ротиком. – Я закатила глаза и он повторил строку, – И симпатичной задницей.

– Никогда бы не подумала, что бывают песни о достоинствах, – сказала я вставая и вытягивая шею, чтобы взглянуть на него.

– Тебе нужно прекратить делать это.

– Почему?

– Потому что тебе не следует акцентировать мое внимание на этом прямо сейчас.

– Оу, мне таааак жаль. Это тебя беспокоит? – я слегка покачала бедрами и встала в позу.

– Ты злая, порочная девочка, Мисси.

– Не забывай об этом. – Я запрыгнула обратно на свою кровать и вставила фиксатор, слегка поворачивая его, а затем сложила руки, как гимнастка, справившаяся с прыжком.

– 10! – Сказал Хантер, сжимая 10 пальцев.

В такие моменты мне казалось, что у нас Хантером могло что-то получиться. Что из нас могло что-то получиться. Может быть….он именно тот, ради которого я могла нарушить все свои правила. Я никогда не была сильно везучей. Может быть моей самой большой удачей был Хантер Закаделли.

– Могу я получить какую-нибудь плату за свою песню? У меня заняло целый час, чтобы написать ее, – сказал он, перекладывая гитару и поднимая брови вверх и вниз. Я никогда не смогу этого сделать. – Почему бы тебе не принести эту милую задницу поближе и позаботиться об этом? Или ты хочешь, чтобы я записал это на твой личный счет? – вот таким образом удача меня окончательно покинула.

– А у меня есть счет? Ну-ка скажи, пожалуйста, что там на нем?

– А сколько у тебя есть времени?

– Забудь. – Я схватила пижаму и приготовилась идти в ванную переодеваться. Это меня здорово задевало, но раздеваться догола в одной комнате с Хантером Заккаделли я бы ни за что не согласилась. Я была уверена, что он пообещает отвернуться и не смотреть, но ни на секунду не верила в это. Он с первого дня пытался застукать меня без одежды. Мне каким-то образом всегда удавалось избежать этого.

Я скрестила пальцы.

Когда я вернулась, голый Хантер лежал под одеялом, а свет был выключен.

– Что такое, Хантер, ты устал?

– Да, нахождения рядом с тобой, Мисси, утомительно.

Я забралась в свою постель, схватила электронную книгу и включила экран.

– С кем она сейчас?

– С вампиром.

– С каким?

– С тем, который тебе не нравится.

– Что она с ним делает? Она же знает, что он разобьет ей сердце. Он никогда не полюбит ее, потому что его сердце принадлежит другой. – В какое-то мгновение, мне показалось, что он шутит, но потом я поняла, что он был абсолютно серьезен. – И не говори ничего про оборотней, – сказал он, укладывая голову на руки. – Он просто беда.

– Что, все оборотни такие? – Удивилась я.

– Волосатая беда. – Он покачал головой.

Я снова начала хихикать. Похоже, сегодня у меня с этим был тяжелый случай.

– Можешь смеяться, но когда взойдет полная луна, тебе захочется иметь про запас несколько серебряных пуль.

– Спокойной ночи, Хантер.

– Любишь меня?

– Не-а.

– Ненавидишь меня?

– Больше, чем дорожную полицию.

– Оох, ты меня задела.

Я вернулась к своей книге, а Хантер ко сну. Ну вообще-то он не совсем спал. Я уже отличала, когда он не спит. Хантер был слишком тихим, когда притворялся спящим. Это были довольно взаимоисключающие вещи.

Я читала, пока мои глаза не начали меня умолять закрыть их. Я провела большую часть ночи в размышлениях о Хантере и о том, каким чертовым способом я собиралась избавиться от него. Ненавиcть явно не срабатывала. Во всяком случае до тех пор, пока он серьезно не взбесил меня, что несомненно было бы неплохо, или пока у меня с ним не было секса и я заставила его поверить в мою любовь.

Три варианта. Три возможных пути. Так как все они могли увести меня подальше от него, я ради такого согласилась бы на любой. Я провела запретную черту в своей карте девственности. Я согласилась на пари, чтобы раззадорить его. Хантер сумасшедший, если считает, что я пойду на это, чтобы избавиться от него. В смысле, кто бы реально мог на это согласиться?

Я снова и снова проигрывала в уме варианты, пока Хантер спал, что-то бормоча во сне. Этот тупая песенка, которую он сочинил, тоже прочно засела в моей голове.

Если бы он не вел себя, как мудак, все было бы намного легче. Я заметила, как он прикрыл рукой лицо и нахмурился.

Легко – это не в моем стиле.

Глава 12

Я видела Хантера, когда просыпалась. Я видела Хантера, когда ела хлопья. Я видела его на лекции по «человеческой сексуальности», где он пытался побить рекорд по количеству грязных намеков за одни час. Я видела его на работе, где он терроризировал мой почтовый ящик. Я видела его каждый вечер за ужином. Я видела, как он идет в ванну и обратно. Я видела его на наших глупых встречах с исполнительным директором, которые были такими же нелепыми, как сочетание носков и шлепок.

Я.Видела. Его. ВЕЗДЕ.

Я никогда не проводила столько времени с кем-то, кто не являлся близким мне человеком, никогда. Я убегала к Меган при всякой возможности, даже не смотря на кучку вонючих парней, постоянно обитающих у нее дома. У нас не хватало достаточно денег, чтобы куда-нибудь выбраться, поэтому временами мы просто гуляли по окрестностям кампуса или рядом с ее квартирой.

– Мой диван свободен в любое время, – сказала она, когда я посвятила ее в подробности нового спора. – Я уверена, если бы ты сказала об этом в управлении, они бы что-то предприняли.

– Уже была там. – Я обращалась в управление еще раз, на что они посоветовали просто продолжать эти дурацкие встречи. Они все еще разбирались с шумными первокурсниками, и только к концу октября смогли бы помочь мне.

– Ты уверена что хочешь, чтобы он ушел?

– Да, чем больше времени я с ним провожу, тем сильнее хочу, чтобы он ушел. Я просто…не могу. – Я пнула шишку и через несколько шагов раздавила ее, получая удовлетворение от хруста.

– Знаю, знаю.

Мы прошли еще несколько шагов. Меган остановилась. Я знала, что она хочет сказать что-то еще, она всегда проделывала такие вещи с молчанкой, когда хотела сменить тему разговора.

– Я знаю, что ты через многое прошла, и никто не может тебя осуждать за то, что ты сдалась в плане мужчин, но ты никогда не думала, что не должна позволять одному парню разрушать возможность для всех остальных?

– Конечно, я думала об этом. Я не знаю, Мег. Я думаю об этом, а потом вспоминаю ту ночь, и все возвращается. Я не могу рассматривать кого-то в этом плане и не вспоминать о той ночи. – На улице не было холодно, но я обняла себя руками и натянула рукава..

– Терапия не помогла? – она знала ответ, но должна была поступить, как друг и в любом случае спросить.

– У меня была целая толпа интересных врачей, которые реально не знали, что со мной делать. Они пытались, но я думаю, мне просто нельзя помочь. Разве ты не слышала? Я безнадежна.

– Никто не безнадежен, даже ты.

– Я не знаю, Мег. Я сумасшедшая.

– Ты встречалась с моим парнем? Он считает, что бегать по квартире посреди ночи и притворяться эльфом-это нормально. Если это не сумасшествие, то я не знаю, что тогда.

– Но ты его любишь.

Она вздохнула и на ее лице появилась небольшая улыбка.

– Да, я люблю его. Но не его вонючих дружков. Ты даже не представляешь, как много я трачу на спреи для комнаты и освежители воздуха. Мне следует купить склад этой ерунды.

– Теперь я знаю, что тебе подарить на Рождество.

– Пожалуйста, самый стойкий, который найдешь. Мне плевать, если мой дом даже завоняет, словно в нем стошнило тыкву.

– "Тыквенная блевота".Не уверена, официальный ли это запах у Yankee Candle, но я проверю.

Мы засмеялись и пошли дальше, говоря о других вещах. Меган никогда не цеплялась за то, о чем я не хотела говорить, что было одной из причин, почему она мне так сильно нравилась. Она никогда не давила на меня. Она была милой и преданной, и сделала бы все ради своих друзей. Даже для друзей своего парня, которые нагло пользовались этим. Однажды они уже зашли слишком далеко. Я видела, как Меган срывается, и это было совсем не мило.

На самом деле, один из моих докторов все же нашел способ справиться с некоторыми моими проблемами. Все, что для этого было нужно, это акварельные краски, трубочки и бумага. Я решила немного полечить себя и направилась к отделу искусства в книжном магазине, где разорилась на благое дело.

В этот вечер вся квартира была в моем распоряжении. Дара пошла на свидание с Мейсом, а Рене была в библиотеке. Я не знала, где был Хантер, пока он не вернулся и застукал меня выдувающую свой мозг через трубочку.

– Так вот чем ты занимаешься, когда меня нет рядом.

Я выдула остатки краски на угол листа. Я работала с успокаивающей голубой палитрой, добавляя местами немного зеленого, чтобы было похоже на океан. Многие действительно пытались нарисовать картину, а мне нравилось просто смешивать цвета и пытаться разглядеть изображение в этом беспорядке. Как облака.

– Это техника рисования называется выдувание. – сказала я, вынимая трубочку изо рта.

– Правда? – он уронил сумку и подошел ближе, чтобы оценить мою работу. Он поворачивал голову из стороны в сторону, пытаясь понять, что изображено.

– Это не должно быть чем-то конкретным, – сказала я.

– О.

– Я просто иногда этим занимаюсь, – внезапно, я захотела спрятать свою картину. Это не было чем-то особенным. Я не была Пикассо, но это было чем-то личным, чем я не хотела делиться с большинством людей.

Хантер снова посмотрел на нее, после того как потер татуировку. Раз, два, три. Когда-нибудь он ее просто сотрет.

– Есть еще трубочка? – я протянула ему одну и он остановился перед картиной. – Ты не возражаешь?

– Нет, давай. – по крайней мере он спросил разрешения.

Он окунул трубочку в темно синюю краску, удостоверяясь, что там достаточное количество, перед тем как капнуть на бумагу, надуть щеки и сдуть краску так далеко, как смог. Капля разделилась на несколько капель и он отделил каждую потоком воздуха, заставляя краску выглядеть так, словно она взрывается. Он вынул трубочку изо рта и осмотрел ее.

– Думаю, здесь надо побольше синего, – сказал он, указывая на угол, до которого я еще не дошла. Он повернул голову и наши носы почти соприкоснулись. Он слегка засмеялся, его дыхания коснулось маленьких пряди волос, которые вылезли из моего хвоста.

– Давай, – сказала я. – Рисуй. Давай, сделай это. – мой мозг мог выдавать только по несколько слов за раз.

Его рот слегка раскрылся и мой взгляд сосредоточился на его губах. Это были очень красивые губы. Для парня они были достаточно полными и выглядели, словно он намазал их гигиенической помадой. Насколько я знала, он держал ее в своем кармане и пользовался ей, только когда никто не видит. Во всяком случае мне казалось, что он так делает.

Он медленно поднес трубочку к губам. Забавно, но он даже не съязвил по этому поводу, впрочем как и я.

Он первый прервал наш зрительный контакт, и я почувствовала, как весь воздух покинул мои легкие. Я схватила свою трубочку и макнула ее в зеленую краску. Я работала с одним углом, а он с другим и каким-то образом наши краски встретились. Без колебаний, мы сомкнули головы вместе и начали дуть на краску, пока она не могла идти дальше. Наши голову ударились друг о друга и мы выронили трубочки.

– Ай, – сказала я, потирая место ушиба.

– Прости, Мисси. Ты в порядке? – Господи, это просто небольшое столкновение.

– Да, ничего страшного, – сказала я, глядя на наше произведение.

– Ты уверена? – он поднял руки, словно хотел проверить и убедиться, но не хотел касаться, опасаясь, что я начну психовать. Он знал меня слишком хорошо.

– Да.

– Больше синего?

– Синего много не бывает, – сказала я, поднимая трубочку.

К тому времени, как вернулась Рене из библиотеки, мы закончили вторую картину, в осенних тонах.

– Я думаю, эту надо сохранить на память. Она должна висеть за дверью. Я могу достать рамку, если хочешь.

– Она не так уж хороша, Хантер.

– Что не хорошо? – позвала нас она, возвращаясь с кухни с бананом, ложкой и банкой арахисового масла. Фу. Я ненавидела бананы с разрушительной силой тысячи солнц.

– Мы нарисовали тебе картину, – сказала я притворно детским голосом. – Это я, это ты, а это Дара, Мейс и Хантер.

– Она красивая, дорогая. Мы повесим ее на холодильник рядом с пятеркой, которую ты получила за тест по орфографии, – сказала она, подыгрывая.

Хантер посмотрел на меня, словно у меня выросла вторая голова.

– Что? – спросила я.

– Иногда ты такая странная.

– Говорит парень, у которого кровная месть против оборотней.

– Эй, они не контролируют себя в полнолуние. Они абсолютно непредсказуемы.

– Но они выглядят намного лучше без рубашки. И еще, у них все еще бьется сердце. Заниматься сексом с вампиром, это как заниматься сексом с трупом. Это не по мне, – сказала Рене, окуная банан в масло. Она увидела, как я взглянула на нее, – Хочешь? Ой, точно, я забыла.

– Забыла что?

– Тей ненавидит бананы.

– О, правда? – вот оно. Парень, с которым я рисовала трубочками, исчез, а парень, который вечно пытается залезть ко мне в штаны, вернулся.

Я не ответила, начав собирать инструменты для рисования. Я не любила делать это, когда вокруг много людей. Это личное, Хантер был первым, с кем я разделила это, но он об этом не знал.

– Извини, но это говорит само за себя, – сказал он.

– Не надо делать из всего намеки, Хантер. Не все всегда касается секса.

– Хорошо, ладно. Я пойду поем где-нибудь еще. Увидимся, – сказала Рене, убегая к себе в комнату.

Она вероятно почувствовала, как близка я к очередному срыву. Я не делала этого по крайней мере неделю. Должно быть, это рекорд.

Я собрала кисточки и стаканчик и бросила их в раковину. Я не хотела, что он понял, что задел меня, но было поздно. Я включила воду и начала энергично мыть кисточки. Я почувствовала, как Хантер прислонился к стойке. Я ненавидела свою реакцию на эти ощущения. Если он находился в комнате, то у меня словно включался радар, отслеживающий его движения.

– Тейлор, прости меня. Но ты уже должна была понять, что большую часть времени я настоящая задница.

– Тебе не обязательно быть задницей все время. – Это было неправдой. Он мог быть милым, веселым и очаровательным и…Он мог быть намного большим, чем парень, который все время говорит о сексе.

– Ты права. Я постараюсь. Для тебя, я постараюсь.

Я кивнула и вытерла кисточки бумажным полотенцем, бросая их в сушилку. Стойка все еще была в наших грязных тарелках с завтрака.

– Моя очередь, – сказал Хантер, указывая на график обязанностей на холодильнике. Моя очередь была на следующий день.

– Лишние руки не помешают, – сказала я, протягивая ему губку. – Если обещаешь не приставать ко мне до конца дня, я помогу тебе с посудой. Если не справишься, моешь ее завтра. Договорились?

– На самом деле? Боже, Мисси, ты хорошо торгуешься.

– Все, о чем я прошу, это не быть задницей… – я посмотрела на часы, – меньше чем на 8 часов. Ты можешь это сделать. Я верю в тебя.

Он посмотрел на тарелки, включая несколько покрытых овсянкой.

– Договорились.

Мы пожали руки и начали. Раковина была маленькой и стойка была в форме L, так что мы стояли близко.

Хантер начал напевать мелодию, когда я передавала ему кружку.

– Что ты поешь?

– Ну, чтобы отвлечь себя и не быть задницей, я пишу песню, которая называется Занимаемся Грязной…Посудой.

– Умно.

Он начал отбивать ритм ногой и я присоединилась.

Мыло и вода и хорошенькая девушка,

мы включаем воду и смотрим, как она льется.

Мы…моем посуду, мы….моем посуду.

оооооо, ооох, охх

Трем, трем трем, да.

Трем, трем трем, да.

Трем, трем трем, трем, трем.

Он закончил песню фанфарами и поклонился. Я похлопала мокрыми ладонями, разбрызгивая на нас мыльную воду. Иногда он был таким мужланом. Песня была просто отвратительной.

– Видишь, чего ты можешь достичь, когда не ведешь себя как придурок?

– На уме у меня были более неприличные слова, но я решил их не использовать. Ну знаешь, чтобы не быть задницей.

– Правильно.

– Но я запомню их и спою тебе позже, когда мне снова будет можно вести себя как придурок.

– Хорошо.

Это глупая маленькая песня заела у меня в голове и Хантер запел ее еще раз, а я аккомпанировала кастрюлями и деревянной ложкой.

– Вы что тут делаете? – спросила Рене, появляясь из комнаты с "ученым " видом: отстраненное выражение лица, волосы убраны и в старых спортивных штанах с эмблемой университета.

– Хантор решил не быть задницей сегодня, разве это не мило?

– Это вообще возможно? Не обижайся, Хантер.

– Ничего. Я отлично знаю о своем задничестве.

– ОО.Мне нравится это. Задничество. Теперь буду использовать. – сказала Рене, подходя в холодильнику за энергетиком.

– Долгий вечер?

– У меня завтра тест по аутоиммунным заболеваниям. Хочешь увидеть картинку герпетиформного дерматита?

Она все время пыталась заставить меня посмотреть на изображения жутких болячек.

– Думаю, я пропущу это. Не понимаю, как ты можешь есть и делать это одновременно, – сказала я.

Рене пожала плечами.

Дара вернулась домой через минуту, таща за собой Мейса.

– Ох, смотрите, это же грозная парочка. – Рене становилось немного горько, когда она видела счастливую пару. Я мечтала, чтобы она просто позвонила Полу, простила его, занялась примирительным сексом и покончила со всем этим. Я бы лучше видела Пола рядом и счастливую Рене, чем его отсутствие и ее раздражительность.

– Ты моешь посуду? – сказал Мейс, уставившись на Хантера.

– Ну да, и что?

Мейс посмотрел на меня, словно это была моя вина.

– Эй, его имя на графике обязанностей, – сказала я.

– У вас есть график? – сказал Мейс.

– Это была идея Дары, – сказала я.

– Таким образом никто не будет вынужден делать все и за всех, и мы обязаны считаться друг с другом, – сказала Дара.

Чтобы не заставило этого парня мыть посуду, – мне нравится. Хорошая работа, Дари, – сказал он, целуя ее в щеку. Она удовлетворенно улыбнулась.

– Народ, что творится с вами и этими прозвищами? У вас и для меня найдется? – сказала Рене. Раньше мы называли ее Нене, потому что слышали, как ее мама так назвала однажды, когда приезжала сюда, но Пол был единственным, кто мог так делать и не получать уничтожающий взгляд в ответ.

– Как насчет Рэй? Как лучик солнца? – сказал Хантер. Умно. – Или Не? Это тоже мило.

Она подумала секунду.

– Я согласна.

– Я собираюсь пригласить Дару домой со мной на выходных, познакомить с мамой и папой, так что мы поедем вместе.

Дара посмотрела на него с головокружительно-нервной улыбкой. Вау, встреча с семьей– это серьезно.

– Ого, знакомство с Мейсонами. Большой шаг, Мейс. – сказал Хантер.

– Я знаю, – сказал Мейс, подмигивая Даре. – У нее все получится.

Мне было ужасно интересно узнать о семье Хантера, особенно о том, как он рос без родителей. Он сказал, что они мертвы, но когда они умерли? Сколько ему было лет? Скучает ли он по ним? Вопросы крутились у меня в голове с тех пор, как он рассказал мне о их смерти.

В любом случае, он не хотел говорить об этом. Я уважала это, особенно из-за того, о скольких вещах сама хотела умолчать.

– Хантер, мне нужен твой совет? – Сказала Дара.

– Просто говори с Джоном об акциях высокотехнологичных компаний, кроссвордах из The New York Times, недвижимости или Второй Мировой Войне, и все будет хорошо.

– Гм, – сказала Дара, паника ясно проглядывалась в её глазах.

– Я шучу. Хотя ты на самом деле можешь поговорить с ним о рынке недвижимости. Он обожает Британские комедии, футбольную команду Pats, азиатскую кухню и классические автомобили.

– Ох. слава Богу. Кухня и машины. Поняла. Хотя у меня однозначно будут проблемы с акциями.

– У тебя все получится. Не волнуйся так сильно, – сказал Мейс, накручивая ее прядки волос.

Глаза Хантера метнулись на меня, перед тем как он шепотом спросил Мейса, – Ты рассказал ей о Харпер? – словно я не могла его слышать. Он стоял в двух шагах от меня.

– Конечно.

Дара, Мейс и Хантер посмотрели на меня. Кажется, только я была не в курсе.

– Кто такая Харпер? – сказала я, задавая очевидный вопрос.

– Моя сестра. У нее церебральный паралич из-за падения в детстве. Это не так уж сложно, но у нас в доме повсюду горки и оборудование и все такое, так что лучше подготавливать людей заранее. – сказал Мейс.

– Сколько ей лет?

– Семь, – сказала Мейс. Я чувствовала, как Хантер смотрит на мое лицо, как будто ожидая моей реакции. Как он думал я буду реагировать?

– В любом случае, мы знаем где проведем эти выходные. Увидимся завтра? – сказала Мейс.

– Окей, – сказала Дара, посылаю ему воздушный поцелуй.

Я заметила, как Рене закатывает глаза.

– Пока, Дара.

– Спокойной ночи, Джон.

Мейс кивнул остальным и ушел.

Дара вздохнула и откинулась на стойку.

– Джон? Ого, кажется, ты первая девушка, которой он разрешил называть его по имени. Наверное, ты что-то делаешь правильно. – подмигнул он.

– Хантер, – сказала я предупреждающим тоном.

– Что? Это не было задничеством. Это было игриво.

Я указала на него и сузила глаза.

– Вы ходите по тонкому льду, Мистер.

– О чем ты говоришь? – спросила Дара.

– Хантер не должен быть задницей оставшуюся половину дня.

Она уставилась на Хантера.

– Действительно? А это вообще возможно?

– Я что, такой большой кретин?

– Да, – сказали мы в унисон.

– Так, могу я быть задницей сейчас? – спросил он в 10.30

– Не-а. Ты должен продержаться до конца ночи. Когда ты встанешь утром, можешь становиться собой. А сейчас, постарайся быть хорошим.

Он был удивительно милым, позволил мне пойти в душ первой и повесил наши картины на обратную сторону двери. Он даже сделал чашку чая и принес мне. Он словно подлизывался ко мне, но я не могла понять, почему.

– Быть хорошим скучно.

– Хорошо это хорошо, – сказала я не отрываясь от чтения своей электронной книжки. Хантер был занят со своей гитарой, наигрывая случайные строки.

– Это не имеет никакого смысла.

– Так зачем ты встречаешься с Джо? – попробовала я снова. Я пыталась протолкнуть этот вопрос, надеясь поймать его.

– Хорошая попытка, Мисси. То, что я должен быть милым не означает, что я буду тряпкой.

– Это не называется быть тряпкой. Это называется говорить правду.

– Иногда людям не нужна правда. Иногда правда хуже, чем ложь. – Он отложил гитару и забрался под одеяло. Теперь в любой момент боксеры могли полететь долой.

Мне пришлось согласиться с ним в этом. Мы танцевали вокруг секретов другого, подбираясь ближе и отдаляясь. Я не знала, кто первый из нас сдастся.