Текст книги "Летний прилив"

Автор книги: Чарльз Шеффилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Лететь оставалось совсем немного. Через десять минут он должен будет принять решение.

А через тридцать часов придет Летний Прилив. Он рискнул и чуть-чуть увеличил скорость.

Впереди в небе появилось и стало разгораться красноватое сияние. Перри протер усталые глаза.

Может, это свет Амаранта, пробившийся сквозь облака? Но в облаках не было просветов. И свет шел откуда-то снизу.

Он пытался разглядеть, в чем дело, все уменьшая и уменьшая скорость, пока не понял. Когда сомнений не осталось, он обратился к своим спутникам.

– Советник Грэйвз и Ж'мерлия. Пожалуйста, взгляните вон туда. Что это по вашему мнению?

Но ответ он знал и сам. Несколько часов назад здесь началось грандиозное извержение. Там, где они подобрали Каллик и Ж'мерлию, вся земля стала оранжево-красной. Дымящиеся потоки лавы ползли по черной безжизненной равнине, на которой нигде, от горизонта до горизонта, не было места, чтобы приземлиться.

Перри ощутил, как дрожь первобытного ужаса пробежала по его телу… и еще он почувствовал облегчение.

Ему не пришлось принимать решение. Тектон сделал это за него. Теперь у них нет выбора: нужно лететь к Пуповине.

Цифры уже закрутились у него в голове. Отсюда – семь часов лета. Нужно немного прибавить про запас на непредвиденные изменения курса и скорости. Тогда получается, что на дорогу может уйти часов десять, а Пуповина поднимется с поверхности Тектона через восемнадцать.

Это дает им резерв в восемь часов. Они успеют, и еще останется время.

19. 2 ДНЯ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА

Шум означал неполадки. О том же свидетельствовала вибрация. Когда моторы аэрокара в хорошем состоянии, их гудение почти не слышно.

Дари Лэнг прислушивалась к предсмертным хрипам за спиной и чувствовала, как дрожит под ногами пол. Тряска усиливалась, и усиливалась быстро, становясь заметной даже на фоне постоянного рысканья аэрокара под ударами порывистого ветра.

– Далеко еще? – Ей пришлось кричать.

Ханс Ребка покачал головой, не отрывая глаз от приборной доски.

– Четырнадцать километров. Можем не дотянуть. Мы идем на последнем издыхании.

Они летели сейчас всего в тысяче метров над поверхностью Тектона; чуть ниже, и воздухозаборники забьет пылью. Земля еле просвечивала сквозь клубящуюся дымку и казалась какой-то призрачной.

Лэнг посмотрела вверх. Там, впереди, появилась тонкая вертикальная полоска.

– Я вижу ее, Ханс, – воскликнула Дари. – Это основание Ствола!

В тот же момент Ребка закричал:

– Что толку, мы теряем высоту.

Двигатели аэрокара начали чихать и захлебываться. Машина провалилась вниз, выровнялась и начала было набирать скорость, но фюзеляж опять заходил ходуном и тошнотворное падение возобновилось. Они опустились в пылевой слой, и серебряная нить Пуповины скрылась из виду.

– Шесть километров. Четыреста метров. – Ребка успел засечь направление на Пуповину, но дальше им предстояло ориентироваться только по приборам. – Я ничего не вижу. Придется садиться вслепую. Проверь свои ремни и проследи, чтобы маска и респиратор плотно прилетали к лицу. Похоже, нас ждет хорошая встряска.

Аэрокары были прочными машинами. Они предназначались для полетов в любых погодных условиях и экстремальных ситуациях, но одного они гарантировать не могли: мягкой посадки на двигателях, буквально хрустящих от корундовой пыли. Альтиметр показывал двадцать метров, когда двигатели испустили дух. Ребка убрал закрылки, чтобы протянуть еще немного, но земля была слишком близко, а скорость слишком велика. В последний момент он крикнул Дари, чтобы она держалась покрепче. Аэрокар ударился о землю, отскочил вверх, пролетел над скальным выступом, вполне способным разодрать ему днище, и, проскользив по нему несколько десятков метров, наконец остановился.

– Вот и все! – Они еще катились, а Ребка отстегнул ремни и стал помогать Дари. Бросив взгляд на микроволновой сенсор, он торжествующе улыбнулся: – Я почти дотянул: до подножья Пуповины всего полкилометра.

Состояние поверхности оказалось гораздо лучше, чем ожидала Дари. Правда, видимость снизилась до нескольких десятков метров, а вой ветра время от времени прерывался грохотом отдаленных взрывов. Но почва была ровной и более-менее спокойной: по ней вполне можно было передвигаться, за исключением, конечно, тех участков, где из земли, как обломки гигантских зубов, торчали ряды огромных, с дом величиной, валунов. Она пробиралась между ними следом за Ребкой и думала о том, как им повезло: если бы двигатель отказал чуть позже, их бы расплющило об эти острые скалы,

Она все еще не верила, что Тектон настолько опасен, как утверждал Перри, в ней еще теплилось желание задержаться и увидеть все своими глазами… Однако, раз уж они прилетели к Пуповине, имело смысл этим воспользоваться. Дари вгляделась в мутную дымку. Пожалуй, полкилометра они уже прошли.

Она перестала смотреть под ноги и поскользнулась на толстом слое каменной пудры, обманчиво-надежном и скользком, как пролитое масло. Ребка тоже упал, подняв тучу пыли. Перевернувшись с трудом поднялся на ноги и указал прямо вверх.

Здесь было затишье, и видимость улучшилась раз в десять. В небе над ними висел круглый диск, контуры которого были слегка размыты пылью, заполнившей верхние слои атмосферы. Пока они разглядывали его, он поднимался все выше, уменьшаясь в размерах.

Крик Ребки раздался, когда она сама уже поняла, что происходит:

– Ствол. Он поднимается.

– Но мы же добрались сюда раньше, чем рассчитывали.

– Знаю. Этого не должно быть. Он поднимается раньше обычного срока!

Пуповина на их глазах таяла в небе. Вокруг основания поднявшегося Ствола располагалась крытая площадка с аэрокарами. Дари знала их размеры и попыталась оценить, на какую высоту ушла Пуповина. Судя по всему, нижний ее конец поднялся уже почти на километр над поверхностью Тектона.

Она повернулась к Ребке.

– Ханс, наш аэрокар! Если мы вернемся туда и попробуем поднять его…

– Ничего не выйдет. – Он подошел и приблизил голову к ее уху. – Даже если нам удастся поднять аэрокар в воздух, мы не сможем причалить к Стволу. Мне очень жаль. Дари. Всю эту кашу заварил я. Я привез вас сюда, и теперь мы здесь застряли.

Он говорил громче, чем было необходимо, и, как будто стремясь опровергнуть его слова, ветер совершенно стих. Пыль в воздухе стала оседать, почва была спокойна, и Дари смогла разглядеть вдали их аэрокар. Вверху виднелось основание Пуповины, столь же близкое, сколь и недоступное.

Хотя время для подобных мыслей было не самое подходящее, Дари решила, что горечь, прозвучавшая в голосе Ханса Ребки, сделала его еще привлекательнее. Уверенность в себе и компетентность – несомненные достоинства, но ответственность за другого тоже много значит.

Она показала вверх.

– Ханс, она не поднимается выше. Кто ее контролирует?

– Возможно, никто. – Он больше не кричал. – Команды могли быть заданы заранее. А может, это Перри и Грэйвз… они могли поднять Ствол, чтобы отойти от поверхности. Возможно, они придерживают его там, ожидая нашего появления. Но нам к ним не добраться!

– Надо попробовать! – Он еще продолжал смотреть на Пуповину, а Дари уже направилась, спотыкаясь и скользя на пленке пыли, к аэрокару. – Если мы поднимем аэрокар и зависнем около площадки у основания Ствола, может быть, мы сумеем перескочить на нее.

Она сама удивилась своим словам. Неужели это она, Дари Лэнг? Там, дома, на Вратах Стражника она избегала высоты, с дрожью объясняя родным и друзьям, что боится ее до ужаса. По-видимому, все на свете относительно. Сейчас перспектива прыжка с движущегося неисправного аэрокара на Пуповину в километре от поверхности планеты нисколько ее не смущала.

Ханс Ребка последовал за ней, но лишь для того, чтобы схватить ее за руку и повернуть к себе лицом.

– Подождите минутку. Дари. Посмотрите.

Еще один аэрокар приближался с северо-запада, чуть ниже облачного слоя. Он пошел было на снижение, но, видимо, пилот заметил поднявшуюся Пуповину. Аэрокар выровнялся, а затем начал по спирали подниматься вверх.

Но в ту же минуту подножие Ствола снова двинулось вверх, с еще большим ускорением. Двое на земле беспомощно глядели, как Пуповина скрывается в облаках, а преследующий ее аэрокар медленно набирает высоту. Похоже, аэрокар эту гонку проигрывал.

Дари обернулась к Хансу Ребке.

– Но если Грэйвз и Макс Перри на Стволе, то кто же тогда в аэрокаре?

– Это, должно быть, все-таки Макс Перри. Я ошибался насчет того, что он с Грэйвзом на Пуповине. Поднятие Ствола – это автоматическое сокращение Пуповины перед Летним Приливом, но он поднялся раньше срока. Значит, кто-то произвел перепрограммирование. – Он покачал головой. – Перри – единственный, кто знает коды управления Пуповиной. – Он увидел, как Дари изменилась в лице. – Разве не так?

– Нет. – Она отвела глаза в сторону. – Атвар Х'сиал знала их. Все. Я же рассказала вам, как мы выбрались с Опала. Это все моя вина. Я никогда не должна была соглашаться работать с ней. Теперь мы застряли здесь, а она там и безопасности, на Пуповине.

Ханс Ребка яростно поглядел на небо.

– Так оно и есть. Эта треклятая кекропийка. Когда мы летели, я все думал, на Тектоне она еще, или нет. И Ж'мерлия должен быть с ней. Так что в аэрокаре, наверное, Перри и Грэйвз.

– А, может быть, близнецы Кармел.

– Нет. Им негде было достать аэрокар. В любом случае, мы можем больше не гадать. Они возвращаются.

Аэрокар пробивался через облака, выискивая удобное место для посадки. Дари, отчаянно размахивая руками, побежала в его сторону. Пилот заметил ее и осторожно стал приближаться. Наконец аэрокар плюхнулся на брюхо в пятидесяти метрах от них, подняв своими двигателями небольшую пыльную бурю.

Дверца аэрокара скользнула в сторону. Ханс Ребка и Дари Лэнг с изумлением увидели, как из него появились двое людей – совершенно одинаковых и одинаково одетых, за ними следовали лотфианин и запорошенный пылью хайменопт. Последними вышли Джулиус Грэйвз и Макс Перри.

– Мы думали, вы погибли!

– Мы думали, это вы на Пуповине!

– Где вы их нашли?

– Как вы сюда добрались?

Перри, Ребка, Лэнг и Грэйвз говорили все разом, собравшись в тесный кружок у дверцы аэрокара. Двое чужаков и близнецы Кармел стояли поодаль, оглядывая безрадостные окрестности.

– Никаких действующих радиомаяков… мы слушали нею дорогу сюда, – продолжал Грэйвз. Он уставился на Дари Лэнг. – У вас есть хоть какое-нибудь представление о том, что случилось с Атвар Х'сиал?

– Точно не знаю, но мы думаем, что она там наверху, на Пуповине.

– Нет, ее там нет. Там никого нет. Мы не смогли поймать Пуповину, но можем уверенно сказать, что там нет ни одной занятой капсулы. А теперь все это за пределами досягаемости аэрокара. Но расскажите лучше о себе. Я думал, Атвар Х'сиал оставила вас где-то на поверхности Тектона.

– Так она и сделала. Меня спас Ханс Ребка. Но, по-видимому, Атвар Х'сиал собиралась вернуться за мной: она оставила мне продукты, снаряжение и сигнальный маяк.

– Нет, все это оставил Ж'мерлия. – Грэйвз махнул рукой в сторону лотфианина. – Он говорит, что Атвар Х'сиал не запретила ему помочь вам, и он это сделал. Он очень беспокоился о вашей безопасности, когда они вас там бросили. Он сказал, что вы плохо приспособлены к выживанию на Тектоне. А потом решил, что вы погибли, потому что не было слышно вашего маяка. Я уверен, что Атвар Х'сиал не собиралась возвращаться за вами. Вам надлежало погибнуть на Тектоне.

– А где Атвар Х'сиал сейчас? – спросил Ребка.

– Мы только что задали вам этот вопрос, – сказал Перри. – Должно быть, она с Луисом Нендой.

– Нендой?!

– Он прибыл сюда на собственном космическом корабле, – ответил Грэйвз. – И оказывается, он может непосредственно разговаривать с кекропийцами. Каллик рассказала Ж'мерлии, что ему сделали изменения зардалу, которые позволяют пользоваться феромонным языком. Они с Атвар Х'сиал оставили Ж'мерлию и Каллик, а сами куда-то отправились.

– Мы думали, что они прибыли сюда. Атвар Х'сиал кто-то помог. Каким-то образом она раздобыла все команды управления и перепрограммировала Пуповину на более ранний отход от поверхности. – Ханс Ребка бросил взгляд на Дари Лэнг и продолжил: – Она хочет, чтобы мы все погибли во время Летнего Прилива. Поэтому она и оставила там Ж'мерлию и Каллик: ей свидетели не нужны.

– Но мы услышали их сигнал бедствия и подобрали их. – Перри кивнул молчащим чужакам. – Я полагаю, Ненда и Атвар Х'сиал собирались вернуться за ними, но они бы не успели. Там теперь только море раскаленной лавы. Нам пришлось взять Ж'мерлию и Каллик с собой.

– Но если у Ненды есть корабль, – заметил Грэйвз, – они с Атвар Х'сиал еще могут покинуть планету.

– А мы, к сожалению, не можем. – После приступа уныния Ребка снова стал самим собой и был полон энергии. – Пуповина ушла и не вернется до окончания Летнего Прилива. У нас на всех один аэрокар, потому что наш сломался. В любом случае, аэрокар на орбиту не поднимется, так что толку от него мало. Командор Перри, нужно придумать, как нам здесь выжить. Мы застряли на Тектоне до возвращения Пуповины.

– Могу я повторить еще раз? Это невозможно. – Перри говорил негромко, но его мрачный тон придавал словам дополнительный вес. – С момента вашего прибытия на Добеллию я пытаюсь донести до вас один-единственный факт: «Человек не может выжить на поверхности Тектона во время Летнего Прилива». Даже обычного Летнего Прилива. И уж, наверняка, во время этого Летнего Прилива. Что бы вы ни думали, ничто не спасет нас, если мы останемся на Тектоне. Здесь пока довольно тихо, не знаю почему. Но долго это не продлится. Все оставшиеся на поверхности Тектона во время Летнего Прилива погибнут.

Планета словно услышала его: едва он замолчал, как раздался далекий рев и стон вздымающейся земли, грохот рушащихся скал. Спустя мгновение серия толчков сотрясла землю у них под ногами и подняла в воздух пыль. Все стали растерянно озираться, а затем инстинктивно кинулись в аэрокар, к его иллюзорной безопасности.

Дари Лэнг бежала последней, внимательно разглядывая семерых своих спутников.

Не слишком подходящая команда для игры в выживание. Сестры Кармел явно упали духом и смирились с поражением. Им пришлось многое пережить, и теперь они могли только выполнять чужие приказы. Перри и Грэйвз, грязные и исцарапанные, выглядели не лучше, а изодранная в клочья одежда делала их похожими на чучел. Икры у обоих были покрыты воспаленными порезами, а у Грэйвза к тому же виднелись на лысине глубокие царапины. Хуже всего было то, что он все время улыбался и, вообще, вел себя так жизнерадостно, как будто все его невзгоды уже закончились. Возможно, так оно и было. Если кто-то и мог их спасти, то, конечно, не Джулиус Грэйвз, а Макс Перри. Но после своего мрачного предсказания он снова погрузился в угрюмое молчание, словно у него перед глазами находилось что-то невидимое для других.

Ж'мерлия и Каллик, казалось, выглядели нормально… но только потому, что Дари не знала, какие жесты и гримасы чужаков говорят об их боли и тревоге. Ж'мерлия тщательно отряхивал белую пыль со своих ног, пользуясь мягкими подушечками на передних конечностях. Его как будто не беспокоило ничего, кроме собственной чистоты. Каллик, быстро содрогнувшись всем своим телом, стряхнула с себя толстый слой пыли, вызвав бурю протестов со стороны других пассажиров аэрокара, после чего вытянулась во весь рост и с интересом стала за всеми наблюдать. Если у кого-то еще и сохранялся оптимизм, то, пожалуй, лишь у маленькой хайменоптки. К сожалению, общаться с ней мог только Ж'мерлия.

Дари поглядела на Ханса Ребку. Он явно был измотан, но все равно оставался самой главной ее надеждой. На лице у него отпечатались глубокие красные следы от маски и респиратора, а пыльные круги вокруг глаз делали его похожим на сову, но, поймав на себе ее взгляд, он сумел выдавить из себя улыбку и подмигнуть ей.

Дари втиснулась в аэрокар и кое-как закрыла за собой дверцу. Она не думала, что ей доведется когда-нибудь увидеть стольких людей и чужаков в одном маленьком аэрокаре. По инструкции он был рассчитан на четырех человек. Близнецам Кармел удалось втиснуться в одно кресло, но Ж'мерлия скорчился на полу, откуда ничего не видел и почти ничего не слышал. Дари Лэнг и Максу Перри мест не хватило, и они остались стоять.

– Который час? – неожиданно спросил Ребка. – Я имею в виду, сколько часов осталось до Летнего Прилива?

– Пятнадцать, – ответил Перри еле слышно.

– Что же дальше? Мы же не можем просто сидеть и ждать смерти. Что угодно, только не это. Давайте обсудим наши варианты. Мы не можем добраться до Пуповины, даже если она не поднимется выше. На Тектоне нет такого места, где мы могли быть в безопасности. Предположим, мы взлетим на максимальную высоту и попробуем пересидеть Летний Прилив в аэрокаре?

Каллик издала серию свистящих фырканий, которые показались Дари довольно презрительными, а Перри заставили очнуться от раздумий. Он покачал головой и мрачно произнес:

– Я об этом давно подумал. Запаса энергии в нашем аэрокаре хватит на восемь часов, и это при нормальной загрузке. Если даже мы оторвемся от земли (а я совсем не уверен, что это нам удастся сделать с таким количеством пассажиров на борту), то будем вынуждены сесть до пика Летнего Прилива.

– А если мы, наоборот, будем сидеть и ждать, пока до Летнего Прилива не останется четыре-пять часов, – предложил Ребка, – а потом взлетим? В самой плохой промежуток времени мы окажемся над поверхностью.

– Сожалею. Это тоже не сработает. – Перри смерил взглядом Каллик, которая подпрыгивала на месте, сопровождая это щелканьем и свистками. – Нам не удастся продержаться в воздухе. Вулканы и землетрясения превращают атмосферу в кипящий котел. – Он обернулся к лотфианину. – Ж'мерлия, скажи Каллик, чтобы вела себя потише. И так тяжело думать, а тут еще этот шум.

Хайменоптка подскочила еще выше и просвистела:

– С-с… с-суудно.

– Каллик просит меня, – сказал Ж'мерлия, – указать вам с величайшим почтением, что вы забываете о судне, космическом корабле.

– Корабле Луиса Ненды? – спросил Ребка. – Того, на котором прилетела Каллик? Мы не знаем, где он. Да и в любом случае, Ненда и Атвар Х'сиал наверняка уже на орбите.

Каллик издала серию еще более громких свистков, отчаянно дергаясь всем телом.

– Нет, нет. Каллик нижайше напоминает о «Летнем сне», судне, на котором прибыли на Тектон близнецы Кармел. Мы точно знаем, где оно находится.

– Но его батареи пусты, – возразил Перри. – Помните, Каллик осмотрела двигатель, когда мы только нашли его.

– Один момент, пожалуйста. – Ж'мерлия протиснулся между Джулиусом Грэйвзом и близнецами Кармел и съежился около хайменоптки. Полминуты они пересвистывались и фыркали. Наконец Ж'мерлия поднял голову и выпрямился.

– Каллик приносит всем свои извинения за свою чрезвычайную тупость, но она не ясно выразила свои мысли после осмотра корабля. Батареи Бозе-двигателя разряжены, и этот корабль не пригоден для межзвездных перелетов. Но там должно хватить энергии для одного местного перелета… скажем, одного прыжка на орбиту.

Еще до того, как Ж'мерлия закончил говорить, Ребка стал пробираться к креслу пилота.

– Какое расстояние до этого космического корабля и где он находится? – на ходу спросил он и начал изучать показания приборов.

– Семь тысяч километров по дуге большого круга, ведущей к Пятиконечной впадине, – Перри вышел из депрессии и протискивался мимо близнецов Кармел к Ребке, – но так близко к Летнему Приливу следует ожидать на всем пути сильного бокового ветра. Он будет только крепчать, и это добавит нам еще тысячу километров.

– Значит, у нас не будет запаса времени. – Ребка быстро произвел расчеты. – Нам хватит энергии на восемь тысяч километров, но в экономичном режиме, не на полной скорости. А если мы полетим медленнее, то проиграем во времени, и по мере приближения Летнего Прилива погодные условия ухудшатся еще больше.

– Это наилучший вариант. – Впервые после того, как они влезли в аэрокар, раздался голос Грэйвза. – Но сможем ли мы оторваться от земли с такой нагрузкой? Мы с трудом долетели сюда, а у нас было на два человека меньше.

– И сможем ли удержаться в воздухе? – добавил Перри. – Сила ветра будет невероятной.

– Даже если Каллик права, – сказал Грэйвз, – и на корабле осталось немного энергии, сможет ли «Летний сон» выйти на орбиту?

Но Ребка уже запускал двигатели.

– Это не лучший вариант, советник, – проговорил он, когда направленные вниз реактивные струи взметнули тучу белой пыли, сразу закрывшую окна. – Это наш единственный шанс. Чего вы хотите, письменной гарантии? Если в ближайшие пять секунд никому не придет в голову лучшей идеи, я выложу из этой колымаги все, на что она способна. Держитесь крепче. Будем надеяться, что двигатель нас не подведет.2