Текст книги "Вселенная Наследия"

Автор книги: Чарльз Шеффилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 70 страниц)

– Об этом можно только догадываться, – сказала Дари. – Не горюй, Ханс. Это похоже на Летний Прилив и немножко на саму жизнь. Если знать все заранее, не стоит и в путь отправляться.

РАСХОЖДЕНИЕ

Все той же Банде Четырех и всем, кто достиг (в среднем) чудесной поры семнадцатилетия.

1

– Закрой левый глаз. Прекрасно. Теперь правый и держи его закрытым, пока я не скажу «готово», а затем открой и одновременно улыбнись.

– Можно мне говорить?

– Подожди секунду. Готово.

Светло-голубой глаз открылся. Тонкие губы раздвинулись, демонстрируя ровные белые зубы. В течение нескольких секунд Сью Андо изучала осклабившееся лицо, а затем повернулась к своей ассистентке.

– Сейчас именно на это надо обратить внимание. Такая улыбка напугает даже кекропийца. Верх надо округлить, это сделает ее более дружелюбной.

– Я позабочусь об этом. – Вторая женщина что-то пометила в своем компьютерном блокноте.

– Можно мне говорить?

Андо утвердительно кивнула стоявшему перед ней обнаженному мужчине:

– Валяй. Нам как раз надо снять твои речевые характеристики. И прекрати улыбаться – у меня мурашки бегут по коже.

– Прошу прощения. Но зачем вы собираетесь повторять все? В этом нет необходимости. Меня тщательно проверили перед отправкой с завода на Персефоне и пришли к заключению, что мое физическое состояние идеально.

– Надеюсь. Бракованных мы не берем. Но это было месяц назад, а сейчас я изучаю произошедшие в тебе перемены. Вживленный компьютер всегда имеет адаптационный период, а тебя отправят очень далеко. Местные жители, возможно, никогда не видели викеров. Если у тебя возникнут проблемы со стабильностью, ты не сможешь сходить в магазин, чтобы тебя поднастроили, как это делается здесь, вблизи Солнца. Ну, ладно. Еще один тест, а потом мы доставим тебя в центр инструктажа. Глядя на меня, подними одну ногу.

Как только босая ступня оторвалась от пола, Сью Андо влепила прекрасный удар кулаком в незащищенную челюсть. Рука мужчины двинулась вверх, чтобы закрыться, но слишком медленно. Костяшки пальцев Андо врезались в подбородок.

– Черт возьми! – Она пососала начавшие опухать суставы. – Вот это удар. Ты почувствовал его?

– Конечно. У меня прекрасное сенсорное оборудование.

– Не говоря уже о прочной коже. Ну, теперь ты понял, что я имела в виду, когда говорила об адаптационном периоде? Еще месяц назад я ни за что бы не приблизилась к тебе на расстояние вытянутой руки. Тебе надо на порядок улучшить рефлексы. Сегодня после инструктажа мы этим займемся. Для этого нам придется на несколько минут вынуть твой мозг.

– Если вы настаиваете. Однако я должен отметить, что моя внутренняя конфигурация рассчитана на непрерывный сенсорный поток.

– Это мы тоже устроим. Я пущу нервный жгут от мозга к позвоночнику, и ты сохранишь все сенсорные каналы за исключением считанных секунд, необходимых для подсоединения к разъемам.

– Это весьма ценно. Можно мне говорить опять?

– Боюсь, нам уже не остановить тебя. Так что давай, болтай сколько хочешь. Речь будет твоим главным средством общения.

– Именно это меня и беспокоит. Не понимаю, почему информация должна поступать таким неэффективным способом. Я полностью совместим по системе подключения с информационной сетью. При помощи нервного жгута я в состоянии принимать и посылать миллионы единиц информации в секунду. Человеческие существа мучительно медлительны. Совершенно нелепо обмениваться сведениями с другой сущностью столь примитивным образом.

Сью Андо улыбнулась, заметив выражение лица своей ассистентки.

– Я знаю. Ли, ты считаешь, что мне следует понизить уровень его грубости. Ты не права. Там, куда он направляется, раздражение по поводу неэффективности станет одним из стимулов для выживания. – Она повернулась к невозмутимой мужской фигуре. – Ты действительно способен посылать и принимать информацию быстрее нас, но лишь при обмене с другим компьютером. Тебе же предстоит отправиться в систему Добеллии. Она бедна и слабо развита; сомневаюсь, что там кому-то приходилось видеть вживленный компьютер. Им не по карману устройства, позволяющие осуществлять прямой инфообмен. Твоими источниками информации будут люди, или, возможно, другие органики. Пусть мы медленны и глупы, но тебе от нас не отделаться. Привыкай к этому, и побыстрей.

Она снова повернулась к Ли Боро.

– До инструктажа еще надо что-то сделать?

Ли сверилась со своим списком.

– Температура тела на несколько градусов ниже нормальной, но мы это так и оставим. Ионный баланс прекрасный. Имя. Надо дать ему какое-нибудь, прежде чем продолжать.

– Можно мне говорить?

Сью Андо вздохнула.

– Если это необходимо. Только учти, мы уже опаздываем.

– Я буду краток. Другое имя ни к чему. У меня уже есть полный идентификатор. Я – Вживленный Компьютер 194, серия Красный-Пять, Талли-Лайн, модель с улучшенными конечностями.

– Знаю. У меня также есть полный идентификатор – Сью Ксантиппа Харбсон Андо, человек женского пола, место рождения – Европа, Четвертый Альянс, клайд Земли, но мне даже в голову не придет использовать его в качестве имени – он раза в три длиннее, чем надо для общения. Твое имя будет… – она сделала паузу, – красивым и простым. Вживленный Компьютер Талли. В.К.Талли. Ли, как тебе? В.Красный Талли, если уж он так хочет соблюсти все формальности.

Ли обратилась к своему компьютеру.

– Никем не занято. Я создам изоморфизм между именем В.Красный Талли и полным идентификатором. – Она набрала необходимые команды. – Для краткости В.К.Талли. А мы будем звать тебя просто Талли. Хорошо?

– Можно мне говорить?

Сью Андо вздохнула.

– Теперь уже нет. Пора в центр инструктажа. Ну, ладно. В чем загвоздка? Тебе не нравится это имя?

– Идентификатор, предложенный вами, вполне удовлетворителен. Однако меня смущают два других момента. Во-первых, я понимаю, что на мне нет одежды, а ваши тела прикрыты.

– Боже мой. Ты что, стесняешься?

– Я так не думаю. Ментоструктура, соответствующая состоянию, обозначаемому как стеснение, у меня отсутствует, но я хочу знать, следует ли мне носить одежду в системе Добеллии.

– Только если там ее носят. Ты будешь делать все, что там принято. Весь смысл твоего вживления – максимальная совместимость с местными жителями. В чем твоя вторая проблема?

– Меня вживили в мужскую форму человека. Почему?

– По той же самой причине. В основном ты будешь общаться с людьми, поэтому мы решили, что тебе лучше иметь человеческие облик. А вырастить твое тело из человеческого ДНК-шаблона гораздо проще, чем создать какую-то неорганическую форму, имеющую близкое сходство.

– Вы лишь частично ответили на мой вопрос, объяснив, почему я имею человеческую форму. – В.К.Талли показал на свои половые органы. – Но, как видите, я вживлен именно в мужское тело. Женское тело, а именно такое носите вы и Ли Боро, выглядит менее громоздким и требует меньше пищи в качестве горючего. Поскольку мне придется есть, я хотел бы знать, почему меня облекли в более крупную и менее эффективную форму.

Сью Андо внимательно посмотрела на него.

– Хм-м. Знаешь, Талли, у меня нет ответа. Я уверена, что у Совета имелись для этого причины, возможно, связанные с местом, куда ты направляешься. Ты это сможешь выяснить на инструктаже. Я знаю одно: сейчас менять тело уже поздно. Через три дня ты должен направиться по Бозе-сети к Добеллии.

– Можно мне говорить?

– Конечно, но не сейчас и не со мной. – Андо улыбнулся. – Ты и так уже опоздал на встречу с инструкторской группой. Ступай, В.К.Талли. Эксплуатируй уши инструкторов сколько захочешь.

Трое стандартных суток до отправки. Это – семьдесят два часа, или 259 тысяч секунд, или 259 миллиардов микросекунд, или 259 миллиардов триллионов аттосекунд. Сферический, величиной с грейпфрут, мозг В.К.Талли имел тактовый период восемнадцать аттосекунд. Трех дней вполне хватило бы, чтобы перебрать все мысли, способные возникнуть в мозгу каждого органического существа во всем рукаве галактической спирали.

Но чем дальше, тем сильнее Талли сознавал, что этих трех дней будет недостаточно. Пролетали часы, а данные, которые помогли бы решению поставленной задачи, поступали от его человеческих посредников с болезненной медлительностью – буквально, по капле. Возникли трудности с их интерпретацией, а также с теми всплесками, которые они вызывали в незнакомых контурах сомнения, установленных в В.К.Талли при вживлении.

Например ему сказали, что мужской облик выбран потому, что правительство Добеллии состоит в подавляющем большинстве из мужчин. Однако элементарный анализ человеческих поступков показывал, что в обществе, где преобладают мужчины, единственная женщина может добиться максимального результата. Как только органики ухитряются не замечать очевидные черты собственной истории?

Эти неизбежно возникающие загадки Талли откладывал на потом, собираясь поразмышлять над ними во время путешествия. Сейчас же он сосредоточился на более простом вопросе: территориальном делении галактики.

– Добеллия – это двойная планетная система, входящая в состав Круга Фемуса. – Легат Стенсиф, производивший инструктаж, прибыл с Миранды. Талли показалось, что выбрали его исключительно из-за плохой дикции и сумбура в мыслях. Он пристально смотрел на Талли из-под сердито нахмуренных бровей. – Ты знаешь что-нибудь о Круге Фемуса?

Талли кивнул.

– Двадцать три солнечные системы. Примитивные и бедные. Шестьдесят две обитаемые планеты, некоторые из них – пограничные. Они сформировали свободную федерацию миров на пересечении границ территорий Четвертого Альянса, Кекропийской Федерации и Сообщества Зардалу. Находятся они примерно в сотне парсеков от Солнца. У них есть один-единственный артефакт Строителей – Пуповина. Артефакт обнаружен в системе Добеллия.

Пулеметный выброс информации окончился. Эти и миллионы других фактов о солнцах и планетах, находящихся в рукаве галактической спирали, хранились в памяти Талли задолго до того, как он обрел телесную форму, и он не понимал причин этого экзамена. На самом деле необходимо было проверять только мотивацию, ибо именно этот недавний довесок к его внутренним состояниям потреблял триллионы циклов для самонаблюдения при подготовке даже неполных ответов.

Система Добеллия представляла собой две планеты-близнеца – Опал и Тектон – бешено вращавшихся вокруг общего центра масс. Между собой они были соединены перемычкой длиной двенадцать тысяч километров, известной под названием "Пуповина". Орбита их общего центра масс вокруг звезды Мэндел имела большой эксцентриситет, в результате чего в периастроне возникали гигантские приливы как на Тектоне, так и на Опале. Это наибольшее сближение носило название Летний Прилив. Последний Летний Прилив был исключителен по своей силе из-за приближения партнера Мэндела – звезды Амарант – и газового гиганта – Гаргантюа, выстроившихся в один ряд в периастроне – так называемый Великий Парад Планет, происходящий лишь раз в 350.000 лет.

Очень хорошо. Талли знал и отлично понимал все это. Но грозные небесные катаклизмы не доступны во всей своей полноте ни логике, ни физике. Для воссоздания картины таких разрушений явно требовалось участие органиков.

– Вы сказали мне, что группа людей и чужаков собралась на Тектоне и Опале во время последнего Летнего Прилива, – обратился он к легату Стенсифу. – И они отправились туда добровольно. Но почему? Зачем кому бы то ни было понадобилось находиться там именно в тот момент, когда поверхности планет представляют наибольшую опасность? Им грозило разрушение.

– Есть основания полагать, что с некоторыми именно так и произошло.

– Но ведь наверняка ни люди, ни кекропийцы, ни лотфиане, ни хайменопты не хотят умирать?

– Конечно нет. – Стенсиф находился в том состоянии, которое В.К.Талли охарактеризовал бы как дряхлость. Судя по всему ему оставалось лет десять до перехода в категорию существ с непереходным внутренним состоянием. Во время разговора его руки слегка тряслись, и это была вовсе не функциональная дрожь. – Но люди, – продолжал Стенсиф, – и чужаки, как я полагаю, тоже, хотя толком не знаю их, рискуют, когда у них есть для этого адекватные причины. А там причины были у всех. Профессор Лэнг с Врат Стражника отправилась на Добеллию из-за своих научных интересов, связанных с артефактами Строителей и, собственно, Летним Приливом. Другие, как кекропийка Атвар Х'сиал и карелланец человеческого происхождения Луис Ненда, отправились туда, по нашим предположениям, ради личной наживы. Лотфианин Ж'мерлия и хайменоптка Каллик – их рабы – с ними. Последние находились там только по приказу своих хозяев. Официальные органы на Тектоне представляли трое людей: командор Максвелл Перри, регулировавший доступ извне в систему Добеллии во время Летнего Прилива; капитан Ханс Ребка – спецуполномоченный Круга Фемуса по улаживанию конфликтов, посланный на Добеллию для контроля за Перри, и советник Джулиус Грэйвз из нашего Четвертого Альянса, представляющий интересы Совета. Не хочешь ли записать все эти имена?

– В этом нет необходимости. Я ничего не забываю.

– Надеюсь, что так. – Стенсиф внимательно взглянул на В.К.Талли. – Это прекрасно. Так о чем это я? Впрочем, какая разница. Подробная информация о каждом присутствовавшем на Тектоне во время Летнего Прилива есть в архивах, причем там ее гораздо больше, чем у меня. Ни один из них не вернулся, несмотря на то, что Летний Прилив закончился несколько недель назад, – вот в чем главная загадка. Мы хотим, чтобы ты выяснил, почему они все там остались. Во время перелета на Добеллию тебе необходимо изучить досье каждого и сформировать свое собственное мнение об их желаниях и потребностях.

Желания и потребности! Именно этих функций не хватало в наборе внутренних состояний Талли; но если уж ему установили такое множество человеческих и не человеческих реакций, необходимо научиться их имитировать.

– Можно мне говорить?

– Очевидно, большого восторга это у тебя не вызвало.

– Меня приводит в замешательство моя предполагаемая роль в данном вопросе. В самом начале я понял, что моя задача в системе Мэндела – оценить возникшие там проблемы на логической основе. Теперь я узнал еще по крайней мере о двух индивидуальностях, посланных туда же по тому же поводу. Ханс Ребка, согласно вашим собственным словам – специалист по разрешению конфликтов, а Джулиус Грэйвз – член Совета. Чем, по-вашему, я должен дополнить их присутствие?

– Рад, что ты задал этот вопрос. Это хорошее предзнаменование успеха твоей миссии. – Легат Стенсиф поднялся из своего кресла и встал прямо перед Талли. Руки у него перестали трястись, да и сам внешний вид стал менее расхлябанным. – Будет лучше, если ты сам ответишь на этот вопрос. Поможет ли тебе, если я скажу что при выполнении данного задания твои слабости могут одновременно оказаться преимуществом?

После миллисекундного анализа Талли кивнул.

– Это возможно лишь в связи с тем, что я не органик. Моя слабость – отсутствие человеческих эмоций. Таким образом, неспособность оценить мотивацию и эмоции органических существ является моей силой. Вы наверняка предполагаете, что Грэйвз и Ребка в своем решении остаться в системе Мэндел действовали под влиянием эмоций.

– Верно. Мы не можем это доказать, но подозреваем. – Легат Стенсиф положил руки на крепкие плечи Талли. – Ты разберешься во всем. Поезжай на Добеллию. Узнай все, что сможешь, и сообщи нам. Я больше не собираюсь рисковать очередной человеческой жизнью, выясняя, что произошло во время Летнего Прилива. "Хотя вживленный компьютер – тоже довольно дорогая штука".

В.К.Талли сделал этот вывод за микросекунды, но он не вызвал в нем никакой ответной реакции. Да ее и быть не могло. Раз у него нет человеческих эмоций, значит, набор его внутренних состояний не позволяет сомневаться в том, что потеря его самого вполне приемлема, в то время как потеря человека – нет. Но он начал структурировать свои первые имитационные контуры. Возможны ситуации, когда понимание человеческих эмоций окажется полезным.

СТАТЬЯ 14: ЛЮДИ

РАСПРОСТРАНЕНИЕ. Люди, а также их производные или видоизмененные формы обитают в трех основных регионах спирального рукава: в Четвертом Альянсе, в Сообществе Зардалу и в Круге Фемуса. Из них Ч.А. является самым крупным, самым старым и наиболее населенным. Он включает в себя все Ближнее Пространство – сферу диаметром в семьдесят два световых года с Солнцем в центре, изученную и колонизированную людьми на досветовых кораблях в те времена, когда Бозе-переход и Бозе-сеть еще не были открыты. В Ч.А. входят почти восемьсот населенных планет. Они лежат внутри эллипсоида с Солнцем в одном фокусе, простирающегося на семьсот световых лет по радиус-вектору от центра галактики. Сверхгигант Ригель приблизительно отмечает дальнюю границу Ч.А.

Л. – господствующие обитатели Ч.А. и составляют около шестидесяти процентов проживающих там разумных существ.

Круг Фемуса, напротив, состоит из небольшого количества бедных миров, на девяносто процентов населенных Л. и расположенных возле ближайшей к центру Галактики границы Ч.А. К.Ф. покрывает регион, в котором пересекаются территории Ч.А., Кекропийской Федерации и Сообщества Зардалу. Показателем бедности данной группы миров служит тот факт, что ни один из больших соседей не проявил интереса к развитию К.Ф., хотя тот номинально находится под управлением Ч.А. и признает над собой власть Совета Альянса.

Л. Сообщества Зардалу не признают никакой центральной власти. Вследствие этого трудно судить об их численности и распределении. Эфрарези и Кэймфил считают, что человеческая часть разумного населения составляет там не более двенадцати процентов. Почти половина из них живет вблизи спорных границ с Ч.А. и Кекропийской Федерацией. Точное число миров, населенных Л. в С.З., неизвестно.

ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. Л. представляют собой сухопутных двуполых позвоночных с четырьмя конечностями, обладающих двусторонней симметрией, с хорошо выраженными головой и туловищем. Верхняя пара конечностей претерпела изменения с целью обеспечить возможность хватания. Все сенсорные органы имеют слабую чувствительность – особенно обоняние и вкус. Грелаторный орган полностью отсутствует.

Человеческая форма восприимчива к модификациям и наращениям, степень отторжения чужеродных тканей – низкая. Мутационная способность Л. наивысшая среди всех разумных существ, что, однако, не является эволюционным преимуществом.

ИСТОРИЯ. Центром происхождения человеческого клайда является планета Земля, которая вместе со своей звездой Солнцем служит началом относительной системы координат, используемой в данном каталоге. Человеческая история насчитывает около десяти тысячелетий до Экспансии и имеет письменные свидетельства давностью примерно в половину этого периода. К сожалению, стремление Л. к самообману, самоприукрашиванию и их безосновательная вера в собственное превосходство над всеми другими мыслящими формами, делают большинство этих письменных источников ненадежными. Серьезным исследователям рекомендуется искать альтернативные первичные источники информации.

КУЛЬТУРА. Человеческая культура базируется на четырех основных элементах: сексуальных отношениях, территориальных правах, индивидуальном интеллектуальном превосходстве и потребности в групповом самоопределении. Модель Х'сирина, использующая данные признаки как независимые переменные, позволяет точно предсказать черты человеческого поведения. На основании этого анализа человеческую цивилизацию можно отнести ко Второму Уровню с крайне низкими перспективами перехода на более высокий уровень.

"Всеобщий каталог живых существ (подкласс: разумные)"

2

Жизнь – это череда неприятностей, следующих одна за другой.

Берди Келли, пробиравшийся по жидкой грязи Слинга с подносом в руках и телеграммой между грязными пальцами и с трудом сохранявший равновесие, осознал это со всей силой и свежестью откровения. "Одна неприятность за другой!" Не успел его босс, Макс Перри, лечь в госпиталь реабилитационной хирургии, как Берди попал в няньки к советнику Альянса, прилетевшему с далекой Миранды. Перри, с его зацикленностью на работе и болезненным пристрастием к поездкам на Тектон, выносить было нелегко, но Джулиус Грэйвз почти ничем ему не уступал. А иногда он был просто невыносим – особенно когда сидел, разговаривая сам с собой, вместо того чтобы уже несколько недель назад улететь обратно на Миранду. Оставшись, он целыми днями слонялся по комнатам и пальцем не шевелил, чтобы помочь в восстановительных работах, а все предписания своего начальства о возвращении посылал к черту. Похоже, намеревался остаться здесь навсегда.

А впрочем…

Берди задержался у входа в здание и глубоко вдохнул воздух, наполненный запахом моря.

А впрочем, все это пустяки! Берди поднял глаза к пятнистому голубому небу с золотистым диском Мэндела, просвечивающим сквозь облака, затем окинул взглядом измочаленный кустарник, уже пустивший новые побеги. С запада налетел легкий бриз, словно приглашая покататься под парусом. Все это было так чудесно, что казалось нереальным. Летний Прилив прошел, поверхность Опала возвращалась к обычному спокойствию, а Берди остался жив. Половине населения этого водяного мира повезло, увы, куда меньше.

Он и сам на это не надеялся. Неделей раньше, когда Летний Прилив достиг своего пика и гравитационные поля Мэндела и Амаранта разрывали Опал, Берди скорчился в носовой части маленькой лодки, с ужасом вглядываясь в бурлящую водную поверхность, вздымавшуюся стеной и вновь опускавшуюся.

Он понимал, что ему крышка. Радиосигналы предупреждали, что чудовище начало свой путь. Приливные силы породили гигантский солитон – одиночную волну высотой более километра, которая понеслась по поверхности Опала. Слинг за Слингом сообщали о скорости волны и ее высоте и тут же умолкали, разорванные в клочья.

Волна неотвратимо надвигалась. Берди распростерся на дне лодки, вцепившись в шпангоуты побелевшими от напряжения пальцами.

Нос лодки задрался вверх. Тридцать градусов, сорок пять, шестьдесят. Горизонталь и вертикаль поменялись местами. Берди уперся ногами в корму лодки, а руками крепко обхватил среднюю банку и основание маленькой мачты. Его поднимало вверх с двух– или трехкратной перегрузкой, словно он оказался в стартующей ракете. Стремительно несущаяся в двух футах от его носа вода улетала назад… Почти полминуты его лодчонка – букашка на стене океана – возносилась все выше и выше, к темным облакам Опала. Казалось, целую вечность он парил в туманной мгле, пока лодка не выровнялась. И наконец она рухнула вниз, отчего у Берди в буквальном смысле слова душа ушла в пятки.

Вырвавшись из облаков, он увидел зрелище, от которого у него перехватило дыхание: впереди лежало обнажившееся дно океана, истыканное ушедшими в ил кораблями и огромными зелеными телами прудовиков, которые были раздавлены собственным многомиллионотонным весом. Затем его лодка стрелой понеслась вниз по длинному, покрытому пятнами пены склону, к этой безбрежной грязевой равнине. И тут Берди окончательно понял, что часы его жизни отсчитывают последние секунды.

Вторая, меньшая, волна, двигавшаяся наперерез первой, оказалась спасительной. Считанные метры отделяли его от беспощадного морского дна, но тут налетел порыв ветра, и лодку сотряс тяжелый удар. Он вцепился в снасти крепче прежнего и затаил дыхание, когда ощутил, что вновь поднимается вверх, влекомый бурлящим водоворотом теплого потока. Минута шла за минутой, а он все дышал и дышал – на целый час дольше, чем, как он сам полагал, позволяли человеческие силы; и вот Летний Прилив прошел, и хрупкая лодочка закачалась в спокойных водах.

Об этом надо будет рассказывать внукам, если только они у него когда-нибудь появятся.

Прежде он не задумывался о детях, но сейчас все изменилось. Прошло лишь несколько недель после Летнего Прилива, а жизнь уже набрала свое вновь. В течение следующего месяца каждая способная к деторождению женщина почти наверняка забеременеет, чтобы вернуть численность населения Опала к значению, достаточному для выживания.

Берди посмотрел вверх на ласковое голубое небо и вздохнул еще глубже, окончательно успокоившись. Истинное чудо, возможно, состояло вовсе не в том, что ему удалось выжить, дабы впоследствии рассказать свою историю, но в том, что такие же истории происходили и тут и там, по всей поверхности Опала. Некоторые Слинги, захваченные встречными течениями, сбились в кучу посреди бушующих водоворотов, когда по всем законам физики их должно было разорвать на части. Выжившие рассказывали об обломках, подвернувшихся им под руку в тот момент, когда собственные силы уже покидали их.

А может, им просто так казалось. Берди осенило. Возможно, они держались на плаву, как и он сам, причем столько, сколько требовалось, пока под руку не попадались какие-нибудь спасительные средства. Люди, жившие в системе Добеллия, легко не сдавались. Они просто не имели права себе это позволить.

Берди толкнул коленом плетеную дверцу одноэтажного строения, вытер налипшую на башмаки грязь о лежавшую на пороге циновку и прошел внутрь.

– Боюсь, все то же самое: прудовик вареный, печеный, жареный и еще кусочек прудовика в придачу. – Он поставил поднос на стол из плетеного камыша. – Придется нам какое-то время питаться этой дрянью, пока не починим рыболовные лодки. – Сняв крышку с большого блюда, он наклонился вперед и принюхался. Его нос сморщился. – Если только эта гадость не протухнет окончательно. По-моему, это время уже не за горами. Однако, прошу вас, угощайтесь. В холодном виде он еще противней.

За столом в кресле сидел высокий костлявый мужчина, с огромной лысой головой, обожженной радиацией до красно-лилового цвета. Его бледно-голубые глаза под кустистыми бровями остановились на Берди, и в них появилось задумчивое выражение.

Берди поежился. Он вовсе не ожидал, что его бодрый комментарий вызовет у Джулиуса Грэйвза адекватную реакцию (такого прежде не случалось), но никакой причины выглядеть столь печально у этого человека тоже не было. Всего неделю назад Грэйвз вернулся живым и невредимым из экспедиции на Тектон – место столь ужасное, что Берди и думать о нем не хотел. Советнику следовало бы излучать интерес к жизни и радость по поводу собственного спасения.

– Мы со Стивеном опять беседовали, – произнес Грэйвз. – Он меня почти убедил.

Берди положил телеграмму и принялся за еду.

– Да неужели? Ну и что же он сказал?

Стивен Грэйвз представлял еще одну загадку, которую Берди никак не мог постичь. Внутренние мнемонические близнецы, которыми пользовались многие члены Совета, были ему не в диковинку. Просто дополнительная пара мозговых полушарий, выращенных, а затем внедренных в человеческий череп и состыкованных с естественными полушариями посредством нового corpus callosum, мозолистого тела, запоминающее устройство повышенной емкости, пусть не такое быстродействующее, зато менее громоздкое, чем неорганический мнемонический блок. А вот чего от них никто не ожидал и (насколько Берди знал) чего они никогда не демонстрировали прежде – так это самосознания. Но мнемонический близнец Джулиуса Грэйвза – Стивен Грэйвз – не только обладал независимым сознанием, но временами, казалось, даже одерживал верх. Во многих случаях Берди предпочитал иметь дело именно с ним. Веселый и ироничный, Стивен располагал к себе, но незнание того, с кем ты говоришь в данный момент, обескураживало и, несмотря на то, что сейчас, казалось, господствовал Джулиус, Стивен мог заявить о себе в любой момент.

– Уже почти неделю я собираюсь с силами, чтобы вернуться на Миранду, – продолжал Грэйвз, – и доложить о своих наблюдениях. "И чем скорее, тем лучше, приятель", – подумал Берди, но вслух ничего не сказал и, подняв телеграмму, принялся со стола вытирать грязь и засохшую черную жижу, невесть каким образом на нее попавшую.

– Все время я испытывал какое-то странное нежелание сделать это, – продолжал Грэйвз, – и заподозрил, что моему подсознанию известно нечто отвергаемое сознанием. А теперь, как мне кажется, Стивен попал – образно говоря – в яблочко. Это имеет отношение к Пробуждению и к тем, кто отправился на Гаргантюа.

Берди протянул испачканную телеграмму.

– Раз уж речь зашла о Миранде, то вот – это пришло час назад. Я ее не читал, – спохватившись, добавил он.

Грэйвз проглядел листок и, разжав пальцы, уронил его на пол.

– Согласно сообщениям, полученным мной после Летнего Прилива, – продолжал он. – Пробуждение артефактов завершилось. Уже несколько лет артефакты Строителей показывали признаки возрастающей активности по всему рукаву. Но теперь этому брожению пришел конец и в рукаве опять все спокойно. Почему? Мы не знаем, но, как отмечает Стивен, Дари Лэнг настаивала на том, что события нынешнего Летнего Прилива выходят, по своей значимости, за рамки планеты или даже данной планетной системы. Великий Парад происходит раз в триста пятьдесят тысяч лет. Лэнг не хотела заставлять человечество так долго ожидать нового Пробуждения, и я с ней согласился. Когда они с Хансом Ребкой решили последовать за сферой, поднявшейся во время Летнего Прилива из Тектона, я не возражал. Когда Ж'мерлия и Каллик захотели тоже отправиться на Гаргантюа, чтобы узнать, живы ли их бывшие хозяева, я обнадежил их и принял их сторону, хотя и чувствовал, что лезу не в свое дело. Моя задача состояла в том, чтобы возвратиться на Миранду и представить отчет по делу, ради которого меня сюда прислали. Но…

– Именно об этом и говорится в телеграмме. – Берди перестал разыгрывать невинность. – Они хотят знать, почему вы до сих пор здесь, и интересуются, когда вы вернетесь. Вас ждут большие неприятности, если вы не ответите.

Джулиус Грэйвз не обратил на его слова никакого внимания.

– Какое поручение на Миранде будет хотя бы наполовину соответствовать по важности тому, что может произойти возле Гаргантюа? Стивен считает, что нас наверняка пошлют разбирать очередной межвидовой конфликт и этические дилеммы. Однако если Строители действительно объявятся на Гаргантюа, как настаивает на том Дари Лэнг, то величайшая межвидовая встреча в истории рукава спирали произойдет именно там. Этические аспекты в данном случае совершенно необычны и не имеют аналогов, а события может подтолкнуть появление Дари Лэнг, Ханса Ребки и двух слуг, несмотря на упредившее их прибытие Атвар Х'сиал и Луиса Ненды. В любом случае мне теперь все ясно. Необходимо реквизировать звездолет и лететь на Гаргантюа вслед за всеми остальными. Не стану утверждать с полной определенностью, но не исключено, что их контакты без сдерживающего влияния члена Совета возымеют разрушительные последствия. В связи с этим прошу вас найти корабль и подготовить его к полету на Гаргантюа…