Текст книги "В долинах Рингваака [Рыжий Лис]"

Автор книги: Чарльз Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава V
Зрелость и мастерство

Окрыленный своей удачной проделкой с Мальчиком, Рыжий Лис был теперь преисполнен излишней самоуверенности и чуть ли не перестал признавать превосходство человека. К счастью для лиса, он скоро получил суровый, отрезвляющий урок. Однажды мглистым утром он крался за Джэйбом Смитом, который с ружьем в руках выслеживал в это время выводок куропаток. Резкий шум взлетающих птиц за спиной заставил Джэйба быстро обернуться – в то же мгновение он увидел, как юркнула в кусты ярко-рыжая лисица. Джэйб был проворным стрелком. Он вскинул ружье и выстрелил, не потеряв ни секунды. Легкая свинцовая дробь, предназначенная для куропаток, летела на далекое расстояние. Несколько дробинок попало Рыжему Лису в бок. Они пробили только шкуру, но удар был все же очень сильным, а впившиеся в тело дробинки жгли нестерпимо. От неожиданности и страха Рыжий Лис сначала подпрыгнул в воздух, потом, вытянувшись и прижимаясь животом к земле, помчался стрелой, ловко огибая белые стволы молодых берез. В течение нескольких дней бок у него болел и саднил, и с этим нельзя было ничего поделать, но от слежки за людьми Рыжий Лис теперь долго воздерживался.

Примерно в те же дни юный лис столкнулся с массой новых для себя явлений. Как-то утром, при первых лучах рассвета, выбравшись из-под своего можжевелового куста, он увидел на омертвелой листве странный, искрящийся налет, а бурая трава под ногами казалась необыкновенно жесткой и хрупкой. Озадаченный лис и нюхал и лизал иней, но ни нос, ни язык не говорили ему ничего определенного – было одно только ощущение холода. Воздух тоже похолодал, вызывая неприятное чувство, и лис вспомнил о норе, которую он рыл уже давно. Как только поднялось в небе солнце, холод и иней исчезли, будто их не бывало, однако Рыжий Лис тут же принялся за работу, заканчивая рытье норы. Скоро он уже вселился в нее и забыл свое логово под кустом можжевельника.

Тогда же юный лис впервые увидел такое чудо, как лед. Было это студеным утром, на рассвете, когда еле брезжила заря. Лис остановился у небольшой лужи и хотел напиться. К его удивлению, он ткнулся мордой во что-то твердое и совершенно неразличимое глазами – это что-то никак не давало ему приникнуть мордой к воде. Лис отступил, подозрительно глядя по сторонам: неужто мир так изменился, что в нем нарушен всякий порядок? Лис засопел и на пробу лизнул языком лед так, словно бы лакал воду, затем, осмелев, с силой нажал на него носом, и лед проломился. Таким образом, тайна была раскрыта, и довольный лис, утолив жажду, пошел на охоту. Сутки спустя лис опять решил напиться в той же луже и был изумлен, увидя, что это странное, невидимое, ломающееся вещество исчезло без всякого следа. Такая загадка мучила и томила его, и он не мог успокоиться, пока не нашел еще не растаявшие пластинки льда; теперь лис был удовлетворен, считая, что таинственное явление вполне разъяснилось.

Как ни удивлялся Рыжий Лис инею и льду, но когда выпал первый снег, он удивился и встревожился еще больше. Как-то раз, возвратившись с охоты, которая была очень трудной и затянулась чуть не до утра, он спал в своей норе и проснулся уже засветло. За это время выпал снег, покрыв землю плотным слоем в дюйм толщиной. Когда лис высунул морду из норы, снегопад уже кончился, но то тут, то там еще летали в воздухе запоздалые белые хлопья.

Взглянув на мир, который вдруг утратил все краски и цвета, Рыжий Лис отпрянул назад и забился на самое дно норы. Эта всеобъемлющая, необъяснимая белизна устрашила его. Однако через две-три минуты любопытство взяло верх над страхом, и лис снова высунул голову наружу. Но выйти он побоялся. Осторожно поводя мордой, он оглядел окрестность. Что же это такое – это белое вещество, покрывшее и усыпавшее все на свете, кроме черных древесных веток? По мнению лиса, оно напоминало перья. Значит, тут поутру была огромная охота. Но нет, нос подсказывал лису, что это совсем не перья. Тогда он взял немного этого белого вещества в рот и совсем растерялся, убедившись, что оно мгновенно исчезло. Вслед за этим он решился выбраться из норы и исследовать дело попристальней. Но тут он с отвращением почувствовал, что у него намокли лапы, кроме того, их начал кусать холод. Мокрых лап лис не мог терпеть, поэтому он нырнул обратно в нору и там вылизал их досуха.

Изумляясь происшедшему, рассерженный лис сидел в своем сухом убежище не меньше получаса. Потом, когда в воздухе потеплело и снег мало-помалу растаял, лис выполз из норы, но долго еще ступал по земле с чрезвычайной разборчивостью и осторожностью. Целое утро снег так занимал его воображение, что он и не подумал об охоте. Но к вечеру в нем заговорил голод, заставив забыть об этом таинственном явлении, которое изменило весь облик мира, и лис был вынужден отправиться добывать пропитание. Однако, когда суток через десять ударил свирепый мороз, а вслед за этим выпал новый, теперь уже вполне надежный снег, лис легко применился к тому и другому и уже безразлично взирал на бураны и стужу.

Все это время Рыжий Лис ни разу не встречался ни с матерью, ни с сестрой, хотя нередко ему попадались их следы, которые он безошибочно отличал по запаху. Он обнюхивал их даже с удовольствием, но желания пойти по этим следам и возобновить отношения с родичами у него не появлялось. Иногда он видел издали и других, совершенно чужих лисиц, но сближаться с ними ему тоже не хотелось, так как это могло бы привести к осложнениям. Более того, лис был даже против появления чужаков в округе, которую считал своим охотничьим участком. По сути еще подросток, он был, однако, столь силен и крупен, что мог сойти за рослого годовалого лисовина, и в любую минуту был готов ринуться в бой, если бы пришлось драться, защищая свои права и привилегии.

Рыжий Лис вряд ли мог долго сохранять безраздельное владычество над своей округой, не уплатив определенную цену. Ведь он располагал тем, чего страстно домогались многие лесные звери – хорошо укрытой, сухой и теплой норою. Пока он охотился среди холмов и долин, его убежищем пользовалось немало разных бродяг – тут побывала ласка, сурок, норка и черная змея, но у всех у них хватало догадки убираться из норы по добру по здорову прежде, чем возвратится хозяин. Лишь старый угрюмый сурок с боевыми рубцами ветерана на загривке и боках, словно желая показать, что он столь же отважен, сколь зловреден, имел нахальство стать у входа норы и дожидаться хозяина, чтобы отбить ее у него в открытой схватке. Но Рыжий Лис охотился в это время в дальних местах, и, потратив на ожидание часа два, сурок немного поостыл. Он вспомнил, что поблизости есть и другие хорошие рытвины для нор, если их еще не захватили, понял он также и то, что основания для объявления войны в данном случае довольно сомнительны. Затем он побрел на ближние поля, где можно было полакомиться турнепсом, и был захвачен на месте преступления черно-пегим псом, который после блистательной битвы загрыз его насмерть. Рыжий Лис так никогда и не узнал, от какого жестокого испытания он спасся. При своем уме и силе лис наверняка одолел бы сурка, но нет сомнения, что после этого он всю жизнь носил бы на своей шкуре глубокие рубцы и шрамы.

Однажды Рыжий Лис, весьма довольный собою, рысцой направлялся к дому, таща в зубах куропатку. Вдруг он увидел свежие лисьи следы, ведущие прямо к его норе. Обнюхав их, он убедился, что лисица ему совершенно незнакома, и от смутного чувства вражды на спине у него встала шерсть. Любое появление чужака в этих местах он считал уже посягательством, если не прямым вторжением. Он поспешил к своему можжевеловому кусту и обнаружил там непрошеного гостя – тот стоял у входа в нору, обнажив клыки и откинув назад уши, с дерзким вызовом в узких блестящих глазах.

Сердце Рыжего Лиса загорелось таким гневом, какого он не испытывал раньше: тут было и чувство обиды и вспышка дикой ярости. Бросив наземь куропатку, он кинулся на своего противника, который, не отступая от можжевелового куста, смело прыгнул ему навстречу. Места тут было мало, и враги мгновенно сцепились друг с другом, орудуя зубами и лапами; скоро они, будто один пушистый рыжий ком, покатились вниз по берегу. Они летели вниз ярда три, потом наткнулись на острый камень и застряли; Рыжий Лис оказался сверху – запустив свои зубы в шею противника, он терзал его без всякой пощады.

Притиснутый к камню, пришелец явно проигрывал сражение. Кровь – как его собственная, так и его противника, – заливала ему глаза, он почти уже ничего не видел. И вдруг у него мелькнула мысль, что во всей этой истории он совершенно неправ – надо было сейчас же что-то сделать в свое извинение. Отчаянным усилием он вывернулся из-под Рыжего Лиса, проскочил меж его задних ног и отпрянул в сторону. Рыжий Лис метнулся вслед за ним, замер на месте и поглядел секунду, потом вновь ринулся в бой. Пришелец не стал тратить времени на объяснения, в тот же миг он был уже за ближайшим кустом и удирал в чащобу; быстрота, с которой он улепетывал, доказывала всю искренность его раскаяния. Рыжий Лис погнался за ним, но, пробежав ярдов сто, с гордым чувством победителя повернул назад и полез в свою нору зализывать раны.

После этой стычки не прошло и недели, как явился новый посетитель. Рыжий Лис только что собрался идти на вечернюю охоту, но неожиданно увидел, что какая-то лисица робко остановилась у опушки кустарника, ярдах в двадцати от норы. Шерсть у Рыжего Лиса мгновенно поднялась дыбом, он стал осторожно подкрадываться к пришельцу, полный ярости и готовый броситься в драку.

Но в поведении лисицы не чувствовалось ни малейшей враждебности. Скорее, в нем проглядывала какая-то нерешительность и желание убежать прочь. Поэтому-то и случилось так, что, пока Рыжий Лис подкрадывался к лисице, гнев его все более утихал, и сейчас он хотел лишь одного: узнать, зачем лисица сюда явилась. Шерсть, торчком стоявшая на его спине и загривке, улеглась, грозный огонек, горевший в глазах, постепенно угас. Лисица в ожидании приподнялась на цыпочки, всем своим видом показывая, что вот-вот кинется бежать, но она не бежала, а только время от времени взглядывала на Рыжего Лиса через плечо.

Когда Рыжий Лис подошел к ней уже совсем близко, он остановился и сел, склонив голову набок и высунув язык – на морде у него был написан вежливый, но настойчивый интерес. Лисица, теперь уже более уверенная в себе, тоже села, выбрав место напротив лиса. Так они сидели и молча разглядывали друг друга, испытывая самые доброжелательные чувства. Затем Рыжий Лис сделал проворный прыжок, обежал вокруг лисицы и дружественно обнюхал ее. Казалось, оба они были очень рады встрече; несколько минут они играли, бегали друг за другом, а потом нырнули – плечом к плечу – в чащобу кустарника, явно направляясь на совместную охоту.

Рыжий Лис бежал по чащобе с чувством гордости и необыкновенной, еще не изведанной им радости; в глупом довольстве жмуря глаза и широко открывая пасть, он все время поглядывал на свою изящную спутницу. Однако молодая лисичка смотрела только вперед и думала лишь об охоте, выказывая к своей победе над лисом полное безразличие. Сначала она поймала зазевавшуюся мышь. Потом сцапала пуночку, которая почему-то не могла летать и в паническом страхе пыталась скрыться под защитой можжевеловых зарослей. Наконец, с невероятной осторожностью подкравшись к огромному буку и обогнув его толстый ствол, она схватила дремавшего под деревом зайца; ее необычайно чуткий нос обнаружил эту добычу издали. Глядя на подобное искусство и доблесть, Рыжий Лис был восхищен сверх всякой меры; на испещренном алыми пятнами снегу они устроили пир, и кровь длинноухой жертвы скрепила их брачный союз.

Покончив с зайцем, молодая пара решила возвращаться домой и сделала большой круг, который привел ее близко к тем местам, где жили люди. Здесь ее свежие следы случайно перехватил полукровка-гончий: он лениво бежал по дороге на соседнюю ферму, рассчитывая повидаться со своим черно-пегим другом. Следы были столь горячи, столь заманчивы, что пес не мог уже и думать о товарище, – он радостно взлаял и бросился по следу в лес один.

Когда Рыжий Лис и его подруга услышали этот громкий ужасный лай, разнесшийся в чистом морозном воздухе, они были на расстоянии меньше полумили от дороги. Лисы мгновенно замерли на месте, подняв переднюю лапу, недвижные, как изваяния, и стали внимательно вслушиваться. Да, несомненно, лаяли не две, а лишь одна собака. Значит, только одна собака и идет по их следу. Они вопросительно посмотрели друг на друга и, казалось, договорились без всякого спора. После этого лис и его спутница снова побежали, может быть, чуть быстрее, чем раньше, но явно не стараясь скрыться от погони. Удирать от собаки со всех ног Рыжий Лис не хотел из упрямства, а его изящную подругу словно бы подменили: той робости, которую она проявляла в общении с лисом несколько часов назад, теперь как не бывало.

Они бежали не торопясь, а голос гнавшегося за ними врага звучал все ближе и ближе. Наконец он уже раздался за грядой молодого ельника, который они только что миновали, – пес отставал от них всего шагов на сорок. Сердце Рыжего Лиса бешено колотилось, но он и не помышлял укрываться. Более того, он вдруг остановился и, круто повернувшись назад, решил встретить нападение грудью. Глядя на него, лисица тоже повернулась и стала рядом, такая же неустрашимая, как и он. Вот уже мягко зашуршали еловые ветки, и враг с лаем выскочил из чащи.

Увидев двух лисиц, пес скачками приближался к ним, сначала даже не осознав, что они отнюдь не убегают. Но наконец заметив, что они не двигаются и с готовностью ждут его, пес замер на месте и опустил свой горделиво задранный хвост. Однако колебался он секунды две, не больше: ну, разве это серьезный противник для сильной собаки – две тоненькие, молодые лисички? Пес снова заливисто взлаял и ринулся вперед. Лисья пара с пронзительным злобным тявканьем метнулась ему навстречу.

Надо сказать, что пес-полукровка не умел как следует драться со зверем, он специализировался лишь на выслеживании и гоне. Столь неожиданное и странное поведение лисиц застало его врасплох. Пока он раздумывал, противник уже накинулся на него, и завязалась ужасающая схватка. Пес действовал своими огромными челюстями с бешеной энергией, но только забил себе рот комками пушистой шерсти – так увертливы и проворны оказались его противники. Тем временем лис и его подруга сильно искусали ему задние лапы, распороли шкуру на загривке и шее – пес уже обливался кровью. Острая боль в задних лапах особенно напугала его. Чего доброго, ему перегрызут сухожилия! Пса охватил панический страх. Собрав все силы, он напрягся и вырвался, стряхнув с себя лисиц. Постыдно поджав свой гордый хвост, он повернул к дому и бросился в бегство. Рыжий Лис и его подруга кинулись вслед за псом, делая вид, что преследуют его, а затем, необычайно возбужденные легкой победой, побежали своей дорогой к норе на берегу речки.

Глава VI
Обжигающая шпора и ослепляющий коготь

Попав в сухую, теплую нору Рыжего Лиса, его подруга была очень довольна и тотчас же принялась расширять ее, хотя хозяина нора до сих пор вполне устраивала. Когда с заботами о жилище было покончено, лисья пара разделила свои охотничьи угодья на два участка: Рыжий Лис должен был охотиться в долине и по склонам холмов к востоку, то есть в наиболее опасных местах, а его подруга – в сравнительно спокойных урочищах, расположенных к западу, где не было ни ферм, ни собак и лишь случайно встречались лагеря лесорубов, не представлявшие собой никакой угрозы. Конечно, на участке лисицы было куда больше рысей и медведей, но она прекрасно знала, как обходить их стороной, и по этому поводу совершенно не беспокоилась. Лисица испытывала трепет только перед человеком – перед человеком и его деяниями, его друзьями и слугами.

В начале зимы в лесах дичь встречалась еще в таком же изобилии, как и осенью. Но вскоре после рождества зачастили снегопады, потом ударили жестокие холода, и дичь сразу словно исчезла. От стужи и голода гибли многие птицы и звери. Все, кто был жив, забирались в самые надежные, потайные убежища. Кое-какие птицы, обычно зимовавшие в этих местах, поневоле улетали дальше к югу, под более гостеприимные широты, в то время как с севера хлынули голодные стаи клестов и глупых красноголовых дубоносов, а вслед за ними летели самые отчаянные, ненасытные хищники – белый полярный ястреб и большая белая полярная сова. В землях Рингваака эти разбойники обрушились на зайцев и белок, мышей и куропаток, тетеревов и ворон – обитатели здешних лесов еще не привыкли к манере нападения северных убийц и часто обманывались их белой окраской. Как ни мало дичи оставил в лесах мороз, из-за сов и ястребов ее стало еще меньше. Лисы ненавидели этих бандитов, считая их своими злейшими врагами.

В те голодные времена мысли Рыжего Лиса с тоской устремлялись к навесам и сараям, где жили счастливцы, которых защищало и сытно кормило опаснейшее существо на свете – человек. Тем не менее он ни разу не позволил себе наведаться в курятники ферм, расположенных в долине. Он был слишком разумен, чтобы искушать судьбу. Но он знал, что ближе к Рингвааку, за перевалом, на охотничьем участке другой лисицы есть и курятники, и загоны для уток. И вот однажды вечером, когда еще хорошо светила луна, он направился к перевалу, а его подруга пошла ловить зайцев в густом пихтаче к северо-западу от застывшей, молчаливой реки.

Добравшись до облюбованной фермы, мирно спавшей в голубом морозном сиянии луны, Рыжий Лис заметил, что, несмотря на сильный холод, дверца курятника приоткрыта. Собак на ферме не было. В окнах просторного дома под низкой кровлей не светился ни один огонек. В тишине двора лишь слышалось, как жуют коровы да переступают в конюшне неугомонные лошади. Крупная серая кошка, с ленивым видом переходившая двор, увидев крадущегося пышнохвостого гостя, фыркнула в испуге, потом вскочила на крышу дровяника и сердито заурчала. Рыжий Лис секунду разглядывал ее и, решив, что она не может помешать ему, осторожно просунул свою острую мордочку в дверь курятника. На него заманчиво пахнуло теплым запахом откормленных, жирных кур. Лис поддался искушению и юркнул в дверь.

Из большого, прорубленного напротив насеста окошка в курятник широким дымчато-белым столбом лился свет луны. Рыжий Лис сразу заметил, что фермер построил насест, заботливо учтя такое обстоятельство, как неумение лисицы лазать вверх. Куры тут были все большущие, грузные – главным образом полукровные брамины, кохинхины и плимутроки, – и для того чтобы они легко взбирались на насест, не взлетая, хозяин поставил им пологую длинную доску с поперечными брусками. Более того, фута на полтора под самыми шестами для насеста была протянута широкая планка, она прикрывала находившиеся внизу гнезда. Такое устройство отвечало последним требованиям науки и рекомендовалось в книгах по птицеводству. Но если бы его рекомендовали не книги, а сам Рыжий Лис, то и он, преследуя свои корыстные цели, не мог бы придумать ничего лучшего.

Проскользнув в курятник и мгновенно укрывшись в темном углу, лис стал внимательно оглядывать насесты. Все куры спали, не спал лишь вечно настороженный, бдительный петух. Лис прокрался в курятник так осторожно, что петух не расслышал даже шороха, но какое-то еле уловимое чувство тревоги в нем все-таки зародилось. Его отважные зоркие глаза различили в темном углу курятника что-то непривычное. Вытянув шею и склонив набок свою легкую змеиную голову, петух издал долгий, раскатистый звук, в котором чувствовался и вопрос и предупреждение.

На этот мягкий и безобидный оклик Рыжий Лис не обратил внимания. Решившись на все, он бесстрашно ринулся вверх по пологой доске и через секунду уже схватил жирную, аппетитную браминку с пышным оперением, сидевшую четвертой о краю. Быстрый нажим челюстей, и шея жертвы слабо хрустнула – теперь в зубах лиса была лишь покорная его воле, трепещущая груда мяса и перьев. Он перекинул свою добычу через плечо, повернулся и начал неторопливо спускаться по доске вниз. Когда он был уже на полпути к полу, случилось нечто непредвиденное. Лиса вмиг словно окутало, закрыло облако беспощадно бьющих крыл, в шею ему глубоко вонзилось что-то очень острое, раскаленное, с неистовой силой его ударило чье-то тяжелое и одновременно мягкое тело, так что лис покатился вниз по доске и больно стукнулся об пол; инертная, раскинувшаяся туша жертвы болталась у него в зубах, загораживая глаза и мешая движениям.

Петух, с такой бдительностью следивший за порядком в курятнике, был совсем другой породы, чем его куры. Это был не грузный и медлительный кохинхин или брамин, а темно-красный, с длинными шпорами, жесткими перьями и маленькой острой головкой чистокровный бойцовый петух. Именно в этом обстоятельстве и заключалась причина беды, которая стряслась с Рыжим Лисом.

Как только ошеломленный лис поднялся на ноги, петух налетел на него снова: он бил его в голову своими сильными проворными крыльями и опять запустил ему в шею свою острую, как кинжал, шпору. Лиса жгла мучительная боль – на этот раз петушья шпора вонзилась очень близко от уха, и Рыжий Лис струхнул, опасаясь худшего. Вдруг это молниеносное оружие коснется его глаз? Лис с яростью рванулся, стараясь напасть на своего врага. Но петух был начеку и действовал хладнокровно и расчетливо. Легко взмыв вверх, он увернулся от лиса, пролетел над его головой, а потом обрушил новый удар своих страшных шпор. Теперь когти петуха вонзились лису в морду, всего лишь на дюйм ниже глаз. Боль была неописуемой, но не боль ужасала Рыжего Лиса: он боялся потерять глаза. Он мужественно перенес бы любую кару, но только не это – угроза лишиться глаз внушала ему панический страх. Лису хотелось немедленно удрать от этого ужасного, невообразимого противника и никогда не иметь с ним больше дела. Опасливо пригнув голову, чтобы уберечь ее от нового удара, он метнулся в дверцу. Вдогонку петух еще раз ударил его в спину крыльями и сильно царапнул когтями по крестцу. Растеряв остатки храбрости, лис бросился бежать через поле к ельнику; победитель провожал его насмешливым кукареканьем, которое далеко неслось по сияющим снегам.

Он бежал по темному лесу, пересек занесенный снегом ручей, миновал светлые, искрившиеся под луной поляны, нырял под густые, ветвистые пихты, пробирался сквозь голый и запутанный кустарник, огибал стволы огромных, молчаливых вековых сосен и не останавливался ни на минуту до тех пор, пока не достиг знакомого берега, где рос можжевеловый куст и где находилась его нора. Тут лис на мгновение остановился. И сразу же он увидел на гребне берега, прямо над норой, нечто такое, от чего забыл весь свой страх. Уже не чувствуя больше саднящей боли в своих кровоточащих ранах, лис яростно тявкнул и бросился вперед с такой отчаянной решимостью, перед которой, казалось, не устоит ничто.

В то время как Рыжий Лис корчился под ударами крыльев и шпор отважного бойцового петуха, его подруга рысцой бежала по каменистым увалам, возвращаясь домой после весьма удачной охоты. Бесшумно выбежав на берег речки и став затылком к луне, лисица заметила, что, укрываясь меж стволов деревьев, к ней приближается ласка. Ясно поняв, что ласка ее не видит, лисица шмыгнула в густые кусты, затаилась и стала ждать, когда ласка выйдет навстречу своей судьбе. Та подходила все ближе и ближе, и все сильнее напрягалась в своей засаде лисица, готовясь к заключительному прыжку.

И в те же минуты, беззвучно рассекая воздух взмахами огромных крыл и пристально оглядывая своими светлыми, как стекло, круглыми глазами каждое урочище, каждый бугорок, над лесом летел один из тех белоснежных зловещих разбойников, которые переселились сюда с севера. Он был голоден, голоден несказанно. Ласку, скрывавшуюся в тени древесных стволов, он заметить не мог, но притаившуюся за невысоким кустом лисицу видел великолепно. Шевельнув мягкими крыльями, в одну секунду он изменил направление полета и оказался за спиною лисы, белея в темноте, словно зыбкий клубок тумана. В этот момент ласка подошла к лисице настолько близко, что медлить больше было нельзя, – прянув из-за куста, лисица взвилась в воздух. И тут же на нее слету бросилась сова – вытянув лапы, она с силой вонзила свои ужасные когти глубоко в спину лисицы. Раздались громкие звуки бьющих, хлопающих крыльев, тонкий вой, в котором смешалось изумление и боль, лисица и сова покатились по снегу.

Уже много лет огромная белая сова охотилась на лисиц, побеждала и пожирала их, но это были все мелкие полярные лисицы, – песцы далеко не столь сильные, не столь хитрые и неукротимые, как их ярко-рыжие южные собратья. Теперь разбойник понял, что он ввязался в весьма неприятную историю. Несмотря на жестокую боль от вонзенных когтей, неустрашимая лисица быстро откидывала голову назад и полосовала врага своими острыми зубами. Не обращая внимания на удары огромных крыльев, трижды лисица вступала в схватку, стараясь удержаться на земле, в то время как сова приподнимала ее в воздух, хотя и без особого успеха. И трижды во рту у лисицы оставался лишь ком мягких, липких, душных перьев и пуха. Затем, когда лиса почувствовала, что ее поднимают в воздух, она, призвав на помощь всю свою сметку, потянулась вверх и схватила зубами одно совиное крыло у самого его основания. С той силою, которую рождает отчаяние, она стиснула челюсти, и вот уже зажатая в челюстях кость крыла с хрустом переломилась. Лиса снова ощутила под собой твердую надежную землю. Ужасающее ощущение подъема ввысь сразу исчезло. Огромное совиное крыло вяло легло наземь.

Хотя северный разбойник был теперь уже калекой, мужества он не утратил. Схватка с лисицей стала для него сейчас уже не охотничьим налетом, а битвой за жизнь, которую приходилось вести без всякого желания и при столь дурных обстоятельствах, каких он не ожидал. Он пустил теперь в ход свой могучий клюв и свирепо терзал бок лисицы. Но лисица, не падая духом и применяя всю свою сноровку, упорно сжимала крыло совы и старалась опрокинуть противника на спину. Чтобы предотвратить катастрофу, сове пришлось разжать когти и, балансируя, неистово махать своим здоровым крылом. В то же время ее острый, как нож, мощный серпообразный клюв продолжал свою кровавую работу, дубася лисицу по хребту и бокам. Именно в эту минуту, когда исход битвы был еще не ясен и когда только опытный сторонний наблюдатель мог бы сказать, за кем будет победа, – в эту минуту появился на сцене Рыжий Лис.

Рыжий Лис, подстегиваемый стыдом за недавнее поражение и чувством преданности своей подруге, пылал жаждой битвы. Храня полное молчание, он стрелой метнулся на берег и не теряя ни секунды прыгнул на врага. Громадная птица встретила его ослепляющим ударом крыла, но уже в следующее мгновение Рыжий Лис крепко прижал ее к земле, хотя она бешено царапалась и била крылом. Ужасный клюв несколько раз ударил его в плечо и шею. Затем зубы лиса нащупали горло врага, и тотчас же все было кончено. Огромная белая птица безжизненно лежала на спине, снег под нею окрасился кровью.

Лис и лисица нежно коснулись друг друга носами, потом принялись зализывать раны – он у нее, а она у него. Это заняло у них не менее получаса, но лесные звери отдаются этому с удивительным рвением. Лунные лучи, ясные, словно стекло, заливали своим светом фигуры лиса и лисицы, без устали облизывающих и ласкающих друг друга на высоком берегу. Укрывшись неподалеку, на них долго с удивлением глядела ласка: она ненавидела лисиц, но была рада гибели совы – врага, куда более страшного, чем любая лисица. Наконец, лисья пара решила, что раны их залечены достаточно, и Рыжий Лис направился с гребня берега вниз, к норе, не обратив ни малейшего внимания на мертвую сову. Ведь это была добыча его подруги, у него самого нет на нее ровно никаких прав. Что касается лисицы, то она непреложно считала, что сова – полная ее собственность. Унести обычным способом, в зубах, ту огромную кучу перьев, которую представляла собой теперь сова, лисице было трудно, поэтому она потащила ее к норе волоком. Втянув одно крыло совы в нору – чтобы ни один лесной воришка не соблазнился похитить мертвую птицу, – лиса легла там, положила на крыло обе передние лапы и предалась отдыху, чтобы потом, вместе с лисом, хорошенько позавтракать, съев эту так дорого доставшуюся добычу. Мимо пробегала случайная норка и, завидев белую сову, остановилась с чувством неприятного удивления: раскинувшийся перед ней северный разбойник был страшен даже мертвым. Норка прекрасно понимала, что из темноты узкого лаза за нею следят зоркие лисьи глаза, и подойти поближе она не решилась. Изогнувшись, как змея, она прянула в сторону и побежала к речке, где у нее были тайные ходы под лед. Лес снова замер в нерушимой тишине морозной ночи.