Текст книги "В тени другого мира"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Марина

Из блога Ниры «Моя жизнь в шкуре выдры»:

Конгрессмен Клейтон Хаусхолдер. Запомните это имя, друзья. Возможно, мы еще никогда не сталкивались с такой опасностью. Этот человек задумывал крестовый поход с того самого дня, как в Санта-Фелисе появился первый из нас. Увы, он имеет влияние на СМИ и вполне способен разжечь в людях настоящую ненависть к Зверлингам.

Если вы не следите за трендами в Твиттере и блогосфере, позвольте ввести вас в курс дела. Клейтон Хаусхолдер – религиозный фанатик. По его мнению, подростки, превратившиеся в Зверлингов, навлекли на себя гнев Господа. Он не стесняется утверждать, что избран Богом для «пресечения этой дьявольской заразы», и продвигает закон, который позволит правительству без суда и следствия заключать Зверлингов под стражу. А еще он хочет сделать Санта-Фелис карантинной зоной.

Да-да, вы все верно поняли. Если вы серфингист, можете забыть про соревнования серферов в Сан-Диего и Мексике. Если меломан – попрощайтесь со своими любимыми группами, потому что концертные залы Лос-Анджелеса и Лонг-Бич для вас отныне закрыты. И в самом деле, зачем развлечения Зверлингам, этому дьявольскому отродью?

Ученым не удалось найти в нашей ДНК ничего странного. Это не вирус, так что карантин не поможет. И вы когда-нибудь видели Зверлингов, которые бегают по улицам и нападают на людей? Скорее уж это мы рискуем получить пулю в лоб.

Я догадываюсь, с чем связана дурная репутация Зверлингов. Так или иначе, мы обладаем способностями, которые недоступны большинству людей. Я не знаю, как это работает – или что вызывает превращения, – но на сто процентов уверена: это дар, а не проклятие. Мне хочется верить, что однажды нам не придется его скрывать. И уж конечно, мы не должны его стыдиться.

К счастью, не все политики одержимы охотой на ведьм, как Хаусхолдер. Пока закон не принят, пожалуйста, поговорите о нем с родителями. Если Санта-Фелис объявят карантинной зоной, это ударит и по ним тоже. Пусть позвонят своим представителям в Конгрессе и выскажут несогласие. Но будьте осторожны, друзья: мир еще не готов к нашему дару…

Джош

После ужина я снова променял домашку на чтение блога Ниры. Внезапно в углу экрана всплыло сообщение о новом посте, и я торопливо кликнул на запись о Клейтоне Хаусхолдере.

Час от часу не легче! Одно неверное движение – и я попаду туда, откуда Кори вчера вызволял своих друзей. Слава богу, мистер Делани позволил мне сдать сочинение позже (как он выразился, «по семейным обстоятельствам»), но с такой тучей над головой я не мог думать не то что про историю, а про учебу вообще.

Если честно, вплоть до последней записи Ниры я особо не вчитывался в содержание ее постов. Меня больше занимал поиск намеков, которые могли бы подсказать, кто скрывается под этим ником. Однако девочка-выдра оказалась на редкость предусмотрительна. Дневник был по-настоящему личным, но при этом не содержал ни малейших отсылок к ее возрасту или месту жительства.

Хотя, возможно, я просто плохо искал. Сложно сосредоточиться, когда голова забита мыслями об Элзи. Часы показывали почти полночь, а от нее до сих пор не было никаких вестей. Я положил телефон между монитором и клавиатурой и усилием воли запретил себе к нему притрагиваться. Ни одного входящего сообщения. Ни одного пропущенного звонка.

Может, дом под наблюдением? Я бы с радостью разнюхал, не шныряет ли вокруг ФБР, но обещал не выходить на улицу без маминого разрешения. Она имела полное право взгреть меня на прошлой неделе, но не сделала этого – и теперь я просто не мог обмануть ее доверие. Как жаль, что нельзя рассказать ей о Зверлингах!

Я встал из-за компьютера и, подойдя к распахнутому окну, облокотился о подоконник. В нос тут же впились десятки дразнящих ароматов. Может быть, я смогу учуять и агентов?

Потрясающе, сколько запахов намешано в обычном городском ветре. Еще ночь полнилась звуками, которые только и ждали благодарного слушателя. Конечно, отчасти дело было в звериных органах чувств, но на самом деле это люди выбирают брести по жизни в полусне, глядя строго перед собой и игнорируя все, что не вписывается в их картину мира. Теперь я не мог позволить себе такую роскошь – и это определено был один из самых ценных подарков, который я получил вместе со шкурой пумы.

Эта мысль снова напомнила мне о Нире. Может, перестать ходить вокруг да около и написать ей личное сообщение? Я уже начал поворачиваться к компьютеру, как вдруг мое внимание привлекло что-то во дворе.

Это был не звук и не запах – скорее ощущение. Я распахнул ставни и свесился из окна: глаза сощурены, ноздри трепещут. В следующую секунду я услышал хихиканье. Задний двор утопал в темноте, однако ночное зрение позволило мне разглядеть Элзи, припавшую к земле под стеной. Я была так счастлив ее видеть, что все заготовленные слова вылетели у меня из головы.

– Ты бы видел, какое у тебя сейчас было лицо! – донесся из мрака громкий шепот.

Я улыбнулся и свесился еще ниже.

– Что ты тут делаешь?

– Отойди-ка, – велела она.

Я едва успел шагнуть в сторону, как через подоконник перемахнула огромная кошка. Спустя мгновение она приземлилась в центре комнаты, превратившись в Элзи. Голую Элзи.

– Упс, – сказала она, шаловливо выгибаясь.

За этим стремительно последовало новое превращение в ягуарунди – и обратно в девушку, на этот раз одетую. Я знал, что она сделала это нарочно, чтобы меня подразнить. Элзи опустила взгляд на мои джинсы, под которыми обозначилась характерная выпуклость, и ухмыльнулась.

– Рад меня видеть?

Я кивнул, но прижал палец к губам. Элзи тут же понизила голос до шепота:

– Боишься, что нас услышит твоя мама?

Ее теплое дыхание щекотало мне ухо. В штанах стало совсем тесно. Я покачал головой и прошептал в ответ:

– В комнате могут быть жучки.

– Расслабься, – ответила она уже обычным голосом. – Будь здесь жучки, я бы знала. Тетушка Минь научила меня отличать частоту, на которой работают передатчики. Как думаешь, почему я так долго сидела под окном? Кстати, если тебе интересно, у вас через дорогу стоит тачка с федералами.

– Так я и думал. Они допрашивали меня в школе, а потом весь день таскались следом.

– У тебя есть что-нибудь перекусить? – спросила Элзи. – С голоду умираю.

Я сходил в кухню и принес большую упаковку кукурузных чипсов и соус сальса.

– Ммм, – проурчала Элзи, набрасываясь на угощение.

– Почему ты не позвонила? Или не написала смс?

– Я не знала, с кем ты.

– Но я не… А, ты про ФБР.

– Они просто заполонили город. Сегодня заявились под эстакаду, хотели устроить допрос века. Конечно, все бросились врассыпную, как только их тачки вывернули из-за угла.

– Кори сказал, что устроил нескольким родичам побег с базы. Поэтому копы так и взбесились.

Элзи кивнула.

– А тут еще эти слухи про карантин в Санта-Фелисе. Неудивительно, что они зашевелились.

– Ты правда думаешь, что до этого дойдет?

– Вряд ли. Если только Зверлинги начнут бросаться на людей, – она помедлила. – Или если власти решат, что мутация заразна. Боже, какой бред!

Я бросил на нее вопросительный взгляд.

– Я уже говорила, что это подарок. От Матери-земли, Гайи, Господа, Творца – называй, как нравится. От некой созидающей силы, которая направляет мир. Тетушка Минь называет ее Благодатью, хотя я не знаю точно, что она имеет в виду – человека, место, силу или что-то среднее.

– Интересная дама эта тетушка Минь, – заметил я. – Хотел бы я с ней познакомиться.

– Почему бы и нет?

– Ты же сказала, что все разбежались.

– Только не тетушка Минь. Она не может уйти далеко – здесь ее священная земля. Да и остальные вернутся, как только свалят копы.

– Священная земля? Ты имеешь в виду Санта-Фелис?

– Не совсем. Скорее землю, на которой он стоит.

Я на секунду задумался.

– Так тетушка Минь – не Зверлинг?

– Если тебя интересует, превратилась ли она в последние полгода, то нет. Она вроде Кори – из древних родичей. По крайней мере, они гораздо старше нас с тобой. Не знаю, насколько. Тетушка Минь говорит, что первые Зверлинги появились сразу после сотворения мира – и некоторые из них до сих пор бродят по земле.

– Ты в это веришь?

Элзи пожала плечами.

– После всех этих превращений я и в цветочных фей поверю.

С одной стороны, она была права. С другой… Бессмертные Зверлинги? Я подумал, что это уже чересчур, но промолчал. Сейчас было не лучшее время для споров.

– Слушай, крутая сальса, – вдруг сказала Элзи. – Где вы такую взяли?

– Сами сделали, по рецепту Марининой мамы.

– Вкуснота.

Она макнула пару чипсов в соус и, с наслаждением отправив их в рот, принялась сосредоточенно жевать.

– Так тетушка Минь – лидер фералов? – осторожно спросил я, надеясь, что не наступлю на больную мозоль.

– Она не ферал, – ответила Элзи, прожевав. – У нас вообще нет лидера. И группировок тоже. Не думаю, что Зверлинги захотят объединяться. Хотя, возможно, тогда все было бы иначе. Может, тогда правительство считало бы нас людьми, а не сажало в клетки.

– Думаешь, это реально?

– Почему нет? Когда-то женщины не могли голосовать, а твои предки были рабами. Но мы же это исправили?

Конечно, в мире до сих пор оставались расисты и женоненавистники, но я понимал, что она имеет в виду. Сейчас стало лучше. Намного лучше. Не совершенно, но, может быть, совершенство и не достижимо. Мало дать новые законы: нужно изменить образ мышления людей, а это не делается по указке сверху.

– Но я сомневаюсь, что Зверлинги захотят объединяться, выбирать представителя, дискутировать с Конгрессом и все такое, – продолжила Элзи. – Наша общность скорее духовная. Даже тетушка Минь говорит, что каждый находит собственный путь к Благодати.

– Благодать, – эхом повторил я. – Слово мне нравится.

– Мне тоже. Иногда я почти понимаю, что это такое, – когда бегу ночью по пустынному пляжу, так что ветер свистит в ушах и из-под лап разлетается песок. Тогда я чувствую… дзен?

Должно быть, Элзи заметила, как изменилось мое лицо, потому что шутливо пихнула в плечо.

– Что? Ты разве никогда такого не ощущал?

– Я над тобой не смеюсь.

– Ну да, только смотришь, как на психа. Сама знаю, как это звучит.

– Дело не в этом. Просто… Я превращался всего раз. Два, если считать тот случай в ванной.

– Да ты шутишь.

Я покачал головой.

– Ну, это легко исправить, – сказала Элзи. – Думаю, мы без проблем прошмыгнем мимо тех парней в тачке.

– Я не могу.

– Почему?

Я набрал полную грудь воздуха. Настало время каминг-аута.

– Из-за мамы. Она не знает, что я Зверлинг, и я обещал никуда не выходить ночью, не спросив ее разрешения.

– А если она не…

Элзи умолкла на полуслове и смерила меня долгим взглядом.

– Вы очень близки, да?

– С тех пор, как ушел отец, мы остались вдвоем.

– Что ж, у тебя хотя бы есть мама.

Я скопировал ее недавний жест и легко пихнул кулаком в плечо.

– А у тебя есть я.

Элзи порывисто обняла меня, но тут же отстранилась.

– Что же мы тогда будем делать?..

Я хотел ответить, но не успел.

– Погоди-ка! У меня есть идея, – и она потащила меня к постели. Мы с размаху упали на покрывало переплетенным клубком рук и ног, так что спинка кровати гулко врезалась в стену. Мы замерли, ожидая возгласа из маминой спальни, – но все было тихо.

Элзи прижала губы к моему уху.

– Упс, – снова выдохнула она.

На этот раз она раздевалась очень медленно.

Марина

Дописав пост, я присоединилась к mamá, которая смотрела телевизор в гостиной.

Легок на помине! Похоже, Хаусхолдер завербовал под свои знамена и религиозный канал. Он оказался высоким грузным мужчиной пятидесяти с чем-то лет. Пожалуй, старшее поколение сочло бы его привлекательным, но я видела только отвратительного старого фанатика, который дорвался до чересчур большой власти.

– Мы живем в прекрасном мире, – вещал Хаусхолдер с экрана, – в самой прекрасной стране. Но сейчас Соединенные Штаты охватила чума, которая угрожает всему, что нам дорого. Пока вирус затаился во мраке, но готовится напасть, как змей в Саду. Дьявол отравляет невинность наших детей и превращает их в монстров, которые только и ждут возможности перегрызть глотки родителям. Наш священный долг – изгнать этого змея из Божьего сада…

– Mamá, – перебила я его разглагольствования, – ты же в это не веришь, правда?

– Я уже не знаю, что думать, mija[9]9
  Здесь: милая (исп.).


[Закрыть]. Этот человек отмечен Богом. Хотя мне и сложно поверить, что в тех бедных ребятишек вселился дьявол.

– Сомневаюсь, что Бог или дьявол имеют к этому отношение. Зверлинги не выбирали такую судьбу. Нельзя осуждать их за то, в чем они не виноваты. Никто не знает, почему превратились именно эти ребята – по крайней мере, пока, – но я уверена, что это не проклятие. И уж точно не болезнь.

– Ничто не совершается без воли Господа, – вздохнула mamá. – Думаю, он взял Лору на небеса, но конгрессмен Хаусхолдер тоже в чем-то прав. Только дьявол мог превратить бедную девочку в крысу и потом подстроить такое ужасное убийство. Мне страшно за тебя и Ампору. Ты не забываешь молиться?

Мы с mamá не сходились в религиозных взглядах, но все же были очень близки. В отличие от нас с Ампорой.

Развод родителей в буквальном смысле расколол семью. Ампора осталась с papá и с тех пор не желала со мной разговаривать – хотя я носила отцовскую фамилию и мы ходили в одну школу. Она безумно гордилась нашими мексиканскими корнями – и я, в общем-то, тоже, хотя ничего о них толком не знала. После развода mamá словно задернула свое прошлое темной шторой.

– Мы американцы, а не мексиканцы, – не уставала подчеркивать она. Теперь mamá всеми силами старалась перенять культуру гринго, чтобы соответствовать моему новому отчиму – хотя это ничуть не умерило ее религиозный пыл.

До развода родителей мы жили в испанском квартале. Я тогда была совсем крохой и помнила только, что порой там становилось по-настоящему страшно. А вот Ампора чувствовала себя там, как рыба в воде. Насколько я знаю, ей удалось избежать связей с криминальным миром, зато она сутками слушала гангста-рэп и одевалась, как подружка какого-нибудь бандита. Еще она считала, что серфинг – развлечение для тупых мужланов; нетрудно вообразить, что она думала обо мне. Зная категоричность сестры, я не питала особых иллюзий по поводу ее отношения к Зверлингам. Здесь они наверняка сходились с Хаусхолдером, хоть и по разным причинам.

– Конечно, mamá, – ответила я, чтобы ее успокоить. – Но я все равно думаю, что к случившемуся с Лорой не причастны ни Бог, ни дьявол. Просто она оказалась не в то время и не в том месте. Это не ее вина.

– Как знать, mija, как знать. Надеюсь, ты молишься за ее душу.

– Разумеется. Но то, за что ратует конгрессмен Хаусхолдер, – чистой воды расизм. Если мы станем относиться к Зверлингам как к людям второго сорта, чем мы будем лучше испанцев, которые убивали и загоняли индейцев в резервации?

– Но они правда могут быть опасны, – покачала головой mamá. – А конгрессмен Хаусхолдер – человек от Бога.

– Он фанатик, – твердо сказала я. – Карантин запрет нас всех в Санта-Фелисе. Представь, ты больше не увидишь бабушку с дедушкой или тетю Розу.

– Я об этом не подумала…

– Пожалуйста, позвони нашему представителю в Конгрессе и скажи, что мы не согласны с законопроектом Хаусхолдера. С этой ересью надо бороться.

Между бровями mamá пролегла глубокая складка. Похоже, она тоже была не в восторге от идеи карантина.

– Сегодня я попрошу Господа направить меня, – сказала она наконец. – Не преуменьшай Его мудрость, милая. И не забывай молиться за своих сводных сестренок, чтобы их тоже не постигла эта страшная болезнь.

У меня на лице не дрогнул ни один мускул. Конечно, mamá не знала, что я Зверлинг, и все же ее слова причинили мне немалую боль.

– Разумеется, – сказала я. – И за тебя я буду молиться тоже. Надеюсь, Господь напомнит тебе, что осуждать невинных – грех. Пожалуйста, позвони конгрессмену Коэну. И попроси о том же papá.

Джош

Когда я проснулся на следующее утро, Элзи уже не было. Я не знал, когда она ушла, а записки она не оставила. Внезапно мое внимание привлек мигающий телефон. Я дотянулся до него с кровати и открыл новое сообщение.

«Ушла до рассвета. Скоро позвоню. Целую моего мальчика!»

Принимая душ, я не мог согнать с лица дурацкую улыбку. Я никогда не спрашивал Элзи, где она ночует или чем занимается днем, но сейчас это было неважно. Даже копы, сидевшие в засаде в конце улицы, не смогли испортить мне настроения. Когда мы встретились с Мариной и Дезмондом, чтобы вместе идти в школу, я по-прежнему улыбался, как идиот.

– Знаю эту улыбку, – с видом эксперта заявил Дезмонд. – Кому-то вчера перепало.

Марина уже привычно пихнула его локтем.

– Не груби! – и она бросила на меня встревоженный взгляд. – Как Элзи? Я так понимаю, она получила твое сообщение. Копы ее не засекли?

Я покачал головой и быстро пересказал им историю, как агенты нагрянули под эстакаду, надеясь отловить там стаю Зверлингов.

– Это просто свинство, – нахмурилась Марина. – И противозаконно!

– Думаешь, ФБР это волнует?

– Так она живет там? – спросил Дезмонд. – Под эстакадой?

– Понятия не имею. Если честно, ни разу не спрашивал.

– А стоило бы.

– Ты знаешь, когда мы вместе, голова как-то другими вещами забита.

Дезмонд ухмыльнулся.

– И вчера тебе забили ее настолько, что ты оставил дома скейт.

Я опустил взгляд под ноги и понял, что он прав. Похоже, я от счастья летел всю дорогу по воздуху.

– А где живет Синди? – поинтересовался я, чтобы сменить тему.

– Она… Гм, я еще не спрашивал. Окей, 1:1.

– Ну хватит уже болтать, – вмешалась Марина. – Дез, можно оставить доску у тебя в гараже?

– Не вопрос. Только я, если позволите, со своей не расстанусь. Топать всю дорогу – еще чего не хватало!

– Слабак, – хмыкнула Марина. – Если ты не в курсе, люди иногда ходят пешком. Это называется «прогулка».

В конце концов они оба оставили скейты в гараже, и мы чуть быстрее обычного отправились в школу. Уже через несколько домов стало понятно, что мы не одни.

– Как же меня бесят эти парни, – процедила сквозь зубы Марина. – Им что, нечем заняться, кроме как шпионить за школьниками?

– Видимо, нет, – ответил Дезмонд и повернулся ко мне: – Ну что, раскусил ту девчонку-выдру?

Марина почему-то уставилась в землю. Я покачал головой.

– Еще нет, но вчера я целый час читал ее блог. Знаете, она мне все больше нравится. Может, послать ей личное сообщение?

– Забудь, – отмахнулся Дезмонд. – Она наверняка не ответит. Решит, что ты коп или извращенец.

– А еще я бы не советовала писать в Интернете ничего личного, – добавила Марина. – Если, конечно, ты не хакер 99-го уровня, который умеет заметать следы. Думаю, ФБР вполне способно отследить твою переписку.

– И про блог знает?

– А ты как думаешь? Если они выслеживают Зверлингов и похищают детей, то уж блоги точно мониторят.

Внезапно Дезмонд постучал меня по плечу.

– Эй, Джеймс Бонд, включи свое лазерное зрение. Чего там за толпа?

Перед школой образовалась целая пробка – видимо, ребят не пускали внутрь. Их было уже так много, что половина не поместилась на асфальтовой дорожке и залезла на клумбы по сторонам ворот. Когда мы подошли ближе, стало понятно, что они спорят с директором Хейденом. Школьники словно вырядились на Хэллоуин: у каждого в одежде был какой-то элемент звериного костюма. В толпе тут и там мелькали ободки с кошачьими ушами, плюшевые перчатки в виде лап и такое разнообразие хвостов, что они могли бы составить конкуренцию карнавальному магазину. У одной девочки была куртка под леопарда. Другая, несмотря на жару, надела полосатый желто-черный свитер, который придавал ей сходство с огромной тощей пчелой.

– Да они свихнулись, – сказал Дезмонд. – Тут что, конвент мохнатиков?

– Ты хотел сказать – пушистиков, – поправила его Марина.

– Один фиг, – и Дез постучал по плечу Терри Силса. – Чувак, что тут творится?

– А вы разве не слышали?

– Что слышали?

– Диллон Харнер покончил с собой. Повесился ночью в отцовском гараже.

– Вот дерьмо, – пробормотал Дезмонд.

Я слышал, о чем они говорят, но слова будто не доходили до моего сознания, оставаясь бессмысленным набором звуков. Диллон никогда бы такого не сделал. Он слишком любил жизнь и был лучшим музыкантом из всех, кого я знал. Мы зависали в музыкальном классе минимум дважды в неделю – как только у обоих появлялось «окно». Он приносил свою классическую гитару, а мне приходилось довольствоваться раздолбанным школьным «Стратокастером». Он помог мне переложить Сеговию[10]10
  Андрес Сеговия (1893–1987) – испанский гитарист, считающийся отцом современной академической гитары.


[Закрыть] и Джилардино[11]11
  Анджело Джилардино (р. 1941) – итальянский гитарист, композитор и педагог.


[Закрыть] на электрику, а я приобщил его к волшебному миру «Венчерз» и Дику Дейлу[12]12
  Дик Дейл (р. 1937) – гитарист из США, играющий в стиле серф-рок. Известен как «Король серф-гитары».


[Закрыть], который неожиданно хорошо лег на акустику. По крайней мере, на акустику Диллона. Он фанател от музыки, как и я, но при этом был музыкантом от Бога.

Все выходные он проводил в Лонг-Бич с матерью, а по будням жил с отцом в Санта-Фелисе. Тот был профессиональным гитаристом. Казалось, он пытался загладить вину за развод, устраивая с сыном бесконечные джем-сейшны. Поэтому я видел Диллона только в школе. Если не считать нелюбви к Зверлингам, он был мировым парнем. Ничто не могло его огорчить.

Тогда какого черта он полез в петлю?!

– Это не объясняет, зачем вы устроили карнавал, – сказал Дезмонд Терри.

– Ты в порядке? – тихо спросила Марина, коснувшись моей руки.

Я покачал головой. День был теплым, но меня бил озноб.

Внезапно к нам подошла Сьюзи Вонг. Глаза у нее покраснели от слез.

– Перед этим он написал паре человек, – объяснила она Дезмонду. – Сказал, что Зверлинг. И боится того, что надвигается.

– Он был Зверлингом? – непонимающе переспросил я.

Он же ненавидел Зверлингов. Как он мог быть одним из них? Почему я ничего не заметил? Мы только на прошлой неделе репетировали «Baja» «Астронавтов». Мы даже болтали про случай с пумой – хотя я не сказал ему правду, конечно. Мы вообще больше играли, чем говорили.

Какого черта молчал мой звер-радар? Я бы отговорил его от этой глупости!

– А что надвигается? – спросила Марина.

Сьюзи пожала плечами.

– Не знаю. Я не получила сообщения, мне рассказала Нэнси Хайир. Похоже, он боялся разоблачения.

– До такой степени, что решил повеситься?!

– Шутишь? – невесело усмехнулся Терри. – Из Зверлингов устроили шоу фриков. Папарацци жаждут свежей крови, а в последнее время все затаились, писать не о чем. На одном ролике с ястребом денег не сделаешь.

Я поймал себя на том, что киваю, – хотя и сам был причастен к затишью в новостях.

Сьюзи поправила ободок с кошачьими ушками.

– Нэнси предложила надеть звериные костюмы, чтобы почтить память Диллона и выразить поддержку другим Зверлингам. Но директор Хейден не пускает в них в школу.

– И грозит исключением, – кивнул Терри.

– Поэтому мы уговариваем нарядиться всех. Хейден же не сможет исключить всю школу?

У меня до сих пор не укладывалось в голове, что Диллон был Зверлингом. Я бросил взгляд вниз по улице – туда, где, по моим подсчетам, ждали агенты. На долю секунды мне показалось, что они отстали, но потом я разглядел припаркованный на обочине черный автомобиль. Мужчина в темном костюме нагнулся к окну возле пассажирского сиденья. Заметив мой взгляд, он тут же отшатнулся. Через несколько секунд мотор глухо взрыкнул, и машина исчезла за поворотом.

Благодаря пуме я отчетливо слышал, что говорит ребятам Хейден. Тот предлагал снять звериные костюмы и устроить вместо первого урока собрание в актовом зале.

Постепенно большинство школьников сняли уши и хвосты и цепочкой потянулись к парадному входу. Я не мог двинуться с места. Марина постучала меня по плечу.

– Надо идти.

Я покачал головой.

– Не сейчас. Мне нужна еще пара минут.

– Джош, мне очень жаль. Я знаю, что он был твоим другом, но ты ничего бы не смог изменить.

– Да ну? Я мог учуять в нем Зверлинга. Мог отговорить от этой дряни.

– Мне кажется, если человек решил покончить с собой, это не так просто.

Как знать. Он ненавидел Зверлингов – значит, и себя тоже. Если бы я ему открылся… Если бы не отмахнулся тогда в коридоре…

– Мы этого уже не узнаем.

– Джош, пожалуйста….

– Не волнуйся. Я не собираюсь делать никаких глупостей.

Я думал, Марина скажет «Ну конечно, не собираешься!», но она только смерила меня долгим взглядом и кивнула.

– Что вы там застряли? – спросил Дезмонд, заметив, что мы не идем за ним и Терри.

– Ничего, – и Марина торопливо взяла его под локоть. – Пойдем, собрание уже началось.

– А Джош?

– Он нас догонит, – ответила Марина, прежде чем я успел открыть рот. – Через пару минут.

И она с силой потянула Дезмонда вперед, так что ему пришлось подчиниться.

Я остался во дворе один – если не считать нескольких опоздунов, которые спешили к центральному входу. Проходя мимо, они бросали на меня любопытные взгляды, но никто не остановился. Я придирчиво осмотрел улицу. Нигде и намека на ФБР.

Мне отчаянно хотелось поговорить с кем-нибудь из родичей, но Элзи и Кори были сейчас далеко, а других Зверлингов я не знал. Или думал, что не знаю, – раз уж не смог почуять Диллона. Бесполезный кусок дерьма! Конечно, можно позвонить Элзи, но что толку от телефонных разговоров? Что она мне скажет? Она даже не знает Диллона. Точнее, не знала. Теперь и навсегда – в прошедшем времени. Поверить не могу.

Мой взгляд задержался на обеденных столиках под пальмами и эвкалиптами. Что ж, по крайней мере, в школе был еще один Зверлинг.

Я сомневался, захочет ли Каторжник снова со мной говорить, – он же сам сказал, что у нас не будет сборищ. Но еще он сказал, что всегда протянет мне руку помощи. И хотя он вряд ли имел в виду душеспасительные беседы, к кому еще я мог обратиться? Как бы там ни было, он вроде не собирался меня бить или натравливать свою банду.

Когда я подошел к столу, Каторжник поднял квадратную голову, но выражение его лица осталось для меня непроницаемым. Глаза, как обычно, были скрыты за стеклами солнцезащитных очков. Вблизи он почему-то оказался больше, чем мне помнилось.

– Есть пара минут? – спросил я.

– Что ж, ты хотя бы дождался, пока свалят федералы. Знаешь, что их спугнуло?

Я только пожал плечами, но Каторжник кивнул, будто я сказал что-то существенное.

– Надо понимать, в городе наметилась добыча покрупнее. Или они просто решили не светиться рядом с детьми. Неудачники. Даже зашифроваться толком не могут.

– Ты слышал о Диллоне? Диллоне Гарнере?

– Угу. Не лучшие новости с утра.

– Поверить не могу. В школе говорят, что он покончил с собой, потому что был Зверлингом.

– В том числе. А еще – что он связался с федералами и признался во всех грехах. Знаешь, позвонил в эту гребаную программу адаптации, как послушный мальчик. А потом узнал, что его увезут сегодня утром.

Интересно, этот день может стать еще хуже?

– Но почему он не сбежал?

Каторжник снял очки и внимательно на меня посмотрел.

– Такова жизнь, бро. Просто она не для всех. Я тоже не уверен, что выжил бы в бегах, отрезанный от всего, что знаю.

– Но ты два года сидел в колонии.

– Не сравнивай. С моими связями это были скорее каникулы. Халявная жратва, постель, Интернет. У меня было все, что душе угодно, – может, кроме девчонок.

– Не вижу разницы.

– Любой срок не бесконечен, – сказал Каторжник. – Судья вынесла приговор, и меня упекли в тюрягу, но я видел свет в конце туннеля, смекаешь? Рано или поздно меня выпустили бы. А Хаусхолдер затеял настоящий крестовый поход, и федералы пляшут под его дудку. Кто знает, сколько продлится это дерьмо? Вый дешь ли ты вообще на свободу?

– На днях нескольким родичам устроили побег с базы.

– Знаю. Неудивительно, что федералы зашевелились.

– Но тебя они вроде не трогают?

Каторжник покачал головой.

– Пока нет. Но это еще ничего не значит.

– Все так запуталось.

– Мне можешь не рассказывать. Хочешь совет? Если ФБР тебя заметет, коси под идиота. Даже если тебя посадят в клетку. Главное, не превращайся у них на глазах – и к камерам это тоже относится.

– А если у меня не будет выбора?

– Ты не слушаешь, – ответил Каторжник. – Пусть сажают в клетку, плевать. Когда это дерьмо закончится – потому что все дерьмо рано или поздно заканчивается, – сядут уже они, а ты останешься чистеньким. Их осудят за охоту на ведьм, а общественное мнение будет на твоей стороне. Но если тебя засекут за превращением, игре конец. Ты станешь фриком и уже не отбрешешься.

Я кивнул – в основном потому, что он этого ждал. Мои мысли по-прежнему крутились вокруг Диллона. Он нашел только один способ самому распорядиться своей жизнью, и им оказалась петля.

– Мы любили играть вместе, – сказал я. – Зависали в музыкальном классе во время обеда и все такое.

– И?

– Мне даже в голову прийти не могло, что он Зверлинг.

– Он скрывался, как умел. Знаешь, вроде тех геев, которые гнобят себе подобных.

– Я знаю. Но если бы я хоть раз с ним поговорил…

– Тебе нужно через это переступить, – твердо ответил Каторжник.

– Не могу.

Он покачал головой.

– Это не твоя вина, бро, понимаешь? Это было только его решение.

– Ты же сам в это не веришь.

– Вообще-то, верю. Ты можешь почтить его память. Можешь оплакать. Можешь побиться головой о стену. Но ты его не вернешь.

– Ты научишь меня узнавать Зверлингов?

– Ты уже умеешь.

– Но я не заметил в Диллоне ничего необычного.

– Потому что знал его до превращения. Для тебя его запах остался прежним. С незнакомцами ты сразу чувствуешь звериный душок, и у тебя словно начинает колоть в виске.

– Значит, Зверлингом может оказаться кто угодно? Даже Дезмонд?

– Он не Зверлинг.

– Нет, конечно, нет. Мы же лучшие друзья. Он бы сразу мне рассказал.

Из холла донесся звонок к первому уроку. Двор окончательно опустел. Должно быть, все сидят в актовом зале и слушают разглагольствования директора Хейдена, какую ужасную потерю понесла школа и как учителя разделяют нашу утрату.

– Иди в школу, – вдруг велел Каторжник.

– Что-то не хочется.

– Угу, только федералы секунду назад вывернули из-за угла, а я не хочу, чтобы нас запалили вместе.

– Ох, черт!

Я бросился к парадному входу. Напуганная пума придала мне такое ускорение, что я схватился за дверную ручку прежде, чем договорил эти слова.

– Будь осторожен, бро, – сказал Каторжник.

Его голос был тише ветра, но я расслышал все до последнего звука. Я оглянулся, но он уже нацепил темные очки и снова уставился в никуда – как обычно.

Я попытался прошмыгнуть в актовый зал незамеченным, но директор Хейден стоял за кафедрой на сцене, и фокус не удался. Он сверлил меня взглядом все время, пока я закрывал дверь и устраивался на галерке. При этом он ни на секунду не потерял нить рассуждения. Больше моего опоздания никто не заметил – за исключением Марины, у которой, похоже, был свой Джош-радар. Стоило мне войти, как она отыскала меня глазами, послала ободряющую улыбку и снова повернулась к директору.

Я честно попытался сосредоточиться на его речи, но это был все тот же набор банальностей, который звучал и в прошлый понедельник по поводу Лоры. Правда, теперь он дополнился пассажем про плюшевые уши и хвосты. По словам Хейдена, они только опошляли проблемы, с которыми приходится сталкиваться Зверлингам, поэтому директор предложил в качестве альтернативы банты или нарукавные повязки.