Текст книги "В тени другого мира"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Джош

После скейт-парка всем показалось логичным, что мы вместе перекусим – и на репетицию отправимся тоже вчетвером.

Когда мы подъезжали к гаражу, я схватил Марину за локоть.

– Слушай, она не метит при нас в д’Артаньяны, ничего такого.

– Расслабься, она мне нравится.

– Серьезно?!

– Ну да, а что такого? Она милая, веселая и вроде не попрошайка. К тому же теперь она часть твоей жизни. А значит, и моей тоже.

Я перевел дух. Вот это было больше похоже на Марину, которую я знал.

– Не думаю, что она с нами останется, – признался я. – Бойфренды ее сейчас не интересуют.

Марина многозначительно изогнула бровь.

– Шутишь? Ты вообще видел, как она на тебя смотрит? Да она на тебя запала!

– Кажется, мое имя и слово «запала» несовместимы в одном предложении…

Марина только пихнула меня локтем.

Элзи, болтавшая с Дезмондом в десятке шагов впереди, заинтересованно обернулась.

– Вы случайно не обо мне говорите?

– Почти, – весело откликнулась Марина. – Я обещала утешить Джоша, если ты вдруг найдешь парня с дредами подлиннее.

Элзи рассмеялась.

– Предлагаю установить график дежурств.

Мы тусовались все выходные. Элзи с порога очаровала мою маму. Марина ради такого случая оставила свою компанию серферов. А Дезмонд… Что ж, Дезмонд любил всех по умолчанию, пока его не посылали матом.

И все же меня не покидала тревога. Не то чтобы я жаловался, но для девчонки, которая не признает моногамных отношений, Элзи была уж слишком… постоянной. Выходя с уроков, я уже знал, кого увижу у школьных ворот. Иногда мы отправлялись гулять с ребятами, иногда шли куда-нибудь вдвоем. Все было хорошо. Нет, лучше, чем хорошо. Я даже перестал париться по поводу Зверлингов – по крайней мере, до пятницы, когда мы решили покататься в скейт-парке. На этот раз с нами была Синди Хадсон – белобрысая серфингистка, которую Дезмонд подцепил в книжном кафе на Мейн-стрит.

По дороге мы безостановочно болтали и смеялись, но парк сразу же оглушил нас непривычной тишиной. Аллеи будто вымерли. Я заметил несколько знакомых скейтеров, но никто не катался – все стояли, сбившись в кучки, или сидели на досках с таким видом, будто им только что сообщили об убийстве Джона Леннона.

– Что стряслось? – спросил Дезмонд у Кевина Блейна, который ответил ему пустым взглядом.

– Помнишь своего приятеля Майка Касла?

Дезмонд нахмурился.

– Он мне не приятель.

Прошлым летом мы гуляли по набережной, когда вдруг заметили, как Майк пристает к Кларенсу Дули – полоумному старикашке, который любил выгуливать свою кошку в детской коляске. По правде говоря, ему было самое место в дурдоме, но зла он никому не делал и нам тоже не мешал. Касл отобрал у него коляску и начал отпихивать прочь. Когда мы с ними поравнялись, Кларенс уже чуть не плакал.

– Ну хватит, – сказал Дезмонд Каслу. – Оставь его в покое.

– А тебе-то что? Думаешь, самый…

Договорить Касл не успел: Дезмонд размахнулся и смачно врезал ему в челюсть. Я и глазом моргнуть не успел, а Дез уже повалил Майка на землю и мутузил до тех пор, пока мы еще с парой пацанов не оттащили его в сторону. Я никогда не видел Дезмонда в такой ярости. Когда я спросил, что на него нашло, он только покачал головой.

– Сам не знаю, чувак. Просто я увидел, как Касл издевается над старым Дули, и у меня словно красная пелена перед глазами повисла. Ей-ей, красная пелена.

– Так что он натворил? – потормошил Дезмонд Кевина, когда тот снова погрузился в молчание.

– Они с Брайаном Канфилдом взяли отцовское ружье и застрелили Лору Коннор.

– Что?!

– Местные услышали звук выстрела и позвали копов. Когда те приехали, эта парочка стояла над телом Лоры, и в голове у нее была пуля. Да, и еще. Она была голая.

Пока Кевин рассказывал, к нам подошли Тодд Копли и Хуанита Эррера. Я знал их по школе.

– Я слышал, – сказал Тодд, – что они слонялись по округе и стреляли птиц, а потом пальнули в крысу на обочине. Только она вдруг упала и превратилась в Лору.

Хуанита стиснула его руку.

– Господи, – только и ответил Дезмонд.

Марина и Элзи стояли белые от ужаса. Марину трясло. Я приобнял их за плечи и хотел сказать что-нибудь утешительное, но почувствовал, как со дна желудка поднимается мутная волна. Дезмонд притянул к себе Синди, которая готовилась заплакать.

– А ведь я ее знал, – с пугающей безучастностью произнес Кевин. – Даже хотел позвать на свидание…

Мы все ее знали. В городе с населением двадцать тысяч человек это нетрудно. Не то чтобы мы были близко знакомы, но она играла в женской волейбольной команде, и мы частенько встречали ее, гуляя по пляжу. У меня и сейчас стояла перед глазами высокая худощавая брюнетка с открытой улыбкой и заразительным смехом.

Кевин покачал головой.

– Поверить не могу, что она была Зверлингом.

– Может, и не была, – возразил Дезмонд и, когда все обратили на него удивленные взгляды, добавил: – Да бросьте. Мы говорим о Майке Касле. От него можно ждать чего угодно. И Канфилд немногим лучше.

Все тут же принялись обсуждать прошлые преступления Касла и Канфилда, и где они в последний раз видели Лору, и как, должно быть, ужасно превратиться в Зверлинга и закончить свои дни в облике крысы. Я почувствовал, как напряглись плечи Элзи у меня под рукой.

– Я больше не могу, – тихо сказала она.

– Пойдем отсюда, – кивнула Марина.

Я перевел взгляд на Дезмонда.

– Ты с нами?

– Уже иду.

Он взял Синди за руку, и мы направились к выходу из парка. Все были так увлечены разговором, что даже не заметили нашего ухода.

– Прости, что об этом заговорил, – сказал Дезмонд Элзи, когда мы уже шагали к дому.

Она помотала головой.

– Все в порядке. Не ты первый начал.

Дез яростно сверлил взглядом свои ботинки.

– Встречу этого Касла – придушу собственными руками.

Элзи легонько толкнула его краем скейта.

– Ловлю на слове.

– У меня не идет из головы Лора, – сказал я позже вечером.

Репетиция не заладилась, так что мы решили просто посидеть у Дезмонда на заднем дворе. Какая уж тут музыка, если сердце не на месте.

– Как думаете, ей нравилось быть крысой? – спросил Дез.

Он растянулся на плетеном диванчике, устроив голову на коленях у Синди. Остальные сидели в креслах, причем мы с Элзи заняли соседние и взялись за руки.

– Ты спрашиваешь, нравилась ли ей такая звериная форма? – уточнила Марина.

– Угу. Только представьте: лежишь ночью в кровати, перебираешь всех возможных животных… И в итоге становишься крысой. Лично я был бы разочарован.

– А по-моему, крысы милые, – вдруг сказала Синди. – Но не жуткие твари из подвалов, а те, которых продают в зоомагазине. У меня в детстве была декоративная крыса, я ее очень любила.

Все повернули к ней головы.

– Нет, серьезно!

Оказалось ужасно сложно общаться с человеком, который был не в курсе нашего с Элзи секрета. Приходилось все время болтать о пустяках и при этом мучительно подбирать слова, чтобы ненароком себя не выдать. Синди клевая девчонка, но пара часов с ней заставили меня проникнуться еще большим уважением к супергероям в латексе, которые по ночам спасают мир, а днем клюют носом в офисном кресле.

– А мне кажется, – сказала Элзи, – что в конце концов ты принимаешь свой звериный дух, каким бы он ни был.

Марина кивнула.

– Это в любом случае подарок, – продолжила Элзи. – Даже если твой зверь окажется маленьким, или незначительным с точки зрения людей, или с ним будут связаны какие-то предубеждения.

Я вдруг понял, что до сих пор не знаю, в кого превращается Элзи. Я нередко думал, что надо ее об этом спросить – но почему-то лишь тогда, когда ее не было рядом. Стоило Элзи появиться на горизонте, как все мысли мигом улетучивались у меня из головы.

Что, если она тоже превращается в какого-нибудь мелкого зверька? И ее может прикончить любой дурак с ружьем или рогаткой?

– Ты правда считаешь это подарком? – спросила Синди. – По-моему, он чертовски все усложняет. И я говорю даже не про бедную Лору. Вся твоя жизнь превращается в ад.

– А жизнь вообще сложная, – откликнулась Марина. – И неважно, Зверлинг ты или обычный подросток.

– Надо думать, – ответила Синди, но на лице ее явно читалось сомнение.

Марина

Происшествие с Лорой выбило нас из колеи на все выходные. Обычно мы репетировали минимум дважды за уик-энд, но в этот раз даже не стали расчехлять инструменты. Мы не катались в парке, не слонялись по округе. Кажется, Синди в субботу осталась ночевать у Дезмонда. Где ночевала Элзи? Не удивлюсь, если у Джоша.

Мы с Лорой не могли назваться близкими подругами, но внезапность и бессмысленность ее смерти буквально пошатнули мою картину мира.

Почти всю субботу я провела у себя в комнате. Mamá пыталась поговорить со мной о случившемся, но ее слова не принесли утешения. Похоже, она искренне верила, что Дева Мария заключила Лору в свои объятия и отвела ей место среди ангелов – но, думаю, никто бы не стал спорить, что она с этим несколько поторопилась. Я то рычала от злости, то застывала в глухом отчаянии.

Оказалось, что некоторые подписчики моего блога были дружны с Лорой. Мне хотелось как-то их поддержать, сказать или сделать что-то действительно полезное, но что я могла? У меня не было машины времени, чтобы вернуться в прошлую пятницу и предотвратить этот кошмар.

В конце концов я решила, что могу хотя бы ответить на комментарии: выслушать, посочувствовать и лишний раз напомнить об осторожности. Но это, конечно, была невозможная малость.

В воскресенье я проснулась до рассвета и, тихонько выскользнув из дома, отправилась на пляж. С каждым шагом мне становилось легче дышать – и дело было отнюдь не в утреннем воздухе, еще не отравленном асфальтовыми испарениями и выхлопами машин. Я любила это время суток. Оно буквально полнилось возможностями, как перезревший плод – семенами. Я заметила еще нескольких ранних пташек: бегуны наматывали круги по кварталу; серферы бродили по набережной в ожидании мало-мальски приличной волны; пара ответственных хозяев выгуливала собак, а на песке сидел седой, как лунь, китаец, который занимался Тайцзи в любой день недели и при любой погоде.

На мне был расстегнутый до ключиц гидрокостюм, доска для серфинга ехала за спиной. Я шагала на юг, стараясь уйти как можно дальше от набережной, но не пересечь границу правительственных земель. Океан почти не волновался, но я хотела просто окунуться и побыть наедине с собой.

День обещал быть чудесным. В воздухе еще чувствовалась ночная прохлада, но предрассветное небо сияло безупречной синевой. К полудню здесь будет настоящая Сахара.

Я до горла застегнула молнию гидрокостюма и скинула кеды. Между пальцами тут же набился мокрый песок. Я уже направлялась к воде, когда услышала шаги за спиной.

– Хей, красотка.

Я резко обернулась. По пляжу шел Каторжник – разумеется, в ботинках и неизменных темных очках. Никто другой просто не разглядел бы меня в предрассветных сумерках.

– Не зови меня так, – огрызнулась я, когда мы поравнялись у кромки прибоя.

Он улыбнулся.

– А то что? Ты так же опасна, как твоя сестрица?

– Хочешь проверить?

Я чувствовала, что зарываюсь без повода, но злость и напряжение последних дней все-таки дали о себе знать.

Каторжник сдвинул очки на нос и смерил меня долгим взглядом. Я знала, что это его фирменный жест, но невольно ощутила прилив самодовольства, на пару секунд всецело завладев его вниманием.

– Нет, – ответил он наконец. – Пожалуй, не хочу.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел поговорить.

– И о чем же?

– О нашем альянсе с Джошем. Не стоило мне встревать между вами.

Я покачала головой, и он вскинул бровь.

– Ты вообще не собираешься ему говорить, что ли?

– Все сложно. Как я объясню, почему молчала столько месяцев?

– Чем дольше ждешь, тем хуже становится.

– А я будто не знаю.

Каторжник примирительно поднял ладони.

– Я не собираюсь с тобой ругаться. Или показывать пальцем. Просто хочу извиниться, если перешел дорогу.

Я в очередной раз подумала, как мало его знаю. Он отмотал срок, вышел из колонии и сразу вернулся в свою банду. И все же, когда мы беседовали наедине, его прошлое и репутация словно отступали, обнажая деликатного и по-своему мягкого человека. Я никак не могла сопоставить в голове эти стороны его личности. К тому же меня до сих пор раздражало, что с Джошем он любезничает точно так же. Головой я понимала, что это нормально, а сердцем принять не могла. Не знаю, почему.

– Все в порядке, – сказала я после паузы.

– Значит, без обид?

– Угу. Прости, я хотела поймать пару волн.

И я, не дожидаясь ответа, зашагала к воде. Он некоторое время смотрел мне вслед; я чувствовала это спиной, но решила не оборачиваться. Наконец я оседлала маленькую волну и украдкой бросила взгляд через плечо – но пляж был совершенно пуст.

Джош

Случившаяся трагедия словно накрыла Санта-Фелис огромным черным облаком. Элзи не находила себе места, поэтому мы много гуляли. Она говорила, что ходьба ее успокаивает, да мне и самому не сиделось в четырех стенах.

Вечером в воскресенье мы прошли насквозь всю старую набережную и добрались до заброшенного парка развлечений в ее северном конце. Вокруг не было ни души. Мы сели на скамейку и принялись разглядывать американские горки, чертово колесо и другие аттракционы, казавшиеся через решетку задремавшими динозаврами. В этом месте было что-то печальное и захватывающее одновременно. Рано или поздно каждый ребенок в Санта-Фелисе находил лазейку в парк – а оказавшись внутри, застывал в разочаровании. Вблизи аттракционы оказывались маленькими и скучными, повсюду валялись обломки и груды мусора. Поэтому на парк лучше было смотреть снаружи: так он сохранял хотя бы тень своей мрачной загадки. Особенно он впечатлял по ночам, когда гигантские ржавые остовы темными силуэтами выделялись на фоне неба.

– Прости, если лезу не в свое дело, – сказал я, – но мне давно хотелось спросить…

Элзи бросила на меня заинтересованный взгляд.

– В какого зверя ты превращаешься?

– А что? Боишься, что я окажусь крысой?

– Нет-нет. В этом смысле я согласен с тобой и Мариной. Думаю, мы свыкаемся с любым обликом – когда проходит первый шок, конечно. Но тебе не кажется, что некоторые формы опаснее других?

– Ты про Лору?

Я кивнул.

– Как при таких размерах защититься от идиота с ружьем?

– Так ты обо мне волнуешься?

– Я знаю, что ты вполне можешь о себе позаботиться. Но… Да, я волнуюсь.

– Это мило.

Я вздохнул, и Элзи толкнула меня плечом.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть милым!

– А я думал, девчонки западают на плохих парней.

– Только не я. Да, если тебе интересно, я – ягуарунди.

– Ягуар… кто?

– Ягуарунди. Да-да, мне тоже пришлось погуглить. Это такая дикая кошка, которая любит плавать. Уменьшенная копия пумы. Ну, за исключением любви к воде.

– А я как раз пума.

Элзи улыбнулась.

– Я знаю.

– Значит, мы похожи?

– Думаю, мы похожи не только в этом, – и она подмигнула.

– Гм… Да, пожалуй.

Если, конечно, не считать того маленького обстоятельства, что она упорно отказывалась называть наши отношения отношениями. Возможно, здесь была и моя вина. После того, как Элзи сказала, что не хочет связывать себя обязательствами, мы больше об этом не заговаривали – но почему-то проводили вместе все дни напролет. Впрочем, сейчас было не лучшее время поднимать эту тему.

– Смерть Лоры, – вдруг сказала она, – была чудовищной, трагической случайностью. Не думаю, что те отморозки охотились именно за Зверлингами.

– Да уж. В Дезмонде вообще нет звериной крови, а он разъярился больше меня. На самом деле, мне скорее грустно. То есть я тоже разозлен и напуган, конечно – но в основном это просто грусть. Лора была нашей ровесницей. Она даже не успела пожить.

Элзи сжала мою ладонь.

– Грусть – самое подходящее слово.

Некоторое время мы сидели, глядя на сумрачные остовы по ту сторону решетки. Американские горки напоминали современные, а вот на колесе обозрения была всего дюжина кабинок, и поднимались они самое большее на тридцать футов. Однажды я забрался в верхнюю и принялся раскачиваться взад и вперед. Внизу то появлялись, то исчезали набережная и пляж, а я чувствовал себя на вершине мира – хотя с нее не было видно даже автостоянку.

– Наверное, когда-то здесь было круто, – сказала Элзи. – Скромно, но круто.

– В детстве мы ходили сюда с мамой. Мне было пять или шесть.

– Ты помнишь эти аттракционы работающими?

Я покачал головой.

– Смутно. Я уже путаюсь, что видел на самом деле, а что в кино.

Элзи улыбнулась.

– А я здесь никогда не была. Но мой папа работал тут, когда был подростком. У нас сохранились фотографии с тех времен.

Она вздохнула, и я понял, о чем она думает. Отец отвернулся от нее, как и остальная семья. Я поторопился сменить тему.

– Интересно, как происходит превращение в зверя и обратно?

– В смысле? Ты просто решаешь, кем хочешь быть – зверем или человеком, – и вуаля.

– Нет, я про саму механику. Кори говорил, что перед превращением нужно сосредоточиться на одежде, а не то придется потом бегать голяком.

Элзи хмыкнула.

– Поначалу все бегают.

– Да, но почему? Как это работает?

– Вряд ли ученые докопаются до правды. Исследователи думают, что дело в наших генах, но до сих пор не нашли в ДНК ничего необычного. Кори любит болтать про древнюю звериную кровь – не буквально, конечно. Будто мы унаследовали души животных или что-то в этом роде. Тетушка Минь говорит, что это подарок Громовержцев – слышал про старых индейских богов?

Я неуверенно кивнул.

– А мне кажется, что магия заключена в самом Санта-Фелисе, – продолжила Элзи. – Какая-то таинственная сила решила связать нас со звериными братьями и сестрами. И теперь мы обязаны поделиться этим даром с остальным миром.

– И как это соотносится с твоими планами по уничтожению человечества?

– Ты мне вечно будешь припоминать?

Конечно, Элзи не разозлилась, как в нашу первую встречу на пляже, но я все равно почувствовал потребность ее успокоить.

– Я просто пытаюсь понять, вот и все.

– Я тоже, – ответила она. – Я чувствую, что мир словно вывихнул сустав, и мы должны его вправить. Только не знаю, как.

– Это заметно.

– Но фералы, по крайней мере, что-то делают!

– Не спорю. Просто мне кажется, что должен быть и другой путь.

– Если не возражаешь, я останусь при своем мнении.

Воцарилось молчание. Я задумался, что сделало мир таким, каким мы его видим. Алчность? Сила? Религия? Пожалуй, все вместе. Даже поколение хиппи предало свои идеалы, променяв любовь и цветы на микроволновки и горячую воду. Мне бы хотелось думать, что я живу честнее, но, увы, я еще не сделал ничего, чем можно было бы гордиться.

От этих мыслей я окончательно впал в уныние, так что решил снова сменить тему.

– Когда мы впервые встретились с Кори, он провернул такой трюк… Остался человеком, но приделал себе голову койота.

– Один мой знакомый ястреб тоже таким развлекается. Поначалу кирпичей отложить можно.

– Угу. Интересно, а я так смогу?

Элзи рассмеялась.

– Ох уж эти мальчишки.

Ну почему ее невозможно развеселить, не выставив себя при этом полным дураком?

– А по-моему, уметь такое полезно, – возразил я. – Если тебя загонят в угол, можно напугать преследователей и сбежать.

– Против пистолета это не поможет.

– Ну да. Просто я задумался, а на что еще мы способны? Если это настоящая магия, получается, мы почти всемогущи?

– У магии тоже есть границы и правила.

Я мрачно кивнул.

– Всегда есть правила.

– Например, после превращения чертовски хочется есть. Не очень-то удобно, если окажешься в пустыне.

Мы погрузились каждый в свои мысли. Шум города казался отсюда бесконечно далеким. Здесь были только мы и занесенные песком аттракционы. Волны с мягким шуршанием накатывали на берег. Мне нравился этот звук. Можно сказать, это был саундтрек к моей жизни. По ночам, лежа в постели при открытом окне, я долго слушал шум прибоя, пока он не убаюкивал меня лучше любой колыбельной.

– Я тоже знаю одно колдовство, – вдруг сказала Элзи.

– Да? И какое?

– Вот это.

Она обвила мою талию руками и прильнула к губам. Меня тут же окатило жаром.

– Ну, как тебе мое волшебство? – промурлыкала она, когда мы наконец оторвались друг от друга.

– Круче, чем у Кори, – уверенно ответил я.

Вернувшись домой, я открыл поисковик и набрал «ягуарунди». Гугл предложил мне тысячи картинок с пушистым зверьком, действительно похожим на миниатюрную пуму. У него оказались короткие лапы, вытянутое туловище, длинный толстый хвост и приплюснутая голова с маленькими круглыми ушами. Честно говоря, Элзи ничуть не напоминала ягуарунди, но ведь зеркало тоже не отражало пуму – за исключением того единственного раза, когда я занимался магическим эксгибиционизмом, а это совсем не одно и то же. Я заглянул в Википедию. Ягуарунди оказались отличными пловцами и скалолазами и бодрствовали в любое время, а не только ночью, как многие кошки. Еще они относились к вымирающим видам, и это снова заставило меня нервничать.

Я вспомнил слова Элзи, что смерть Лоры была лишь трагической случайностью, но это ничуть меня не успокоило. Скорее наоборот: как можно защититься от чего-то столь непредсказуемого? Разве что запереться дома и задраить окна и двери. Впрочем, в случае Элзи это не сработало бы. Ха! Даже будь у нее дом, она бы не выдержала взаперти и нескольких часов.

Эта мысль навела меня на другую: где она все-таки живет? Элзи выглядела опрятно и одевалась со вкусом – в шмотки с распродаж, но все же… Как ей удается следить за собой, ночуя на улице? Куда она уходит каждый вечер, проводив меня до порога? Почему я не знаю о своей де-факто-девушке таких элементарных вещей?

Вопросы гудели в голове, как рассерженные пчелы. Я понимал, что не получу ответов, – но себя я тоже знал. Вот если я попрошу вас не думать о белой обезьяне, о чем вы будете думать?

Я свернул галерею с ягуарунди, чтобы проверить почту. Спам, как обычно. Среди рекламных писем затесалась рассылка от «Дикого прибоя», в которой сообщалось, что на сайте выложена демо-версия их нового трека. Увы, сейчас я был не в настроении для музыки.

Я уже собирался выключить компьютер, как вдруг вспомнил совет Марины и, снова запустив поисковик, набрал «Зверлинги». На меня обрушилась лавина сайтов. Почти все ссылки с первых страниц вели на новость о Лоре, но это было явно не то, в чем я сейчас нуждался. Неужели в Сети нет ни одной страницы без некрологов или того дурацкого ролика с парковкой и ястребом? Я добавил к поисковому запросу слово «блог», но это не сильно помогло.

Уже поздно, пора спать. Я лениво пролистал список сайтов и вдруг зацепился взглядом за иконку «Живого журнала». Блог назывался «Моя жизнь в шкуре выдры». Название меня заинтриговало, и я кликнул по ссылке. Аватар в профиле изображал перо, рисующее, как можно догадаться, выдру. Я замер, припоминая, откуда мне знаком этот силуэт. Наконец я потянулся к нижней полке шкафа, где хранились мои любимые с детства книги, и вытащил изрядно потрепанный томик «Ветра в ивах».

Я шелестел страницами, пока не нашел картинку с выдрой. По всей видимости, ее отсканировали и использовали фрагмент в качестве аватара.

Блогера звали Нира. Если бы я был Шерлоком Холмсом, то предположил бы, что где-то в Санта-Фелисе есть подросток, который превращается в выдру и тоже любит «Ветер в ивах» – причем старое издание с черно-белыми иллюстрациями. Псевдоним намекал, что под ним скрывается девушка, хотя в Интернете это с равным успехом мог оказаться и парень.

В боковой колонке размещались ссылки на дружественные блоги: «Что снится Зверлингам», «Я Зверлинг и горжусь этим», «Дикие братья». Немного поразмыслив, я решил остаться на странице и почитать записи Ниры.

Наверное, я вас шокирую, но смерть Лоры Коннор вызвала у меня не только ужас, но и досаду – потому что всколыхнула мутное болото, которое в последние недели только-только начало успокаиваться. Телеканалы и ленты новостей снова наполнились нелепыми слухами о Зверлингах. Что сейчас волнует блогосферу? Я вам скажу:

Когда Лора Коннор стала Зверлингом?

Она с кем-нибудь поделилась своим секретом?

Почему она «выбрала» [как будто ее можно выбрать! – Н.] форму крысы?

Значит ли это, что в городе ошиваются десятки других Зверлингов?

Почему она не обратилась к правительству и не предотвратила эту трагедию?

Не должно ли правительство вмешаться и создать лагеря для Зверлингов?..

И лишь потом блогеры задумались о причинах случившегося:

Знали ли убийцы, что Лора была Зверлингом?

Как вышло, что у несовершеннолетних оказалось ружье 22-го калибра?

Может ли это быть следствием вражды между конкурирующими группировками Зверлингов?..

Новости кормятся трагедиями. Они выживают за счет чужого горя, бесконечно муссируя одну тему: ах, как это было ужасно/жестоко/загадочно. И никто не дает себе труд задуматься, что это в первую очередь – почва для диалога.

Сейчас мы как никогда близки к тому, чтобы по-настоящему понять дикую природу. Но, конечно, есть те, кому это невыгодно. И я говорю не о религиозных фанатиках, которые не видят ничего дальше собственного носа и даже на смертном одре будут спорить, что у животных нет души. Подумайте хотя бы о мясной индустрии. Если вы получите доказательства, что животные разумны, вы сможете их есть? А Национальная стрелковая организация? Кто-нибудь лелеет надежду, что они так просто откажутся от охоты и рыбалки?

Я уже слышу возражения, что среди Зверлингов тоже есть хищники, которые едят мясо: медведи, пумы, волки и множество других. Но разве вы сами не видите разницу? В дикой природе они охотятся только ради выживания и берут не больше, чем нужно. Они не убивают ради забавы. Ради «спорта».

Мы впервые получили шанс наладить диалог со своими соседями по планете. Как по-вашему, мы им воспользуемся? Конечно, нет. Лучше дрожать от страха и сгонять в лагеря всех, кто хоть чем-нибудь отличается от большинства.

Поймите меня правильно. То, что случилось с Лорой Коннор, – ужасная трагедия, которая не должна повториться. Но произошла бы она вообще, если бы те ребята были знакомы с Лорой и знали о ее животной форме? Смогли бы они и дальше стрелять в птиц и крыс, помня, что под звериной шкурой может скрываться разумное, равное им существо?

У меня нет ответов на эти вопросы.

Сейчас я могу только горевать о Лоре и соболезновать ее друзьям и родным. Мне жаль, что мы не были близки – ни как Зверлинги, ни как обычные подростки. Но я прекрасно понимаю, почему она решила хранить свою звериную сущность в тайне. А еще – что заставило ее выйти на улицу в облике крысы. Иногда мне тоже кажется, что выдра разорвет меня на клочки, если я немедленно не выпущу ее побегать на свободе.

Будьте осторожны, друзья. После трагедии с Лорой я уже не уверена, есть ли у мира безопасный уголок и для таких своих детей.

Мне было хорошо известно, о чем говорит Нира. Пума у меня под кожей пихалась и ворочалась не только тогда, когда я был зол или напуган. Она вообще не засыпала. Ей было достаточно почуять любопытный запах, услышать шелест крыльев на заднем дворе или заметить движение в листьях ближайшей пальмы. Догнать, накрыть лапой и обнюхать – вот о чем она просила, беззвучно скуля в клетке из человеческих ребер. И как прикажете с ней договариваться? Пума – это не крыса или ящерица, которую никто и не заметит. К тому же я боялся не только разоблачения. Что, если я выйду из себя и кому-нибудь наврежу? Мне совсем не улыбалось снова попасть в утренние новости.

Рассуждения Ниры мне понравились. Я еще раз перечитал ее пост про Лору, а потом отыскал самую первую запись, сделанную несколько месяцев назад:

Когда я только начинала заниматься серфингом, то думала, что это проще простого. Нужно встать на колени, расправить плечи и, отклонив корпус назад, вскочить на ноги – причем все это одним движением. Замысловато, но вполне реально, если под доской твердый устойчивый пляж.

Однако стоило мне зайти в океан, как волна раз за разом ускользала. Когда я поднималась на ноги, она уже уходила к берегу, а я стояла, как идиотка, и медленно и печально погружалась в воду. Я пыталась снова и снова – и когда наконец поймала свою первую волну, меня занимал только один вопрос: что изменилось? Что я узнала сегодня, чего не умела еще вчера?

Думаю, через это проходит каждый серфер. Не могу сказать, что мой первый прокат был очень чистым, но мне все же удалось несколько секунд продержаться на волне. В тот миг я окончательно поняла, что это мое. Я до сих пор помню ту Волну № 1. Ночью я лежала в постели, бесконечно прокручивая в памяти события прошедшего дня; тогда-то я и пообещала себе, что каждый раз, отправляясь на пляж, буду ловить хотя бы одну, хотя бы маленькую волну.

Конечно, все получилось не сразу. Но когда я поняла, что теперь могу без труда сдержать свою клятву, я была самым счастливым человеком на свете. Это окупило все: усталость, тренировки, падения и минуты предательского отчаяния.

Вы спросите, при чем тут Зверлинги?

Ни при чем – и при всем. Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к новой коже, как когда-то я привыкала к неустойчивости доски. Как ни странно, приручить океан оказалось проще, чем свою внутреннюю выдру – и все же я приняла и полюбила ее. Теперь я искренне горжусь своей принадлежностью к этому племени и благодарна судьбе за шанс прожить две жизни сразу.

Теперь моя цель – найти между ними точку равновесия. Научиться быть выдрой, оставаясь девушкой, и по максимуму использовать те дары, которые принесла с собой выдра.

Гордитесь тем, кто вы есть, друзья. Помните об осторожности, но не забывайте наслаждаться жизнью. Мы получили неоценимый подарок.

Я откинулся на спинку кресла и потянулся. Значит, это все-таки девушка. Думаю, в жизни она бы понравилась мне еще больше. У нас много общего. Она Зверлинг, серфер и наверняка знакома со всеми пляжными компаниями Санта-Фелиса. Интересно, она любит серфрок? Должно быть, Марина здоровается с ней каждый день, даже не подозревая, что та – выдра.

Судя по дате первого поста, она превратилась довольно давно…

Я бы почитал еще, но небо уже окрасилось розовым. Пора спать, а к блогу можно будет вернуться и завтра вечером. Если ложишься в пять утра, будильник звенит чертовки скоро.

Когда я вырулил на улицу Дезмонда, они с Мариной уже поджидали меня перед домом. Мы все еще чувствовали себя не в своей тарелке, так что наскоро обменялись приветствиями, сунули скейты под мышки и зашагали к школе в непривычной тишине.

– Вы когда-нибудь слышали о девушке по имени Нира? – спросил я через пару кварталов.

– А кто это? – заинтересовался Дезмонд.

– Она ведет блог о Зверлингах. Я подумал, что мы должны ее знать.

– С чего ты взял? – спросила Марина.

Я пожал плечами.

– Она Зверлинг, значит, из Санта-Фелиса. А раз превращаются только подростки, она должна быть из нашей школы.

– Как, ты сказал, ее зовут?

– Нира. Но это только псевдоним, а звать ее могут как угодно. Кстати, она занимается серфингом. У тебя в команде никто в последнее время не ведет себя подозрительно? Так сказать, выдрообразно?