355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Чарльз де Линт » Лунное сердце » Текст книги (страница 5)
Лунное сердце
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 17:55

Текст книги "Лунное сердце"


Автор книги: Чарльз де Линт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

– Поехали, – сказал старик. – Это место меня угнетает. Поговорим по дороге.

Вот так все и началось.

– Еще кофе?

Голос официантки вывел Киерана из глубокой задумчивости, он вздрогнул и очнулся от своих видений.

Подняв глаза, он увидел, что ресторан наполняется людьми. Часы над дверью, ведущей на кухню, показывали 7.10.

– Non, merci [44]44
  Нет, спасибо (фр.).


[Закрыть]
, – пробормотал он. – Принесите, пожалуйста, счет.

Три кофе – доллар и двадцать центов. Официантка улыбнулась, давая ему сдачу, и пожелала удачно провести день.

– Буду стараться, – пообещал он.

Со сдачей в кармане у Киерана оказалась огромная сумма в один доллар восемьдесят центов. Ему необходимы деньги и пристанище. Но главное, нужно найти старика. Кроме всего прочего, он хотел бы отдать Тому долг за тот день в тюрьме Святого Винсента и за все годы, прошедшие с того дня.

– Зачем вам ученик? – спросил он однажды Тома.

– Для бессмертия.

– Для бессмертия?

Старик улыбнулся:

– Когда будешь так же стар, как я, вот тогда поймешь, что я имею в виду, Кир. Каждому человеку хочется оставить в мире свой след. Старые ремесленники брали себе учеников, чтобы их собственное ремесло продолжало жить. В таких странах, как Япония, так поступают до сих пор. Признаки этого ты найдешь на побережье и в глухих лесах Квебека, хотя в основном навыки передаются в семьях – от родителей к детям.

– Как наследство?

– Почти. Но важнее сознавать, что все, сделанное мною за жизнь, не пропадет. Когда я умру, моя жизнь продолжится – в тебе. Ты улучшишь то, чему я тебя научил, что-то добавишь, что-то уберешь. Но в основе все равно останутся мои уроки. В этом и будет мое бессмертие, и не только мое, но и моего учителя, и его учителя. Все это уходит далеко в прошлое.

Долгий путь. Путь.

То, как Киеран справился с полицейским, сидевшим в машине перед домом Жан-Поля, как раз и было одним из проявлений того, чему научил его Том. Это была лишь внешняя сторона учения, так же как восточные боевые искусства являются внешним проявлением, прикрывающим истинный смысл восточной философии. Путь, пропагандируемый стариком, не слишком отличался от даосизма [45]45
  Даосизм – китайская религия и одна из основных религиозно-философских школ.


[Закрыть]
и от заповедей Торо. [46]46
  Торо Генри Дейвид (1817—1867) – американский писатель и публицист. Два года прожил в лесу в шалаше. Издал повесть-дневник «Уолден, или Жизнь в лесу».


[Закрыть]
Лежащие в основе его истины столь же важны в наши дни, как и в давние времена, когда они формировались, тем более что в наш век им так легко затеряться среди множества других учений. Эти истины следует охранять, они достойны бессмертия.

В тот день в тюрьме Святого Винсента де Поля Киеран вряд ли понимал все это. Старику пришлось доказывать ему, что Путь – это именно то, что он искал всю свою жизнь, но, не имея никаких ориентиров, не мог найти его сам. Вот поэтому-то Киеран и считал, что он в неоплатном долгу перед Томом Хенгуэром.

Застегнув куртку, Киеран немного постоял на пороге ресторана «Завтра», внимательно вглядываясь в оба конца улицы и в то же время прислушиваясь к своим ощущениям. В этой игре плаща и шпаги он был новичком. Кто может сказать, что строительный рабочий, ждущий автобуса на остановке, на самом деле не следит за ним? Или что бизнесмен с модными усиками и с виниловым портфелем в руках не служит в Конной полиции?

Киеран вздохнул. Не смахивает ли это на паранойю, когда чувствуешь, что кто-то тебя преследует? Он вышел на Банковскую улицу. Дойдя до угла, огляделся еще раз и зашагал на восток по Франк-стрит к «Песчаному холму». Сейчас ему нужна информация. Он надеялся, что все-таки найдет кое-кого из старых приятелей.

Глава четвертая

8.30 утра, среда.

Инспектор по особым поручениям Канадской Королевской конной полиции Джон Такер был не в духе. Он сидел у себя в кабинете, упершись локтями в стол, опустив в ладони подбородок, и хмурился, глядя в чашку с кофе. При росте в шесть футов Такер весил двести шесть фунтов, у него были коротко остриженные волосы, седеющие на висках, прямые усы и светлые серые глаза. Кожа у него не загорала, а только краснела, когда Такер находился на солнце или когда у него поднималось кровяное давление. Неделю назад он отпраздновал свое сорокапятилетие. Сегодня праздновать было нечего. Его лицо покрывали красные пятна, и сидевшему напротив него доктору Лоуренсу Хогу это не предвещало ничего хорошего.

Когда Такера назначили ответственным за безопасность проекта «Контроль за умами» (а правильней было бы назвать его «Слежка за нечистью» – и кто только придумывает эти кодовые названия? ) – Такер был порядком раздосадован. Сначала эта операция казалась довольно простой. Проект «Контроль за умами» предусматривал регистрацию особых психических ресурсов, если таковые существуют. Но дело завяло с самых первых шагов. Так всегда бывает, когда руководить операцией назначают штатского. И проблема для Такера состояла как раз в том, что если проект развалится, дадут по шапке именно ему. Не суперинтенданту. Не Хогу. Именно ему, Такеру.

Такер выпрямился и посмотрел через стол.

– Еще блестящие идеи имеются? – спросил он.

Хог нервно заерзал в кресле. Это был дородный человек лет сорока, который, оказавшись за пределами родной лаборатории, чувствовал себя не в своей тарелке. Его тяжелый подбородок и печальные глаза напоминали Такеру корову. В лаборатории он работал блестяще; тут Такер не имел к нему никаких претензий. Но за ее стенами, без белого халата, он вряд ли выдерживал экзамен на пригодность.

– В полдень я встречаюсь с суперинтендантом Мэдисоном, – сказал Такер. – В два часа у Мэдисона совещание с Уильямсом. А наш досточтимый министр желает к восьми получить нечто большее, чем тощую пачку донесений о слежке. При этом он имеет в виду толковые донесения, а не какое-то барахло. Нам нужны конкретные результаты.

– Фой должен был привести нас к старику, – напомнил Хог.

– Фой сам его ищет.

– Что?

Такер откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Из его кабинета открывался вид на реку Ридо.

– Ганьон около полуночи встретил Фоя на оттавском вокзале, – устало проговорил он. – Они отправились в дом Ганьона на Пауэлл, перекусили, поболтали. А утром Ганьон обнаружил, что Фой ушел.

– А кто стоял на стреме? – Хог любил подобные выражения. В такие моменты он чувствовал себя участником телешоу. – Он что, ничего не видел?

– Он много чего видел – старых леди, гуляющих с собаками, балующихся детей… но Фоя он не видел. Он составляет отчет внизу, поговорите с ним, если хотите. Это констебль Томпсон. Пол Томпсон. Хороший парень. Летом я работал с ним на операции в Ванкувере.

– Похоже, однако, свое дело он знает не слишком хорошо.

Такер нахмурился:

– Если эти типы действительно призраки, как их хотят представить, то стоит ли удивляться, что он Фоя не видел?

– Но вы-то не думаете, что они – призраки?

– Неважно, что я думаю. Пусть у них по три глаза и по четыре руки, это тоже неважно! Все, что мне нужно, – это хоть какие-то улики, и нужны они мне были еще вчера.

– Но…

– Послушайте, – устало перебил Хога Такер. – Мы это уже проходили. Подозреваю, что и впрямь дело нечисто. Наверняка. Но я не собираюсь заниматься изгнанием злых духов. Представьте мне какие-нибудь доказательства, тогда и поговорим. Я намерен работать, а просиживать зря штаны – это не работа.

Хог кивнул. Откашлялся.

– А как насчет Ганьона? – спросил он. – Вы с ним говорили?

– А как же! – Вспомнив о недавнем разговоре с Жан-Полем Ганьоном, Такер раздраженно постучал по столу пальцами. – Он того и гляди устроит скандал. Хочет обратиться в газеты, к члену парламента от своего округа, куда-то там еще. В Королевскую комиссию. Сегодня поеду к нему, попытаюсь его успокоить.

– А вы узнали, зачем приехал Фой? Из-за Томаса Хенгуэра?

– Узнать что-нибудь от Жан-Поля было не так-то легко. Уж больно он был взвинчен. Возмущался, что мы ему лгали. Спрашивал, зачем посадили сыщика возле его дома. Почему прослушиваем его телефон. Бог знает, как он об этом догадался! А о Фое он говорит следующее: Фой жил в каком-то маленьком местечке в Новой Шотландии и вдруг почувствовал, что с Хенгуэром что-то не так. Он немедленно бросил работу – а он очищал от ракушек лодку для какого-то старого рыбака. Вот скажите мне… Если эти призраки такие всесильные, почему один из них всего лишь старая развалина, а другой – обыкновенный бродяга? Нет, нет! Не надо! В такую рань я не готов слушать ваши философствования.

Такер отхлебнул кофе. Кофе остыл. Сморщившись, Такер отодвинул чашку:

– Как бы то ни было, этот Фой бросил все свои дела и сел в первый же поезд на Оттаву. Это мы проверили у нашего человека, который за ним следил. В Оттаве он отправился к Ганьону. Они болтали о прежних днях и вообще обо всем на свете. Фой спросил: «Не слышно ли чего о Томе Хенгуэре?» Ганьон ответил так, как мы его научили, и Фой сразу понял, что тот лжет. И сразу стал говорить с Ганьоном очень холодно. Они разошлись по комнатам на ночь – и пожалуйста! Утром Ганьон встал, а Фоя и след простыл! Я думаю, он вышел через черный ход. Словно знал, что возле дома дежурит наш человек.

– А Ганьон не сказал, что за чувство насчет Хенгуэра возникло у Фоя там, на море? – Глаза Хога блестели, выдавая его волнение. – Ведь это как раз то, что нам надо.

– Успокойтесь, – сказал Такер. – Фой просто почувствовал, что с Хенгуэром что-то стряслось, вот и все, понимаете? А у вас никогда так не было? У всех когда-нибудь возникает подобное предчувствие.

– Но не все едут за тысячу миль, чтобы проверить, правильно ли их предчувствие. Нет. Что-то между ними есть. Что-то неосязаемое, вроде телепатической связи. Ведь так?

– Ладно. Если нам когда-нибудь удастся забрать кого-то из них, вы сами их об этом спросите, идет? А пока я отправил на поиски того и другого своих людей. Скоро кого-нибудь из них изловим, и вы сможете играть с ними в ваши игры. А сейчас меня больше беспокоит Ганьон.

– Вы должны объяснить ему, насколько все это важно!

– А ему плевать на важность с высокой горы! Он знает только одно: мы разбили его десятилетнюю дружбу, и теперь он чувствует себя предателем. Из-за нас. Он больше не верит в наши сказки, что нам надо поймать матерого преступника Томаса Хенгуэра. Он хочет, чтобы ему показали ордера на арест обоих. Видали?! Хочет, чтобы ему поднесли луну на серебряной тарелочке! – Такер покачал головой. – Одного понять не могу, чего это он так поздно вспомнил о юридической стороне дела! Я знаю, Хенгуэр не так уж его беспокоит. Но когда дело дошло до его друга Фоя…

– А вы не можете заставить его замолчать?

– Как?

Хог пожал плечами:

– Мне казалось, у вас есть свои методы.

– Например, залить его бетоном и бросить в реку? За кого вы нас принимаете? За ЦРУ? Нет. Я поеду поговорю с ним. Посмотрю, что можно сделать. Наверное, выложу все как есть. Не знаю. Надеюсь, он не впутает в эту историю газеты.

Газеты разорвали бы их на куски. Пресса не упустит возможности повеселиться. Все живописные подробности окажутся на первых полосах, да еще и в шестичасовых новостях. Журналисты будут вопить о необходимости создать очередную комиссию. При одной мысли об этом Такер приходил в ярость.

Он верил в Полицию, верил в ее миссию, в значительность работы, которую она выполняет. Однако он видел, что образ настоящего, безупречного конного полицейского в красном мундире и в плоской шляпе с полями несколько тускнеет. Канадскую Королевскую конную полицию поднимало над аналогичными службами всех других стран уважение, которого она заслуживала. Это уважение облегчало ей работу, придавало ее действиям активность, заставляло рядовых полицейских гордиться своей службой. А человек, исполненный гордости, работает хорошо.

Такер и сам заботился о своей карьере. Он пришел в полицию, когда ему было девятнадцать. В 1954 году. Освоился с лошадью, привык к форме, два года тянул лямку в глухих местечках от Ньюфаундленда до Юкона. В двадцать четыре года стал капралом, потом дослужился до своего теперешнего звания. Дальше он не пойдет. Не потому, что его перестали повышать в звании, а потому, что Такер чувствовал – если он поднимется выше по иерархической лестнице, то причина, по которой он пошел служить в полицию, – а он сделал это прежде всего ради того, чтобы помогать людям, – неизбежно отодвинется на задний план.

В наше время и в его возрасте такой подход был довольно наивен, и Такер это понимал, но до сих пор ему удавалось поступать так, как он считал нужным. Он никогда не ввязывался в то, от чего могло бы пострадать его личное чувство чести, хотя сейчас это было куда труднее, чем в начале его службы. Жизнь стала слишком сложной. Наркотики, терроризм и вообще преступность. Справиться со всем этим на муниципальном уровне или в провинциях не удавалось. Да и на федеральном уровне тоже было трудно. Весь мир разваливался по швам, и Канада вместе с ним.

И прекрасным примером тому мог служить проект «Контроль за умами». Такер понимал, какие будут последствия, если теории Хога и его сотрудников окажутся справедливыми. Но вообще-то все это казалось ему ерундой. Были более важные вещи, которыми следовало заниматься, и Такер понять не мог, зачем его приставили к этому проекту.

Такер был мастер улаживать конфликты, и его посылали туда, где ситуация слишком накалялась или грозила обернуться неприятностями для начальства. Но что бы он ни думал о «Проекте слежки за нечистью» (как он сам его называл), Такер отвечал за сроки, за связь, консультировал, возглавлял безопасность, но руки у него были связаны, ему приходилось пассивно наблюдать, как Хог и его помощники в лаборатории изо всех сил раздувают этот проект.

Отдел паранормальных исследований оказался прискорбной неудачей. Во всяком случае пока. Его бюджет составлял восемь миллионов долларов, сотрудники пользовались неограниченным доступом к компьютерам, половину этажа отвели под кабинеты и лаборатории, в них работали Хог, его сотрудники и еще шесть человек поддержки. И чего они добились? Ровным счетом ничего! Без людей, которых можно изучать, им оставалось работать только над предположениями. Им следовало незамедлительно задержать Хенгуэра, но Хог не сомневался, что старик является лишь промежуточным звеном. Слишком жалок он был, чтобы считать его лидером. Кто-то должен им руководить, и именно этого «кого-то» Хог жаждал заполучить к себе в лабораторию. А сейчас из-за давления, которое оказывало на него начальство, Хог стремился заняться кем угодно. Даже этим Фоем, если на то пошло. Если проект «Контроль за умами» прикроют раньше времени, Хогу будет чертовски трудно всучить кому-нибудь новый проект.

– Вам необходимо заставить Ганьона молчать, – повторил Хог.

– Ну, заставлять его я не собираюсь, – покачал головой Такер. – Все-таки у нас пока еще демократия. У каждого гражданина, слава богу, имеются кое-какие права. По крайней мере так пишут. Я попытаюсь убедить Ганьона. Посмотрим, что из этого получится.

Такер взглянул на часы. Без пяти девять. Если из полицейского управления он поедет по Куинс-вей, то, скажем, минут через пятнадцать доберется до места. Открыв ящик стола, Такер достал тупоносый пистолет 38-го калибра и прицепил его к поясу. Вряд ли пистолет ему понадобится, но, если Такер выходил на улицу без оружия, ему казалось, что он голый. Надев куртку, Такер не стал ее застегивать, чтобы пола не оттопыривалась из-за кобуры.

– Поеду, – сказал он Хогу. – Попробую успокоить его.

– Вы ведь согласились задержать Хенгуэра, – ответил Хог. – И Фоя. Однако ни на того, ни на другого у нас ничего нет. Чем же их права отличаются от прав Ганьона?

Задержавшись у дверей, Такер оглянулся.

– А я вам скажу, – проговорил он. – Я прочитал их досье. Оба они – бродяги. Причем один еще и с криминальным прошлым. А Ганьон – совсем другое дело. Он занимает ответственный пост. Он заслужил, чтобы к нему относились с некоторым уважением. И для меня не имеет значения, фермер ли Ганьон или президент Ай-Би-Эм. Он работает и приносит пользу. А о ваших двух призраках этого пока не скажешь. Можно считать, что я ответил на вопрос?

– Да, но…

– Послушайте, не забывайте, я несу ответственность за эту операцию. Знаю, что вы сейчас думаете. Вы думаете, что Ганьон разболтает наши секреты и все полетит к чертям. Что ж, могу посоветовать вам нечто новенькое: постарайтесь иногда доверять людям, ладно? Именно так я и должен был с самого начала поступить с Ганьоном, а не ходить вокруг да около и не темнить насчет «отпетого преступника», как вы мне рекомендовали. Надо же, «отпетый преступник»! Господи боже мой!

– Инспектор…

– Вам что-то не нравится? Идите жалуйтесь суперинтенданту. Когда он отстранит меня от должности, тогда я и уйду. Но не раньше. Ясно?

Такер не мог успокоиться, пока не сел в свой «бьюик» семьдесят девятого года выпуска и не выехал на Куинс-вей, слушая по радио глупые шутки.

9.30 утра, среда.

Ганьон оказался моложе, чем ожидал Такер. В свои тридцать восемь он производил впечатление даже слишком молодого для своей должности, а ведь был помощником заместителя министра, ведающего здравоохранением. «Чтобы попасть на такую должность, да еще в таком возрасте, – рассуждал Такер, – нужно быть более чем компетентным». До этого они с Жан-Полем не встречались, только разговаривали по телефону. По виду Ганьон был типичным высокопоставленным чиновником: дорогой твидовый костюм, сшитый у портного, кремовая рубашка, на шее – узкий коричневый галстук. На лацкане пиджака Жан-Поль носил булавку с маленьким канадским флагом – две красные полоски и красный кленовый лист на белом поле.

Такер проверил всю подноготную Жан-Поля, когда стало известно о его дружбе с Фоем, но ничего предосудительного не обнаружил – ни в его прошлой жизни, ни в настоящей. Ганьон был франко-канадцем из Сен-Жерома – маленького городка, находящегося недалеко от Монреаля. Степень доктора философии и доктора медицины Ганьон получил в Университете Макгилл [47]47
  Университет Макгилл – англоязычный университет, один из ведущих университетов в Канаде, находится в Монреале.


[Закрыть]
и работал в Министерстве здравоохранения и социального обеспечения с 1970 года. Жизнь он вел спокойную. Такер считал, что, насколько можно судить, Ганьон не собирался заниматься какой бы то ни было криминальной деятельностью. Хотя, может быть, его просто ни разу не поймали.

– Прежде чем вы заговорите, – сказал Такер, когда секретарь провел его в кабинет Ганьона, – я хочу извиниться за то, как мы обошлись с вами, и постараюсь откровенно объяснить, чем мы занимаемся. После этого вы примете решение. Идет?

Жан-Поль удивленно заморгал, вступительная речь инспектора оказалась для него неожиданной. Он уже приготовился к неприятной конфронтации.

– Bonjour, inspecteur [48]48
  Добрый день, инспектор (фр.).


[Закрыть]
, – ответил он и, чтобы потянуть время и собраться с мыслями, спросил: – Вам не трудно было найти мою контору?

– Нет, – покачал головой Такер. – Я просто применил дедуктивный метод.

Жан-Поль вежливо улыбнулся в ответ на попытку инспектора пошутить.

Такер устроился в кресле и подался вперед:

– Давайте начнем с того, что я изложу вам все факты, а уж потом можете грызть меня, сколько вам будет угодно. А? Это сэкономит нам время.

– Как хотите, inspecteur.

– Меня зовут Джон. Джон Такер.

Жан-Поль кивнул. Откинувшись в кресле, Такер некоторое время постукивал пальцами друг о друга, потом пустился в объяснения. Жан-Поль спокойно, с невозмутимым видом его слушал. Когда Такер закончил, Жан-Поль задумчиво покачал головой.

– C'est incroyable [49]49
  Невероятно (фр.).


[Закрыть]
, – проговорил он наконец. – Этот проект «Контроль за умами»… и все, что вы мне рассказали… Признаюсь, мне больше по душе ваше первое объяснение. В него, во всяком случае, легче было поверить, n'est-ce pas?

– Сказать по правде, я и сам не в восторге от этого шоу. Но пока именно это и происходит.

– И вы думаете, Киеран один из этих… привидений?

Такер пожал плечами:

– Давайте скажем просто: у нас есть основания подозревать, что он обладает своего рода… не знаю, как это выразить… ну, особыми способностями, что ли. В том случае, разумеется, если теории Хога справедливы. Но давайте так и считать. Если вдуматься, все это дело какое-то заумное. Но предположим, что так оно и есть…

Жан-Поль вспомнил о своем ночном разговоре с Киераном. Если то, что говорит инспектор, соответствует действительности, тогда понятно, почему многое в их беседе осталось недосказанным и почему о многом они даже избегали говорить. Но вслух Жан-Поль спросил только:

– У вас по-прежнему есть причины его преследовать?

– Видите ли… Я знаю, он ваш друг… – Такер осекся и вздохнул. – Я прошу вас только об одном – пусть все, о чем я вам рассказал, останется между нами. Прошу даже не вашей помощи. А просто… можете вы сделать так, чтобы это не попало в газеты?

Жан-Поль покачал головой:

– Je regrette… [50]50
  Сожалею… (фр.)


[Закрыть]
Не могу согласиться с вашими методами, инспектор. Я не хотел в этом участвовать. Но теперь я в это замешан. И, как вы заметили, Киеран действительно мой друг, что бы он сейчас ни думал о моем участии во всем этом.

– Понятно. В общем-то я и ожидал от вас такого ответа. А скажите, как вы подружились? Я имею в виду, что вы ведь вращаетесь в разных кругах.

– Мы встретились в домике приятеля в горах Гатино. Пьер устроил вечеринку и пригласил группу фолк-музыкантов играть на ней. Они называли себя «Чудаки из Тилликрайна» – по-моему, это название какой-то ирландской песни. До этого я о Киеране ничего не знал. Но в тот вечер мы разговорились и мне его общество было крайне приятно. Мы – как бы это сказать? – понравились друг другу с самого начала, n'est-ce pas? Вы этого не знаете, и, наверное, вам это все равно, но Киеран – очень добрый человек и верный друг. Вот почему мне… неприятно то, как я поступил с ним. Я предал его! И вот что я вам скажу: мне всегда не очень-то нравился Томас Хенгуэр, что-то в нем было… etrange [51]51
  Странное (фр.).


[Закрыть]
, что-то странное. Поэтому мне не трудно было поверить в ваши рассказы о его преступной деятельности и о том, как вам нужна моя помощь в его аресте. К тому же вы говорили тогда очень убедительно, non?

– Я солгал, – признался Такер. – Но если мы задержим Фоя, я расскажу ему о том, как мы обманули вас.

– Задержите его? И что вы сделаете с Киераном, когда он окажется у вас в руках?

– Это зависит не от меня.

Жан-Поль вздохнул:

– Вы объяснили мне все это из уважения ко мне, не так ли?

– Да.

– Почему же вы так мало уважаете Киерана? Может быть, он придерживается других жизненных принципов, но разве это делает из него преступника?

Такер немного подумал, вспомнив, как он спорил с Хогом.

– Ладно, – сказал он, – тут вы правы. А сейчас выслушайте вот что: допустим, теории Хога справедливы, способности, о которых он говорит, действительно существуют. Тогда неужели вам не понятно, почему нам необходимо их контролировать? Представьте, что люди с такими способностями окажутся в руках террористов. Или еще у кого-нибудь, для кого жизнь человеческая ничего не значит. Что тогда?

– Сильный довод, inspecteur.

Жан-Поль отвел глаза. Ему было не по себе. Несмотря на всю солдатскую прямолинейность Такера, язык у инспектора был подвешен прекрасно. «Интересно, – подумал Жан-Поль, – проиграл ли Такер в жизни хоть один спор?» Он вдумывался в объяснения инспектора, стараясь убедить себя, что все это лишь плоды разыгравшегося воображения. Но убеждения не помогали. Томас Хенгуэр, этот старик, и впрямь был странный. А Киеран… вот уже несколько лет он присылает Жан-Полю к Рождеству и ко дню рождения книги по оккультным наукам. Серию книг Кастанеды, том Колина Уилсона [52]52
  Уилсон Колин (р. 1931) – английский романист, автор многочисленных работ по философии, социологии, музыке, литературе и оккультизму.


[Закрыть]
«Оккультизм и загадки». Эти книги ни в чем его не убедили. А что, если они были призваны подготовить его… к чему? Ко вступлению в какую-то… в какую-то тайную секту? В это Жан-Поль не мог поверить. Но, конечно, даже Канадская Королевская конная полиция не могла бы придумать такую невероятную историю, чтобы скрыть какой-то более зловещий заговор.

– Я сделаю то, что вы просите, inspecteur, – наконец сказал Жан-Поль. – Не стану разглашать тайны, которые вы мне доверили. Пока. Но вы должны обещать: если вы найдете Киерана, вы немедленно свяжетесь со мной. И дадите мне возможность поговорить с ним до того, как сами займетесь им.

– Это я могу вам обещать, – сказал Такер с явным облегчением. – А если по какой-то причине Фой свяжется с вами?

– Это мое дело. Сначала я с ним поговорю. Кто знает? Может, он сам согласится встретиться с вами. Хотя мне это кажется маловероятным. Боюсь, ему не так-то легко будет поверить мне вновь.

– Значит, договорились, – сказал Такер.

Он встал и протянул Жан-Полю руку. Вздохнув, Жан-Поль пожал ее:

– А прослушивание телефона, inspecteur?

– Совершенно законное. Мы подключились с разрешения судьи Питерсона. Ладно, я сниму прослушку. Только скажите, как вы ее обнаружили?

Жан-Поль улыбнулся:

– Я не обнаруживал ее. Просто догадался.

– Вот это да! Будь я проклят!

– Надеюсь, этого не случится, inspecteur. И вот еще что: один человек постоянно провожает меня на работу, а другой следит за домом.

– Я их отзову. Но послушайте, мистер Ганьон. Не вините в этом меня. Я вам доверяю. Если я ошибаюсь…

– Я тоже вам доверяю, non?

– Да, догадываюсь.

– D'accord. [53]53
  Договорились (фр.).


[Закрыть]
А теперь… прощайте. Нас обоих ждет работа.

Такер кивнул:

– Спасибо, Жан-Поль. Вы не возражаете, если я буду вас так называть?

Жан-Поль покачал головой:

– Нет… Джон. А теперь простите, мне надо кое-что обдумать.

Когда инспектор ушел, Жан-Поль уставился в пространство. Не совершил ли он ошибку, согласившись сотрудничать с инспектором? Этот человек был убедителен. «Ах, Киеран, – подумал Жан-Поль. – Q'est-ce que tu fais? [54]54
  Что это ты вытворяешь? (фр.)


[Закрыть]
И что ты делаешь сейчас?»

12.10, среда.

Суперинтендант Канадской Королевской конной полиции Уоллес Мэдисон только головой покачал, когда Такер закончил доклад. Мэдисону было шестьдесят три, через пару лет ему предстояла отставка. Всю свою жизнь, так же как и Такер, он посвятил полиции. Высокого роста, представительный, он не ходил без трости из-за недолеченного перелома шейки бедра в 1969 году.

– Не знаю, Джон, – сказал Мэдисон.

– Не знаете чего?

– Иногда не знаю, то ли повысить вас, то ли разжаловать. Я действительно не думаю, что вы добились успеха с этим Ганьоном из Министерства здравоохранения. Когда Хог пришел ко мне, чуть не плача…

Такер устремил на Мэдисона безнадежный взгляд:

– Что я могу сказать, Уолли?

Мэдисон вздохнул.

– Ничего. – Из его голоса исчезли добродушные нотки. – Для министра мне нужно что-то убедительное, Джон.

Такер покачал головой:

– Вам придется сказать ему что-нибудь уклончивое. Дайте нам дня два. Фой не мог далеко уйти. Хенгуэр исчез в Оттаве, и, если то, что Фой рассказал Ганьону, не было наглым враньем, он собирается побродить здесь, чтобы найти старика. Тут-то мы его и схватим.

– Слушать вас одно удовольствие. Умеете убеждать, этого у вас не отнимешь. – Мэдисон сложил в портфель бумаги, касающиеся проекта. – Сделаю что смогу. У вас есть время на ланч?

– Боюсь, что нет. Надо еще кое-что проверить. Помните, что мы обнаружили тогда в комнате Хенгуэра? То, что проверял для нас Тэд Бенсон?

– Тэд что-то нашел? – спросил Мэдисон.

– В некотором роде. Он нашел одного типа, который сегодня явился в музей с костяным диском, чтобы узнать, сколько лет может быть его находке. А все дело в том, что диск этот в точности такой же, какие мы изъяли при обыске у Хенгуэра.

– Это пригодится мне для министра, – кивнул Мэдисон. – Ему будет очень-очень интересно.

Такер усмехнулся, почувствовав сарказм в голосе Мэдисона.

– Пока это единственная зацепка, которая у нас есть, Уолли. Мне надо смотаться в музей поговорить с этим типом. Бенсон старается задержать его для нас.

– Если что-нибудь узнаете…

– Я знаю, где вас найти, – улыбнулся Такер. – Будете ползать на брюхе перед Главным прокурором.

– Пошел вон!

– Слушаюсь, сэр!

Оба рассмеялись.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю