Текст книги "Макулатура"

Автор книги: Чарльз Буковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

18

Я поднял трубку.

– Детективное агентство Билейна…

– Моя фамилия Гроверс, Хал Гроверс, мне нужна ваша помощь. В полиции меня подняли на смех.

– Что случилось, мистер Гроверс?

– Меня преследует космический пришелец.

– Ха-ха-ха, мистер Гроверс, давайте серьезно…

– Вот видите, все надо мной смеются.

– Извините, Гроверс. Но прежде чем мы продолжим разговор, сообщу мою таксу.

– Да?

– Шесть долларов в час.

– Ну это меня не затруднит.

– И никаких чеков с отскоком, иначе понесете свои грецкие орехи в сумочке, понятно?

– Деньги для меня не проблема. Проблема – женщина.

– Какая женщина, Гроверс?

– Черт, про какую мы говорим? Космический пришелец.

– Космический пришелец – женщина?

– Ну да, ну да…

– Откуда вы знаете?

– Она сама сказала.

– И вы ей верите?

– Конечно, я видел, что она вытворяет.

– Например?

– Ну, вылетает через потолок и так далее…

– Вы выпиваете, Гроверс?

– Конечно. А вы?

– Без этого разве можно… Теперь слушайте, Гроверс, прежде чем мы начнем, зайдите ко мне лично. Третий этаж здания Аякс. Перед тем как войти, постучите.

– Условным стуком?

– Да. Побрить-н-Постричь, Бам-Бам – тогда я буду знать, что это вы…

– Хорошо, мистер Билейн…

Пока дожидался его, я убил четырех мух. Черт, смерть кругом, повсюду. Люди, птицы, звери, рептилии, грызуны, насекомые, рыбы – у них никаких шансов. Всем крышка. Я не знал, что с этим делать. У меня испортилось настроение. Понимаете, смотрю на упаковщика в супермаркете, он пакует мои продукты, и вдруг вижу, что он самого себя засовывает в могилу вместе с туалетной бумагой, пивом и куриными грудками.

Потом раздался условный стук в дверь, и я сказал:

– Входите, пожалуйста, мистер Гроверс.

Он вошел. Из себя невидный. Метр сорок два ростом, 71 килограмм, 38 лет, глаза серо-зеленые, левый – с тиком, уродливые желтые усики, волосы того же цвета, с прогалиной на макушке слишком круглой головы. Вошел косолапо, сел.

Мы сидели и смотрели друг на друга. Больше ничего не делали. Прошло пять минут. В конце концов я разозлился.

– Гроверс, почему вы ничего не говорите?

– Я ждал, когда вы заговорите.

– Почему?

– Не знаю.

Я откинулся в кресле, закурил сигару, положил ноги на стол, вдохнул дым, выдохнул и выдул идеальное кольцо.

– Гроверс, эта женщина, эта… космическая пришелица… расскажите о ней что-нибудь…

– Она называет себя Джинни Нитро…

– Рассказывайте дальше, мистер Гроверс.

– Вы не будете смеяться надо мной, как полицейские?

– Никто не смеется так, как полицейские, мистер Гроверс.

– Ну… эта девочка из космоса – с товаром.

– Почему вы хотите избавиться от девочки с товаром?

– Я боюсь ее, она управляет моим сознанием.

– Как это?

– Ну, что она скажет, то я должен сделать.

– А если она скажет вам съесть ваше ка-ка, вы съедите?

– Наверно, да…

– Гроверс, просто вас лохматка оседлала. Это со многими мужчинами случается.

– Нет, она такие номера проделывает, что просто ужас.

– Все эти номера я видел, Гроверс, и даже такие…

– Вы не видели, как она появляется ниоткуда, вы не видели, как она улетучивается сквозь потолок.

– Гроверс, вы меня утомляете, все это муде-колеса.

– Нет, не колеса, мистер Билейн.

– Нет? Да откуда вы взялись, Гроверс, вы говорите как вахлак.

– А вы не похожи на детектива, мистер Билейн.

– А? Что? А на кого же я похож?

– Дайте сообразить, дайте подумать…

– Так шевелите пузырями. Это стоит вам шесть долларов в час.

– Ну, вы похожи на… сантехника.

– На сантехника? На сантехника. Хорошо. Что бы вы делали без сантехника? Вы знаете кого-нибудь важней сантехника?

– Президент.

– Президент? А вот и неправильно! Опять ошиблись! Вы как рот откроете, так сразу и ошиблись!

– Я не ошибся.

– Вот видите! Опять ошиблись!

Я отложил сигару и закурил сигарету. Этот человек был полный мудак. Но клиент. Я посмотрел на него долгим взглядом. Это был тяжелый труд – смотреть на него. Я перестал смотреть. Я стал смотреть мимо его левого уха.

– Ладно, что вы хотите чтобы я сделал? С этой космической пришелицей? С этой Джинни Нитро?

– Избавьте меня от нее.

– Я не киллер.

– Освободите меня от нее как угодно.

– Вы вступали в половые сношения?

– В смысле – сегодня?

– В смысле – с ней.

– Нет.

– Вам известно место жительства этой птички? Номер телефона? Род занятий? Татуировка? Хобби? Особые привычки?

– Только последнее…

– В частности?

– В частности, она улетает через потолок и всякое такое.

– Гроверс, вы сумасшедший. Вам нужно туда, где мозги чинят.

– Я уже там был.

– И что они сказали?

– Ничего. Только они берут больше чем шесть долларов в час.

– Сколько они берут?

– Сто семьдесят пять долларов в час.

– Это доказывает, что вы сумасшедший.

– Почему?

– Кто столько платит – обязательно сумасшедший.

Потом мы просто сидели и смотрели друг на друга. Довольно глупо. Я пытался думать. У меня заболели виски.

Потом распахнулась дверь. И вошла эта женщина. Ну что я могу вам сказать? На земле миллиарды женщин, так? Некоторые выглядят нормально. Большинство выглядят прилично. Но время от времени ПРИРОДА выкидывает номер: она изготовляет особенную женщину, невероятную женщину. То есть ты смотришь, и ты не можешь поверить. Колыхание спелых волн, ртуть, змеиный изгиб, ты видишь лодыжку, ты видишь локоть, ты видишь грудь, ты видишь колено, и все это сливается в колоссальное манящее целое, и красивые глаза улыбаются, углы рта чуть опущены, но губы сложены так, словно она вот-вот засмеется над твоей беспомощностью. И одеться они умеют, и длинные их волосы жгут воздух. Ну просто сил нет. Гроверс встал.

– Джинни!

Она вплыла в комнату, как стриптизерка на роликовых коньках. Она остановилась перед нами, и стены задрожали. Она посмотрела на Гроверса.

– Хал, что ты делаешь с этим второсортным сыщиком?

– Эй, полегче, стерва! – сказал я.

– Понимаешь, Джинни, у меня небольшая проблема, и мне понадобилась помощь.

– Помощь? В связи с чем?

– Не могу сказать. Язык проглотил.

– Хал, у тебя нет проблем, пока у тебя есть я. Все, что может второсортный сыщик, я могу лучше. Я встал. Впрочем, я уже стоял.

– Правда, красавица? А ну покажи, как у тебя встанет девятнадцатисантиметровый.

– Эротоман!

– Ну что, съела? Съела?

Джинни несколько раз прошлась по комнате, сводя нас всех с ума. Потом обернулась. Посмотрела на Гроверса.

– Поди сюда, пес! Ползи ко мне по полу! Быстро!

– Не слушай ее, Хал! – закричал я.

– А?

Он полз по полу к Джинни. Все ближе и ближе. Подполз к ее ногам и остановился.

– А теперь, – сказала она, – лижи языком мои туфли! Гроверс подчинился. Лизнул. Стал лизать дальше. Джинни посмотрела на меня и ухмыльнулась. Ухмыльнулась грязной ухмылкой. Я не стерпел, вскочил.

– АХ ТЫ КУРВА! – воскликнул я. Я расстегнул ремень, выдернул его из брюк и, сложив вдвое, вышел из-за стола.

– Ну, курва, – сказал я, СЕЙЧАС Я ТЕБЕ ПРОПИШУ! Я бросился к ней. То, что оставалось у меня от души, дрожало от радостного предвкушения. Ее волшебный зад горел перед моим мысленным взором. Небо опрокинулось вверх тормашками и дрожало.

– Брось ремень, онанист, – сказала она и щелкнула пальцами. Ремень выпал из моей руки. Я оцепенел. Она повернулась к Гроверсу.

– Пойдем, глупыш, встань с коленок. Пошли из этого дурацкого места.

– Да, дорогая.

Гроверс поднялся и поплелся за ней к выходу; дверь открылась, закрылась, и их не стало. Я все еще не мог пошевелиться. Стерва, она, наверно, обработала меня из лучевого ружья. Оцепенение не проходило. Может, я неправильно выбрал профессию? Минут через двадцать я стал ощущать покалывание во всем теле. Потом оказалось, что я могу шевелить бровями. Потом – губами.

– Черт побери, – сказал я.

Потом начали постепенно оживать другие части. Наконец я сделал шаг. Два шага. Потом еще несколько – к столу. Обошел его. Открыл ящик. Нашел пол-литра водки. Отвернул пробку. И как следует врезал. Решил, что на сегодня – шабаш, а завтра все снова.

1

19

На другой день у себя в кабинете я понял, что нахожусь в тупике. Я уже не мог понять, кто мои клиенты и что вообще за чертовщина. Надо что-то делать, решил я. У меня был рабочий телефон Джека Басса. Я позвонил ему.

– Алло, – сказал он.

– Басс, это Билейн.

– Сукин сын.

– Полегче, Басс, у меня черный пояс.

– Он тебе пригодится, если еще раз помешаешь моим любовным занятиям.

– Джек, я только видел, как зад подпрыгивает. Я не знал, что это ты, пока ты не повернул голову.

– А кто же это мог быть, по-твоему? Чужой, что ли, будет шпарить ее в моем собственном доме?

– Так уже не раз бывало.

– Что?

– Я не говорю, что в твоем доме, Джек.

– А где же?

– Не имеет значения.

– Что не имеет значения?

– В смысле – к твоему делу это не относится. Давай поговори о деле.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я им занимался?

– Ты ничего не раскрыл, только снял на видео мой бампер.

– Твое дело двигается, Джек.

– Это как же?

– Я выяснил связи.

– Что?

– У меня есть ниточка.

– Связи? Ниточка? О чем ты говоришь?

– Я могу установить ее связь с этим мужиком. Я его знаю. Темный тип. Они затевают что-то скверное.

– Ты застиг их вместе?

– Пока нет.

– Почему нет?

– Я действую осмотрительно. Они должны попасться сами.

– А сейчас ты не можешь их накрыть?

– Я должен ждать, пока он не засветится. – Что?

– Должен поймать его с поличным.

– Ты хорошо все продумал, Билейн?

– Я хорошо продумал. Как только он засветится, я его зачалю.

– Ты как-то странно выражаешься.

– Басс, мир – это не детский сад. Подожди, я на них насяду.

– Насядешь?

– Я возьму ее за жопу. Ты же хочешь, чтобы я взял ее за жопу?

– Ты просто добудь мне улики.

– Не поймавши, курицы не щиплют, Басс.

– Так что-то начинает проясняться, Билейн?

– Я уже носом чую. Я напал на след. Я знаю, кто он. Он француз. Ты же знаешь, каковы французы, верно?

– Нет. А что французы?

– Если ты не знаешь, Басс, я тебе не могу объяснить. У меня нет на это лишнего дня. Так ты хочешь или нет, чтобы я распутывал это чертово дело?

– Ты сказал, что близок к разгадке?

– Я их практически оседлал.

– Что?

– Так продолжать или нет, Басс? Считаю до пяти. Раз, два, три…

– Хорошо, хорошо, продолжай.

– Отлично, Джек. Тут только одна мелочь…

– Какая?

– Мне нужен аванс на месяц.

– На месяц? Я думал, ты уже у цели.

– Я должен устроить западню. Поставить ловушку. Все учесть. И когда он засветится…

– Хорошо, хорошо, высылаю чек!

Он бросил трубку. Ведет себя как влюбленный. Ну и лопух…

Затем я позвонил Гроверсу. Он дал мне рабочий телефон. После третьего гудка он взял трубку.

– Алло, – сказал он. – Похоронное бюро «Серебряная пристань»  слушает.

– Мать моя, – сказал я.

– Что? – спросил он.

– Гроверс, вы со жмурами возитесь?

– Что?

– Со жмурами. Со жмурами! Это Ник Билейн.

– Что вам угодно, мистер Билейн?

– Я разрабатываю вашу инопланетянку, мистер Гроверс.

– Да, я помню.

– Скажите мне, Хал, зачем вы этим занимаетесь?

– Что вы имеете в виду?

– Возитесь с мертвецами. Зачем? Зачем?

– Это моя профессия. Человек должен зарабатывать на жизнь.

– Но колупаться со жмурами? Жуткое дело. Прямо извращение. Вы кровь спускаете? Что вы делаете с ней, когда спустите?

– Этим занимается мой служащий, Билли Френч.

– Дайте его сюда, я хочу с ним поговорить.

– Он обедает.

– Вы хотите сказать, он ест?

– Да.

Я помолчал. Я вдохнул, выдохнул. Потом заговорил:

– Слушайте, Гроверс, вы хотите, чтобы я занимался вашим делом?

– Вы о Джинни Нитро?

– Ну конечно. У вас в бюро есть другие космические крошки?

– Нет.

– Ну так вы хотите свалить ее с плеч?

– Конечно. И думаете, вам удастся? Во время вашей встречи вы, кажется, как-то застряли.

– Гроверс, даже трактор застревает. Я эту шлюху оформлю так, что вы ее больше не увидите.

– Я не считаю ее шлюхой, мистер Билейн.

– Это просто такое выражение. Не хотел обидеть вашу цыпу.

– Думаете, вам удастся чего-нибудь тут достичь?

– Пока мы с вами разговариваем, Гроверс, я уже отрабатываю версию, я нашел к ней ниточку.

– Какую?

– Не могу вам все раскрыть. Но тот факт, что вы возитесь со жмурами, а она космическая пришелица… это наводит на мысли.

– Что вы хотите сказать, мистер Билейн?

– Не могу вам все раскрыть. Но я консультировался со специалистом по этим делам. У него есть книга об инопланетянах, но он затребовал дополнительные сведения о вас.

– Хорошо. Что вы хотели узнать?

– Не суетитесь. Прежде чем я продолжу работу по этому делу, мне понадобиться еще один чек. Двухнедельный аванс.

– Вы думаете, вам что-то удастся?

– Черт побери, я же вам сказал, дело уже на мази!

– Хорошо, мистер Билейн, я отправлю чек сегодня же. Две недели.

– Вы умный человек, мистер Гроверс.

– Да… Мистер Билейн, Билли Френч как раз вернулся с обеда. Хотите с ним поговорить?

– Нет, но спросите его, что он ел на обед.

– Одну минуту…

Я ждал. Наконец он снова взял трубку.

– Он сказал, ростбиф и картофельное пюре.

– Это отвратительно!

– Что?

– Мне надо уйти, мистер Гроверс.

– Я думал, вы хотели получить дополнительные сведения обо мне.

– Я пришлю вам вопросник.

Я положил трубку, закинул ноги на стол. Все было под контролем. У меня. Детектива Ника Билейна. Но оставалось еще решить загадку Красного Воробья. Оставались Селин и Леди Смерть. Леди Смерть – куда же без нее. И оставалась шлюха.

А как еще ее назвать?

20

Надо было подумать об этом. Надо было подумать обо всем. Каким-то образом это все увязывалось: космос, смерть, Воробей, жмуры, Селин, Синди, Басс. Но сложить это в единую картину я не мог. Пока что. В висках у меня застучало. Надо было уходить отсюда.

На стенах кабинета ответы не написаны. Ум заходил за разум, я воображал себя в постели с Леди Смертью, Синди и Джинни Нитро – со всеми одновременно. Это уже чересчур. Я надел котелок и вышел за дверь.

Я очутился на ипподроме. В Голливудском парке. Живых лошадей там не было. Бега проходили в Оук-Три. Их передавали по телевизору, а ставки принимали здесь как обычно.

Я поехал вверх на эскалаторе. Человек, стоявший сзади, наткнулся на мой брючный карман.

– Ах, извините, – сказал он. – Прошу прощения.

Бумажник я всегда ношу в левом грудном кармане. Учишься кое-чему, учишься. С годами.

Прошел мимо Скакового клуба, заглянул. Компания стариков. Денежных. Как им это удалось? И сколько тебе самому нужно? И что это все значит? Все мы умираем нищими, и большинство из нас живут в нищете. Это игра на истощение. Надеть утром туфли и то победа.

Я толкнул дверь и вошел во внутренний двор клуба. Там стоял почтальон и хлебал кофе. Я подошел к нему.

– Какой дурак тебя впустил? – спросил я его. Лицо у него было деформировано. Распухло.

– Билейн, – сказал он, – я тебя убью.

– Тебе не надо пить кофе, – сказал я. – Ночью спать не будешь.

– Я замочу тебя, Билейн, твои дни сочтены.

– На кого бы ты хотел поставить?

– На Трепаного.

– На, – я сунул ему два доллара, – пусть тебе повезет.

– Ой, спасибо, Билейн!

– Не за что, – сказал я и отошел.

Нет человеку покоя. Вечно его достают. Не скроешься.

Я подошел к стойке и взял большой стакан кофе.

– На кого бы ты поставил, Билейн? – спросила официантка.

– Не скажу. Ставки поднимешь – выигрыша не будет.

– Ну спасибо тебе, урод, – сказала она.

Я стянул обратно со стойки чаевые и сунул в карман. Потом нашел свободный стул возле сетки, сел и раскрыл «Программу». Тут за спиной у меня раздался голос:

– Двумя долларами ты не обойдешься, Билейн. Тебе конец. Это был почтальон. Я встал и повернулся к нему.

– Тогда отдавай к свиньям два доллара!

– Забудь о них.

– Я из тебя форшмак сделаю! – сказал я.

Он улыбнулся и шагнул ко мне. Я почувствовал лезвие, уткнувшееся в мой живот. Пока только кончик – остальное он прикрывал пальцами.

– У меня здесь 15 сантиметров, и я с удовольствием воткну их в твое толстое кретинское брюхо!

– Ты почему сегодня не работаешь? Кто будет почту разносить?

– Заткнись! Я сейчас решаю, убить тебя или нет.

– Друг, у меня с собой десять долларов. Можешь поставить их на Трепаного.

– Сколько?

– Двадцать.

– Сколько?

Острие ножа прокололо мне кожу.

– Пятьдесят.

– Ладно, залезь в свой бумажник, вынь пятьдесят и засунь мне в карман рубашки.

За ушами у меня вспотело. Я вынул из левого грудного кармана бумажник, извлек из него 50 долларов и засунул ему в карман. Он убрал лезвие.

– А теперь сядь, раскрой свою «Программу» и начинай читать. Я подчинился. Потом ощутил острие затылком.

– Считай, что тебе повезло, – сказал он.

И ушел.

Я остался на месте и допил свой кофе. Потом встал и вышел. Спустился на эскалаторе. Пришел на стоянку. Сел в машину и уехал оттуда. Бывают такие неудачные дни. Я доехал до Голливуда, поставил где-то машину и зашел в кинотеатр. Купил воздушной кукурузы, лимонаду и сел. Фильм уже шел, но я не смотрел его. Только жевал кукурузу и пил лимонад. И думал, пришел ли Трепаный первым.

21

В эту ночь я не мог уснуть. Я пил пиво, я пил вино, пил водку, все без толку.

Я ничего не решил. Все дела на мертвой точке. Отец говорил мне, что я буду неудачником. Он тоже был неудачником. Дурная наследственность.

Я включил телевизор. В спальне у меня тоже был. Вылезла девица и сказала, что она поговорит со мной и мне станет хорошо. Единственное, что нужно для этого, – кредитная карточка. И я решил обойтись без этого. Потом лицо женщины исчезло с экрана и появилась Джинни Нитро.

– Билейн, – сказала она, – предупреждаю: не лезь в мои дела.

– Что? – сказал я.

Она повторила свои слова, и я выключил телевизор. Снова налил себе водки. Выключил свет и в темноте сел на кровать. И врезал водки.

Потом раздалось громкое жужжание, как будто пчел над потревоженным ульем. Потом вспышка малинового света, и передо мной возникла Джинни Нитро. Я испугался до смерти.

– Испугался, Билейн? – спросила она.

– С чего это, – ответил я. – Но что за манеры? Ты никогда не стучишься перед тем, как войти.

Джинни Нитро оглядела комнату.

– Тебе нужна служанка, – сказала она. – У тебя свинарник. Я допил водку, отбросил стакан.

– Тебя не касается, я тебя прищучу.

– Как сыщику тебе недостает трех качеств.

– Каких же?

– Напора, нацеленности и находчивости.

– Да? Ну, твою-то игру я раскусил, крошка.

– Да что ты?

– Ты втерлась к Гроверсу, потому что он похоронщик, а тебе нужны мертвые тела, чтобы поселить в них твоих друзей – пришельцев.

Она села в кресло, взяла мою сигарету, закурила и рассмеялась.

– Похоже, что я обитаю в мертвом теле?

– Да не очень.

– Мы сами создаем себе тела. Смотри!

Снова жужжание, вспышка малинового света, и в углу комнаты появилась другая Джинни Нитро. Она стояла возле моего цветочного горшка.

– Привет, Билейн, – сказала она.

– Привет, Билейн, – сказала та, что сидела в кресле.

– Э, – сказал я, – так это ты можешь быть одновременно в двух телах?

– Нет, – сказала Джинни Нитро, сидевшая в кресле. – Но, – сказала Джинни Нитро, стоявшая возле горшка, – мы можем переноситься из одного тела в другое.

Я вылез из постели, подобрал стакан и налил себе еще водки.

– Ты в трусах спишь, – сказала одна Джинни Нитро.

– Какая гадость, – сказала другая. Я влез в постель со стаканом и облокотился на подушку. Опять зажужжало, вспыхнул малиновый свет, и Джинни возле горшка исчезла. Я посмотрел на ту, что в кресле.

– Слушай, – сказал я, – Гроверс нанял меня, чтобы я его от тебя избавил, и я намерен это сделать.

– Для человека, чьи таланты не превышают нулевой отметки, ты много на себя берешь.

– Да? Ну, я справлялся с делами и покруче!

– Правда? Расскажи о каком-нибудь.

– Все мои досье секретны.

– Секретны или не существуют?

– Не раздражай меня, Джинни, или я…

– Что?

– Я… – Я поднес ко рту водку. И вдруг моя рука замерла в пяти сантиметрах от губ. Я не мог пошевелиться.

– Ты – третий сорт, Билейн. Не связывайся со мной. Я сейчас добрая. Считай, что тебе повезло.

– Считать, что повезло? Сегодня я это уже один раз слышал. Жужжание, малиновая вспышка, и Джинни Нитро исчезла. Я сидел на кровати, не мог пошевелиться, стакан был по-прежнему в пяти сантиметрах от губ. Я сидел и ждал. У меня было время поразмыслить о моей профессиональной судьбе. Размышлять было почти не о чем. Может, я выбрал не ту профессию. Но менять ее было уже поздно.

Я сидел и ждал. Минут через десять началось покалывание во всем теле. Я уже мог немного пошевелить рукой. Потом чуть больше. Я поднес водку ко рту, ухитрился наклонить голову и осушил стакан. Бросил его на пол, вытянулся на кровати и снова стал ждать сна. Услышал стрельбу за окном и понял, что мир в полном порядке. Через пять минут я уснул, так же как все остальные.

22

Я проснулся в угнетенном настроении. Я смотрел на потолок, на трещины в потолке. Я увидел пробегавшего по чему-то бизона. Я подумал, что по мне. Потом увидел змею с кроликом в пасти. Солнце проникло сквозь дырки в занавеске и образовало у меня на животе свастику. В заду у меня чесалось. Опять начинается геморрой? Шея занемела, во рту был вкус кислого молока.

Я встал и отправился в ванную. Смотреть в зеркало было противно, но я посмотрел. На лице подавленность и незадачливость. Темные мешки под глазами. Маленькие, трусливые глазки, глазки грызуна, пойманного етитской кошкой. Плоть моя выглядела так, как будто она уже не старается. Как будто ей отвратительно быть частью меня. Брови нависли, изогнулись, выглядели так, как будто они умалишенные; умалишенная волосяная поросль. Кошмар. Я выглядел отвратительно. И даже опорожниться был не готов. Закупорило. Я подошел к унитазу, чтобы пописать. Нацелился правильно, но почему-то пошло вкось и попало на пол. Я перенацелился и описал все сиденье, которое забыл поднять. Потом оторвал туалетной бумаги и подтер. Вытер сиденье. Кинул бумагу в корзину и спустил воду. Потом я подошел к окну, выглянул и увидел кошку, гадившую на соседней крыше. Вернулся к умывальнику, нашел зубную щетку, выдавил из тюбика. Выдавилось слишком много. Лениво шлепнулось на зубную щетку, а с нее в раковину. Почему-то зеленое. Как зеленый червяк. Я подцепил его пальцем, намазал на щетку и стал чистить. Зубы. Какая же это дрянь. Мы должны есть. Едим и снова едим. Мы все отвратительны, обречены на наши мелкие, грязные занятия. Едим, пердим, чешемся, улыбаемся, отмечаем праздники.

Я дочистил зубы и вернулся в постель. Из меня вышел весь пар, кончилась вся заводка. Я был как чертежная кнопка, как кусок линолеума.

Решил лежать в постели до полудня. Может, к тому времени половина мира вымрет, и переносить оставшуюся будет вполовину противней. Может быть, если встать в полдень, буду выглядеть лучше, чувствовать себя лучше. Я знал одного, который не опорожнялся по несколько дней. В конце концов он просто взорвался. Натурально. Говно вылетело из живота.

Потом зазвонил телефон. Я не вмешивался. Утром я никогда не подхожу к телефону. Он прозвонил пять раз и замолчал. Слава Богу. Я наедине с собой. И хотя я отвратителен, это лучше, чем быть с кем-нибудь еще, с кем угодно, все они заняты своими жалкими мелкими фокусами и кульбитами. Я натянул одеяло до подбородка и ждал.