Текст книги "Тетраэдр"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Пусть это пройдет, – раздраженно сказал Ларви. – Вы рисуете с натуры, Мессер?

– Предпочтительно.

– Но вы любите рисовать демонов и драконов?

– Иногда.

– Вы когда-нибудь видели демона или дракона?

– Нет.

– Это просто образы в вашей голове – иллюзии?

– Да.

– Как ваши иллюзии о постройке пространственно-временной машины и посещении Иерусалима?

– Возражаю.

– Снимайте вопрос, и на этом мои вопросы закончены.

– У меня нет выбора, – сказала Элизабет. – Похоже, мы закончили, Мессер.

Флорентинец встал. – Значит, теперь вы вернетесь назад со своими друзьями?

– Да, завтра.

– У меня уходят недели... чтобы нарисовать женское лицо.

– Я знаю.

Он вздохнул. – Ну, так и должно быть. Вы говорите, что мы здесь закончили? Я могу уйти?

– Позвольте мне проверить. Она посмотрела на Ларви. – Я думаю, что распечатка закончена. Вы хотите, чтобы он прочитал и подписал?

– Нет. Я хочу, чтобы он убрался отсюда.

– Мессер, – сказала она, – Вы имеете право прочитать и подписать протокол. Вы хотите это сделать?

– Нет, лучше не надо, но мне хотелось бы посмотреть, как это выглядит.

– Конечно. Пожалуйста, подойдите сюда. Просто позвольте мне сделать еще одну запись в протоколе. Она тихо сказала: – Стороны и свидетель отказываются от чтения и подписи. Она подождала немного, затем вытащила из сетки принтера сложенную веером пачку. – Это и есть запись. Смотрите, две колонки, итальянская и английская. Все наши вопросы, все ваши ответы.

– Мои поздравления, – тихо сказал он. Они, молча, наблюдали, как он тихо закрыл за собой дверь.

* * *

12. Ходатайство об отмене

Элизабет позвала, обращаясь к столу. – Мессер Ручеллаи, вы не могли бы присоединиться к нам на минутку?

Он подошел, держа в одной руке баранью отбивную, а в другой – половинку каплуна. – Теперь нам нужен ваш сертификат, – объяснила она, – о том, что вы должным образом привели к присяге Мессера до начала дачи показаний.

– Это легко обеспечить, Монна.

– Вы хотите сказать, что на самом деле имеете при себе такую форму?

– Да, конечно.

Он положил на стол отбивную и голень, вытер пальцы о ткань и вытащил из складок плаща пачку бумаг. – Давайте, посмотрим. Выселение, развод, жалоба на причитающиеся деньги, акт купли-продажи земли, а, вот, свидетельство на показания под присягой.

Она внимательно прочитала его. – Очень хорошо, мессер. Оно прекрасно соответствует требованию. Не могли бы вы вписать имя Мессера Леонардо, поставить подпись и дату и поставить свою печать? Может, послать за пером и чернилами?

– Нет необходимости, Монна. Из другого кармана своей одежды он вытащил маленькую коробочку из слоновой кости, а оттуда – маленькое перо и закупоренный пузырек с черной жидкостью. Он размашисто заполнил бланки, помахал бумагой в воздухе, чтобы высохли чернила, затем вытащил свою печать из кожаного мешочка и прижал ее к углу формы. – Что-нибудь еще, Монна?

– Нет, пожалуй, это все.

Он посмотрел на недоеденную птицу и отбивную.

– Пожалуйста, – сказала она.

Он взял их, затем внимательно осмотрел стол и его драпировку. – Могу я попрощаться с Мессером Ай-Би-Эм?

– Конечно.

Нотариус окликнул невидимого переводчика. — Arrivederci, messer Ibi Emme.

Ответ выплыл из-под стола. – Arrivederci, Messer Commendatore Notario. Sono molto lieto di fare la sua conoscenza. Tante cose alla famiglia!

– Piacere! Ciao! Флорентинец направился к двери.

– Что, черт возьми, все это значит?– спросил Пеллар.

– Они просто прощались, – ответила Элизабет.

Дверь за Ручеллаи закрылась, и все трое остались одни.

– Мы все еще записываемся?– спросил Ларви. Она посмотрела на зеленый огонек на ЭВМ. – Да.

– Я вношу предложение отменить все показания, – спокойно сказал он.

Элизабет и Пеллар обменялись взглядами. Партнер-претендент пожал плечами. Это небрежное пожатие плечами переводилось как: – Элизабет, ты втянула нас в это. Ты вытащишь нас отсюда.

– Мистер Ларви, не могли бы вы изложить суть вашего ходатайства? – сказала она.

– Конечно, изложу. Вы знакомы с 17-ым – 1.674 (b)(3)?

– Мне знаком смысл этого раздела. Лицо, являющееся сотрудником или агентом стороны, дисквалифицируется в качестве должностного лица для проведения дачи показаний. И что?

– Переводчик считается должностным лицом суда. Переводчик ЭВМ является вашей собственностью и находится под вашим контролем. Следовательно, это ваш сотрудник и агент. Следовательно, он дисквалифицирован. И он улыбнулся ей.

– Собственность не делает машину ни нашим сотрудником, ни нашим агентом. В любом случае ЭВМ не является «личностью», как это предусмотрено в соответствующем разделе Свода федеральных установлений.

– У него интеллект третьего уровня, – возразил Ларви. – Этого достаточно, чтобы придать ему индивидуальность, причем предвзятую.

Она задумчиво рассматривала своего противника. – «Вот он», – сказала она себе, – «злой, мстительный человек. Он знает, что его единственный выход сейчас – попытаться дискредитировать запись». – Мистер Ларви, когда вы обнаружили эту дисквалификацию в переводчике ЭВМ?

– В самом начале.

Она сказала: – Мистер Ай-Би-Эм, не могли бы вы процитировать 37-ой Свод федеральных установлений 1.685(с) в соответствующей части для мистера Ларви?

– «Конечно. Ошибка или нарушение порядка дачи показаний должностным лицом не признаются, если только ходатайство о прекращении дачи показаний не будет подано сразу же после обнаружения ошибки или нарушения».

Элизабет мило улыбнулась. – Мистер Ларви, если у вас когда-либо и было какое-то право на отмену, то вы отказались от него, не сделав своего ходатайства в начале дачи показаний. Она сделала паузу. Наступило молчание. – , мистер Ларви?

Он посмотрел на нее долгим странным взглядом. На этот раз она была рада присутствию Пеллара в комнате. Она чувствовала, что Ральфу Ларви очень хочется вышибить ей мозги. Ларви отвернулся к окну и ничего не ответил.

Она повернулась лицом к ЭВМ и заговорила низким монотонным голосом. – Партия Россо не предлагает никаких й. Это рассмотрение дела прекращено. И я думаю, что мы также можем выключить ЭВМ. Нам понадобится все это упаковать для обратной поездки. Она наклонилась и нажала на выключатель. Маленький зеленый светодиод погас.

И что теперь? Она подошла к столу, который оказался почти очищен от снеди. Мессер Ручеллаи был очень скрупулезен.

Куда он все это подевал? Она не была голодна, но, выполняя свои материнские обязанности, ей придется повторить заказ для двух мужчин. Хотя они не очень-то этого заслуживали.

* * *

13. Мост

Она присоединилась к Пеллару за ужином в соседней гостиной. Вечер был прохладный, и, прежде чем сесть за стол, она подбросила в огонь пару дубовых поленьев.

Пеллар был экспансивен. – Ну, Элизабет, я сделал это. Я добился успеха. Я выиграл. Я буду партнером.

Она глубоко вздохнула. – «Возьми себя в руки, Элизабет»! – А где Ральф?

– Дуется в своей комнате, вероятно, замышляет что-то нехорошее. Он обвел взглядом стол. – А где вилки?

– Вилки будут изобретены только через пятьдесят лет. Используй свои пальцы.

– Проклятые примитивы, – пробормотал он. Он оторвал ногу от жареного каплуна и принялся ее грызть. – Хорошая штука, Элизабет.

– Кутберт, – сказала она ровным голосом, – если мы сможем помешать Россо в получении патента, то в основном благодаря моим усилиям. Я нашла соответствующие страницы в блокноте. Я нашла Леонардо. Я убедила его дать показания, и я провела снятие показаний под присягой.

Пеллар положил недоеденную птицу на тарелку, вытер пальцы о скатерть, отхлебнул вина и окинул свою непокорную спутницу оценивающим мужским взглядом. – Конечно, Элизабет, конечно. Вы мне очень помогли. Так что расслабьтесь и кушайте свой ужин.

– «Как хорошая девочка», – подумала она. – Кутберт, – сказала она, – благодаря моей работе вы скоро станете партнером, с большим угловым кабинетом, откуда открывается вид на реку, и со штатом помощников и секретарей. Если кто и заслуживает стать партнером, так это я.

Он изумленно уставился на нее. – Но, Элизабет, – пробормотал он, – Вы ведь женщина!

Она неуверенно поднялась на ноги. – Пожалуй, я пойду, прогуляюсь.

***

В задумчивости она бродила по пустынным сумеречным проходам, позволяя своим мыслям и ногам идти, куда им вздумается. Узкие улочки, по большей части едва заметные переулки, выгибались дугой над головой, а бревенчатые мостки выделялись на фоне темнеющего неба резным узором.

Она прошла мимо старой каменной студии, где юный Леонардо был учеником великого Верроккьо. Историки искусства утверждали, что высокий Ренессанс, – «третий способ», родился в этом сарае. Она вздохнула и пошла дальше.

– «Ты вполне можешь принять это», – сказала она себе. – «Ты повиснешь, поджав хвост, и последуешь за Пелларом до своего кабинета рядом с мужской уборной, а там окончательно исчезнешь».

Она остановилась и огляделась. Уже темнело. Неужели она заблудилась? Нет, подожди, там есть подход к мосту. Должно быть, Понте Веккьо – «Старый мост». На самом деле, очень старый. Фундаменты арок были заложены еще римлянами.

Ниже по течению (она знала это), по обе стороны реки Арно, начинались обширные владения Франческо дель Джокондо, мужа Мона Лизы. Ах, синьора, как бы я хотела с вами познакомиться!

Она прищурилась, глядя вниз по течению, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, кроме полудюжины фонарей у самого берега. Рыбаки, ночью? Немного странно. Но ей уже было все равно.

Она вернулась к аркам, сняла туфли и бросила их через каменные перила. Затем она перелезла через перила, пронзительно вскрикнула и бросилась вниз.

* * *

14. Франческо

Она металась и билась, то погружаясь, то вырываясь на буйную поверхность. Ее борьба была бессмысленна. Даже если бы она сейчас передумала и захотела жить, она знала, что это невозможно.

Она проснулась, как после припадка, и вздрогнула.

Ее горло горело. У нее болел живот.

Она почувствовала, как на ее щеках вспыхнул жар. Она попыталась сесть, застонала и откинулась на подушки огромного кресла.

Она была завернута в одеяла и лежала лицом к огромному камину, в котором горел огонь.

Позади нее кто-то заговорил. Это был мужской голос, властный и в то же время мягкий. Она уловила слова: – Посмотри, не просыпается ли она.

Лицо ребенка – девочки лет десяти-двенадцати заглянуло в ее глаза и расплылось в счастливой улыбке. – Да, отец, она просыпается!

Элизабет вздрогнула, когда мышцы ее диафрагмы свело судорогой. Под одеялом она положила руку на голый живот. – «Я голая». Она попыталась повернуться лицом к мужчине.

– Нет, Монна, – быстро ответил он. – Не двигайтесь. Мы отрегулируем кресло. Человеческие формы материализовались из ниоткуда, и подняли, и повернули кресло так, чтобы она отвернулась от камина. Мужчина вышел вперед и поклонился. – Монна, меня зовут Франческо.

Она увидела высокого мужчину немного старше сорока лет, с темными волосами и густыми черными бровями. Она представила себе огромную силу в его руках и плечах. Теплые умные глаза изучали ее лицо.

Он кивнул в сторону невысокого худощавого мужчины с густыми седыми волосами и в черном плаще, который, казалось, поглотил его. – Это доктор Маркос, который вернул вас к жизни.

Доктор скромно поклонился. – «Маркос? Алхимик Леонардо? О, доктор, как ты мог»? – подумала она, но взяла себя в руки и, молча, наклонила голову. И теперь она поняла, почему у нее болит живот. Маркос воспользовался существующей тогда системой искусственного дыхания: они положили ее на лошадь и пустили бедное животное рысью по кругу, пока вся вода в легких не вышла наружу.

– Моя дочь Дианара, – продолжал хозяин. Ребенок присел в реверансе. Элизабет серьезно кивнула.

– А также мой мастер Лукас и его жена Лукреция. Бекко, который мне помогает в конюшне, и Мария, лучшая кухарка в Тоскане.

Она согласно кивнула, все время думая: – «Франческо... Дианара...? Может ли это быть?» Она хрипло прошептала: – Франческо дель Джокондо?

– Он самый, Монна.

– Ваша жена, – выпалила она, – Монна Лиза? Наверное, она в отъезде?

Он озадаченно нахмурился. – Монна, я вдовец. В моем доме нет никакой Монна Лизы.

Элизабет покраснела под своей бледностью. Боже, что за бестактность! Он с ней еще не встречался. – О, извините, мне очень жаль...

Ее замешательство смутило его. – Вы не из этих мест?

– Нет. Меня зовут Элизабетта. Я из Неаполя.

– Что…? О, Неаполь! – сказал Джокондо. – Ну, конечно! Вы же переводчик с англичанами, из Черного Лебедя.

Это было приглашение к разговору, но ей не хотелось говорить. – Мне пора возвращаться, – сказала она.

– Монна Элизабетта, – с сомнением произнес Джокондо, – уже давно наступил комендантский час. Вы должны остаться здесь на ночь.

Он был прав. – Можно ли послать сообщение в гостиницу?

– Это мы можем сделать. Конный курьер с мечом и пистолетом проводит доброго доктора до его дома, а затем отправится в гостиницу. Какое послание вы хотите отправить?

– Просто скажите, что я в безопасности и вернусь утром.

– Это будет сделано. И пока я буду заниматься приготовлениями, доктор хотел бы, чтобы вы выпили немного вина. Это красное кипрское вино, густое, с фисташками и гвоздикой. После этого мы отведем вас наверх, в вашу комнату. Он протянул ей серебряный кубок, наполовину полный. Он был теплым, как почувствовала ее рука. Она сделала глоток. Это было восхитительно.

Она только смутно осознала, что кто-то взял кубок из ее рук, поднял ее, аккуратно подвернул одеяло вокруг ее горла и пошел с ней наверх. – «Мессер Франческо, у тебя чудесный мужской запах», – мечтательно подумала она.

Ее осторожно опустили во что-то мягкое. Кто-то… повар… натягивала на нее ночную рубашку, и подоткнула одеяло до подбородка. Она услышала испуганный шепот маленькой девочки: – О, Мария, она такая красивая. Как ты думаешь, она останется?

В ответном голосе прозвучало сомнение. – Все будет так, как пожелает Бог. Пойдем, дитя.

Она спала.

* * *

15. Монна Лиза

Ее разбудил какой-то шум, вернее, шумы. Она прислушалась к звукам. Они шли снизу. Это были кухонные звуки. Кастрюли и сковородки. Столовые приборы.

Теперь она вспомнила, что вчера вообще ничего не ела. С приглашением или без него, она собиралась спуститься на кухню.

Куда они положили ее одежду? Она посмотрела на занавешенный альков. Она предположила, что на самом деле это была гардеробная, с комодом и умывальником. Она босиком подошла к маленькой кабинке и раздвинула шторы. В тусклом свете она увидела, что ее одежда была выстирана, высушена, кое-где выглажена теплым утюгом и с большой осторожностью развешана на деревянных прутьях.

Обуви не было, зато имелась пара новеньких тапочек, очевидно, точно отмеренных по ее размеру. Она открыла крышку комода. Там была чаша с ароматной жидкостью. Фиалки? А там, на столе, лежал рулон пушистой льняной бумаги.

Она вздохнула. – «Ах, этот Франческо! Это из-за него Монна Лиза улыбалась?»

И это действительно очень любопытно. Где Лиза? Он еще не встретился с ней. Но все хронологии привели ее в этот дом – уже сейчас.

Она стянула с себя ночную рубашку и быстро оделась. На умывальнике она нашла расческу и привела в порядок свои волосы. Она посмотрела на себя в зеркало в гардеробной. Просто, но аккуратно. Она вошла в комнату и огляделась. Ее повязка на голову лежала на ночном столике у кровати. Она взяла ее и натянула на лоб.

И именно тогда до нее дошло. Она судорожно вздохнула, затем схватилась за живот, пытаясь вдохнуть. Она увидела все целиком – целостную панораму. Она выйдет замуж за этого хорошего человека. Она будет спать с ним. Его руки, его рот будут ласкать ее, гладить, целовать... Она будет светиться, сияя, как полная Луна. Воистину, она будет прекрасна. Воистину, Леонардо ее нарисует. Воистину, это будет чудесный портрет, и он со временем будет висеть в Лувре. Ибо кто такая Монна Лиза? Это – Я.

– «Не так быстро, Элизабет»!

Была только одна маленькая проблема – согласно достоверной истории, Монна Лиза будет сопровождать своего мужа в поездке в Южную Италию примерно через сорок месяцев, и там она умрет от лихорадки.

Что ж, пусть будет так. По крайней мере, эти сорок месяцев она проведет с людьми, которые ее любят. И это еще не все. Традиция даже дала ей своевременную беременность и маленького сына.

Итак, будущая Монна Лиза или Мона, как говорят англичане, давайте отправимся в путь. Все еще тяжело дыша, она легонько ущипнула себя за обе щеки настолько, чтобы на них появилось розовое пятнышко. Затем она открыла дверь и вышла в холл.

Она сразу же почувствовала запах. Кофе! В Италии так скоро? Она медленно начала спускаться по лестнице.

Внизу послышался какой-то шум. Очевидно, кто-то наблюдал за ней.

И вдруг у подножия лестницы появился Франческо Джокондо. Он широко и весело протягивал руки в знак приветствия. – Монна Элизабетта! Buon giorno! Как вы спали?

Она улыбнулась ему. – Я прекрасно выспалась, Мессер Франческо.

– Тогда давайте присядем на минутку и выпьем чего-нибудь с хлебом и медом... или с чем пожелаете.

Она села на скамью напротив него. Мария бочком подошла к ней с тарелкой, ножом и ложкой. – Что будете пить, Мадонна? – тихо спросила она. – Молоко? Вино? Вода?

Элизабет посмотрела на темную жидкость в чашке Франческо. Как они это называют? Только не кофе. Это слово произошло от французского слова café, столетие спустя. – Что пьет милорд?– спросила она.

– Это называется мокко. Венецианцы привозят его в виде бобов из Мокко, арабского порта. Мария жарит и измельчает бобы, а потом заваривает кипящей водой. Это что-то новое. Оно помогает человеку проснуться утром.

– Вот как? Можно мне попробовать?

– Конечно. Он передал ей чашку. – Осторожно. Он горячий, и вы можете найти его немного горьким.

Она сделала глоток. – Ах! Она передала чашку обратно Франческо, затем подняла глаза на поднимающийся парок. – Мне это понравилось. А теперь не могли бы вы налить мне немного, может быть, в чашку поменьше, с таким же количеством молока?

– Да, сейчас, мадонна! Мария скоро вернулась.

Элизабет нашла банку с медом и размешала в напитке полную ложку. Франческо наблюдал за всем этим с большим интересом. – Попробовать, миледи?

Она протянула ему чашку. Он шумно отхлебнул. – О... хорошо, хорошо! Молоко и мед значительно улучшают вкус!

Элизабет намазала хлеб маслом и виноградным желе и принялась за лучший завтрак, который у нее был со времен Техаса. И пока он здесь, она может прояснить несколько моментов. – Мессер Франческо, насчет вчерашнего вечера. Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?

– Ну, давайте же! – он наклонился вперед, почти нетерпеливо.

– «Что ж, будь я проклята», – подумала она. – «Это он должен задавать вопросы, например, синьорина, как вы оказались в реке? Но он не собирается совать нос в чужие дела». Она сделала большой глоток мокко, затем медленно выдохнула. – Мессер Франческо, вчера вы были на реке довольно поздно.

– Да, Мадонна, рыбалка после заката необычна. Трудно что-либо разглядеть, даже при хороших фонарях. Но прошлая ночь была особенной.

– Особенной?

Он вытащил из кармана сложенный листок бумаги и протянул ей.

Она прочла:

Рыбак! Сегодня вечером Дом Венеры стоит в знаке Рыб.

– Ваш гороскоп?

Он кивнул. – Доктор Маркос.

Она вернула листок. Все немного прояснилось. – Пожалуйста, продолжайте. Знак Зодиака Рыбы? Что-то о рыбе?

– Может быть, рыба. И еще оставался вопрос о Венере. Как вы помните, она поднялась из воды. Но единственная вода здесь – это река Арно. Итак, Монна Элизабетта, главным образом из-за моего очень большого любопытства, я был там, на берегу реки, наблюдая за нашими рыбаками. Конечно же, они вытащили вас.

Она улыбнулась. – Я очень рада, что вы отправились на рыбалку, Мессер Франческо.

– Я тоже, – он сделал паузу. – Мы должны что-то сделать с именами. Я просто Франческо.

– А мои друзья зовут меня Лиза. – «С этого момента, конечно»!

– Лиза, – пробормотал он. Он покатал это слово во рту, как будто пробовал новое вино. – Да, Лиза. Мне это очень нравится. Монна Лиза.

Это было официально.

– Полагаю, сегодня утром вам следует вернуться к своим друзьям, – сказал он медленно. Я скоро закажу экипаж. А пока у нас есть время показать вам мой дом?

– Много времени. И конечно, я хотела бы снова увидеть Дианару.

* * *

16. Цветы

– Это центральная спальня, – объяснил он, и указал на гигантский балдахин в центре комнаты. – Дианара родилась в этой постели. В настоящее время она не используется. Детская находится за этой дверью.

Он открыл одну из двойных дверей в восточной стене, и они вышли на просторную лоджию, занимавшую половину длины дома. Он указал на яркое пятно солнечного света на соседнем холме. Она ахнула – это было великолепно.

Он посмотрел на нее и улыбнулся. – Рассвет приходит сначала через эту щель между холмами и покрывает склон, там, где вы видите цветы. Дианара любит гулять там. Она приносит домой десятки букетов, но на месте каждого срезанного цветка вырастают еще десять.

Они услышали, как кто-то прочищает горло в комнате позади них. Они обернулись и увидели Дианару с корзиной ирисов. Девочка сделала глубокий реверанс. – Они для вас, миледи.

– Ах! Элизабет излучала удовольствие. Протянув руки к корзине, она заметила, что у девочки мокрые ноги. Очевидно, она пошла в поле босиком, чтобы не рисковать своими туфлями и чулками. – Они прекрасны! Повинуясь внезапному порыву, она наклонилась и поцеловала девочку в губы.

Дианара схватила ее за шею, и шумно вернула поцелуй, затем повернулась и выбежала из комнаты, напевая: – Rimarrà, rimarrà! – Она останется, она останется!

Элизабет посмотрела на отпечаток маленьких босых ног в глубоком ворсе ковра, затем вопросительно посмотрела на Франческо. Его лицо казалось смесью благоговения и удовольствия.

Она не знала, что сказать. – «Он хочет меня», – подумала она. – «Его дочь хочет меня видеть. Они мне нужны. Почему ничего не происходит»?

Мужчина повел ее по коридору. Они остановились у застекленного книжного шкафа. Она указала на одну из книг. – Можно мне посмотреть?

Он вытащил книгу для нее. – Это книга об игре в шахматы, написанная испанцем Луисом де Лусеной. Очень поучительно, если вы любите шахматы.

Она открыла форзац. Слева на медной пластинке был выгравирован мрачный бородатый мужчина, который свирепо смотрел на нее. – «Это лицо», – подумала она... – «выглядит знакомо. Где я его видела? Ах, да. Человек за шахматным столом в «Черном Лебеде»! Пристальный мужчина. Великий Лусена, чемпион Испании, Франции и Италии, играющий с местными жителями за несколько дукатов? Спеть ему на ужин, так сказать»?

Она посмотрела дальше. Справа автор и название: Луис Рамирес де Лусена/ Repetición des Amores e Arte de Axedres/Lambert Palmart, Impresiar/Валенсия/1497. Беседа о любви, и Шахматное Искусство. На самом деле это были две книги в одном переплете. Первая – «Беседа», в конечном счете, достигнет славы самого ядовитого антифеминистского документа всей испанской литературы. Она уже ненавидела Луиса Лусену.

Она поставила том на место, затем повернулась и посмотрела прямо в лицо хозяину дома. – Франческо, тебе очень нужна женщина в вашем доме, жена для тебя, мать для твоей дочери, кто-то, кто будет управлять домом и слугами. Но ты сдерживаешься, потому что это будет твой третий брак, и ты думаешь, что можешь обречь женщину на смерть. Тебя, смертного, нельзя винить за то, что предопределено. Ты должен максимально использовать то, что осталось. Она почти впилась в него взглядом. – «Черт возьми», – подумала она, – «сделай мне предложение»!

Он глубоко вздохнул и крепко сжал ее руки. – Послушай меня, Монна Лиза. Ты же знаешь, что я похоронил двух жен... двух очень хороших женщин, которых я очень любил. И ты должна знать, что мне не везет. И все же я спрашиваю тебя, несмотря на все это, выйдешь ли ты за меня замуж?

Она знала, каким будет ее ответ, и все же ей тоже нужно было быть честной – до определенного момента. – Прежде чем я отвечу, позволь мне кое-что объяснить. Иногда мой образ жизни может показаться вам немного странным. Ты же знаешь, я из другой страны.

– Понятно.

– Во-вторых, не может быть никакого приданого.

Он покачал головой. – Этого не требуется.

– «Прекрасно», – подумала она. Забудем о приданом. Но она поняла, что следующее заявление ей придется сделать с усилием. – Леонардо хочет написать меня.

Он изумленно посмотрел на нее. – Лиза cara, ты очень красивая женщина. Но я купец, а Леонардо рисует только дворянок.

– Я не красавица, Франческо. Здесь я должна тебя поправить. И все же, он хочет написать меня. Он спросил об этом вчера утром, но мне пришлось отказаться, потому что наша комиссия должна была вернуться сегодня. Но теперь я останусь, и Леонардо напишет мой портрет.

– Бог милостив, – пробормотал он. – Жена Джокондо, написанная великим Леонардо! Теперь я должен начать собирать гонорар.

– Никакого гонорара, мой друг.

– Как ты можешь так говорить? Он не рисует просто так.

– Он напишет меня бесплатно, но портрет останется у него.

– Ах. Я понимаю. Ну, замечательно. Он засмеялся коротким, почти верящим смешком. – Леонардо возобновляет живопись, и он рисует Джоконду! Итак, Монна Лиза, ты выйдешь за меня замуж?

Все еще держа его за руку, она слегка поклонилась. – Милорд, вы оказываете мне большую честь, прося стать вашей женой. Я принимаю это с удовольствием.

Он тепло обнял ее, потом обхватил за плечи. – Мы должны послать в вашу миссию просьбу отложить отъезд, чтобы они могли присутствовать на свадьбе.

– «Кутберт Пеллар присутствует на свадьбе третьего помощника председателя»? – подумала она. – «Жирный шанс»! – Они не могут остаться, дорогой Франческо. Их верховные господа требуют немедленного возвращения.

– А? Очень плохо. Ну, тогда мы должны, по крайней мере, сообщить им хорошие новости. Сейчас я пошлю за каретой.

* * *

17. Лусена

Карета въехала на площадь «Черного Лебедя» и остановилась у больших железных дверей.

– Пожалуйста, подожди здесь, – сказала она ему. – Я должна все объяснить и попрощаться.

– Конечно. Используй столько времени, сколько нужно.

Пеллар ждал ее внутри. – Черт возьми, Элизабет, мы так беспокоились о тебе!

Она сразу же заподозрила что-то неладное. – Кутберт, что, черт возьми, происходит?

Ему удалось слабо улыбнуться. – Прежде всего, Элизабет, я хотел бы познакомить вас с сеньором Лусеной.

Лусена? Она огляделась вокруг. Мрачный бородач плечом прокладывал себе путь через круг зевак. Да, это был он – великий шахматист и антифеминист. В нескольких метрах позади него она заметила два чемодана с МВ и сумку с флоринами.

Она также заметила, что Ральф Ларви стоит в стороне, скрестив руки на груди. Его лицо расплылось в улыбке холодного торжества.

Тяжелый серый комок бетона начал застывать у нее в животе.

Испанец низко и грациозно поклонился. – Señorita, sono lieto di conoscerla.

Она не обратила на него внимания и резко повернулась к Пеллару. – Он втянул вас в игру в шахматы, не так ли?

– Он всего лишь местный поцер, Элизабет, но ему повезло, – слабо произнес адвокат.

– Повезло? Боже Всемогущий, Кутберт! Вы знаете, кто он такой?

– Что вы имеете в виду?

– Это Луис де Лусена, действующий чемпион Европы по шахматам!

– Господи, Элизабет, откуда мне было знать? Но на самом деле, нет никакой необходимости поднимать шум. Мы можем все вернуть. Все, что нам нужно сделать, это вам провести с ним час наверху.

Она смотрела на его отвернутое лицо целую минуту.

– Начните с самого начала.

– Ну, как я уже сказал, он предложил нам поиграть.

– Но сначала Ральф и Лусена немного поговорили, возможно, с помощью переводчика. Верно?

– Ну, да. Как вы узнали?

– «Значит, это месть Ральфа», – подумала она. – Потом подошел Ральф и сказал, что это местный поцер, и ты легко его одолеешь. Верно?

Пеллар, молча, кивнул.

– И вы победили его в той первой игре.

– Я так и сделал. И это было легко.

– Тогда он предложил небольшое пари.

– Да. Я снова выиграл.

– А потом вы начали удваиваться, и удваиваться, и начали проигрывать.

– Да.

– И вы проиграли все.

Он пожал плечами.

Что еще оставалось сказать? Когда Ларви подошел, она пробормотала: – Мои поздравления, Ральф. Это было сделано очень аккуратно.

Он улыбнулся. – Это хорошо, что вы это оценили.

Пеллар озадаченно посмотрел на них обоих. – Честно говоря, Элизабет, я перепробовал все. Я думаю, Тони даже послал за Леонардо, но…

– Элизабетта!

Она резко обернулась. – Леонардо! Значит, он пришел, но как он мог помочь?

Художник взял ее за локоть и отвел подальше от Лусены. Он быстро заговорил: – Во-первых, вопрос. Как вы смогли направить свою машину в нужный день и час?

– Я прошла специальную подготовку по перемещению шаблонов; это очень похоже на игру в шахматы.

– Вы достаточно хорошо играете в шахматы?

– Я очень хорошо играю, Леонардо.

– Тогда вы должны бросить ему вызов. Его ставка – ваши дела и деньги. Вы можете поднять ставку?

Она на мгновение задумалась. – Да. И, Маэстро, не будете ли вы так любезны, чтобы быть моим секундантом?

– Да, миледи. Он подошел к испанцу, и они вступили в жаркую дискуссию, размахивая руками. Наконец, Леонардо вернулся. – Он сыграет одну партию на все, что выиграл у лорда Кутберто, при условии, что ваша ставка будет приемлемой.

– Благодарю вас, Мессер Леонардо. Теперь пришло время противостоять шахматному властелину Европы. – Сеньор Лусена.

Он поклонился. – Сеньорита. Какова ваша ставка, пожалуйста?

Она заложила обе руки за шею и расстегнула нитку жемчуга. – Она оценивается в десять тысяч флоринов. Осмотрите, если хотите.

Пеллар ахнул. – Нет! Нет! Элизабет, она арендована!

Испанец нахмурился. – А что он говорит?

– Он говорит, что уверен, что я сотру нижнюю часть испанской свиньи в маленькие сосиски.

– Ха! А теперь он знает? Раздался отвратительный скрежет металла, когда испанец вытащил свою рапиру на несколько дюймов из ножен. Элизабет сглотнула. – Послушайте, почему бы нам не начать? Она протянула Леонардо нитку жемчуга. – Вот. Леонардо будет держать ставку.

– Тогда давайте бросим жребий на цвет фигур, – проворчал шахматист.

Цвет был важен. Она подумала о дальнейшем ходе событий. Она нуждалась в безошибочном начале, в чем-то действительно убийственном. Если бы у нее были белые фигуры, она могла бы начать игру смертельным Гамбитом Эванса, изобретенным капитаном Уильямом Эвансом из Королевской морской пехоты в 1824 году. Но... чтобы играть Гамбит Эванса, ей нужны были белые фигуры. Был только один верный способ получить белые фигуры, как дающий единственный шанс.

Она сказала: – Есть вопрос форы.

Его лицо посуровело. – Я не даю фору.

– Вы? Нет, конечно, не вы. Как более сильный игрок, я даю фору.

– Вы! – он рассмеялся с холодным недоверием.

– Да, я.

– Вы сумасшедшая. Хорошо, какую фору вы даете?