Текст книги "Бывшая жена"

Автор книги: Бьюла Астор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– А мне кажется, это очень мило, что они нервничали, – сказала Фан.

– Им бы поменьше волноваться, и побольше доверять своей интуиции, тогда было бы меньше сложностей с принятием решений.

Фанни бросила на него косой взгляд – ему, должно быть, трудно понять, что большинство людей действительно не доверяют своей интуиции. Потому что сам Алекс всегда верил тому, что ему подсказывал внутренний голос, был ли то выбор подарка, или бракосочетание с женщиной, которую он знал всего два месяца.

– А тот человек, с которым ты разговаривал? – осторожно спросила Фанни. – Он еще пытался что-то найти для своей матери…

– Похожий на рефрижератор с головой?

Фанни улыбнулась сравнению, но тут же лицо ее стало серьезным.

– Ты сказал ему, что это магазин твоей жены.

– А что, лучше было сказать бывшей жены? – спросил он, положив руку на спинку дивана и разворачиваясь лицом к Фан. – Я не видел смысла вдаваться в такие подробности.

– Не в этом дело, – она махнула рукой. – Ты что-то сказал о моей работе в магазине…

– Я сказал, что ты впечатляющая женщина, – уточнил Алекс. И снова увидел то странное выражение в ее глазах, которое тогда заметил.

– Ты действительно так думаешь? – спросила она. – Ты сказал это с такой гордостью…

Алекс сдвинул брови.

– А я на самом деле горжусь тобой. Ты, черт возьми, проделала такую работу с этим магазином! Большинство мелких предприятий разоряются на первом же году существования. А ты свое удержала, несмотря на то, что это слабое хозяйство. Конечно же, я горжусь тобой!

Фанни опустила ресницы, но Алекс успел заметить слезы в ее глазах. Он приподнял ее голову за подбородок, повернув лицом к себе.

– Ты предпочитаешь, чтобы я не гордился тобой? – спросил он, совершенно сбитый с толку ее реакцией.

– Нет. Конечно, нет. – Она подавила слезы. – Я никогда и не думала, что смогу сделать что-нибудь такое, чтобы ты гордился мной.

– Я всегда гордился тобой, – сказал Алекс.

– Чем же именно? Умением печь хороший яблочный пирог и вышивать крестиком прелестные подушки? – спросила она насмешливо.

– И этим тоже, как и многими другими качествами. – Алекс вдруг почувствовал, что ему очень важно продолжить эту тему: может, тогда он найдет ответы на вопросы, которые терзали его пять лет. – Тебе не нужно было делать что-то особенное, чтобы я мог тобой гордиться, Фанни. Достаточно того, что ты просто была самой собой. Милой, заботливой и сильной.

– Но я никогда ничего не делала! – запротестовала она.

– Тебе и не нужно было что-то делать. Я любил тебя.

– Но ты-то всегда что-то делал! – Фан вскочила, не в силах усидеть от возбуждения. Алекс тоже поднялся, наблюдая, как она пошла и встала рядом со сверкающей елкой. – Вся твоя семья чем-то занята и делает какую-нибудь работу.

– Кто, например? – Алекс никак не мог вспомнить, кто из его семьи делал что-нибудь необычайное пять лет назад.

– У каждого члена твоей семьи своя карьера, вы разъезжаете по стране, работаете…

– Мама за всю свою жизнь никогда не работала.

– Но она участвует в каждой благотворительной акции штата!

– Если тебя интересует эта добровольная деятельность, я уверен, мама будет счастлива привлечь тебя к ней.

– Ты не понимаешь. – Фан сложила руки на груди, расстроенная тем, что не может ему объяснить, что имеет в виду.

Алекс взял ее за руки, стараясь успокоить.

– Тогда объясни мне, Фан.

Она посмотрела на него и почувствовала вдруг абсолютно неподдающуюся логике злость оттого, что он не понимает совершенно для нее очевидного.

– Ты чертовски большой! – вырвалось у нее наконец.

Брови Алекса поползли вверх.

– Я что?

– Большой! Ты возвышаешься надо мной, – сказала она сердито.

– Потому ты и развелась со мной? Потому что я слишком большой?

– Не будь глупцом, – дерзко возразила Фанни. – Конечно же, не из-за этого.

Совершенно сбитый с толку, Алекс уставился на нее, боясь даже предположить, что же она имеет в виду.

Фан вздохнула и сжала свои ладони в его руках.

– Посмотри! – она кивнула на их руки, и Алекс послушно опустил на них глаза. – Посмотри, как твои руки закрывают мои.

– Но я ничего не могу поделать со своими габаритами, Фан! – он пытался сообразить, чего она добивается.

– Всю свою жизнь я наблюдала, как моя мать жила в тени моего отца, – сказала Фанни. – Все в ее жизни вращалось вокруг него и его карьеры. Мама была красивой и умной женщиной. Когда я была маленькой, она писала стихи. Но мой отец сказал ей, что это пустая трата времени, и она выкинула все, что написала, Ал. – Фанни не ощущала слез, которые серебристыми струйками побежали по ее щекам. – Мне было десять лет. Однажды я спросила ее, почему она не пишет стихов просто для себя, а мама ответила, что отец прав, и она только впустую потратит время. Но он был не прав! Мама должна была сделать что-то для себя, стать чем-нибудь большим, чем просто женой. Теперь-то я понимаю, что она просто перечеркнула все свои мечты из-за мужа, и он воспринял это как должное…

– И ты боялась, что с тобою может случиться такое же? – тихо спросил Алекс. – Что ты откажешься от своих планов ради меня?

– Я поклялась, что не буду такой, как мама. Я пообещала себе никогда не жить в чьей-то тени.

– А кто тебя просил это делать?

Вопрос испугал ее. Взглянув на него, она с удивлением заметила, что его лицо исказила настоящая злость.

– У меня для тебя есть одна новость, Фан, – продолжил он, едва сдерживая ярость. – В моей тени ни для кого нет места. Кроме меня самого.

– Ты не понимаешь… – начала было она, но Алекс перебил ее:

– Я прекрасно понимаю. Пять лет назад ты попросила развода, и я согласился, потому что видел, что ты несчастна. Ты не привела веских причин, и я долго ломал голову, стараясь понять, что же я такое сделал? Теперь выяснилось, что с нами вообще ничего не случилось. Ты просто пыталась защитить себя от того, чего не было. Я уже говорил тебе раньше, что я не твой отец, а ты не твоя мать. – Алекс сделал паузу, чтобы Фанни усвоила эту мысль. – Но ты взяла что-то, случившееся между двумя совершенно другими людьми, и применила это к нам. Ты исказила в своем уме наши отношения так, чтобы они соответствовали твоим страхам.

– Это не так! – яростно крикнула она, чувствуя головокружение.

– Именно так, – твердо сказала он. – Фан, то, что было между твоими родителями, совершенно не соответствует нашим отношениям. Тебе не нужно было уходить от меня, чтобы достигнуть успеха в твоем магазине и этим что-то мне доказать. Я верил в тебя. Думаешь, что бы я сделал, если бы ты сказала мне, что хочешь начать свое дело?

– Не знаю…

Фан с удивлением обнаружила, что никогда об этом не думала. Это открытие ее потрясло.

– И ты решила, что надежнее развестись?

– Я была напугана, – призналась она.

– И поэтому ушла от меня. И мы потеряли пять лет.

Его голос был полон печали, и Фанни почувствовала, как слезы снова подступили к ее глазам. Она уставилась на его рубашку и попыталась уложить в уме услышанное. Возможно, он прав, а ее страхи, действительно, отняли у них пять лет счастья.

– Я люблю тебя, Фан, – сказал Алекс тихо.

Она приподняла голову, в ее глазах был испуг. Алекс высвободил одну руку и убрал с ее лица мягкий завиток черных волос.

– Я любил тебя пять лет тому назад. И, думаю, никогда не переставал любить.

– О, Ал! – она смогла вымолвить только это.

Он обнял ее и прижал к себе так сильно, словно хотел сказать, что больше никогда не позволит ей уйти.

– Все хорошо, – прошептал он и поцеловал ее в лоб. – Теперь мы все выяснили и все привели в порядок.

– Алекс!

Она уцепилась за его плечи и откинула голову назад. Их губы слились. Фанни прижалась к нему еще теснее, так тесно, как будто стремилась стать его частью. Ее губы раскрылись ему навстречу. Она приподнялась на цыпочки, прижимаясь к нему бедрами. Ее руки поползли наверх к его голове, и пальцы утонули в густых золотистых волосах.

Почувствовав ее желание, Алекс издал тихий стон. Одна его рука скользнула вниз по ее спине. Пальцы раздвинулись, обхватывая ее упругие ягодицы. Прикосновения Алекса снова возрождали ее к жизни.

Фанни откинула голову, и губы Алекса припали к ее соблазнительно открывшейся стройной шее.

– Алекс!

Теперь его имя прозвучало так стон, мольба, страстное желание.

Он поднял ее на руки с такой легкостью, как будто ее вес для него ничего не значил, и поднялся по ступенькам лестницы на второй этаж. Толкнув плечом дверь, он понес ее в спальню и остановился около кровати. Фан медленно опустилась с его рук на ноги. Скользящее прикосновение ее тела отозвалось в нем восхитительной, сладостной пыткой.

Одежда скользнула на пол. Алекс сорвал покрывало и, вновь подняв Фан, уложил ее на кровать. Сам он опустился на колени рядом с кроватью и положил руки на ее живот, поглаживая еще не очень заметную выпуклость. Его прикосновения были нежными, благоговейными, и Фан почувствовала, что слезы щиплют ей глаза. Как ей могла прийти в голову мысль утаить от него существование их ребенка? Как она могла не понимать, что это жестоко?

Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, Фанни протянула к нему руки. Он лег рядом, продолжая держать одну руку у нее на животе.

– Боже, Фан, я все еще не могу поверить, что у нас будет ребенок!

– Я знаю. Это похоже на чудо, правда?

– Чудо вернуть тебя в мои объятия, – сказал он. – И иметь возможность вот так прикасаться к тебе… – Он наклонился и поцеловал ее ключицу. – Знать, что ты моя… – Фанни застонала, когда его ладонь коснулась ее груди. – И знать, что ты всегда будешь моей…

Его губы прильнули к ее губам. Руки Фанни обняли его плечи, ласкали его спину, когда он приподнимался над ней.

– Я люблю тебя, Фан, – прошептал Алекс. – Я люблю тебя.

У нее перехватило дыхание. Она хотела сказать, что тоже любит его, что всегда будет принадлежать ему, но слова утонули в поднимающейся волне наслаждения.

А может быть, слова и не были нужны?

12

– Как насчет того, что если будет девочка, назвать ее Джанис, а если мальчик, то Джарвис? – Алекс стоял, прислонившись к стойке, и наблюдал, как Фан раскатывает тесто для сладкого пирога. – Хорошо, если тебе не нравится Джанис и Джарвис, то как насчет Маделин для девочки и Оливера для мальчика?

– Не Оливер и не Маделин.

– Прекрасно. Давай послушаем твои драгоценные предложения, – бросил ей вызов Алекс.

Фан осторожно переложила раскатанный пласт теста на противень и сказала:

– Я предлагаю Сидни для мальчика и Синди для девочки.

– Ты отвергла мои предложения, а чем твои лучше?

Она шлепнула его по руке, когда он попытался схватить немного начинки для пирога.

– Не получится никакого пирога, если ты будешь таскать кусочки.

– Но я люблю этот пирог, а его делают только на Рождество. И, кроме того, – добавил он скулящим голосом, – я голоден.

Фан заметила, какое капризное выражение приняло его лицо, и рассмеялась.

– Смеешься надо мной, да? – Алекс сцепил руки вокруг ее талии и приподнял так, что их головы оказались на одном уровне. – Ты жестокая, бессердечная девчонка.

– А ты слишком стар для хныканья.

– Но, по крайней мере, у меня нет муки на лице.

– Где?

Она начала тереть лицо руками и, увидев веселые искорки в глазах Алекса, поняла, что измазала все – щеки, лоб, нос. Прежде чем он успел отклониться, Фан измазала и ему подбородок.

– Дитя!

– Злодей!

И они прижались друг к другу. Алекс нежно коснулся ее губ, их дыхание слилось. Если бы Фан не вспомнила о пироге, Алекс тут же бы отнес ее наверх в спальню. Но ему пришлось подождать, пока она поставила пирог в духовку…

Пирог, конечно же, подгорел и покрылся обуглившейся коркой. Алекс не стал сетовать, ибо Фанни заметила, что это полностью его вина.

– Придется подождать до следующего Рождества, когда я буду делать другой, – заметила она не без ехидства.

После обеда они разрезали пирог, и Алекс съел два больших куска, заявив, что это лучший пирог, который он когда-нибудь ел, хотя он и горелый.

Дождь на улице продолжал лить как из ведра. Алекс развел огонь в камине, и они устроились в гостиной. Сияла рождественская елка, потрескивали поленья. Алекс растянулся на диване, положив голову на колени Фанни. Она поглаживала пальцами его волосы, мечтательно уставившись на огонь. Ей еще было трудно поверить, что все изменилось в их отношениях. Четыре месяца назад она считала, что Алекс навсегда вычеркнут из ее жизни. В то время она и думать не могла ни о каком ребенке.

– Что ты почувствовала, когда узнала о своей беременности? – спросил Алекс, словно прочитав ее мысли.

– Я почувствовала счастье, страх, замешательство.

– Счастье? – удивился он. – Ты была счастлива носить моего ребенка? Даже тогда?

– Да.

Он повернул голову так, что его щека прижалась к ее животу.

– Ты хочешь мальчика или девочку?

– Все равно. Лишь бы ребенок был здоров.

– Мне тоже. Хотя должен признаться, что девочку, похожую на маму, мне хочется больше.

– Больше, чем маленького мальчика, похожего на отца?

– Может, у нас будет и мальчик, и девочка?

– Типун тебе на язык! – Фан дернула его за волосы. – Мне достаточно одного.

Алекс улыбнулся, не открывая глаз.

Фан смотрела на него и чувствовала, как любовь переполняет ее. Она не могла представить более чудесного момента: с нею рядом человек, которого она любит, и с ними их ребенок, растущий внутри нее. И еще уверенность, что ничто не разрушит этот момент.

– У мамы есть приятельница по гольфу – мировой судья, – неожиданно сказал Алекс. – Мама наверняка сможет ее уговорить поженить нас в четверг…

Внезапно Фан почувствовала, как чудесный момент рассыпается на мелкие кусочки.

– Что? – она приложила усилие, чтобы голос ее прозвучал ровно.

– Ты же понимаешь, она может сделать для нас исключение и поженить в четверг.

– Почему в четверг? – она чуть не поперхнулась.

– Сочельник. Наш старый юбилей, помнишь?

– Я помню. – Фан была не из тех, кто забывает день своей свадьбы. – А тебе не кажется, что это слишком скоро?

– Возможно, – согласился Алекс. – Но, по-моему, было бы чудесно провести Рождество уже как муж и жена.

У Фан было такое чувство, что кто-то схватил ее за горло, перекрывая доступ воздуха. Сегодня воскресенье. Остается четыре дня. Слишком мало. У нее совсем нет времени подумать, взвесить все «за» и «против».

Она ничего не сказала, но Алекс, должно быть, почувствовал ее смятение. Фан не знала, что он прочитал в ее глазах, но это «что-то» в корне изменило его настроение.

– Что с тобой? – спросил он резко и сел.

– Это очень скоро.

– Нет никаких оснований ждать. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Или, может, я ошибаюсь?

Фанни знала, что не сказала ему о своей любви. Она не произнесла этих слов признания ни прошлой ночью, ни сегодняшним утром.

– Конечно, я люблю тебя, Алекс. – Она протянула к нему руку, и он взял ее в свою ладонь. – Люблю всем сердцем.

– Тогда зачем ждать? – спросил он. – Я хочу встретить Новый год с женой. Мне необходимо знать, что мы окончательно вместе. Я думал, ты хочешь того же?

– Не в этом дело! Это просто… так внезапно. – Она отвела взгляд. – Мы не можем подождать?

– Сколько? – спросил он, едва сдерживая гнев.

– Не знаю… Может, несколько месяцев? – Произнося эти слова, она уже знала, что сейчас услышит от Алекса.

– Фан, ребенок родится через несколько месяцев. Можешь считать меня безнадежно старомодным, но я хотел бы жениться на его матери до того, как он появится.

– Тогда несколько недель…

– Зачем ждать?

В самом деле, зачем? Она не могла привести ни одного веского довода, кроме своего старого страха.

Он догадался. И на мгновение крепко сжал ее руку.

– Пожалуйста, Алекс. Дай мне немного времени.

– Нет! – он не собирался уступать. – Если ты любишь меня, то должна верить, что я не буду таким, как твой отец.

– Я, правда, тебя люблю.

– Но не доверяешь мне.

– Это не так. Просто не уверена, что надо вот так спешить и…

– Когда же ты будешь уверена?

– Я не знаю! – крикнула она, раздраженная собственной неспособностью объяснить то, что чувствует.

Алекс стиснул зубы, встал и внимательно посмотрел на Фанни. Глаза его были ледяными.

– Я не твой отец, Фан. Но твоя мать в свое время сделала выбор. И тебе придется сделать его. – С этими словами он направился к двери.

Фанни вскочила с дивана.

– Куда ты?

– Иду домой. Фанни, я не могу заставить тебя поверить мне. Если ты решишь, что можешь мне доверять, дай мне знать.

И он ушел, прежде чем она сообразила, что ей еще сказать.

– Что произошло? – прошептала Фанни, опускаясь на диван.

Но в ответ услышала лишь потрескивание дров в камине да тихий шелест дождя за окном.

Она сидела, не двигаясь, и пыталась осознать происшедшее. Она не верила, что Алекс ушел. Это какое-то недоразумение. Они просто не поняли друг друга. Ведь она всего лишь попросила у него немного времени, чтобы убедиться, что она делает правильный выбор.

Толчок сначала был едва уловимым, словно удар крылом бабочки, Фан почти не заметила его. Но он повторился, и она замерла, прислушиваясь к себе. Сомнений быть не могло – ее малыш только что шевельнулся! Крошечная жизнь внутри нее дала о себе знать. Новая жизнь, новый человек.

Она заплакала, но губы ее при этом растянулись в счастливо-глуповатой улыбке. Через несколько месяцев в мире появится новый человек, совершенно обособленный и от нее, и от Алекса!

Алекс должен быть здесь. Он должен положить ей руку на живот и тоже почувствовать его первое движение!

Она ощутила новый толчок, и реальность внезапно оглушила ее. Какая же она дура! Алекс абсолютно прав! Доверие всегда стоит рядом с любовью. А она не верила ему, не верила, потому что смотрела в прошлое, вместо того чтобы видеть будущее. Но вот это будущее, эта новая жизнь шевелится внутри нее и заявляет, что только она теперь имеет значение.

Фан позвонила Алексу домой, чтобы сказать ему, что она дура, но его не было. Она звонила ему до полуночи, но он так и не поднял трубку.

В понедельник утром Фанни убедила себя, что Алекс никогда ее не простит. Слишком сильно она ранила его своим недоверием. Придя к такому выводу, она всласть поревела, так, что глаза покраснели и опухли. Но потом напомнила себе, что у нее есть бизнес, которым надо заниматься, вытерла слезы, привела себя в порядок и пошла открывать магазин.

Фан была рада, что Нэнси должна прийти только днем. К этому времени она надеялась взять себя в руки.

После одиннадцати над дверью зазвонил колокольчик, оповещая о приходе первого в этот день покупателя. Фан без особого интереса повернула голову к двери – сейчас ей было безразлично, продаст ли она еще когда-нибудь в своей жизни моток пряжи или нет. Но вошла… Арабелла Грэди.

Фан не видела младшую сестру Алекса пять лет, однако узнала ее мгновенно.

– Арабелла? Какой сюрприз! – вымолвила она.

– Знаешь, было время, когда я восхищалась тобой, Фанни, – заявила Абби без всякого предисловия. – Я думала, Алу повезло, что он встретил тебя. А потом ты развелась с ним, никому ничего не объяснив, и некоторое время я действительно тебя ненавидела за то, что ты причинила ему страдания.

Абби остановилась и оперлась руками о стеклянный прилавок, всем своим видом демонстрируя воинственный настрой. Глаза ее сверкали зеленым огнем.

– Когда Ал опять стал встречаться с тобой, я сказала ему, что он идет на большой риск, но все-таки пожелала ему удачи. Когда я узнала о ребенке и о его намерении снова на тебе жениться, я сказала, что радушно приму тебя обратно в семью, если ты сделаешь его счастливым. – Абби наклонилась к прилавку, и ее лицо оказалось на расстоянии всего нескольких дюймов от лица Фан. – Но я также сказала ему, что, если ты снова заставишь его страдать, я выцарапаю тебе глаза!

– И ты собираешься это сделать сейчас? – спросила Фанни, пока Абби переводила дыхание. Она не намеревалась пасовать перед ее явной враждебностью.

– Я бы очень хотела! – откровенно призналась Абби. – Но сначала я должна кое-что тебе сказать. Я думаю, что ты самая слепая и самая тупая женщина на свете! – Абби постучала пальцами по прилавку, чтобы придать своим словам большую убедительность. – Алекс Грэди – необыкновенный парень, и не только потому, что он мой брат. Любая женщина видит, какой он классный парень.

– Согласна.

– Любая женщина была бы счастлива, если бы ее любил такой мужчина, как Алекс, – продолжала Арабелла, не обращая внимания на замечание Фанни.

– Согласна.

– Ал любил тебя, и ты любила его.

– И до сих пор люблю!

– Алекс… – Абби остановилась на середине фразы и посмотрела на Фанни суровым взглядом. – Тогда что, черт возьми, случилось? – она тряхнула головой. – Тогда как мне понимать, что Алекс провел ночь у меня в квартире, отказываясь что-либо сказать, кроме того, что я была права, когда предупреждала его?

– Я самая слепая и самая тупая женщина на свете, – произнесла Фанни.

Абби открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но тут до нее дошел смысл слов, сказанных Фанни, и она остановилась в замешательстве.

– Ты хочешь, чтобы я повторила эти слова? – попыталась уточнить Арабелла.

– Да нет! Я согласна с тобой. Я полная дура. Вчера Ал предложил мне выйти за него замуж, а я запаниковала по какой-то глупой причине. И он ушел, прежде чем я поняла, какая я дура. Я звонила ему целый вечер, но не дозвонилась. Теперь я знаю почему.

– Ты признаешь, что была не права? – спросила Абби, желая прояснить все до конца.

– Абсолютно! Я люблю твоего брата больше всего на свете. Я собираюсь сегодня вечером пойти к нему домой и поговорить.

– Ты опоздала! – безжалостно заявила Абби. – Утром Ал уехал на строительный объект в Сан-Франциско.

Фанни почувствовала, как слезы застлали ей глаза. Все-таки она надеялась, нет, она молилась, чтобы Алекс все же смог устроить их свадьбу в Сочельник, как сам того хотел.

– Когда он вернется? – спросила она сдавленным голосом.

– В Сочельник.

Как жаль! Сочельник мог во второй раз стать днем их свадьбы!

– Алекс мне ничего не рассказывал об объекте в Сан-Франциско. – Фанни удивилась, что еще способна о чем-то говорить. Спазм сдавил ей горло.

– Это чужой объект, – пояснила Абби. – Алекс просто хотел уехать. Он сказал, что ему необходимо сменить обстановку.

Это я та самая обстановка, которую он захотел сменить, подумала Фан.

– Послушай! – Абби прервала ее мысли. – Ты ведь хочешь выйти за него замуж, правильно?

– Больше всего на свете! – Фанни заставила себя улыбнуться сквозь слезы, которые текли по ее щекам. – Он хотел, чтобы мы снова поженились в Сочельник, но мне показалось, что это слишком поспешно, и теперь я не знаю, сможет ли он когда-нибудь простить меня…

– Сочельник… – произнесла Абби, в размышлении пощипывая большим и указательным пальцами нижнюю губу. Глаза ее сузились. – Это возможно! – вдруг решительно заявила она.

– Что?

– Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, – сказала Абби, взглянув на часы. – Так ты уверена, что любишь Ала?

– Уверена.

– И ты все сделаешь, что в твоих силах, чтобы он был счастлив?

– Безусловно.

Абби, видимо, поверила в искренность Фан, потому что вдруг улыбнулась. Ее улыбка была как проблеск солнца сквозь грозовые тучи.

– Тогда я должна сказать тебе следующее, – произнесла она вполне дружелюбным тоном. – Первое – раскопай свое свадебное платье. И второе – добро пожаловать в нашу семью! – резко повернувшись, она тут же вышла из магазина.

У Фанни было такое чувство, будто ее подхватило ураганом, покружило и бросило где-то на чужую землю. Она могла только догадываться, что задумала Абби. Но что бы это ни было, она молилась об одном: пусть это поможет убедить Алекса, что она его действительно сильно любит.

Рейс на Лос-Анджелес откладывался, и Алекс провел в самолете, уже стоящем на взлетно-посадочной полосе, больше часа. В салоне было полно людей, желающих попасть домой на праздник.

Обычно под Рождество у него бывало такое же приподнятое настроение, как и у всех, но в этот раз он хотел, чтобы праздники поскорее закончились. Когда какой-то добренький, веселый пассажир убедил остальных, что рождественские песни помогут им скоротать время, Алекс с раздражением отвернулся к окну.

В Лос-Анджелесе у него немного поднялось настроение оттого, что он наконец вырвался из этого хора. Алекс хотел выпить крепкого вина, принять горячий душ и почитать роман ужасов, в котором исполнители рождественских песен подвергались бы смертельным пыткам.

Наконец самолет взлетел, взяв курс на Лос-Анджелес, и Алекс немного успокоился.

Абби обещала встретить его, но ее почему-то не было видно. Впрочем, сияние ее улыбающегося лица вряд ли улучшило бы его настроение.

– Счастливого Сочельника, Ал!

Откуда-то возникшая Абби протянула руки и крепко обняла брата. Алекс тоже обнял ее, но не смог сказать ничего вразумительного в ответ на приветствие и только что-то пробормотал себе под нос.

– Как прошла поездка?

Рассказ о работе в Сан-Франциско занял весь путь до машины Абби.

Алекс был благодарен своим длинноногим сестрам за то, что они покупали машины, не требующие акробатического мастерства, чтобы поместиться на сиденье. Он скользнул в широкое кожаное кресло «кадиллака» и со вздохом откинул голову назад.

– Все нас ждут, – бодро сказала Абби.

Алекс тяжело вздохнул.

– Ты не могла бы отвезти меня домой, а всем сказать, что мой самолет находится еще где-то над Сьеррасом?

– Не будь занудой, Ал. Сегодня Сочельник.

Как будто я забыл! – подумал он, мрачно глядя в окно. Именно сегодня мы с Фан должны были пожениться…

– Думаешь о Фанни? – спросила Абби, бросая на брата острый взгляд.

– Я не должен был ее торопить, – признался он неожиданно. – Я должен был дать ей время, которое ей нужно.

– Не расстраивайся, исправишь это после праздников! – заявила Абби.

Алекс бросил на сестру суровый взгляд, раздосадованный ее черствым равнодушием к его чувствам, и, отвернувшись к окну, погрузился в мрачные размышления.

Дальше весь путь они проделали молча, пока наконец Абби не подвела машину к дорожке перед большим домом их родителей. Алекс посмотрел на сверкающие рождественские огни и ярко освещенные окна и подумал о том, как он прекрасно провел бы этот вечер, если бы у него было хорошее настроение.

– Ал! – Абби схватила его за руку, когда он уже выходил из машины. – Ты любишь Фан?

– Ради Бога, Абби, оставь это! – резко ответил он.

– Ты любишь ее? – повторила она настойчиво.

– Да, черт возьми! И больше не хочу слышать об этом ни единого слова!

Он прошествовал к входной двери, пытаясь понять, что случилось с сестрой. Обычно она вела себя более тактично.

Когда он толкнул входную дверь и вошел в переднюю, первое, что поразило его, – это множество сверкающих в помещении огней. Второе – то, что в коридоре стоит вся его большая семья вместе со священником из церкви, в которую ходят его родители, а среди всей этой группы… Нэнси.

У него бешено заколотилось сердце. Он услышал, как сзади Абби закрыла дверь и, проходя мимо него, чтобы присоединиться к семье, мягко прошептала:

– Счастливого Рождества, Ал!

Но он не мог к ней повернуться, не мог ничего ответить, его глаза уже устремились наверх, к лестнице, по которой спускалась Фанни. На ней было длинное белое платье, которое он так хорошо помнил. Она надевала его шесть лет назад, и он тогда еще подумал, что она похожа на ангела. И теперь та же мысль пришла ему в голову.

– Фан!

Как во сне, он подошел к ней и остановился на несколько ступенек ниже ее, так, что их глаза оказались на одном уровне.

Фанни сглотнула. В ее глазах читалась нерешительность.

– Сочельник? – едва слышно произнесла она.

– Да.

– Юбилей нашей свадьбы?

– Да.

Она вновь сглотнула слюну.

– Извини за то, что я запаниковала.

– Извини, что я торопил тебя.

– Ты все еще хочешь жениться на мне?

– Так же сильно, как дышать!

Он протянул руку и пригладил ее распущенные волосы.

– Я люблю тебя, Фан.

– Я тоже люблю тебя, Ал. Когда малыш шевельнулся, я вдруг поняла, какой была дурой.

– Он шевелился?

Алекс положил руку ей на живот, на мягкую выпуклость, где находился их ребенок. Фан прочитала в его глазах сожаление, что в тот момент его не оказалось рядом, и он не смог разделить с нею этого чуда. Слезы набежали на глаза Фан, но она улыбнулась и сказала:

– В другой раз. Еще будут минуты, когда наш малыш захочет пошевелиться. – Она положила свою руку поверх руки Алекса. – Знаешь, когда я почувствовала его движение, то поняла, что часто смотрела в прошлое, а должна смотреть только в будущее. Я верю тебе, Алекс, верю всей душой, верю во имя нашего ребенка и нашего будущего.

– У меня без тебя не может быть будущего.

Он счастливо улыбнулся и, глядя ей в глаза, наклонился, чтобы скрепить слова поцелуем.

А через несколько минут они обменялись другими клятвами и снова скрепили их поцелуем. Это были первые и самые важные обещания, которые они дали друг другу.

Обнимая Алекса, Фан поняла, что наконец-то вернулась домой.