Текст книги "Бывшая жена"

Автор книги: Бьюла Астор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Я мечтал увидеть тебя с распущенными волосами, – нежно сказал Алекс.

Его пальцы ласкали ее волосы, все глубже и глубже зарываясь в них.

Он снова посмотрел в глаза Фанни.

– После развода я хотел забыть тебя. Но ночью, когда закрывал глаза, ты являлась передо мной обнаженная во всем блеске своей красоты, с водопадом черных волос на плечах…

Фан не могла оторвать от него глаз. Надо положить конец этой сцене и уйти, пока я не совершила непростительной глупости и не позволила Алексу увлечь меня своим жаждущим взглядом, кружилось у нее в голове.

Большим пальцем руки он погладил кожу под мочкой ее уха. У Фан остановилось дыхание.

– Алекс…

Она попыталась отвернуть голову, чтобы избежать его прикосновения, но обнаружила, что вместо этого прижалась к нему.

– Ты всегда так выговаривала мое имя, когда мы занимались любовью. Бездыханно и страстно.

Когда он успел настолько к ней приблизиться? Она видела золотые лучи вокруг зрачков его глаз, отчего их зелень становилась еще сочнее. Его лицо дышало страстью, и ей стало трудно дышать.

– Я не могу, – прошептала Фан, вздрогнув, когда его пальцы начали гладить ее шею.

– Это неизбежно. Мы это оба знаем. Это должно случиться.

– Но мы разведены.

Нежным ласкающим взглядом он обвел кромку ее декольте. Кончиками пальцев он почти касался ее полуобнаженной груди. Фанни почувствовала, как вздымается ее грудь в ожидании этого прикосновения. Если бы Алекс взглянул, он бы увидел, как затвердели ее соски и бугорками проступили сквозь мягкую ткань платья, откровенно выдавая ее желание.

– Я хочу тебя, Фан. И ты хочешь меня.

Не отрывая взгляда от ее глаз, Алекс положил широкую ладонь ей на грудь. У Фанни пересохло во рту. Этим уверенным прикосновением он повернул время вспять. Все пять лет она пыталась забыть, как он ласкал ее. И именно этого она никак не могла забыть.

– Мы не можем.

Фанни схватила его за запястье, но на этом ее сопротивление и закончилось. Она не могла найти в себе силы оттолкнуть его.

– Мы можем.

Все еще держа свою руку на ее груди, Алекс провел большим пальцем по набухшему соску, и она поняла, что он почувствовал тот неодолимый чувственный трепет, который охватил все ее существо. Другой рукой он взял руку Фан за запястье и прислонил к своей груди. Сквозь рубашку она ладонью ощутила тяжелые удары его сердца. Они были частыми, мощными и соответствовали ее собственному пульсу.

– Я не для этого сюда пришла, – прошептала она.

– Не для этого? – спросил Алекс хрипло. – Ты так же сильно хочешь меня, как я тебя. Не отказывайся от этого. Ты нужна мне.

Его слова больно кольнули ее. Да, для этого она всегда ему была нужна. Трагедия состояла в том, что она никогда не была ему нужна для другого. Но эта мысль не остановила ее.

– О, Алекс! – сдавшись, прошептала она.

– Фан, – ласково сказал он.

Его рука скользнула вниз, и Фанни не смогла сдержать вырвавшийся у нее тихий стон – стон желания.

Не отрывая одной руки с ее груди, Алекс положил другую ей на шею, притягивая ее все ближе.

Фан понимала, что должна попросить его прекратить. Сейчас же. Пока они не сделали что-нибудь, о чем она потом пожалеет. Но как хорошо! – подумала она. И закрыла глаза, когда губы Алекса приникли к ее губам.

Их поцелуй был поцелуем давно близких людей. Алекс целовал ее как женщину, с которой был близок, как женщину, которая делила с ним постель почти два года. Он знал ее, знал ее реакции на его ласки, как знал самого себя.

Фан ухватилась руками за его рубашку, и Алекс почувствовал, что теперь она окончательно сдалась. Он ощутил это по созревшей припухлости ее груди, по той страсти, с которой она слилась с ним в поцелуе.

Алекс не планировал этого, когда просил ее зайти на чашку кофе. Он хотел только поговорить с ней, найти нить взаимопонимания, но, когда посмотрел на нее в затененном свете лампы, увидел глубину ее глаз, похожих на таинственные озера, ее пухлые чувственные губы, безрассудное, неуемное желание вспыхнуло в нем с необычайной силой. Никакая другая женщина не могла разбудить в нем такую страсть.

Целуя ее, он чувствовал себя как человек, умирающий от жажды, когда он припадает к источнику свежей воды. Хотя в чувстве, которое рождала в нем Фанни, не было ни капли прохлады. Он ощущал себя горячим и жаждущим, забывая, что ему тридцать восемь и он уже не похотливый юнец.

Алекс стянул с нее платье до поясницы и оторвался от ее губ, чтобы посмотреть на то сокровище, которое обнажил. Фан смущенно запротестовала. Она пыталась закрыться руками, но Алекс схватил ее за запястья.

– Ты так красива, Фан. Так чертовски красива!

Он отпустил ее запястья, и она вздрогнула, когда он взял в руки ее полные, упругие груди, приподнимая их вверх. Алекс больше не мог сопротивляться искушению. Он нагнулся и схватил губами ее набухший сосок.

У Фан внутри все сжалось от жадных поцелуев Алекса, покрывающих ее грудь. Ее охватило обжигающее желание, которое как ножом прокалывало ее насквозь.

Боже, как долго это длилось!

Ее пальцы ворошили его золотые волосы, она все ближе притягивала его к себе, изгибала спину, предлагая ему себя.

С того момента как Алекс появился на вечеринке, Фан знала, чем закончится этот вечер, но в глубине души не хотела этого признать. Она бежала от этой мысли, когда ушла с вечеринки, отворачивалась от нее, когда отказывалась принять приглашение Алекса на чашку кофе. Но она устала бороться с собой и больше не старалась избежать того, что все равно должно было случиться.

– Алекс…

Имя прозвучало как стон, мольба, признание.

Они снова слились в долгом поцелуе.

Фан с изумлением открыла глаза, когда Алекс вдруг оторвался от нее и встал с дивана. Но еще до того, как она успела сообразить, в чем дело, он поднял ее на руки с такой легкостью, будто ее вес для него ничего не значил, пересек гостиную и понес ее в полумрак спальни.

Когда он поставил ее на ноги рядом с кроватью, у Фан подкосились ноги. Она удержалась за него, прижавшись лбом к его груди, чувствуя его прерывистое дыхание.

– Фан, – хрипло прошептал Алекс.

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Комната была слабо освещена черной фарфоровой лампой, которая стояла на туалетном столике. Но этого света ей хватило, чтобы увидеть зеленый огонь, бушующий в его глазах.

– Если ты этого не хочешь, скажи мне.

Она чувствовала его страсть, его безумное желание. Те же чувства сжигали ее.

Она качнулась к Алексу. Обнаженной грудью прижалась к тонкой ткани его рубашки.

– Ты слишком много говоришь, – прошептала она и подняла голову, покрывая короткими нежными поцелуями его твердый подбородок.

Со смехом, скорее похожим на стон, Алекс обнял ее, приподнял с пола и прижал к себе с такой силой, что луч света едва ли мог бы проникнуть между ними. Его губы прильнули к ее губам, говоря без всяких слов о том, как сильно он ее хочет. Этот поцелуй заставил забыть Фан обо всем на свете. Сейчас она жила только этим мгновением. Неважно, что будет после. В будущем ей, может быть, придется заплатить за эту ночь, но она не хотела думать об этом теперь.

Алекс расстегнул молнию на ее платье и стянул его через низ вместе с трусиками. Ее туфли остались где-то в гостиной, и теперь она стояла перед ним совершенно голая.

Алекс посмотрел на нее, и кровь еще быстрее побежала по его жилам. Он взял ее волосы и положил их ей на плечи. Ровными блестящими ручьями они накрыли ее грудь. Контраст черных волос и ее кожи цвета слоновой кости он был не в силах забыть никогда.

– Ты так красива!

– А ты все еще одет.

Ее пальцы дрожали, когда она расстегивала ему рубашку. Он ловко снял ее и бросил позади себя. Потом обнял ее за талию, притягивая к себе, пока упругие холмы ее грудей не коснулись волос на его груди. Ей трудно было дышать, когда Алекс положил ее на кровать. Прохладные полотняные простыни не смогли охладить жар ее кожи. Она наблюдала, как Алекс снимал ремень.

Сбросив с себя одежду, он стал похож на могучего льва. Почти два метра сплетенных мускулов и загорелой кожи.

– Сомнения, Фан?

Она посмотрела ему в глаза. Ей стоит сказать только слово «да», и он уйдет. И оставит ее одну в его постели. И она проведет еще одну из тех мрачных ночей, которых было так много в течение пяти лет.

– Сомнений нет.

Фан подняла руки, и он кинулся ей в объятия. Ее ноги раздвинулись. У нее снова вырвался стон, когда она почувствовала, как твердо и чувственно скользят его бедра между ее ногами, мягко надавливая на них.

– Фан, – шепотом приказал он. – Посмотри на меня.

Она с трудом подняла веки, когда он приподнялся на руках. Он сжигал ее глазами.

– Я хочу наблюдать за тобой. Я хочу смотреть в твои глаза, когда вхожу в тебя.

Фан хотела закрыть глаза, отвернуть голову. Она боялась того, что он мог увидеть, того, что она могла открыть ему в самый уязвимый момент. Но она была не в состоянии отвернуться от его приказывающего пристального взгляда.

Глядя ей прямо в глаза, он снова опустился на нее. Глаза Фан широко открылись, когда ее тело приняло его. В этот миг для нее не существовало ни прошлого, ни будущего, но только Алекс и ощущение его плоти внутри нее.

Фан двигалась в такт с ним, и ее пальцы впивались в твердые мышцы его ягодиц. Она стремилась вобрать его всего в себя, дабы ничто больше никогда не смогло бы разделить их. Алекс то убыстрял, то замедлял темп.

Она чувствовала обжигающее наслаждение, возникающее внутри нее, чувствовала, как горячий поток крови подступает к коже. Это чувство все нарастало и нарастало. Еще несколько секунд, и она расколется на миллион мелких кусочков. Когда это произошло, Фан закричала, ее тело выгнулось к Алексу, пальцы вонзились во вспотевшие мышцы его спины.

Алекс чувствовал, как конвульсии сотрясают ее. Но он не хотел останавливаться. Не сейчас. Ее чувствительные сжатия доставляли ему ни с чем не сравнимое наслаждение.

Фан услышала гортанный стон и крепко обвила Алекса руками, удерживая его, ибо мощный пульс мужчины возносил ее еще выше.

В первый раз за пять лет она почувствовала, что пустота в ее душе заполнилась.

Прошло несколько минут, прежде чем Алекс нашел в себе силы снова двигаться. Он только спросил:

– Все нормально?

Она лежала в его объятиях, положив голову ему на плечо. «Все нормально» – так сказал он. Но разве это хоть в малейшей степени передавало то, что она чувствует. Однако, не поднимая головы с его плеча, она кивнула.

– Да.

Исключая то, что случившееся произошло вне времени, и скоро в свои права вступит реальная жизнь. Настоящая жизнь, которая не включает в себя Алекса.

Нахмурившись, Фан отбросила эти мысли и крепче прижалась к нему, перебросив ногу через его бедро.

Она пошевелила ногой снова, и Алекс застонал. Обняв ее за талию, он перекинул ее на себя, и она вновь раздвинула бедра. Приподнявшись, ввела его в себя.

В конце концов реальность и будущее могут и подождать.

3

Фан было так привычно проснуться в объятиях Алекса, что только спустя несколько минут она осознала ситуацию и задалась вопросом, что она здесь делает. Открыв глаза, она увидела перед собой его широкую мускулистую грудь. Он лежал на боку лицом к ней. Голова ее покоилась на его руке. Другой он обнимал ее за талию.

На мгновение ей показалось, что пяти лет разлуки не было, а их развод – просто дурной сон. Но она увидела светлую, обставленную в современном стиле комнату. Увидела, что они лежат не на той кровати, в которой вместе спали в старом доме, доме, над которым так много работали, чтобы вернуть ему былой вид.

Фанни отбросила негромкий внутренний голос, пытавшийся сказать ей, что пять лет все-таки прошли.

Она умоляла свою совесть продлить притворство. Прошедшая ночь была прекрасна, волшебна. Она не хотела отказываться от этого волшебства хотя бы сейчас.

– Доброе утро, – сонным голосом сказал Алекс.

Хрипотца его голоса вызвала у нее новый приступ желания. Фан и не заметила, когда он открыл глаза.

– Доброе утро.

Как жаль, с невеселой иронией подумала она, что здесь нет инструкции о том, что же делать, если утром обнаружишь себя в постели у бывшего мужа.

– Я думал – это сон, но ты, похоже, настоящая.

Ее щеки зарумянились от его сонного, но страстного взгляда.

– Правда?

В этот момент, в этой ситуации ничего не казалось настоящим. Но она хотела продлить это ощущение как можно дольше.

– Да, настоящая.

Он вытянул руку за ее спиной и, положив ладонь на ягодицы, притянул ее поближе к себе. Их губы слились в медленном глубоком поцелуе. Эти спокойные утренние объятия мало напоминали страстные объятия прошлой ночи. Фан подрагивала всем телом, ее кожа почти болезненно реагировала на его прикосновения.

Почувствовав его возбуждение, она тихо застонала. И эти стоны утонули у него во рту.

Сколько раз они вот так просыпались по утрам в объятиях друг друга?

Несмотря на то, что они занимались любовью достаточно много, страсть никогда не покидала их и всегда была такой же сильной, как в первую ночь. От маленькой искры она возгоралась ярким пламенем.

В это утро пламя горело медленным огнем. Волнующие, проникновенные прикосновения и тихий шепот. Они оба нуждались в сохранении этих минут навсегда.

Фан прижималась к Алексу с каждым новым приливом желания. Он вздрагивал в ее объятиях, его крупное тело напряглось. Фан почувствовала, как слезы подступают к глазам. Она так долго жила одна, с чувством опустошенности и неприкаянности, которое исчезло сразу, как только Алекс прикоснулся к ней. Она провела целых пять лет, стремясь создать свой мир, мир без Алекса. И меньше чем за двенадцать часов поняла, что это невозможно.

Алекс перевернулся на бок, и Фан испугалась, что он отстраняется от нее.

– Я слишком тяжелый, солнышко, – прошептал Алекс, ослабляя ее объятия, чтобы он мог пошевелиться. Его рука скользнула под нее, тотчас перевернув ее на бок. Но эта близость не убедила Фан. Она закрыла глаза, отталкивая от себя страх. – Я тосковал по тебе, Фан, – сиплым голосом признался Алекс.

Слезы опять подступили к ее глазам, и, чтобы он их не заметил, она прижалась лицом к его груди.

– Я провел эти пять лет, убеждая себя, что между нами уже не может быть того, что было раньше. – Он погладил ее по волосам и положил их на ее обнаженное плечо так, что концами они коснулись его живота. – Думаю, я все это время знал, что обманываю себя.

Фанни молчала. Она не могла произнести ни звука – мешал ком, застрявший в горле.

– Нам нужно поговорить, – вдруг заявил Алекс.

Ее охватила паника. Она не чувствовала себя готовой говорить о случившемся. Она меньше всего сейчас хотела что-либо обсуждать.

– Не сейчас.

– Мы не можем откладывать, – возразил Алекс мягким, но вместе с тем неумолимым голосом.

– Я знаю. – Фан подняла голову и улыбнулась ему, надеясь, что в утреннем свете, тускло пробивающемся сквозь плотные черные портьеры, страх, заполнивший все ее существо, не будет заметен. – Но мы же не можем обсуждать это прямо сейчас?

– Почему?

Потому что я до смерти боюсь того, что скажу. Все произошло слишком быстро, Алекс. Мне нужно время, чтобы понять, что я сделала и почему я это сделала, проговорила мысленно Фан.

– Потому что я умираю от голоду, – извиняющимся тоном произнесла она.

– Ты проголодалась?

Казалось, Алекс был удивлен столь прозаическим желанием.

– Прошло много времени с тех пор, как я последний раз ела.

Алекс вглядывался в ее лицо, будто старался определить, правда это или нет.

– Ты же не собираешься заморить меня голодом? – капризно спросила она, выпятив нижнюю губу.

Сомнение исчезло с его лица, губы изогнулись в улыбке, которая кольнула ее прямо в сердце, в ее глупое, истерзанное сердце.

– Полагаю, мне надо накормить тебя, – нахмурился Алекс, раздумывая. – Но у меня здесь ничего нет. Я убрал отсюда кухню еще до того, как в прошлом месяце уехал в Виргинию. Нам придется поесть где-нибудь в ресторане.

– Хорошо. – Фан постаралась сказать это не слишком нетерпеливо.

Выйти на улицу. Это ей сейчас необходимо более всего. Она хотела оказаться вне этой кровати, вне этой комнаты, где-нибудь в милом и спокойном месте. Где-нибудь, где она могла бы собраться с мыслями.

Было совершенно очевидно, что Алекс не разделял ее чувств, но, так как в доме не было съестного, он не мог возразить.

– Ванная там, – кивнул он на лакированную дверь напротив. – Я приму душ внизу. В целях экономии воды я бы предложил принять душ вместе, но тогда, пожалуй, ты сегодня не поешь.

Фан покраснела и прикусила губу, дабы с языка не сорвалось согласие принять душ вместе с ним. Алекс, казалось, ждал чего-то, но она ничего не сказала, и тогда, вздохнув, он высвободил руку из-под нее, свесил ноги с кровати и сел. Через плечо он бросил последний взгляд на ее стройное тело и поднялся.

Его мужская красота в который раз приковала к себе внимание Фанни. Широкие плечи, узкая талия, гладкие мускулистые бедра… Он всегда работал над собой, вставая на рассвете на пробежку, а в обед ходил в гимнастический зал. В сущности, он был одним из ленивейших людей в мире, поэтому старался много работать, чтобы скрыть это.

Фан наблюдала за ним, когда он пересекал комнату широкими, неторопливыми шагами, удивляясь на себя, что могла позволить ему уйти из своей жизни.

Он остановился у двери и, повернувшись, поймал ее пристальный взгляд. Наверное, по выражению ее глаз он понял, о чем она думает, ибо на его лице появилась улыбка, выражающая чисто мужское удовлетворение.

– Не засиживайся долго в душе, как ты обычно делаешь. Через тридцать минут я приду за тобой.

Усмехнувшись, он повернулся и скрылся в коридоре. Секунду спустя она услышала, как захлопнулась дверь.

Не засиживайся долго в душе, как ты обычно делаешь.

Если бы только они все еще жили вместе, если бы только не было прошедших пяти лет! Вздрогнув, Фанни закрыла глаза. Все не так просто. Этого не может быть. Они больше не женаты. Она сама сделала этот выбор. Она не может вернуться к прежней жизни. Она не может вычеркнуть эти пять лет, словно их и не было.

Фан глубоко вздохнула, вбирая в себя терпкий запах Алекса, мускусный запах любви.

Она открыла глаза и осмотрелась кругом, напоминая себе, что пять лет действительно прошли. Сейчас она была не в уютной спальне их дома, который они вместе отремонтировали. И она уже не девушка двадцати лет, а двадцатипятилетняя женщина. Женщина, которая управляет собственным процветающим бизнесом. Она много работала, чтобы добиться успеха, чтобы убедить себя, что она способна жить без Алекса. А прошлой ночью она, забыв обо всем, бросилась в его объятия, в его постель.

Фан слышала шум воды, понимая, что Алекс принимает душ. Без сомнения, он думает, что она сейчас делает то же самое. Когда он выйдет из душа, они вместе пойдут куда-нибудь позавтракать и обсудить… Что обсудить? О чем он собирается говорить с ней?

Фан соскользнула с кровати и собрала свою одежду. Ее было немного, только трусики и платье.

В следующий раз, когда пойду на вечеринку, где увижу бывшего мужа, надену побольше одежды, усмехнулась про себя Фанни.

Она направилась в ванную, смочила лицо водой и, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале, натянула на себя платье. Потом попыталась руками пригладить спутанные волосы, но ей это не удалось. Расческа была в сумочке, оставшейся в гостиной. Она решила, что позаботится о волосах в машине. Она не собиралась ждать, когда Алекс выйдет из душа. Она не догадывалась о том, что он хотел ей сказать, но знала, что решительно не допустит этого. Не сейчас. До тех пор пока не поймет, какие чувства в нем оставила прошлая ночь.

Фан, крадучись, пересекла спальню. Пока текла вода, она чувствовала себя в безопасности. Проходя по коридору, она заскочила в гостиную, чтобы забрать туфли и сумочку. У двери Фан в растерянности бросила через плечо последний взгляд.

Разум подсказывал ей – пока есть время, надо уйти, а внутренний голос побуждал вернуться в спальню, к Алексу. Тихо всхлипнув, она дернула ручку двери и, открыв ее, выбежала на улицу, залитую солнечным светом.

В этот раз Алекс решил не торопить ее. Он даст ей столько времени, сколько она захочет. Даже больше. У него появился еще один шанс с Фан, и он не собирался его упускать.

Алекс выключил воду и вытерся голубым махровым полотенцем. В памяти всплыл их последний ужасный разговор, когда она попросила развода, сказав, что чувствует себя его тенью, и что она больше даже не человек, а только его жена.

Нахмурившись, Алекс взглянул на свое отражение в запотевшем зеркале. Он вспомнил свое тогдашнее недоумение и первую мгновенную реакцию: он спросил, почему ей недостаточно просто быть его женой? Его мать всегда почитала за счастье быть женой его отца. И тут же увидел, как что-то вдруг погасло в ее глазах. Может быть, надежда?

У него было пять лет, чтобы обдумать ее слова. И все-таки он не смог полностью понять, что она имела в виду. Ведь он никогда не требовал от нее целиком посвятить себя дому, не считал, что место женщины только у домашнего очага. Если бы она решила заняться каким-нибудь серьезным делом, он никогда бы не посмел воспротивиться этому. Но Фан явно не верила ему.

Теперь Алекс докажет ей, что она ошиблась, что он мог понять и поддержать ее, как любой другой мужчина или женщина.

Но он не собирается торопить ее. Они начнут налаживать свои отношения с милого, спокойного совместного завтрака, разговаривая о том, что произошло, мечтая о будущем. И он удержит себя от побуждения похитить ее и насильно увезти в Лас-Вегас, где они могли бы пожениться еще до полуночи. В конце концов, он готов подождать до завтрашнего дня.

Алекс печально улыбнулся, сознавая, что среди его положительных качеств терпение занимает далеко не первое место. Особенно когда речь идет о самом важном для него – о Фан. Но в этот раз он решил удержать ее, а это значит, что все надо делать так, как хочет она.

Алекс выглядел скорее решительным, нежели терпеливым, когда вышел из ванной и по коридору направился в спальню. Там было пусто, смятые простыни хранили безмолвное свидетельство того, что происходило здесь прошлой ночью. Насторожившись, Алекс прислушался к шуму воды и улыбнулся, когда услышал тишину. Фан, должно быть, действительно очень голодна, если ей удалось принять душ меньше чем за двадцать минут.

Открыв дверцу шкафа, он достал из него джинсы и рубашку и принялся одеваться. Абсолютная, ничем не нарушаемая тишина в ванной комнате начала казаться ему подозрительной.

Застегнув молнию на джинсах, Алекс подошел к двери и легонько постучал.

– Фан! Все в порядке?

Ответа не последовало. Алекс несколько секунд неотрывно смотрел на гладкую дверь, чувствуя, как в груди что-то сжимается. Резким движением он открыл ее.

Ванная комната была пуста. Блестящая черная кафельная плитка на стенах оставалась совершенно сухой. Единственной приметой того, что Фан входила сюда, было полотенце, криво висящее на вешалке.

С ничего не выражающим лицом Алекс повернулся и, пройдя спальню, вышел в коридор. Не было необходимости обыскивать квартиру, но он все-таки обошел все, заглянув даже в комнату, бывшую когда-то кухней, и на балкон, словно она могла спрятаться за одним из горшечных растений, как пряталась за этим чертовым деревом прошлой ночью у Маклинов.

Алекс сжал руками балконное ограждение. Город, волшебно сверкавший прошлой ночью, этим утром выглядел серо и уныло. Его окутал знаменитый лос-анджелесский смог – смесь тумана с дымом.

Она ушла.

Алекс не мог допустить этой мысли. Как и тогда, когда она сказала ему, что хочет развестись. У него затряслись руки, он почувствовал, как его захлестнула волна свирепого гнева. С яростью ударив руками по перилам, Алекс шагнул в гостиную. Ничего не соображая, он прошел через всю квартиру, желая еще раз убедиться, что Фан действительно ушла.

Свой повторный осмотр Алекс закончил в спальне. Он стоял посредине комнаты. Руки сжались в кулаки. Она ушла, не оставив ничего, что бы говорило о ее присутствии, только чашку холодного недопитого кофе в гостиной и смятые простыни.

С нечленораздельным звуком, похожим на рычание, Алекс содрал простыни с матраса. Затем схватил их и понес в комнату, предназначенную для кухни. Там он смял их в ком и с усилием втиснул в мусорный бак. С металлическим лязгом захлопнулась крышка бака.

Он долго пристально смотрел на квадратный черный бак и дышал все быстрее и быстрее. Он не мог выбросить воспоминания вместе с этими простынями. Глаза Фан, когда она повернулась и взглянула на него на вечеринке прошлым вечером, ее нежную кожу, которую он ощущал под своими ладонями, чувствуя, как она разогревается от его ласк…

– Не в этот раз, Фан, – сказал он вслух. – Не в этот раз.

Повернувшись на пятках, он вышел из кухни. В спальне поднял рубашку, лежащую на полу, которую раньше откинул в ярости. Рывком надел ее через голову, затем подобрал брюки, которые сбросил ночью, и стал опустошать карманы, заталкивая в джинсы ключи от машины и бумажник.

Его машина осталась у Маклинов, но это могло подождать.

Когда телефон зазвонил в третий раз, он выругался, но все же пошел ответить.

Схватив телефонную трубку, он рявкнул в нее «алло».

– Алекс? – в трубке прозвучал тихий голос, явно потрясенный и на грани слез.

– Джанет! – услышав голос сестры, Алекс почувствовал, что его гнев, направленный на Фан, мгновенно иссяк. – Что случилось? С тобой все в порядке?

– Это… Это папа, – навзрыд заплакала она. – У него сердечный приступ… И кажется, это серьезно.

– Этого не может быть! Джек Грэди очень крепок. – Этими словами он немного успокоил Джанет, стараясь в то же время убедить и самого себя. Их отцу недавно исполнилось шестьдесят – достаточно молодой возраст, чтобы справиться с болезнью. – Не волнуйся Джан. Я выезжаю.

Дрожащей рукой он повесил трубку. Его отец в больнице. Возможно, умирает. Это непостижимо. Джек Грэди был как дуб, и в два раза сильнее Алекса.

Он отвернулся от телефона, взъерошивая пальцами влажные волосы. Его взгляд остановился на пустой кровати, и он закрыл глаза. Он не мог на нее смотреть.

Фан.

У него не было возможности сейчас пойти за ней, но это подождет. Он пять лет ждал разъяснения ее поступка. Еще день или два ожидания ничего не изменят. Но сейчас или через неделю он все равно добьется своего.