Текст книги "Дом на дереве"
Автор книги: Бьянка Питцорно
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 4
ШЕДЕВР ГИДРАВЛИЧЕСКОЙ ТЕХНИКИ
С первых же дней обитатели дерева обнаружили, что на нём отсутствует вода.
По лугу протекал ручей; а ещё чуть подальше находился родник. Но поскольку люди всегда недовольны тем, что имеют, Бьянка и Аглая не могли спать спокойно, пока в их доме не было ни одного водопроводного крана. Они уже пробовали провести трубы на дерево, но вода категорически не хотела подниматься на такую высоту без помощи насоса или помпы, им же двоим такое сооружение было не под силу.
Тогда Бьянка сказала:
– Идея! Сделаю большой бак и приспособлю его к самой высокой ветке дерева.
– А как ты узнаешь, что она самая высокая? – спросила Аглая. – Мы ведь ещё ни разу не забирались на вершину.
– Не важно. Главное, чтобы ветка находилась намного выше нашего дома. Ещё выше, чем дом синьора Беккариса Брулло.
Так она и сделала. Потом обе подруги носились, как две чёрных рабыни, вверх и вниз по дереву, наполняя бак водой из вышеупомянутого родника.
Но когда бак наполнился до краёв, Аглая хлопнула себя по лбу и сказала:
– Проклятье! Ты забыла сделать внизу кран. Как же теперь вода потечёт в дом?
Тогда Бьянка взяла сверло и принялась буравить бак снаружи, но он тут же разлетелся на тысячу кусков, в результате чего целая лавина воды обрушилась на дом синьора Беккариса Брулло, причинив ему страшные разрушения и выведя из строя портативный приёмник, по которому несносный старик слушал мелодии своей юности.
Синьор Беккарис Брулло держал в доме множество электроприборов, и, для того чтобы они могли функционировать, ему пришлось решиться на кражу в городском Аквариуме.
Понятно, что на дереве не было никакого источника электричества. Но старик вспомнил, что когда-то читал в энциклопедии об удивительной рыбе под названием электрический скат, которая бьёт током. И вот однажды в безлунную ночь он заявился в городской Аквариум и похитил там очень большой экземпляр ската.
С тех пор скат жил у него в ванне, и, когда возникала нужда в электричестве, Б.Б. держал его на голодном пайке, а потом давал погрызть штепсель того прибора, который в данный момент был ему нужен. И скат с таким энтузиазмом набрасывался на добычу, что, хотите верьте, хотите нет, но вся техника у синьора Беккариса Брулло работала так, что любо-дорого смотреть.
Но в тот злополучный день, когда вода из бака произвела замыкание в приёмнике, скат впервые в своей жизни испытал на себе самом, что значит удар электрическим током.
Взбешённый Беккарис Брулло устроил чрезвычайное собрание жильцов, обрушив весь свой гнев на двух подруг.
– Я запрещаю вам продолжать эти преступные эксперименты! – кричал он.
– Ну зачем же так волноваться? – успокаивала Бьянка. – Если затея с водопроводом удастся, вы тоже сможете им пользоваться. А к вашим электроприборам можно будет добавить ещё водонагреватель.
Но и все последующие попытки закончились безрезультатно.
Отсутствие воды в доме становилось всё ощутимее. Бьянка и Аглая ходили почёсываясь, и это несмотря на то, что по три раза на дню купались в ручье.
От одной мысли, что у них нет ванны, они начинали чувствовать себя очень грязными.
Наконец, отчаявшись, они решили похитить синьора Челье, который делал водопровод Аглаиному дедушке.
Вы спросите, не проще ли было поговорить с ним: мол, зайдите, пожалуйста, и посмотрите наши трубы. Молодцы, браво! Но таким образом он узнал бы, где находится дерево и что они на нём живут, и рассказал бы о том всем знакомым, а это-то как раз должно было оставаться тайной.
Посему однажды ночью они вошли на цыпочках в его дом и, убедившись, что синьор Челье спит, скрутили, как колбасу, по рукам и ногам, завязали покрепче глаза и отволокли к дереву. Потом, всё ещё спящего, втащили в дверь, подняли по лестнице на площадку и, не снимая с глаз повязку, стали делать холодные примочки, чтобы тот наконец проснулся.
– Где я, почему не могу пошевелить ни рукой, ни ногой? – воскликнул синьор Челье, просыпаясь связанным, как колбаса, в абсолютно незнакомом месте.
– Ты в Нью-Йорке, на самом верху статуи Свободы. Вставай! – отвечала Бьянка страшным голосом, ткнув его зонтиком в бок.
Она рассчитывала, что с завязанными глазами гидравлик примет зонтик за ружьё.
– Надо же, какой неприятный сон, – подумал вслух озадаченный синьор Челье. – Наверно, виноваты голубцы, которые я съел на ужин. Надо сказать жене, чтобы она их больше не готовила…
– Прекратить разговорчики и выполнять приказание! – самым безжалостным голосом прервала его Бьянка.
Подталкивая беднягу всё тем же зонтиком, они поднялись по лестнице в дом и, проведя его в комнату, предназначавшуюся для ванной, приказали:
– Сделаешь нам раковину и ванну – то и другое с двумя кранами; потом туалет с цепочкой; ну, и душ, раз уж ты всё равно здесь.
– Но я не могу этого сделать, пока у меня на глазах повязка, – пожаловался пленник. – Подумать только, какие глупые люди встречаются во сне!
– Ещё не хватало развязать тебе глаза! Чтобы потом рассказывал направо и налево, что ты тут увидел.
– Когда я просыпаюсь, то, как правило, ничего не помню из виденного. Так что на этот счёт можете быть спокойны!
– Во сне! А ты уверен, что это сон? Перестань тянуть волынку и делай то, что тебе приказывают! – не выдержала Аглая.
– Но как же можно устанавливать сантехнику не глядя? – запротестовал несчастный гидравлик.
– А ты постарайся! – угрожающе произнесла Аглая и ещё глубже вонзила зонтик в многострадальный бок.
Вот так и случилось, что синьор Челье соорудил вслепую всё, что ему приказали. Только краны вышли кривые, и вода лилась во все стороны, кроме той, что надо.
Поэтому, чтобы помыться, нужно было принимать самые невероятные положения – к примеру, ухватившись за верхние ветки, висеть где-нибудь сбоку от площадки или напротив окна… Но подруги были на верху блаженства: в их доме наконец-то появилась вода.
Бедного гидравлика заставили есть и пить с закрытыми глазами, после чего препроводили домой и уложили назад в постель.
На следующее утро он встал, словно побитый палками, и сказал жене:
– Какой ужасный сон! Не давай мне больше никогда голубцов на ужин.
Глава 5
ВРЕМЯ ПЕРЕЛЁТОВ
Некоторое время спустя произошёл случай с аистами, немало осложнивший жизнь всем обитателям дерева.
Дело было так. Уже не первую неделю Аглая наблюдала, как на закате дня над их деревом пролетала, направляясь на юг, стая аистов. Стая была, конечно, не одна и та же – каждый вечер новая.
«Наступило время перелётов, – думала Аглая. – В школе учительница говорила, что эти птицы улетают на зиму в края с более мягким климатом, потому что им не нравится холод. Но, по-моему, им просто надоедает торчать всё время на одном месте. У них такой же неспокойный характер, как у ласточек».
Но ласточки – птички маленькие, элегантные и совсем не приспособлены таскать тяжести. Если бы в тот раз речь шла не об аистах, а о ласточках, то ничего особенного, вероятно, не случилось бы.
Синьор Беккарис Брулло тоже несколько раз видел аистов. Более того, каждый вечер в означенный час он оказывался у своего окна с биноклем, нацеленным в небо.
«Наверно, ему нравятся птицы, – говорила себе Аглая. – Может быть, он натуралист. Может, пишет книгу о привычках аистов».
На самом же деле синьор Беккарис Брулло замышлял страшную месть. Подругам было невдомёк, что какой-то аист из первой же стаи, пролетавшей над их деревом, обронил не очень приятный сюрприз на крышу синьора Б.Б.
Черепица на этой крыше была новенькая и блестящая, потому что хозяин, вооружённый всеми новейшими орудиями чистки, рекомендуемыми телерекламой, целыми днями тёр её и драил. (Да, телевизор у него тоже имелся, и бедному скату приходилось изрядно напрягаться, чтобы он работал.)
Б.Б. покрыл всю черепицу специальным прозрачным составом, чтобы защитить её от разрушительного воздействия природы, а когда шёл дождь, раскрывал над домом большущий зонтик.
Но зонтик ему тоже было жалко, поэтому он мечтал построить ещё одну крышу, чтобы защитить зонтик, который защищал крышу… Он даже обращался за советом к Бьянке, но она предложила оставить всё как есть: в случае, если зонтик испачкается, его всегда можно постирать в стиральной машине, тогда он станет ещё чище и красивее, чем вначале.
Но в день неприятного сюрприза погода стояла чудесная, и крыша синьора Беккариса Брулло блестела, ничем не защищённая, под открытым небом.
И вот один из аистов, то ли нарочно, то ли потому, что у него было расстройство желудка и он не мог дотерпеть до ближайшего туалета, уронил на неприкосновенную крышу «подарочек», заметно перепачкавший всё вокруг.
С тех пор прошло много дней. Крыша прекрасно отчистилась, и, по логике вещей, синьор Беккарис Брулло должен был уже успокоиться. Но нет. Он жаждал мщения и ждал в засаде с ружьём и биноклем, когда какой-нибудь аист пролетит на расстоянии выстрела.
Наконец в воскресенье днём небольшая стая аистов, должно быть последняя, потому что уже ощутимо похолодало, показалась из-за холма и направилась в сторону дерева.
Аглая в это время находилась на одной из боковых веток: она вышла, чтобы немного остудить только что приготовленное печенье.
И может, печенье всему виной, а может, так было предопределено заранее, но аисты стали вдруг резко снижаться, держа курс едва ли не на самую Аглаину ветку.
Тут синьор Беккарис Брулло вскинул ружьё.
– Остановитесь, несчастный, что вы делаете? – закричала ему Бьянка.
Вопрос сам по себе нелепый, потому что невооружённым глазом видно было, что он собирался делать. Пим-пум-пам! – три выстрела в высоту, и сразу три аиста падают вниз на дерево, в то время как остальные поднимаются в небо и, прибавив скорость, летят дальше на восток, громко крича и хлопая крыльями от негодования.
Синьор Беккарис Брулло удовлетворённо закрыл ставни и отошёл от окна. Судьба трёх упавших птиц его больше не интересовала.
Аглая же опрометью ринулась наверх, перескакивая с ветки на ветку с необычной даже для неё самой ловкостью. Сверху доносились жалобные позывные аистов, повисших, судя по всему, на разной высоте. К счастью, ранения оказались несерьёзными. Дробины у синьора Беккариса Брулло были не настолько большими, чтобы причинить настоящий вред.
Самый старший аист лишился пяти перьев на крыльях и не мог теперь лететь прямо.
У второго была ободрана коленка. (Ноги у аистов длинные-предлинные, и коленки находятся очень высоко.)
И, наконец, третий получил искривление шеи. (Шея у аистов тоже длинная, и когда болит, то боль просто невыносимая. В этом они похожи на жирафов.)
Аглая убедилась, что ранения незначительны, и напустилась на аистов с упрёками.
– Хватит делать из мухи слона, – сказала она. – Не понимаю, почему вы не продолжили полёт с остальными. Не можешь лететь прямо? Ну и что? Прицепился бы к ногам приятеля.
Но аисты в конце концов признались, что на самом деле просто воспользовались случаем, потому что им надоело летать стаей.
– Мы – птицы независимые и привыкли принимать решения самостоятельно. Рассуди сама: во-первых, мы здорово устали и хотели отдохнуть; во-вторых, нас привлёк запах печенья, и мы решили у вас остановиться.
– Мне очень жаль, – ответила Аглая, – но печенье я сделала в подарок своей подруге, у которой завтра день рождения. Так что можете на него не рассчитывать. Если же вы хотите здесь остановиться, надо спросить у синьора Беккариса Брулло. Это наш совладелец, и его согласие необходимо.
Только теперь она заметила, что у каждого из аистов к клюву привязан порядочных размеров узелок.
«Наверно, прихватили свои пожитки, – подумала она. – Путешествие-то длинное. Однако не могли уж купить чемодан!»
В этот момент подоспела Бьянка, сопровождаемая кошкой Прунильдой.
Аисты при виде кошки захлопали крыльями и стали шипеть, как гуси. Кошка выгнула спину и хотела уже броситься на них, но потом сообразила, что аистов трое и к тому же они намного больше её. Тогда Прунильда принялась с безразличным видом вылизывать себе лапу, устроившись возле самых ног Бьянки. И всё-таки её ужасно интересовало содержимое узелков – даже усы дрожали от возбуждения.
Бьянка, как увидела всё это, схватилась за голову.
– Что у вас там внутри? – спросила она строго. На самом-то деле она уже догадалась, но хотела получить подтверждение от самих птиц.
– Младенцы, разумеется, – отвечали аисты, как будто речь шла о чём-то самом обыденном.
– Не смешите меня! Никто уже давно не верит в то, что детей приносят аисты! – воскликнула Аглая. – И ежу понятно, что детей производят на свет их мамы.
– Неужели? Мы этого не знали, – отвечали обиженные аисты.
– Нам ведь никто ничего об этом не рассказывает.
– Ну хорошо, и куда же вы их несёте, этих младенцев? – сурово спросила Бьянка.
– Трём семьям, которые их заказывали, – отвечали аисты. – Им тоже не было известно, что детей приносим не мы.
– И вот, вместо того чтобы произвести их у себя дома, они прислали нам специальную открытку «авиа» со множеством марок и пометкой об уплате…
– Знаете наши правила? – вставил третий. – Неделю вы держите ребят у себя, а если взять не пожелаете, назад все деньги получаете. Неужели вы никогда не слышали о такой форме покупки?
– Ну и вруны, – сказала Бьянка Аглае. – Встречаются же такие личности…
– А разве аист – личность? – спросила Аглая.
– В данном случае – да, – ответила Бьянка. И добавила, обратившись к аистам: – Покажите-ка нам ваших младенцев.
– Боюсь только, что мой немного помялся при посадке, – сказал первый аист. – Если хотите, я могу сделать для вас скидку.
– Да и мой после такого приключения, наверно, не в самом лучшем виде, – сказал второй. – Чует моё сердце, что заказчик пришлёт мне его назад. Может быть, вы захотите взять, так я уступлю подешевле.
– Не хватало нам ещё уценённых младенцев! – воскликнула Бьянка в отчаянии. – Нам одного синьора Беккариса Брулло более чем достаточно.
Но аисты уже развязали узелки, с гордостью выставляя на обозрение драгоценный товар.
– Посмотрите, ну разве не чудо! – восклицал первый. – Где ещё возьмёте такого мальчугана: вес – четыре килограмма, рыжий, и пальчики на ручках и на ножках все на месте! Отдам за восемьдесят три печенья и два килограмма айвы…
Другой превозносил красоту абсолютно чёрной малышки с курчавыми волосиками, растущими едва ли не на спинке.
Наконец, последний аист, с осторожностью развернув свой узелок, извлёк на свет главное сокровище: двух близнецов – мальчика и девочку, – крошечных, орущих и мокрых почти по ушки.
«Новорождённые, – думала про себя Аглая. – Спрашивается, если они ещё даже не переданы своим будущим родителям, можно считать их действительно рождёнными или нет?»
– Решайтесь, дело выгодное! – не унимались аисты. – Если возьмёте всех четырёх, мы сделаем вам ещё одну скидку за количество.
– Заворачивайте их обратно и несите кому хотите! – приказала в негодовании Бьянка. – Мы ничего не заказывали! Мы не покупаем у разносчиков и уличных торговцев! Счастливого пути!
Оробев от такого решительного тона, аисты поспешно завернули младенцев обратно в узелки, подхватили их в клювы и, выпрямившись на длинных ногах, стали расправлять крылья, готовясь к полёту.
«Прекрасно! Наконец-то они уберутся отсюда, эти зануды!» – подумала кошка Прунильда, внимательно следившая за развитием событий. Она удовлетворённо выгнула спину и наградила незадачливых коммерсантов презрительным «мяу!».
Глава 6
ПОДАРОК АИСТОВ
Аисты уже повернули клювы на юг и раскрыли крылья, готовые оттолкнуться и взлететь, но тут Аглаю охватило сомнение.
– Куда вы теперь понесёте этих младенцев, раз мы не хотим их брать? – спросила она.
– Полагаю, в те семьи, которые их заказывали, – ответил первый аист. – Конечно, если они не передумали… Вы с вашей стрельбой отняли у нас столько времени, что, может быть, они уже обошлись без нас.
– А если они их не возьмут?
– Тогда отнесём обратно на склад и будем ждать нового заказа.
– Ах вот как!
– Но кто знает, – добавил второй аист, – последует ли этот новый заказ. Теперь ведь все догадались, что детей делают дома, а не заказывают аистам. Найдутся ли ещё три такие глупые семьи, которые решат обратиться к нам?
Выход оставался один. Разве можно доверить четверых младенцев столь невежественным и безответственным птицам?
Разумеется, нет. Бьянка принялась махать руками, хлопать и кричать на аистов:
– Оставляйте ваши узелки на ветке, несчастные, и улетайте, чтоб я больше вас не видела! Кыш! Кыш! И не воображайте: мы ни сольдо вам не дадим за этих сопливых младенцев сомнительного качества. Скажите ещё спасибо, что мы не требуем свидетельства о рождении.
– Кыш! Кыш! А то возьму ружьё и устрою вам ещё один салют! – пригрозила Аглая.
Услыхав о ружье, аисты тут же забыли о своих недугах, побросали кое-как узелки, так что один упал и остался висеть веткой ниже, и, захлопав крыльями, улетели.
Но манеры у этих птиц были и впрямь возмутительные. Один прихватил с подноса три печенья, другой уронил сюрприз (тот же самый!) на сверкающую крышу синьора Беккариса Брулло.
– В итоге мы остались с тремя, вернее, четырьмя младенцами на руках, – вздыхала Бьянка, пока Аглая лазала вниз за свалившимся узелком.
– Может, попробуем отдать их синьору Б.Б.? – предложила Аглая. – В конце концов, это же он стрелял в аистов. Если бы они не упали на наше дерево, то сегодня бы уже дети были каждый в своей семье.
– Попробуем, – сказала Бьянка без особой надежды.
Искупав младенцев, они пригладили им волосики, завернули в накрахмаленные узелки и уложили в плетёную корзину для вязания.
Потом Аглая написала записку:
МЫ ЧЕТВЕРО БЕЗДОМНЫХ СИРОТОК.
ОКАЖИТЕ МИЛОСТЬ,
ПОЗАБОТЬТЕСЬ О НАС.
– Какие же они сиротки? – возразила Бьянка. – Разве их несостоявшиеся родители умерли? Наоборот, это им сейчас должно быть сиротливо, после того как дети так и не прибыли по назначению. А ты как, веришь всей этой истории с покупкой по почте?
– Нет. Наверно, они всё нам наврали, эти аисты.
– Тогда нет и родителей, проливающих слёзы. Малышей выдумали сами аисты, а вымышленные дети не нуждаются в родителях.
– Да, но кто-то должен их кормить и менять им пелёнки, – заметила Аглая. – Так что пусть уж будет написано «сиротки» – не всё ли равно. Может быть, синьор Беккарис Брулло растрогается и избавит нас от этой работы.
Но синьор Беккарис Брулло был не из тех, кого можно растрогать.
Они поставили корзину на пороге его дома, постучались и, спрятавшись за веткой, приготовились вести наблюдение.
Старик открыл, увидел младенцев, взял записку и прочёл её.
– Ах вот оно что! – сказал он. И отфутболил корзину так, что она свалилась с ветки и полетела куда-то вниз. Бедные новорождённые!
– Мало они натерпелись от аистов! – Аглая в один миг соскользнула по лиане и успела подхватить несчастных, прежде чем те коснулись земли.
– Значит, судьбе угодно, чтобы их взяли мы, – заключила, смиряясь, Бьянка.
Теперь предстояло придумать для новичков целых четыре имени.
Бьянка хотела назвать двойняшек Вольфрам и Молибден, но потом вспомнила, что это металлы, и передумала.
– Жаль, – сказала Бьянка. – А такие красивые могли бы быть имена.
Имена тётушек и дядюшек они тоже отвергли, потому что детей было всего четверо, а родственников много. Кто-нибудь мог обидеться. Аглая предложила назвать двух мальчиков Тарзан и Зорро.
– А что, если они вырастут робкими и трусливыми? – усомнилась Бьянка. – Всякое ведь бывает.
Тогда Аглая взяла церковный календарь и целых два дня читала его в надежде найти что-нибудь подходящее. Самые интересные имена она выписывала. В списке у неё уже значились: Венеранда, Эвазий, Гауденций, Порфирий, Кунигунда, Медард и другие. Но больше всего ей понравились Пуриф, Адвент, Инальбис и ПРОВОЗГЛАШЕНИЕРЕСПУБЛИКИ. Бьянка, правда, сразу заметила, что это не имена, а названия праздников.
– Ну и что? А разве нельзя дать ребёнку имя праздника? – возражала Аглая.
Они немного попрепирались, но потом решили пойти друг другу на уступки. Близнецов назвали Инальбис и Гильдебранд, а остальных двух малышей – Пуриф и Джанпорфирий.
Неизвестно, как отнеслись к этому сами дети. Во всяком случае, когда их звали по именам, они хныкали не больше чем в любое другое время.
Теперь предстояло что-то придумать, чтобы воспитание такого количества малышей не слишком омрачало жизнь двум начинающим мамам.
Глава 7
ПРАЗДНИК НА ДЕРЕВЕ
Первым делом подруги достали себе бируши на случай, если младенцы станут орать по ночам. Они совсем не собирались отказываться от сна ради этих горлопанов. Но те орали и ночью и днём, а ходить с заткнутыми ушами круглые сутки было невозможно.
– Может быть, они голодные? – сказала наконец Аглая.
У Бьянки имелись на этот счёт сомнения. Официально дети ещё не родились, а где вы видели, чтобы ребёнок ел до рождения?
– Впрочем, тут опять вопрос: следует ли доверять аистам? – рассуждала она. – А что, если крикунам по полгода и они уже способны грызть миндаль в сахаре?
На всякий случай подруги решили обзавестись каким-нибудь молочным животным: терять время на кипячение сосок и приготовление отваров и каш им совсем не хотелось. О корове нечего было и думать, поскольку ни одна ветка на дереве не выдержала бы такого веса. Аглая мечтала о волчице, вроде той, что вскормила Ромула и Рема.
– Додумалась, – сказала Бьянка. – Чтоб они потом всю жизнь провели в ссорах… Уж лучше взять козу, вроде той, что вскормила Зевса.
– Чтоб они потом всю жизнь метали с дерева молнии и пожгли нам всю траву на лугу?
Так они спорили около двух часов под оглушительные вопли младенцев.
– Ладно, давай мириться! – заявила в конце концов Бьянка. – От их кошачьих концертов мы обе становимся нервными.
– К тому же, – заметила Аглая, – вокруг нет ни волков, ни коз, так что ссора вообще не имеет смысла.
Они посмотрели вниз: на лугу паслось небольшое стадо овец.
– Ну нет, овце я их не дам! – возмутилась Бьянка. – Хуже всего было бы вырастить дураков, ведь не зря же говорится «глупый как овца».
– Может, возьмём лису?
– Лису бы неплохо. Но она вряд ли согласится на наши условия.
Время шло, и четверо малышей становились с каждым часом всё голоднее и голоднее. Попробовали дать им воды из крана, но обман не удался.
– Если они не перестанут голосить, я спущу их с дерева! – вскипела Бьянка.
Но тут, как нельзя более кстати, появился пёс Амадей.
Амадей был с некоторых пор влюблён в большую пятнистую сенбернариху по имени Доротея, жившую за холмом на сеновале. К сожалению, любовь эта оставалась безответной, так как Доротея не могла залезть на дерево и, значит, им не суждено было встретиться.
– Что ж, собака, кажется, подходящая. Такой можно было бы доверить кормление малышей, – сказала Бьянка, когда Амадей показал ей с расстояния свою избранницу. – Лишь бы только она не запросила слишком большое жалованье.
Но у Доротеи запросы оказались самые скромные. В скором времени она пришла под дерево.
Бьянка сбросила четыре толстых верёвки, а Аглая спустилась и обвязала ими каждую лапу новоиспечённой кормилицы. Потом они долго тянули изо всех сил, пока собака не очутилась на площадке.
Младенцы сразу оценили её молоко по достоинству и, насосавшись досыта, мгновенно уснули.
Бьянка вздохнула с облегчением и пошла искать, из чего бы смастерить четыре люльки.
Доротея между тем приводила человеческих щенят в порядок, вылизывая их с головы до пят своим огромным розовым и влажным языком. (Аглае потом пришлось заново купать всех четверых под душем.)
Бьянка вернулась с двумя гигантскими кокосовыми орехами, только что снятыми с южной стороны дерева.
Расколов их пополам, она получила четыре чудесных люльки, которые пришлись малышам точь-в-точь по росту. Они могли бы показаться даже тесноватыми, но на самом деле так было лучше: во-первых, теплей, а во-вторых, меньше возможности ворочаться и брыкаться, доводя до исступления всех окружающих. Потом они выбрали две достаточно удалённые друг от друга ветки, протянули между ними две толстые верёвки на блоке и подвесили люльки – получилось что-то вроде канатной дороги. Теперь малыши могли хоть целый день кататься туда-сюда, и, главное, никому не приходилось вывозить их на прогулку.
Укачивание поручили ветру, а когда его не было, заботу брала на себя Прунильда. Как всякую кошку, её привлекали все движущиеся предметы, и она могла часами просиживать на ветке, подталкивая лапой то одну, то другую люльку, когда они оказывались у неё под носом.
Синьор Беккарис Брулло принял новость безо всякого энтузиазма. Он вообще не любил детей, а новорождённые и подавно действовали ему на нервы. К тому же с ним снова не посоветовались как с совладельцем. Теперь он хотел созвать ассамблею и голосовать против. Пока же так шумел и возмущался, что Бьянка вышла из себя и пригрозила послать его вдогонку за стаей аистов, если он немедленно не прекратит.
Воспользовавшись затишьем, подруги решили устроить большой праздник, чтобы, если можно так выразиться, вывести малышей в свет.
Пригласить намечалось друзей, близких, бабушек, тёть и дядь. Конечно, тут снова возникала проблема, как препроводить их на дерево, чтобы они не узнали дорогу.
– Насчёт этого не беспокойся, – сказала Бьянке Аглая. – В прошлом году я закончила курсы магии и волшебства и теперь умею показывать уйму всяких фокусов. А кроме того, я могу гипнотизировать людей.
– Молодец! – воскликнула Бьянка. – Тогда давай пригласим гостей в дом твоей бабушки. Потом мы их усыпим и перенесём на дерево, так что они ничего не заметят.
Сказано – сделано. Приглашения были разосланы в лучшем виде, и в назначенный час двадцать человек гостей собрались в гостиной у Аглаиной бабушки. Среди них присутствовали восемь взрослых, одиннадцать детей и один двухлетний малыш. И все тут же начали упрашивать:
– Аглая, Аглая, давай! Покажи нам какое-нибудь волшебство!
Аглая надела на голову цилиндр, из тех, в которых обычно выступают фокусники, вызвала свою бабушку и пригласила её к столику с разложенными на нём магическими принадлежностями. Потом она велела ей лечь в деревянный ящик, так, чтобы торчали только голова и ноги, и принялась перепиливать её пополам.
– Ой! Ой! – начала жаловаться бабушка.
– Ты не забыла: надо, чтобы ноги у неё были согнуты в коленках, а из ящика торчали искусственные?! – прошипела ей на ухо Бьянка.
– Боюсь, что да, – отвечала Аглая, тоже шёпотом, чтобы никто не услышал.
– Значит, ты пилишь её по-настоящему, – сказала Бьянка.
– А это очень плохо? – спросила Аглая. – Ведь она такая толстая… Что страшного, если я помогу ей избавиться от лишнего веса?
– Глупая, ведь ты же пилишь её не вдоль, а поперёк, – прошипела Бьянка. – Так вместо одной похудевшей бабушки у тебя получатся две такие же толстые бабушкины половинки.
– Ой, ой! – воскликнула Аглая, которая не знала, что теперь делать, потому что ей не хотелось выдавать публике свои профессиональные секреты.
– Ой, ой! – стонала бабушка, у которой от звука приближающейся пилы по животу уже бегали мурашки.
К счастью, Бьянке пришла в голову идея.
– Пора гипнотизировать зрителей, – подсказала она, и почти в тот же момент Аглая начала выговаривать монотонным и внушительным голосом:
– Почтеннейшая публика, вы все хотите спать, очень хотите, ужасно хотите спать…
И вы даже не поверите, но через две-три минуты все гости у неё храпели как миленькие.
Теперь уже ничего не стоило проводить их на дерево. Проснувшись, они поначалу крайне удивились, но потом стали восхищаться домом, ели, пили, танцевали, играли в игры – одним словом, веселились как могли.
К вечеру встал вопрос об освещении. Ведь у подруг не было электрического ската в ванне, как у синьора Беккариса Брулло.
(Кстати, куда он между тем подевался? Почему не протестовал против несогласованного праздника? Не иначе как затевал какую-нибудь очередную выходку…)
К счастью, на дереве жили светлячки, которых любезно попросили расположиться гирляндами вокруг дома. Иллюминация получилась прекрасная: всё вокруг стало сразу таинственным и волшебным. Но главный успех светлячков был ещё впереди – когда они расположились в волосах и вокруг шеи Аглаи, подарив ей диадему и ожерелье из сверкающих бриллиантов, которые вдобавок находились в постоянном движении.
Праздник был в самом разгаре, когда Бьянка вдруг воскликнула:
– Какая же я рассеянная! Ведь мы пригласили вас, чтобы отметить удивительное событие… Два часа уже веселимся и никак не вспомним о главном.
– Неужели! Это должно быть что-то интересное. Какое такое событие? – заинтересовались приглашённые.
Тогда Доротея, которая до того момента пыталась успокоить детей, облизывая и укачивая их не без помощи Прунильды, предстала перед гостями, держа Пуриф за шиворот, как если бы та была её собственным щенком. Она положила малышку к ногам Аглаи и пошла обратно за Гильдебрандом. Прунильда с удовольствием предложила бы тут и свою помощь, но она была всего-навсего кошкой и, конечно, не справилась бы с карапузом, весившим вдвое больше, чем она сама.
Поэтому Доротея выходила в общей сложности четыре раза, а Прунильда довольствовалась тем, что следовала за ней туда и обратно с чрезвычайно важным видом.
Все гости принялись поздравлять обеих подруг, мол, какие замечательные у них малыши и как они похожи на кого-то из родственников.
«Хотя никто из нас понятия не имеет, кому приходятся родственниками эти четверо сосунков! – думала Аглая. – Странные всё-таки люди!»
Бьянка раздавала конфеты в золотых и серебряных обёртках, все обнимались и поздравляли друг друга, как будто наступил Новый год. Кто-то даже всплакнул от избытка чувств. Только бабушка Аглаи, обидевшись, что внучка хотела распилить её пополам, заявила:
– В жизни своей не видала таких отвратительно грязных младенцев!
– Тебе бы только критиковать, – ответила ей Аглая. – Смотри, будь осторожней в высказываниях, а то Доротея может и обидеться.
Бьянка уже собралась вмешаться, чтобы восстановить мир, но тут откуда-то сверху раздался ужасающий грохот.