Текст книги "Бубен в Храмовниках (СИ)"

Автор книги: Булат Фанавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Бубен в Храмовниках
Булат Фанавин

Глава 1. Лифт времени

        Der Gram _ Die Jungfrau

         « Девушка  в  печали»

         Кафка-юрт.    Окт. 2617

Не помню, сколько я пробыл без памяти, но, наконец, пришел в себя, хотя в ушах все еще стоял звон, а голова готова была расколоться на части. Я уже собирался пошевелить руками и ногами, дабы проверить их на наличие, когда почувствовал, что мозг мой кто-то осторожно сканирует ментально.

Я пересёк Стикс, но где же круглые металлические маниту? Кто их спи…

Сквозь слепленные веки в мозг врывается розовая волна. Пошевелил сначала одной, затем другой рукой. Внезапно ко мне приходит понимание – я дышу. Я – жив! Открыл глаза. Так, если бы я был Данте Панигьери, то непременно вспомнил бы слёзы, ланиты, груди… Но, увы…

Маниту не захотел меня, точнее нас, видеть светоносным взглядом. Высший вердикт – недостойны! Чувствую себя не в своей тарелке. Скорее, в собачьей. Вместе со свиным хрящем. Знаю, урки готовы всё отдать за кусман сала. Ну, ты недоделанный! Думаю про себя. Хрен собачий! Ты же – живой! Что же тебе ещё-то нужно!  Прошу простить меня, еже ли что не так: я доверяю текстовой программе корректуру моих мемуаров.

Напомню пытливому исследователю моей трилогии (в смысле трёх участников ГГ, а не книжек), что зовут меня Демьян-Ландульф Дамилола Карпов. Если вспомнить и о моей работе, то я – создатель 2d реальности. Ежедневной, немедленно затасканной на маниту и плоских, и пузатых, под старину, с хрустальным экраном и апертурной решеткой.

Оркская революция всегда проистекала по сценарию. Затем – Священная война № 221, а у её истоков возлежал я. Да, я тогда всем своим животом был распластан на подушках, а две моих ноги торчали в серебряных стременах. На глазах – неизменные стерео очки с воплощенной реальностью. Единичные фотоны в глазу или лавина корпускул, пробивших туннельный барьер в хилых мозгах редакционного Совета, Высших сомелье, сразу учитываем толщину глазного нерва, защиту от информационных вирусов и спама этого самого нерва. Так вот, я – это одновременно глаз, толстый нерв и здоровый вирус. А ещё средство доставки объектива к цели и (совершенно секретно!) две скорострельных дуры по бокам. Теперь всё это в прошлом. Или в будущем?

В новом свете моя работа называлась «оператор neues Leben»:  оператор и видеохудожник

В виртостудии, всем известной фирмы, за мониту сидела моя сладенькая стерва Кая, отрабатывая инвестиции за мои наивность и глупость. Но как же приятно вспоминать, когда мы с ней кутырялись на полу под изображением четырёх (или всё-таки, трёх?) «Всадников Апокалипсиса» Дюрера. И ещё я, ну совсем недавно был им, боевой лётчик FILMKUNST INC – корпорации, которая снимает убойные новости.

Мне доверяли снимать предвоенные новости. Находить и делать Лицо войны, Gram-Jungfrau.

Подозреваю, что без сбитых настроек «нирваны» для навороченной суры здесь не обошлось.

Впрочем, какое это теперь имеет значение. Сегодня всякие домыслы не актуальны. Забил всё влёт.

Итак, на ковре-самолёте, в лифте времени или в капсюле трёхступенчатой ракеты Space– Xa-Xa моя задница оказалась в пределах городка Храмовники. В центре городка – Карминная площадь, хорошо сохранившийся кром с выгороженными храмами. Некоторые даже с сохранившимися желтоватыми крестами на хилых маковках. Это у которых по верху двойного ограждения светился жгут лазерной защиты. Блюстители высокой духовности здесь не спят. Это заметно сразу. Вдруг ощущаю себя как внутри трейлера бывшего приятеля Бернара-Анри Монтеня Монтескье,  обозревателя-наводчика, крутого дискурсмонгера. Его пришибла жопа клюшкой от гольфа из секс-шопа, как философа.

Ваша масса – это ваше присутствие во Вселенной. Понятно, что за мою упитанность моя сладкая Кая вставляла мне шпильки. Встроенная программа сучества с максимальными настройками работала, я сердился тогда на свою куклу, но меня это заводило, накатывая волну за волной. Как же мне не хватает теперь её нежного смеха! Кая!  Упитанность моя помогла мне безболезненно преодолеть пространство и время. Медленно поднимаюсь с сидения транспорта, открываю дверь, выхожу на улицу. Оглядываюсь осторожно.

На городской площади из динамиков раздавались какие-то непонятные звуки: то кваканье, то уканье, перебиваемые сначала словом «Маршрутка!», а затем – «Мама, мама!». Похоже крутили ретро-группу IOWA. Сомневаюсь сильно, что нечто подобное понравилось бы Хлое. Интересно, где теперь Кая, Хлоя и парнишка по имени Грым, который соблазнился на мою куклу? Где ты, Кая окаянная?

На мне была надета фирменная куртка, бейсболка с логотипом фирмы «FILMKUNST». С тех пор, как была утеряна моя безупречная, боевая «Хеннелора», со мной неразлучно находилась цифровая камера с крутыми характеристиками. Ноги мои немного отошли. Даже сделал несколько шажков. Уф!

На площади вскоре ко мне подошёл внушительного вида мужчина в черной форменной одежде. На поясе у него болтался лучемёт. Из нагрудного кармана куртки как-то уж очень нагло торчал Верту-мобильник.

– Я вас приветствую! Вы можете говорить по-русски, милорд?

– Ну, конечно! Правда, вы как-то мягко растягиваете слова. Вы с Уркаины?

– Почему вы так решили? Русские мы. А чуваки с Уркаины нас называют кацапами. Довожу до вашего сведения, что у нас здесь два языка: среднерусский и верхне-немецкий. Смотрю, мужчина, у вас на кепке немецкая надпись. Фирма неведомая нам. Раньше я вас здесь не видел. Из какой вы местности?

– Мне стало интересно: куда это меня судьба забросила? Где я оказался? Вы можете, уважаемый, отвести меня к вашему  командующему? Или кто у вас здесь старший? Буду вам очень признателен!

– Да, пожалуйста! Препровожу сейчас вас к нашему Магистру. Ступайте за мной, визитёр!

Официальный представитель городской управы развернулся на месте и направился вдоль улицы, сделав мне рукой приглашающий жест. Проделав ряд широких шагов, я пристроился сбоку, подбирая ногу. Мы неторопливо прошагали метров двести до массивной двери. Над дверью нависал чугунный козырёк. Помпезная надпись над порталом возвещала:

MUSICUM  HUNDERTHAUSE

Торчащий там у входа охранник поприветствовал нас и сразу пропустил внутрь учреждения, перекинувшись несколькими словами с моим солидным сопровождающим.

– Сегодня посетителей к нашему Магистру совсем немного. Вот кабинет Магистра  Пеле Vina. Проходите, битте!

Щелкнув ручкой, сопровождающий распахнул передо мной высокую дверь в кабинет столоначальника. Я, склонив набок голову с выпученными глазами, прошел в кабинет с высоким потолком. Аккуратно снял бейсболку, придерживая другой рукой камкордер. В просторном помещении напротив входной двери стоял широкий, добротный стол. У стола были расставлены несколько стульев для посетителей. Из-за стола поднялся солидный мужчина в строгой мантии с голубой лентой через плечо. На ленте тускло блестел знак: Красная пентаграмма дьявола. Сделал приглашающий жест, указывая на свободный стул. У него было круглое приветливое лицо. Его причёска, смазанная гелем, напоминала то ли колеблемое ветром пламя свечи, то ли раздавленную луковицу.

– Приветствую вас, молодой человек. Проходите, присаживайтесь! Можете звать меня Виктор.

– Приветствую вас, Магистр Виктор! Имя моё Демьян-Ландульф Дамилола Карпов. Или просто Дамилола. А прибыл я из Уркаины, из местности, которая  когда-то называлась Сибирской Республикой. Прибыл на лифте времени совершенно случайно. И сразу – к вам.

– Узнаю человека творческой профессии. Вы видеооператор? Но почему у вас дешевая видеокамера?

– Точно! В нашем офшоре меня числили классным боевым лётчиком. Управлял дистанционно плёночной стреляющей камерой. Профессиональной летающей, с эффектом динамической маскировки.  Хобби моё – съёмка горячих, убойных новостей. Люблю снимать мистерии в Храме Мониту. Реальных, с прославленными артистами, с ассистентами со свечками. С откровенными сценами. Сожалею, но дорогущая камера теперь для меня недоступна. Она осталась там, в наступающем прошлом. Но видеокамера мне необходима для работы. Вот почему использую эту цифровую.

– Полноте, Дамилола! Не стоит оправдываться. Подтвердите свой статус – получите статусную работу по моему сценарию. Многие видеооператоры, телевизионщики хотели бы заполучить подобную работу.

Пока мы любезно трепались, я успел рассмотреть убранство магистерского кабинета.

За спиной хозяина светились два высоченных окна с мозаикой.   Помпезное кресло уместилось как раз в простенке. Всю правую стену кабинета занимал невообразимый орган с серебряными трубами сложнейшей формы, расширяющимися вверху. Ряды тонких трубок были прикрыты хрустальными стеклинами. Мануалы и педальный регистр нигде не просматривались, что было странно. Возле инструмента стояли уютные тапочки.

Непритязательное украшение левой стены пробудило в моём сознании ассоциации с каким-то складом или хозяйственным подвалом. А ещё всплыли в памяти виртуальные музеи Бизантиума с гобеленами. В сюжете этого гобелена я узнаю руку фотохудожника Урхолла – американца боснийского происхождения. На шпалере изображены ровные ряды консервов с тушенкой и со сгущенным молоком. Но на банках не было видно фигурных отверстий для совокупления с тянущимся содержимым. Почему? Религия не позволяет? А как же обстоит здесь дело с обортами, одобренными самим Папой из Инквизиции Ацтлана? И как здесь обстоят дела с юношеским сексом? С возрастом согласия?

Когда мы распрощались со столоначальником, и я уже покинул высокий кабинет, тогда появилась возможность изучить массивные таблички. Бронзовые витиеватые надписи на двери снаружи оповещали громогласно просителя:

«MORG    MAGISTER V  ПЕЛЕ_VIN»

«Магистрат  Образования  Районно-Генерационный»

«Магистр V  ПЕЛЕ_VIN»    «Не толпиться  у двери!».

Перебирая в памяти разные мелочи, стал припоминать внутреннее убранство кабинета. Были там в мелких ячейках однотипные корешки книг с золотым тиснением.  Генерация  книг Кастанеды «Грибы и Кактусы», книги генерации Пеле_Vina  «Generation» «Пи-Пи»,  «S.N.U.F.F.», «Чапаев и Пустота», «t», «Песни царства Я».

Над генерациями висели портреты Фурцевой, Фурсенко, Ливанова,  Пеле Vin III, Пелевин В.О. В галерее выделялся высокодуховный портрет Ливанова с рыбьими глазами и безвольным подбородком. С ним перекликался портрет ксёндза Пелевина в лиловой мантии. Вместе портреты наводили на мысль о контрапункте, в верхнем регистре которого проводилась мелодия красными звёздами на мантии католического недосвещенника.

На обширном столе на подставке возвышался полый внутри бюст Сократа, лежал коммуникатор. С небольшим наклоном там же был установлен мониту материальный 2d, а по ходу разговора Магистр легким движением руки вызывал прозрачно светящийся виртуальный мониту. При этом менялась световая прозрачность мозаичных окон, делая более удобным обозрение самых разнообразных представлений в надстольном пространстве.

В самом конце разговора Магистр Виктор вручил мне пластиковую карточку со словами:

– Уважаемый Дамилола! Будем считать, что вы приняты на работы по моему сценарию. Вы будете поставлены на довольствие. Можете также выбрать среди неоплатоников место для проживания.

Мы расстались. Выйдя на ту же площадь, где, судя по мифам свой писюк приколачивал некто Павленский, и можно было рассмотреть контур тела поверх брусчатки, я завертел головой. Позже от конкурентов я узнал, что этот самый Павленский входил в Секту Поджигателей Дверей GRU.

Из-за рассыпаных церквей городок сверху казался огромной косухой с золотыми пуговицами Snuff daun. Серые невысокие сооружения контрастировали с кирпичными храмами. От пяти холмов под город пожар двадцать второго столетия оставил три пологих холма. Между ними в гранитных набережных журчали речушки Сетунь, Раменка, Неглинная и Яуза. Через речные воды были перекинуты прочные мостики без всяких излишеств типа слонов с голыми погонщиками и големами.

Моторенваген «Хаммер» с лебёдкой на бампере впереди стоял у пятиэтажного серого здания.

Литературное кабаре «Бродячая собака», в котором космические звуки терменвокса уносились в звезданутую высь, было уже открыто. Вся творчески развращенная элита собралась в просторном зале. Тайная свобода топором висела над столиками после приёма экстази из Америци. Свобода разума в потустороннем бесконечно-чёрном подпространстве тускло мерцала. Ум – это лошадь, вплетённая в коляску тела с голым задом. Мысли, улетающие в высокое звёздное небо в промежутках между медленно кружащимися снежинками, сверкающих тонкими лучиками. Из напоённого миллионом иллюзий, желающего блаженства мозга. Блаженства большего, чем умиротворение расслабленного тела после растянутого герантогенного полового акта. С генетически выверенной сурой.

Беременный робот Анри топтался в углу 3d маниту. Киномафия полностью завладела медиапространством городка Храмовники. В глаза сразу же бросился плакат с яркими надписями: Cinema «Ударник», ретро-фильм «Generation» «Pi-Pi», в главной роли Михаил Ефремов, шаман в шерстяной шапочке, грибник таёжник, Юлий Цезарь. То же лицо глядело и с других анемеченных плакатов, на которых рекламировались фарфоровые зубы и мясистый фаллоимитатор.

Под самым потолком в зале засветился просторный виртуальный маниту, когда я уже собирался загрустить после сделанного официанту заказа. Разумеется, в последних новостях показывали местную звезду – Магистра Пеле_Vina. Мне пришлось вздрогнуть, когда камера наехала на молодую девушку, которая почти совсем корректно брала интервью у Магистра Виктора. Так она была похожа на мою сбежавшую Каю!

– Господин Магистр! Меня зовут Анна. Жители нашего славного города хотели бы услышать о вашей жизни, о вашем благополучии. Можно задать вам несколько вопросов?

– Дорогая Анна! Ну, конечно же можно! Анна, мне приятно будет поболтать с тобой. Ты знаешь, Анечка, что ты выглядишь где-то очень сексуально?

– Ой, ну, что вы, господин Магистр! Конечно же, спасибо! Итак, вопрос первый. Господин Магистр, скажите, пожалуйста, как вы попали в такой замечательный кабинет?

– Дорогая Анна! С радостью отвечу: в этом – заслуга моего предка. Я просто выполняю его завещание. Анна, а что ты делаешь, допустим, сегодня вечером?

– Господин магистр! Я вам очень признательна! Но ваше внимание к моей скромной персоне может разбудить зверя в моих завистниках! Продолжим. Скажите, господин Магистр, а вы писали стихи, а быть может, и нынче тайно сочиняете оды?

– О, Анечка, какие                         слова тебе известны?! Скажи милая, а на что ты намекаешь?

Автор  Магистр Виктор Пелевин

         Комар

                            на ладони,

                         хоть крохотный,

                      из-за пропорций

                    тела @@@@@@@

                 похож на могучего воина,

               ушедшего в думы. @@@@

             головка совсем небольшая ,

           торс длинный и круглый,

         будь он человеком, @@

он был бы –

герой.

– Господин Магистр! Великолепно! Замечательно! Вы заслуживаете Ордена Октябрьской Звезды с шариками на лучиках!

– Ну, что вы, Анна!  Это строки из нашего  фамильного архива. А написал их безоглядный любитель Америци, который безвылазно, как бирюк, дома сидел. Он вечно насмехался над духовностью наших граждан. Он улетал на седьмое небо от мелодики группы Секс Пиздольс.

– Ну, господин Магистр! Вы безжалостны к пращурам! Вы чем-то обижены на них? А, скажите, господин Магистр, что означает вот эта ваша белая ленточка?

– О, Анна! Сейчас вы цепляете тайные струны моей души. Можно, я сяду к вам поближе и прошепчу ответ на ушко. Тебе только, Анна! А, впрочем, никакая это не тайна! Белая лента – это символ непорочного зачатия. Это символ Химического Оплодотворения Страны Московии чувственной, богатой Америцей! Это символ Либеративной демократуры в форме манитуальной демархии. Манитуальная – значит зелёно долларовая, без золотого обеспечения.  Сплошные химические патерны!

– Господин Магистр! Какие глубины вашей души открываются русскому миру! Потрясно! Вааще! Скажите, господин Магистр, как вы относитесь к Вечности, ко Вселенной, к ближнему и дальнему Космосу?

– Ну, что вы, Анечка! Я, уж было, настроился на душевный комфорт. И вдруг вы меня ледяной водой Вселенной окатили. Даже мурашки побежали … не скажу, где. А, что до космоса, то хочу отослать вас и всех, кто нас смотрит, к высказываниям одного Юрка, если мне память не изменяет, у него ещё спело виноградная фамилия такая… а, вспомнил! Кажется Рожа или Лоза. Так как-то. Вот с ним я полностью солидарен! Всё он верно расставил, хотя и имеет корни индусских ариев, цыган, похоже.

– О, великолепно, Господин Магистр! У вас такие обширные познания! Вам даже знакомы ритмы группы Секс Пиздольс! Вы восхищаете меня ежеминутно! Спрошу вас, Господин Магистр, ещё! Господин Магистр! А вам известно что-нибудь про мизинец Будды? Про БГ?

– Ну, ты меня за… удивляешь все сильнее и сильнее! Знаешь даже про части тела Благоухающего и Вечно бодрствующего Будды?! Да не погаснут огни воинских душ в Валхалле! Мировые скептики, даже те, которые купаются в пыли Америци, ищут силы в руках Будды, да прибудет с ним вечно сияющий Белый Лотос! Знаю одного шептуна-шамана с именем БГ, который боготворит всеми обосранную парочку Мишуко и Марусю Саак-Бес-Швилли, который готов вылизывать их следы. На простынях …  Призрак бродит по Европе, призрак Зюг_Заг в красной куртке с лейблом «adidas».

– О, господин Магистр! Вы так эмоциональны! Вы способны заразить даже самого последнего кобеля! Ваша харизма так и лезет, извините за физиологичность, из штанов!

– Ну, что вы, Анна! Это вы меня так заряжаете, что от взгляда ваших глаз у меня колотится сердце в груди пойманной птахой!

После этих слов в кабаре неожиданно произошла метаморфоза. Изменилась освещенность в зале, исчез 3d мониту. Беременный робот Анри, что был до этого момента спокоен как Анка Пулеметчица с Петькой, вдруг превратился в  каменного голема. Половина его лица превратилась в железную маску. Лазерное свечение полыхнуло из его глаз. Он медленно стал поднимать руку, выставив вперёд глиняный мизинец. Когда рука его оказалась на уровне груди, из торчащего мизинца вылетело яркое пламя. Перемещаемая по плавной дуге рука с глиняным мизинцем грозила рассечь струей фиолетового пламени любое препятствие, возникшее на её пути. Вышедшие из оцепенения представители творческой элиты стремительно попрятались под столы, повалились на пол. Но разве обычная столешница могла защитить от подобной напасти хоть кого-то? Даже сиди он сейчас на Балконных Золотых Яйцах. Знаках высшей элиты Уркаины.

Дамилола, проклиная всё на свете и чертыхаясь, стремительно принял позу толстой пумы, готовой к прыжку. Опустившись на четвереньки, он принялся обшаривать взглядом окружающее пространство. Заметив у ножки стола какой-то выступ, он без раздумий хлопнул по нему ладонью. После такой манипуляции часть пола под ним стремительно провалилась вниз. Тотчас же жалобно скрипнули мощные амортизаторы, принимая излишний вес. И Дамилола провалился в беспамятство…

В просыпающемся сознании промелькнули звуки фамилий Кибальтича, Котовского, Киркорова, Касьянова… Дамилоле почудилось, что он проваливается в ещё больший беспросвет, который так и манил чернотой прохладной зимней ночи со слабыми звёздами и хороводящими круговерть снежинками. В утомлённом метаморфозами создателя Пеле_Vina сознании, не внушая оптимизма, набатом рингтона вдруг загудели контрапунктирующие звуки фуги австрияка Моцарта. Ускользающе проблеснул чёрным лаком крышки кабарочный рояль из Пустоты, следом выплыл из памяти броневик на резиновом ходу. В округлой башне которого в бархатном платье восседала не то Кая, не то Анна за глиняным пулемётом… «t»-90…

Фиксированный центр кошмаров во сне взорвался разноцветным фейерверком. Разлепив глаза, Дамилола сразу стал думать: зачем он это сделал? А что бы вы сделали на его месте, вдруг шлёпнувшись в бесконечные барханы песков Внутренней Монголии?

– Как завести курей? – спрашивал знакомый Дамилоле голос из динамиков. Он замер, прислушиваясь к таким умиротворяющим звукам. Как эти звуки могли зазвучать в песках Монголии? Звуковой мираж? Это что-то новое! Забыть! Отбросить! Есть же выход из бесконечных барханов? Да, разумеется, есть. Если долго-долго пробираться в юго-восточном направлении, то можно добрести до гористой местности. До той местности, где уже тысячу лет оберегаемая холмами и скалами находилась гробница со скромным памятником. Скромное место захоронения Великого Чингиз Хана…  В этом месте не положено трясти старые, грязные обрывки псевдокатоличества, которое задницу свою подтирает год от года дорожающими индульгенциями. Обрывки той конфессии, наместником Бога на земле которой может стать бывший носитель спастики.

Восточные воротья в виде портала «П» строились давно из пальмовых брёвен. Перекладина на концах оканчивалась валютами. На перекладине сидели двое: голый Механик в ластах и Ксюша без ласт и даже без косметики. Механик имел гриву как у дождливого Венядиктова и имя Макар_Rewitsch. Бездушный Макар_Rewitsch не имел в душе у себя Внутреннюю Монголию, а болтался там какой-то вшивый кусок Японии, про которую на «Шансоне» пели как «Япона_мать!». Спутница его имела такой же рот, как у жабы Конфуция. В нём могли поместиться сразу три мясистых копии предмета, который рекламировал Михаил Ефремов на площадном рекламном щите. Если Ксюшу спросить: «Ксюша, а где твоя мама?», то она начинала орать противным голосом киборга:

– Не трогайте мою маму! Она – народная избранница в Тыве! Мы воюем за права Правозащитников! Почему в Прикавказской Республике Чёрных Правозащитников палками лупят, когда они хотят пёрнуть, задирая заднюю ногу! Вы ни хрена ни читали трактат Сальвадора Дали «Искусство пука»! Тупые падлы русского мира!

Спутница нынче молчала, как рыба об лёд. Механик шепеляво горланил за двоих какую-то песенку про шрам на любимой попе. Затем он ложился на спину и изображал движениями жёлто-европейских ласт гелиокоптер, изобретённый гениальным Леонардо да Винчи для высвобождения угнетённой свободы творческой души. Львовских укров  Макар_Rewitsch давно уже желал преобразовать в вежливых Ганджуберсерков в камуфляже, чтобы сразу двинуть нацгвардию на Кёнигсберг. Дать городу свободу.

За восточными воротами из песка вырастал Монгольский монастырь. Из-за невысокой каменной ограды неслись низкие звуки, извлекаемые умелыми глотками в оранжевых одеждах. Уже ничто не радовало Дамилолу. Он яростно поплыл по волнам видеопамяти…

В столичном граде Сибирской Республики,  Иркутске, глобальных вертухаев возили в «гостиницу»  «Белый Лебедь». С камерой, в которой до расстрела содержался Презиратор Омска, адмирал Колчак. На втором плане Адмирал имел шесть рук. Но слова песни «Вечерний звон» Господин Колчак на стене камеры нацарапал двумя руками. Видимыми, человеческими.

После демонстрации камеры под часами вертухаев везли дальше, вдоль по улице, к набережной, где возвышался на постаменте бронзовый памятник Адмиралу со склоненной головой. Изваяние, вывезенное из Храмовников, изображало безлошадного рыцаря Печального Образа в шинели на плечах. Из того же городка привезен и памятник атаману Пахабову, на гранитном постаменте установленный в мемориальной части набережной Ангары. Там, неподалеку из береговой гальки тянулся к небу деревянный крест с сиротливой перекладиной. Торчать здесь непокаянному скучно было…

Далее вертухаев, которые имели балконы с Золотыми Яйцами, везли в зелёном Паланкине Барона к музею. Перед невысоким зданием музея бронзовая скульптурная группа изображала Дениса Мацуева в образе Апполона, у ног которого распростёрлась голая Лолита с чёрным мохнатым бубликом. Ногами, задранными вверх дибелая искусница изображала лиру Апполона. Выразительные глаза Лолиты посылали призывы и приветы киевским любителям таскать каштаны из огня. Вот и весь Резерв Дома Маниту.

Пальмы, бананы, кокосы и колючие кусты там остались… А здесь вокруг – пески Внутренней Монголии. Из Внутренней Монголии верблюжьими тропами можно было выбраться через Кяхту в Иркутск, а далее – до Священного Байкала добрести. В надежде отыскать скрытое ото всех место вечного успокоения Будды – основателя религии Белого Лотоса и Утренней Зари. Обычный смертный не может долго находиться на берегу Священного Озера. Сие доступно лишь шаманам и ярым поклонникам, ученикам, последователям Белого Будды. Все силы небесные собраны здесь в гнёзда узлов!

Бубен шамана пробуждает всё самое потаённое на сотни метров вокруг.

Та-та-там-м-м! Та-та-там-там! Та-та-Там-м-м! Если ты мутант, то берегись! Остатки человечности на самом дне звериной души всплывают вверх по жилам нечеловеческих желаний, по струнам каркаса предками заложенного. В хороводе страстных аккордов обновлённой души, в зловещих отблесках небесного пламени возгорают лохмотья обветшалой души. Силы космические, неясные для сомелье, тёмно-желанные селятся в чистом вместилище.

Та-та-там-м-м! Та-та-там-там! Та-та-Там-м-м!

Если ты мутант, то берегись! Ты – убегай! Ты унесись вверх, вверх! К звёздам желаний!

Та-та-там-м-м! Та-та-там-там! Та-та-Там-м-м!

Но как выбраться из бесконечной путаницы обрывков воспоминаний и мыслей новых, старых, запиленных до дыр. Как избавиться от генной памяти тысячелетий, что угнездились во Внутренней Монголии отдельного индивида? Как добиться оглушающей пустоты идеальной Свободы? Той Свободы, которая достижима в потоке бесчисленных асан и жадными глотками його-Праны питается, которая кроется за Нирваной. В тёмно сияющих складках души. Где нам испить хоть глоток Идеальной Свободы? И унестись к небесам в вышину, и всё выше, всё выше… А там – вся Вселенная!