Текст книги "Секреты счастливых семей. Мужской взгляд"

Автор книги: Брюс Фейлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Гибкий семейный манифест

Так что же мы почерпнули из гибкой методологии разработки?

Слово agile, означающее «гибкий», вошло в бизнес-лексику 13 февраля 2001 г. Джефф Сазерленд и 16 других разработчиков встретились в Юте, чтобы найти общий язык по ряду новых техник, набиравших в то время популярность. Обсуждение длилось два дня без перерывов. В конечном итоге один из совещавшихся встал и сказал: «Есть ли что-то, относительно чего мы можем прийти к согласию?» Менее чем через час у них был бюллетень из 12 пунктов. Они назвали его «Манифест гибкой методологии разработки программного обеспечения». С тех пор он был переведен на 58 языков.

Я видел, как работают приемы, основанные на гибкой методологии разработки, на примере многочисленных семейств, и считаю, что пришло время разработать «Гибкий семейный манифест». Предлагаю включить в него пять положений.

1  Имейте в виду, что решения существуют. Я впервые услышал о гибкой методологии от одной своей знакомой в Кремниевой долине, когда обратился к ней однажды в канун Нового года с вопросом, известно ли ей хоть что-нибудь, что может помочь моей семье. Идеи гибкой методологии разработки заставили меня поверить в то, что есть сотни подобных инноваций, которые можно найти в совершенно неожиданных местах и которые могут помочь стать счастливее многим семьям. Для того чтобы улучшить в них обстановку, нужно говорить не только с семейными терапевтами. Мы можем пообщаться с любым человеком, специализирующимся на слаженной работе групп. Это стало главным посылом данного проекта. Решения существуют – нам лишь нужно их отыскать.

2 Наделяйте детей правами. Как родители мы инстинктивно отдаем детям приказы. Мы думаем, что лучше знаем; это проще; да и у кого есть время на споры? Кроме того, обычно же мы оказываемся правы! Семья – одна из наиболее «каскадных» систем. Но, как вскоре обнаруживают все родители, повторять детям одно и то же раз за разом – не всегда лучшая тактика. Самый главный урок, который мы можем вынести из гибких практик, – постараться как можно чаще менять направление этого каскада. Пусть ваши дети сыграют роль в своем собственном воспитании.

Пользу такого подхода подтверждают и недавние исследования человеческого мозга. Ученые из Калифорнийского университета и других научных учреждений обнаружили, что у детей, которые планируют свое время, ставят еженедельные цели и оценивают свою работу, укрепляются префронтальная кора и другие отделы мозга, а в результате улучшается когнитивный контроль. Эти так называемые организационные навыки помогают детям научиться самодисциплине, дают им умение избегать отвлекающих факторов и взвешивать все за и против, принимая какое-либо решение.

Самостоятельно выбрав себе меру наказания, дети внутренне более нацелены на то, чтобы его избежать, а выбирая себе поощрение, сильнее заинтересованы в том, чтобы его получить. Позвольте детям принять участие в своем воспитании.

Вот еще один из уроков, усвоенных мной из гибкой методологии: когда я встречаю знакомых, которые пользуются чек-листами – списками дел по дому, расписаниями, тратами на карманные расходы, я задаю им вопрос, кто ставит галочки – взрослые или дети. Ответ неизменный – взрослые. Но наука утверждает, что есть способ получше. Чтобы достичь максимальной пользы, позвольте детям самим отмечать решенные задачи. Так они станут сознательнее. Даже если такой подход не всегда эффективен, он прививает детям навык решения проблем, а этот навык они пронесут через всю свою жизнь.

Как сформулировала Элеанор Старр, «моя единственная цель – вырастить детей дееспособными взрослыми людьми. Я не хочу, чтобы, поступив в колледж, они звонили мне каждый день. Мне хочется, чтобы к тому времени каждый из них уже мог самостоятельно принимать решения».

3 Помните, что родители не являются непогрешимым идеалом. Родители инстинктивно стремятся выглядеть всезнающими в глазах своих детей. Мы принуждаем себя быть людьми, у которых на все есть ответ, компетентными во всех вопросах, мистером или миссис «Реши-Это». Но существует масса доказательств того, что такая модель лидерства уже не является оптимальной. В 2012 г. ученые из Массачусетского технологического института опубликовали в Harvard Business Reviewреволюционный труд о секретах успешных команд. Они наблюдали за небольшими группами людей, работающих в разных сферах деятельности на разных континентах, и пришли к выводу, что в самых эффективных командах нет доминирующего харизматичного лидера. Члены успешной команды обсуждают все вопросы как с ним, так и друг с другом; они регулярно проводят собрания, на которых все высказываются в равной мере.

Звучит знакомо? «Крайне важно, – сказал мне Дэвид Старр, – чтобы детям на семейных собраниях позволялось говорить все что угодно, даже о взрослых. Если я, вернувшись из командировки, с трудом вхожу в привычное русло или если мама на этой неделе была к ним не слишком добра, у них есть право выразить свое недовольство. Однажды я сорвался на Боумане, и это всплыло на собрании: другие дети дали мне понять, что мое поведение было неприемлемым. Это дало максимально возможный эффект».

4 Создайте безопасную зону. Каждый родитель быстро понимает, что все дети, как и взрослые, по-разному реагируют на конфликтную ситуацию. Одни, когда их критикуют, нападают в ответ, другие замыкаются в себе, а третьи начинают плакать. Ключевой ценностью семейных собраний стало то, что у нас появилось особое пространство для преодоления этих разногласий – своего рода безопасная зона, где все были на равных и никто не мог уйти, пока мы не достигали какого-то решения.

Линде определенно пришелся по душе этот аспект семейных собраний. «Когда дети опаздывают в школу или устраивают сцены в супермаркете, – говорит она, – я не беспокоюсь о том, что нужно немедленно обсудить это с ними. Для таких целей у нас есть воскресный вечер».

5 Будьте гибкими. Последний пункт «Манифеста гибкой методологии разработки ПО» отлично вписывается и в «Гибкий семейный манифест». «Через регулярные промежутки времени, – гласит первый манифест, – команда систематически анализирует возможные способы улучшения эффективности и соответствующим образом корректирует стиль своей работы».

Родители часто создают несколько всеобъемлющих правил и придерживаются их до упора. Такая философия предполагает, что мы якобы способны предвидеть любую проблему, которая возникнет в будущем. Но это невозможно. Современные технологии демонстрируют нам, как быстро все меняется. Судите по Интернету: если сегодня вы делаете то же самое, что и полгода назад, то, по всей вероятности, вы на неверном пути. Исходя из этого родители могут многому научиться.

Гибкая семейная философия принимает и использует изменчивую природу семейной жизни. Речь, разумеется, не об отсутствии дисциплины и определенных рамок. И не о вседозволенности. Но эта философия предполагает, что даже самая лучшая система в процессе работы должна перестраиваться. Знаете, какой наиболее веский аргумент в пользу семейных собраний с моей точки зрения? Нашим девочкам было по пять лет, когда мы с Линдой начали; супруги Старр делали это, когда их детям было 10, 11, 13 и 15 лет соответственно. Мы имели дело с настолько незначительными вопросами, как украденная конфета; в семье Старр обсуждали такие серьезные темы, как заболевания, передающиеся половым путем. У нас две девочки; у них четверо детей, и трое из них – мальчишки. Наши дочки многословны, артистичны и в высшей степени эмоциональны; их дети больше склонны к точным наукам, упрямы и замкнуты. Но одна и та же модель оказалась эффективной для обеих семей.

Прощаясь с Элеанор и Дэвидом Старр, я спросил, какой, по их мнению, важнейший урок я должен вынести из увиденного в их семье.

– Что у нас нет всех ответов, – сказал Дэвид. – Мы создали некие рамки, но внутри них нужно быть гибкими. Мы что-то пробуем; возможно, это сработает, а может, и нет. Та форма утреннего чек-листа, в которой он существует сейчас, – его 15-я версия. Мы пытаемся донести до детей, что меняться – это нормально.

Элеанор согласилась с ним.

– В СМИ о семье упоминают как о данности, – добавила она. – Но это вводит людей в заблуждение. У вас есть работа, и вы в нее вникаете. У вас есть сад или другие виды хобби, в которых вы совершенствуетесь. Ваша семья требует таких же усилий, если не бόльших. Самое главное, чему меня научила гибкая методология, – то, что нужно неизменно работать над улучшением своей семейной жизни, и тогда все получится. В это никто не верит, пока сам не попробует.

Правильный семейный ужин

Почему то, о чем вы говорите, важнее того, что вы едите (или когда вы это едите)

Джон Беш, бывший морской пехотинец США, а теперь знаменитый шеф-повар – лицо новоорлеанской кухни, и, надо сказать, лицо обаятельное и располагающее. Однажды он что-то искал в кухне своего дома в Слайделле, находящегося в штате Луизиана, и вдруг скривился от отвращения, наткнувшись на смятый пакет из McDonald’s. Для Джона, апологета здорового питания, это было сродни измене.

Он пошел с этим пакетом к жене Дженнифер (они знают друг друга со времен начальной школы – учились в одном классе) и воскликнул: «Вот значит как?!» – «Да», – ответила та, ни капли не смутившись.

Дженнифер – в прошлом юрист и ненавидит готовить. «Когда я вышла замуж за повара, то решила, что теперь у меня в жизни есть все», – призналась она мне. Но с четырьмя сыновьями, в возрасте от семи до шестнадцати лет, и мужем, который работает по вечерам, Дженнифер уставала до такой степени, что порой кормила детей фастфудом в перерывах между их спортивными тренировками.

«Тебя волнует только то, что едят твои клиенты, – заявила она ему. – Если бы ты хотя бы немного заботился о том, что едят сыновья, наша семья была бы намного здоровее».

Джон остолбенел. В нем, что не часто встретишь, сочетаются старомодность (он все еще охотится и ловит рыбу) и тяга к передовым веяниям (Джон изучал в Европе молекулярную кухню). В августе 2001 г. Беш открыл свой первый ресторан, который получил премию Джеймса Бирда. На сегодняшний день он владеет девятью ресторанами в разных городах США – от Французского квартала в Новом Орлеане до Сан-Антонио. Джон также частенько появляется в кулинарных шоу, написал две кулинарные книги и выступал в поддержку осажденных рыбаков в Мексиканском заливе и морских пехотинцев США в Персидском.

Как Джон сказал мне в один весенний день, готовя пасту с креветками у себя в кухне, он привык готовить для всех в этом мире, за исключением самых дорогих ему людей.

– Тот момент стал для меня поворотным пунктом, – признался он. – Я понял, что нам нужен план.

Модель, которую разработало семейство Беш, предыдущему поколению могла бы показаться немыслимой, но ее отправной точкой стал вопрос, который, похоже, задают в наше время все: не пора ли отказаться от семейных ужинов?

Кому нужен ужин?

Последние несколько лет наблюдается резкий всплеск интереса к теме ужинов в кругу семьи. Все, начиная с голливудских звезд (Брэд Питт и Анджелина Джоли, Том Хэнкс и Рита Уилсон) и заканчивая командами Главной лиги бейсбола (Boston Red Sox, Los Angeles Dodgers) и звездами телевидения (Мэтт Лауэр и Кэти Курик), выступили в поддержку семейных трапез. Президент Барак Обама часто рассказывал о том, как каждый вечер ужинает со своими дочерьми в Белом доме, называя это одним из преимуществ «жизни над офисом». Президент Джордж Буш-младший снялся вместе со своей матерью в социальной рекламе, в которой он говорит, что в детстве ему всегда нравились семейные ужины, «если только их готовила не моя мать».

«Нехорошо подсмеиваться над матерью, – парировала Барбара Буш, – даже если ты президент. Но это и впрямь здорово – ужинать вместе со своими детьми».

Проведенный недавно ряд исследований показал, что дети, которые ужинают в кругу семьи, менее склонны выпивать, курить, употреблять наркотики, а также больше застрахованы от нежелательной беременности, самоубийств и пищевых расстройств. Также исследователи выявили, что у детей, привыкших к семейным трапезам, обширнее словарный запас, лучше манеры, здоровее питание и выше самооценка. Самым всеобъемлющим обзором по этой теме считается доклад Мичиганского университета, в котором освещаются различные аспекты времяпрепровождения американских детей в период с 1981 по 1997 г. Было выявлено, что чем чаще дети питались дома, тем бόльших успехов добивались в учебе и тем меньше у них имелось проблем с поведением. Время принятия пищи оказалось более значимым, чем время, проведенное в школе, за уроками, посещением религиозных служб или занятиями спортом.

«Когда смотришь на результаты этого поразительного исследования, – сказала мне Лори Дэвид, оскароносный продюсер фильма “Неудобная правда” и автор книги “Семейный ужин” (The Family Dinner), – осознаешь, что все проблемы, которые тебя беспокоят как родителя, можно исправить, просто регулярно ужиная всей семьей».

Это исследование и впрямь впечатляет, но не менее поразительным является и тот факт, что все меньше семей, члены которых ужинают вместе. О чем говорить, когда почти все в современной жизни противоречит регулярным вечерним трапезам – от переработок родителей и объемных домашних заданий детей до «Дайте я только отвечу на сообщение». Во время ужина может происходить все что угодно, кроме собственно приема пищи. Исследование, проведенное Детским фондом ООН, выявило, что Америка занимает 23-е место в списке из 25 стран по количеству 15-летних подростков, ужинающих со своими родителями. На вопрос, происходит ли это по меньшей мере «несколько раз в неделю», ответили утвердительно менее двух третей американцев, по сравнению с более чем 90 % итальянцев, французов, голландцев и швейцарцев.

Самая ошеломляющая статистика, которую мне довелось увидеть, была подготовлена Центром повседневной жизни семей при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Согласно данным, собранным за много лет, члены среднестатистической семьи ужинают вместе только 17 % времени, даже когда все дома.

Супругам Беш понятен масштаб проблемы. В семье, где вырос Джон, было шестеро детей, и ужин считался обязательной формальностью – салфетки на коленях, бейсболки сняты, локти убраны со стола. Его отец, летчик гражданской авиации, «знакомил детей с событиями в мире и просил выразить свое мнение». Джон говорит, что мечтал стать шеф-поваром с 11 лет. Это случилось после того, как его отец попал в аварию на мотоцикле и был парализован, и Джон начал помогать ему готовить еду дома.

– Тогда я осознал, что с ее помощью могу приносить радость людям, – говорит он.

Дженнифер Беш выросла в семье с похожими консервативными традициями, хотя четверо других детей были более свободомыслящими. «Моя сестра всегда отстаивала свои конституционные права».

Поэтому, повздорив по поводу еды, супруги Беш поняли, что хотят возродить традиции из своего прошлого, но усовершенствовав их так, чтобы они отвечали требованиям современной реальности.

Первый шаг: запасайтесь провизией.

– Если вы будете задумываться об ужине, только когда проголодаетесь, – поясняет Джон, – в конечном итоге вы сделаете плохой выбор.

Он сразу же заполнил дом продуктами, из которых можно быстро приготовить еду: макаронами, крупами, маслами, специями. Дженнифер же запаслась белковой пищей – курицей, креветками, говяжьим фаршем.

Следующий шаг: планируйте заранее. Они начали составлять меню на неделю. Джон согласился готовить пищу в бόльшем объеме, чтобы Дженнифер было чем накормить сыновей в особенно суматошные дни.

– Если вы взялись приготовить курицу, приготовьте две, – говорит Дженнифер. – Если готовите пасту, убедитесь в том, что ее хватит и на завтра. Если делаете гамбургеры на понедельник, слепите фрикадельки на вторник.

Но их самый радикальный шаг, судя по всему, оказался и самым эффективным. Они поняли, что ужинать всей семьей каждый вечер – для них несбыточная мечта, и вместо «семейного ужина» стали устраивать «семейные завтраки». Джон взял на себя приготовление этих завтраков.

– Я понял, что если хочу качественно проводить время со своими мальчишками, – говорит он, – то это нужно делать ранним утром.

Джон придумал меню, которое включало в себя все самые любимые блюда детей – французские тосты, блинчики из пахты, сырную кашу, печенье. Если кто-то сильно торопится, Джон заворачивает ему завтрак с собой и оставляет на столе.

Еще более изобретательно супруги Беш подошли к вопросу ужинов. Сыновья обедают в школе очень рано – в половине одиннадцатого (школьная столовая переполнена), поэтому домой приходят голодными, а так как тренировки у них начинаются ближе к шести вечера (тренеры – работающие отцы), их часто не бывает дома в обычное время ужина. Поэтому Дженнифер стала устраивать им основательную трапезу днем, в четыре часа. Один из мальчиков читает молитву, после чего она раскладывает по тарелкам еду (азиатский куриный салат, приготовленный из остатков курицы; бургеры, сделанные из говядины, оставшейся с понедельника), затем все снова садятся в джип и уезжают из дома.

Когда вся семья возвращается домой около половины восьмого вечера, Дженнифер отправляет мальчиков в душ, затем все снова собираются в кухне к десерту. Девятилетний Джек сказал мне, что больше всего любит это время дня; его излюбленное угощение – лимонный пирог.

Возьмите на заметку установленный в их семье распорядок: это три «семейных ужина» в течение дня, и ни один из них не является ужином в традиционном понимании.

– Вместо того чтобы испытывать вину из-за отсутствия привычной трапезы в шесть часов вечера, – говорит Дженнифер, – лучше просто собираться всей семьей тогда, когда у вас есть время.

План супругов Беш может и не всем подходить. Моя жена всплеснула руками, когда я упомянул об ужине в четыре часа дня. Но суть остается: преимуществами семейной трапезы можно наслаждаться, и не садясь каждый вечер вместе за стол. Даже сотрудники Национального центра Колумбийского университета по проблемам наркомании утверждают, что проведение совместной трапезы хотя бы раз в неделю существенно меняет дело.

Лори Дэвид в своей книге собрала некоторое количество свежих идей, которые помогут переосмыслить привычный ритуал:

• Не можете ужинать вместе каждый вечер?

Старайтесьделать это раз в неделю.

• Не всегда приезжаете с работы вовремя?

Соберитевсех на десерт в восемь часов вечера, перекусите что-нибудь вместе на ночь или просто поболтайте о том, как прошел день.

• Будни слишком загружены?

Запланируйтесовместную трапезу на уик-энд.

• Нет времени готовить?

Попробуйтезаказывать еду на дом или ешьте завтрак на ужин.

«Смысл в том, – сказала мне Лори Дэвид, – что если вы зажигаете свечи, ставите цветок в вазу или накрываете стол, значит, вы проявляете уважение к этой трапезе. На мой взгляд, воспитание детей требует огромной отдачи. Я частенько ругаю себя за то, что не все делаю так, как нужно. Несколько лет назад я решила, что ужин станет для меня единственным ритуалом, который в моей семье будет проходить по всем правилам».

Джон Беш принял аналогичное решение и делает упор на воскресные дни. После посещения церкви он готовит грандиозную трапезу для своего семейства: варит раков, готовит плов. К ним заезжают родственники. Семья, которой редко удается собраться в будни, проводит вместе весь день.

– По мне, нормальное воскресенье – это когда все собираются вместе, – говорит Джон.

Так что же значат для него такие моменты?

– Я чувствую то же самое, что и тогда, когда готовил для своего отца. Я счастлив. Люди улыбаются, общаются, смеются, – Джон замолкает, а затем притягивает к себе своего младшего сына Эндрю, и сажает его на колени со словами: – Поцелуй папочку.

Речь не об ужине, а о семье

Супруги Беш коренным образом переосмыслили концепцию семейного ужина, но есть еще более радикальная идея: забыть о нем совсем.

Человека, которому близок этот взгляд, можно причислить к наиболее колоритным персонам из всех, кого я встречал. Маршалл Дьюк красуется в панаме на официальной фотографии, сделанной в Университете Эмори. Он преподает там психологию с 1970 г. и является экспертом по вопросам ритуалов и психологической устойчивости. Маршалл выступал во всех возможных телепередачах, начиная с «Шоу Опры Уинфри» и заканчивая программой «Доброе утро, Америка!», но там, где мы с ним встретились в пятницу вечером, он чувствует себя лучше всего. Маршалл стоит во главе стола, готовясь дать сигнал к началу трапезы по случаю Шаббата, а вокруг него его жена, трое детей и восемь внуков.

– Итак, вперед, начали! – говорит Маршалл, будто вожатый в лагере, который всю зиму ждал этого момента. Затем достает традиционные еврейские головные уборы – кипы и метает их, словно диски, всем внукам по очереди, а те подпрыгивают в попытке поймать шапку головой. Никому это не удается.

– Это прописано в Торе? – интересуюсь я.

– Нет, это значится в Зале славы семейства Дьюк, – отвечает Маршалл, – что намного важнее.

Когда свечи зажжены, а вино и хлеб благословлены, Маршалл просит всех взяться за руки.

– Мы хотим поприветствовать нашего особого гостя, – говорит он, кивая в мою сторону. – Брэндон, мы рады, что ты вернулся домой из колледжа. Джею Ди вырвали зубы, поэтому мы должны похвалить его за храбрость. И у нас на этой неделе три дня рождения. Шайра, а у тебя что нового?

– Я сдала экзамены, – ответила 12-летняя девочка.

– Отлично. Шаббат шалом вам всем. А теперь давайте есть!

В середине 1990-х Маршалла попросили стать участником нового проекта в Университете Эмори, посвященного мифам и ритуалам в американских семьях.

– В то время проводилось множество исследований по вопросу распада семей, – рассказывает он. – Но нам было интереснее другое: что могут сделать семьи, чтобы противостоять этим разрушительным процессам.

Вскоре жена Маршалла Сара – она психолог, работает с детьми, испытывающими трудности в обучении, – наблюдая за своими учениками, пришла к следующему выводу: «Те, кто много знает о своей семье, лучше справляются с возникающими сложностями». Ее муж был заинтригован этим открытием и вместе со своим коллегой Робином Фивушем решил проверить гипотезу Сары. Они разработали специальный опросник под названием «А ты знаешь?». Дети должны были ответить на 20 вопросов, включая следующие:

• А ты знаешь, где выросли твои бабушка с дедушкой?

• А ты знаешь, в каком городе учились в школе твои мама и папа?

• А ты знаешь, где познакомились твои родители?

• А ты знаешь о какой-нибудь болезни или о чем-то действительно ужасном, что когда-то случилось в твоей семье?

• А ты знаешь, как появился на свет?

Летом 2001 г. Маршалл и Робин задали эти вопросы детям из более чем 40 семей, а также записали на пленку несколько бесед, проведенных за ужином. Затем они сравнили полученные результаты с рядом психологических тестов и пришли к ошеломляющему выводу: чем больше детям было известно об истории своей семьи, тем сильнее у них было чувство контроля над своей жизнью, выше самооценка и тем эффективнее, как они думали, функционировали их семьи. Шкала «А ты знаешь?» оказалась лучшим прогностическим показателем эмоционального здоровья и счастья детей.

– Мы были просто поражены, – рассказывает Маршалл.

А затем случилось нечто непредвиденное. Два месяца спустя произошла трагедия 11 сентября. Маршалл и Робин были потрясены случившимся, как и все остальные, но как психологи поняли, что им выпала редкая возможность: ведь опрошенные ими семьи пережили одну и ту же психологическую травму в одно и то же время. Они расспросили детей заново.

– И снова, – говорит Маршалл, – те, кому было известно о своих семьях больше, оказались более стойкими, иначе говоря, лучше справлялись с последствиями стресса.

Каким же образом информация о том, в какую школу ходила бабушка, может помочь ребенку справиться с чем-то незначительным вроде ободранного колена или действительно серьезным, как, например, теракт? И какую роль совместные трапезы и другие семейные ритуалы играют в получении детьми этих знаний?

– Ответы на такие вопросы связаны с тем, осознает ли ребенок себя частью большой семьи, – поясняет Маршалл.

Психологи обнаружили, что у каждой семьи есть какая-то объединяющая история, которая относится к одному из трех типов. Первый тип – это восходящая семейная история: «Сынок, когда мы приехали в эту страну, у нас не было ничего. Наша семья трудилась. Мы открыли лавку. Твой дедушка учился в старших классах школы. Твой отец ходил в колледж. А теперь ты…» Второй тип – нисходящая история: «Дорогой, у нас когда-то было все. А потом мы все потеряли…»

Третий тип семейной истории, как отмечает Маршалл, самый здоровый. Это вариативная история. «Милый, хочу рассказать тебе, что у нашей семьи были подъемы и падения. Мы создали семейный бизнес. Твой дед был душой коллектива. Твоя мать входила в состав правления госпиталя. Но у нас случались и спады. Твоего дядю однажды арестовали. У семьи был дом, который сгорел дотла. Твой отец потерял работу. Но, что бы ни происходило, мы всегда держались вместе».

Маршалл утверждает, что дети, которые психически уравновешенны и уверены в себе, обладают тем, что он и Робин называют сильным межпоколенческим «я». Они знают, что принадлежат чему-то большему, нежели самим себе.

По словам Маршалла, одна из центральных ролей в этой схеме принадлежит бабушке. Она скажет: «У тебя проблемы с математикой, малыш? А ты знаешь, что твоему отцу она тоже тяжело давалась?»; «Ты не хочешь учиться играть на пианино? Да, твоя тетя Лаура тоже отказывалась заниматься музыкой».

– Мы называем это бабушкиными сказками, – говорит Маршалл. – Или bubbe-meiseна идише. С какими бы проблемами ни столкнулся ребенок, у бабушки есть про это своя история, даже если она и выдумана!

Маршалл и Робин подчеркивают, что ужин – самое подходящее время для того, чтобы рассказывать детям эпизоды из истории семьи. Все собираются вместе, в спокойной обстановке; детям проще слушать про подъемы и неудачи родных, когда они окружены заботой и заняты чем-то жизнеутверждающим. А ведь нет ничего более жизнеутверждающего, чем еда.

Но пользу, как утверждает Маршалл, приносит не столько сам ужин. В процессе слушания всех этих старинных историй появляются чувство единения и эмоциональная устойчивость. Кроме того, ребенку важно видеть себя в контексте семьи. Другими словами, когда мы говорим о семейном ужине, на самом деле речь идет совсем не об ужине. Речь о семье.

По словам Маршалла, любые события и мероприятия – отличная возможность рассказать историю из жизни семьи. Сюда относятся и праздники (День благодарения и Рождество), и семейные поездки (4 июля на пляже, ежегодный уик-энд на лыжах), и прочие совместные занятия, объединяющие разные поколения. Даже поездка на автомобиле или поход в магазин – благоприятные моменты для подобных разговоров.

За ужином в доме Дьюка я обратился к членам семьи с вопросом, какая семейная традиция нравится им больше всего. Каждый последующий ответ оказывался любопытнее предыдущего. Дети Маршалла рассказали мне о четырехдневном празднике по случаю Дня благодарения, который в их семье отмечали уже 30 лет. Начинался праздник вечером во вторник, когда все ели сэндвичи с индейкой. В среду вечером они ели спагетти и рисовали у себя на лицах усы. В четверг прятали банки с тыквенным соусом, пакеты с зеленой фасолью и замороженную индейку, чтобы все смогли «поохотиться» за едой, как делали первые поселенцы в Америке. Затем, в пятницу, устраивали ужин в честь Дня благодарения. Кроме того, на протяжении всех четырех дней они вели «войну цветов», а победившая команда получала в качестве трофея пластмассовую утку.

– Это кажется безумием, – рассмеялся Маршалл, – ведь за многими из наших развлечений не стоит никаких реальных исторических фактов. Но эти традиции стали частью семьи.

Среди других ритуалов, о которых упоминали члены семейства, были особые шарады и провокационные вопросы, которые Маршалл задавал за ужином. Этим вечером он завел разговор о двух исследованиях. Одно доказывало, что люди намного дружелюбнее, когда держат в руках чашку с горячей жидкостью, а не с холодной.

– Заметь, Брэндон, – обратился к сыну Маршалл, – лучше знакомиться с девушками в кофейне, а не в баре!

Согласно другому исследованию, когда люди сидят внутри закрытого бокса, они хуже решают проблемы, чем если находятся снаружи.

– Видите, не зря есть выражение «Действовать вне рамок»! – заметила Сара.

Но с наибольшим энтузиазмом внуки Маршалла описывали то, как их дедушка каждый год на Еврейскую пасху собирает все семейство готовить соус из хрена.

– Мы включаем эту кошмарную еврейскую музыку, – начал один ребенок.

– Затем режем это тошнотворное растение, – добавил другой.

– Кладем его в блендер, – подхватил третий.

– А потом мы танцуем вокруг стола! – воскликнул самый младший.

Маршалл широко улыбался, слушая своих внуков.

– Видите? – обратился он ко мне. – Это тошнотворно! Это невкусно! Это странно! «Дедушка, – говорят они, – я должен это съесть?» А я отвечаю: «Да, придется это сделать». Почему? Да потому что ритуалы нужно создавать. Нельзя просто сидеть и ждать, что они появятся сами собой. Мы должны взять и придумать их. Знаете, что я делаю? Закладываю традиции, которые мои внуки будут воплощать в жизнь со своими детьми. Я в этом ни капли не сомневаюсь. Они скажут: «О, наш дедушка заставлял нас это делать, и мы слушались, ведь мы – часть семьи».