Текст книги "Жизнь Леонардо. Часть четвертая.(с иллюстрациями)"
Автор книги: Бруно Нардини
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
«Потеряешь друга»
Первоначальный гнев Леонардо поутих. Он больше не в силах был сражаться с невидимым врагом. К тому же он узнал, что Микеланджело отправился в Рим, чтобы расписать свод капеллы папы Сикста. Он вдруг осознал, что потратил драгоценное время на бессмысленную тяжбу.
«Посылаю к Вам Салаи, чтобы ваше сиятельство знало, что тяжба моя с моими братьями подходит к концу,– писал он маршалу Карлу Амбуазскому.– Сам я надеюсь вернуться к пасхе и привезти с собой две «Мадонны» разного размера. Я также желал бы знать, где меня сразу по приезде поселят, ибо я не хотел бы больше беспокоить ваше сиятельство ...»
После того как король предоставил для виноградника Леонардо воду, магистры Палаты подали губернатору протест. Из-за этого будто бы страдают снабжение горожан водой и доходы короля. Леонардо с цифрами и фактами в руках доказал, что «отводы» в Навильо были незаконными, и что подаренная ему вода «отнималась не у короля, а у тех, кто ее крал, незаконно расширяя отводы». Когда эти отводы для орошения земли будут сужены до дозволенных пределов, воды хватит всем.
«Милостивый мессер Франческо,– с иронией писал Леонардо во втором письме,– лишь Господь знает, почему Вы ни на одно из моих писем не удосужились ответить».
Леонардо хочет уладить дело о наследстве, как-то договориться с братьями при посредстве общих друзей. Отныне для него это лишь вопрос принципа. Дядюшке Франческо даже после смерти ничего «не удается довести до конца», даже передать Леонардо старый дом, в котором тот родился.
– Дайте мне хоть что-нибудь,– говорит он братьям.– Землю во Фьезоле? Согласен. С условием, что потом оставлю эту землю вам. Конечно, кому еще я могу ее оставить? После моей смерти она станет вашей, и ждать вам долго не придется: я уже стар.
Он возвращается в Милан, где его с нетерпением ждут друзья: Карл Амбуазский, Франческо Мельци, художник Бернардино да Тревильо, поэт Джан Джорджо Триссино – и где надо еще убедить магистров Палаты дать ему воды для виноградника.
И вот он снова может посвятить все свое время любимым занятиям.
В своих записных книжках он оспаривает утверждения Платона и Эпикура, цитирует Аристотеля и Архимеда, Витрувия и Альберто Маньо. Он рисует новый план канала Навильо делла Мартезана, руководит постройкой отводной плотины на Навильо Гранде, проектирует новые гидравлические машины, возобновляет изучение полета птиц.
К этому времени относятся поездки Леонардо по Брианце и Вальсассине, прогулки по лесам Савойи и Червино, где он наблюдал «более темный свет неба на большой высоте», поездки к верховьям рек Тичино, По, Адды, Ольо. В свободное время он пишет пейзаж, служащий фоном к портрету Моны Лизы, часто ночью препарирует трупы, чтобы закончить трактат по анатомии.
– Маэстро,– сказал ему однажды Салаи,– моя сестра выходит замуж, и я хотел бы дать ей хорошее приданое.
– Я понял,– улыбаясь, ответил Леонардо.– Сколько надо?
– Тринадцать дукатов.
– Возьми их, они лежат в ларце.
Тогда Леонардо сделал запись, полную горькой иронии: «Не одалживай денег, ни за что! Если одолжишь, назад не получишь. Если получишь, то не так уж скоро. Если скоро, то не полностью. Если же полностью, то потеряешь друга».
В конце концов Леонардо решил вернуться в Милан. Именно в это время, по возвращении, он совершил поездку вдоль озера Лаго Маджоре до самых Альп, разработал проект канала Мартезана и изучал проблемы дыхания.
Салаи попросил у Леонардо денег для приданого своей сестре.
Джан из Парижа
Первого мая 1509 года Людовик XII прибыл в Милан и сразу пожелал встретиться с Леонардо да Винчи.
– Сейчас его в городе нет,– ответил губернатор Милана.– Он занят прокладкой канала. Но я немедля пошлю за ним.
Несколько дней спустя, узнав, что Леонардо вернулся, король решил посетить его сам. Леонардо едва успел расставить все свои творения, как опытный режиссер выбрав для каждого из них наиболее выигрышное место и наилучшее освещение. Выразив Леонардо свое восхищение картинами, эскизами, рисунками и наблюдениями, собранными в знаменитом Трактате о живописи, король сказал:
– Маэстро, я видел ваших «мадонн», которые вы привезли из Флоренции. Благодарю вас. Я уже распорядился, чтобы вам выплатили содержание за время вашего пребывания в этом городе. Но я хотел бы просить вас вот о чем: не занимайтесь больше проблемами орошения, займитесь живописью. Я не могу допустить, чтобы такой художник, как вы, терял время на каналы Милана.
Вместе с королем к Леонардо приехали также его придворные: граф де Линьи, граф Торелл, а также Жан Парижский, «живописец, инженер и архитектор его величества».
«Джан из Парижа», как называл его Леонардо, был сыном поэта и художника Клода Перреаля и фаворитом Людовика XII. Он с необыкновенным мастерством писал картины, на которых короли геройски сражались в воображаемых битвах, и одновременно был знатоком военного дела и архитектуры. С Леонардо он очень быстро нашел общий язык, ведь оба они были не только живописцами, но и учеными.
«Маэстро Джан пообещал мне дать размеры «Солнца»,– читаем мы в записной книжке Леонардо. Вероятно, он имел в виду способ измерения подлинных размеров Солнца. «Учусь у Джана из Парижа искусству писать сухими красками».
Такая скромность Леонардо лучше всего говорит о его величии. Не считаясь с разницей в социальном положении, возрасте и степени славы других, Леонардо в записных книжках нередко обращался к самому себе: «изучи», «пусть он тебя научит», «пусть тебе объяснят».
В данном случае речь шла о математических законах, которые мог ему объяснить великий Лука Пачоли. Нет, автор «Трактата о живописи», величайший новатор Возрождения, узнал о новом «способе писать сухими красками» и просил, чтобы его этому научили.
«Леонардо, который в искусстве столь славен ...»,– писал один французский поэт.
Вероятно, именно в этот период Леонардо после бесед с Линьи и Жаном Парижским начал писать своего «Вакха». Картина находится сейчас в Лувре. На ней изображен необыкновенно красивый юноша. Он стоит, скрестив ноги, и опирается о скалу, поросшую кустарником, левой рукой он показывает на далекий горизонт. На лице юноши двусмысленная, слегка пьяная улыбка; фоном служит дерево, вознесшее к небу свой гибкий ствол, и два оленя. Для Леонардо «Вакх» знаменовал собой возврат к природе, был как бы синтезом его бесчисленных наблюдений и открытий.
«Природа полна своего особого смысла, который никогда не пытались понять»,– заносит он в свою записную книжку.
Граф де Линьи также был частым гостем Леонардо. Больше того, они задумали вместе отправиться в Рим и Неаполь, о чем говорит запись Леонардо. При этом, чтобы никто не проведал об их замысле, Леонардо имя друга и названия обоих городов записал в обратном порядке: «Повидайся с Иньив и скажи ему, что будешь ждать его в Емир, чтобы поехать вместе в «Ьлопаен». Ясно, что «Иньив», «Емир» и «Ьлопаен» – это переставленные «Линьи», «Риме» и «Неаполь». Но их планы так и не осуществились.
Когда король Людовик XII прибыл в Милан, он не призвал Леонардо в замок, а сам отправился к нему домой. Леонардо показал монарху свои труды по анатомии и гидравлике, неоконченные живописные работы, среди них – «Святую Анну» и «Джоконду».
Вторично Леонардо встретился с французским королем в Милане в 1509 году. Леонардо составлял проект орошения земель.
Король сказал ему: «Не занимайтесь больше проблемами орошения, а займитесь только живописью».
Людовик XII повторил, что он восхищается гением Леонардо.
Свет и тени
Не удовлетворяясь изучением вод земных, океанских течений, волн морских и речных, маг Леонардо изучает и воды лунные.
Он проводит целые ночи у окна, наблюдая за светлыми и темными участками Луны, и затем делает вывод, что более темные участки– твердые, а более светлые – жидкие и содержат воду. Жаль, что у него не было увеличительного стекла, подзорной трубы Галилея. Леонардо зарисовал фазы первой и последней четвертей луны, чтобы потом исследовать «ночное светило в полнолуние, когда его видно целиком».
«Мой ответ маэстро Андреа да Имола, который отрицает, что сверкающая часть Луны подобна стеклу ... Все доводы моего противника призваны доказать, что на Луне нет воды, но они противоречивы...»
– Бесполезное это занятие, маэстро Леонардо. До тех пор, пока у нас не будет «очков», способных заглянуть далеко в небо, нельзя решить точно, есть на Луне вода или же нет. Лучше продолжите ваши занятия анатомией и знайте, что я всегда готов вам помочь,– убеждал его Делла Торре.
Уроженец Вероны Делла Торре был крупнейшим анатомом своего века. Он был знаком с трудами греков и арабов и предложил Леонардо свою помощь в создании полного трактата по анатомии человека.
«Тогда я смогу привести точные сведения о строении человеческого тела,– писал Леонардо после бесед со своим другом Делла Торре.– Древние и современные ученые не могли объяснить анатомии человека. Я же смогу передать все полно и кратко словами и рисунками. А чтобы этот полезный для людей труд мой не пропал, я научу, как его напечатать в строгой последовательности».
Дружба с Делла Торре несколько лет спустя оборвалась трагическим образом. Тридцатилетний врач поехал на берег озера Гарда лечить людей, заболевших чумой, сам заразился этой болезнью и умер в 1511 году. В том же году умер в Милане друг и покровитель Леонардо маршал Карл Амбуазский.
Губернатором Милана был назначен молодой кондотьер Гастон де Фуа, кузен короля, а наблюдать за его действиями было поручено старому Тривульцио, конную статую которого Леонардо должен был изваять по приказу короля. Снова Леонардо представилась соблазнительная возможность создать в Милане глиняную модель гигантского коня и отлить ее в бронзе. Но в это время старый воинственный папа Юлий II решил нарушить непрочный мир, царивший в Италии. Чтобы изгнать французов из Ломбардии, он вступил в «священный союз» с Испанией, Англией и Венецией.
В пасхальный день 1512 года вблизи Равенны произошла жестокая битва между союзниками папы под командованием вице-короля Раймондо ди Кардоне и французским войском. Молодой кардинал Джованни Медичи, папский легат, наблюдал за кровавым сражением, восседая в церковном одеянии на белом коне. Французы выиграли сражение и захватили кардинала в плен. Но победа досталась им дорогой ценой: бесстрашный Гастон де Фуа погиб на поле боя. Юлий II, проигравший битву, но непобежденный, обратился за помощью к епископу Сиона, швейцарцу, кардиналу Шинеру с его двадцатитысячным войском. На помощь ди Кардоне прибыли подкрепления из Эмилии и Венето. Тривульцио, видя все это, принял решение отойти на французскую территорию, приказав Милану сдаться, дабы город избежал разграбления.
При переправе через реку По группа крестьян напала на кавалеристов, охранявших пленного кардинала Медичи, и сумела его освободить.
После праздника рождества Массимилиано Сфорца, второй сын Лодовико Моро, торжественно вступил в Милан через Порта Тичинезе. Швейцарцам в награду за их помощь отдали города Беллинцону, Лугано, Локарно, Кьявенну и Кьяссо. Затем в честь победителей были устроены в Милане грандиозные празднества, неожиданно прерванные из-за смерти Юлия II, скончавшегося в Риме 21 января 1513 года. Новым папой был избран Джованни Медичи, принявший имя Льва X.
Исследования о развитии плода в чреве матери и о проекции света и тени в солнечной системе.
«Гастон де Фуа» и «Карл Амбуазский» (две ранее неизвестные миниатюры).
Молодой французский кондотьер Гастон де Фуа погиб в пасхальный день 1512 года в битве при Равенне.
Портрет папы Юлия II.
Во время битвы при Равенне французы взяли в плен кардинала Джованни Медичи.
Рисунок для конного памятника маршалу Тривульцио.
В 1511—1512 годы Леонардо потерял многих друзей и среди них Делла Торре и Карла Амбуазского, своего покровителя.
«Опьяневший» каплун
«Спросить у жены Бьяджо Кривелли, как каплун высиживает куриные яйца, когда его напоят вином».
В то самое время, когда в Италии сражались между собой армии Франции и Испании, а Милану с часу на час грозило вторжение швейцарцев и венецианцев, готовых разграбить город, Леонардо заносил в записную книжку столь странные вещи.
Тут можно выдвинуть два предположения: либо он оставался совершенно безразличным к происходящему вокруг, либо речь шла о детском простодушии. Возможно, это объяснялось обеими причинами одновременно.
К тому же Леонардо, будучи ученым и живописцем, не мог принимать никакого участия в трагедии, разыгравшейся в Италии.
Король недвусмысленно потребовал от него, чтобы он занимался не изобретениями, а живописью. Между тем среди этих изобретений были такие, как осколочные снаряды – нынешняя шрапнель, пулеметы и танки. Полководцы не интересовались его предложениями, и Леонардо занялся проблемой, как заставить каплуна высиживать куриные яйца, дав ему сначала корм, смоченный в вине.
За отступлением французов и возвращением в Милан Сфорца Леонардо наблюдал из окна своего дома. Новое правительство не покарало его как «пособника врага», но игнорировало.
Леонардо уехал из города в Ваприо д'Адца, где укрылся в доме Франческо Мельци. Холодный ветер войны проносился над оцепеневшей Италией, ставшей жертвой алчности чужеземцев. В деревенском одиночестве Леонардо приводил в порядок свои бумаги и с горечью писал о непостоянстве человеческой натуры. Изредка какой-нибудь странник или проезжий солдат приносил в селение вести из Милана и Рима.
Но когда папой избрали кардинала Джованни Медичи, во всей Ломбардии тоже празднично загорелись огни. Весть об избрании нового папы облетела всю Европу.
– Маэстро, что вы думаете делать дальше?– спросил Мельци.
– Подождем других новостей.
Но больше новостей не приходило. Да они уже не были нужны! Достаточно было одной: на смену воинственному папе Юлию II пришел сын Лоренцо Великолепного, бывший кардинал Джованни Медичи. Ледяной ветер раздора и упадка сменился теплым ветром.
Кто раньше, кто позже, но все знаменитые художники и скульпторы отправились в Рим. А тот, кто уже жил там, звал в Вечный город своих друзей. В Рим приехали Джулиано и Антонио да Сангалло, Браманте, Рафаэль, Себастиано дель Пьомбо, Фра Бартоломео, Лука Синьорелли, Андреа Солари, Триссино, Содома, Карадоссо, Микеланджело, Сансовино, Рустичи, Филиппино Липпи, Андреа дель Сарто. Такого собрания великих художников не знала история Италии.
Никто не говорил Леонардо, что и ему надо отправиться в Рим, что многие уже его опередили. Он сам испытывал потребность избавиться от давящего одиночества.
Прежде всего, он вернулся из Ваприо д'Адда в Милан. Неспешно собрал все свои творения и вещи, занес в список то, что он оставляет, и то, что берет с собой. Он даже записал названия всех своих книг. И в одно осеннее туманное утро пустился в путь.
«Выехал из Милана в Рим в день 24 сентября 1513 года вместе с Франческо Мельци, Салаи, Лоренцо и Фанфойя».
«Коломбина» Франческо Мельци, хранящаяся в Эрмитаже. Рисунок, выполненный Франческо Мельци, когда ему было девятнадцать лет.
Когда в Милан вернулся герцог Массимилиано Сфорца, Леонардо вновь нашел убежище в селении Ваприо д'Адда.
Птичий базар
Леонардо с четырьмя своими спутниками выехал из города через Порта Сан Пьер Гаттолино—ныне Порта Романа – и стал взбираться вверх по дороге, ведущей в Черто-зу. Утро было свежим, безоблачным, на виноградниках после недавнего сбора урожая розовели листья. Впереди ехал Салаи, за ним – Леонардо и Франческо Мельци, а в «арьергарде» – Лоренцо и Фанфойя.
Переезды были долгими, а привалы короткими, так как Леонардо торопился во Флоренцию, где его ждали неотложные дела и где он, обеспокоенный последними трагическими событиями, надеялся разыскать друзей.
А произошло вот что: гонфалоньеру Пьеро Содерини, испуганному насмерть, пришлось бежать ночью из дворца Синьории. Он «притворился, будто направляется в Рим», а сам укрылся в Рагузе.
Флоренция жила под угрозой штурма испанских войск Раймондо Кардоны, расположившихся у ворот Сан Фредиано. А главное, после разгрома под Прато, где флорентийцы потеряли за несколько часов свыше пяти тысяч убитыми, все поняли, что дальнейшее сопротивление бесполезно. И тогда в осажденной Флоренции народ вышел на улицу с криком: «Шары!»... «Шары!» – ведь кардинал Джованни Медичи и его брат Джулиано были среди осаждавших город и могли избавить его от побоищ и разграбления.
Так после восемнадцатилетнего изгнания Медичи вернулись в свой дворец на виа Лapra. Кардиналу Джованни было тридцать шесть лет, Джулиано – тридцать три. Их возвращение спасло Флоренцию от разгрома. Город не оказал никакого сопротивления и потому Медичи не прибегли к мести.
Старинные республиканские установления и статуты Савонаролы были, естественно, тут же отменены. Большой Совет был распущен и восстановлен Совет ста, в состав которого вошли люди надежные, преданные дому Медичи. Макиавелли остался секретарем правительственной комиссии Десяти. Однако некоторое время спустя он был заподозрен в участии в заговоре против Медичи, смещен с должности и арестован. Его подвергли пытке, а затем отправили в ссылку.
– Теперь Никколо живет в своем имении Сант' Андреа в Перкуссино,– объяснил Мартелли Леонардо, прежде вкратце рассказав ему о предшествовавших драматических событиях.—...Джулиано Медичи сразу же стал подражать своему отцу Лоренцо Великолепному. Тот любил артистов и был человеком добрым, вот и Джулиано первым делом в знак уважения к республиканским обычаям сбрил бороду, надел простую одежду. Сейчас Джулиано в Риме, у брата. Но ты бы посмотрел, что творилось во Флоренции, когда пришла весть об избрании папой Джованни Медичи! Всюду горели огни, в небо с грохотом взлетали петарды. А чего только не бросали вниз толпе из дворца Медичи! Мешки с деньгами, шапки, шляпы, плащи и всякую другую одежду. Незабываемое было зрелище. Нами правит отныне Лоренцо, сын Пьеро, которому помогает в делах его дядя Джулио, архиепископ,– заключил свой рассказ Мартелли.
Проходя мимо церкви Сайта Мария Новелла, Леонардо вспомнил, что сберег ключи от Папской залы. Он, волнуясь, отпер дверь и вошел в залу. И с изумлением увидел, что его картоны перенесены для большей надежности сюда, в церковь. Долго он в молчании смотрел на них, смотрел в последний раз. Несколько лет спустя картонов, по словам Челлини, «созданных в поучение миру», уже не стало. Так же как картоны Микеланджело, их разрезали на куски и похитили горячие поклонники великих художников.
Леонардо отдал на хранение в банк больницы Санта Мария Нуова триста золотых флоринов и снова пустился в путь, к Риму.
Погода была великолепной, дорога пролегала через лес. Ехал Леонардо неторопливо, в кармане у него лежало рекомендательное письмо Пьеро Мартелли к своему другу Джулиано Медичи.
Они уже миновали Фалчани и стали подыматься по лесной тропе, когда Леонардо вспомнил, что это владения его неудачливого друга Никколо Макиавелли. На вершине холма стоял скромный дом бывшего секретаря Флорентийской республики. Пятеро всадников спешились и направились к нему.
– Так я и живу, дорогой Леонардо. Порой проезжие люди, гонцы или же друзья приносят мне вести о Флоренции. Занимаюсь вырубкой леса, разведением винограда, спорю с крестьянами, которые норовят обмануть меня, даже когда мы играем в карты.
Двое друзей пообедали вместе. Леонардо рассказал Макиавелли о последних событиях в Милане, об унылом возвращении в город Сфорца, которого миланцы встретили без всякого воодушевления. Рассказал он и о празднестве в замке, превратившемся в самый настоящий грабеж. Испанцы, увидев, что одежда нобилей и придворных дам расшита драгоценными камнями, выхватили кинжалы и стали срезать у гостей герцога Сфорца куски одежды с драгоценностями.
Уже стало темнеть, когда Леонардо въехал в Барберино Валь д'Эсте, где и переночевал.
Рано утром Леонардо и его спутники собрались ехать дальше, как вдруг Леонардо увидел на площади множество клеток с птицами.
Леонардо подошел поближе: в клетках и корзинах сидели воробьи, зяблики, дрозды, чижи, реполовы, малиновки, скворцы, крапивники и еще горлинки, удоды, голуби, филины, совы...
– Сколько ты хочешь? – спросил Леонардо у продавца.
– За скольких птиц?
– За всех.
– За всех этих птиц? – недоверчиво переспросил продавец.
– На, держи,– сказал Леонардо, протянув ему сумку, полную монет. Затем одну за другой стал открывать клетки и, осторожно вынимая оттуда птиц, «отпускал лететь в небесную высь, вернув им утраченную свободу», как писал пораженный этим Вазари.
– Тут уж ничего не поделаешь,– объяснил Салаи Мельци.– Всякий раз, когда он видит клетку с птицами, он отпускает их на волю.
После того как кардинал Джованни Медичи был избран папой, приняв имя Льва X, Леонардо, как и многие другие художники и скульпторы, понял, что настало время ехать в Рим.
Остановившись по пути во Флоренции, чтобы положить деньги на хранение в банк, Леонардо встретился со старым другом Мартелли. Пьеро Мартелли дал ему рекомендательное письмо к Джулиано Медичи.
Башня Арнольфо, освещенная факелами.
Текст, посвященный папе Клементу VII, которым Макиавелли предпослал свою «Историю Флоренции».
Уголок старой Флоренции.
Леонардо вместе с Мельци, Салаи, Лоренцо и Фанфойя вскоре выехал из Флоренции в Рим.