Текст книги "В окружении (ЛП)"

Автор книги: Брук Блейн

Соавторы: Элла Франк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

а затем включил душ. Когда я обернулся, Дилан стоял передо мной, и я озорно улыбнулся

ему. – Не желаешь присоединиться?

– Кажется, это не очень хорошая идея.

– Почему нет? Потому что мои родители внизу?

– Нет, потому что у тебя всего двадцать минут, а я – жадная сволочь.

Я рассмеялся, и когда вцепился в его футболку и потянул на себя, свободные джинсы

свисающие с его бедер, упали на пол. Расхохотавшись сильнее, я опустил руку и сказал:

– Похоже, твоя одежда самостоятельно слетает при виде меня.

Дилан обратно натянул и придержал их, ворча всю дорогу из ванной.

– Проклятый мускулистый здоровяк, – пробормотал он себе под нос.

– Эй, может, задумаешься над тем, чтобы в следующий раз принести немного

запасной одежды сюда. И зубную щетку. И, возможно, тридцатисантиметровый дилдо…

Когда Дилан захлопнул за собой дверь, я усмехнулся и сбросил свои штаны. Я только

наполовину пошутил, но не мог отрицать той мысли, что висящие вещи Дилана рядом с

моими, творили удивительный вещи с моим сердцем. И мысли о том тридцатисантиметровом

дилдо творили потрясающе–удивительный вещи с моим членом. Двадцать минут? Мне

хватит всего лишь пяти с этим безумно–жарким образом, и в независимости от того, кто

сидел внизу, подумал я, шагнув под струи.

Глава 13.

_______________

Сети.

– Эйс, где твой любовник?

– Дилан уже познакомился с родителями?

– Это правда, что вы расстались сегодня утром?

Я отдал ключи от своего Range Rover парковщику, и заставил себя не закатывать глаза

на все крики, исходящие от фотографов, которые выстроились у обочины «The Vine»,

популярного место для ланча, которое выбрали мои родители. Мда, популярное из–за каждой

проклятой знаменитости, за которой гонялись папарацци, здесь они попадали в новости. И

именно так все и выглядело. Ты не пойдешь в подобное место, как «The Vine», если хочешь

оставаться вне радаров, потому что тот факт, что я был здесь с родителями, но без Дилана,

скорее всего запустит новый дерьмо–шторм сплетен.

Моя мать взяла меня под локоть, когда я повел ее по кирпичной дорожке, которая вела

внутрь, и когда мы проходили забитый–до–отказа внутренний дворик, я чувствовал взгляды

постоянных посетителей, прожигающих дыры, как пули, в моем теле.

Улыбайся, придурок, думал я. Как будто я забыл правила этой игры. Как удерживать

прессу и всех зевак очарованными, раздаривая улыбки, взмахивая руками и дружескими

подколками. С трудом сглотнув, я выдавил улыбку на своем лице и кивнул парочке людей,

смотрящих в мою сторону, а затем придержал открытую дверь для своих родителей и шагнул

следом в арктический интерьер.

– Надо же, все эти люди здесь из–за моего мальчика, – произнесла мама, глядя на меня

снизу–вверх из–под своих длинных, накладных ресниц.

Я умудрился сдержать язык за зубами, когда, наконец–то, обнаружилась хостесс и

спросила, где мы предпочитали пообедать, снаружи или внутри.

– Внутри… – начал я.

– Ох, Эйс, здесь прохладно, и я забыла свой свитер, – мама растирала себя ладонями,

чтобы согреться и изогнула свою шею, чтобы выглянуть наружу. – Нам, наверное, стоит

сесть под один из тех милых зонтиков и подышать свежим воздухом. Как считаешь?

Я заскрипел зубами так сильно в этот момент, что даже удивительно, что не

выплюнул их.

– Вообще–то, там небольшой хаос.

– Ой, уверена, что эта молодая леди сможет найти нам что–то, что не будет находиться

среди всего того хаоса. Вы сможете, дорогая?

Когда моя мать вернула внимание хостесс, широко–распахнутые глаза девушки

метнулись ко мне, и я мог бы сказать, что она подумала – нигде там снаружи не будет менее

хаотично, когда дело касается вас – и я коротко кивнул ей, давая понять, что более чем

осведомлен, что то, что просила моя мать, было близко к невозможному.

– Если вы дадите мне секундочку, мистер Локк, мне нужно подготовить столик.

Другими словами, она собиралась выйти в забитый внутренний дворик и выпнуть

кого–то менее важного из–за одного и самых просматриваемых столиков. Это последнее,

чего я хотел сегодня. У меня создавалось ощущение, что меня не только удостоят целой «ты

соображаешь головой» речи от моих родителей, но и еще я займу место посреди проклятого

цирка.

– Окей, – сказала хостесс, когда вернулась, растирая свои руки вместе. Она лучезарно

улыбалась нам троим, наверное, невероятно гордая тем, что отхватила себе знаменитость,

которая привлечет тонны журналистов к ее шефу, и затем она сказала. – Следуйте за мной.

И не заботясь ни о чем, мои мать и отец пошли за женщиной, и я заметил, как мама

улыбалась всем глазеющим на нас, пока мы прокладывали свой путь через столики. Когда

она бросила взгляд на толпу папарацци, выстроившихся вплотную у белого заборчика,

который окружал крошечный ресторан, она заправила прядь волос за свое ухо скромным

жестом, призванным заставить ее выглядеть застенчивой и ничего не подозревающей о

внимании, когда, в действительности, все было наоборот. Я же…Уверен, я выглядел, как

человек, которого вели на казнь.

***

– Могу я уже сказать это? Ты же знаешь, как я смертельно хочу.

Я практически видел самодовольное лицо Дерека через трубку, и закатил глаза.

– Если тебе так нужно, – сказал я.

– О, еще как нужно, ты – скрытный сучонок. Или я должен сказать сучонок Эйса

Локка?

– Я, скрытный? Ты не называл мне имени Джордана несколько лет, козлина.

Смех Дерека был громким и отвратительным.

– Заметил? Ты даже не отрицаешь, что ты – сучонок Эйса Локка. Ну, хоть чего–то

добились. И к слову, где ты сейчас? У него дома? В его постели? В его Ferrari? На Фиджи?

– У него нет Ferrari.

– Иииии он снова уклоняется, дамы и господа.

– Я не уклоняюсь, – ответил я, прислоняясь к спинке дивана и бездумно переключая

ограниченное количество каналов.

– Чушь собачья. Он там, да?

– Нет.

– Почему так тихо, хмм? Ты иначе занял его рот?

– Пошел ты, – я перестал щелкать каналами, когда вздрагивающий образ профиля

мужчины пересек экран, как будто оператор бежал за объектом своего внимания. Когда они

остановились и навели фокус на мужчину и пожилую пару, сидящую напротив него, стало

довольно очевидно, куда родители Эйса решили пойти на ланч. Ох, твою мать.

– Он на коленях? – спросил Дерек.

Когда камера наехала на точеный профиль Эйса, я заметил, насколько сжата была его

челюсть, и грозовое выражение на лице, а когда он заговорил, его губы двигались так быстро,

что не было возможности прочесть, что он говорил. Но чем бы это ни было, не похоже, что

это было хорошим.

– Ох, проклятье, – я вцепился в тыльную сторону своей шеи, наблюдая, как мама Эйса

отвечала на то, что он сказал с улыбкой, и когда она замолчала, то невзначай посмотрела в

камеру и слегка кивнула.

– Чувак, это была шутка, – сказал Дерек, напоминая мне, что он все еще на линии.

– Да, черт…прости, старик. Я понял, просто… – я оборвал себя и задумался, пересеку

ли я черту, если попрошу Дерека переключить канал? Но решив, что мне нужен кто–то еще,

кроме обезумевшего меня, я попросил. – Переключи канал… – я напряг память, пытаясь

вспомнить каналы во Флориде. – …на второй.

– А?

– Просто включи сраный второй канал, Дерек.

– Боже, Прескот. Умерь пыл. Секунду, – послышалось какое–то копошение на заднем

плане, пока я продолжал сидеть на краю дивана, мертвой хваткой вцепившись в шею, а затем

Дерек вернулся. – Твою мать.

– Угу, – сказал я, когда картинка на экране переключилась на какого–то другого

пасущегося оператора, и ему видимо не настолько повезло, как фотографу, который бежал

через всю улицу для главного вида, потому что это был панорамный снимок с улицы, и

сказать что Эйс привлек толпу – громадное преуменьшение века.

– Боже, – сказал Дерек, когда я встал на ноги, не в состоянии больше сидеть спокойно.

– Зацени заголовки бегущей строкой внизу экрана.

Можно подумать я мог не заметить их. Жирным шрифтом внизу экрана было

написано: ДИЛАН РАЗБИЛ СЕРДЦЕ ЭЙСА; ОТКАЗАЛСЯ ЗНАКОМИТЬСЯ С ЕГО

РОДИТЕЛЯМИ.

– Ты же правда встречаешься с ним, да?

На вопрос Дерека, я начал нарезать круги по своей крошечной квартирке.

– Не знал, что это все еще под сомнением. Если только ты веришь в этот мусор.

– Дилан…ты встречаешься с чертовым Эйсом Локком. Пока ты не позвонишь и не

скажешь, привет, Дерек, все, что ты прочитаешь – правда, и меня действительно видели с

голливудской суперзвездой боевиков, я не поведусь на эти провокации.

Именно это делало Дерека Пирсона тем, кому, я знал, я всегда смогу довериться. Тем,

я знал, с кем у меня могли быть дерьмовые моменты, и именно сейчас я осознал…что у меня

даже не было времени, чтобы рассказать об этом.

– И…? – сказал он, и я выдохнул.

– Да. Я встречаюсь с Эйсом Локком.

Хохот Дерека ворвался в трубку и мое ухо, и даже после всего, что я увидел на экране,

я ощутил, как ухмылка растягивалась по моим губам.

– Чувак…он долбанная суперзвезда. В том смысле, я помню, как говорил, что ты

уедешь и выйдешь замуж за какого–нибудь богатого ублюдка. Но, серьезно, Эйс Локк?

– Поверь мне. Я так же удивлен, как и ты.

– Да ладно тебе, давай подробности. Как он любит, грубо и все такое?

Решив немного повеселиться с Дереком, я ответил:

– Ага, очень грубо. Каждый раз, как он входит в помещение, и вспышки стихают, он

переключается в роль командира.

– Да ну нафиг, старик.

– Хах, думаю, он бы понравился тебе. Он…очень… – я не мог придумать ни черта,

что бы охватило то, каким был Эйс. Он – добрый, щедрый, скромный и, да, сексуальный, но я

не собирался все это рассказывать Дереку и быть обвиненным в превращении в сопливого

придурка.

– Растерял все слова? Вау. Как насчет того, что ты привезешь его сюда для знакомства

и позволишь нам все самим увидеть, а? Представить его семье и всякая такая херня?

– Эм…– я представил Эйса в одной комнате с Солнышком, Зигги и Ленноном, и

усмехнулся. – Я даже не задумывался об этом до сих пор, но возможно как–нибудь. Мне

нужно скоро съездить туда.

– Сделай это, Прескот. Мы забабахаем убийственную, приветственную вечеринку

твоему мужику.

Я рассмеялся. Да–да, несомненно.

– Я очень ценю это. Поговорим позже.

– Ага, позже.

Когда я завершил звонок, мой взгляд метнулся обратно к экрану, где половина

телевидения была сосредоточена на Эйсе. Его лицо покраснело, пока он сидел, ковыряясь в

чем–то в своей тарелке, а с противоположной стороны репортер рассказывал в мельчайших

подробностях свои предположения того, что происходило.

Может, я должен был поехать с ними на ланч, в конце концов.

По крайней мере, тогда бы он не принимал в одиночку удар того, что обсуждали его

родители.

***

Я в аду.

Эта мысль крутилась в моей голове, пока сидел посреди сцены своего самого

худшего кошмара.

Слева от меня, казалось, все население ЛА собралось на обочине у «The Vine» с

камерами в руках, а напротив меня сидела моя мать, прихорашиваясь перед стервятниками,

которые щелкали снимок за снимком самый некомфортный ланч, за которыми я когда–либо

имел неудовольствие сидеть. Слева от мамы сидел отец, и к его чести, он не кривлялся

сильно перед зрителями, но и не очень–то старался ограничить сольное выступление моей

матери за этим обедом, помимо уже той славы, собравшей эту небольшую вылазку. И

сообщить, какую колоссальную ошибку я совершил, открыто заявив о своих отношениях с

Диланом. Ее последнее заявление вызвало во мне настоящую потребность прирезать что–то

помимо стейка перед собой.

– Ну, дорогой. Что скажешь? – моя мать начала заново, беспощадная в своей задаче,

задав мне самый обидный вопрос. Я понимал, что мое лицо транслировало всем, кто

наблюдал – и был уверен, что на данном этапе это больше сотни человек – насколько для

меня это было отвратительно. По крайней мере, очки, которые я нацепил на нос, прикрывали

мои глаза, которые не могли скрыть…что? Шок, обиду и злость…из–за того, что мои

родители выясняли это здесь – на публике.

– Что я должен сказать? – спросил я сквозь стиснутые зубы. Я склонился над столом,

пока не смог понизить свой голос до шепота, понимая, что меня все равно услышат, и

спросил. – Ты серьезно? Ты серьезно, на секунду решила, что я сделаю то, что ты только что

предложила?

Глаза моей матери слегка расширились на мою интонацию, но я собирался добиться

всего, что мог. И учитывая, что был значимее, чем среднестатистический человек, которого

пилили из–за его любовной истории, я подумал, что ей повезло, что я не встал из–за стола и

не свалил на хер.

Продолжая фарс со встречей счастливой семьи, моя мать потянулась за водой и

сделала глоток, прежде чем ответить.

– Мне кажется, ты должен тщательно рассмотреть это, Эйс. Мы только думаем о твоей

карьере и всей усердной работе.

– Я не собираюсь возвращаться в долбаный шкаф, и не важно, сколько работ я

потеряю при этом.

– Эйс… – начал отец, но я покачал головой.

– Нет, вы двое больше не имеете права обсуждать то, как я проживаю свою жизнь. Я

делал то, что говорили вы, много лет, слишком много, и был несчастен. Я не заведу себе

девушку и не прекращу все это. Никто больше в это не поверит.

– Просто задумайся над тем, что ты творишь, – сказала мама беззвучным шепотом,

сквозь ее милую интонацию начала пробиваться досада. – Только посмотри на те роли, что

ты уже потерял. И свои представительские обязанности? Мы говорим о миллионах долларов

сейчас, Эйс. Ты не сможешь оправиться после этого.

– Если нет, то я заработал больше денег, чем знаю на что их потратить.

– Это ты сейчас так думаешь, но что ты будешь делать со своей жизнью? – спросила

она.

Мои губы сжались.

– Думаю, пойду на уроки гончарства. Попробую свои силы барменом. Или возможно

я просто должен найти что–то по–голубее…

– Достаточно, – сказал отец, и моя мать положила руку на его ладонь, действием,

которое заставляло его заткнуть свой рот.

Затем она коротко посмотрела вбок на камеры, и когда снова перевела взгляд на меня,

она улыбнулась.

– Послушай, милый, мы не говорим, что ты не можешь быть… – ее взгляд заметался

по сторонам, и она наклонилась вперед. – … геем. Это твой выбор и твоя личная жизнь, но

здесь обсуждаются вещи намного серьезнее. В смысле, Дилан кажется достаточно приятным

мужчиной, но действительно ли он стоит того, чтобы выкинуть все, что с таким трудом

заработал, ради…

– Да! – взорвался я, и треп вокруг нас заглох. Все взгляды – ну, те, которые еще не

смотрели на нас – повернулись в нашу сторону, и мне пришлось физически приложить руку к

челюсти, чтобы держать ее закрытой. Не сказать, что я не догадывался, что последует этот

разговор. Черт, мои родители помогали организовывать для меня «подружек» долгие годы,

но не думаю, что они хотели довести меня до взрыва на людях, не тогда, когда любой из этих

людей мог, и сделает это, побежать к тем фотографам, когда мы уйдем, с сенсационной

новостью.

Я оттолкнул свою тарелку в сторону, с таким чувством тошноты, что даже не пытался

что–то запихнуть в желудок. Когда я снова поднял взгляд, у моей матери было выражение

убитого горем человека, и я знал, что это означало, – следующими будут слезы. Они чаще

всего срабатывали со мной, слишком часто, но не в этот раз. Что бы ни последовало дальше,

будет заткнуто очень быстро.

– Но…а как же мы? – сказала она тонким голоском. – Ты подумал о том, что будут

говорить о нас люди….

– Нет, – сказал я.

– И что если в итоге, мы окажемся нищими? Мы уже на пенсии, и у твоего отца

плохие колени, поэтому как ты можешь просить нас вернуться на работу…

– Так, просто остановись. Ты отлично знаешь, что вы оба обеспечены на всю жизнь.

Если того, что я откладывал для вас недостаточно, тогда забирайте все. Я не хочу этого. Я

счастлив впервые в жизни. Вы понимаете? Вы не можете просто позволить мне это? – даже

не утруждаясь ответом, я встал, и не обращал внимания, как все наблюдающие наклонили

свои камеры, чтобы снять меня на ногах.

Фу, весь этот гадюжник вызывал во мне желание просто, блять, заорать. Давление в

каждом аспекте моей жизни наступало на меня, и чем дольше я оставался здесь, тем большее

чувство клаустрофобии я ощущал. Это проблема, при таком уровне славы. Ох, это связано с

большим количеством блеска, гламура и денег. За каждым крошечным действием, что вы

сделали, наблюдают. Это будут осуждать, изучать и анализировать, пока ты не захочешь

выдрать с корнем свои чертовы волосы. И чем дольше я сидел здесь без Дилана и со злым

выражением на лице, тем больше понимал, что истории, которые будут крутиться повсюду,

станут настолько разгромными, что я захочу надрать всем задницы.

Я бросил салфетку на стол и свирепо уставился на родителей.

– Я уезжаю, – оповестил их, просто на случай, если это не ясно. – Я попрошу хостесс

отправить мне счет, когда вы закончите, и отправлю Фрэнка, чтобы он забрал вас.

– Что? Эйс, – теперь возмущенно произнесла мама, его глаза округлились, как тарелка

с хлебом перед ней. – Ты не уедешь и не оставишь нас здесь. Сядь.

– Нет. С меня хватит. Этот разговор закончен, – когда я сказал последнее слово,

молодая девушка выбрала этот неудачный момент, чтобы перебить меня.

– Простите, мистер Локк?

– Что? – огрызнулся я ядовитым тоном, разворачиваясь вокруг, чтобы увидеть

миниатюрную брюнетку с ручкой и блокнотом в руке. Она, что, блять, серьезно?

Это поставило меня в тупик, так предсказуемо для этой публики. Я понимал свою

роль, я любил своих фанатов, но иногда мне становилось интересно, они забывали, что мы

тоже люди? Потому что я не мог поверить, что кто–то, кто видел меня сейчас, посчитал бы,

что сейчас удачное время, чтобы подойти и попросить автограф. Но вот она, стоит здесь и

смотрит на меня снизу–вверх, как будто я только и жду подобного дерьма – реально, я же

должен ждать, правильно?

Господи, пульсация в моей голове была безжалостной, и я знал, что если скоро не

уберусь отсюда, то сойду с ума.

– Простите, просто…вы мой любимый актер, и сегодня мой день рождения, и Боже

мой, я не могу поверить, что действительно встретила вас, – глаза девушки блестели от

восторга, ярко–розовый румянец покрыл пятнами ее щеки, и я сразу же ощутил укол вины.

Я потер рукой голову и попытался улыбнуться.

– Что ж, с днем рождения….?

– Ой! Это – Аманда, – сказала она, и затем прикусила свою губу. – В смысле, я –

Аманда.

– С днем рождения, Аманда, – сказал я, кивнув, а затем забрал у нее ручку и бумагу. Я

начеркал быстрое послание и поставил подпись, а когда вручил блокнот обратно, она

положила ладонь на мою руку.

– Могу я еще вас обнять?

– Эм…конечно.

– Ой, спасибо, – ответила она, накидываясь на меня с объятиями. – «Похититель

счастья» – мой самый любимый фильм. Кажется, я раз сто его пересмотрела.

– Спасибо, он тоже один из моих любимых.

– И, эм, я просто хотела сказать, что… – она понизила голос, и я склонил голову,

чтобы расслышать ее. – Считаю вас с Диланом очень милыми. Ну, вместе.

Когда она отстранилась, я с трудом сглотнул. Это был первый раз, когда кто–то

помимо Шейн и остальных девочек, говорил хоть что–то, даже вполовину принимающее

наши отношения с Диланом, и меня поразили эмоции, вызванные единственной фразой от

незнакомки.

Я не мог подобрать слов очень долго, а затем умудрился сказать:

– Я очень ценю это.

Она ушла обратно к своему столику и с гордостью демонстрировала мое послание

группе, с которой обедала.

Однако, когда я направился к парковщику, любые сентиментальные чувства, которые

всколыхнулись во мне, были втоптаны в землю. Когда я шагнул на тротуар, по меньшей

мере, десяток или больше камер оказались перед моим лицом, такое множество вопросов

было выкрикнуто мне, что я едва расшифровывал их по отдельности.

– Эйс, ты бросил своих родителей на произвол судьбы, потому что они не одобрили

ваши отношения?

Такое ощущение, что я находился в центре урагана, фотографы окружили меня со всех

сторон, блокируя мне дорогу, что даже пришлось с боем пробираться сквозь них. Мое

терпение истончалось, когда я сказал:

– Пожалуйста, отойдите.

– Эйс, ты не боишься, что Дилан может использовать тебя из–за денег, после

детства в приемной семье?

Я остановился и просканировал море лиц, в поисках урода, который сказал это. Они

что, блять, серьезно несут эту херню?

– Мы можем только спросить у тебя…

– Убирайтесь с моих глаз, – зарычал я, поднимая руку вверх, чтобы блокировать линзы

камер, прямо на уровне глаз. Вспышки ослепляли, и в довершении всего этого, я не видел

ничего из–за людей, которые столпились вокруг меня и не давали даже шагу ступить. – Вам

стоит отойти или кто–то пострадает.

Я протолкнулся к водительской стороне своего внедорожника, и наплевал на то, что от

этого люди запинались назад.

Когда захлопнул за собой дверь и переключил коробку на «drive», я мог пробираться

только по сантиметру, из–за столпотворения вокруг машины. Все, что я мог сделать, –

вдавить кулак в сигнал и молиться, что у меня осталось достаточно терпения, чтобы никого

сегодня не переехать.

***

Я стоял у островка на своей мизерной кухне с телефоном, зажатым между ухом и

шеей, черкая окончательные сроки, которые мой агент Клодия только что озвучила по

телефону. Телевизор был напротив меня, но развлекательная программа, которая

прокручивала непрерывное наблюдение за ланчем Эйса, ушла на рекламу, перед этим

сообщив зрителям, не переключаться, чтобы не пропустить, что будет дальше. Лично я

надеялся, чтобы оборвался их сигнал, и никто не узнал, что будет дальше, но…желание, что

это произойдет, не поможет этому осуществиться.

– Дилан? – обратилась Клодия, снова завладевая моим вниманием. – Ты все понял?

Я просканировал предложения, и компании, сделавшие предложения, и мне пришлось

напомнить себе, что теперь это моя жизнь. Это было абсурдно.

Это работа мечты. Работа моей мечты. И все они были на моем радаре долгие годы.

Цели, к которым я стремился, когда приехал в ЛА. Теперь же, вот так внезапно, после связи с

Эйсом, меня затапливала работа, приходящая со всех уголков мира, и это было…это было…

Ну, ошеломительными и чертовски волнительным.

Эйс был непреклонен, чтобы я наслаждался привилегиями того, что появлялось на

моем пути, говорил мне, что это возможно единственное положительное, дельное, что

выявилось из всего произошедшего. Но я все еще не решался вообще поверить, что все это

было реальным.

– Да я понял. Значит следующие две недели у меня свободны, а затем все обезумят?

– Обезуметь – лучший возможный способ, Дилан, ты станешь самой востребованной

моделью в мире.

И от подобных слов, все казалось невероятным. Я собирался спросить ее, будет ли

нормальным подъехать завтра утром, подписать эти контракты и забрать корректное

расписание моих предстоящих съемок, когда в дверь громко заколотили.

– Подождешь секунду, Клодия?

– Конечно, милый.

Я бросил ручку на блокнот и направился к двери, когда по ней снова начали колотить,

и у меня было ощущение, что я точно знал, кто был по другую сторону…

– Привет, – поприветствовал я, открывая входную дверь.

– Привет, – было грубым ответом Эйса, когда он задел меня, промаршировав внутрь. Я

заметил знакомый рой фотографов, щелкающих на лужайке, и приложил все усилия, чтобы

не показать им «фак».

Подняв телефон обратно к уху, я произнес:

– Клодия, я перезвоню, – а затем пихнул телефон в карман. Взгляд Эйса был на экране

телевизора, а я потянулся за пультом и быстро его отключил.

– Я бы спросил как ты, но… – произнес я, бросая пульт на диван.

– Мда. Ни хрена не хорошо.

– Я заметил. Видел это.

– Я так больше не могу.

Мое сердце рухнуло в желудок, а кровь в венах превратилась в лед. И когда

пристальный взгляд Эйса поднялся к моему, там было разгромленное выражение, которого я

не видел у него прежде, еще и с примесью искр злости, и этот взгляд пугал меня до того, что

я боялся услышать, что он скажет дальше. Он собирался сказать, что это слишком. Что я не

стоил того преследования, которое он терпел каждый раз, когда выходил из дома. Что наши

отношения не выдержат удара, который потерпела его карьера. Что было весело, приятно

окунуться в отношения, но сейчас неподходящее время, и я не подходящий парень.

– Прости, – сказал он и затем отвернулся, его рука сжала шею сзади. – Я думал, что

сильнее всего этого, но я не могу…

Не в состоянии стоять на месте, я сделал необходимые шаги, чтобы оказаться рядом с

ним, и несмотря на то, что я знал, что он собирался сказать, я все равно нуждался в его

прикосновениях.

– Эйс. Все нормально, – произнес я, желая заверить его, что хотел только лучшего для

него, даже если это означало мое разбитое сердце.

Он обернулся так быстро, сбивая мою руку.

– Мы можем просто уехать? Куда–нибудь? Без разницы?

– Что?

– Они повсюду, постоянно следят за нами, говорят самое ужасное дерьмо, и я не могу

даже сбежать от своих проклятых родителей. Давай, просто уедем.

Мой мозг пытался догнать то, что он говорил, но все, что я ощущал, – облегчение, что

слова, которые я ждал, не покинули его рта. Вместо этого он хотел…. – Ты хочешь, чтобы мы

куда–нибудь уехали…вместе? Я правильно тебя понял?

– Ну, без тебя я не поеду.

Я понимал, что улыбка, которая растянулась на моем лице, была ужасно не к месту, но

будь я проклят, если то, что он только что сказал, не растопило лед, появившийся несколько

секунд назад.

– Что, ради всего святого, смогло заставить тебя улыбнуться прямо сейчас?

– Прости, – сказал я, нисколько не извиняясь, когда шагнул к нему и обнял за талию.

Когда я немного откинулся назад, то продолжил лучезарно улыбаться, а морщинка между

бровей Эйса лишь стала глубже.

– Ладно, ты начинаешь казаться слегка невменяемым, – сказал он.

– Я подумал, что ты приехал, чтобы порвать со мной, ты здоровый…

– Будь хорошим мальчиком… – предостерег он, и морщинка, наконец, начала

расслабляться.

– Буду, – ответил я и процеловал дорожку по линии его челюсти к уху. – Я чуть не

заработал сердечный приступ из–за тебя, потому что подумал, что ты приехал покончить со

всем, глупый засранец, – его грудь загрохотала подо мной, и я ущипнул его мочку,

счастливый, что добрался до него, чтобы он расслабился. – И куда ты хочешь поехать?

– Самуи? Гавайи? Вануату?

– Где, блять, это Вануату?

– Это маленький остров на побережье Австралии, настолько далеко отсюда, что я

думаю поехать туда.

Я погладил его грудь сверху–вниз и положил руку поверх его сердца. Я чувствовал,

как оно равномерно билось, пока он дожидался моего ответа, и я изогнул губы.

– Вообще–то…у меня есть кое–что получше на уме.

– Есть, да?

Я кивнул, а затем похлопал по его груди, отходя в сторону, чтобы достать телефон.

– И еще, как быстро мы сможем уехать?

Глава 14.

_________________

Лучше, чем в кино.

– Ты такой милый, когда нервничаешь, – сказал Дилан, его губы изогнулись, когда он

посмотрел на меня.

– Я не нервничаю.

– Ты волнуешься.

– Я не… – бросив взгляд туда, где крутил часы на своем запястье, я быстро отпустил

их, и Дилан потянулся за моей рукой.

– Мхмм. С трудом верится, что Эйс Локк будет из–за чего–то нервничать, но вот он

ты, переживаешь из–за…

– Знакомства с твоими друзьями. Твоей семьей. Угу, никакого давления.

– Именно. Никакого давления. Именно поэтому мы здесь. Чтобы расслабиться и

выдохнуть, и обещаю, никто здесь не посягнет на твою задницу.

– Кроме тебя, я надеюсь, – усмехнулся я, и его ответные ямочки вызвали во мне

желание поехать в какую–нибудь более приватную обстановку. Мир в наших руках, а мой

парень захотел поехать сюда, в солнечную, влажную Флориду. Но Дилан не видел свою

семью и друзей несколько месяцев, и насколько настороженно я бы не относился к

знакомству с людьми, которые ему были очень дороги, я слегка был взволнован – но ему я не

скажу об этом. Я никогда не знакомился с семьей того, с кем встречался, потому что все это

были настолько незначительные отношения, что это не имело большого значения. Но я

понимал, что мое будущее принадлежит мужчине рядом со мной, что означало, – это важный

первый визит.

– Там только Дерек, и поверь, он будет волноваться больше, чем ты, когда ты

переступишь порог дома.

Я прищурился на коварный блеск озорства на лице Дилана.

– Он не знает, что мы приедем?

Дилан усмехнулся.

– А что было бы в этом веселого?

– Почему у меня такое ощущение, что ты что–то задумал?

– Потому что ты умный мужчина.

– Дилан…может, тебе стоит позвонить ему. Он может не хочет… – когда Дилан

взорвался хохотом, обрывая мои слова, я нахмурился.

– Прости, – сказал он, пытаясь успокоиться. – Ты просто не представляешь насколько

ошибаешься. Да он умрет, когда увидит тебя. К тому же, это и мой дом тоже. Я могу

приводить кого захочу и когда захочу.

Я понимал, что это должно было убедить меня, но все равно сомневался, что кому–то

понравится неожиданный гость в их доме. Особенно, тот, кто потенциально мог привести за

собой шлейф фотографов. Единственной спасительной благодатью было то, что мы смогли

спонтанно уехать, чтобы никто не знал, где мы…пока.

Я глубоко вдохнул и выглянул в окно, когда машина остановилась у тротуара

скромного, одноэтажного дома. Около него был припаркован черный джип, но помимо этого

больше никакой активности рядом не наблюдалось. Это было долгожданное облегчение.

Тишина и неподвижность всего этого.

– Ты в порядке? – спросил Дилан, и я повернулся к нему лицом, догадываясь, что

пришла моя очередь убеждать его. Я сжал его пальцы и кивнул, а когда он наградил меня

ослепительной улыбой, я не смог остановить себя, чтобы наклониться, обхватить его щеку

ладонью и прижаться нежным поцелуем к его губам. Когда отстранился, я заскользил

подушечкой большого пальца по его щеке, и его потрясающие, зеленые глаза распахнулись.

– Спасибо, что привез меня сюда, – сказал я, и Дилан осторожно прикусил свою

нижнюю губу, да так, что мне захотелось целовать его вечность.

Боже, как так получилось, что я сидел здесь рядом с ним? Как стало возможным, что

мне так чертовски повезло?

– Спасибо, что ты здесь, – ответил он, когда я отстранился и потянулся за дверной

ручкой, как раз в тот момент, когда водитель распахнул широко дверь. – Готов?

Я притворно застонал, а затем последовал за ним к багажнику, чтобы забрать наши

чемоданы. Прямо напротив их дома широко растянулся белый, песочный пляж, усыпанный

меньшим количеством людей, чем я ожидал в это время года. Чистая, аквамариновая вода

манила к себе, и я знал, что это будет более теплый прием, чем в холодных водах Тихого

океана, к которым привык я. Когда я полной грудью вдохнул соленый воздух, мое тело

начало расслабляться впервые за несколько недель. Дилан был прав. Это именно то, что мне

нужно – что нужно нам.

Когда мы пошли по тротуару, Дилан вытащил из своего кармана ключи, и меня

поразило то, насколько странным ощущалось, что они были от его дома. Не от тесной студии

в ЛА, а от его дома, который я никогда раньше не видел, практически в трех тысячах миль от