Текст книги "Секреты джентльмена по вызову"
Автор книги: Бронвин Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Бронвин Скотт
Секреты джентльмена по вызову
Роман
Bronwyn Scott
Secrets Of A Gentleman Escort
Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.
Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.
Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
Эта книга является художественным произведением.
Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.
Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Copyright © 2014 by Nikki Poppen
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015
© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015
Глава 1
Лондон, июнь 1839
Если бы Николас Д'Арси был менее умелым любовником, а роскошная рыжеволосая леди Алисия Берроуз более скрытна, ее муж никогда бы их не обнаружил.
Дьявол! Ее слышал весь дом. Да какой дом – вся округа! Лишь чудом, пока леди Алисия решила перевести дыхание, прежде чем отдаться головокружительным волнам оргазма, Ник успел услышать стремительные шаги из холла. Этот оргазм, кстати, один из лучших в карьере Николаса, мастерски удался. Леди Берроуз, если не брать в расчет ее пристрастия к шумовым эффектам, была восхитительна и вполне стоила затраченных усилий. Лежащая поперек постели, с густыми рыжими локонами, водопадом ниспадающими с высокого ложа, запрокинутой головой, призывно выгнутой спиной и содрогающимся в такт стремительным толчкам телом, она судорожно дышала. Да, черт возьми, он выложился не меньше. Лорд Берроуз и не подозревал, как много пропустил. Правда, этот досадный пробел в его знаниях мог быть восполнен.
– Алисия! – рассерженно загремел где-то в коридоре мужской голос.
– Это Берроуз! – едва не задохнувшись, выпалила она, охваченная весьма впечатляющим приступом паники, убедившим Ника, что опасность действительно серьезна.
Сколько у него осталось? Секунд десять-пятнадцать? Берроуз тучен, да и бегун из него никудышный. Значит, есть время надеть бриджи, но не более.
Ник выскочил из постели, рывком сунул ногу в штанину и принялся подбирать сюртук и рубашку.
– Ты сказала, он уехал до понедельника! – Он схватил сапоги.
– Ох, тише, молчи! Ты же не хочешь, чтобы он тебя услышал? Быстрее! – Алисия уселась на постели, скромно прикрывшись простыней.
Ник огляделся по сторонам. Бежать к окну нет времени, выбраться через дверь невозможно.
– Из гардеробной есть выход?
Если ему и суждено попасться, то только не в руки самодовольного болвана, не способного удержать в постели собственную жену.
Подмигнув леди Берроуз, он успел проскользнуть из гардеробной в соседнюю спальню.
– Где он? – донесся громовой бас Берроуза.
«В твоей комнате, старый пустомеля», – с усмешкой подумал Ник. Однако надо шевелиться. Берроуз не такой уж тугодум, догадается, что единственный безопасный выход через гардеробную. Он влетел в коридор, устремился в комнату, расположенную в крыле дома с окнами в сад и осторожно прикрыл за собой дверь. Сложив на пол ворох одежды, принялся натягивать сапоги.
– Милли, это ты? – раздался голос из передней.
Николас подхватил одежду и устремился к окну. Но не успел. Из спальни появилась степенная дама в строгом фланелевом капоре. Вдовствующая графиня! А ведь Ник был уже на полпути к свободе!
Сейчас она закричит. Ему было необходимо утихомирить ее. И он воспользовался единственной, правда не вполне здравой идеей. Шагнув к разъяренной матроне, он заключил ее в объятия и поцеловал. Весьма громко. И черт побери, она ему ответила, мягко коснувшись язычком. Вдовствующая графиня! Кто бы мог подумать! Приятный сюрприз, ничего не скажешь! Минутой позже достойная леди откашлялась и заявила:
– Молодой человек, рекомендую вам воспользоваться окном. Подпорка для плюща весьма прочная, – и заговорщицки подмигнула ему, – уже бывала в употреблении.
Господи, да представляет ли Берроуз, что творится в его доме? Не теряя времени, Ник поблагодарил леди. Меньше всего ему хотелось столкнуться с горничной Милли, которую тоже пришлось бы целовать. Хотя, с другой стороны, это предпочтительнее встречи с разъяренным лордом, вопли которого разносились по всему коридору. Снова считаные секунды отделяли Ника от побега или разоблачения. Он сбросил одежду в окно, спустил ногу, пытаясь определить, выдержит ли подпорка.
– Возвращайтесь в любое время, когда вам угодно! – крикнула ему вдовствующая графиня.
Ник рассмеялся, а когда Берроуз постучал в дверь матери, он уже карабкался в сгустившуюся тьму. Графине придется смириться с некоторым разочарованием. Возвращение в городской дом Берроузов не входит в его планы.
В целом бегство прошло без особых осложнений. Выбравшись в сад и поблуждав некоторое время по лабиринту темных аллей, Ник остановился, чтобы окончательно одеться. На какое-то время он в безопасности, хотя, зная Алисию, безопасность весьма сомнительна. Эту леди трудно назвать скрытной особой. Пройдет совсем немного времени, и лорду Берроузу станут известны подробности сегодняшнего происшествия.
Нику придется дорого за это заплатить. Он заправил рубашку в бриджи. С другой стороны, Берроуз сможет разузнать лишь его имя. Связь с Лигой джентльменов для деликатных услуг, агентства, само название которого говорит о необходимости соблюдения тайны, невозможно проследить. Представители светского общества не возражали иметь дело с высокооплачиваемыми джентльменами, соответствующими самым высоким стандартам, но разочаровались бы, если бы об этом стало известно окружающим. В противном случае разразился бы грандиозный скандал, в результате которого пострадали бы и наниматели, и «персонал».
Николас не готов вернуться в Эргоси-Хаус, место пребывания членов лиги. Что он скажет Ченнингу? Основатель агентства будет глубоко в нем разочарован. Осмотрительность и благоразумие – основные принципы существования лиги. Нарушение их грозило гибелью организации джентльменов, поступлениям внушительных сумм и, не в последнюю очередь, концу Николаса Д'Арси, неистового лондонского любовника. Женщины готовы были платить огромные деньги за его искусство в постели, набивали его карманы драгоценностями, чтобы отведать его несравненные умения. А поскольку Николас нуждался и в деньгах, и в драгоценностях, он всячески поощрял их безумства. Кем же он станет, если прекратит свое существование Неистовый Ник?
Он пнул булыжник. Откровенно говоря, работа в лиге ему необходима не только из-за денег и известности. Секс был единственным видом деятельности, в котором он преуспел. Слава богу, ему удалось превратить свое умение в весьма и весьма ценный талант. Слава богу, он встретил Ченнинга Деверила, благодаря которому подобный успех стал возможен. В противном случае пришлось бы влачить жалкое существование клерка в портовой компании, занимающейся грузоперевозками, и не иметь возможности обеспечивать финансовые потребности семьи.
Теперь же благодаря своей репутации он мог посылать матери значительные суммы. Составлять изумительные письма двум сестрам, описывая роскошные приемы, которые посещал, и все последние новинки моды без прикрас и вымысла. Конечно, семья не имела понятия, чем Ник зарабатывает себе на жизнь, считая его деловым человеком. Из-за того, что брат болен, они никогда не узнают правду. Нет ни малейшего шанса, что им удастся приехать в Лондон и ознакомиться с реальным положением дел, за что Ник не уставал благодарить провидение. Достаточно брата со сломанной судьбой. Он не мог позволить себе окончательно разбить материнское сердце.
К тому времени как Николас поднялся по парадной лестнице Эргоси-Хаус, молочницы уже начали разносить свежее молоко. Эргоси-Хаус ничем не выделялся среди других домов богатых холостяков на Джермин-стрит. Единственное отличие – свет в окнах. Парни еще не спят, вероятно, обсуждая события минувшего вечера.
Пробегавшая мимо молочница одарила его кокетливой улыбкой:
– Доброе утро, мастер Ник. Вы снова всю ночь провели не дома.
Он поклонился и послал прелестнице воздушный поцелуй.
– Доброе утро, Грейси. – Он знал по имени каждую молочницу и каждую лоточницу с Джермин-стрит. Женщины очень ценили подобные мелочи.
Грейси погрозила ему пальчиком.
– Только не надо испытывать на мне ваши джентльменские штучки. Меня не проймешь, – поддразнила его девица. – К тому же, я слышала, сегодня вы немного опростоволосились.
Нику очень хотелось расспросить Грейси подробнее, но она уже подхватила бидоны и двинулась дальше, покачивая пухленькими бедрами. Николас ощутил беспокойство. Неужели его затруднения в особняке Берроуза уже стали достоянием гласности? В Эргоси-Хаус он вошел под громовые раскаты озорного мужского смеха. Улыбнулся. Определенным утешением было погрузиться в ставшее привычным течение дел, испытать чувство сродни тому, что окутывает каждого возвращающегося домой. В единственный дом, что был у него сейчас, то место, где Ник ощущал себя комфортно.
В просторной гостиной в креслах и на диванчиках непринужденно восседали семеро молодых мужчин. Без галстуков, фраки отброшены в сторону, жилеты расстегнуты. Полупустые бокалы бренди стояли около каждого. Его «коллеги». С ними он прожил последние четыре года. Приятели из Лиги джентльменов для деликатных услуг.
Первым его приветствовал Джоселин Эйсли:
– Хо, хо, Ник, мой мальчик, у тебя сегодня выдалась нелегкая ночка. Мы уже начали беспокоиться.
Все присутствующие немедленно повернулись к нему. Раздались свистки и аплодисменты.
– Да, о тебе непременно напишут в газетах. – Эмери Дехарт отсалютовал ему полупустым бокалом.
– Троекратное «ура» нашему герою! Ник! – воскликнул Эйсли и элегантным для такого громадного тела движением раскинулся на оттоманке. – Я ощущаю настоятельную потребность выразить в стихах наши чувства по поводу столь выдающегося события. Не каждую ночь нашему брату удается доставить удовольствие леди в присутствии благоверного.
Раздался всеобщий добродушный стон. Ник присел на диван рядом с Дехартом. Стихотворения Эйсли превратились в традицию.
– Лимерик, Эйсли! – воскликнул Майлз Грэфтон. – Грязные делишки заслуживают грязных виршей.
– Просим! Просим! – раздался дружный хор голосов.
– Ну, слушайте. – Огромный блондин призвал всех к вниманию. – Попотчую вас своим новым опусом. – Раскатистый баритон белокурого гиганта обладал настолько драматическим тембром, что вполне мог бы звучать со сцены Друри-Лейн.
Жил-был Ники из рода Д'Арси,
Всех любил он, кого ни спроси.
От его ягодиц
Леди падали ниц,
А мужья ревновали к Д'Арси.
Эйсли с преувеличенной важностью раскланялся.
– Да разве не все мы такие? – чуть громче необходимого провозгласил Эмери. – Мы повесы, вызывающие ревность у законных мужей.
– И хвала Богу за это, – мрачно бросил из угла у камина капитан Грэхем Вестмор. – Если бы джентльмены из общества должным образом относились к своим супружеским обязанностям, мы бы остались без работы.
Бывший кавалеристский офицер, Вестмор держался уединенно, возможно, столь же уединенно, как и Ник, знавший о Грэхеме меньше, чем о любом из присутствующих.
– Ну? Что вы об этом думаете? – Эйсли поднялся с оттоманки. – Разве не лучшее мое творение? Я напою эти строчки моим приятелям в «Вайтсе»[1]1
«Вайтс» – старейший джентльменский клуб Лондона. (Здесь и далее примеч. пер.)
[Закрыть], и уже к вечеру эту миленькую песенку будут повторять во всех гостиных Мейфэра, разумеется тайно. Тебе лучше заказать еще тех «французских конвертов», Ник. Они ведь нравятся тебе. Ха, твоя популярность взовьется до небес, а конверты досужие острословы назовут как-нибудь вроде Ник Жеребец.
– В газетах их и так уже называют «на пике у Никки», если верить сведениям, – раздался мрачный голос от двери.
Ник нахмурился. Ему даже не надо было оборачиваться, чтобы понять: Ченнинг Деверил, основатель лиги, уже в курсе. Да об этом наслышана, вероятно, половина Лондона, включая молочниц и журналистов. Ник надеялся получить чуть большую передышку.
– Едва удалось выбраться, а, Ник?
– Едва, но ведь удалось! – пожал плечами Николас. Возможно, Ченнинг не сильно расстроен. В конце концов, у каждой профессии свои риски. Со всяким могло случиться.
– Следует возблагодарить за это провидение. – Ченнинг криво усмехнулся. – Зайди ко мне в кабинет, обсудим произошедшее в частном порядке и решим, что делать.
Ник немедленно поник духом, воодушевление сменилось настороженной предупредительностью.
– Что здесь решать? – Он уселся в кресло напротив письменного стола Ченнинга.
– Что нам с тобой теперь делать, разумеется. – Ченнинг посмотрел на него как на идиота. – Сегодня ты зашел слишком далеко.
– Для меня не бывает слишком, – рассмеялся Ник, но Ченнинг не разделял его веселья.
– Я вполне серьезен, как и тебе бы следовало. Это добром не кончится. Берроуз непременно узнает о том, что именно ты был с его женой.
– Скорее заподозрит. Он не знает, что это я. По крайней мере, не уверен в этом на сто процентов, – принялся оправдываться Ник.
– Ты сам себя обманываешь. – Ченнинг недоверчиво вскинул бровь. – Берроуз не дурак, может догадаться, особенно когда по всему Лондону будут гулять лимерики про Ника Жеребца и карикатуры «на пике у Никки». – Черт возьми, Ченнинг прав. – Кроме того, не думаю, что Алисия Берроуз склонна хранить секреты.
И вновь достаточно весомое очко в пользу Ченнинга, учитывая, насколько быстро разнеслись сегодняшние слухи.
– Это не коснется агентства, – вставил Ник, надеясь умаслить Ченнинга.
– Я беспокоюсь не только об агентстве. Меня тревожишь и ты. Я вовсе не хочу дуэли. – Ченнинг открыл ящик стола и вынул конверт, подвинув его Нику. – Вот почему у меня для тебя новое дело.
Нахмурив брови, Ник посмотрел на письмо:
– Пять ночей удовольствия? В деревне? Да разве такое возможно? Мне, по крайней мере, эта идея совсем не улыбается. – Он презрительным движением руки отодвинул письмо в сторону, изогнув изящную черную бровь, выражая недовольство. Он городской человек, коренной лондонец. Высший свет и рафинированные красавицы всегда входили в круг его предпочтений. Ничто не могло прельстить его более чем светские леди с их нарядами и духами, утонченным остроумием и откровенными предложениями. Но деревенская простушка? Храни Господь! – Это не мое амплуа, Ченнинг.
Ченнинг вскинул бровь в ответ на демарш.
– А потворство дуэлям с околпаченными муженьками – не мое! Позволь напомнить, мой друг, в задачи лиги входит обеспечить даме удовольствие без скандалов. Дуэли не способствуют сохранению секретности. Тебе следует покинуть город, сплетни поутихнут. Спустя пару дней случится еще один скандал, и о тебе забудут. Словом, пока все не уляжется, не желаю видеть тебя под дулом дуэльного пистолета мужа-рогоносца.
– Я обещаю тебе, Ченнинг, ничего не случится, – принялся увещевать Николас. – У Берроуза нет доказательств, – хотя он непременно бы их получил, подойди к окну вовремя. Он видел всего лишь тень.
Ченнинг вертел в руках нож для разрезания бумаги.
– Конечно, вряд ли он пустится в погоню за тенью по всему Лондону. Ты ничего не оставил? Запонку? Сапог? Что-либо, что может навести на твой след?
– Ничего! Я никогда не оставляю следов. Клянусь, это был кристально чистый уход. – Если не считать поцелуя с вдовствующей графиней. Ладно, в конце концов все завершилось благополучно, а это единственное, что имеет значение.
– Похоже, у нас с тобой разные представления о «кристально чистом уходе». – Ченнинг усмехнулся.
– Твое недоверие больно ранит меня. – Николас театрально прижал руку к груди, слегка уязвленный тем, что Ченнинг вообще завел этот разговор.
Ник считался одним из самых лучших членов лиги, особенно если речь заходила об услугах исключительно интимного свойства. Не всякая дама, прибегающая к услугам агентства, нуждалась в достижении физического удовольствия. Некоторым просто хотелось произвести фурор в обществе, возможно, поднять самооценку, вернуть внимание мужа, удалившегося в силу ряда причин или привыкшего воспринимать преданность и послушание супруги как данность. Но были и клиентки, обращавшиеся в лигу исключительно ради интима, удовольствия, которого им недоставало в обычной жизни. Тогда на сцену выходил Ник. Да, он очень надеялся, что Ченнинг не обратит внимания на этот аспект письма.
– Грянет скандал или нет, я все равно собираюсь отправить тебя в деревню. – Ченнинг вперил в собеседника суровый взгляд. – Дама, о которой идет речь, ищет возможности получить физическое удовлетворение, а это явно твоя специализация. – Ченнинг, как всегда, оказался предельно внимателен.
– Но не в деревне же, – попытался возразить Ник. Он проигрывал в споре и прекрасно осознавал зыбкость своих позиций. Почва буквально уходила из-под ног. – Не самое лучшее время, чтобы покидать лигу. – Ник указал на дату в письме. – Провести вне Лондона почти целую неделю в середине июня? В разгар сезона? У нас уже сейчас больше заказов, чем мы в силах удовлетворить. – Да это просто убьет его, особенно если придется пропустить давно запланированный бал у Мальборо, летний маскарад в особняке леди Хайд в Ричмонде, и это только на этой неделе, уже не говоря о летних вечерах в садах Воксхолл с их великолепными фейерверками.
– Мы справимся. – Ченнинга не впечатлили его аргументы.
Николас продолжал настаивать, мысленно подыскивая веские основания для отказа:
– Ты можешь послать кого-нибудь другого. Джоселина или Грэхема? Майлза или Эмери? Разве Дехарт не говорил, что его прельщают сельские развлечения? Он пользовался исключительной популярностью на последнем загородном приеме, куда ты его отправил. – Ник всеми силами избегал подобных поездок, как святоша смертного греха!
– Все заняты, – с нажимом в голосе произнес Ченнинг. – Придется тебе взять это на себя. – Он выдал победную улыбку, обладавшую магической способностью убеждать и мужчин, и женщин поступить так, как ему требовалось. – Не беспокойся, Николас, Лондон от тебя никуда не денется!
И что на это ответить, не раскрывая истинных мотивов? В его жизни происходили события, о которых не знал даже Ченнинг. Николас вздохнул.
– В письме говорится, что нам заплатят более чем щедро. Сколько? – Он понимал, подобный вопрос уже сам по себе свидетельствует о согласии и заинтересованности. И все равно, лучше сделать хорошую мину при плохой игре.
– Тысячу фунтов, – спокойно объявил Ченнинг.
Николас криво усмехнулся. За такую сумму он сделает все что угодно. Даже столкнется лицом к лицу со своими личными демонами. О том, чтобы не принять предложение, уже не было речи, они оба это прекрасно понимали.
– Полагаю, мы все решили. – Когда до Ника наконец дошло осознание ситуации, он по достоинству оценил попытку Ченнинга сделать вид, будто здесь есть о чем поспорить.
– Полагаю, да. А теперь займись сборами, я купил билеты на дилижанс. Экипаж отбывает в одиннадцать. Ты прибудешь на место как раз к чаю.
«Прелестно», – с сарказмом подумал Ник, понимая, что Ченнинга не переубедить. Выхода нет. Николас прибег к своей любимой уловке, представив, что все могло бы быть и хуже. Хотя куда уж хуже. Могли ведь сослать и на больший срок. Подумать только, покинуть Лондон на целый месяц!
Глава 2
Суссекс, Англия
Анноре Прайс-Эллис осталось жить всего месяц. Жить полной жизнью. Она не впервые ощущала это всем существом. Еще с середины апреля почувствовала, как приближается нечто непоправимое, и она не в силах этого остановить, как бы она ни отрицала этот простой факт. И теперь это – даже дойдя до последней черты, Аннора не находила сил называть вещи своими именами – стояло у нее перед глазами. Большая красная дата мысленного календаря. Конечно, она подумывала о помощи. Все эксперты, к которым Аннора обращалась, пришли к крайне неутешительному заключению. Оставалось принять его и смириться. Полученные известия вынудили ее идти на существенные уступки, кроме того, сделать необходимые приготовления. Вот почему в этот прекрасный июньский день она сидела в солнечной гостиной в Хартшейвене, со вкусом одетая в модное новое платье из бледно-желтого муслина, надеясь на лучшее – странное занятие для человека, в песочных часах жизни которого песочная струйка вот-вот закончится.
Аннора взглянула на каминные часы. Он должен был прибыть с минуты на минуту. Нервы натянулись до предела. Никогда еще она не предпринимала столь смелого и непоправимого поступка. Проклятая красная дата приближалась, Нора долго размышляла о том, что предстоит сделать, каким удовольствиям она бы хотела предаться напоследок. Она богата, может позволить себе все, что пожелает. Париж, континент, прекрасные наряды. В конце концов, роскошные туалеты ее не спасут. Она не сможет взять их собой, не продав душу дьяволу. Вопрос оставался открытым. В глубине души Аннора сознавала, ответ не так уж сложен.
Ей тридцать два, уже больше десятка лет назад она миновала пору цветущей юности, хотя совсем этого не ощущала. Надеялась, что не выглядит на свой возраст. Последние десять лет ее жизни были однообразными, ей нечем похвастаться. Во всяком случае, в том, что касается обязательных атрибутов женщины ее возраста – мужа и детей. Несколько раз она приближалась к замужеству. Однажды даже позволила негодяю разбить свое сердце, в другой раз она сама пошла на попятную, не желая рисковать, или, возможно, по причине отсутствия сильных чувств. Аннора удалилась в Хартшейвен, каждый месяц все более и более удаляясь от светского общества. Прошли годы с тех пор, когда она последний раз показывалась в Лондоне, и еще больше с того времени, как кто-то вызывал в ней интерес или она сама становилась предметом чьего-либо внимания.
Аннора вела уединенный образ жизни в прекрасном имении. Обладала очень крупным состоянием. Соответственно недостающее в социальном плане она могла компенсировать в финансовом. В плане удобства и роскоши у нее было все, что только леди могла пожелать. За исключением мужчины.
И это вскоре должно измениться. Буквально через несколько минут на главной аллее появится экипаж. С мужчиной. Она заказала его из Лондона, как заказывают модные наряды. Даже если у нее сейчас и возникали дурные предчувствия по поводу собственной опрометчивости, ничего уже не поправить.
Аннора мысленно пробежалась по содержанию тщательно составленного письма, недавно посланного по известному адресу, каждое слово которого накрепко запало в память.
«Уважаемые господа!
Я выражаю заинтересованность в тайной связи с мужчиной подобающего воспитания и благородных манер. Опрятный, холеный, способный поддержать беседу, иными словами, образованный, а также находящий приятной сельскую тишь и уединение. Заплачу более чем щедро за пять ночей совместного общения».
На то, чтобы набросать эти несколько строчек, у нее ушло три дня. Размер письма совершенно не отражал огромные усилия, приложенные на его написание. Аннора надеялась, что в агентстве поймут, в чем именно она нуждается. Небольшое объявление в газете гласило, что его сотрудники прекрасно умеют читать между строк. И все равно эти несколько строчек были самыми смелыми из тех, что когда-либо выходили из-под ее пера.
Время вышло, Аннора. Прекрати вести себя как глупая гусыня. Она чувствовала, как постепенно тает ее решимость. Когда, если не сейчас? Если ей хотелось, пока не поздно, познать таинства страсти, надо брать дело в свои руки. И вот она стоит у окна, ожидая прибытия подарка к дню рождения. Идеального мужчину, который никогда не разобьет ей сердце, не будет притворяться, что влюблен, ради того, чтобы получить ее деньги, того, кто прекрасно понимает временный характер их связи, задуманной исключительно ради обретения опыта плотских наслаждений. Без сожалений, трагедий и обид.
Пять ночей удовольствия будет достаточно. А потом она достойно встретит свою судьбу, судьбу, в неотвратимости которой ее заверили лучшие юристы Англии. Ее ожидал либо брак до достижения своего тридцать третьего дня рождения и сохранение в собственности поместья и благосостояния, либо, в том случае если она пожелает остаться незамужней, поместье и большая часть состояния отойдет в руки церкви и других благотворительных организаций. Дом будет превращен в школу, а ей придется переселиться в небольшой коттедж и довольствоваться скромной суммой денег, которая позволит жить просто, без излишеств. Изящные наряды и финансовая самостоятельность останутся в прошлом.
В любом случае, независимо от выбора, с прошлой жизнью будет покончено. Замужество подразумевало переход сказочно огромного состояния под контроль мужа. Остаться одинокой означало передать свои богатства церкви. Ни одна из альтернатив ее не прельщала. Устав от бесплодных раздумий, Аннора решила в последний раз побаловать себя покупками, заказав возмутительно огромное количество нарядов и аксессуаров, а в придачу к ним мужчину.
Послышался шелест гравия на подъездной дорожке, сердце оглушительно забилось. Бросив взгляд в окно, Аннора заметила, как мелькнул дилижанс, быстро исчезнув из вида, полностью скрытый монументальной полукруглой лестницей, ведущей к парадному входу в особняк. Чтобы хорошенько рассмотреть экипаж, необходимо было полностью выглянуть из окна, но Аннора не хотела, чтобы ее намерения выглядели настолько очевидными.
В дверях появился Пламсби, дворецкий.
– Мисс, ваш гость уже прибыл. Можно ли мне заметить, что он слишком красив для библиотекаря?
Пульс пустился вскачь, взволнованный разум уловил только последние слова верного слуги. Прибывший красив. Аннора мысленно прорепетировала приветствие. Она будет современной и утонченной. Взглянув напоследок в зеркало, она убедилась, что прическа в порядке, как и лицо. Сделав глубокий вдох, она покинула комнату, внезапно почувствовав себя слишком яркой в желтом муслиновом платье на фоне приглушенных тонов бледно-голубого холла. Однако времени переодеваться не было, невозможно сбежать с парадной лестницы незамеченной. Он ее уже увидел.
Аннора улыбнулась и направилась к нему навстречу.
– О, вы уже прибыли. Полагаю, путешествие было приятным? – Она крепко обхватила себя за талию, надеясь скрыть нервозность. Неожиданно на щеках проступил предательский румянец. Эпитет «красивый» недостаточно полно отражал его потрясающую внешность, причем настолько, что Аннора потеряла дар речи. Они знакомы всего минуту, а она уже не может вымолвить ни слова.
Чай! Она уцепилась за эту идею.
– Пламсби, распорядись подать чай в гостиную. Я приму нашего гостя там. – Едва эти слова слетели с ее губ, Аннора поняла, что совершила ужасную ошибку. – Простите, я непростительно забегаю вперед, ведь мы не успели познакомиться. Меня зовут Аннора Прайс-Эллис. – Она протянула руку, рассчитывая на деловое рукопожатие, однако гость бережно склонился над ней, коснувшись губами пальцев, не отводя взгляда от ее глаз. Рутинная процедура знакомства превратилась в его исполнении в нечто более значительное. Некий пролог, обещание.
– Николас Д'Арси, к вашим услугам.
К вашим услугам. Аннора тяжело сглотнула. Он здесь, и он великолепен! Пронзительно синие глаза смотрели поверх ее едва ли не дрожащей руки, взгляд казался захватывающим и глубоким. Черные волосы небрежно собраны назад в хвостик, открывая высокие скулы и самый совершенный из виденных ею у мужчин рот. Тонкая волевая верхняя губа, чуть более полная нижняя. Достаточно полная, чтобы пробуждать определенные чувственные желания.
Господи, как далеко вперед забежали ее мысли! Они едва встретились, а она уже представляет, как касается пальцем его губ. Аннора взяла себя в руки и неловко присела в реверансе, внутренне сомневаясь, правильно ли поступает? Следует ли делать реверанс мужчинам подобного сорта? Интересно, какого сорта этот мужчина? Джентльмен, переживающий не лучшие времена, или обрядившийся в дорогие одежды невежа, лишь подражающий изящным манерам человека из общества? Возможно, следует сделать реверанс просто для того, чтобы поддержать видимость приличий? Почему бы и нет? Это ведь ее выбор, ее фантазия. И она может воплощать ее в жизнь по собственному желанию.
Ей уж точно не следовало стоять посреди просторного холла, не отводя от него глаз. Годы правильного воспитания давали о себе знать. В голове вертелась единственная связная мысль: «Сейчас надо пригласить его на чай, а далее все само образуется». Чай успокоит натянутые нервы, позволит беседе свернуть в привычное русло любезных вопросов и ответов. «Добавить ли сливок, сахар? Пирожное или сэндвич?» Подобная вежливая беседа позволит немного к нему привыкнуть.
Аннора указала в сторону широкого дверного проема слева от себя и произнесла тоном, который, она надеялась, был утонченным и изысканным.
– Пламсби накроет нам чай в гостиной. Вы сможете отдохнуть после долгой дороги, и мы обсудим наши дела.
Достойное начало знакомства. Лучше раз и навсегда обговорить частности, прежде чем все зайдет слишком далеко.
В глазах Николаса блеснул озорной огонек, уголки восхитительно дрогнули, когда он улыбнулся. С заговорщическим видом гость чуть подался вперед, его совершенное тело оказалось настолько близко, что Аннора уловила неповторимый мужской аромат. Свежескошенное сено, лаванда, бергамот, в сочетании с лимонными нотками, само воплощение солнечного лета.
– Вы воспринимаете это как дело?
Внезапно она потеряла способность связно мыслить, что-то пробормотала о клиентах и заказчиках и необходимости обсудить соглашение ради обоюдной выгоды. Его палец мягко лег на ее губы.
– Что за прелестный солнечный денек ожидает нас, Аннора. Почему бы вам не показать мне сад? Мы могли бы продолжить разговор, прогуливаясь по его аллеям.
– Удастся ли нам достичь там достаточного уединения? – вежливо попыталась подстраховаться Аннора. Вести беседы о сделке на улице, где их могли подслушать? Она скрыла правду от слуг, когда рассказывала о вероятном визитере.
– А мы склоним головы и будем шептать друг другу на ушко. – Его глаза улыбались, когда он предложил ей руку, очень твердую, затянутую в тончайшее синее сукно, еще одно свидетельство того, что его одежда и манеры безупречны. Николас низко опустил голову, почти касаясь головки Анноры, голос зазвучал нежно и вкрадчиво. – Кроме того, я недавно обнаружил, что риск быть застигнутыми придает определенную пикантность даже самой заурядной прогулке. Вы так не думаете?
