Текст книги "Завещание инора Бринкерхофа (СИ)"

Автор книги: Бронислава Вонсович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

   – Конечно, – расплылась она в улыбке и лукаво мне подмигнула. – Но ты же понимаешь, что в свободном доступе такое лежать не будет? – с этими словами она достала из под прилавка увесистый томик и протянула мне. – Посмотри. Это тебя устроит?

   Я открыла книгу где-то ближе к началу и в недоумении уставилась на странные рисунки. Но когда я прочитала, что под ними написано, то покраснела и быстро захлопнула.

   – Нет, – я даже замотала головой от избытка чувств. – Мне нужно, что-нибудь до этого.

   – До этого? – инора Блау не скрывала, что ей совершенно непонятно, чего я от нее хочу.

   – Как вынудить мужа исполнить свои супружеские обязанности, – пояснила я и наткнулась на совершенно ошарашенный взгляд:

   – Он что, не хочет? – пораженно спросила инора, но подумав, добавила. – Знаешь, мужчины этим не могут все время заниматься. Им и отдых нужен.

   – Да я его и на один раз уговорить никак не могу, – в сердцах бросила я. – Требует, чтобы я его соблазнила, иначе никак. Гад.

   – Оу, – выдала инора Блау. – Какие у вас отношения странные.

   В этом я с ней совершенно была согласна. И отношения странные. И Рихард странный. И ситуация странная. Видя такое понимание со стороны хозяйки лавки, я неожиданно ей рассказала все, начиная с оглашения завещания моего деда. Когда я дошла до описания предполагаемой первой брачной ночи, инора Блау неожиданно тоненько хихикнула и сказала:

   – Бедный мальчик, – и, видя, что я в недоумении на нее уставилась, сказала. – Но ты продолжай, не обращай внимания на мои реплики.

   – Да, собственно, говорить-то уже нечего, – ответила я. – Рихард сказал, что активность с его стороны будет только в том случае, если я его соблазню. Ну и кто он после этого? Ведь знает же, насколько мне это нужно!

   – Ивонна, а тебя совсем мужчины не привлекают? – неожиданно сказала инора Блау.

   – Совсем, – отрезала я.

   – У тебя же, кажется, жених был? И что, вы с ним даже не целовались?

   – Это совсем другое, – ответила я. – Я же его любила. Да мне к нему просто прикасаться и то было приятно.

   – А к своему мужу неприятно?

   – Зачем вам это? – удивилась я.

   – Ответь, пожалуйста, тогда, возможно, я тебе смогу помочь.

   Я задумалась. Было ли мне неприятно к нему прикасаться? Пожалуй, нет. Более того, вчерашний поцелуй мне даже понравился. Это я и сказала иноре Блау, несколько смущаясь деликатностью темы.

   – Что ж, начнем с азов, – довольно сказала она. – Улыбка делает женщину намного привлекательней в глазах мужчины. Улыбайся больше, покажи, что ты с ним счастлива.

   – Но ведь это не так, – запротестовала я.

   – Поверь, женщина себя убедить может в чем угодно, – махнула на меня рукой хозяйка лавки. – Ты же убедила себя хранить верность бывшему жениху.

   – Вовсе я не убеждала. Просто я люблю его.

   – И чем он так хорош, что ты его забыть никак не можешь?

   – Он высокий, красивый, – начала я перечислять и запнулась. Неужели я больше ничего хорошего о Гюнтере и сказать не могу? Неужели все его достоинства для меня измеряются исключительно внешним видом?

   – Думаю, что ты его не любишь, раз ничего больше и сказать не можешь, – неожиданно сказала хозяйка лавки. – Скорее, детская влюбленность наложилась на ущемленное самолюбие. Вот ты и мучаешь себя, страдаешь из-за того, что он предпочел не тебя. А теперь еще и мужа своего собралась из-за этого мучить.

   – С чего это он будет мучиться? – возмутилась я. – Я ему сразу все честно рассказала. И мы все равно через год разведемся. У нас с ним договор, а он его нарушает совершенно безобразным образом.

   – Ты ему так и говоришь "У нас договор"? – насмешливо сказала инора Блау. – Забудь это слово. Нет у вас никакого договора. У вас есть семья. И твоя задача сделать мужа счастливым.

   – Это еще зачем? – опешила я.

   – Затем, что иначе ты не решишь своей проблемы, – ответила она. – Только если ты будешь воспринимать своего Рихарда как мужа, а не как участника какого-то дикого договора.

   – Лучше бы он тогда не согласился, – мрачно сказала я.

   – Поверь мне, дорогая, это было бы намного для тебя хуже, а так у тебя хотя бы есть шанс.

   – У меня? Шанс? Какой?

   Но инора Блау только усмехнулась на мой вопрос и продолжила просветительскую лекцию по поводу того, как именно нужно обращаться с собственным мужем. И если про улыбки и взгляды было слушать интересно, а местами довольно смешно, то когда она перешла к прикосновениям, я начала краснеть и бормотать:

   – Но это же совершенно неприлично.

   – Запомни, дорогая, – ответила она мне на это, – в том, что происходит между мужем и женой, нет ничего неприличного. Все, что доставляет удовольствие обоим – хорошо и правильно. Не зря же про это такие толстые книжки пишут, – она покачала перед моим носом тем томиком, что не так давно поверг меня в шок. – Но тебе это пока и не нужно. А вот обнять и поцеловать мужа лишний раз совсем не помешает.

   – Для меня это очень трудно, – пояснила я. – Я сегодня утром так и не решилась это сделать.

   – Придется постараться, – ответила инора Блау. – Можешь для начала на подушках потренироваться. Только представляй, что это Рихард. Не вздумай представлять этого своего бывшего жениха. И все у вас будет хорошо.

   Я представила, как целую подушку, и мне это совершенно не понравилось. Подушка не вызывала никакого энтузиазма. Лучше уж я буду тренироваться сразу на Рихарде. Пусть тоже страдает. В конце концов, это же его идея была.

   – Да, и платья у тебя слишком скромные, – заметила инора Блау. – Заведи себе для дома что-нибудь более привлекающее внимание – ткань поярче, вырез пониже.

   Она еще много чего говорила, и голова моя к концу беседы была переполнена всякими сведениями, которые, по мнению иноры, я должна была усвоить еще пару лет назад. И не просто усвоить, а активно использовать. Иначе, какая же я женщина? Но советы, наконец, закончились. Это был тот редкий случай, когда я уходила из книжной лавки совершенно без покупки. Более того, инора Блау вручила мне еще небольшой коврик и цветок в горшке со словами "А в доме тоже надо уют создавать". Я благодарила и обещала через неделю перед ней отчитаться.

   По дороге домой я зашла на почту и отправила письмо родителям о том, что я уже заключила брак, и Барбара может не волноваться. И сообщила свой новый адрес – вдруг они захотят со мной связаться. Зная папу, я сильно сомневалась, что это может произойти в ближайшее время, но должен же он когда-то сменить гнев на милость. Дочь я ему или не дочь?

  Глава 8

   От иноры Блау я возвращалась, размышляя о тех сторонах жизни, о которых я запрещала себе думать последние три года. И пусть впервые за несколько лет у нее не нашлось нужной мне книги, но советы ее пришлись весьма кстати. Да и подарки тоже. Коврик сразу сделал комнату намного уютней, а горшок с цветком был как будто создан украшать проем нашего окна.

   "Улыбайся, покажи, что ты с ним счастлива", вспомнилось мне. Счастлива, а как же! Да от Рихарда одни сплошные проблемы. Требование это дурацкое. И вообще, я по заказу улыбаться не умею. Я подошла к зеркалу и растянула губы в подобии улыбки. Честно говоря, получилось не очень хорошо, даже сурово сдвинутые брови не разошлись. Я взглянула еще раз на свое хмурое лицо и поняла, что с ним срочно надо что-то делать. Только вот строгое платье под горло немаркого мышиного цвета совершенно этому не способствовало. Инора Блау права – одежду надо менять, в такой только в монастырь хорошо идти. Да и прическу тоже – стянутые на затылке в пучок волосы делали картину еще неприглядней. А ведь у меня была целая шкатулка со всяческими ленточками и заколочками, и все это целиком ушло к Барбаре, просто мне совершенно не для кого было себя украшать. Возможно, нужно что-то еще? Я бросила взгляд на ящичек с косметикой и решила, что новую можно пока не покупать, а вот хотя бы одно красивое платье и пара заколок мне просто жизненно необходимы. То летнее, что я взяла из общежития, временно вполне подойдет в качестве домашнего, а вот если мне придется куда-нибудь с Рихардом пойти, то нужно что-то другое, а не эта серость, от которой у меня и лицо приобретало какой-то землистый оттенок. А если повязать какой-нибудь яркий шарфик? Но яркого шарфика у меня тоже не оказалось, так что пришлось отправиться в поход по лавкам.

   В первой лавке, где я попросила показать недорогое нарядное платье, продавщица обрадованно вытащила откуда-то наряд, явно переживший несколько затоплений, на что указывали характерные пятна.

   – Вы издеваетесь? – возмущенно сказала я.

   – Почему? – удивленно ответила она. – Дешевая вещь и полностью в вашем стиле.

   – Она настолько гадкая, что ее даже моль не смогла доесть, – я обвиняюще ткнула пальцем в мелкие дырочки на лифе.

   – Действительно, как это я не заметила? – деланно удивилась продавщица. – Но остальная-то ткань совсем крепкая и без единого повреждения, – она даже растянула на руках юбку, демонстрируя мне это. – Здесь, на дырочках, можно и цветочки вышить. Будет еще наряднее. И скидку мы вам хорошую сделаем.

   – Спасибо, конечно, но брать такое я не собираюсь. Дело в том, дорогая, что мне этот вариант нарядным совершенно не кажется, да и носить одежду, которую уже кто-то пожевал и выплюнул, я не привыкла, – я развернулась и вышла из лавки, зло хлопнув дверью. Это выцветшее убожество – в моем стиле? Ну не наглость ли со стороны этой инориты делать подобные заявления? Она меня совсем за дуру приняла?

   Кипя от обиды, я влетела в следующую лавку.

   – Мне нужно нарядное платье, полностью отличающееся от того, что сейчас на мне, – сразу сказала я и добавила. – Только не очень дорогое.

   – Разве что с прошлого сезона, – задумчиво сказала продавщица, внимательно меня оглядывая. – Если возьмете два, сделаю хорошую скидку.

   – Вы мне пока еще ничего не предложили, – заметила я. Прошлогодние платья меня вполне устраивали – ведь по сравнению с тем, что сейчас на мне, это вполне себе новинка.

   Она усмехнулась и увлекла меня вглубь лавки. Да, с прошлого сезона здесь мало что осталось, но выбрать все же было из чего. Эта продавщица не пыталась впихнуть мне залежавшийся со времен моего рождения товар, она сразу указывала на все недостатки – пятно на подоле, отпоровшийся волан или кривовато зашитая вытачка. Но это были такие мелочи, с которыми я могла справиться и сама. Я примеряла платья по очереди, глядела на себя в зеркало и получала просто огромное удовольствие. Как это я умудрилась целых три года прожить без этого? В итоге, я взяла не два, а три платья, что очень порадовало хозяйку данного заведения, но, к сожалению не настолько, чтобы снизить цену до того уровня, которого бы мне хотелось. Денег оставалось катастрофически мало, я очень сильно залезла в ту сумму, которая у меня была отложена на черный день. Однако, как дорого обходятся мужья в наше время. Никогда бы не подумала. Но от планов купить пару вещиц для украшения прически решила все же не отказываться – не самая большая трата, а образ должен быть законченным. Я уже практически уходила, когда мой взгляд зацепился за мужскую одежду. И я решила купить рубашку Рихарду – все же чувство вины за тот неприятный инцидент с его рукой меня так и не отпускало, а штопка рубашки, на мой взгляд, искупление совсем недостаточное.

   Домой я пришла с кучей пакетов, больших и маленьких. Сменила наконец серое платье на то, что решила считать домашним, и приступила к прическе. Долой строгое стягивание. Как там говорила инора Блау? "Даже прическа должна быть игривой". Побольше пышности, локонов. Заколка с бабочкой. Да, повертела я головой, так хорошо. И мрачность куда-то ушла. Я погладила намечающуюся морщинку между бровями и решила, что хмуриться нужно как можно меньше. Еще чуть-чуть косметики – и вот уже из зеркала на меня смотрит совершенно другая девушка. И новая, или скорее забытая, я себе настолько понравилась, что подхватив подушку, принялась кружиться по комнате. Обниматься с подушкой оказалось тоже очень весело. Я попыталась представить на ее месте Рихарда и расхохоталась. Все же на подушку муж мой совершенно не тянул, так как был он значительно тверже. Только подумать, чего я себя лишала все это время ради человека, о котором и сказать смогла только, что он красивый! Не умный, не добрый, не щедрый, а красивый. Да, для мужчины, несомненно, это очень важное достоинство! Наиважнейшее. Я опять беспричинно рассмеялась.

   Ужин я готовила в приподнятом настроении. Мне не терпелось проверить советы иноры Блау на практике. И любимые справочники совершенно не тянуло перечитывать – я даже пожалела, что не взяла в книжном какой-нибудь роман, он бы так подошел к моему теперешнему состоянию, а потом его можно подарить Аните или даже вернуть иноре Блау, получив при этом половину затраченной суммы. Энергия во мне бурлила и требовала немедленного выхода, так что, когда пришел Рихард, я буквально подлетела к нему и пропела:

   – Привет! Я так по тебе соскучилась, – и удивленно подумала, что это на самом деле так. Ведь без него к реализации собственного плана было никак не приступить.

   – В самом деле? – усмехнулся он. – Прекрасно выглядишь, между прочим.

   – Да, – я прокрутилась перед ним, чтобы он оценил мой внешний вид со всех сторон, и требовательно вытянула губы для поцелуя. Рихард проникся, но удостоил только поощрительного поцелуя в щеку, что меня несколько огорчило. И тут я вспомнила. – Я же тебе тоже рубашку купила.

   – Спасибо, конечно, – он выглядел скорее озадаченным, чем довольным, – но зачем? Не надо было тебе на меня тратиться.

   – Я же испортила твою старую. Так что это в порядке компенсации, – пояснила я, стрельнув при этом глазами в точности по рекомендации. Правда, выстрел, судя по всему, пока в цель не попал, но даже это меня не расстроило. И тут мне пришла в голову замечательная идея. – Только не думай, что ты ее получишь бесплатно. Я хочу за нее поцелуй. Настоящий. А не дружеский вариант.

   – Надо же, – расхохотался он. – Как дорого ценятся мои поцелуи, а я и не знал. Договорились. Но ты начинаешь.

   Нерешительно я положила руки ему на плечи. Куда-то ушла переполнявшая меня легкость, и он опять показался таким чужим и далеким. "Наверно, действительно нужно было на подушках потренироваться," – пронеслась паническая мысль. В теории-то оно все легко и просто. Я заставила себя успокоиться и потянулась к губам мужа. В этот раз он не стал ждать, пока я проявлю себя хоть как-то, а сразу взял инициативу на себя. Целовались мы долго, мои руки как-то незаметно переползли с его плеч на шею, а его – сомкнулись у меня за спиной. И когда это все прекратилось, я испытала ужасное разочарование, но он уже отпустил меня, так что я просто потерлась щекой о его плечо и спросила:

   – Ужинать будешь?

   – Буду, – откашлявшись, сказал он. – Но чуть позже. Я вспомнил об одном очень важном деле.

   После этих слов он резко отстранился и быстро ушел. Но мне показалось, что нет у него никакого важного дела, и сбежал он сейчас исключительно от меня, испугавшись. Вот только кого, себя или меня? Правда, ходил он не очень долго, я даже не успела как следует обдумать дальнейшие действия. Важным делом оказалась покупка цветка – длинный тонкий стебель увенчивала шапка мелких, желтых и ужасно веселых шариков. Как называлось это чудо, я даже не знала. И мне вдруг вспомнилось, что Гюнтер никогда не дарил мне цветы. Интересно, дарит ли он их Эвамарии? Мысли о бывшем женихе омрачили было мое лицо, но я решила, что не дам ему испортить сегодняшний день, и радостно улыбнулась Рихарду:

   – Спасибо, дорогой. Мне очень приятно, – и поцеловала его в щеку, почти себя не заставляя, и поставила веточку в высокий стакан так, чтобы постоянно ее видеть.

   – И вот твой артефакт, – он достал из кармана весьма симпатичное колечко. А мне стало так стыдно, что я подозревала своего мужа в таком неблаговидном поступке.

   – Знаешь, наверно, не надо, – сказала я. – Это просто утром на меня что-то нашло.

   – Значит, можешь носить просто как украшение, – усмехнулся он, все же надевая подарок мне на палец. И мне вдруг так захотелось, чтобы он подержал мою руку подольше. Но он уже отошел и весело сказал. – Ты мне подарила рубашку, я тебе – кольцо. Честный обмен.

   – Вовсе нет, – возразила я. – За рубашку ты уже расплатился поцелуем. Так что...

   Рихард испытующе на меня посмотрел, потом внезапно притянул к себе и сказал:

   – Тогда сейчас платишь ты.

   Против этого мне возразить было совершенно нечего. Два поцелуя за один день – это же огромный прогресс! И я с энтузиазмом к нему потянулась. Пожалуй, я даже начала входить во вкус, когда руки его заскользили по моей спине. Я вздрогнула, и он отстранился.

   – Предупреждать же надо, – чуть не застонала я от огорчения.

   – Ну да, если бы я предупредил, ты бы подготовилась и смогла перетерпеть, – усмехнулся он одними губами. – Кажется, мне кто-то обещал ужин.

   "Да, смогла бы," – хотела подтвердить я. Только вот улыбка его была совершенно ненатуральной, глаза казались еще темнее обычного, и в них проскальзывало что-то такое, что я невольно почувствовала себя виноватой. Я отвела взгляд и стала накрывать на стол. Попутно я размышляла о том, что прибегать к более действенным способам, рекомендованным инорой Блау, я, оказывается, совсем не готова. Воцарившаяся тишина в нашей квартире действовала угнетающе.

   – Рихард, а где ты весь день пропадал? – Я вспомнила еще один совет "Интересуйся его делами, пусть видит, что это для тебя важно."

   – В лечебнице, – ответил он. – Я уже достаточно давно договорился там все каникулы проработать. Оплачивают, правда, не все, ну так я же еще только учусь. Да и опыт нарабатывается.

   – Ты такой талантливый, – протянула я, затрепетав ресницами, но по ироничному взгляду поняла, что перестаралась. Нужно было срочно исправлять положение. – У тебя, наверно, в семье были целители?

   – Нет, – хмуро ответил он, сразу помрачнев.

   И я поняла, что про семью спрашивать его не стоит, тема эта ему явно неприятна. Я попыталась вернуть разговор на работу в лечебнице, и мне это, с трудом, но удалось. Рассказывал он увлеченно и достаточно интересно, так что слушала я его с большим удовольствием, даже забывая про томные взгляды и вздохи. Да и смежные интересы у нас оказались – ведь многие алхимические рецепты с успехом применяются целителями, экономя им время и силы. Так что вечер пролетел за обсуждениями совершенно незаметно, и когда пришло время ложиться спать, я поняла, что совсем забыла пользоваться советами иноры Блау. Это ведь получается весь день впустую прошел, если не считать двух поцелуев. Вот ведь, отвлек меня своими разговорами! Я накручивала локон на палец и мрачно думала, что такими темпами выполнить основное условие завещания мне удастся только к старости.

   – Рихард, а может, лучше ты? – умоляюще посмотрела я на него.

   – Что я? – сделал он вид, что совсем меня не понимает.

   – Ты меня соблазнишь, – внесла я предложения. – Уверена, у тебя это получится значительно лучше.

   – Вполне возможно. Но у тебя уже наблюдаются подвижки, – обнадежил он меня.

   – Это значит "нет"? – уточнила я.

   – Это значит, что мы будем придерживаться первоначального плана.

   Пришлось с грустью констатировать, что взгляды с улыбками на него не очень действуют, а переходить к прикосновениям для меня было пока совершенно непосильной задачей. Вот если бы я в него влюблена была...

   – Слушай, Рихард, – озарило меня, – а давай ты мне пару капель своей крови выделишь?

   – Зачем? – удивленно спросил он.

   – Я сварю зелье, выпью его и влюблюсь в тебя, – пояснила я. – Вот оно все легче и будет.

   – Нет, – отрезал он. – Ничего хорошего из искусственно наведенного чувства не получится.

   Я с большим сомнением на него посмотрела. Конечно, он целитель, ему лучше знать, но, на мой взгляд, зелье бы решило основную мою проблему. Я и попыталась донести эту мысль до Рихарда.

   – Мы сейчас и решаем основную твою проблему, – усмехнулся он, – и поверь, она совсем не та, о которой ты думаешь.

   – И какая же? – иронично спросила я.

   – Вот когда решим, сразу поймешь, – ответил он.

   Уж не знаю, на что он намекал, но только за следующие пять дней мне так и не удалось продвинуться дальше редких поцелуев. Я тренировала выразительные взгляды перед зеркалом и они у меня получались уже столь хорошо, что будь я мужчиной, сама бы перед собой не устояла, а вот Рихард... И я уже не знала то ли сомневаться в собственной привлекательности, то ли срочно совершенствоваться в "случайных" прикосновениях, с которыми у меня было все так же. То есть – никак.

  Глава 9

   Я вертела в руках письмо из дома, не решаясь его вскрыть. Почему-то я была уверена в том, что ничего хорошего мне не напишут. Рихард, который его и принес, удивленно смотрел на меня некоторое время и наконец сказал:

   – Если тебе неудобно при мне читать, я могу выйти.

   – Что ты, – спохватилась я, – дело совсем не в тебе. Просто я боюсь прочитать что-нибудь неприятное. Отец очень вспыльчив бывает временами, особенно, если все идет совсем не так, как ему хочется.

   Я все же вскрыла письмо, на удивление отец не позволил себе никаких резких выражений. Да, он выразил сожаление в том, что я "поступила крайне неразумно и скоро пожалею об этом", но такой малоэмоциональный стиль был ему совсем не свойственен. Я-то ожидала гневных многострочных излияний, но нет, в этот раз он был довольно краток. Кроме осуждения моего поведения, письмо содержало только приглашение на свадьбу моей сестры, которая состоится уже завтра. Правда, здесь папа остался себе верен – меня там ждали одну, без мужа, о чем было сказано даже два раза. Правда, вдруг с первого-то не пойму?

   – Представляешь, Барбара выходит замуж, – я возмущенно посмотрела на Рихарда, – а родители хотят, чтобы я приехала одна, без тебя. Но это же неправильно!

   – Я твоему отцу не очень-то понравился, – заметил муж, – так что его желание меня больше не видеть вполне понятно.

   – Я тоже не поеду, – мрачно сказала я и тут же представила, как расстроится Барбара.

   – Иви, – мягко сказал Рихард, – ничего страшного не случится, если ты поедешь без меня. Ты повидаешься со своими родными, возможно, тебе даже удастся убедить отца в своей правоте.

   – Убедить его? Да это даже деду не удавалось, – запротестовала я. – Отец, если уж что вобьет себе в голову, то так и будет на своем стоять. Меня удивило, что он вообще приглашение прислал. Наверно, Барбара настояла.

   – А она не могла прислать приглашение сама? – удивленно сказал Рихард.

   – Праздник-то у нас в доме будет, – пояснила я, – так что если бы отец не дал согласие, он устроил бы скандал. А это в такой день никому не нужно.

   – Все же я думаю, что тебе следует ехать.

   Колебалась я недолго – желание увидеть сестренку победило, я согласилась с Рихардом, и мы вместе выбрали Барбаре подарок, а вечером я уже ехала в Корнин, крепко прижимая к себе пакет и улыбаясь. Казалось, все неприятности позади, а впереди меня ждет что-то очень хорошее.

   Но первым, кого я встретила в родном городе, оказался отец Гюнтера. Не сказать, чтобы мне было так уж неприятно его видеть, он всегда относился ко мне достаточно хорошо, вот и теперь, увидев меня, заулыбался и сказал:

   – Ивонна, я так рад тебя видеть. Выглядишь ты намного лучше, чем тогда, когда я видел тебя в последний раз. Похоже, ты счастлива в браке.

   – Пожалуй, – уклончиво сказала я и подумала, что как-то странно обсуждать это с тем, кого я какое-то время считала своим будущим родственником.

   – Ох, Ивонна, не сердись на старика, – он, как обычно, почувствовал мое настроение. – Я всегда тебя любил и так надеялся, что ты станешь мне дочкой, а оно вон как все получилось. Опоили они Гюнтера. Он так каялся, так страдал. Он же тебя любил, а что делать-то?

   – Инор Тидеман, я не хочу об этом говорить, – немного резче, чем хотела, ответила я. Хорошее настроение пропало, и я даже пожалела, что Рихард со мной не поехал. С ним как-то легче было бы все это пережить, да и разговор на эту тему не возник бы.

   – Наверно, ты права, просто мне не хотелось бы, чтобы у тебя остались о нас неприятные воспоминания.

   – Остались? Вы собираетесь уезжать? – удивилась я. – Но почему? А как же наше производство?

   – Твой отец собирается со следующего года сам этим заниматься, – пояснил инор Тидеман. – Я бы и сейчас ушел, но у меня контракт на этот год, а монастырь Святой Инессы разрывать его не хочет.

   – Но как же так? – растерянно сказала я. – Инор Тидеман, вы не должны уходить. Я поговорю с Барбарой, она должна понять, что отца туда пускать нельзя. Уж ее Юрген это точно знает. А у нас с ней будут две трети наследства, а значит, отец не будет иметь решающего слова.

   – Нет, Ивонна, – улыбнулся он, – я уже давно хотел отсюда уехать, останавливала только болезнь твоего деда. Да и без работы я не останусь, если это тебя волнует.

   – Да я знаю, что вы прекрасный управляющий, сколько раз вас пытались от нас переманить. И именно поэтому я и переживаю, что будет с нашим производством без вас. Отец там точно все развалит.

   – Сама займешься, – заявил он мне. – Инор Бринкерхоф именно этого от тебя и ждал, задатки у тебя есть, в этом ты в деда пошла. А что интересоваться в последнее время перестала, так это потому, что тебе со мной тягостно встречаться было. Ведь так?

   Я смущенно опустила глаза. Оказывается, очень неприятно, когда все твои побуждения видны, как на ладони.

   – Только тебе, конечно, учебу закончить нужно, – продолжил он. – Так что если решишь взять это на себя, то я могу задержаться и помогать тебе некоторое время.

   – Я не думаю, что у меня что-то получится, – честно сказала я.

   – Муж будет против? – уточнил он.

   – Да какое он имеет к этому отношение? – удивилась я.

   – У него же и свои планы есть, в которые переезд в Корнин может и не входить, – пояснил инор Тилеман. – Но ты все равно подумай над моими словами, с мужем обсудИте все "за" и "против". Он у тебя кто?

   – Лекарь, – ответила я и с гордостью добавила. – Очень талантливый. Его даже уже в центральную лечебницу Гаэрры пригласили.

   Хвастаться мужем оказалось неожиданно очень приятно, тем более, что мой собеседник про своего сына и сказать-то ничего не мог, кроме "он очень хороший мальчик". Хотя какой он уже мальчик, он же меня на шесть лет старше...

   – Правда? Рад за тебя, – инор Тидеман опять мне тепло улыбнулся, но внезапно помрачнел и сказал. – Какая жалость, что вы раньше не поженились. Возможно, ему удалось бы вылечить инора Бринкерхофа. Ведь так определить и не удалось, чем он был болен. Впрочем, что теперь про это говорить?

   Я расстроено покивала головой. Да, если бы дед не умер, то сейчас я бы не была в такой ситуации, в которую себя загнала, и уж точно не вышла бы замуж за Рихарда. При мысли о муже в груди невольно разлилось мягкое тепло, и настроение опять пошло вверх. С инором Тидеманом мы поговорили еще немного, в основном, о грядущей свадьбе сестры, и общение с ним не вызывало у меня такого резкого неприятия, как раньше, напротив, разговаривать с ним было на удивление легко. Мы вежливо распрощались, и я отправилась в родительский дом, думая о том, как меня встретят и рассчитывая все же на теплый прием. Ведь написал же мне папа письмо сам?

   Надежды мои оправдались. Сестренка с радостным визгом повисла у меня на шее. Богиня, какая она тяжелая! Я даже покачнулась, едва устояв на ногах.

   – Иви, я так боялась, что ты не приедешь, – довольно сказала Барбара, наконец меня отпустив. – Хотя отец и сказал, что написал тебе. Но он такой злой сейчас ходит.

   – Хорошо выглядишь, дорогая, – мама тоже смогла меня обнять. Она улыбалась, но нервные жесты и выражение глаз говорили о том, что что-то ее очень тревожит. – Папа хотел тебя видеть сразу, как ты приедешь. Он сейчас в кабинете.

   – В кабинете? – удивилась я. – В дедовом?

   – Ну да, – подтвердила сестра, – он теперь там каждый день сидит и что-то пишет с важным видом, – и кивнула головой на мой пакет. – Это ты мне подарок привезла, да? И что там такое?

   – Завтра узнаешь, – я невольно улыбалась, когда на нее глядела. Она была такой счастливой, что я даже немного позавидовала. Пусть ее Юрген был и не столь привлекателен, как Гюнтер, но сестру любил, как и она его, так что, думаю, все у них будет просто замечательно.

   – Ну, Иви, – заныла Барбара. – А я тебе тогда платье свое сегодня покажу, а?

   Но я только щелкнула ее по носу и отправилась в кабинет. Папа действительно сидел там, за резным дедовым столом, и с серьезным видом что-то высчитывал на листе бумаги.

   – Надеюсь, ты одна приехала, – вместо приветствия сказал он мне.

   – Одна, – ответила ему сестра, которая так и не оставила меня в надежде узнать, что же я ей приготовила в подарок.

   – Барбара, – недовольно поморщился отец, – иди-ка принеси нам чаю.

   Когда сестренка вышла из комнаты, он еще помолчал некоторое время, а потом довольно зло сказал:

   – Ну и зачем ты все это устроила? Мы уже и с Хайнрихами все обсудили. И дату свадьбы назначили. Не поверю, что ты вдруг воспылала чувствами к этому оборванцу.

   – А не все ли равно, папа, воспылала ли я чувствами к тому, за кого вышла замуж, – резко ответила я. – Вам же главное – получить деньги.

   – Вовсе нет, – возмутился отец, – я забочусь и о твоем счастье не меньше, чем о своих доходах. А для тебя Клаус Хайнрих – просто идеальный вариант. Он любит тебя уже столько лет, а ты так с ним некрасиво поступила. Дать надежду и тут же ее отобрать.

   – Папа, ты что, у них денег занял? – прямо спросила я. Столь высокопарные выражения крайне редко появлялись в речи отца, и всегда причина была одна.

   – С чего ты взяла? – он удивился так фальшиво, что я сразу поняла, что права. – Просто мой отец знал о его чувствах и, внося этот пункт в завещание, думал именно о твоем браке с Клаусом. А ты практически нарушила его волю.

   – Мы вряд ли узнаем, о чем думал дед, – сухо сказала я. – Как много ты занял? И на каких условиях?

   Тут Барбара принесла поднос с чашками, чайником, сахарницей и вазочкой с печеньем, что дало возможность отцу не отвечать на мой вопрос. Он выставил сестренку из кабинета и засуетился вокруг подноса.

   – Тебе же сахара два кусочка, так? – он протянул мне чашку, ласково улыбаясь. – Давай спокойно попьем чай, а потом вернемся к обсуждению наших проблем.

   Я взяла из его рук чашку и тут же ее чуть не уронила – яркая красная вспышка перед глазами сопроводилась уколом в палец. Цветовое пятно пропало, но чувство жжения усилилось. На том самом пальце, где находилось кольцо-артефакт, подаренное мне Рихардом. Оно мне действительно понравилось, и я носила его, даже не думая о том, что это может использоваться как-то иначе, чем ювелирное украшение. Я недоверчиво посмотрела на чашку, затем перевела взгляд на отца. Он выглядел встревоженным.