Текст книги "Завещание инора Бринкерхофа (СИ)"

Автор книги: Бронислава Вонсович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

   – Как можно быть такой бесчувственной? – сказала она расстроено. – Вот я бы на твоем месте сейчас просто летала бы от счастья.

   – Ты вполне можешь это делать на своем, – сухо ответила я. – И если мы экзамены не сдадим, то навык этот тебе вполне пригодится.

   – То есть? – вопросительно посмотрела она на меня.

   – Вылетишь из академии, – любезно пояснила я ей.

   Анита на меня окончательно обиделась и села, наконец, за учебники и конспекты. А я подумала, что если у нас теперь каждый день будет начинаться с ее брачных мечтаний, то мы можем и не успеть позаниматься. Поэтому, когда буквально через несколько минут пришел Вольф дарить ей свой браслет и вызвал тем самым очередную вспышку восторгов, я попросила его до конца сессии появляться здесь как можно реже. Ведь он же хочет, чтобы невеста доучилась? Парень внял моей просьбе, и они с Рихардом появлялись у нас только вечером, да и то ненадолго. Так что хотя бы к первому экзамену подготовиться мы успели.

   К аудитории, где должен быть экзамен, мы пришли, как обычно заранее. И как же я об этом пожалела! Браслеты наши сразу стали объектами самого пристального внимания, и если анитин вопросов не вызывал, то мой – напротив.

   – Кто он? – трагически вопрошал меня Рольф. – Как зовут этого счастливчика?

   – Не все ли тебе равно? – удивленно спросила я и вдруг поняла, что я не знаю фамилии Рихарда. Нет, он, несомненно, ее называл в самом начале нашего знакомства, но это было так давно и совершенно мне неинтересно, что я благополучно забыла.

   – Не все, – обиженно сказал он. – Я все хотел к тебе подойти, предложить куда-нибудь сходить, но так и не решился. Ты ходила с таким видом, как будто никто, кроме наследного принца тебе не нужен. Так кто он?

   – Рихард Брайнер, – спасла меня Анита. – Друг моего Вольфа. Вот он отказа не побоялся. Ходил и ходил к нам, пока своего не добился.

   Богиня, что она говорит? Можно подумать, что все эти годы Рихард только и делал, что сидел у нас в комнате и добивался моего расположения.

   – Значит, просто надо было быть понастойчивей, – поник парень. – Ивонна, что ты в нем нашла? Я же в сто раз лучше.

   – Возможно, – согласилась я не без удивления. Надо же, он, оказывается, в меня влюблен, а я и не подозревала. Встреться он мне вчера первым... Но нет, нехорошо использовать чужие чувства. Так что хорошо, что не встретился.

   – Раньше надо было думать, – наставительно сказала Анита.

   – Так и теперь пока еще не поздно, – парировал он. – Ивонна же еще не замужем. Да и не выглядит она особо счастливой.

   – Не думаю, что имеет смысл продолжать эту тему, – хмуро сказала я, и разговор на этом закончился, что не мешало парню бросать на меня выразительные взгляды и вздыхать. Но о своих страданиях он забыл достаточно быстро, едва начался экзамен, времени у него на всякую ерунду просто не осталось. Опрашивали нас, как обычно, не только по темам, указанным в билете, но и задавали несколько вопросов по всему курсу – иногда сложных, иногда не очень. Мне повезло, все доставшиеся мне вопросы я знала очень хорошо, так что и проблем никаких не возникло.

   После экзамена я зашла на почту и отправила родителям письмо о состоявшейся помолвке, в котором также попросила сообщить об этом Хайнрихам, чтобы не пришлось Клаусу совершать бессмысленную поездку в Гаэрру. А далее сессия потекла своим чередом, разбавляемая появлениями у нас в комнате Вольфа с Рихардом, рядом с которым мне становилось находиться все тревожнее, хотя после той попытки меня обнять он и не делал новых. Анита даже пеняла нам на взаимную холодность, странную для жениха и невесты. Ей я спокойно отвечала, что все мы разные, кому-то нужны внешние проявления, кому-то нет. Пришло письмо из дома, довольно сдержанное, но мне дали понять, что поступок мой не одобряют и хотели бы видеть замужем только за Клаусом. Я горько усмехнулась. Как все же хорошо, что в завещании не было обязательным условием брак по выбору родителей.

   Сдав последний экзамен, я вышла из аудитории и облегченно выдохнула. Что ж, с одной проблемой покончено, пора решать вторую. Рихард ждал меня около нашей с Анитой комнаты. Да, я бы лучше еще одну сессию сдала. Или даже две. Но отступать теперь можно было только к Клаусу.

   – Не передумала пока? – с усмешкой спросил жених.

   – Нет, – твердо сказала я. – Сейчас переоденусь и поедем. Вряд ли мы там задержимся, так что вещи с собой брать не буду.

   При выходе из комнаты Рихард предложил мне руку, и дальше мы пошли, на мой взгляд, слишком близко друг к другу. Его руку, твердую и горячую, я чувствовала даже через несколько слоев ткани, что заставляло меня постоянно находиться в напряжении. Мы шли молча, говорить о погоде было, на мой взгляд, достаточно глупо, а другие темы в голову просто не приходили. Жених тоже не торопился завязывать разговор. Возможно, он уже начал раскаиваться в своем опрометчивом решении мне помочь, но отказаться от данного слова не мог. Я посмотрела на него, он ответил совершенно невозмутимым взглядом.

   – Рихард, а ты не жалеешь, что согласился? – решила я все-таки спросить.

   – А ты уже рассматриваешь вариант выйти за Клауса? – уточнил он.

   – Нет, – меня даже передернуло от отвращения. – Это исключено.

   – Нет, не жалею, – он успокаивающе положил руку на мою ладонь, но тут же ее убрал, не дожидаясь моей реакции. – Но, похоже, это будет намного сложнее, чем я думал.

   – Еще не поздно отказаться, – предупредила я его, хотя мы и подходили уже к дилижансам. – Если тебе это так неприятно, я могу кого-то другого попросить.

   – С чего это ты вдруг решила, что мне это неприятно? Я говорил совсем не об этом. Отказываться я не собираюсь – настоящий мужчина не должен убегать от трудностей, – заявил он мне.

   Что ж, его выбор. Места в ближайшем дилижансе на Корнин были, так что вскоре мы уже ехали навстречу очередному моему испытанию.

   Родители мои совсем не рады были нас видеть, несмотря на то, что это приближало мою семью к получению наследства. Отец пренебрежительно окинул Рихарда взглядом, отметив и потертые штаны, и обтрепанные манжеты на рукавах рубашки, впрочем, совершенно чистой. Похоже, такой зять ему совсем не нужен.

   – Я даже не буду спрашивать, кто его родители, – возмущенно сказал он. – Ивонна, неужели ты не понимаешь, что это просто охотник за твоим приданым?

   – Попрошу не оскорблять моего будущего мужа, – холодно сказала я.

   – Твой будущий муж – Клаус Хайнрих, и это не обсуждается, – заявил отец. – Именно его и хотел видеть твой дед на этом месте.

   – Откуда такая уверенность в том, что хотел дед? Он что, делился с тобой своими соображениями по поводу завещания?

   – Да, – неохотно сказал он, – но я был уверен, что мне удалось его отговорить. Поделить наследство на три части, вместо того, чтобы завещать все мне! Ведь у нас теперь все активы под внешним управлением! Какое неуважение!

   На мой взгляд, это была обычная предусмотрительность человека, который очень хорошо знал своего сына и совсем не надеялся на его деловую хватку. Все же отец постоянно лез во всяческие авантюры, оставлявшие его совершенно без денег, а так есть хотя бы надежда, что две трети состояния не пропадут – семья жениха Барбары довольно успешна, да и дело Хайнрихов, младшего из которых прочили мне в мужья, процветает.

   – Ничего, потратишь на год позже, – безжалостно прервала я его стенания. – И чем раньше мы с Барбарой выйдем замуж, тем быстрее ты получишь доступ к деньгам.

   – Ты должна выйти замуж за Клауса, он тебя любит, – вернулся к прежней теме отец. – Мы с инором Хайнрихом уже все обговорили.

   – А то, что я его не люблю, совсем не учитывается? – я чувствовала себя оскорбленной. Мою жертву не оценили, более того, требовали принести гораздо большую на алтарь нашей семьи.

   – Да у вас, у девушек, все равно ветер в голове. Это ты сейчас думаешь, что его не любишь, – недовольно сказал отец. – А поживете вместе пару месяцев, так вполне счастлива будешь. Уж всяко он лучше этого голодранца.

   Честно говоря, я была поражена терпению Рихарда. На его месте я бы уже давно вспылила и покинула столь негостеприимный дом, а он молчал и только с видимым интересом прислушивался к нашему разговору.

   – Я выхожу замуж за этого, как ты говоришь, голодранца, вне зависимости от того, нравится он вам или нет, – твердо сказала я.

   – Если ты сделаешь такую глупость, ноги вашей здесь не будет! – пафосно вскричал отец.

   – По завещанию мне принадлежит треть дома, – напомнила я. – Так что запретить вы мне никак не сможете. Но я сама сюда больше не вернусь.

   С этими словами я схватила жениха за руку и покинула родительский дом, сопровождаемая воплями отца о том, что я должна немедленно опомниться, вернуться и выйти замуж за Клауса. И все это по кругу в произвольном порядке.

   – Не понравился я твоему отцу, – заметил Рихард.

   – Ты же понимаешь, что ему никто, кроме этого Клауса и не понравится, – ответила я, все еще переживая разговор с родителем.

   – Ну, в чем-то он прав. Я же действительно голодранец и, в некотором роде, охотник за твоим приданым. Тебя это не смущает?

   – Так это же основа нашего договора. Ты играешь роль моего мужа, я тебе за это плачу, – недоуменно сказала я. – Что, по-твоему, меня должно здесь смущать?

   – Сам факт! – неожиданно он ответил достаточно зло.

   – Если тебя это так волнует, Клаус смущает меня намного больше, чем даже расставание со всей суммой наследства.

   – Предлагаю тебе изменить наш договор следующим образом. Я в течении года играю роль твоего мужа и даю развод по первому требованию, а с твоей стороны не принимаю никаких денежных выплат. И жениться я согласен только на таких условиях.

   – Но, Рихард, – запротестовала я, – это будет нечестно с моей стороны. В таком варианте я получаю намного больше, чем ты.

   – Поверь мне, дорогая, я и в этом варианте получу намного больше, чем ожидал, – сказал он с какой-то странной полуулыбкой.

   – И все равно мне кажется, что это неправильно, – проворчала я. – Мы же с тобой договаривались.

   – Я не буду брать у тебя деньги. И это не обсуждается, – отрезал он. – Итак, твое решение?

   – Можно подумать, у меня есть выбор.

   – Выбор есть всегда, – ответил он. – Между мной и Клаусом, к примеру. Или ты вообще можешь проигнорировать это требование завещания – ты же говоришь, что деньги тебе неважны.

   – Но они важны моей семье.

   – Причем намного больше, чем ты, – заметил он.

   – Пойдем в храм, – сказала я, не желая говорить на эту тему. Все же он не совсем прав. Родители были уверены, что заботятся о моем счастье, но только какое счастье может быть с этим рыжим волосатым Хайнрихом.

   Рихард взял меня под руку, и мы пошли. В тот самый храм, где три года назад собирались заключить брак Гюнтер и я.

  Глава 4

   Оказалось, что разговор с отцом – это еще не самое страшное, что ожидало меня сегодня. По дороге к храму мы встретили Гюнтера с Эви. Обычно я всегда замечала их издалека и сворачивала в ближайший переулок. Но тут они вывернули из дверей лавки буквально перед нами, и бежать мне было некуда.

   – Иви, какая встреча, – радостно защебетала Эвамария, прижавшись к мужу и сладко мне улыбнулась. Тут ее взгляд упал на мой браслет. – О, тебя можно поздравить? Наконец-то! Я так рада! Твой жених – такой симпатичный инор.

   Правда, взгляд, которым она окатила "симпатичного инора" совсем не соответствовал словам. Этакая смесь пренебрежения с удовлетворением. Еще бы! За прошедшее время Гюнтер отнюдь не стал хуже. Высоченный, белокурый, красивый, он напоминал героев древних легенд, и от одного взгляда на него, у меня заболело где-то глубоко внутри. Он тоже обратил внимание на мой браслет, и взгляд его стал каким-то оценивающим. Но что там было оценивать? Мой жених по сравнению с ним казался просто слабым подростком.

   – Извини, дорогая, мы торопимся, – сухо сказала я, и мы с Рихардом обошли парочку по дуге.

   Вслед нам раздался довольный смешок бывшей подруги, но я сделала вид, что меня это не касается. Они оба ко мне не имеют никакого отношения, сказала я себе. Это прошлое, под которое надо провести черту и забыть. Только так.

   – И кто это был? – спросил Рихард, видя, что я ничего объяснять не собираюсь.

   – Никто, – отрезала я.

   – Так это из-за никого ты исполосовала мне всю руку? Понятно.

   На его рукаве под моей рукой расплывались пятна крови. Видимо, пытаясь сдержать эмоции, я по привычке сжимала руку, не обращая внимания на препятствия. До сих пор доставалось только моим ладоням.

   – Извини, – покаянно сказала я. – Давай перевяжу, что ли?

   – Да не стоит. Кровь я уже остановил. Хотя... дырки на рубашке можешь зашить.

   – Что же ты мне сразу не сказал?

   – Не хотел отвлекать тебя от занимательной беседы с никем, – любезно сказал он.

   – Это мой бывший жених и моя бывшая подруга, – пояснила я, чувствуя себя очень неловко перед парнем. Надо же, терпеть такое и сказать, только когда мы отошли уже достаточно далеко.

   – И как же они стали бывшими?

   – Родители Эвамарии застали его в спальне дочери. Он просто вынужден был жениться, – коротко пояснила я. Я бы и этого не стала говорить, но чувство вины не позволяло резко прервать разговор.

   – Он как-то пытался объяснить свой поступок? – не унимался жених.

   – Да. Он утверждал, что просто хотел почитать письма, которые я писала Эви. Но я ему не поверила, – раздражение в своем голосе я уже не пыталась скрыть. Я рассказала ему вполне достаточно. К чему эти дополнительные вопросы?

   – Почему? Такое тоже может быть.

   – Видишь ли, – сухо сказала я, – для чтения писем совершенно необязательно раздеваться и залезать в чужую постель. А его обнаружили именно в таком виде, что мне было известно. Мне неприятна эта тема, я не хотела бы больше про это говорить.

   Слава Богине, он замолчал и не задавал ни одного вопроса, пока мы не дошли до храма. Главный корнинский храм был очень красив, но сегодня красота его казалась мне мрачной и недружелюбной. Ведь именно в нем я собиралась связать свою жизнь с Гюнтером, а теперь пришла сюда совершенно с другим человеком, который мне безразличен. Мне показалась кощунственной даже сама мысль о том, что наш брак с Рихардом будет заключен здесь, поэтому я немного постояла на пороге, так и не решилась сделать последний шаг, и наконец сказала:

   – Рихард, ты не будешь возражать, если мы заключим брак в Гаэрре?

   – Для меня это не имеет никакого значения, – ответил он.

   И мы поехали назад. Я думала, что поездка оказалась совершенно бессмысленной и, более того, неприятной. Все равно ведь рассчитывать на то, что родители будут рады моему браку с кем-то, кроме Клауса Хайнриха, не стоило. Даже мама к нам не вышла. Впрочем, она всегда подчинялась отцу, даже если его требования были абсолютно нелепыми. Дед иногда ворчал, что если бы она хотя бы иногда давала отпор мужу, то ему было бы это полезно, да и в семье сколько денег сохранилось бы. Но для матери авторитет отца был слишком высок, и пойти ему наперекор она бы никогда не смогла. Немного удивило отсутствие Барбары, но ее, скорее всего, и дома не было, иначе она не упустила бы возможности полюбопытствовать, чем это так возмущается отец. Наверно, сестра к собственной свадьбе готовится. Ей-то эти приготовления только радость доставляют.

   В Гаэрру мы приехали довольно поздно, я даже подумала, что придется отложить посещение храма на завтра, но Рихард повел меня какими-то кривыми улочками, и мы оказались у маленького святилища, которое еще не было закрыто. Отблески заходящего солнца проходили через витражи и смешивались с мягким светом свечей, создавая мягкую, успокаивающую атмосферу, внутри было тихо и очень уютно. Невысокий плотный священник уже собирался домой, но, узнав зачем мы пришли, разулыбался, зажег те несколько свечей, которые уже успел погасить, и торжественно провел церемонию.

   – Вы будете счастливы вместе, дети мои, – сказал он прощаясь с нами. – Я чувствую, что богиня смотрит на вас и улыбается. Я вижу, что вы пошли против желания своих семей, но вы нашли друг друга, и это очень правильно.

   Мне не хотелось обижать этого человека, поэтому я постаралась улыбнуться, хотя на глаза навернулись слезы. О каком счастье он может говорить, если все так плохо? Наш брак – просто вынужденная мера, ни я, ни мой муж друг друга не любим, а через год весь этот фарс закончится, и Богиня опять над нами посмеется. Но Рихард поблагодарил его, вручил какую-то сумму на нужды храма, и мы вышли на вечернюю улицу. Муж и жена. Забавно, право. Но совершенно недостаточно, для достижения моей цели.

   – Мы не успеем сегодня снять квартиру, – сказала я. – Но Анита собиралась уехать к родителям, так что, думаю, комната в нашем распоряжении.

   – Ты хочешь прямо сейчас сделать брак действительным? – усмехнулся Рихард.

   – Ну да, – подтвердила я. – К чему тянуть? От этого же ничего не изменится.

   Анита действительно уже уехала. В комнате было темно и тихо. Рихард обнял меня и хотел поцеловать, но я отстранилась и сказала:

   – Это совсем лишнее. Мне этого не надо. Думаю, и тебе тоже.

   – Как хочешь, – легко согласился он.

   Конечно, с обидой подумалось мне, ему намного проще. Да мужчинам вообще все равно, с кем быть! Что Гюнтеру, что этому Рихарду. Хорошо, конечно, что согласился помочь и даже пытается проявить какую-то нежность, только это все ненастоящее. Ко сну я готовилась как обычно. Строгая ночная рубашка под горло. Волосы, аккуратно заплетенные в две косы. Привычный ритуал немного успокоил, но не до конца – из зеркала на меня смотрела довольно испуганная девушка. Но ничего не поделаешь, если уж я решила, придется идти до конца. Войдя в комнату, я обнаружила, что муж сидит верхом на стуле, положив руки на его спинку, и задумчиво изучает потолок. Я расстелила свою кровать, легла, закрыла глаза и проинформировала мужа:

   – Я готова.

   В комнате было все так же тихо. Я вцепилась двумя руками в одеяло и старалась не думать, что сейчас, вот-вот, это все и случится. Что мне придется перетерпеть прикосновения, и не просто прикосновения, совершенно чужого человека, и все ради своей семьи, а они этого совсем не оценят. К горлу подкатил комок слез, и я чуть не всхлипнула от жалости к себе, но удержалась, только парочка слезинок выкатились и побежали по щекам.

   – Может, мне тебя к кровати привязать? – внезапно раздавшийся голос нарушил тишину. – А самому надеть белый балахон, взять нож в зубы и устроить ритуальные танцы с завываниями?

   – Зачем? – от удивления я даже глаза открыла.

   – Чтобы ты совсем уже себя жертвой почувствовала, – пояснил он. – Этакой несчастной овечкой, предназначенной на заклание.

   – А ты думаешь, я должна быть в такой ситуации счастлива? – с негодованием спросила я. – Единственное, чего я хочу, чтобы это все побыстрее закончилось. А ты время тянешь.

   – Видишь ли, дорогая, я в своей жизни еще ни разу не насиловал женщин, – медленно, растягивая слова, сказал он. – И не собираюсь этого делать.

   – Ты же обещал мне помочь! – возмущенно сказала я, как только поняла, что именно его слова означают.

   – Так я и не отказываюсь от обещания. Но твое поведение и вид как-то не стимулируют к инициативе с моей стороны. Ты бы еще дырку на сорочке прорезала в определенном месте, чтобы было понятно, где именно к тебе можно и нужно прикасаться.

   – А чем тебе так мой вид не нравится? Уверена, что Клауса он бы не испугал, – недовольно сказала я.

   – Действительно? Ну, наверно, я не такой храбрый, как он. Но еще не поздно за него выйти. Завтра идем в храм, ты объясняешь священнику, почему ты хочешь расторгнуть брак, нас разводят, и ты едешь в Корнин к родительской радости.

   Эта перспектива меня совсем не обрадовала. Я даже села на кровати и попыталась воззвать в очередной раз к его совести:

   – Рихард, но мы же договаривались. Это так нехорошо с твоей стороны нарушать обещание.

   – Чем это я его нарушил? Тем что отказался тебя насиловать? Ну так я полностью в твоем распоряжении, можешь насиловать меня сама. В конце концов, тебе это больше нужно.

   С этими словами он снял рубашку и совершенно нагло устроился на моей кровати. Поднял руки над головой, потянулся и сказал:

   – Я готов. Видишь, я даже руки убрал, чтобы к тебе случайно не прикоснуться. Все остальное на тебе. Действуй.

   Я растерянно на него смотрела. Это как он себе представляет? И вообще, это же абсолютно неправильно. Где это видано, чтобы такими вещами занимались девушки?

   – Рихард, в первую брачную ночь все должен делать мужчина, – попыталась я его урезонить.

   – Так у нас с тобой разве брачная ночь? – удивленно приподняв бровь, сказал он. – У нас договор. Свою часть я выполняю. Что тебе не нравится?

   – Мне все не нравится! – яростно сказала я и вскочила с кровати. – Это же издевательство какое-то! Ты вообще понимаешь, что ты говоришь?

   – Понимаю. Но насиловать все равно не буду, – невозмутимо ответил он.

   Чтобы успокоиться, я начала ходить по комнате и считать шаги. Это меня немного отрезвило, я решила попробовать другую тактику и присела на краешек кровати.

   – Рихард, ну пожалуйста, – жалобно сказала я, просяще сложив руки перед грудью. – Ну что тебе стоит, а? Это же так просто.

   – Видишь ли, Ивонна, я не могу так, как это подразумевается тобой. Но я могу предложить тебе два варианта, подходящие мне. На выбор.

   – Каких? – настороженно спросила я. Подозреваю, что оба варианта мне не понравятся.

   – Или ты все делаешь сама. Или заинтересуешь меня, и тогда все делаю я.

   – И как я тебя заинтересовать могу? – не поняла я. – Ты же сам отказался от денег.

   – Соблазни, – нахально ответил он и хитро улыбнулся.

   Я аж дар речи потеряла от возмущения. Это что он себе думает? Я ему что, шлюха продажная, такими вещами заниматься? Еще чего не хватало, мужчин соблазнять! Да лучше я за Клауса пойду, с ним точно таких проблем не будет! Его мне соблазнять совсем не будет нужно. Но при мысли о Клаусе мне стало так нехорошо, что я все же начала склоняться к второму варианту, предложенному мне мужем. Все равно первый мне недоступен. В самом деле, он же мой муж, значит, ничего постыдного в том, чтобы его соблазнять, нет, уговаривала я себя. Но уговоры шли туго. Усталость, злость, обида тугим комком смешались в моей душе. Какое право он имеет так поступать со мной? Как только его язык повернулся назвать это помощью? Хорошо, я его соблазню! Я его так соблазню, что он на коленях передо мной будет ползать, умоляя о взаимности! Только вот как это делается? Наверно, нужно сначала самой заинтересоваться? Я задумалась, начала рассматривать лежащего передо мной Рихарда и с удивлением обнаружила, что он, в общем-то, очень привлекателен. Довольно правильные тонкие черты лица, темные глаза и немного смуглая кожа указывали на то, что мать его, скорее всего, была из Лории – все же для Гарма характерна более тяжеловесная внешность. Более мужественная. Как у Гюнтера. Усилием воли прогнав мысли о бывшем женихе, я продолжила рассматривать мужа. Темные, почти черные волосы были очень коротко подстрижены. На мочке правого уха – небольшой шрам. Я перевела взгляд ниже. Гладкая кожа обтягивала весьма приличные мышцы. Никогда бы не подумала, что его рубашка такое скрывает. А не иллюзия ли это? Я поднесла руку к его торсу и подозрительно потрогала пальцем, желая убедиться, что мне это не кажется.

   – Ты еще палочкой потыкай, ага, – ехидно посоветовал Рихард. – Знаешь, как это мужчин возбуждает. Я правильно понял, что ты выбрала второй вариант?

   Я невольно покраснела. Совсем не об этом я в тот момент думала, а он вон как воспринял. Но, может, это и к лучшему?

   – Рихард, я совсем не умею это делать, – честно сказала я. – Я даже не знаю, с чего начать. Я никогда никого не соблазняла и даже не думала об этом. Понимаешь?

   – Так у тебя же целый месяц впереди, чтобы разобраться, – невозмутимо ответил он. – Почитать книжки, поговорить со знающими людьми.

   – А что ты посоветуешь? – с надеждой на быстрое решение спросила я. Уж ему-то должно быть понятно, чем его соблазнить можно. Довериться специалисту – вот залог успеха.

   – Даже не знаю, – Рихард был явно удивлен моему вопросу. – Для начала я бы тебе посоветовал не заплетать эти дурацкие косички, выбросить эту ужасную ночную рубашку, навевающую мысли о доме престарелых, и не шарахаться от каждого моего прикосновения.

   – А если я сейчас распущу волосы и сниму сорочку? – осенила меня идея. Я даже руку к завязочке у горловины протянула. Все же хотелось покончить с этим делом побыстрее, а не растягивать удовольствие.

   – То ничего не будет, – остудил он мой пыл. – Обнаженная мраморная статуя возбуждает ничуть не больше, чем статуя в одежде. Докажи, что ты женщина, а не кусок камня. Перестань чувствовать себя жертвой обстоятельств, пойми, что это твой выбор и ничей больше.

   – И что же мне делать сейчас? – растеряно сказала я.

   – Спать, – ответил он. – Идей, как я понимаю, у тебя все равно никаких больше нет. А день выдался очень тяжелый.

   Муж подвинулся, освобождая мне место, откинул одеяло и выжидательно на меня посмотрел. Я недолго думала, подавила вспыхнувшую было злость и прилегла с краю. В самом деле, если уж все равно сегодня ничего не будет, так хоть высплюсь. Сессия закончилась, впереди небольшие каникулы, так что завтра вставать рано не надо. А что касается соблазнения, так неужели ни у кого таких проблем не возникало? Наверняка ведь можно какие-то пособия найти. Вот завтра покопаюсь в книжных развалах, наверняка что-нибудь найду. И тогда он у меня порадуется полноте жизни. А пока... Я неуверенно протянула руку и положила ее на грудь Рихарда.

   – Двигаешься в правильном направлении, – усмехнулся он и придвинул меня к себе поближе. Чувство протеста всколыхнулось было во мне, но быстро заглохло – ночи сейчас прохладные, я даже подмерзла немного, пока бегала по комнате, а от него веяло теплом. А еще уверенностью и спокойствием. Именно тем, чего мне сейчас больше всего не хватало. Я уже засыпала, когда на краю сознания промелькнула мысль "Может, не надо на коленях? Достаточно будет, если он просто пожалеет о том, что сделал сегодня."

  Глава 5

   Наше первое совместное утро началось со скандала. Пришла комендант общежития и устроила мне разнос. Богиня, сколько нового и интересного узнала я о себе за это утро! Наконец, она несколько выдохлась, и мне удалось сказать хоть что-то в свое оправдание.

   – Инора Хофмайстер, это мой муж, – пояснила я и показала свою брачную татуировку.

   – А хоть бы и муж! – начала она опять возмущаться. – Это не повод для того, чтобы не давать спать всему этажу своими кошачьими воплями!

   – Какими воплями? – не поняла я. – У нас же совершено тихо было.

   – Да, мы полог молчания ставили, – поддержал меня Рихард.

   – Плохо ставили, – заявила она. – Да ко мне прямо с утра соседи ваши с жалобой пришли. И вообще, правилами проживания в нашем общежитии запрещено лицам мужского пола находиться здесь в ночное время. Так что, чтобы я такое в этой комнате наблюдала в последний раз.

   Тут в поле моего зрения попала Маргарета Фидлер – моя однокурсница, выглядела она довольной донельзя, и было похоже, что это именно она на нас донесла. Но зачем ей это?

   – Инора Хофмайер, приносим свои глубочайшие извинения и вам, и тем, кому мы доставили неудобство, – церемонно сказал Рихард. – Подобного больше не повторится. Мы сегодня же займемся поисками квартиры.

   Комендант поворчала еще немного, но уже больше для приличия, и ушла. А я повернулась к мужу и сказала:

   – Рихард, зачем ты соврал про полог?

   – Я его действительно ставил, – усмехнулся он. – Просто я подумал, что ты орать начнешь не хуже вашей комендантши, когда поймешь, что все пошло не так, как ты хотела.

   Я хмуро посмотрела на него. Выглядел он выспавшимся и весьма собой довольным. Гадский тип! Как он мог так со мной поступить? И вообще, разве это нормально для мужчин выдвигать такие требования? Идея с соблазнением уже не казалась такой привлекательной, как вчера. Вот если бы на его месте был кто-то похожий на Гюнтера...

   – Рихард, – ласково протянула я, – ты вообще понимаешь, что поступил вчера, как последний негодяй?

   – Разве? – издевательски улыбнулся он. – Вот так, как ты предлагала, мог сделать действительно только негодяй.

   Я недовольно посопела. Предлагать ему при свете дня исправлять свою ошибку было как-то неудобно. Возможно, вечером Рихарда все же удастся уговорить исполнить свои супружеские обязанности безо всяких условий

   – Итак, наши планы на сегодня – найти квартиру? – уточнил Рихард, без всякого стеснения демонстрируя мне свой голый торс. А чего это он, собственно не одевается?

   Тут мой взгляд упал на его рубашку, на рукаве которой все так же бурели пятна. Я же вчера обещала ее зашить. Я взяла с полки флакончик с зельем, позволяющим бесследно убирать кровь с ткани, не повреждая ни структуру, ни краску, и обработала поверхность. Мои ногти оставили только две небольшие дырочки, устранение которых не заняло много времени. Увы, рубашка от этого не стала намного лучше, ее не помешало бы заменить на новую. Все это время муж промолчал, с интересом наблюдая за моими действиями. Я протянула ему рубашку.

   – Спасибо, дорогая, – сказал он и улыбнулся, ехидненько так. – Думаю, поцелуй ты точно заслужила. Если захочешь, конечно.

   И тут я задумалась, приблизит ли меня поцелуй хоть немного к цели. Если уж я его соблазнять собираюсь, то ведь наверняка и целовать придется. С другой стороны, если с поцелуем все пройдет, то, может, он и дальше согласится зайти? Все равно ведь кровать пока не заправлена...

   – Захочу, – ответила я и улыбнулась, надеюсь, что призывно.

   По лицу Рихарда промелькнула тень удивления, но он быстро взял себя в руки, подошел и звонко чмокнул в щеку. Руки при этом он держал за спиной.

   – И это все? – возмущенно сказала я. Ведь я уже совсем приготовилась перетерпеть это унизительное действие. – Так только дети целуются.

   – Ну мы же договорились, что ты меня соблазняешь, – невозмутимо ответил он. – Хочешь по-другому – целуй сама.

   Я подумала и решила, что к такому действию все же пока не готова. И вообще, за сегодняшнее утро он только и делал, что меня злил. Злость копилась, ее нужно было куда-нибудь выплеснуть, но человек, которого собираешься соблазнять, – не лучший объект для подобных действий.

   – Дорогой, – надеюсь, улыбка у меня не слишком кривая и выглядит счастливой, – ты же подождешь меня несколько минут?