Текст книги "Пленники Камня 3. Дух погибели"

Автор книги: Брэнт Йенсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Брэнт Йенсен
Дух Погибели
(Цикл “Пленники Камня” – часть 3)
Северо-Запад, 2006 г. Том 117 "Конан и цепь оборотня"

Глава 1.
«О том, что предрешено»

Ясуд пил уже третью бутыль зингарского белого. Совсем недавно служанка убрала со стола коллекцию пустых сосудов из-под офирского розового и аргосского красного. Иранистанец потерял способность ощущать вкус вина примерно колокола три назад, а может и все четыре.

Несколько раз к нему спускался Себер и умолял завязывать. Немедийский библиотекарь неизменно посылался к Сету со всеми своими просьбами. Ясуд впервые за долгие годы решил отвести душу, расквитаться, так сказать, с судьбой за все неудачи, последней из которых явилась пропажа Дамара. Когда до полуночи оставался один колокол иранистанец потерял последнюю надежду на его возвращение. Если бы предприятие туранца завершилось успехом, он не пропадал бы в обители Хозяев столько времени. Скорее всего, его сейчас там пытают.

– Себер! – громко позвал товарища иранистанец. Он уже был достаточно пьян, чтобы сообщить немедийцу о том, что их вот-вот придут убивать, и даже был готов насладиться истерикой библиотекаря.

– Прекрати ты его звать, – хлопнул по спине Ясуда огромный лысый пират. Один из четырех собутыльников иранистанца. – Спит он. Повтори, если хочешь, и в десятый раз, он всё одно тебя не услышит.

– Правда? – спросил Ясуд, глядя в глаза лысому.

– Иштар клянусь! – ударил себя в грудь кулаком пират.

Выходило так, что набрался иранистанец даже сильнее, чем предполагал. Оказывается поведать Себеру об их общем горе он порывался уже восемь раз.

– Что с тобой такое сегодня? – спросил у Ясуда маленький щуплый пират с гигантской серьгой в левом ухе. – Либо рассказывай, что стряслось, либо давай веселись, как раньше! Посмотри, какие девицы!

Иранистанец повернул голову в направлении, указанном щуплым. Как нетрудно догадаться, смотреть предстояло на сцену. Туда только что взошла новая группа танцовщиц, их предшественницы, расставшиеся с последними остатками одежды, уже рассредоточились по коленям посетителей «Морского Змея».

– За красавиц Побережья! – громко прокричал Ясуд и приложился к горлышку бутылки. На третьем глотке он поперхнулся и закашлялся, чем вызвал веселье среди своих товарищей.

– Что-то не то с тобой, парень, – тихо сказал самый старый из четверки пиратов. На одном глазу он носил узкую черную повязку.

– Помолчи, – рявкнул на него лысый, заметивший, что Ясуд переключил своё внимание на девиц.

Стройные загорелые тела двигались в такт неторопливой музыке. Девушки словно не просто постепенно обнажали свои прелести, а совершали некое мистическое действие, выраженное посредством танца. Улыбка одной, краешек груди другой, изгиб бедра третьей, все это содержало в себе тайну, грани которой приоткрывались зрителям. Быть может, именно в этом и скрывалась тайна бытия.

«Но куда более вероятно», – подумал иранистанец, – «что все эти фантазии ни что иное как последствие неумеренных возлияний».

Девушки продолжали танцевать, а Ясуд смотрел и наслаждался, предпочитая не замечать иллюзорности той тайны, что он выдумал для себя. Вот слетели на пол последние полосы ткани, и музыка затихла. На сцене появились жонглеры, но они иранистанцу были неинтересны. А вот одна из обнаженных девиц, направившаяся к их столу, завладела его вниманием.

– Иди ко мне, прелестница, – позвал её Ясуд.

Девушка не замедлила воспользоваться приглашением и уселась иранистанцу на колени. Он тут же припал к её губам. Девица с радостью ответила на поцелуй.

– Я смотрю, – ухмыльнулся лысый. – Ты в отношениях с бабами не промах. Как у вас с ними в храме дела обстояли?

– Я вам про храм рассказывал? – удивленно пролепетал Ясуд. На лице его отобразилось искреннее удивление. – Видать, совсем плохой стал.

– Ну, ты нас предупреждал, – поспешил утешить иранистанца щуплый, – чтобы мы никому ни-ни и ничего. А мы своё слово держим.

– Да, какая к Нергалу сейчас разница?! – махнул рукой Ясуд. Ему захотелось рассказать пиратам, что в его обществе в эту ночь находиться чрезвычайно опасно. «Лиловые» могли по ошибке или просто на всякий случай схватить и их. Неприятно, если этим ребятам придется расплачиваться за его глупость. Как он только не осознал днем всех последствий похода Дамара к Хозяевам?! Надо было немедля бежать из Сартоса сломя голову! Теперь и сам погибнет, и этих людей за собой на Серые Равнины утащит. Не хватит ему смелости в одиночку палачей дожидаться.

– Во-во! Точно так ты и говорил! – подтвердил пожилой пират.

– Так как там с бабами? – вернулся к основной теме четвертый мореход, которого Ясуд про себя окрестил «молчаливым».

Иранистанцу не слишком-то хотелось отвечать на этот вопрос. Есть вещи, о которых никогда и никому не рассказываешь, то, что стало не просто отрезком жизненного пути, а частичкой души. Но с другой стороны жить Ясуду оставалось всего один – два колокола, а значит, самое время расстаться со своими секретами.

– Поднимешься ко мне потом, – прошептал иранистанец на ушко девушке, – а сейчас нам надо поговорить.

Девица кивнула и упархнула с его колен, получив напоследок легкий шлепок по округлой попке.

Вино у иранистанца кончилось, и он, не утруждая себя передачей просьбы через прислугу, громоподобным голосом потребовал еще зингарского. Ожидать, пока принесут, не было сил, и иранистанец угостился из бутылки лысого.

– Вообще нам с женщинами общаться, – сказал Ясуд, утирая рот рукавом, – строго настрого запрещали. Но всё же слабый пол в пределы храма был вхож. Каждый день два десятка миловидных девушек приносили нам товары на продажу. Мы, ученики, считали, что настоятели храма специально просили селян посылать к нам таких красавиц, чтобы вызвать среди новичков искушение, которое те должны были преодолеть.

– И много среди вас таких стойких обнаружилось? – рассмеялся щуплый.

Такая реакция немного обидела иранистанца. Он им практически исповедуется, а в ответ слышит хохот. Но остальные пираты вроде бы поняли, что повесть им предстоит услышать серьезную, и на своего товарища активно зашикали. Лысый даже ударил его ногой под столом.

– Вначале, как ни странно, – продолжил иранистанец, – все держались достаточно стойко, с девицами даже не разговаривали, хотя они нас к общению подбивали. И лишь на второй-третий год, когда с их обществом уже все свыкались, начинали зарождаться легкие интрижки. Беседы при луне, поцелуи в щечку. Постепенно любовь вытесняла из наших сердец страх перед наказанием. Я знаю лишь четверых послушников, что так и не закрутили романа.

– И какой она была? – спросил пожилой. – Та, что ты выбрал.

– Красивой, – вздохнул Ясуд. И вновь перед ним возникло лицо той юной девушки. Сколько лет прошло, а он так и не сумел её забыть. – У неё были очень красивые глаза орехового цвета, волосы она стригла очень коротко, а еще у неё была ни с чем не сравнимая улыбка. Я влюбился в неё сразу, как увидел. Сначала старался побороть свои чувства, делал всё, чтобы избежать встречи с ней, но сердцу не прикажешь. Мы начали встречаться. Я находился на седьмом небе от счастья, хоть в моей душе и зарождалось предчувствие чего-то недоброго. Вскоре я позабыл обо всех своих обязанностях, об учении, о наставлениях, что давали мне старшие. Она стала всей моей жизнью.

Ясуд с трудом выговаривал слова, голос его дрожал.

– Выпей, – сказал молчаливый и сунул иранистанцу в руки свою бутылку.

– Не надо, – отрицательно покачал головой Ясуд. – Я смогу и так. На четвертый месяц наших с ней встреч она исчезла. В храме она больше не появлялась, подруги, которых я расспрашивал о ней, говорили что-то невнятное, лишь бы я поскорее отвязался. Я даже не знал, что и думать. Всё чаще меня стали посещать мысли о бегстве из храма, я должен был найти её, во что бы то ни стало. Но вот она вновь пришла. Я кинулся к ней, хотел обнять её, расцеловать, но она меня отстранила. Сказала, что вернулась, чтобы попрощаться. В городе она нашла свою настоящую любовь, а то, что происходило между нами, не более чем забава. Я не хотел ей верить, но иного выхода у меня не оставалось.

– Всякое бывает, – пожал плечами лысый. – Женщины создания ветреные, никогда не знаешь, что у них на самом деле в душе творится.

– Погоди, – прервал его философствования пожилой. – Мне кажется, это еще не конец истории. Так ведь, парень?

– Не конец, – согласился Ясуд. Мысленно он был там в своем прошлом. Ему тогда казалось, что хуже быть не может. Вскоре он выяснит, что ошибался. – Дни мои наполнились серостью, радости не стало. В один миг я разучился смеяться. Тогда я словно выпал из потока времени, окружающее перестало быть частью меня, оно уже не затрагивало ни моих чувств, ни моего разума. Наверное, я был близок к тому, чтобы наложить на себя руки. Окончательно эта мысль так и не оформилась, но постоянно витала призраком на окраинах моего сознания. И я решил обрести для себя спасение через истовое служение Эрлику, надеялся, что огненный бог очистит мою душу от страданий. И вскоре мне действительно стало лучше. Скорее всего не от божественной благодати, а из-за того, что на мысли о собственном несчастье у меня просто не осталось времени. А еще ко мне пришла надежда. Я верил, что когда наконец моё обучение подойдет к концу, я смогу вернуться в города и отыскать там её, убедить в том, что мы созданы друг для друга. Каждый раз засыпая, я представлял себе её, и во сне мы снова были вместе. И вот, когда со дня нашей разлуки прошло уже три месяца, меня вызвал к себе один из наставников. Он объяснил, что у него нелады с желудком, и попросил меня сходить в город к травнику за микстурой, только тайно, чтобы никто не узнал, а то настоятель может разгневаться, узнав, что он предпочел молитвам богу Огня какой-то настой из стебельков и корешков. Я с радостью согласился, шанс увидеть её выпал куда раньше, чем я рассчитывал. Впервые за долгое время я покинул пределы храма, настроение у меня было превосходное. По дороге я вглядывался в лица людей, надеясь обнаружить её, мою любовь. Почему-то я не сомневался, что наша встреча с ней предопределена. Но вот я уже добрался до лавки лекаря, а она всё не появлялась и не появлялась. Понемногу в моем сердце начала возрождаться та самая серая тоска. И когда я уже покидал город, мое внимание привлекли странные крики. Я свернул на широкую улицу и вышел на площадь. Там казнили воров, насильников, убийц и всяких прочих преступников. Каково же было моё потрясение, когда я узнал в женщине, восходящей на плаху, любовь всей своей жизни. Я прокричал, сам не знаю что. Она услышала мой голос, отыскала меня в толпе. Поднеся руку к губам, она послала мне прощальный поцелуй, а через миг её голова скатилась к ногам палача.

Пираты молчали. Никто из них не решался что-то сказать. По лицу Ясуда было понятно, что он искренне переживает ту свою потерю и она до сих пор отдается болью в его сердце.

– Грустная повесть, – произнес молчаливый. – Но кто знает, быть может, однажды ты встретишь ту, что затмит собой воспоминания юности.

– Не встречу, – сказал иранистанец. – Я достаточно возвысился среди слуг Эрлика, что быть достойным узнать всю правду. Но если бы у меня был выбор, то я бы предпочел до сих пор жить в обмане.

– Тем, кто обременен знаниями, всегда тяжелее, – философски заметил пожилой.

– Ты прав, клянусь Эрликом! – признал Ясуд. – Все произошедшее со мной оказалось лишь хорошо разыгранным театральным представлением. Это был один из этапов нашего воспитания. Настоятели считали, что мы должны познать любовь во время ученичества, чтобы находясь в услужении не пасть её жертвой. Чувства послушников к девушкам, посещавшим храм, инициировались искусственно, при помощи магии и травяных отваров. Настоятели тщательнейшим образом отбирали кандидаток для создания будущих пар. Помимо легких заклятий, позволяющих контролировать сознание девушек, для верности еще брали в заложники какого-нибудь из их родственников, чаще всего младших братьев или сестер. Если сопротивляемость магии у девицы оказывалась высокой, то она трижды думала прежде, чем своими необдуманными действиями обречь на смерть близкого человека. О том, что финальный эпизод представления с палачом и плахой окажется реальностью, актрис не предупреждали и делали всё, чтобы они не прознали правды.

Ясуд глотнул вина и продолжил.

– Те методы, которые использовали жрецы, дабы пробудить в нас любовь, были если не совершенными, то очень близкими к ним. Я так ни разу за всю жизнь не почувствовал ничего, сколь либо похожего на то, что испытал в те годы. По словам настоятелей ни один прошедший через это испытание не предавал храм ради женщины. Но самым ужасным было даже не то, что во мне убили любовь, а то, что меня лишили надежды. Все те месяцы, которые я прожил, думая, что меня просто бросили, во мне жила вера, что всё может быть изменится к лучшему. Теперь её нет. Я уже был в наивысшей точке любви и страсти, больше мне там не оказаться.

– И много учеников взбунтовалось, – спросил лысый, – когда они узнавали правду?

– Мне такие случаи неизвестны, – сказал иранистанец и вновь приложился к бутылке. – Наши настоятели в точности знали, как мыслит человек, на что надо повлиять: на мозг, на сердце или селезенку, чтобы добиться понимания и послушания. Мы в их руках были подобны мечам, которые они ковали так, как хотели.

– Ты и сейчас служишь храму? – поинтересовался щуплый пират. – Теперь здесь и Эрлику всем городом поклоняться станут? Не боишься, что вас, как митриан, последнего разума лишат?

– Я здесь сам по себе, – ответил Ясуд.

Бутылка, что только что была полной, уже подходила к концу. Иранистанец прокашлялся, готовясь потребовать новую, как кольцо Общества на правой руке услужливо сообщило, что Дамар умер.

Новость была столь неожиданной, что иранистанец аж немного протрезвел.

Туранца по всем выкладкам должны были оставить в живых. Даже если тот человек, чье изображение явилось первым, не имеет никакого отношения к возрождающемуся полубогу, он всё равно непременно бы заинтересовался историей Дамара. Ведь это точно не заурядный обыватель, решивший провести пару колоколов за чтением книг, таких в обитель Хозяев не пускают. Общество имело здесь дело либо с магом, либо с видным стигийским военачальником.

Из своего жизненного опыта Ясуд знал, что хороший палач в два счета расколет самого стойкого пленника, а на счет Дамара иранистанец в этом плане иллюзий не питал. Получается, что уже в начале вечера у «стражника» на руках имелись все сведения и о задачах Общества, и о его членах. Потому Ясуд и не сомневался, что в «Морского Змея» должны вот-вот ворваться «лиловые» и арестовать их с Себером. И уже имея на руках показания всех троих, Хозяева и таинственный страж из библиотеки смогут спокойно решать, следует ли убить пленников или можно их как-нибудь использовать.

Гибель же Дамара означала, что в поместье Хозяев что-то пошло не так, и он переоценил своих противников. У них с Себером еще оставался шанс выбраться из Сартоса живыми. Получалось так, что если «лиловые» не начинали своих поисков, смерть Дамара, вполне, может их к этому подтолкнуть, но и в этом случае немного времени у него и библиотекаря еще оставалось.

– Время, – тряхнул иранистанец лысого пирата за рукав. – Сколько сейчас времени?

– Через колокол уже светать будет, – флегматично ответил морской разбойник.

– Вот! – Ясуд достал из кошеля полновесный золотой и с грохотом водрузил его на середину стола. – Выпейте за мое здоровье!… А можете еще и помолиться…

– Удачи! – недружным хором крикнули пираты поднимавшемуся по лестнице Ясуду. Иранистанца страшно раскачивало из стороны в сторону.

К счастью, дверь в комнату Себер на засов решил не закрывать, и проблем с попаданием вовнутрь у иранистанца не возникло. У Ясуда всё двоилось перед глазами, и он никак не мог распознать окружающие его предметы. Где находится его кровать, он скорее вспомнил, чем увидел.

Немедиец, судя по негромкому, с присвистом храпу, спал.

– Это где-то здесь, – сказал сам себе Ясуд, вываливая на кровать содержимое одной из походных сумок. В основном там были небольшие тряпичные свертки, помеченные краской, чтобы их было удобнее различать. – Который из них?

Иранистанец долго всматривался в свою коллекцию, пытаясь подчинить себе собственную память и зрение. Выходило плохо, и тогда он принялся нюхать сверточки. Когда очередь дошла до пятого экземпляра, Ясуд громко расчихался. Сразу же на лице возникла улыбка, видимо, на такую реакцию своего носа он и рассчитывал.

Ясуд аккуратно развязал мешочек и высыпал себе на ладонь часть содержимого. Это были мелко порубленные листики травы с непроизносимым названием, произрастающей в Вендии и закатной части Китая. Иранистанец огляделся по сторонам в поисках сосуда с водой или вином. Ничего подходящего не обнаружилось, и он зажмурившись положил себе в рот щепотку высушенной травки и принялся её растирать между языком и небом.

Когда начали слегка постанывать верхние резцы, Ясуд набрал в рот слюны и проглотил траву. Затем он уселся на пол, привалившись спиной к стене. Между зубами зажал рукоять кинжала и стал ждать. Вот-вот должна была нагрянуть боль. Сначала вся ротовая полость утонет в пламени пожара, потом её участь повторит желудок. Если травку запивать, эффект расплаты не такой сильный, но выбирать Ясуду не приходилось.

От боли, захлестнувшей его, иранистанец едва не потерял сознание, тело его билось в судорогах, сознание сотрясали приступы страха.

Зато когда всё закончилось, винные пары выветрились из его головы, вернулась легкость мысли, восстановилась координация. Всё-таки не зря он столько времени изучал мастерство травников, готовясь ко встрече с Дамаром. Помимо противоядий в запасниках у иранистанца имелось несколько восстанавливающих силы снадобий. Одно он уже применил, теперь дело было за вторым.

Себер по-прежнему мирно дремал. Это было на руку Ясуду, он не хотел, чтобы немедиец прознал о травах. Кто знает, на какие мысли это может натолкнуть чудаковатого библиотекаря.

Следующее снадобье находилось в мешочке, помеченном красной и зеленой полосками. Эта была единственная смесь, которой иранистанец еще ни разу не пользовался. Эффект от неё был такой же, как от выжимки из белого лотоса, но зато она не вызывала привыкания. Расплатой за это служили страшнейшие боли во всем теле на следующей день после применения, избавиться от которых не было никакой возможности.

Иранистанец насыпал на лезвие своего кинжала полоску светло-коричневого порошка, находившегося в заветном мешочке. Пару мгновений после этого собирался с силами, а потом, следуя от рукояти к кончику клинка, вдохнул смесь через нос. Слегка закружилась голова, но Ясуд знал, что так и должно быть, этот эффект скоро пройдет. Теперь он еще примерно сутки сможет обходиться без сна. Мыслительные и физические способности резко обострятся. Вроде бы станет лучше работать и интуиция, но это, скорее всего, досужие домыслы.

Ясуд дождался, пока прекратится головокружение, а потом очень быстро собрал все мешочки назад в суму. Затем подошел к кровати немедийца и принялся самым активным образом тормошить библиотекаря.

– Вставай скорее! – крикнул Ясуд в ухо Себера и добавил уже тише. – Если жить хочешь.

– Что случилось? – поинтересовался немедиец, вставая с постели и натягивая на себя штаны, услужливо протянутые ему Ясудом.

– Возможно, у нас появился шанс пожить еще немного, – сказал иранистанец. Энергия в нем так и бурлила, сказывалось благотворное влияние светло-коричневой смеси. – Избранник Дамара только что отправил туранца на Серые Равнины.

– Этому ты так сильно радуешься? – недовольно спросил немедиец. Ясуд его разве что не выталкивал из комнаты. – Предлагаешь нам ни свет ни заря отправляться искать остальных людей из пророчества?

– Ты так ничего и не понял? – ответил вопросом на вопрос иранистанец. В это время они уже сбегали вниз по лестнице. Слава Эрлику, библиотекарь внял просьбам убираться из таверны и расспросы вел по ходу дела. – То, что я сказал тебе вчера, полная чушь. Я был слишком измотан, а потому соображал туго. Надо было, как можно скорее, бежать из Сартоса.

Четверо пиратов, заметившие убегающего Ясуда с немедийцем, отсалютовали ему приобретенными на его золотой бутылками вина. Иранистанец тоже махнул им на прощание рукой.

– Думаешь, полубог, вселившись в тело Дамара, – предположил Себер, – расправится с нами?

Иранистанца страшно раздражала глупость и никчемность библиотекаря. Вновь появилась мысль: а не показное ли всё это? Но немедиец никаких злоумышленных действий пока не предпринимал. Скорее всего, это просто идиот, которому посчастливилось завладеть кольцом Общества.

– Не знаю я, что стал бы делать полубог! – отрезал Ясуд. В конюшне в столь ранний колокол дежурил всего один слуга, оказавшийся к тому же редким упрямцем. Он наотрез отказался принимать помощь иранистанца и своими собственными силами подготовил к путешествию лошадь Себера и коня Ясуда, затратив на это целую четверть колокола. – В любом случае, это не он. Если и были какие-то сомнения, то после смерти туранца стало очевидно, что он ошибся. Этот стражник, скорее всего, один из Хозяев. Может даже, самый главный. И хуже всего не то, что он попытается нас изловить, а то, что в его распоряжении имеется целая армия «лиловых», готовых исполнить его просьбу.

– Почему ты сразу до этого не додумался? – спросил Себер.

Иранистанец не знал, что ответить. Он и сам уже не раз задавал себе этот вопрос. Несмотря на все знания Ясуда, элементарная мысль о том, что они сами могут стать целью охоты, посетила его лишь после третьей бутылки аргосского. Тогда же он понял, что дергаться уже бесполезно.

– А ты почему? – зло ответил Ясуд.

Немедиец не нашел, что возразить.

– Так-то, – сказал иранистанец, радуясь маленькой победе. К этому времени прислужник закончил возиться с верблюдом и перешел к лошади. – А то, что Дамара убили нам на руку. Больше он ничего Хозяевам рассказать не сможет, хотя описание внешности у них уже, наверняка, есть.

– Тогда они нас поймают, – уверено заключил Себер. – Думаю, лучше подготовиться к обороне. Вдвоем в третьей ипостаси мы сможем им сопротивляться.

– Кому? – фыркнул Ясуд. – Одному из сильнейших собраний магов Хайбории?! Они нас по земле размажут, глазом моргнуть не успеешь. Единственный выход – это бегство, тем более они почему-то медлят. «Лиловых» еще точно не послали за нами.

– И куда ты предлагаешь нам идти? – спросил немедиец. – Ведь полубог обитает в Сартосе.

– Никуда он не денется, – отмахнулся иранистанец. – Ждал тысячу лет, еще подождет. От того, что нас в плен Хозяева захватят, его освобождение ближе не станет.

Немедиец молчал. Ясуд, почувствовав недоброе, повернул голову и посмотрел на лицо библиотекаря. Тот был весь красный от гнева. Богохульственные слова Ясуда, похоже, затронули какие-то ниточки в его душе.

– Извини, я не это имел в виду, – поправился иранистанец. Лучше так, чем потом получить кинжал между лопаток. – Я думаю, что происходящее тоже вроде части испытания.

– Возможно, ты и прав, – сказал немедиец. Он немного поостыл, но все равно выглядел достаточно грозно. – Ну, а если один из убийц Дамара оденет кольцо? Тогда появиться еще один избранный.

– И Сет с ним! – высказался Ясуд. Подобный исход он полагал наилучшим. Через кольцо они смогли бы узнать о том, кто их преследует. – У нас больше опыта, и только мы видели лица на песке.

– Но он через кольцо выйдет на нас! – упорствовал Себер.

– Нет, это мы выйдем на него! – возразил Ясуд. – Ему же потребуется время, чтобы овладеть всеми тонкостями кольца.

– Ты уверен? – спросил немедиец. – Я довольно легко воспринял новые способности.

– Тебя готовили, – ответил Ясуд. – А вот я всё постигал самостоятельно, и поверь мне, дается это очень не просто.

– Хорошо, если так, – согласился библиотекарь.

В этот момент им и подвели животных.

Не обращая внимания на опасность езды верхом в темное время суток, Себер и Ясуд взгромоздились в седла и выехали с постоялого двора.

– Так всё-таки куда мы едем? – спросил Себер. Его лошадка двигалась намного более нервно, чем верблюд иранистанца. Видимо, настроение всадника передавалось животному.

– В Бильнас, – с ходу ответил Ясуд. Иранистанец вряд ли бы смог объяснить, как у него в голове возникло это решение, но по здравому размышлению выходило, что это и вправду чуть ли не единственный приемлемый вариант.

– Так далеко? – удивился Себер.

Иранистанцу очень хотелось поинтересоваться, куда хотел собственно направиться Себер, но он сдержался.

– Своим отъездом из Сартоса, – начал объяснения Ясуд. Делал он это не только для немедийца, но и для себя. Следовало облечь в слова подсказки собственной интуиции, – мы дадим понять Хозяевам, что не желаем идти на конфликт и с ними и после смерти Дамара от своих намерений помочь полубогу в возрождении мы отказались. Если у них в это время на Побережье будут свои проблемы, что исключать нельзя, на нашу поимку они отрядят не столь значительные силы. И тогда в третьей ипостаси мы сможем отбиться.

– Если мы задержимся в Бильнасе, – сказал немедиец, – Хозяева быстро сообразят, что мы лишь сделали шаг назад, но игры не оставили.

– Ты прав, – признал Ясуд. – Придется что-нибудь выдумывать. Может, инсценируем собственную смерть. Внешность точно придется изменить.

– Ладно, – согласился библиотекарь, – предположим, мы сможем затеряться. Что дальше? Путь в Сартос нам заказан.

– Подождем примерно с седмицу, – ответил Ясуд, – присмотримся, послушаем последние новости. Если всё будет спокойно, я отправлюсь в Сартос и займусь поисками оставшейся троицы кандидатов на роль полубога. Спешить не будем, я узнаю о них всё, что можно, и вернусь в Бильнас. И тогда мы с тобой сделаем выбор, к кому из них направиться.

– Как я узнаю, что ты меня не обманешь? – осведомился немедиец. – Отыщешь полубога и по примеру Дамара отправишься к нему в одиночку. Почему я должен тебе верить?

– У тебя нет выбора, – усмехнулся иранистанец.

На этом разговор завершился.

На улицах, прилегающих к базару, уже появились первые прохожие: торговцы, стремящиеся пораньше подготовить лавочки в преддверии бурного дня. Еще попадались и нищие, наводящие на себя самый жалостливый вид. Кое-где они дрались друг с другом за право занять более денежное место.

На всех на них Ясуд поглядывал с подозрением. Иранистанец почти физически ощущал нависшую над ними с Себером угрозу. Что-то обязательно должно произойти, судьба не оставит их безнаказанными за проявленную глупость и нерасторопность.

Завидев впереди группу митриан, иранистанец попридержал верблюда и велел библиотекарю сделать то же самое. Осторожность лишней не бывает. Себер и Ясуд дождались, пока безумцы завершат свои измерения, и двинулись дальше лишь, когда они скрылись. Удивительно, но немедиец ни разу не попытался поспорить с Ясудом, видимо, тоже проникся всей серьезностью ситуации.

Чтобы выехать на дорогу, ведущую в Бильнас, нужно было пересечь часть территории базара. Будь его воля, Ясуд ни за что бы туда не сунулся. В этом месте даже в такую рань совсем не мудрено натолкнуться на «лиловых».

– Приготовься, – тихо сказал иранистанец библиотекарю, когда они въехали на «Хлебную». – В случае чего перекидывайся в третью ипостась и беги из города. Если повезет, сумеешь укрыться в джунглях.

– Вроде же всё тихо, – удивился Себер. – Не думаю, что нас ищут. Иначе бы по всему городу сейчас «лиловые» улицы перекрывали.

И вновь библиотекарь сказал здравую вещь, правде, не бесспорную.

– Кто знает, что им там Дамар наплел перед смертью, – заметил Ясуд. – Может быть, они нас бояться, и засада всего одна, зато такая, что мало не покажется.

Себер не стал спорить, а просто кивнул.

Ехали по базару достаточно быстро, но не так, чтобы вызвать подозрение. Просто два путешественника, поспешающие по своим делам. Внимания на них никто не обращал, и лишь когда Себер и Ясуд преодолели три четверти пути по базару, к верблюду иранистанца начал цепляться нищий и клянчить монетку.

– Пошел прочь! – крикнул на него библиотекарь, а Ясуд занес руку, чтобы оттолкнуть попрошайку.

Но в этот момент бедняк заскочил на верблюда и поднес к горлу иранистанца нож. Тот не пытался вырваться из его объятий, понял, что имеет дело с профессионалом, а вот Себер потянулся к мечу.

– Не дергайся, – шепотом велел нищий немедийцу, заметив, что тот жизнью товарища дорожит не очень-то сильно. – Тебя держат на прицеле. Достанешь меч – получишь арбалетный болт в глаз.

Библиотекарь принялся нервно озираться по сторонам, но меч оставил покоиться в ножнах.

– Я буду править, – сказал нищий Ясуду. Поводья он взял в левую руку, правую с ножом опустил к спине иранистанца, чтобы не привлекать внимания. – Если ты, конечно, не против.

Теперь они ехали не в сторону Бильнаса, а куда-то на полуденную оконечность Сартоса. Ясуд на всякий случай старательно запоминал дорогу, но вскоре бросил это дело. Даже простимулированный травяной смесью мозг иранистанца был не в силах отличить окружающие их полуразвалившиеся одноэтажные строения друг от друга. Судя по их виду, в них даже бедняки жить, наверное, боялись.

Место для укрытия их захватчики выбрали превосходное: и найти сложно, и оборону держать удобно. Вот только непонятно было, что это за люди такие. На «лиловых» они совсем не походили и вели себя совсем неподобающим для служителей Хозяев образом. Скорее всего, бандиты какие-нибудь. Но откуда они могли прознать про Общество? Быть может, их взяли в плен по чьей-нибудь ошибочной наводке…

– Слезайте, – велел тот нищий, что сидел за спиной Ясуда. Когда они выехали с рынка, на лошадь Себера забрался еще один конвоир. Других видно не было.

Иранистанец и немедиец подчинились. Подмывало попытаться бежать, перекинувшись в третью ипостась, но Ясуд подозревал, что бандиты, или кто они там, предусмотрели такую возможность. Себер вопросительно поглядывал на иранистанца, ему явно не терпелось поскорее покинуть сию теплую компанию, но Ясуд лишь покачал головой.

Тем временем из домиков по соседству повылазили люди с арбалетами. Бандиты предпочли продемонстрировать свою силу, а не применять её.

– Сложи руки за спиной, – приказал Ясуду его нищий конвоир.

Связал он иранистанца довольно скоро и, следовало признать, качественно. Кровь к пальцам поступала, но пошевелить руками не было никакой возможности.

– Следуйте за мной, – на этот раз команда исходила от одного из арбалетчиков. От остальных его отличало то, что он был глубоким стариком и при ходьбе опирался на палочку.