Текст книги "Стальное сердце"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Часть первая

1

Скатившись по лестнице, я спрыгнул на захрустевший под ногами гравий и, набрав в грудь воздуха, бросился бежать по темным нижним улицам Ньюкаго. Прошло десять лет с тех пор, как погиб мой отец. Тот роковой день стал известен большинству как день Захвата.

Я был одет в свободную кожаную куртку и джинсы, на плече висела винтовка. На улице было темно, но тьма была не беспросветной, и можно было различить смотревшие в небо решетки и дыры.

В Ньюкаго всегда темно. Властитель Ночи одним из первых эпиков поклялся в верности Стальному Сердцу, став членом его ближнего круга. Из-за Властителя Ночи не видно ни солнца, ни луны – сплошное черное небо в любое время дня и года. Единственное, что можно увидеть, – Напасть, похожую на ярко-красную звезду или комету. Напасть засияла в небе за год до того, как люди начали превращаться в эпиков. Никто не знает, откуда она взялась и каким образом продолжает светить во тьме. Никто, конечно, не знает и того, отчего стали появляться эпики и каким образом они связаны с Напастью.

Я продолжал бежать, ругая себя за то, что не вышел раньше. Над головой мерцали голубоватые огни. Нижнюю улицу заполняли обычные ее отбросы – наркоманы по углам, наркоторговцы, а то и похуже. К стенам жались группы идущих на работу или с работы в толстых пальто с поднятыми воротниками, скрывавшими лицо. Они шли сгорбившись, уставившись в землю.

Большую часть последних десяти лет я провел среди им подобных, работая в месте, которое мы называли просто фабрикой. Служившая отчасти приютом, а отчасти школой, она в основном попросту использовала бесплатный детский труд. Но, по крайней мере, фабрика давала мне кров и пищу – что куда лучше, чем жить на улице. А то, что еду приходилось зарабатывать, нисколько меня не беспокоило. Законы, запрещающие детский труд, стали пережитком былых времен.

Я пробежал мимо компании рабочих. Один из них обругал меня на языке, смутно похожем на испанский. Я огляделся, пытаясь понять, где нахожусь. Большинство перекрестков были отмечены названиями улиц, написанными краской из баллончиков на блестящих металлических стенах.

Когда Великая трансмутация превратила большую часть Старого города в сплошную сталь, в нее же превратился слой почвы и камня толщиной в десятки, а может, и сотни метров. В первые годы своего правления Стальное Сердце изображал из себя благосклонного, пусть и безжалостного диктатора. Его землекопы вырезали в металле несколько уровней нижних улиц вместе со зданиями, и поток людей устремился в Ньюкаго на работу.

Жизнь здесь была тяжела, но во всех остальных местах царил хаос – эпики воевали друг с другом за территорию, всевозможные околоправительственные или военные группировки пытались заявить свои права на землю. В Ньюкаго все было иначе. Здесь тебя мог мимоходом убить эпик, которому не понравилось, как ты на него посмотрел, но, по крайней мере, имелись электричество, вода и еда. Людям свойственно приспосабливаться.

За исключением тех, кто отказался это делать.

«Только не останавливаться, – подумал я, проверяя время на мобильнике, закрепленном на моем предплечье. – Черт бы побрал неработающую подземку!»

Я срезал через ближайший переулок, где было темно, но после десяти лет жизни в постоянном мраке к этому привык.

Миновав бесформенные фигуры спящих бездомных, я перепрыгнул еще через одну, растянувшуюся прямо посреди мостовой в конце переулка, и выскочил на Сигель-стрит, широкую и лучше освещенную. Здесь, на глубине одного уровня под землей, землекопы выдолбили помещения, которые люди использовали в качестве магазинов. Сейчас они были закрыты, хотя из нескольких выглядывали люди с дробовиками. Теоретически нижние улицы патрулировала полиция Стального Сердца, но она редко приходила на помощь, не считая самых скверных случаев.

Изначально Стальное Сердце говорил о громадном подземном городе, который должен был уходить вниз на десятки уровней. Это было еще до того, как землекопы сошли с ума, и до того, как Стальное Сердце перестал притворяться, будто его заботит судьба обитателей нижних улиц. И все же на верхних уровнях все было не столь страшно, – по крайней мере, существовала видимость какого-то порядка и множество вырубленных в металле нор, пригодных для жилья.

Огни на потолке были зелеными и желтыми, перемежаясь меж собой. Зная комбинации цветов на разных улицах, вполне можно было ориентироваться – по крайней мере, на верхних уровнях. Даже городские ветераны избегали нижних уровней, которые называли «стальными катакомбами» и где было слишком легко заблудиться.

«Два квартала до Шустер-стрит», – подумал я, бросив взгляд сквозь дыру в потолке на ярко освещенные сверкающие небоскребы наверху.

Пробежав трусцой два квартала, я нырнул в уходящую наверх лестничную шахту. Стук моих ног эхом отдавался от стальных ступеней, отражавших тусклый свет огней.

Выбравшись на металлическую улицу, я тотчас же нырнул в переулок. Многие говорили, что на верхних улицах куда менее опасно, чем на подземных, но я никогда не чувствовал себя на них уютно. Честно говоря, я нигде не ощущал себя в безопасности, даже на фабрике вместе с другими детьми. Но здесь, наверху… здесь были эпики.

Винтовка на плече на нижних улицах никого не удивляла, но здесь она могла привлечь внимание солдат Стального Сердца или проходящего мимо эпика. Так что лучше было не высовываться. Присев за какими-то ящиками в переулке и затаив дыхание, я вывел на экран мобильника карту окрестностей и поднял взгляд.

Прямо напротив меня виднелось здание с красными неоновыми буквами «Театр „Рив“». На моих глазах из дверей начали толпой выходить люди, и я облегченно вздохнул. Я успел добраться как раз к концу представления.

Все они были жителями верхних улиц, в темных костюмах и разноцветных платьях. Лишь немногие из них были эпиками – остальным каким-то образом удалось продвинуться по жизни. Возможно, они пользовались благосклонностью Стального Сердца из-за работы, которую выполняли, а может, просто родились в богатых семьях. Стальное Сердце мог брать все, что пожелает, но чтобы владеть империей, ему требовались те, кто помогал бы ему править, – бюрократы, офицеры его армии, бухгалтеры, коммерсанты, дипломаты. Как и представители верхних слоев общества при старых диктатурах, они жили за счет подачек Стального Сердца.

По сути, они не меньше эпиков были виновны в том, что угнетали остальных, но особой вражды я к ним не испытывал. В те дни каждый по-своему пытался выжить.

Они были одеты в старомодном, вновь ставшим популярным стиле – мужчины в шляпах, женщины в платьях словно на фотографиях времен «сухого закона». Вид их резко контрастировал с современными стальными зданиями и далеким стрекотанием вертолета охранки.

Неожиданно богатая публика начала расступаться, освобождая дорогу человеку в ярко-красном костюме в полоску, красной фетровой шляпе и красно-черном плаще.

Я пригнулся чуть ниже. Это был Счастливчик – эпик, обладавший способностью к предвидению. Он мог, например, угадывать выпавшие на костях очки или предсказывать погоду. Он мог также чувствовать опасность, благодаря чему и получил статус высшего эпика. Его нельзя было убить простым выстрелом из винтовки – он заранее понял бы, что в него стреляют, и уклонился бы еще до нажатия на спусковой крючок. Он настолько хорошо владел своей способностью, что мог избежать пулеметного обстрела. Точно так же он знал бы, что его еда отравлена или в здании заложена бомба.

Высшие эпики. Их чертовски сложно убить.

Счастливчик был относительно высокопоставленным членом правительства Стального Сердца. Он не входил в круг приближенных, подобно Властителю Ночи, Огнемету или Конденсатору, но ему хватало могущества, чтобы его боялось большинство мелких эпиков в городе. У него было вытянутое лицо и ястребиный нос. Он шагал к обочине тротуара перед театром, прикуривая сигарету, а за ним шла остальная толпа. На его локтях висели две женщины в обтягивающих платьях.

Меня так и подмывало снять с плеча винтовку и выстрелить. Будучи садистом и чудовищем, он заявлял, что его способности действуют лучше всего, когда он читает будущее по внутренностям мертвых. Счастливчик предпочитал человеческие, причем свежие.

Но я сдержался. Стоило мне решиться выстрелить, как сработали бы его способности. Счастливчик мог не бояться снайпера-одиночки. Вероятно, он считал, что ему вообще нечего бояться. Если мои сведения были верны, в течение ближайшего часа ему предстояло узнать, что он ошибается.

«Ну, давайте же, – подумал я. – Самый подходящий момент. Я прав. Должен быть прав».

Счастливчик затянулся сигаретой, кивнув нескольким прохожим. У него не было телохранителей – да и зачем? На его пальцах сверкали перстни, хотя богатство ничего для него не значило. Даже без Стального Сердца и его законов, дававших право высшим эпикам брать все, что они захотят, Счастливчик мог выиграть целое состояние в любом казино в любой день.

Ничего не происходило. Неужели я ошибся? Но я был уверен в своей правоте. Обычно информация от Билко всегда соответствовала действительности. На нижних улицах говорили, что в Ньюкаго вновь вернулись мстители и что их цель – Счастливчик. Я точно это знал. У меня вошло в привычку, стало чем-то вроде миссии следить за деятельностью мстителей. Я…

Мимо Счастливчика прошла женщина – высокая, стройная, золотоволосая, лет двадцати, в тонком красном платье с глубоким декольте. Даже несмотря на двух висевших на его руках красоток, Счастливчик повернулся и уставился на нее. Она, казалось, пару секунд взвешивала все «за» и «против», но потом подняла на него глаза, улыбнулась и подошла, покачивая бедрами.

Я не слышал, о чем они говорили, но в конце концов новенькая повела Счастливчика по улице, что-то шепча ему на ухо и смеясь. Другие две женщины остались позади, скрестив руки на груди и не смея возражать. Счастливчик очень не любил, когда его женщины ему перечили.

Наверняка это было то самое, чего я ждал. Мне хотелось их опередить, но прямо на улице я этого сделать не мог и начал отходить по переулкам. Я прекрасно знал театральный район; собственно, я едва не опоздал именно потому, что изучал его карты.

Пробежав с задней стороны здания и держась в тени, я оказался в еще одном переулке. Выглянув из него, я мог наблюдать ту же улицу, но с другого угла. Счастливчик неторопливо шагал по стальному тротуару.

Район освещался лампами, висевшими на фонарных столбах. Сами фонари, как и все остальное, превратились в сталь, вместе с электроникой и лампочками, но им нашли подходящую замену.

Лампы отбрасывали круги света, в которых периодически появлялась моя парочка. Я затаил дыхание. У Счастливчика наверняка имелось оружие. Покрой его костюма скрывал выпуклость под мышкой, но я мог различить, где находится кобура.

Способности Счастливчика не могли защитить его от непосредственной опасности, но это не имело значения. Благодаря способности к предвидению он никогда не промахивался, стреляя из пистолета, сколь бы необдуманным ни казался выстрел. Если он решал кого-то убить, у того оставалась всего пара секунд, чтобы среагировать или стать трупом.

У женщины оружия, похоже, не было, хотя точно я понять не мог. Ее платье демонстрировало множество округлостей – может, в том числе и пистолет на бедре? Я присмотрелся внимательнее, хотя вдруг понял, что вместо того, чтобы искать оружие, таращусь на нее саму. Она была просто великолепна – блестящие глаза, ярко-красные губы, золотистые волосы. Глубокое декольте…

«Идиот, – подумал я, тряхнув головой. – У тебя есть цель. И женщины сейчас только мешают».

Но даже девяностолетний слепой священник не мог пропустить женщину. Если, конечно, не был бы слепым.

«Дурацкая метафора, – подумал я. – Придется над этим поработать».

У меня проблемы с метафорами.

«Сосредоточься». Я поднял винтовку, не снимая ее с предохранителя, и взглянул в оптический прицел, используя его в качестве подзорной трубы. Где они собираются его прикончить? Улица вела через несколько мрачных кварталов, темноту которых нарушали лишь фонари, пересекая далее Бернли-стрит, где находился местный центр развлечений. Похоже, женщина соблазнила Счастливчика пойти с ней в клуб, кратчайший путь к которому лежал через эту темную немноголюдную улицу.

Пустая улица – хороший знак. Мстители редко атаковали эпиков в слишком людных местах, избегая ненужных жертв. Подняв винтовку, я взглянул в прицел на окна небоскреба. Некоторые из них, превратившиеся в сталь, вырезали и вновь вставили в них стекла. Не наблюдает ли кто оттуда?

Я искал мстителей уже много лет. Они оставались единственными, кто продолжал сражаться, преследуя, загоняя в ловушки и убивая могущественных эпиков. Мстители – вот кто был настоящими героями. Не такими, какими их, возможно, представлял себе мой отец, – без суперспособностей и сверкающих костюмов. Они не отстаивали правду, американские идеалы или прочую подобную чушь.

Они просто убивали – одного за другим. Их целью было уничтожить каждого эпика, ставившего себя выше закона. А поскольку таковым являлся практически любой эпик, работы у них хватало.

Я продолжал разглядывать окна. Как они собираются убить Счастливчика? Способов было не так уж много. Они могли попытаться загнать его в безвыходное положение – способность к предвидению позволяла ему найти самый безопасный путь к спасению, но в ситуации, когда к смерти ведет любой путь, возможно, удалось бы его прикончить.

Подобная ситуация называется патовой, но создать ее крайне трудно. Вероятнее всего, мстители знали слабое место Счастливчика. У каждого эпика есть своя слабость – некий предмет, настроение, действие, которые лишают их могущества.

«Есть», – подумал я, и у меня чаще забилось сердце.

В прицел я заметил темный силуэт в окне третьего этажа здания на другой стороне улицы. Вероятно, он точно так же выслеживал Счастливчика с винтовкой с оптическим прицелом.

«Наконец-то».

Я улыбнулся. Я действительно их нашел. После стольких усилий и поисков. Я их нашел.

Я не отрываясь наблюдал за происходящим. Снайпер наверняка являлся лишь частью заговора. У меня вспотели ладони. Кого-то возбуждают спортивные соревнования или фильмы-боевики, но у меня на подобную ерунду просто не было времени. И вот сейчас… когда у меня появился шанс увидеть мстителей в деле, собственными глазами увидеть одну из их ловушек… Воистину, исполнилась моя величайшая мечта, пусть это и было лишь первым шагом в осуществлении моих планов. Я пришел сюда не просто затем, чтобы стать свидетелем убийства эпика. До рассвета я намеревался найти способ убедить мстителей взять меня в свою команду.

– Счастливчик! – крикнул вдруг кто-то.

Я быстро опустил винтовку, отступив в переулок. Мгновение спустя мимо пробежал полный мужчина в вельветовой куртке и штанах.

– Счастливчик! – снова крикнул он. – Подожди!

Я снова поднял винтовку, разглядывая новоприбывшего в прицел. Может, это тоже часть ловушки мстителей?

Нет. Это был Донни Харрисон по прозвищу Ловкач, мелкий эпик с единственной способностью – стрелять из пистолета, никогда не испытывая недостатка в патронах, телохранитель и наемный убийца в организации Стального Сердца. Частью плана мстителей он быть никак не мог – они не работали с эпиками. Никогда. Мстители ненавидели эпиков. Они убивали лишь самых худших, но никогда не приняли бы кого-то из них в свою команду.

Ругаясь себе под нос, я смотрел, как Ловкач останавливается перед Счастливчиком и женщиной. Она озабоченно надула губы, прищурив прекрасные глаза. Да, она явно встревожилась. Наверняка она одна из мстителей.

Ловкач заговорил, что-то объясняя, и Счастливчик нахмурился. Что происходит?

Я вновь переключил внимание на женщину.

«И все-таки в ней что-то есть…» – подумал я, пожирая ее глазами.

Она была моложе, чем я думал вначале, лет восемнадцати-девятнадцати, но в ее взгляде чувствовалось нечто такое, отчего она казалась намного старше.

Озабоченное выражение тут же исчезло с ее лица, сменившись напускным безразличием. Повернувшись к Счастливчику, она показала куда-то вперед. В чем бы ни заключалась ловушка, им требовалось, чтобы он оказался подальше от этого места. Разумно – поймать предсказателя не так-то просто. Если его чувство опасности намекнет ему даже на малейшую возможность ловушки, он сбежит. Женщина наверняка знала его слабое место, но, вероятно, не хотела его использовать, пока они не окажутся вдали от посторонних глаз.

И даже тогда ловушка могла не сработать. Счастливчик был вооружен, а многие слабости эпиков использовать крайне непросто.

Я продолжал наблюдать. В чем бы ни заключалась проблема Ловкача, она, похоже, не имела никакого отношения к женщине. Он отчаянно жестикулировал, показывая назад в сторону театра. Если он убедит Счастливчика вернуться…

Ловушка так и не захлопнется. Мстители отступят, исчезнут, выберут новую цель. Могли уйти годы, прежде чем мне бы представился второй шанс.

Этого я допустить не мог. Глубоко вздохнув, я опустил винтовку и повесил ее на плечо, затем вышел из переулка на улицу и направился к Счастливчику.

Пришло время предоставить мстителям мое резюме.

2

Я быстро шагал по стальному тротуару, то входя в круги света, то выходя из них.

То, что я собирался сделать, было очень глупо. Примерно так же глупо, как есть мясо, купленное у торговцев на нижних улицах, а может, еще глупее. Мстители крайне тщательно планировали свои убийства. Я не собирался вмешиваться – лишь понаблюдать, а потом попытаться убедить их взять меня к себе. Выйдя на улицу, я вмешался в их планы, в чем бы те ни заключались. Возможно, конечно, что все шло именно так, как предполагалось, и появление Ловкача предусматривалось заранее.

А может, и нет. Ни один план не совершенен, и даже мстители порой терпели неудачу. Иногда они отступали, оставив жертву в живых. Лучше уйти, чем быть схваченным.

Я не знал, что именно происходит сейчас, но должен был хотя бы попытаться помочь. Упустив такую возможность, я бы проклинал себя всю оставшуюся жизнь.

Все трое – Счастливчик, Ловкач и красотка – повернулись ко мне.

– Донни! – крикнул я. – Ты нужен нам в «Риве»!

Ловкач нахмурился, разглядывая мою винтовку, затем полез под куртку за пистолетом, но доставать его не стал. Счастливчик удивленно поднял брови. Если бы я чем-то ему угрожал, он сразу бы это почувствовал, но в ближайшие несколько минут я ничего ему делать не собирался, и никакого предупреждения он не получил.

– Ты кто вообще такой? – спросил Ловкач.

Я остановился.

– Кто я такой? Треск, Донни! Я уже три года работаю у Шприца. Что, так сложно запомнить?

Сердце мое отчаянно колотилось, но я старался не подавать виду. Шприц заведовал театром «Рив». Он не был эпиком, но ему платил Стальное Сердце – как практически любому, имевшему в городе хоть какое-то влияние.

Ловкач подозрительно покосился на меня, но я знал, что всякие мелкие сошки его волнуют мало. Его наверняка бы удивило, знай он, как много мне известно о нем и о большинстве эпиков в Ньюкаго.

– Ну? – спросил я. – Идешь?

– Нечего мне указывать, пацан. Ты вообще кто? Охранник, что ли?

– Прошлым летом я участвовал в облаве на Идолин, – сказал я, скрестив руки на груди. – Продвигаюсь по службе, Донни.

– Обращайся ко мне «сэр», идиот, – бросил Ловкач, убирая руку из-под куртки. – Если продвигаешься по службе, то не бегал бы на посылках. Что ты там за чушь несешь насчет того, чтобы вернуться? Шприц сказал, что ему нужен Счастливчик, чтобы тот для него кое-что подсчитал.

Я пожал плечами:

– Он не говорил мне зачем, просто просил вас привести. Сказал, что был неправ и вам незачем беспокоить Счастливчика.

Я посмотрел на Счастливчика.

– Вряд ли Шприц знал, что у вас… э… есть свои планы, сэр. – Я кивнул в сторону женщины.

Последовала долгая неловкая пауза. Я так нервничал, что о костяшки моих пальцев можно было содрать защитный слой с лотерейного билета. Наконец Счастливчик презрительно фыркнул:

– Скажи Шприцу, что на этот раз я его прощаю. Ему стоило бы быть поумнее – я ему не персональный калькулятор.

Он повернулся, подставив локоть женщине, и пошел прочь, явно полагая, что она с радостью последует за ним. Обернувшись, она посмотрела на меня, взмахнув длинными ресницами над голубыми глазами, и я вдруг понял, что улыбаюсь.

А потом сообразил, что если я одурачил Счастливчика, то, вероятно, одурачил и ее тоже. Это означало, что теперь она и мстители считают меня одним из лакеев Стального Сердца. Они всегда старались не подвергать опасности мирное население, но не имели ничего против того, чтобы прикончить нескольких наемных убийц или головорезов.

«Треск, – подумал я, – надо было ей подмигнуть! Почему я ей не подмигнул?»

Впрочем, я и подмигивать-то толком не умел. Хотя – разве тут нужны особые навыки? Это же так просто.

– Чего это у тебя с глазом? – спросил Ловкач.

– Э… ресничка попала, – ответил я. – Сэр. Извините. Ладно, нам пора обратно.

При мысли, что мстители с тем же успехом могли держать на мушке Ловкача – а я был с ним рядом, – меня внезапно начала бить дрожь. Я поспешно зашагал по тротуару, шлепая по лужам. Дождевая вода в темноте испаряется медленно, а когда вместо земли сталь, ей некуда деваться. Землекопы соорудили некое подобие канализации, а также трубы для циркуляции воздуха на нижних улицах, но в конце концов они свихнулись, так и не доведя дело до конца.

Ловкач не торопясь двинулся следом за мной. Я замедлил шаг, поравнявшись с ним, – меня тревожило, что он может придумать причину вернуться назад к Счастливчику.

– Куда спешишь, пацан? – прорычал он.

Женщина и Счастливчик остановились под фонарем на некотором отдалении от нас и принялись исследовать языками рты друг друга.

– Хватит таращиться, – бросил Ловкач, проходя мимо. – Он может пристрелить нас не глядя, и никто даже внимания не обратит.

Он был прав. Счастливчик обладал достаточным могуществом, чтобы делать все, что его душе угодно, – до тех пор, пока это не мешало планам Стального Сердца. Сам Ловкач подобного иммунитета не имел, и эпикам его уровня приходилось соблюдать осторожность. Стальное Сердце даже пальцем бы не пошевелил, если бы мелкой сошке вроде Ловкача кто-нибудь воткнул нож в спину.

С трудом отведя взгляд от парочки, я нагнал Ловкача. В темноте вспыхнуло пламя зажигалки, и в воздухе перед его лицом повис тлеющий огонек сигареты.

– Черт бы побрал этого Шприца, – сказал он. – Мог бы послать за Счастливчиком какого-нибудь лакея вроде тебя. Терпеть не могу выглядеть полным слонцем.

– Ну, вы же знаете Шприца, – рассеянно бросил я. – Он считал, что, если он пошлет вас, Счастливчику это не покажется столь оскорбительным, поскольку вы сами эпик.

– Может, и так. – Ловкач затянулся сигаретой. – Ты в чьей команде?

– Эдди Макано, – ответил я, назвав одного из мелких сошек в организации Шприца. Бросив взгляд через плечо, я увидел, что парочка продолжает свое занятие. – Собственно, он меня за вами и послал. Не захотел пойти сам – слишком был занят. Пытался подцепить одну из девиц, что бросил Счастливчик. Вот ведь слонц, да?

– Эдди Макано? – Ловкач повернулся ко мне; огонек сигареты осветил оранжево-красным светом его озадаченное лицо. – Его убили в перестрелке с теми недоносками два дня назад. Я там был.

Я застыл. Ой…

Ловкач потянулся к пистолету.