Текст книги "Опасная любовь"

Автор книги: Бренда Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я тоже так думаю. – Он поймал ее лицо в свои ладони. – Но прежде я должен предупредить тебя, что я всегда с энтузиазмом отдаюсь тому, что делаю.

– Эмилиан, – прошептала Ариэлла.

Глаза его блестели. Когда губы их соприкоснулись, девушка замерла, удивляясь тому, какими крепким, свирепым и требовательным оказался его рот. Давление становилось сильнее, болезненнее, и она разомкнула губы. В этот момент, к ее удивлению, язык Эмилиана проник глубоко ей в рот. Она заволновалась и попыталась оттолкнуть его за плечи. Не такого поцелуя она ждала – и не была уверена, что это вообще можно назвать поцелуем, скорее яростью в действии.

Он замер.

Ариэлла задрожала от осознания того, что целиком находится в его власти. Ее сила была ничем по сравнению с его.

Эмилиан чуть отстранился, и девушка снова попыталась высвободиться. Какую ужасную ошибку она совершила.Но он не отпускал ее, продолжая прижимать к своему крепкому трепещущему телу, и руки его превратились в тиски, из которых невозможно было вырваться.

– Не уходи.

Ариэлле никак не удавалось унять дрожь. Тревога ее росла. Даже стоя неподвижно, она ощущала пульсацию его тела, заставляющую частить ее пульс. Девушка напоминала себе, что Эмилиан не причинил ей боли, но в определенный момент все же почувствовала взрыв грубой мужской силы, к которому оказалась совершенно неподготовленной.

– Я не сделаю тебе больно, – мягко произнес он. – Я хочу любить тебя. Позволь мне это. – По телу его пошла дрожь.

Глаза Эмилиана больше не были холодными или насмешливыми и не сверкали от гнева. Они всматривались в ее лицо, ожидая позволения.

Ариэлла ощутила зов собственного тела. Груди ее налились желанием, и она отчетливо уловила возбуждение Эмилиана. Она чуть пошевелилась, снедаемая пламенем у себя между ног. С губ Эмилиана сорвался стон.

Не успела она решить, стоит ли поощрять какие-либо действия с его стороны, как он обхватил ее лицо большими ладонями и медленно склонился к ее рту.

Он легко, словно перышком, коснулся губами ее губ. Сердце ее, казалось, вот-вот разорвется от переполнявших его эмоций. Эмилиан снова и снова дотрагивался до ее губ, и девушка закрыла глаза, растворяясь в охватившем ее наслаждении и жаре нового чувственного опыта. Рот его дразнил ее до тех пор, пока ее губы снова не приоткрылись, приглашая его.

У него вырвался грубый смешок, и язык его скользнул в манящую сладость ее рта. Ариэлла дотронулась до его языка своим, но он тут же искусно уклонился, одаривая девушку долгим глубоким поцелуем, который, казалось, длился целую вечность.

Ариэлла со стоном извивалась в его руках, снедаемая внутренним жаром, но он не отпускал ее, продолжая поединок их языков. Отринув стыд, она прижалась к его телу, к его крепкому мужскому естеству. Рассмеявшись, он крепко сжал ее ягодицы через ткань платья и ворох нижних юбок и поднял ее вверх, по-прежнему прижимая к себе.

Она снова застонала, цепляясь за него, не прерывая поцелуя. Каким-то непостижимым образом он обнял ее именно так, как ей больше всего хотелось, и Ариэлла чувствовала, что желание сводит ее с ума. Она неистово задвигалась.

Поцелуй воспламенял ее. Краешком угасающего сознания она отметила, что рука его заскользила по ее ноге, затем по внутренней стороне бедра, минуя нижние юбки и поднимаясь все выше и выше. Дикое наслаждение овладело ее существом. Она понимала, что ее ожидает нечто гораздо большее, чем просто поцелуй, но ей было все равно.

Не колеблясь, его рука проникла в ее панталоны и коснулась голой влажной кожи. Ариэлла тихонько застонала, зарываясь лицом в его крепкую, покрытую капельками пота грудь и лишая себя способности видеть. Она не имела иных желаний, кроме как продолжать испытывать это почти невыносимое трение. Она заплакала.

Эмилиан заговорил с девушкой на его родном языке и полностью просунул ладонь в ее панталоны, лаская ее лоно. Ариэлла почувствовала головокружение.

– Иди ко мне, – произнес он по-английски хриплым, горловым голосом.

Деревья стали вращаться у нее перед глазами, и она впилась зубами ему в кожу, ощущая на губах вкус его пота и крови.

Голова ее все еще кружилась, и Ариэлла поняла, что он уложил ее на землю во влажную траву. Настойчивое напряжение, владевшее ее телом, ужасное и восхитительное одновременно, постепенно затихало и наконец полностью исчезло. Но дышала она все еще с трудом. Ариэлла почувствовала, как он касается пальцами обнаженной кожи ее спины. Она пыталась осмыслить наслаждение и страсть, только что испытанные ею. Теперь она понимала, почему люди столь отчаянно жаждут любви.

Он пробежал пальцами вдоль ее позвоночника. Ариэлла заморгала и открыла глаза. Эмилиан стоял перед ней на коленях. Лицо его было затуманено страстью. Он пытался снять с девушки платье. Она схватила его за запястье.

Он смотрел на нее затуманенным взором, в котором отражалось удивление.

– Подожди, – с трудом выдохнула она.

Глаза его сощурились с подозрением.

– Что… что ты делаешь? – Нижние юбки ее обернулись вокруг талии, а сама она была распростерта на земле, словно тряпичная кукла. Девушка села прямо и, внезапно испытав острый прилив стыдливой скромности, одернула подол. Лиф ее платья был непристойно опущен, и она поправила его и посмотрела на Эмилиана.

Он сидел на корточках, и на лице его отражалось опасное раздражение.

– Теперь ты хочешь прекратить? – угрожающе спокойным голосом произнес он.

– Я… я не за этим пришла.

– Ну разумеется, за этим. – Глаза его метали молнии. – Ты жаждала страсти и хотела сравнить меня со своими английскими любовниками. Моя страсть не нашла удовлетворения, – мрачно добавил он.

Верхние пуговицы его бриджей были расстегнуты, словно тому, что за ними скрывалось, вдруг стало слишком тесно в плену ткани. Ариэлла хотела что-то сказать, но не могла.

– Это наслаждение не идет ни в какое сравнение с тем, которое мы оба испытаем, когда я войду в твое лоно. – Вытянув руку, Эмилиан осторожно прикоснулся к ее лицу. – Позволь мне снова заставить тебя кричать в экстазе. Позволь мне испытать восторг вместе с тобой.

Девушка замерла.

Он улыбнулся.

– Нам обоим отлично известно, зачем ты пришла ко мне. – С этими словами он крепко сжал в кулаке ткань лифа ее платья.

Ариэлла отпрянула. Было так просто покориться этому мужчине, дать ему то, что он хочет. Его слова и взгляды гипнотизировали ее. Но поцелуй – это одно, а физическая близость – совсем другое. Она и хотела зайти дальше, и одновременно намеревалась держать его на расстоянии до тех пор, пока не поймет, что именно происходит.

– Ты меня неверно понял, – прошептала она.

Глаза Эмилиана широко распахнулись.

– Я явилась сюда вовсе не затем, чтобы сравнить тебя с другими моими любовниками. – Девушка принялась снова яростно поправлять лиф платья. – Нет у меня никаких других любовников.

Он продолжал смотреть на нее с выражением крайнего недоверия на лице, которое стороннему наблюдателю могло бы показаться комичным.

– Я даже не замужем, – чуть слышно произнесла Ариэлла. Как ему еще объяснить? – Ни у одной девушки моего возраста нет любовника. Сначала должен появиться муж.

Воцарилась ужасающая тишина.

Девушка занервничала. Как же так получилось, что Эмилиан счел ее женщиной, жаждущей недозволенных развлечений?

– Не хочешь ли сказать, что ты девственница? – недоверчиво произнес он. – Девственницы не ходят по ночам на свидания с незнакомыми мужчинами.

Она помедлила с ответом. Своим видом Эмилиан напоминал разъяренного льва, разбуженного и силой извлеченного из его логова.

– Я не знаю, зачем пришла… увидеть тебя… Я мечтала всего лишь о поцелуе.

Глава 4

Его шаги были такими широкими и гневными, что Ариэлла едва поспевала за ним бегом. Споткнувшись, она на мгновение остановилась.

– Подожди!

Эмилиан ничего не ответил и не стал замедлять шаг.

На лице его застыла непроницаемая маска разочарования и гнева. Он направлялся к холму и расположенному на нем спящему дому, явно желая проследить, чтобы девушка добралась благополучно.

– Мне очень жаль! – вскричала она, поспешая следом за ним. Конечно же он ожидал вступить с ней в любовную связь – ведь она вела себя столь смелым образом. Но отчего же сейчас он так сильно сердится на нее? – Я не хотела ввести тебя в заблуждение.

Наконец Эмилиан все же посмотрел на Ариэллу. Он остановился так внезапно, что она, двигаясь по инерции, проскочила мимо него. Он схватил ее за руку и привлек к себе.

– Если в твои намерения не входит ввести мужчину в заблуждение, то оставайся в своем милом красивом доме и в своей милой красивой кровати, где все девственницы должны мирно почивать в такой час!

Ариэлла задрожала от волнения.

– Я пришла, влекомая любопытством. Я услышала чарующую музыку, зовущую за собой. – Девушка колебалась, потому что открыла ему не всю правду. В действительности ее влекло к этому человеку, неподвижно стоящему сейчас перед нею. – Я всего лишь хотела понаблюдать издалека и не собиралась вмешиваться. Не думала, что меня заметят. Я не собиралась… допустить ничего из того, что… произошло.

Губы его болезненно скривились.

– О, неужели?

Она напряглась:

– Конечно же нет!

– То, как ты пялилась на меня сегодня вечером, позволило мне сделать единственно верное заключение. – Он говорил так тихо, что девушка едва различала слова.

– Ты заблуждаешься, – слабо запротестовала она, но в действительности он был прав, и им обоим это было известно.

Выражение лица Эмилиана стало очень жестким.

Покраснев, Ариэлла обхватила себя руками.

– Ну хорошо! Признаю, я смотрела на тебя, но ты, несомненно, привык к восхищенным взглядам дам. Не собираюсь вести себя жеманно – никогда в жизни этого не делала, – смущенно произнесла она. Ариэлла никогда не призналась бы, что, с тех пор как увидела его танцующим и даже еще раньше, во время стычки с ее отцом, она не могла думать ни о чем ином, кроме его крепкого мужского тела.

– А вот этому, – грубо произнес Эмилиан, – я никогда не поверю. Ты точно знаешь, как пользоваться своими голубыми глазами, чтобы разжечь в мужчине пламя страсти, – и делаешь это намеренно. – Взгляд его гневно поблескивал. – Ты возбудила меня.

Девушка задохнулась от неожиданности. От таких откровенных слов пульс ее многократно участился. Более того, мысленно она снова оказалась в его объятиях, губы их слились в неистовом поцелуе, а тела вспыхнули огнем желания. Ариэлла не хотела уходить, чувствуя, что еще не время. В действительности незнакомая ей прежде и совершенно распутная часть ее натуры жаждала узнать, куда это приключение может завести их.

Эмилиан громко рассмеялся, словно ему удалось прочесть ее мысли и чувства.

– Тебе нужно исчезнуть до того, как примитивная часть меня возьмет верх над благородством. К тому же уже светает. Тебе нужно заботиться о сохранении своей репутации, потому что я определенно не собираюсь делать это за тебя.

Небо стало серым, но девушка продолжала стоять на месте не шевелясь. Они не могли вот так расстаться, особенно принимая во внимание, что скоро табор уйдет из Роуз-Хилл.

– Отчего ты так зол? Прошу прощения, я уже дважды спрашивала об этом. Ты примешь мои извинения?

– С какой стати мне это делать? Терпеть не могу, когда со мной играют, мисс де Уоренн.

Сердце ее тяжело билось в груди. Итак, Эмилиан не собирается принимать ее извинения, даже несмотря на то, что она объяснилась.

Он снова резко рассмеялся:

– Неужели я первый мужчина, отказавшийся плясать под твою дудку после того, как ты похлопала перед ним своими длиннющими ресницами?

– Я не заигрывала с тобой, – запротестовала она.

– Доброй ночи. – Он кивнул в сторону дома, явно желая поскорее избавиться от ее общества.

Ариэлла сделала глубокий вдох, намереваясь предпринять еще одну попытку.

– Начало нашего знакомства оказалось просто ужасным. – Она улыбнулась ему. – Очевидно, третье извинение тебя не смягчит, поэтому не стану даже пытаться. Но почему бы нам не начать все заново? Мы едва знаем друг друга. Мне бы хотелось продолжить общение с тобой, если это возможно.

Глаза Эмилиана сначала широко распахнулись от удивления, затем снова сузились от подозрения.

– В самом деле? Как странно. Благопристойные леди – благопристойные девственницы – не водят знакомство с цыганами. Говоря откровенно, те дамы, что действительно ищут моего общества, поступают так ради одной-единственной цели, но ты недвусмысленно дала понять, что тебя это не интересует.

– Никогда этому не поверю, – прошептала девушка, пораженная его словами. Конечно же он преувеличивает!

Молодой человек пожал плечами:

– Мне дела нет до того, чему ты веришь, а чему нет. Теперь, когда наша неудачная связь окончена, ты совсем перестала быть мне интересной, миссде Уоренн.

Его слова больно ранили Ариэллу. Она не могла поверить, что он действительно их произнес после того, что между ними произошло.

– Мне кажется, ты сознательно решилменя ненавидеть, хотя и не могу понять почему. Думаю, ты выбрал такую линию поведения еще сегодня днем, едва увидев меня, и это несмотря на то, что я пыталась помочь тебе убедить отца, что вы можете остаться на ночь в Роуз-Хилл. А вот совсем недавно я отнюдь не была тебе неприятна.

Долгое время Эмилиан молча взирал на нее. Каждый мускул на его лице напрягся, когда он произнес:

– Слова твои столь наивны, что я мог бы действительно им поверить.

– Ну, меня едва ли можно назвать наивной, – отозвалась девушка.

– Я этого не просил, – грубо продолжал он. – Я не хотел, чтобы в моей жизни вдруг появилась красивая принцесса из сказки, искушающая меня так, что отказаться просто невозможно. Но ты высокородная леди и наследница состояния. Тебе суждено однажды стать женой какого-нибудь прекрасного английского принца, который и сорвет цветок твоей девственности. Иди домой, мисс де Уоренн, возвращайся в тот мир, к которому ты принадлежишь. – Он развернулся, намереваясь удалиться.

Разозленная Ариэлла что было мочи сжала его руку. Силы ее явно не хватило бы, чтобы остановить его, но, по крайней мере, он посмотрел на нее. Взгляд его был холоден и взбудоражен, как снежная буря.

– Раз я отказываюсь высказывать свое суждение о тебе, почему же ты поступаешь так по отношению ко мне? Ты совсем меня не знаешь. Я абсолютно не похожа на других женщин моего возраста и положения, отчаянно ищущих подходящего мужа и дом. Может быть, тебе показалось, что я подобна прочим леди, жаждущим твоего внимания, но в действительности это не так. Я искала тебя вовсе не ради любовной интрижки!

– Нет, но все же ты признаешь, что искала меня. – Эмилиан скрестил руки на груди. – Давай-ка перейдем к сути дела, мисс де Уоренн. Что тебе от меня нужно?

Ариэлла вздохнула. Хотя в памяти еще свежи были его жаркие поцелуи и чувственные прикосновения, она ответила, ни секунды не колеблясь:

– Я хочу, чтобы мы стали друзьями.

Он рассмеялся:

– Это невозможно.

– Но почему? Почему это невозможно? Я знаю, что завтра ты уезжаешь, но мы могли бы обмениваться письмами. Мы могли бы даже несколько раз встретиться до того, как ты покинешь Дербишир.

Он задохнулся от неожиданности.

– Обмениваться письмами? Встречаться? – Он воззрился на девушку так, будто она сошла с ума.

– Я заинтересована в том, чтобы узнать тебя лучше, а письма предоставят отличную возможность сделать это. Что же до встреч, то я не понимаю, почему мое предложение столь шокировало тебя? Конечно же тебе понравится разговаривать со мной.

– Ты хочешь встречаться и разговаривать?

– Именно так и поступают друзья. – Ариэлла улыбнулась ему, находя свой план безукоризненным.

– Мы с тобой не друзья, – резко ответил Эмилиан. – У меня вообще нет друзей – и они мне не нужны!

– У всех есть друзья, – недоверчиво протянула она.

– Ты жаждешь вовсе не дружбы, и нам обоим это известно. – Он указал на нее пальцем. Рука его дрожала. – Ты наследница семьи де Уоренн. У тебя в друзьях ходят исключительно изысканные аристократы.

– В городе у меня множество довольно эксцентричных приятелей!

– Когда я потребовал, чтобы ты перешла к сути дела, мне просто было любопытно услышать твой ответ – и посмотреть, к какими ухищрениям ты прибегнешь. Мне отлично известно, зачем ты явилась в табор посреди ночи. Ты мечтала предаться страстисо мной, мисс де Уоренн, а дружбы у тебя и в мыслях не было. Я заметил твой интерес ко мне, и ты пожелала оказаться в моих объятиях, хотя и не в моей постели. Говоришь, хочешь обмениваться письмами? И разговаривать? Сильно в этом сомневаюсь. В действительности я не думаю, что ты так уж отличаешься от прочих моих любовниц– gadjis. Разница лишь в том, что ты жаждешь любви без последствий. – Глаза его метали молнии. – И удовольствия, которое я недавно дал тебе.

Ариэлла молча взирала на него, обескураженная, но вовсе не его прямолинейностью. Частично Эмилиан был прав – после того, что между ними произошло, как ей было не мечтать оказаться в его руках? Но почему же он не верил, что она заинтересована в дружбе? Ей очень хотелось узнать его взгляды на жизнь!

– Я давно являюсь объектом сексуального желания дам высшего света, а теперь вот удостоился чести стать объектом сексуального восхищенияодной девственной принцессы! – с отвращением в голосе произнес Эмилиан.

Ариэлла была не вполне уверена, что означает это заявление, и решила обдумать его позже.

– Мне не удастся забыть наших поцелуев, – задумчиво проговорила она. – Да и как это возможно? Представления не имела, что поцелуй может быть столь восхитительным. Но я и правда хочу стать твоим другом, Эмилиан. Я всегда говорю то, что думаю. У меня множество необычных друзей в городе. Если у тебя в самом деле нет ни одного друга – а я очень надеюсь, что ты говоришь неправду, – то я стану первым.

– Что, черт подери, ты имеешь в виду, говоря, что не знала, что поцелуй может быть восхитительным? – повысил голос Эмилиан. – Уж не хочешь ли ты сказать, что никогда прежде не целовалась?

– Тебя это беспокоит?

Эмилиан смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

– Никто никогда тебя прежде не целовал?

– Нет, никто и никогда. Ты подарил мне мой первый поцелуй, и я не испытываю по этому поводу никаких сожалений. Ни единого! – покраснев, вскричала девушка.

– Зато у меня сожалений столько, что хватит на двоих! – прорычал Эмилиан.

– Ты же в действительности так не думаешь, – парировала она.

– Иди домой и жди своего прекрасного принца. И дружи со своими необычнымидрузьями.

Ариэлла ушам своим не верила. Он отверг ее предложение о дружбе!

– Но табор же уходит утром! Мы не можем вот так расстаться.

– Это еще почему?

Она облизала пересохшие губы. Сердце ее неистово колотилось в груди.

– Мы только что разделили страсть, Эмилиан.

– Всего лишь поцелуй, который ты скоро позабудешь.

Она отрицательно покачала головой:

– Нет. Мне никогда его не забыть. Пожалуйста, подумай о возможности переписки! – не унималась девушка.

– Просто иди домой, – грубо оборвал он.

Ариэлла вздрогнула, но не тронулась с места. Неужели это происходит в действительности?

Эмилиан развернулся и стал поспешно спускаться по склону холма, ни разу не оглянувшись.

Его влекло к подножию холма, как мушку в сети паука. Он воззрился на спящий дом.

Солнце взошло час назад, но лагерь еще не пробудился, потому что накануне ночью все праздновали допоздна. Эмилиан же не сумел сомкнуть глаз и даже не пытался этого сделать. Он продолжал смотреть на усадьбу де Уореннов. Он совсем не хотел испытывать страсть к Ариэлле де Уоренн, особенно теперь, когда он не вполне доверял самому себе. Уж слишком он был зол.

Резко развернувшись, он посмотрел на лагерь. Он искренне надеялся никогда снова не видеть этой девушки. Цыганка Марико вполне могла бы разделить его ложе этой ночью, так же как и множество высокородных дербиширских женушек. Эмилиан действительно имел в виду каждое сказанное Ариэлле слово. Они на самом деле попрощались. Он не собирался ни писать ей письма, ни тем более встречаться с ней лично. Он вовсе не просил, чтобы в его жизни появилась женщина, подобная ей, тем более сейчас, когда он оплакивал кончину матери и гневался на весь белый свет.

Ариэлла была из тех леди, которая никогда не будет представлена ему – ни в настоящем, ни в будущем – из-за его нечистой крови. Она была красива, богата, хорошо воспитана и, несомненно, наделена множеством талантов. Несмотря на свою страстную натуру, она действительно каким-то непостижимым образом являлась невинной – а в том, что ее натура была страстной, он ни секунды не сомневался. Сам же Эмилиан был обречен на связи с толстыми стареющими и дряхлеющими или откровенно уродливыми женщинами, которых все прочие уже отвергли. Такая леди, как мисс де Уоренн, никогда не будет представлена ему, у которого в жилах течет цыганская кровь, сколь бы богат он ни был и какой бы титул ни носил. Однажды Ариэллу познакомят с настоящим англичанином голубых кровей, который с первого взгляда будет ею очарован. Любой благоразумный джентльмен сделает вывод, что из красивой и воспитанной мисс де Уоренн выйдет превосходная жена.

Ни один другой мужчина прежде ее не целовал.

В это было невозможно поверить.

Он впервые подарил ей это наслаждение. Эмилиан вспомнил ее вскрики. Даже сейчас царапины от ее зубов и ногтей на его коже саднили.

Впервые увидев Ариэллу, он захотел привлечь ее внимание, хотя и понимал, что она не замужем. Он не имел обыкновения преследовать незамужних девушек, но она была прекрасной англичанкой, стоящей гораздо выше его на социальной лестнице. Возможно, именно из-за ее отца Эмилиан намеренно стал выказывать к ней чувственный интерес. Когда девушка пришла к нему ночью, он ничуть этому не удивился. Она могла сколько угодно говорить, что явилась в лагерь, привлеченная чарующей музыкой, но ему было отлично известно, что истинной причиной ее прихода являлся он сам. Но он решил, что она опытная женщина, у которой уже были любовники.

Молодым незамужним девушкам место в гостиных своих особняков, где им следует проводить время, попивая чай, обсуждая последнюю лондонскую моду и ожидая визитеров и поклонников. Ариэлла заявила, что она не похожа на прочих. Было ясно, что она старалась держаться в рамках приличий, и Эмилиану стало интересно, сумеет ли она до первой брачной ночи вести себя схожим образом. Но мысль о том, что первый урок любви ей преподаст какой-то англичанин, внезапно разозлила его.

Он бы мог лишить ее девственности, так почему же он этого не сделал?

Потому что по своей природе он был больше англичанином, нежели цыганом, в нем сильно было джентльменское чувство долга. Англичане ценят в своих женах невинность, цыгане нет. Эмилиану никогда не приходилось иметь дело с девственницей, даже во время своего долгого и утомительного путешествия с табором по Шотландии восемь лет назад. Причина крылась не столько в том, что он предпочитал видеть на своем ложе опытных женщин, сколько в том, что англичанин, каковым он стал, сын Эдмунда и виконт Вудленда, не мог бы обесчестить и опозорить женщину.

Но в прошлую ночь Эмилиан вовсе не чувствовал себя англичанином.

Достигнув одной из крайних кибиток, он услышал детский плач. Возможно, это его новорожденный кузен. Голова Эмилиана болела столь сильно, что грозила в любую минуту расколоться на части. Тело его пульсировало от гнева и желания. Он не был уверен, что хочет и дальше оставаться англичанином. Единственное, в чем он был уверен наверняка, – это в том, что он намерен отомстить за Райзу, и, будучи совершенно откровенным с самим собой, он сожалел, что все же не воспользовался принцессой– gadji.

Мысли молодого человека снова и снова возвращались к ее голубым глазам, а не лицу и не телу. Ее взор взволновал его потому, что, глядя в ее бездонные глаза, он, казалось, был близок к осознанию какой-то важной новости о самом себе.

Эмилиан отмахнулся от причудливых видений. Ариэлла заявила, что хочет стать его другом. При этой мысли он рассмеялся вслух.

У него нет друзей. У него есть братья – каждый цыган в kumpa’nia.У него есть семья – Стеван, его кузены, Джаэль. Даже Роберт член его семьи, как бы сильно они друг друга ни презирали. У него есть враги – практически каждого gadjoи каждую gadjiс улицы можно отнести к этой категории. Но друзей у него нет. Он не сумел бы даже ответить, что такое друг и зачем он ему понадобился.

Поступил ли он с Ариэллой несправедливо? Он спал со многими женщинами, но не подружился ни с одной из них.

Возможно, она отличается от других gadjis,с которыми он спал. Она уверяла, что не оценивает его по тем же критериям, что прочие gadjos. Но привела-то ее к нему именно страсть, как и всех прочих его любовниц. Будь она замужем, он уверен, непременно отдалась бы ему. В этом она была в точности как и все остальные. А спустя какое-то время он услышал бы, как за его спиной она отзывается о нем с презрением и высокомерием. В этом у него тоже не было ни малейших сомнений.

Гнев Эмилиана нарастал. Как же он ненавидит gadjos– всех их, включая и Ариэллу.

– Вид у тебя такой, словно хочешь порвать кого-нибудь на части.

Эмилиан сделал глубокий вдох, рассчитывая таким образом расслабить напрягшиеся мускулы, и повернулся лицом к Стевану:

– В самом деле?

– Еще до того, как я сообщил тебе о смерти Райзы, я замечал темные тучи на твоем челе. Не хочешь ли поведать мне о своих горестях? – спокойно поинтересовался цыган.

– Это беспокойство о Вудленде, – солгал Эмилиан. – В действительности подобная чепуха пристала gadjos,но не нам.

Стеван улыбнулся, не веря ни единому слову племянника.

– Но мне действительно нужно поговорить с тобой, – продолжал молодой человек. Грудь его разрывалась от боли. – Я хочу навестить могилу Райзы.

– Да, это правильно, – согласился его дядя. – Она похоронена в Трэббочберне, недалеко от того места, где ты родился. Когда ты отправишься?

У Эмилиана не было возможности ни погоревать, ни обдумать ситуацию. Как только он узнал о смерти матери, начались празднества в честь новорожденного сына Стевана. А потом явилась Ариэлла де Уоренн, отвлекшая его. Посетить могилу матери было его сыновним долгом. Теперь же, глядя на своего дядю, Эмилиан вспомнил о сестре, которая нуждалась в брате и защитнике. Райза хотела бы, чтобы он позаботился о Джаэли.

– Думаю, я с радостью присоединюсь к вам, когда вы отправитесь на север, – растягивая слова, произнес молодой человек.

Стеван удивился:

– Это в тебе говорит горе, не так ли?

– Может, и так.

Но идея показалась ему очень заманчивой. Когда в двенадцать лет он выбрал остаться с Эдмундом, он таким образом отверг цыган и их образ жизни. Слишком он был молод для принятия столь важного решения. И разве не следует ему попытаться понять цыганскую жизнь теперь, когда в нем бурлит гнев и жажда мести?

К тому же так у него будет отличная возможность лучше узнать собственную сестру, которая очень в нем нуждается.

– Ты знаешь, что в таборе тебе всегда рады. Но, Эмилиан, отчего бы тебе не взять с собой свой удобный экипаж gadjoи побольше слуг? Зачем тебе путешествовать, как цыган, прожив столько лет жизнью англичанина?

Эмилиан попытался объяснить, тщательно подбирая слова, чтобы выразить томление своего сердца, своей души:

– Я позабыл, что значит быть цыганом. Я чувствую, что должен Райзе гораздо больше, чем сумел ей дать, – и уж гораздо больше, чем просто поклониться ее могиле. Все изменилось, Стеван. Я очень зол на gadjos.

– Ты и должен злиться – ведь ты ее сын. Не думаю, что ты понимаешь, чего именно хочешь. Но ты говоришь лишь о краткой поездке с нами, не так ли?

Эмилиан на мгновение замялся.

– Я такой же цыган, как и англичанин.

– В самом деле? А я вижу перед собой настоящего англичанина – пусть и танцующего как цыган. – Стеван улыбнулся, но Эмилиан не сумел улыбнуться в ответ. – Моя сестра очень гордилась, каким ты стал человеком. Она хотела, чтобы ты жил как богач в хорошем доме и в окружении слуг. Будь она жива, ни за что не стала бы просить тебя оставить свой английский образ жизни ради цыганского.

– И что я такого особенного оставляю? – вскричал Эмилиан. – Я знаю, что мать желала мне большего, чем жизнь простого цыгана. Я очень хорошо помню, как со слезами на глазах она отпустила меня к отцу. Она горевала обо мне. Я предпочел остаться в Вудленде, когда был еще слишком юным и не понимал, что творю. Был ли мой выбор верным? Соседи презирают меня, Стеван, точно так же, как они презирают и тебя.

Стеван задумался.

– Кажется, я начинаю понимать. Ведь в твоих жилах течет наполовину цыганская кровь, и ничто этого не изменит. Но полагаю, кочевая жизнь тебе быстро наскучит. Слишком много изменений случилось за последние годы.

– Возможно, ты и прав, а возможно, и нет. Кто знает, быть может, через пару месяцев я махну рукой на gadjosи никогда не вернусь домой. – Эмилиан ощутил, как внутри у него снова закипает ярость и ему опять хочется бросить взгляд на большой особняк де Уореннов.

Стеван посмотрел на племянника, и тот покраснел, осознав, что только что назвал Вудленд домом.

– Нам обоим известно, что в день, когда тот gadjoзабрал тебя у Райзы, была определена твоя baxt [13]13
  Судьба, жребий ( цыганск.).


[Закрыть].

Эмилиан напрягся:

– Я не верю в судьбу.

– Именно это и делает тебя столь похожим на gadjos, Эмилиан.

Молодой человек задумался о том, что прошлой ночью он поддался не только настойчивой, воскрешающей воспоминания цыганской музыке. Полностью поглощенный ритмом танца, он чувствовал себя так, словно последних восемнадцати лет и не было вовсе и он никогда не покидал табора.

– Вчера я был цыганом.

Стеван похлопал племянника по плечу:

– Да, верно. Когда ты будешь готов тронуться в путь?

– Мне требуется неделя на сборы, может, больше, – ответил Эмилиан, которого уже манила притягательная ширь дорог. Он не мог дождаться момента, когда караван покинет Дербишир, предчувствуя, что тогда он снова станет свободным. – Нужно нанять управляющего, которому я смогу доверить дела. Станете вы ждать столько времени? Kumpa’niaможет остановиться на моей земле.

– Мы будем ждать тебя столько, сколько потребуется, – с улыбкой заверил его Стеван. – Я очень рад, что ты едешь с нами.

Эмилиан вдруг почувствовал, что на этот раз сделал правильный выбор.

Странствуя с табором по бескрайним дорогам, он мог переоценить свою жизнь в качестве англичанина и поставить ее под вопрос. Он устал от бесконечной вереницы женщин– gadjis,которые пожирали его глазами, словно он был каким-то экзотическим представителем мужского рода. Они ожидали, что из-за своего цыганского происхождения он будет ненасытным в постели, и чувствовали себя крайне оскорбленными, если через час или два он терял интерес. Все эти женщины ожидали от него проявления невероятной силы и выносливости и не могли дождаться, когда же им доведется проверить свою догадку на практике. Он замечал также, что утром некоторые из его любовниц проверяли, в сохранности ли их драгоценности, словно он мог у них что-то украсть.