Текст книги "DOOM : Небо в огне"

Автор книги: Брэд Линавивер

Соавторы: Дэфид Линн аб Хью
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

10

– Капрал Таггарт, – обратился ко мне директор. – Как вам понравилось пребывание в космосе?

Я всегда честен, если ничья жизнь не находится под угрозой.

– Я всегда хотел туда, сэр. Если вы ознакомились с моим отчетом, то знаете, что я пробыл там не в том качестве, в каком намеревался.

– Если бы военный трибунал когда-либо и допускал ошибку, то ею был ваш случай, – сказал полковник Хукер, смотря прямо на меня. – Но плюсом военного времени является то, что становится легко обходить бумажную волокиту. Я с удовольствием вычеркнул вашу проблему, морпех!

– Спасибо, сэр.

Директор вернул нас к теме разговора.

– Я поднимаю вопрос борьбы в космосе, и тому есть причина. Мы намереваемся дать сражение у Фредов. Мы знаем, что вы и рядовая Сандерс, – он кивнул в сторону Арлин, – обладаете уникальной компетенцией в этом отношении.

Я понял, что каникулы закончились. Также мне было интересно, что, черт возьми, это такое – Фреды.

Вильямс продолжил докладывать.

– Больше года назад, еще до того как я присоединился к команде, эта установка получила последовательный сигнал из космоса. Никакой другой радиотелескоп его не брал. Поначалу люди, получившие его, думали, что это была ошибка аппаратуры или чья-то игра, шутка. Сигнал мог идти, скажем, от маленького радио, находившегося недалеко от установки, но это было не так.

Он прервался, чтобы глянуть на записи на своем планшете. Все мы слушали очень внимательно. Я готовился услышать что-то новое о враге, что-то, что ускорило бы его окончательный разгром.

– Они проанализировали сигнал, – продолжил он, – и установили, что это был узкий луч маловолновой передачи. Имелись отклонения и пробоины в сообщении. Мы сделали сложный компьютерный анализ, используя Дорнбургскую систему, лучшую спутниковую и астрономическую программу, когда-либо разработанную. К нам действительно шло сложное и четкое сообщение, которое последовательно отскакивало от семи космических тел Солнечной системы на своем пути к Земле. Когда мы устранили различные пробелы и преграждения, результатом оказалась стрела, идущая по прямой из-за пределов Солнечной системы, и это не могло быть фальшивкой. Источник сигнала должен был находиться за пределами орбиты Плутона-Харона.

Директор улыбнулся.

– Извините, если шутка покажется вам слишком профильной, но не могу не вспомнить слова Роберта Энтона Вилсона: «если мы найдем планеты за Плутоном, они должны быть названы Мики и Гуфи». Но Харон настолько мал, что его можно считать лишь луной Плутона.

Адмирал прочистил горло и начал докладывать:

– Обнаружилась неожиданная помеха в, э-э, обработке информации. Предыдущий директор решил не сообщать правительству о послании. Члены его команды также разделяли его чувства.

Вильямс продолжил нить разговора.

– Они боялись, что военно-промышленный комплекс сделает из этого огромную национальную проблему.

Арлин стояла справа от меня и шепнула мне в ухо:

– Звучит также плохо, как и голливудский индустриальный комплекс.

– Тихо, – прошипел я.

Директор продолжал.

– Ученые потратили месяц на расшифровку сигнала, но прогресс был медленным. Затем работы прекратились по одной небольшой причине: произошло вторжение.

– А! – визгнула Джилл мне в ухо, и я успокоил и ее.

Казалось, Вильямс не слышал эти саркастические ремарки, и остальное руководство как бы тоже было поражено временной глухотой, что очень меня порадовало. Я надеялся, что все будет проходить в формате «Вопрос – Ответ». Я хотел спросить о Фредах. Впрочем, Вильямс глухим не был. Он напомнил мне монахинь, которые наказывали нас, когда мы перешептывались во время уроков. Он нахмурился и принял очень серьезный вид.

– На заре вторжения мой предшественник покончил жизнь самоубийством. Он обвинял себя в том, что не передал информацию в Вашингтон. В его защиту нам стоит вспомнить, как определенные правительственные органы становились предателями и сотрудничали с Фредами.

Трудно представить, как можно продать своих собратьев за вещи, которых ты никогда не видел, о которых ты знаешь меньше, чем ничего.

Так вот оно что. Фредами они называли инопланетных повелителей, которые руководили нашими демоническими приятелями. Меня заинтересовало происхождение этого названия.

– Я никогда не забуду предателей, – проговорил Альберт, исторгая слова из самых глубин своего страдания, которое, я надеюсь, мне никогда не доведется испытать. Директор не возражал.

Он улыбнулся и поблагодарил Альберта за его вклад. Этого было достаточно, чтобы пригласить Арлин выйти на сцену.

– Мы когда-нибудь взламывали код? – спросила она.

– Это произошло после того, как директор Вильямс вступил в должность, – ответил адмирал.

– Многие из первоначальной команды все еще здесь, – быстро вставил директор. – Они не несли ответственности за решения моего предшественника.

– И даже если бы и несли, сейчас мы не вправе позволить себе роскошь растраты наших лучших умов, – добавил Киммел.

– Мы взломали код, – сказал директор, возвращаясь к теме. – Сообщение оказалось не тем, чего мы ожидали. Инопланетное сообщение было предупреждением.

– Предупреждением? – повторила Арлин. – Вы имеете в виду, угрозой, ультиматумом?

– Нет, – мягко продолжил Вильямс. – Инопланетяне, которые отправили послание, пытались предупредить нас о надвигающейся угрозе. Понимаете? Где-то там есть дружественные инопланетяне, враги Фредов, которые предупредили нас о монстрах, что вторглись на Землю. И более того…

Можно было сказать, что это доставляло ему удовольствие, и я не мог критиковать его за эту радость. Часть его счастья исходила из открытия, что кто-то пытался помочь человеческой расе в минуту нужды. Но, думал я, если он в ближайшее время не перейдет к делу, я сменю свою оценку.

А он продолжал.

– Эти дружественные пришельцы, похоже, пытались сказать, что они – одни из тех, кто построил Врата на Фобосе; но мы не совсем уверены по этому поводу. Нам больше кажется, что они приглашали нас использовать эти Врата, чтобы телепортироваться на их базу. У нас есть код доступа. У нас есть даже номер телефона. Я имею в виду, что они выслали нам координаты телепортации. Так что следующий шаг очевиден. Мы думаем, что было бы хорошей идеей, если многоопытные морпехи доставят ответное письмо, лично.

По началу я испугался, что они оставят меня в стороне. Хоть я и морпех, вне планеты ранее не был никогда. Конечно, это не должно стать поводом, чтобы удерживать меня здесь.

Никто больше в Солнечной системе не имел опыта Флая и Арлин. Но им нужны еще два человека для миссии. И я вполне имел шансы быть одним из них.

Арлин и я решили не упоминать о моем предложении руки и сердца. Впрочем, у нас нет намерения держать это в секрете от Флая и Джилл. В этом просто нет смысла. Но я чувствовал смысл в самом предложении. Я польщен, что она носит мое кольцо вместе со своим идентификационным номером. Я лишь надеюсь, что все не закончится тем, что оно окажется на пальце ноги, вместе с номерком, который туда вешают, когда морпех умирает… и одного этого становится достаточно, чтобы его опознать.

Я никогда не мечтал побывать в космосе. Сейчас же они говорят о расставании с Солнечной системой. Не знаю, что и думать. Военное начальство, со свойственной им проницательностью, доложило, что ничего не держит меня на Земле, кроме закона тяготения.

Сразу после того, как директор Вильямс огласил, как гром среди ясного неба, новость о дружественных инопланетянах (я до сих думаю, что поверю в это, только когда увижу их) начальство сказало Джилл и мне, что им нужно обсудить с нами что-то важное и личное. Флай и Арлин еще не пришли в себя от громоподобной вести, и с ними лично решил поговорить полковник. Директор передал нас женщине, удачно именовавшейся Гриффин, которая отвела нас в маленькую комнату и приступила к поп-викторине.

– Вы понимаете сейсмографические записи?

– Они показывают землетрясения, – заговорила Джилл высоким голосом. – Вы понимаете десятичные запятые? – вернула она вопрос своим самым саркастичным тоном.

Женщина по имени Гриффин имела каменное лицо, достойное Горгоны. Она повернулась к компьютерному экрану и начала вбивать символы и числа.

– Я не хочу утомлять вас цифрами, – сказала она устало. – Сейсмографические лаборатории в Неваде и Нью Мексико обнаружили пять толчков, которые могут быть результатами только ядерной бомбардировки. Вероятное место удара – Солт Лейк Сити.

Джилл и я посмотрели друг на друга и увидели эмоции, отраженные в наших лицах. Джил так усиленно старалась не заплакать, что я не мог остановить это. Я заплакал первым. Я думал о всех тех людях – о Джерри, Нейте, даже о президенте Совета Двенадцати. Они не могли покинуть нас! Я вспомнил двух сестер, которых, казалось, коснулась рука Бога: Бринк и Линнея. Я помогал им в изучении Книги Мормонов. Они не могли покинуть нас, не могли!

Я никогда не признавался себе в этом, но до настоящего момента нерушимым подтверждением моей веры было знание того, что Солт Лейк Сити стоит невредимым. Он выглядел как неопровержимое свидетельство руки Господней в действии. Мы были, в конце концов, Церковью Последних Святых. Центральным пунктом была наша вера, что время прямого вмешательства Бога еще не окончилось. Его рука все еще должна касаться мира, а иначе как мы могли спастись после такого холокоста.

Книга Мормонов все еще была только книгой, также как Библия или Коран или Талмуд.

Жизнь в мире настоящих демонов обостряла чувство сверхъествественного до уровня, к которому едва ли могли приблизиться Первая и Вторая «Книга Нефия», «Иакова», «Йеноса»,

«Ярома», «Омни», «Слово Мормона», «Книга Мосия», «Альмы», «Хелама», «Третья и Четвертая книги Нефия», «Книга Мормона», «Эсфиря» и «Мормони». Научные исследования были только лишним грузом для меня. События, которым мы являлись свидетелями, делали каждый священный текст, явленный роду человеческому, более актуальным для современных людей.

Но если Храм действительно был уничтожен ядерным взрывом, мне нужно серьезно переосмыслить пророчества.

Арлин выглядела ухоженной, аккуратной и по-красивому смертоносной, когда мы подходили к офису Полковника Хукера. Правило «дамы – вперед» было неуместно – я превосходил ее в звании. Мне нравилось превосходить женщину, которая была ухожена,

аккуратна и по-красивому смертоносна. Дверь уже была открыта, и полковник сидел за своим столом, когда я достиг порога. Прошло много времени с тех пор, как я колотил сосны. Я встал в проеме, протянул руку и стукнул по двери три раза, звонко и настойчиво.

Полковник Хукер мрачно поднял глаза. Один Бог знал, сколько еще нас осталось в мире.

Самое приятное в том, чтобы быть морпехом – гордость, которая основывается на вопросе, как такой ярый индивидуалист захотел служить. Когда ты морпех, ты выбираешь; и уважаемые тобой люди должны тебя выбрать, а уважение идет навстречу чести, как улица с двухсторонним движением. Жаль тех несчастных монстров, что оказались на нашем пути.

– Рад видеть вас, – объявил Хукер.

– Спасибо, сэр! – Арлин и я ответили в унисон.

Мы прошли в его офис, и он предложим нам по одной сигаре «Afuente Gran Reserva». Они были крупными. Очень жаль, что ни я, ни Арлин не курили. Он закурил один и приказал нам располагаться поудобнее.

– Я хочу быть уверен, что вы оба понимаете полноту вашей сопричастности, – сказал он. – Это миссия для четырех мужчин. Директор уже отметил вашу уникальную квалификацию. Мы должны также быть откровенными. Это не та миссия, из который мы ждем, что кто-то вернется.

Я едва заметно взглянул на Арлин. Ее лицо было бесчувственной маской. Она так выглядит, только когда держит себя под сверхчеловеческим контролем. Мне не нужны были телепатические способности, чтобы прочесть её мысли: Альберт, Альберт, Альберт.

А вот полковник, похоже, был телепат. Следующим словом, вылетевшим из его рта, было "Альберт". Маска Арлины лопнула, и ее глаза стали очень широкими.

– Альберт – мой третий кандидат для этой миссии, – продолжил Хукер. – Я выбрал его по причине его данных перед вторжением, а также потому, что он – ветеран войны с этими треклятыми монстрами. Откровенно говоря, не думаю, что есть три других живых человека, имеющих опыт, подобный вашему.

– Вероятно, действительно нет, сэр, – согласился я.

– Если б я был суеверен, – продолжал он, – то сказал бы, что вам помогает какая-то магия.

У нас есть миссия, которая проверит эту гипотезу. Придется попотеть, но в вашем распоряжении будет судно и команда, которые помогут долететь куда нужно.

– Вы сказали, что это операция для четырех мужчин, – напомнила Арлин. Мне нравилось, что она не обобщала: "четырех людей", она вообще никогда не заморачивалась по таким мелочам.

– К вам присоединится еще один морпех, боевой ветеран, – сказал нам Хукер. Я был рад это услышать. – Только морпех сгодится для такого задания. Но нам было не просто найти коголибо в соответствие вам. Перед тем, как вы познакомитесь с новым человеком, у меня есть для вас подарок.

Он потянулся к ящику стола и вынул оттуда два белых конверта с нашими именами на них.

Моя очередь быть телепатом. Голос в застенках головы не напоминал о данной категории вещей уже долгое время. Мы были слишком заняты, стараясь не умереть и спасти вселенную.

Но когда я открыл конверт и увидел три сержантских шеврона, я почувствовал спокойную гордость, ощущение которой уже почти забыл. Эти три желтые полоски несли для меня куда больше смысла, чем можно вместить в словари. Арлин протянула мне символ своего поощрения, чтобы я взглянул на ее трофеи войны. Она больше не рядовой, теперь у нее была полоска: она была младшим капралом. Обе вышивки имели дизайн двух пересекающихся мечей космических морских пехотинцев.

Черт возьми, я чувствовал себя прекрасно.

11

Впрочем, я не испытал подобных же чувств, когда встретил четвертого члена нашей команды. Он был офицером! После стольких слов о нашем уникальном статусе космических морпехов, они берут и сажают нас рядом с каким-то офицером, чей опыт, по их же признанию, и близко не может сравниться с нашим. После перебора в уме каждой шутки, которую я когда-либо слышал о военной разведке, я остывал. Какой-то мудрый пожилой ветеран однажды сказал, что не все офицеры – пустоголовые. Забавно, но не могу припомнить имя этого мудрого старика.

Капитан Эстебан Идальго действительно приносил некоторые активы в миссию. Он был хорошим морпехом, с большими почестями из войны в Нью-Мексико. Это было на одной чаше весов. Большое количество боевого опыта, но главным образом против людей.

На дебетовой стороне было все остальное. Через пять минут я определил его в своей книге как ярого безмозглого поборника строгой дисциплины. Конечно, пять минут осмотра не тянут на научное исследование, но по ходу дела Идальго только укреплял сложившееся мнение.

– Вам достаточно знать обо мне только одно, – залаял он. – Я не братаюсь. Я настаиваю на беспрекословном соблюдении военной дисциплины и правил. Я требую, чтобы униформы блестели и были в отличном состоянии.

Я не мог поверить в то, что слышал. Как будто события прошедшего года взяли и испарились. Не важно, что человеческий род стоит на грани исчезновения. Важно, что у нас есть правила, которым нужно следовать. История всюду имеет примеры подобного дерьма. Когда армия начинает проигрывать, скорее всего, верховное командование поручает таким вот книжным офицерам напоминать матерым воинам, что победа – это лишь вторичная цель.

Уважение к командной структуре – вот что является священным.

Я чувствовал глаза Хукера, уставившиеся на меня, отслеживающие движение каждого мускула. Возможно, все это было проверкой. Очевидно, сражения с князьями ада были прогулкой в парке. Победа над столь грозным врагом едва ли состыкуется с такими пустяками, как хранение своей обуви блестяще отполированной. Трудно было даже представить капитана Идальго с его идеальными пуговицами на униформе в той гуще опасностей, которые мы с Арлин едва пережили на Фобосе и Деймосе.

– Я изучил ваши боевые отчеты, – сказал он. – Образцово. Это касается обоих. К слову сказать, сержант Таггарт. На Фобосе и Деймосе вы почти искупили свое неподчинение в Кифиристане.

Зачем Хукер это делает? Я хотел вырвать у Идальго его опрятные, в стиле Эррола Флинна, усы и засунуть их ему в глотку. Но я позаимствовал страничку из книги Арлин и надел на лицо бесчувственную маску, как будто был в музее. В течение этого сурового испытания Хукер тщательно меня рассматривал. Как и Арлин. Наконец, гавайский ад закончился, и нас отпустили.

Нам нужно было многое сделать перед финальным брифингом. Надо было пошелестеть с Альбертом и Джилл. Она могла бы быть частью первого этапа нашей миссии, если ей захочется.

Однако она была гражданским и к тому же ребенком, поэтому никто не собирался ей этого приказывать. А еще я был уверен, что все мы захотим попрощаться с Кеном. И с Маллиганом.

Я настоял, чтобы мы с Арлин сделали обширный марш в поисках наших приятелей. Это могло быть лишь остатком паранойи с моих школьных дней, но я чувствовал себя лучше, разговаривая с учителями на открытом воздухе. Пальмы уж точно никто не прослушивал.

– Ну, что думаешь о нашем повышении? – спросила Арлин.

– На каждый светлый луч есть туча, – ответил я.

– Я могла буквально ощутить твое напряжение рядом с нашим новым боссом.

– Похоже, ты не особенно порадовалась за Альберта.

– Смешанные чувства, Флай. Я бы предпочла никогда его больше не увидеть, вместо того чтобы он присоединился к нам для очередной самоубийственной миссии.

– Если у Идальго есть, что сказать по этому поводу…

– Давай поговорим, Флай. Я знаю тебя так же хорошо, как себя, и считаю, что твое раздражение не совсем обосновано. Ярая приверженность правилам не делает из человека второго лейтенанта Вимса. Вспомни, Вимс как раз нарушил правила, когда приказал открыть огонь по монахам.

У нее имелся здесь пунктик. Арлин была на моей стороне с самого начала постоянно откладываемого военного суда над Капралом Флинном Таггартом.

Моя очередь:

– Не наша вина, что этот офицер – тупица.

Хоть я и исполнял приказы, офицеров я никогда не любил. И меня немного раздражало то, что Арлин так хорошо с ними уживается.

– Я скажу тебе точно, что мы будем делать, – сказала она, и могу сказать, что она придала этой мысли большое значение. – Ты слишком зацикливаешься на деталях, Флай. Мне плевать, если Идальго хочет, чтобы униформа хрустела на мне так долго, насколько это вообще возможно без угрозы для миссии. Единственное, что меня волнует – это чтобы капитан твердо знал, что делать.

– Ладная мысль, но мне понадобится еще немало времени, чтобы довести ее до разума.

Арлин мягко хихикнула.

– Знаешь, Флай, а ведь некоторые люди считают нас плохими морпехами. Для них важно только одно – исполнение устава.

– Мы видели, как этот устав помог на Фобосе.

– Точно.

– Сейчас мы вернемся. Так что давай напрямую. Ты хочешь что-то сказать о капитане Идальго?

Она нахмурилась.

– Все просто. Пока он решает, соответствуем ли мы его стандартам, мы решим, соответствует ли он нашим. Это самая серьезная война в истории человечества. На кону – выживание всего вида. Моя клятва верности в первую очередь обращена к роду человеческому.

Она идет впереди преданности морской пехоте. Мы не можем позволить себе делать ошибки. И не сделаем.

Я понял, к чему она клонит, и не верил своим ушам.

– И что будет, если Идальго не соответствует нашим стандартам?

Мы медленно шли вокруг периметра здания. Она остановилась, и ее глаза повернулись ко мне.

– Для начала мы должны достичь Врат на Фобосе. Нас нельзя было назвать величайшими космическими пилотами, когда мы перегоняли тот обувной ящик с Деймоса на Землю. Ты можешь быть самым лучшим пилотом истребителя, но космические кадеты – этом совсем другое.

Пока не ступим на нашу территорию, мы – всего лишь баласт. Вот где мы действительно познакомимся с капитаном Идальго.

– Боже, кто бы мог подумать, что настанет день, когда мы будем считать эту адскую луну нашей территорией!

Она одарила меня своим фирменным взглядом из-под изогнутой брови.

– Флай, мы ветераны Войны Фобоса-Деймоса. Всего лишь эксперты.

Она что-то утаивала от меня. Я не позволю этому разговору закончится, пока она не выложит все.

– Согласен. Так что же мы будем делать с Идальго, если выяснится, что он нам не подходит?

Все просто, – ответила она. – В этом случае его задница вылетит прямо из воздушного шлюза.

– Ты не обязана лететь на Фобос, Джилл.

Мне было приятно слышать эти слова от Кена.

– Я хочу пойти. Без меня Арлин и Флай не будут знать, что делать. С другой стороны, они не смогли бы спасти меня без тебя.

– Это правда, – сказал Флай.

Кен сидел на кровати. Он захотел увидеть нас, будучи без инвалидного кресла, но после тяжелой работы он утомился. Его лицо снова обрело здоровый кофейный цвет. Когда его только освободили, оно было бледное и болезненное. Они высвобождали его поэтапно, так что некоторое время, после того, как его цвет вернулся, на нем виднелись полоски, как у зебры.

Теперь он снова был похож на себя, если не считать кнопку и всякие провода, которые они еще не вытащили из его головы.

– Я благодарен всем вам, – сказал он. – Особенно тебе, Джилл, – добавил он, взяв мою руку.

– Но ты так молода. И ты уже пережила столько опасностей. Почему бы тебе не остаться здесь, где безопасно?

– Безопасно? – повторил Альберт.

– Я хотел сказать, безопаснее, – поправился Кен.

Арлин подняла тему, которую Альберт и я избегали:

– Перед тем, как покинуть Солт Лейн Сити, мы встречали людей, которые думали, что для Джилл будет лучше остаться там.

Кен закашлял. Кашель звучал действительно плохо. Я поднесла ему стакан воды.

– Я чувствую себя таким беспомощным, – сказал он. – Вам понадобится компьютерная помощь Джилл лишь на первом шаге миссии. Если бы только была возможность, я бы помог с расстояния.

– Ты уже приложил палец к этой проблеме, – обратился к нему Флай. – Мы не можем предвидеть всего, что может нам понадобиться. Очень жаль, что Джилл – лучший специалист в этом деле.

– Так же, как и раньше, – напомнила я всем. – Вам следует снова взять меня с собой.

– Это в наши планы не входит, – голос Арлин прозвучал, как материнский.

– Мы должны быть благодарны за время, проведенное вместе, – сказал Альберт. Он был прав. Единственными людьми с Кеном были Флай, Арлин, Альберт и я. Миссия начнется завтрашним утром.

– Если бы только у них была возможность запуска с этих островов, – пожаловался Кен. – Им следовало лучше подготовиться.

– Нужно радоваться, что у них есть хотя бы это, – возразила Арлин. – Здесь есть все, кроме кухонной раковины.

– Раковина – это то, что нам нужно, помимо того как добраться до порта Мугу, – сказал Флай. – Спасибо Кену, у нас есть окно для запуска.

– Никогда не думал, что сделаю окно, – прохрипел Кен в промежутках между кашлем. – Я всегда говорил, что когда ты производишь взлет с космического тела, хорошая идея для твоего прибытия – иметь место, куда приземлиться! Также хорошо иметь команду для управления кораблем. Первоначальный план возвращения Флая и Арлин на Фобос имеет всю элегантность хитрого изобретения Руба Голдберга.

– Я не чувствую тоски по дому, – сказала Арлин. Все засмеялись.

Кен сполна отплатил нам за его спасение от паука. Он разбирался лучше меня во многих вещах. Также я заметила, что он проявляет ко мне заботу; но не думаю, что он понимал, как сильно мне хотелось полететь с остальными.

– Имеется аварийный план? – спросил Альберт.

Кен улыбнулся.

– Он достаточно хорошо, по крайней мере для меня. Перед тем, как вы отбудете, я хочу еще немного поговорить с Джилл. У меня есть несколько предложений по поводу ее возвращения.

– Я хочу полететь на Фобос, – сказала я. Каждый раз, когда я это говорила, Арлин повторяла одно и то же слово:

– Нет.

Голос Флая прозвучал, как отцовский, когда он сказал:

– Поверь, если бы только была другая возможность, я бы никогда не стал подвергать Джилл опасности… ну, вернее сказать, большей опасности. Но она действительно нужна нам там.

– Она нужна всем, – печально прозвучал голос Кена. – Мы будем нуждаться в ней всю оставшуюся жизнь, какой бы короткой она ни была. – Он посмотрел на меня снова. – Но я согласен с тобой по поводу одной вещи.

– Какой?

– Важно драться до конца. Иногда я забываю об этом.

– После всего, через что ты прошел… – начала Арлин, но он не дал ей закончить.

– Никаких извинений, – сказал он. – Я бывал очень близок к тому, чтобы сдаться. Но потом я начинал думать об ужасных вещах, которые причинили нам эти монстры, и это разжигало во мне злобу. Мы будем биться. До тех пор, пока есть такие, как Джилл, у человеческой расы есть шанс.

Я увидела слезы в его глазах. Я собиралась сказать что-то, но внезапно забыла, что именно. Вместо этого я подошла к Кену и обняла его. Он приостановил меня и поцеловал в лоб.

– Знаете, раз уж мы тут снова вместе, есть вопрос, который я хочу задать, – вставил Флай.

– Выстреливай, – сказал Альберт.

– Скудный выбор слов для морпехов, – сказал Кен.

– Гражданский, – проговорила Арлин. Это слово прозвучало, как ругательство.

Флай произнес свой вопрос:

– Я продолжаю мучиться этой загадкой: почему тех, кто руководит монстрами, называют Фредами?

– Я знаю, я знаю, – тонко заголосила я. – Я слышала, как сержант ган гай говорил об этом.

– Мастер ган, милая, – поправила Арлин. В такие моменты манера ее голоса напоминала уже не материнскую, а учительскую.

Я закончила:

– В любом случае, этот человек сказал, что морпех по имени Армогида начал называть их Фредами, после того как посмотрел какой-то фильм ужасов.

– Интересно, что это был за фильм, – поинтересовалась Арлин.

– Может быть, нам следует начать называть наших героических молодых людей Джилл? – Кен снова вернул тему разговора ко мне. – Я не могу изменять ничье сознание, так что позвольте выразить надежду, что ваша миссия пройдет успешно.

Как я уже говорила, я ценила то, что Кен обо мне беспокоился. Только он не понимал, как важно для меня было пойти с ними. Флай обещал, что я покатаюсь на серфе.