Текст книги "Без остановки"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Поскольку этот перерыв в бесконечном монологе был вызван скорее всего его присутствием, Комплейн спросил, не мог бы он оказаться чем-нибудь полезным.

– Полезным? – повторил Бергасс. – Я всегда сам заботился о себе, так же как задолго до меня мой отец. Отец мой был величайшим проводником. Хочешь знать, каким образом появилось это племя? Я тебе расскажу. Мой отец вместе со мной, а я тогда был еще совсем малышом, открыл то, что Гиганты называли арсеналом. Да, помещения, полные парализаторов, полнехонькие! Без этого открытия племя Грина никогда не стало бы тем, чем является оно сейчас. Да, я и сейчас мог бы добраться до арсенала, если только не испугаюсь. Это далеко в центре Джунглей, там, где ноги становятся руками, пол уплывает, а ты начинаешь мчаться по воздуху словно муха.

Он уже бредит, подумал Комплейн. Нет смысла говорить ему о Гвенне, раз уж он бормочет о ногах, превращающихся в руки.

Неожиданно старый проводник замолчал, потом сказал минуту спустя:

– Откуда ты здесь взялся, Рой Комплейн? Дайте мне рассола, а то в животе сухо.

Кивнув одной из женщин, чтобы она поднесла ему напиток, Комплейн сказал:

– Я пришел посмотреть, как вы себя чувствуете. Вы – великий человек, и мне жаль, что вы оказались в таком состоянии.

– Великий человек, – глуповато пробормотал старик.

Но тут же гневно завопил:

– Где мой рассол? Что там, дьявол вас побери, делают эти девки, полощут в нем свои ж...?

Одна из молодых женщин немедленно подала миску, кокетливо подмигнув при этом Комплейну. Бергасс был слишком слаб, чтобы есть самому, и Комплейн поспешил с помощью, вливая ему густую жидкость в рот.

При этом он заметил, что глаза проводника пытаются встретиться с его глазами, словно надеясь передать ему какую-то тайну, но Комплейн привычно старался не допустить этого. Он обернулся и неожиданно почувствовал царившую вокруг мерзость. На борту было достаточно грязи, чтобы на ней могли расти водоросли, но тут даже сухие стебли были перепачканы липкой массой.

– Почему здесь нет лейтенанта? Где доктор Линдсней? Куда подевался отец Маррапер? – неожиданно рассвирепел он. – Они бы позаботились о лучшем надзоре за вами.

– Поосторожней с этой ложкой, сынок. Минуточку погоди, пока я ее проглочу. Ох, это мое проклятое брюхо. Так жутко ноет. Доктор? Я приказал моим женщинам отослать доктора. Лейтенант? Ему не до меня. А кроме того, он стал уже почти такой же старый, как и я. В одну из сон-явей Циллак его сместит и сам захватит власть. Он человек...

– Может быть, мне привести священника? – с отчаянием произнес Комплейн, видя, что Бергасс вновь начинает бредить.

– Священника? Это кого? Генри Маррапера? Подвинься-ка поближе, я тебе скажу такое, о чем только мы вдвоем будем знать. Это тайна. И я никогда о ней не говорил. Спокойно. Генри Маррапер – мой сын. Да. И я не верю во все эти его выдумки, да, не верю.

Тут он задергался и засипел, что Комплейн сначала счел за звуки, издаваемые болью, пока не сообразил, что это смех, прерываемый выкриками: "Мой сын".

Сидеть здесь дальше было бессмысленно. Он недовольно поднялся, коротко кивнул одной из женщин и поспешно ушел, оставив Бергасса с припадком такой сильной дрожи, что наросты на животе колотились друг о друга. Остальные женщины, не проявляя ни малейшего интереса, стояли, уперев руки в бока или отгоняя от себя мух.

Отрывки их болтовни достигли безразличных к ним ушей Комплейна, пока он шел к дверям.

– И откуда он берет всю эту одежду, хотела бы я знать? Ведь он же обычный молокосос. Я вам говорю, он доносчик...

– Матушка Каллиндрем только что принесла семерых. Все родились мертвыми, за исключением одного бедного малыша. Помните, в последний раз у нее было пятеро? Я ей прямо в глаза сказала, что она должна быть осторожна со своим парнем...

– Все проиграл...

– Врет...

– Никогда еще так не хохотала...

Когда он вновь оказался в темном коридоре, он прислонился к стене и с облегчением перевел дыхание. Собственно, он ничего не сделал, даже не сказал об исчезновении Гвенны, хотя именно за этим и приходил, и все же что-то в нем как бы изменилось, словно какой-то огромный груз навалился ему на мозг, причиняя боль, не позволяющую видеть более ясно.

Инстинктивно он подумал, что приближается какой-то кризис. В помещении Бергасса стояла страшная жара, и Комплейн почувствовал, как пот течет по его лицу. Даже сейчас, в коридоре, можно было расслышать щебет женских голосов. Неожиданно перед его глазами возник вид Кабин такими, какими они были на самом деле: огромная пещера, наполненная стрекотом множества голосов. И никогда никакого действия, одни голоса, замирающие голоса.

4

Явь понемногу кончилась, приближался период сна, и Комплейн чувствовал, как с приближением следующей порции наказания желудок его делается все более неспокойным. Через три сон-яви на четвертую, как в Кабинах, так и на прилегающих территориях, наступала тьма. Это не была абсолютная темнота. Тут и там в коридорах тлели квадратные контрольные светильники, напоминающие луну, только в помещениях было безлунно и царил мрак.

Таков был, впрочем, привычный закон природы, Правда, старики говорили, что при жизни их родителей тьма не длилась так долго, но у стариков, как правило, скверная память, и они любят рассказывать странные истории о своем детстве.

В темноте водоросли съеживались и опадали, как пустая шелуха. Их гибкие плети делались хрупкими, ломались и все, за исключением самых молодых, делались черными. Так выглядела недолгая их зима. Когда появлялось солнце, молодые стебли и побеги энергично тянулись вверх, покрывая мертвые растения новой волной зелени. Четыре сон-яви спустя и они отмирали. Такого рода цикл переживали только самые сильные и приспособленные.

Теперешнюю явь большая часть из нескольких сотен людей, населявших Кабины, пребывала в бездеятельности, преимущественно в горизонтальном положении. После варварских вспышек радости всегда наступал период апатии и спокойствия. Все ощущали облегчение, и в то же время были неспособны включиться в ежедневную рутину. Вялость охватила все племя. Утомление окутало его словно щупальцами, снаружи баррикад водоросли стали заполнять очищенные поляны, но только голод был в состоянии поставить людей на ноги.

– Я бы мог перебить их всех, и ни одна рука не поднялась бы им на защиту, – сказал Вэнтедж.

На правой стороне его лица отобразилось нечто, напоминающее вдохновение.

– Так почему бы тебе этого не сделать? – иронически поинтересовался Комплейн. – Ты же знаешь, что говорится в Литаниях: сдерживаемые недобрые инстинкты нарастают и поглощают сознание, в котором гнездятся. Берись за дело, Дырявая Губа.

Он был мгновенно схвачен за руку, и острие ножа повисло в горизонтальном положении в миллиметре от его горла. Прямо перед ним оказалось удивительное лицо – половина, перекошенная гневом, половина же застыла в мертвой, отстраненной улыбке, крупный серый глаз смотрел сам по себе, занятый собственными полностью личными видениями.

– Ты не посмеешь никогда так называть меня, гниющая стерва, проворчал Вэнтедж.

Потом он повернулся и опустил руку с ножом. Ярость угасла, ее сменило нечто вроде раскаяния. Он вспомнил о своем уродстве.

– Прости меня.

Комплейн пожалел о своих словах, но Вэнтедж уже не слышал.

Неторопливо, взволнованный этой вспышкой, Комплейн пошел дальше. Он встретил Вэнтеджа, возвращающегося из зарослей, где он следил за приближающимся племенем. Если дело должно было дойти до столкновения с племенем Грина, то ожидать этого следовало не скоро. Сперва начались бы стычки между выслеживающими друг друга охотниками, а это означало бы смерть для многих из них, зато наверняка вызвало бы освобождение от монотонной повседневной жизни. Но сейчас Комплейн сохранял эти сведения при себе. Пусть кто-нибудь другой, более обожающий власти, доносит об этом лейтенанту.

Направляясь к жилищам стражников за очередной плетяной порцией, он не встретил никого, кроме Вэнтеджа. Все еще царила апатия, и даже палач оказался неспособным к действию.

– У тебя много сон-явей впереди, – сказал он. – Куда ты спешишь. Убирайся и дай мне полежать спокойно. Иди, поищи себе новую женщину.

Комплейн вернулся в свою каморку. Резь в желудке утихла. Где-то в одном из узеньких боковых коридорчиков кто-то играл на струнном инструменте. Он услышал фрагмент песни, напеваемой тенором.

...в жизни твоей

...так долго

...Глория.

Это была старая забытая песня, он оборвал ее, плотно закрыв дверь. Его снова поджидал Маррапер. Грязное лицо его было спокойно и спрятано в ладонях, на пальцах поблескивали перстни.

Неожиданно Комплейн почувствовал напряжение. Ему казалось, что он знает, о чем будет говорить священник. Было это так, словно некогда он уже переживал эту сцену. Он невольно попытался справиться с этими эмоциями, но чувства обволакивали его, как паутина.

– Пространства, сынок.

Священник лениво выполнил жест гнева.

– Ты производишь впечатление озабоченного.

– Поскольку я озабочен, отец, убийство могло бы мне помочь.

Несмотря на неожиданные эти слова, смущение, что все это уже было, продолжало усиливаться.

– Есть дела более важные, чем убийство. Дела, которые тебе даже и не снились.

– Не надо говорить мне те же бредни, отец. Чуть погодя ты изречешь, что жизнь – это загадка, и начнешь болтать так же, как моя мать. Я знаю, что мне надо убить кого-нибудь.

– Ты это сделаешь, – успокоил его священник. – Это хорошо, что ты так себя ощущаешь. Никогда не поддавайся смирению, сын мой, это способно уничтожить любого. Все мы заклеймены. Нас осудили за какие-то грехи наши предки. Все мы, слепцы, мечемся куда попало.

Комплейн, утомленный, обрушился на свое ложе. Ощущение, что это представление с ним уже случалось, бесследно исчезло. В то мгновение он желал только сна. Утром его изгонят из этой комнаты и выпорют, а сегодня ему хотелось лишь спать. Монах перестал говорить, и Комплейн, подняв голову, увидел, что священник внимательно к нему приглядывается, оперевшись на его постель, насторожась.

Комплейн не успел отвернуться, глаза их встретились. Самым жестким законом, которому подчинялось племя, запрещалось мужчинам глядеть в глаза друг другу. Люди искренне вежливые наделяли один другого лишь косыми взглядами. Комплейн прикусил губу, а лицо его приняло выражение крайнего отвращения.

– Что тебе, черт побери, от меня надо, Маррапер? – выкрикнул он.

В нем кипело странное желание сказать, что совсем недавно он узнал о незаконном его происхождении.

– Ведь ты еще не получил своих плетей шесть раз, парнишка, верно?

– Ты – монах, тебя это не касается.

– Пастырь духовный не может быть эгоистом. Я вопрошаю тебя ради твоей пользы, а кроме того, твой ответ имеет для меня огромное значение.

– Нет, не получил. Как тебе известно, все они ни на что не годны. Даже палач.

Глаза священника вновь искали его глаза.

Комплейн отвернулся и, хотя поза его была крайне неудобной, принялся разглядывать стену, но следующий вопрос священника заставил его переменить позу.

– У тебя никогда не было желания поддаться безумию, Рой?

Перед глазами Комплейна вопреки его желанию появилось изображение: вот он бежит по Кабинам с раскаленным парализатором в руке, и все со страхом и почтением расступаются перед ним, оставляя его хозяином положения. Многие из самых уважаемых мужчин, в том числе и его брат Грегг, впали в свое время в безумие, пробираясь сквозь толпу и скрываясь, что некоторым удавалось в менее населенных районах, живя там в одиночестве, или присоединяясь к другим группировкам в страхе перед возвращением и ожидающей их карой. Он знал, что заслуживает уважения, но идея не должна исходить от духовника.

Что-нибудь похожее мог бы порекомендовать врач смертельному больному, но священник, долженствующий хранить племя изнутри, гася стрессовые ситуации, чтобы те не превращались в нервные расстройства.

Впервые он понял, что Маррапер тоже подошел к какому-то переломному пункту в своей жизни, он тоже стремился к чему-то и пытался понять, какая связь есть между этим состоянием духовника и болезнью Бергасса.

– Посмотри на меня, Рой. Отвечай.

– Почему ты так со мной разговариваешь?

Он сел, обеспокоенный тоном священника.

– Я должен знать, что на самом деле с тобой происходит.

– Ты же знаешь, что говорят Литании: "Мы – скотов дети, и дни наши протекают в непрерывном страхе".

– Ты в это веришь? – спросил монах.

– Конечно. Так начертано в Науке.

– Мне нужна твоя помощь, Рой. Ты пошел бы со мной, даже если бы я отправился за пределы Кабин в Джунгли?

Все это было сказано тихо и быстро, так же тихо и быстро, как стучало сердце Комплейна, полное сомнений. Он даже не попытался прийти к какому-нибудь выводу, он даже не пробовал принять осмысленное решение, следовало слушаться инстинктов, разум знал слишком многое.

– Это потребовало бы мужества, – наконец произнес он.

Священник хлопнул по пышным ляжкам, нервно зевнул, издав при этом звук, напоминающий писк.

– Нет, Рой, ты лжешь точно так же, как поколение лжецов, которое уже появилось на свет. Если мы уйдем отсюда, это будет означать бегство, избавление от ответственности, которую накладывает на взрослого человека современное общество. Мы уйдем украдкой, и это будет, мальчик мой, вековечным стремлением вернуться к природе, невольным желанием разделить образ жизни предков. Так что в конечном счете все это окажется попросту трусостью. И все же ты пойдешь со мной?

Какое-то скрытое значение этих слов укрепило Комплейна в принятом им решении. Он пойдет! Он сбежит от неизбежной этой преграды, которую ему никак не удается преодолеть. Он поднялся с кровати, стараясь скрыть это свое решение от внимательного взгляда Маррапера, пока он не скажет что-либо, касающееся путешествия.

– И что мы с тобой, монах, станем делать вдвоем в этих зарослях?

Священник погрузил в ноздрю большой палец, потом внимательно поглядел на свою руку.

– Мы будем не одни. С нами пойдет еще несколько избранных людей. Они уже готовы к этому часу. Тебя обесчестили, оставили без женщины. Что тебе терять? Я искренне хочу, чтобы ты согласился, твоего блага ради, конечно же, хотя предпочел бы, чтобы меня сопровождал кто-нибудь более покладистый, пусть даже не с такими глазами охотника.

– Кто они, Маррапер?

– Я скажу тебе, как только ты согласишься быть с нами. Если меня предадут, то стражники нам, мне в особенности, перепилят горло в дюжине мест, это по крайней мере.

– И что мы будем делать, куда направимся?

Маррапер медленно встал и потянулся. Он почесал длинным пальцем в волосах и одновременно с этим придавал своему лицу заговорческое выражение, на которое только был способен, приподняв одну пухлую щеку и опустив другую так, что рот между ними выглядел завязанным веревками.

– Иди сам, Рой, если у тебя нет доверия моему руководству. Ты прямо баба, только скулишь и спрашиваешь. Вот что я тебе скажу: мои планы настолько велики, что они превосходят возможности твоего разума. Власть над кораблем! Вот что мне надо, а не какая-нибудь чепуха. Полная власть над кораблем. Ты даже вообразить не можешь, что это означает.

– Я не собираюсь отказываться, – сказал Комплейн.

Он растерялся от воинственного вида священника.

– Значит, ты идешь с нами?

– Да.

Ни слова не говоря, Маррапер стиснул его руку, лицо его прояснилось.

– Ну, теперь скажи мне, кто они, – сказал Комплейн, испуганный собственным выбором.

Маррапер отпустил его руку.

– Знаешь старую пословицу, Рой: "Правда еще никого не сделала свободным". Вскоре узнаешь. Но ради твоего блага я предпочел бы сейчас об этом не говорить. Я планирую уход на следующий сон. Теперь я покидаю тебя, поскольку мне надо еще кое-что сделать. Ни слова никому.

В дверях он задержался, сунул руку за пазуху, достал что-то и триумфально помахал. Комплейн разглядел, что это книга, принадлежавшая вымершим ныне Гигантам.

– Вот наш ключ к победе! – театрально выкрикнул Маррапер.

Потом он спрятал книгу и закрыл за собой дверь. Комплейн застыл в неподвижности, как столб, посреди комнаты. В голове его безумствовала буря мыслей, которые, однако, носились по кругу, никуда не вели. Маррапер был священником, он обладал знаниями, которых были лишены другие, и тем самым Маррапер должен был быть вождем...

Он медленно подошел к двери и распахнул ее. Священник исчез из поля видимости, и вокруг никого не было видно, за исключением бородатого художника Меллера. Полностью поглощенный работой, он с огромным терпением рисовал на стене коридора, макая кисть в разноцветные краски, которыми запасся в прошлую сон-явь. Под его рукой появлялся на стене огромный кот. Меллер был так увлечен, что не заметил Комплейна. Становилось поздно, и Комплейн взялся за ужин перед почти пустой миской. Ел он, плохо соображая, что делает, а когда вернулся к себе, Меллер продолжал рисовать, словно в трансе. Комплейн закрыл дверь и стал разбирать постель. Серое платье Гвенны, которое так и висело на крючке, он резко сорвал и зашвырнул за шкаф. Он улегся и попытался заснуть.

Неожиданно в комнату ввалился сопевший и запыхавшийся Маррапер. Он захлопнул за собой дверь и принялся рвать плащ, который защемил, входя.

– Спрячь меня, Рой, быстро! Да перестань пялиться, кретин! Вставай и хватай нож. Сейчас здесь будут стражники, Циллак! Они гонятся за мной. Они режут бедных старых духовников, как только их настигают.

Выкрикивая это, он подбежал к кровати Комплейна, оттащил ее к стене и попытался забраться под нее.

– Что ты такое сделал? Почему они за тобой гонятся? – спросил Комплейн. – Почему ты хочешь спрятаться именно здесь? Чего ради ты меня в это втягиваешь?

– Тут никаких каверз, просто ты ближе всех, ноги мои не приспособлены к беготне. Моя жизнь в опасности.

Говоря это, Маррапер нервно озирался, словно в поисках лучшего укрытия, но в конце концов решил, что ничего лучшего не найти, как спустить одеяло с края постели, тогда он станет невидимым со стороны двери.

– Они должны были заметить, что я заскочил сюда, – выговорил он. Дело тут не в моей шкуре, а в плане, который я собираюсь реализовать. Я поделился нашими планами с одним из стражников, а он направился прямо к Циллаку.

– Но почему я... – раздраженно начал Комплейн, но тут же замолчал, насторожившись от внезапного стука в коридоре.

Дверь распахнулась с такой силой, что чуть не соскочила с петель и не раздавила Комплейна, стоящего рядом с ней. Он закрыл лицо руками, закачался, скорчившись, делая вид, что его ударило дверью.

Между пальцами он следил за Циллаком, правой рукой лейтенанта и первым кандидатом на пост будущего руководителя. Циллак ввалился в комнату, пинком захлопнул за собой дверь и презрительно уставился на Комплейна.

– Перестань кривляться! – крикнул он. – Где священник. Я видел, как он вбежал сюда...

Он повернулся, держа парализатор наготове, и в этот момент Комплейн схватил деревянный столик Гвенны и, размахнувшись изо всей силы, ударил им в основание черепа Циллака. Раздался милый для слуха треск дерева и костей, и Циллак рухнул на пол. Он еще не успел упасть, как Маррапер оказался на ногах. Он натужился и, оскалив зубы от напряжения, обрушил тяжелые нары на лежащего. – Он нам попался, слава Господи! – выдохнул он.

Со скоростью, достойной удивления у столь полного мужчины, он подхватил парализатор и повернулся к двери.

– Открывай, Рой! Там наверняка ждут другие, а это единственная возможность сохранить свою глотку в целости.

В эту минуту дверь открылась без участия Комплейна, и на пороге возник художник Меллер. Лицо его было белым как мел. Он засовывал нож в ножны.

– Вот моя жертва тебе, священник, – сказал он. – Лучше будет, если ты примешь ее сейчас, не ожидая, пока кто-нибудь появится.

Он схватил неподвижно лежащего в коридоре стражника за шиворот, с помощью Комплейна втащил его в комнату и закрыл дверь.

– Не знаю, в чем тут дело, монах, но когда этот парень заслышал возню, то побежал за приятелями, – сказал Меллер, вытирая пот со лба. Мне показалось, что лучше успокоить его до того, как он накличет гостей.

– И да отправится он в Долгое Путешествие в мире, – слабым голосом произнес Маррапер. – Это была чистая работа, Меллер. Следует признать, что для любителей мы справились неплохо.

– Я прилично владею ножом, – сообщил Меллер, – и предпочитаю его метать, так как не выношу рукопашной. Мне можно сесть?

Комплейн, все еще ошеломленный, опустился между двух тел, прислушиваясь к биению сердца. Привычного, существовавшего до сих пор Комплейна заменил мужчина, действующий как автомат, с быстрыми движениями и реакцией. Тот самый, который во время охоты брал инициативу на себя. Теперь рука его искала следы жизни в Циллаке и сраженном стражнике. Но ни у одного из них не мог отыскать пульс. В небольших племенах смерть была таким же обычным явлением, как мухи.

"Смерть – самый древний спутник человека", – говорится в народном эпосе. Наука тоже посвящала этому затянувшемуся спектаклю немало места. Должны были существовать определенные каноны поведения при соприкосновении со смертью. Она вызывала страх, а ведь страх не должен сопутствовать человеку. Убедившись в смерти, Комплейн автоматически выполнил стереотипный жест отчаяния, как его учили.

Увидев его, Меллер и Маррапер присоединились к нему. Священник негромко всхлипнул, когда церемония подошла к концу, и все ритуальные заклинания для Долгого Путешествия тоже подошли к концу, они вернулись, если можно так выразиться, в свое нормальное состояние.

Теперь они сидели рядом с трупами, напуганные, присматривающиеся друг к другу, и одновременно каким-то образом страшно довольные собой. Снаружи стояла тишина, и только всеобщей обессиленности, наступившей после веселья, они обязаны тем, что не появилось ни одного любопытствующего, который немедленно выдал бы их. Постепенно к Комплейну вернулась способность размышлять.

– А что со стражником, который выдал твои планы Циллаку? – спросил он. – Вскоре у нас будут из-за него неприятности, Маррапер, если мы не поспешим отсюда убраться.

– Он уже не повредит нам, даже если мы останемся здесь насовсем, сказал духовник. – Разве что он будет портить нам настроение.

– Похоже на то, что планы мои не были переданы дальше, и по этой причине у нас есть, к счастью, немного времени, прежде чем начнутся поиски Циллака, – добавил Меллер, показав на человека, которого приволок. Подозреваю, что у него была какая-то своя цель, иначе он появился бы с эскортом. Тем лучше для нас, Рой. Нам придется отправиться сразу же. Теперь Кабины для нас не самое здоровое место.

Он быстро поднялся, но не смог справиться с дрожью в ногах и снова сел. Минуту спустя он снова попытался встать, но на этот раз очень неторопливо.

– Для человека такого хилого сложения я неплохо распорядился этим ножом, верно? – сказал он.

Он был несколько озабочен.

– Ты еще не пояснил мне, почему за тобой гнались, священник, напомнил Меллер.

– Тем более я ценю твою быструю помощь, – вежливо заметил Маррапер, направляясь к двери.

Меллер рукой загородил выход.

– Я хочу знать, во что вы меня втянули, – заявил он.

Маррапер выпрямился, но так как продолжал молчать, Комплейн нервно спросил:

– А почему ему не пойти с нами?

– Ах, ну да, – медленно произнес художник. – Вы покидаете Кабины? Ну что ж, всяческого счастья вам, друзья. Надеюсь, вы найдете то, что ищете. Я предпочитаю остаться в безопасности и продолжать рисовать свои картины, но искренне благодарю за приглашение.

– Если позабыть тот крохотный факт, что приглашения не было, я с тобой полностью согласен, – сказал Маррапер. – Правда, друг мой, ты только что показал, на что способен, и мне нужны люди действия, причем несколько человек, а не целая армия.

Меллер отодвинулся, и Маррапер, положив руку на ручку двери, несколько подобрел.

– Наша жизнь и без того слишком коротка, но на этот раз мы, кажется, обязаны ею тебе, приятель. Возвращайся к своим краскам, маляр, и никому ни слова.

Он быстро зашагал по коридору, и Комплейн последовал за ним. Племя было погружено в сон. Они миновали запоздалый патруль, спешивший к одной из задних баррикад, и двух юнцов с девицами, наряженных в разноцветные лохмотья, пытающихся воскресить прошедшее веселье. За этим исключением, Кабины, казалось, обезлюдели.

Маррапер резко свернул в боковой коридор и направился к своему жилищу. Он огляделся, извлек магнитный ключ и распахнул дверь, первым впихнув во внутрь Комплейна. Это было обширное помещение, загроможденное вещами, скапливающимися здесь на протяжении всей его жизни, тысячами выпрошенных и полученных в виде взятки, предметов, которые, когда вымерли Гиганты, оказались бесхозными. Они были интересны лишь как талисманы, как следы цивилизации, более богатой и развитой, чем их собственная. Комплейн растерянно озирался вокруг, разглядывая собранные вещи и как бы не узнавая их: фотоаппараты, электрические вентиляторы, раскладушки, книги, выключатели, конденсаторы, ночники, птичьи клетки, вазы, связки ключей и две картины, писаные маслом, бумажная трубка с надписью "Карта Луны", игрушечный телефон и, наконец, корзинка, полная бутылок с надписью "Шампанское". Все это были вещи не всегда добытые честным путем и ничего не стоящие, годные разве что для удовлетворения любопытства.

– Оставайся здесь, а я приведу троих остальных бунтовщиков, – сказал Маррапер, торопясь к выходу. – И потом мы сразу отправимся.

– А если они предадут так же, как тот стражник?

– Они этого не сделают. Сам убедишься, когда их увидишь, – резко бросил Маррапер. – Я доверил стражнику тайну только потому, что он заметил, что вот здесь кое-что исчезло.

Он постучал по книжке, спрятанной на груди.

Он вышел, и Комплейн услышал щелчок магнитного замка. Если из планов священника ничего не выйдет, то ему придется приложить немало усилий, чтобы объяснить свое присутствие в этой комнате, и, скорее всего, его ожидает смерть на месте за убийство Циллака. Он напряженно ждал, нервно потирая небольшую ссадину на руке. Потом поглядел на нее. В ладонь воткнулась небольшая заноза. Ножки столика Гвенны никогда не были гладкими...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДЖУНГЛИ

1

Часто используемое в Кабинах присловье звучало так: "Делай не думая". Порывистость считалась признаком мудрости, а счастливчики всегда поступали согласно своим первым побуждениям. Это был единственно возможный принцип, так как при постоянной нехватке возможностей и какого-либо рода деятельности всегда существовала вероятность, что это лишающее сил апатическое бездействие может охватить все племя. Маррапер, будучи специалистом по использованию всевозможных традиций племени для своих целей, прибегнул к этому неопровержимому аргументу для мгновенной мобилизации остальных трех участников своей экспедиции. Они похватали пакеты, натянули куртки и понуро поплелись за ним по жилым коридорам, на ходу прикрепляя парализаторы. Мало кто встретился им на пути, а попадавшиеся не уделяли им особого внимания. После последней вспышки веселья безразличие собирало тучный урожай. Маррапер остановился перед дверью своего жилища и полез за ключом.

– Почему мы остановились? Если мы начнем здесь крутиться, то нас сейчас же поймают и разорвут в клочья. Если уж мы решили уйти в Джунгли, так пошли сейчас.

Маррапер повернул свое обрюзгшее лицо в сторону говорившего, но тут же отвернулся, не унижаясь до объяснения. Вместо этого он распахнул дверь и позвал:

– Рой, выходи и познакомься со своими товарищами!

Как и пристало опытному и всегда настороженному охотнику, Рой появился на пороге с парализатором в руке. Он спокойно обвел глазами трех человек, стоявших рядом с Маррапером. Он знал их всех.

Вот Боб Фермор с локтями, опущенными на два топора, прикрепленных к поясу. Вэнтедж, неустанно крутящий в руках заостренный стержень, и Эрн Роффери, оценщик с неприятным, вызывающим выражением глаз. Комплейн долго присматривался к ним.

– Я не покину Кабины в такой компании, Маррапер, – наконец уверенно произнес он. – Если это те лучшие из лучших, которых ты только смог найти, то не рассчитывай на меня. Я полагал, что это будет серьезная экспедиция, а не комедия.

Священник издал звук, напоминающий куриное кудахтанье, и двинулся в его сторону, но Роффери отпихнул его и оказался напротив Комплейна, положив руку на рукоять парализатора. Усы его подергивались в опасной близости от лица Комплейна.

– А вот и наш прославленный специалист по мясу, – сообщил он. – Что это ты так себя ведешь...

– Как хочу, так и веду, – ответил Комплейн. – А ты лучше оставь в покое эту игрушку, иначе я подпалю тебе пальцы. Монах сказал мне, что будет экспедиция, а не выгребание мусора из борделя.

– Это и есть экспедиция, – прервал священник.

Он запинался от злости и поворачивал трясущееся лицо то к одному, то к другому.

– И все вы во имя Господа отправитесь со мной в Джунгли, даже если бы мне пришлось тащить туда ваши трупы. Вы болваны, сами плюющие в свои дурацкие рожи, кретины бестолковые, вы даже себе отчета не отдаете в том, что не заслуживаете даже взгляда хотя бы на самих себя, не говоря уже обо мне. Берите свое барахло и пошли, иначе я сейчас крикну стражников.

Эта угроза была столь идиотской, что Роффери разразился отчаянным смехом.

– Я присоединился к тебе, чтобы не любоваться такими ублюдками, как Комплейн, – сообщил он. – Ну что ж, ты тут всему голова! Веди, поскольку ты наш вождь!

– Если ты так считаешь, то чего ради тратить время на дурацкие сцены? – ехидно поинтересовался Вэнтедж.

– Потому что я заместитель руководителя, – коротко заметил Роффери, и я могу устраивать любые сцены, какие только пожелаю.

– Ты никакой не заместитель руководителя, Эрн, – коротко заметил Маррапер. – Я веду вас, равных перед законом.

При этих словах Вэнтедж злорадно захихикал, а Фермор сказал:

– Если вы уже перестали грызться, то, может быть, мы пойдем, прежде чем нас накроют и перебьют?

– Не так быстро, – вмешался Комплейн. – Я все еще не понимаю, что здесь делает оценщик? Почему он не занимается своими обязанностями? У него теплое местечко. Чего ради он его бросает? Мне этого не понять. Я бы на его месте ни в жизнь с места не тронулся.

– Потому что мозгов у тебя меньше, чем у жабы, – буркнул Роффери, всем телом налегая на вытянутые руки священника. – У всех нас есть причины, чтобы покинуть это сошедшее с ума племя, но мои причины – это мое личное дело.

– Зачем ты вносишь столько сложностей, Комплейн? – воскликнул Вэнтедж. – А ты сам почему идешь с нами? Я-то совершенно уверен, что у меня нет никакого желания находиться в твоем обществе.

Неожиданно между ними появился меч священника. Они видели, как побелели его пальцы, яростно сжатые на рукояти.